О том, на что готовы мужчины ради женщин)
#ВеликаяФранция
Началось все с того, что известный корсар Робер Сюркуф в 1797 году вернулся во Францию, в Нант, и… влюбился. Однако девица Мари Блез оказалась из зажиточной семьи, и ее папаша дочку свою за голодранца, коим и оставался пока Робер, отдавать не хотел. Сюркуф подумал, и… решил вернуться к Индийским берегам, дабы заработать денег каперством и жениться. В Нанте с помощью будущего тестя был снаряжен 14-пушечный каперский корабль «Кларисс», Сюркуф получил каперское свидетельство, и отплыл на Реюньон. 5 декабря 1798 года Робер достиг пункта назначения, привел корабль в порядок после долгого плавания, и вышел в море. В январе 1799 года у Суматры он захватил два 20-пушечных торговых брига, которые отвел на Иль-де-Франс.
16 августа «Кларисс» опять вышел в очередное крейсерство, на этот раз к Яве, где были захвачены датский купец, португальский торговец «Нуэстра Сеньора де ла Консепсьон», а так же британский «ост-индиец» «Оспешес» (Auspicious) с грузом на сумму 1 032 580 франков.
30 декабря 1799 года Сюркуф совершил самый дерзкий по наглости захват – на глазах у британского 38-пушечного фрегата «Сибилл» и двух 16-пушечных шлюпов он захватил торговый корабль «Джеймс», потом продолжил крейсерство, взяв суда «Кэтрин», «Хейдербукс», «Энн-Мари», «Нуэстра Сеньора де ла Крус», «Луи», «Жанна», «Нотр-Дам де Бон Саксесс» и «Альбион», с которыми счастливо вернулся на Иль-де-Франс.
Там Сюркуф сменил «Кларисс» на 18-пушечный бриг «Конфьянс» и в конце апреля оказался в Зондском проливе, выискивая очередную жертву. Был захвачен американский купец, шедший в Калькутту, далее в Бенгальском заливе – шхуна «Прайз», ну а 19 октября, недалеко от Калькутты Сюркуф наткнулся на 40-пушечный «ост-индиец» «Кент», имеющий 300 человек экипажа и 137 пассажиров.
Робер, не раздумывая, скомандовал «К бою!». Для поднятия духа команде были розданы чашки кофе с ромом. При этом на запрос британца Сюркуф ответил, вывесив флагами какую-то непонятную белиберду и не показывая флага страны происхождения. «Кент», недолго думая, дал залп – мимо! Сюркуф ответил – недолет!
И 18-пушечный «Конфьянс» с командой в 86 человек понесся на абордаж 40-пушечника с командой в 437 человек (если считать и пассажиров). Бриг быстро преодолел опасное расстояние, и по аналогии в «Тритоном», французский капер оказался в мертвой зоне, ядра англичан просто пролетали выше.
Не верхнюю палубу полетели ручные гранаты, французы пошли врукопашную. Гарнере, художник при команде Сюркуфа, описывая захват «Кента», вспоминал позже: «это была грандиозная бойня. Прошу разрешения обойти молчанием тяжелые для меня воспоминания о тех, кто в смертельном объятии соскользнул с палубы «Кента» в море и держался на воде с помощью одной руки, поскольку во второй был зажат кинжал; многие попали меж двух судов, и их раздавило». Капитан «Кента» погиб от взрыва гранаты, сопротивление возглавил первый лейтенант. Был момент, когда подавленные численностью англичан, французы в сердцах закричали: «Черт возьми, да они воскресают по-видимому!». Тем не менее, через полтора часа дело было кончено – Сюркуф захватил «ост-индиец», набитый золотом и серебром (судно шло в Кантон для закупки чая и шелка в Китае).
Говорят, после боя между Сюркуфом и первым помощником, попавшим в плен, произошел следующий диалог:
Англичанин: «Мы, британцы, всегда сражаемся за честь, а вы, французы, всегда сражаетесь за деньги».
Сюркуф: «Каждый сражается за то, чего ему не хватает».
Стоит отметить, что добыча на «Кенте» была оценена в 5 миллионов франков, из которых команде на дележ оставалось 1.5 миллиона франков. Англичане потеряли 14 человек убитыми и 44 раненными, французы соответственно – 5 убитыми и 10 раненными.
Большего удара по кошельку ОИК Сюркуф нанести не мог, и директора Компании побежали жаловаться… в британское Адмиралтейство. Дело дошло аж до Первого Лорда который именным указом назначил премию в 20 тысяч фунтов за голову Робера Сюркуфа, живого или мертвого.
Сюркуф же продал все призы, обратил в звонкую монету товары, и решил вернуться во Францию, благо – невеста уже заждалась. После выхода в море за «Конфьянсом» началась настоящая охота. У острова Святой Елены англичанам практически удалось нагнать корсара, который, дабы оторваться от преследования, выбросил за борт все пушки, кроме одной, и все-таки смог уйти. 13 апреля 1801 года бриг «Конфьняс», набитый деньгами и товарами, вошел на рейд Ла-Рошели, а 28 мая Сюркуф женился на Мари Блез.
Сергей Махов.
Понравился сайт?Поделись с друзьями!
Статистика ВК сообщества ""Золотой век Голландии ""
тема группы: эпоха паруса и всё что связано с этой эпохой
15 075
178141-ое место по числу подписчиков
10.42%
15.32%
Количество постов 11 968
Частота постов 7 часов 2 минуты
ER
63.95
94.75%
5.25%
25.89% подписчиков от 30 до 45
77.12%
5.30%
3.60%
2.33%
Нет на рекламных биржах
Графики роста подписчиков
Лучшие посты
Думаете, легко было жить польскому шляхтичу в XVII веке?
#Ржечь #быт_кружевных_времен
Многие подумают: я бы в шляхтичи пошёл, не житуха — малина. Ни забот, ни хлопот, только успевай из холопов берёзовый сок давить, да девок портить. В перерывах вечных войн Речи Посполитой с магометанами, европцами, московитами да запорожскими чубатыми разбойниками.
Увы…судьба польского и литовского шляхтича была стиснута строгими традициями, регламентами, предрассудками и вечной нищетой. Если он, конечно, не из семейств знатных магнатов, не устроился на тепленькие (очень немногочисленные) места и наемную военную службу.
Образ жизни.
Во-первых, шляхтичем нужно ещё умудриться стать. Об этом должны побеспокоиться предки, отличившись исключительно на ратном поприще. Можно спасти крупного вельможу, князя, короля на поле брани или охоте. Нарубить кучу врагов в сече, захватить вражье знамя или военноначальника, первым взлететь на крепостную стену.
Или же… просто придумать себе герб и родословную, что чаще всего бывало. Главное помнить: шляхта — это потомки диких сарматов, поэтому вести необходимо себя подобно дикому и необузданному скифу с придуманной генеалогией.
Шляхтичу зазорно уметь читать и писать, достаточно выучить пару дюжин латинских крылатых поговорок, да несколько куртуазных любезностей на французском для паненок. Нужно иметь хорошую саблю, если повезло — горячего жеребца под дорогим седлом. Щеголять пусть и драных сапогах, но обязательно в расшитом жупане и кунтуше, подбитом лисьим, куньим или даже собольим мехами.
Самое главное для безземельного шляхтича в мирное время — прибиться к «партии», компании какого-нибудь крупного и богатого магната. Ясновельможный пан с длинной родословной просто обязан содержать при своём дворе толпу бездельников-шляхтичей, его жена — ещё большую стаю приживалок-паненок.
Главные аристократические семьи Речи Посполитой: Вишневецкие, Потоцкие, Замойские, Чарторыйские, Радзивиллы, Сапеги, Бранницкие и ещё с дюжину других… могли содержать до нескольких тысяч безземельных шляхтичей. Не трудно догадаться, этих дармоедов поил и кормил вбитый в полное ничтожество крестьянин-хлоп. Как писал польский хронист Шимон Старовольский (1588-1656 гг.):
«Крестьяне в Польше, мучаются, как в чистилище, в тo время, когда господа их блаженствуют, как в раю».
Отрабатывать милость ясновельможного магната нужно, крича на Сеймах и сеймиках за его интересы, выбирать приглянувшегося королька, выходить в походы в составе его хорунжий и гусарий, лжесвидетельствовать на судах в пользу благодетеля. В перерывах между войнами стараться напомнить «кормильцу» о себе постоянными драками, дуэлями, скандалами, буйством, обжорством и пьянством.
Уметь пировать сутки напролёт, одним махом опрокидывая в себя особые «кулявки» (бокалы без ножки), наполненные то огненной старкой, то заграничными винами или волынскими медами. Уйти с пирушки без кровавой драки или на своих двоих спать — невместно.
Самое страшное для безземельного шляхтича на содержании, если в его угол припожалуют гости шумною толпой. Нужно занимать денег, демонстрировать широту души, мотовство и роскошь. Брать в аренду серебряную и вызолоченную посуду, заказывать наёмным поварихам не менее дюжины смены блюд, для особых гостей припасти бочонок иноземного вина, нанять музыкантов и проституток.
Обязательно наказать слугам: грязные и сальные тарелки вытирать (чтобы все видели!) хозяйским рукавом единственного парадного кунтуша, шитого золотом по бесценному бархату… Конечно же, в долг нанять экипаж «шестерню с кочем, где внутри все шёлковое с серебряными украшениями», развозить утром невменяемых выпивох по домам.
Глядя на шляхту, ей подражала вся страна. Забыв времена, когда королевских кровей Пясты и Ягеллоны не чурались носить овчины и шубы из волчьих шкур, каждый горожанин или служка, кучер или семинарист старался покрыть себе тулуп разноцветной дорогой материей. Обязательно скривиться на трактирщика, предложившего местное ягодное вино или мёд. Потребовать непременно венгерское…
«Все деньги ясновельможного пана и до последнего ремесленника идут на заморские вина, на сахарные сласти, на пирожные и паштеты. А на выкуп пленных и на охранение отечества у нас денег нет. От сенатора до семинариста все пропивают своё состояние, потом входят в неоплатные долги. Никто не хочет жить трудом, всяк норовит захватить чужое». (Стравольский)
Обязательные знания.
Шляхтич должен знать и постоянно демонстрировать — король… это никто. А право свободного запрета («либерум вето») на любом Сейме можно использовать даже без повода и объяснений. За малую мзду или по указанию магната «своей партии» десятилетиями волокитить любые законы и предложения центральной власти, устраивать «рокоши» и полную анархию, приглашать на правление хоть неведому зверушку заморскую, лишь бы не трогал панскую демократию.
Это вам не лапотная самодержавная Московия с её 1% аристократов во всём населении, Речь Посполитая на сотню «хлопов» имеет аж 10 гордых панов. Своих крепостных можно судить и казнить без оглядки, никому не давая отчёта. Даже выйти на большую дорогу, ограбить и убить любого «хлопа».
Чтобы осудить шляхтича, нужны неимоверные усилия и условия, которые складываются крайне редко, особенно в коронных землях. Иезуит Скарга с огромным удивлением докладывал в Ватикан:
«Владелец или королевский староста не только отнимает у бедного хлопа всё, что он зарабатывает, но и убивает его самого, когда захочет и как захочет, и никто не скажет ему за это дурного слова».
Всегда и везде шляхтич должен требовать соблюдения своих неотъемлемых прав. Даже нанявшись простым жолнером в армию, забывать про веру и отечество, в том числе и на своей территории. Королевское жалование необходимо пропивать немедленно, чтобы наутро кричать на гетмана: даёшь «зимние квартиры», даёшь жалование не враз, а по четвертям каждую неделю.
Во время похода по коронным землям (у магнатов не забалуешь, прибьют немедленно за мародёрство) нужно обязательно составлять Конфедерации с требованиями на дополнительный кошт и выплаты, лучшие квартиры и более сытный котёл. Обязательно собрать с «хлопов» королевские доходы и налоги, даже если они не раз выплачены.
«На войну ли идут жолнеры — обдирают бедных людей; с войны возвращаются — то же самое; одна хоругвь придёт в село, грабить его, за ней другая, третья, и нет такого села, где бы не перебывало тридцать, сорок хоругвей. Люди плачут, кричат, разбегаются».
Шляхтич должен быть католиком или униатом, всячески выискивать крамолу в своей среде. Тех немногих «литвинов» аристократического происхождения, которые остались верны православию, не согласились с Брестской унией 1596 года.
Унию выдумали для схизматика-хлопа, простого народа, а настоящий шляхтич должен с уважением поминать имя Папы Римского всуе. При первом удобном случае грабить земли тех панов, кто потворствует православным, везде насаждать свою веру.
Если есть земля…
Вот тут начинаются главные проблемы шляхтича. Если он мелкий землевладелец, коих было большинство в Речи Посполитой. Уже не прибьёшься в приживалки к магнату, невместно. Надолго не покинешь свой хутор или поместье, алчные соседи немедля деревеньку разорят, отберут, хлопов ограбят. Нужно постоянно быть дома, всячески увиливая от военной службы. Без пана собственность растащат. Как выживать?
Для начала нужно вспомнить свои привилегии, потолковать с чиновниками, которые ознакомят со всеми местными сеймовыми постановлениями. Сколько дней барщины в неделю положены пану от здешних хлопов, как юридически чисто оформлять продажу или дарения крепостных. Какие кары и наказания практикуют в воеводстве. Главное — как увильнуть от налогов.
Это важный момент, поскольку объём панщины разнится в зависимости от региона. Самая страшная кабала для хлопа — это запад Украины, тут пять дней в неделю работали на шляхтича. Более-менее вольготное житье было в коронных землях и у магнатов Волыни или в Поднепровье. Там работали на пана 1-2 дня в неделю, но больше отдавали продуктов и денег.
Общегосударственный Сейм каждый год утверждал обязательный налог на одно домашнее хозяйство — «дым». Традиционно это было 15 грошей, или половина злотого. Если начиналась или велась война — размер налога увеличивали вдвое и втрое. А после победы Богдана Хмельницкого в Зборовской битве на Волыни собрали даже 4-кратный налог.
Много или мало эти 15 денежек значили для крестьянина? Трудно сказать, поскольку грош в разные годы содержал от 0,3 до 0,6 грамма серебра. Но покупательная способность всегда вращалась вокруг понятных товаров. Например, бочка моркови или воз ржи стоили 2 гроша, откормленный гусь — 5 грошей, поросёнок — 7 грошей. А главная кормилица крестьянина — дойная корова — аж 10 злотых (300 грошей).
Но это королевские деньги, шляхтич к ним отношения не имеет. Его задача только собрать, подымный налог отвезти в казну. Здесь можно схитрить и подкупить в воеводстве чиновника, снизить число «дымов» в поместье. Обычно (со ста дворов) шляхтичи утаивали треть. Но это капля в море, какие-то пять сотен грошей. Да ещё с рвачом-фискалом поделиться нужно!
Само собой, необходимо нагрузить крестьянина собственными налогами и поборами. Грань тут тонкая, как бы не разорить хлопов. Держишь вола — плати 10 грошей в год. Овёс повёз на продажу, вынь да положь на каждую меру полгрошика, за каждую курицу ещё 4-5 грошей. Не забудь про десятину со всего: хлебную, медовую, восковую, баранью, козью, свиную и даже рыбную. Хоть натурой, хоть по ярмарочной цене деньгами.
И работать должны побольше хлопы. Всю неделю желательно, воскресенье — это Господу положи (лично проверить нужно благочестие подданных!), а в субботу… на себя трудись. Не забудь отбывать тележную повинность (2 телеги со двора для панских перевозок) раз в год. Вот такая жизнь крестьянская была.
Хлоп — хитрое существо, деньги не любит на виду держать, если где грошик заработает — обязательно спрячет. Поэтому вздыхает шляхтич и не знает, что делать с этими возами ржи и овса, древесиной, мёдом, воском, шкурами, курями да гусями, шерстью, льном, вяленым мясом и рыбой, сырами и маслом.
Собирать эту натуру, самому подаваться в торговцы? Невместно, да и Статут 1588 года запрещает шляхте (под угрозой потери дворянства!) «ремеслом или кабаком жить и локтями мерить». Нанимать управляющего? Если «дымов» мало — нерентабельно. Но есть выход, под названием…
«Польский жид».
Это жутковатая придумка иезуитов, самый страшный инструмент подавления православного хлопа. Всего-то нужно съездить к местному католическому прелату и пошептаться. Это в куртуазных Европах от иудеев нос воротят, а здесь в хозяйстве сгодились. Через недельку приедет милый улыбчивый «жид» с бумагами на аренду местной развалюхи-церквухи и всего имения.
Приколотит гербовую бумагу на ворота храма, что с сего дня будут взиматься пошлины за крещение младенцев («дудки»), за венчание («поемщина»), за погребение и вообще любое богослужение, вплоть до исповеди. Это уже серьёзные деньги, «дудки» стоят 20 злотых, несколько лет мог хлоп собирать такие деньжищи, а его младенец оставался некрещёным.
Молодая пара невенчанной жила год-три. Это преступление, кстати. «Жид- арендатор», при полном одобрении пана, мог взять в залог имущество крестьянина. Распоряжаться безотчётно судьбами детей и жены «преступника противу христианской веры». А право арендатора имения… позволяло устанавливать самую страшную кабалу.
«Жид» получал от владельца право судить крестьян, брать с них денежные пени, казнить смертью за побег. Даже униаты приходили в ужас от такого святотатства: как можно «заблудших схизматиков», но всё-таки христиан — отдавать на полную волю иудеев!
Но обще-польские Сеймы всегда отклоняли требования малороссийских казаков и даже униатских епископов. Ведь как удобно шляхтичу, когда чужими руками выколачивают огромные деньги там, где буйному пану даже не поблажится! Как копят годами хлопы злотые на крещения, венчания, отходные и причащения. Здорово, когда панский староста живёт душа в душу с жидом-подстаростой или арендатором.
Каждый год придумывают что-то свеженькое, раскапывают в решениях и постановлениях сеймиков новые источники дохода. Имеет шляхтич право на монопольную собственность мельниц, бань, прудов, ремесёл и скотобоен? Конечно.
А на «пропинацию», исключительное право шляхтича производить алкоголь? О, это вообще золотое дно, если обязать хлопов его выкупать. Закон такой: сколько пан выгнал, столько крепостные должны приобрести. Оно, конечно, опасно. Споишь народишко, кто работать будет?
Но право «пропинации» тоже возьмёт в аренду жид-корчмарь, авансом 200 злотых отсыплет за год. За пруды панские ещё по сотне, да за дорогу и мельницу с постоялым двором, за грибы и ягоды с хлопов грошей спросит, за дрова и соль, сено и мелкую рыбёшку из ставка, колодезную воду и топор железный в хозяйстве. Несть числа предпринимательским идеям жида-арендатора, всё для пана!
Но народ под арендатором часто бунтует, униатские священники ещё свою волынку тянут, жалуются постоянно. Тогда можно службой заняться. Занести королевскому кастеляну или воеводе мзды, стать сельским старостой в коронных землях, либо где управляющим. Тут раздолье полное, процент с прибыли большой, преференции для развития ремесёл, торговли, строительства.
Если сумел аккуратно и вовремя собрать арендную плату с хлопов да кварту на королевские гусарии — строй собственную купеческую или ремесленную цеховую корпорацию, организуй беспошлинно ярмарки, копай пруды да ставь таможни. Но без высочайшей протекции королевским старостой не стать, там обычно родственники самых главных магнатов сидят.
Можно по судебной стезе пойти шляхтичу, купить себе должность межевого «подкомория», подмаслив личной преданностью крупного магната. Если трудолюбив и активен, внимателен, образован и дотошен — золотое дно. Общественная казна платит немалое жалование раз в год, за каждый межевой знак 24 гроша положено. Пошлины немалые за судебные тяжбы, премии и взятки от выигравшей стороны рекой льются.
Главное — хорошо знать систему и перечень штрафов, их со времён Ягеллонов аж три сотни Сеймами принято. Да местными сеймиками не меньше. Никто не оспорит, подкормий — первая и последняя судебная инстанция. Одно плохо, ссориться с магнатом или богатой шляхтой в твоих подотчётных землях заказано. Нужно всерьёз делиться злотыми, иначе улетишь с хлебного места после первого же сеймика.
Если молод и горяч шляхтич, ступай на самую почётную службу в Речи Посполитой — военную. Конечно же, в кавалерию магнатерий и королевских гусарий. Только в мирное время рядовым можно 200-300 злотых за год получать. А война с грабежом и гарантированным местом для добытого барахла в обозе — это вообще божье благословление.
Если с хорунжим договорился и занимаешься вербовкой новобранцев — вот тебе ещё по 30 злотых за каждую голову. Но лучше отличиться на поле боя, это пропуск в высшее сословие, выгодный брак, офицерские и гражданские должности с собственной казной и постоянные «дарения» земли с хлопами от короля.
Но и минус один — необходимость иметь хорошего коня, доспехи, оружие, обязательно содержать оруженосцев и челядь. Риск тоже велик на войне. На жалование («артикуловий жолд») такие расходы не потянуть, магнаты и монарх подолгу служивым деньги задерживают, могут вообще «простить». Ну и куда несчастному шляхтичу деться? Только на хутор ехать, хлопов досуха выжимать…
Исторические напёрстки.
#Ржечь #быт_кружевных_времен
Многие подумают: я бы в шляхтичи пошёл, не житуха — малина. Ни забот, ни хлопот, только успевай из холопов берёзовый сок давить, да девок портить. В перерывах вечных войн Речи Посполитой с магометанами, европцами, московитами да запорожскими чубатыми разбойниками.
Увы…судьба польского и литовского шляхтича была стиснута строгими традициями, регламентами, предрассудками и вечной нищетой. Если он, конечно, не из семейств знатных магнатов, не устроился на тепленькие (очень немногочисленные) места и наемную военную службу.
Образ жизни.
Во-первых, шляхтичем нужно ещё умудриться стать. Об этом должны побеспокоиться предки, отличившись исключительно на ратном поприще. Можно спасти крупного вельможу, князя, короля на поле брани или охоте. Нарубить кучу врагов в сече, захватить вражье знамя или военноначальника, первым взлететь на крепостную стену.
Или же… просто придумать себе герб и родословную, что чаще всего бывало. Главное помнить: шляхта — это потомки диких сарматов, поэтому вести необходимо себя подобно дикому и необузданному скифу с придуманной генеалогией.
Шляхтичу зазорно уметь читать и писать, достаточно выучить пару дюжин латинских крылатых поговорок, да несколько куртуазных любезностей на французском для паненок. Нужно иметь хорошую саблю, если повезло — горячего жеребца под дорогим седлом. Щеголять пусть и драных сапогах, но обязательно в расшитом жупане и кунтуше, подбитом лисьим, куньим или даже собольим мехами.
Самое главное для безземельного шляхтича в мирное время — прибиться к «партии», компании какого-нибудь крупного и богатого магната. Ясновельможный пан с длинной родословной просто обязан содержать при своём дворе толпу бездельников-шляхтичей, его жена — ещё большую стаю приживалок-паненок.
Главные аристократические семьи Речи Посполитой: Вишневецкие, Потоцкие, Замойские, Чарторыйские, Радзивиллы, Сапеги, Бранницкие и ещё с дюжину других… могли содержать до нескольких тысяч безземельных шляхтичей. Не трудно догадаться, этих дармоедов поил и кормил вбитый в полное ничтожество крестьянин-хлоп. Как писал польский хронист Шимон Старовольский (1588-1656 гг.):
«Крестьяне в Польше, мучаются, как в чистилище, в тo время, когда господа их блаженствуют, как в раю».
Отрабатывать милость ясновельможного магната нужно, крича на Сеймах и сеймиках за его интересы, выбирать приглянувшегося королька, выходить в походы в составе его хорунжий и гусарий, лжесвидетельствовать на судах в пользу благодетеля. В перерывах между войнами стараться напомнить «кормильцу» о себе постоянными драками, дуэлями, скандалами, буйством, обжорством и пьянством.
Уметь пировать сутки напролёт, одним махом опрокидывая в себя особые «кулявки» (бокалы без ножки), наполненные то огненной старкой, то заграничными винами или волынскими медами. Уйти с пирушки без кровавой драки или на своих двоих спать — невместно.
Самое страшное для безземельного шляхтича на содержании, если в его угол припожалуют гости шумною толпой. Нужно занимать денег, демонстрировать широту души, мотовство и роскошь. Брать в аренду серебряную и вызолоченную посуду, заказывать наёмным поварихам не менее дюжины смены блюд, для особых гостей припасти бочонок иноземного вина, нанять музыкантов и проституток.
Обязательно наказать слугам: грязные и сальные тарелки вытирать (чтобы все видели!) хозяйским рукавом единственного парадного кунтуша, шитого золотом по бесценному бархату… Конечно же, в долг нанять экипаж «шестерню с кочем, где внутри все шёлковое с серебряными украшениями», развозить утром невменяемых выпивох по домам.
Глядя на шляхту, ей подражала вся страна. Забыв времена, когда королевских кровей Пясты и Ягеллоны не чурались носить овчины и шубы из волчьих шкур, каждый горожанин или служка, кучер или семинарист старался покрыть себе тулуп разноцветной дорогой материей. Обязательно скривиться на трактирщика, предложившего местное ягодное вино или мёд. Потребовать непременно венгерское…
«Все деньги ясновельможного пана и до последнего ремесленника идут на заморские вина, на сахарные сласти, на пирожные и паштеты. А на выкуп пленных и на охранение отечества у нас денег нет. От сенатора до семинариста все пропивают своё состояние, потом входят в неоплатные долги. Никто не хочет жить трудом, всяк норовит захватить чужое». (Стравольский)
Обязательные знания.
Шляхтич должен знать и постоянно демонстрировать — король… это никто. А право свободного запрета («либерум вето») на любом Сейме можно использовать даже без повода и объяснений. За малую мзду или по указанию магната «своей партии» десятилетиями волокитить любые законы и предложения центральной власти, устраивать «рокоши» и полную анархию, приглашать на правление хоть неведому зверушку заморскую, лишь бы не трогал панскую демократию.
Это вам не лапотная самодержавная Московия с её 1% аристократов во всём населении, Речь Посполитая на сотню «хлопов» имеет аж 10 гордых панов. Своих крепостных можно судить и казнить без оглядки, никому не давая отчёта. Даже выйти на большую дорогу, ограбить и убить любого «хлопа».
Чтобы осудить шляхтича, нужны неимоверные усилия и условия, которые складываются крайне редко, особенно в коронных землях. Иезуит Скарга с огромным удивлением докладывал в Ватикан:
«Владелец или королевский староста не только отнимает у бедного хлопа всё, что он зарабатывает, но и убивает его самого, когда захочет и как захочет, и никто не скажет ему за это дурного слова».
Всегда и везде шляхтич должен требовать соблюдения своих неотъемлемых прав. Даже нанявшись простым жолнером в армию, забывать про веру и отечество, в том числе и на своей территории. Королевское жалование необходимо пропивать немедленно, чтобы наутро кричать на гетмана: даёшь «зимние квартиры», даёшь жалование не враз, а по четвертям каждую неделю.
Во время похода по коронным землям (у магнатов не забалуешь, прибьют немедленно за мародёрство) нужно обязательно составлять Конфедерации с требованиями на дополнительный кошт и выплаты, лучшие квартиры и более сытный котёл. Обязательно собрать с «хлопов» королевские доходы и налоги, даже если они не раз выплачены.
«На войну ли идут жолнеры — обдирают бедных людей; с войны возвращаются — то же самое; одна хоругвь придёт в село, грабить его, за ней другая, третья, и нет такого села, где бы не перебывало тридцать, сорок хоругвей. Люди плачут, кричат, разбегаются».
Шляхтич должен быть католиком или униатом, всячески выискивать крамолу в своей среде. Тех немногих «литвинов» аристократического происхождения, которые остались верны православию, не согласились с Брестской унией 1596 года.
Унию выдумали для схизматика-хлопа, простого народа, а настоящий шляхтич должен с уважением поминать имя Папы Римского всуе. При первом удобном случае грабить земли тех панов, кто потворствует православным, везде насаждать свою веру.
Если есть земля…
Вот тут начинаются главные проблемы шляхтича. Если он мелкий землевладелец, коих было большинство в Речи Посполитой. Уже не прибьёшься в приживалки к магнату, невместно. Надолго не покинешь свой хутор или поместье, алчные соседи немедля деревеньку разорят, отберут, хлопов ограбят. Нужно постоянно быть дома, всячески увиливая от военной службы. Без пана собственность растащат. Как выживать?
Для начала нужно вспомнить свои привилегии, потолковать с чиновниками, которые ознакомят со всеми местными сеймовыми постановлениями. Сколько дней барщины в неделю положены пану от здешних хлопов, как юридически чисто оформлять продажу или дарения крепостных. Какие кары и наказания практикуют в воеводстве. Главное — как увильнуть от налогов.
Это важный момент, поскольку объём панщины разнится в зависимости от региона. Самая страшная кабала для хлопа — это запад Украины, тут пять дней в неделю работали на шляхтича. Более-менее вольготное житье было в коронных землях и у магнатов Волыни или в Поднепровье. Там работали на пана 1-2 дня в неделю, но больше отдавали продуктов и денег.
Общегосударственный Сейм каждый год утверждал обязательный налог на одно домашнее хозяйство — «дым». Традиционно это было 15 грошей, или половина злотого. Если начиналась или велась война — размер налога увеличивали вдвое и втрое. А после победы Богдана Хмельницкого в Зборовской битве на Волыни собрали даже 4-кратный налог.
Много или мало эти 15 денежек значили для крестьянина? Трудно сказать, поскольку грош в разные годы содержал от 0,3 до 0,6 грамма серебра. Но покупательная способность всегда вращалась вокруг понятных товаров. Например, бочка моркови или воз ржи стоили 2 гроша, откормленный гусь — 5 грошей, поросёнок — 7 грошей. А главная кормилица крестьянина — дойная корова — аж 10 злотых (300 грошей).
Но это королевские деньги, шляхтич к ним отношения не имеет. Его задача только собрать, подымный налог отвезти в казну. Здесь можно схитрить и подкупить в воеводстве чиновника, снизить число «дымов» в поместье. Обычно (со ста дворов) шляхтичи утаивали треть. Но это капля в море, какие-то пять сотен грошей. Да ещё с рвачом-фискалом поделиться нужно!
Само собой, необходимо нагрузить крестьянина собственными налогами и поборами. Грань тут тонкая, как бы не разорить хлопов. Держишь вола — плати 10 грошей в год. Овёс повёз на продажу, вынь да положь на каждую меру полгрошика, за каждую курицу ещё 4-5 грошей. Не забудь про десятину со всего: хлебную, медовую, восковую, баранью, козью, свиную и даже рыбную. Хоть натурой, хоть по ярмарочной цене деньгами.
И работать должны побольше хлопы. Всю неделю желательно, воскресенье — это Господу положи (лично проверить нужно благочестие подданных!), а в субботу… на себя трудись. Не забудь отбывать тележную повинность (2 телеги со двора для панских перевозок) раз в год. Вот такая жизнь крестьянская была.
Хлоп — хитрое существо, деньги не любит на виду держать, если где грошик заработает — обязательно спрячет. Поэтому вздыхает шляхтич и не знает, что делать с этими возами ржи и овса, древесиной, мёдом, воском, шкурами, курями да гусями, шерстью, льном, вяленым мясом и рыбой, сырами и маслом.
Собирать эту натуру, самому подаваться в торговцы? Невместно, да и Статут 1588 года запрещает шляхте (под угрозой потери дворянства!) «ремеслом или кабаком жить и локтями мерить». Нанимать управляющего? Если «дымов» мало — нерентабельно. Но есть выход, под названием…
«Польский жид».
Это жутковатая придумка иезуитов, самый страшный инструмент подавления православного хлопа. Всего-то нужно съездить к местному католическому прелату и пошептаться. Это в куртуазных Европах от иудеев нос воротят, а здесь в хозяйстве сгодились. Через недельку приедет милый улыбчивый «жид» с бумагами на аренду местной развалюхи-церквухи и всего имения.
Приколотит гербовую бумагу на ворота храма, что с сего дня будут взиматься пошлины за крещение младенцев («дудки»), за венчание («поемщина»), за погребение и вообще любое богослужение, вплоть до исповеди. Это уже серьёзные деньги, «дудки» стоят 20 злотых, несколько лет мог хлоп собирать такие деньжищи, а его младенец оставался некрещёным.
Молодая пара невенчанной жила год-три. Это преступление, кстати. «Жид- арендатор», при полном одобрении пана, мог взять в залог имущество крестьянина. Распоряжаться безотчётно судьбами детей и жены «преступника противу христианской веры». А право арендатора имения… позволяло устанавливать самую страшную кабалу.
«Жид» получал от владельца право судить крестьян, брать с них денежные пени, казнить смертью за побег. Даже униаты приходили в ужас от такого святотатства: как можно «заблудших схизматиков», но всё-таки христиан — отдавать на полную волю иудеев!
Но обще-польские Сеймы всегда отклоняли требования малороссийских казаков и даже униатских епископов. Ведь как удобно шляхтичу, когда чужими руками выколачивают огромные деньги там, где буйному пану даже не поблажится! Как копят годами хлопы злотые на крещения, венчания, отходные и причащения. Здорово, когда панский староста живёт душа в душу с жидом-подстаростой или арендатором.
Каждый год придумывают что-то свеженькое, раскапывают в решениях и постановлениях сеймиков новые источники дохода. Имеет шляхтич право на монопольную собственность мельниц, бань, прудов, ремесёл и скотобоен? Конечно.
А на «пропинацию», исключительное право шляхтича производить алкоголь? О, это вообще золотое дно, если обязать хлопов его выкупать. Закон такой: сколько пан выгнал, столько крепостные должны приобрести. Оно, конечно, опасно. Споишь народишко, кто работать будет?
Но право «пропинации» тоже возьмёт в аренду жид-корчмарь, авансом 200 злотых отсыплет за год. За пруды панские ещё по сотне, да за дорогу и мельницу с постоялым двором, за грибы и ягоды с хлопов грошей спросит, за дрова и соль, сено и мелкую рыбёшку из ставка, колодезную воду и топор железный в хозяйстве. Несть числа предпринимательским идеям жида-арендатора, всё для пана!
Но народ под арендатором часто бунтует, униатские священники ещё свою волынку тянут, жалуются постоянно. Тогда можно службой заняться. Занести королевскому кастеляну или воеводе мзды, стать сельским старостой в коронных землях, либо где управляющим. Тут раздолье полное, процент с прибыли большой, преференции для развития ремесёл, торговли, строительства.
Если сумел аккуратно и вовремя собрать арендную плату с хлопов да кварту на королевские гусарии — строй собственную купеческую или ремесленную цеховую корпорацию, организуй беспошлинно ярмарки, копай пруды да ставь таможни. Но без высочайшей протекции королевским старостой не стать, там обычно родственники самых главных магнатов сидят.
Можно по судебной стезе пойти шляхтичу, купить себе должность межевого «подкомория», подмаслив личной преданностью крупного магната. Если трудолюбив и активен, внимателен, образован и дотошен — золотое дно. Общественная казна платит немалое жалование раз в год, за каждый межевой знак 24 гроша положено. Пошлины немалые за судебные тяжбы, премии и взятки от выигравшей стороны рекой льются.
Главное — хорошо знать систему и перечень штрафов, их со времён Ягеллонов аж три сотни Сеймами принято. Да местными сеймиками не меньше. Никто не оспорит, подкормий — первая и последняя судебная инстанция. Одно плохо, ссориться с магнатом или богатой шляхтой в твоих подотчётных землях заказано. Нужно всерьёз делиться злотыми, иначе улетишь с хлебного места после первого же сеймика.
Если молод и горяч шляхтич, ступай на самую почётную службу в Речи Посполитой — военную. Конечно же, в кавалерию магнатерий и королевских гусарий. Только в мирное время рядовым можно 200-300 злотых за год получать. А война с грабежом и гарантированным местом для добытого барахла в обозе — это вообще божье благословление.
Если с хорунжим договорился и занимаешься вербовкой новобранцев — вот тебе ещё по 30 злотых за каждую голову. Но лучше отличиться на поле боя, это пропуск в высшее сословие, выгодный брак, офицерские и гражданские должности с собственной казной и постоянные «дарения» земли с хлопами от короля.
Но и минус один — необходимость иметь хорошего коня, доспехи, оружие, обязательно содержать оруженосцев и челядь. Риск тоже велик на войне. На жалование («артикуловий жолд») такие расходы не потянуть, магнаты и монарх подолгу служивым деньги задерживают, могут вообще «простить». Ну и куда несчастному шляхтичу деться? Только на хутор ехать, хлопов досуха выжимать…
Исторические напёрстки.
Девушкам военные почести.
#ВеликаяГермания
В 1579 году у Бибераха-на-Рисе в Южной Германии обозные девки доказали, что они способны не только обстирывать и ублажать своих солдат.
Войско имперского полковника Айхгольца на привале было атаковано швейцарцами. Дав залп из пищалей, те бросились в атаку и стали быстро теснить ошеломленных ландскнехтов.
Немцы беспорядочно отступали, бросив раненых и обоз с припасами.
Участь тех, кто остался лежать в лагере, была очевидна - швейцарцы, ненавидящие немцев, перебьют всех до единого.
Но обозные девки во главе с храбрым хуренвайбелем и рослой баваркой Рут Тальхайм не оставили своих в беде.
Женщины подняли знамя, взяли оружие раненых и самоотверженно вступили в бой со швейцарскими алебардщиками. Участник сражения фендрих (знаменщик) Отмар Хаген сообщал об этом так: «Наш капитан воскликнул: "Трусы, оглянитесь! Шлюхи сражаются, а вы бежите! Будь проклят день, когда я стал командиром таких жалких ублюдков!"
Стыд вернул ландскнехтам воинскую доблесть и они одолели швейцарцев. Полковник приказал похоронить павших девушек с воинскими почестями.
Что же касается раненой Рут, то Айхгольц держал о ней совет с офицерами полка и вынес такое решение: «Пусть каждый воин, которому дорога честь, насыплет к ногам этой девицы столько монет, сколько возьмет рука». Когда Рут смогла встать, приказ полковника был исполнен в точности. Часть денег она раздала подругам по отряду, отдавая должное их смелости.
О случившемся стало известно императору Рудольфу II, и он даровал Рут дворянское достоинство.
#ВеликаяГермания
В 1579 году у Бибераха-на-Рисе в Южной Германии обозные девки доказали, что они способны не только обстирывать и ублажать своих солдат.
Войско имперского полковника Айхгольца на привале было атаковано швейцарцами. Дав залп из пищалей, те бросились в атаку и стали быстро теснить ошеломленных ландскнехтов.
Немцы беспорядочно отступали, бросив раненых и обоз с припасами.
Участь тех, кто остался лежать в лагере, была очевидна - швейцарцы, ненавидящие немцев, перебьют всех до единого.
Но обозные девки во главе с храбрым хуренвайбелем и рослой баваркой Рут Тальхайм не оставили своих в беде.
Женщины подняли знамя, взяли оружие раненых и самоотверженно вступили в бой со швейцарскими алебардщиками. Участник сражения фендрих (знаменщик) Отмар Хаген сообщал об этом так: «Наш капитан воскликнул: "Трусы, оглянитесь! Шлюхи сражаются, а вы бежите! Будь проклят день, когда я стал командиром таких жалких ублюдков!"
Стыд вернул ландскнехтам воинскую доблесть и они одолели швейцарцев. Полковник приказал похоронить павших девушек с воинскими почестями.
Что же касается раненой Рут, то Айхгольц держал о ней совет с офицерами полка и вынес такое решение: «Пусть каждый воин, которому дорога честь, насыплет к ногам этой девицы столько монет, сколько возьмет рука». Когда Рут смогла встать, приказ полковника был исполнен в точности. Часть денег она раздала подругам по отряду, отдавая должное их смелости.
О случившемся стало известно императору Рудольфу II, и он даровал Рут дворянское достоинство.
Петр I поставил на уши своих генералов, чтобы найти шведского барабанщика в русском плену. Почему он так поступил.
#русскиймир_в_кружевные #шведскаяармия #Скандинавия_в_кружевные
Весной 1704 года русские генералы и полковники стояли на ушах, потому что государь Петр Алексеевич был очень зол. И повод для злости у него имелся основательный: вражеский генерал и противник, комендант крепости Нарва Хеннинг Рудольф Горн прислал письмо коменданту Ямбурга Алексею Болобанову о том, что он уже в третий раз требует вернуть шведского барабанщика, посланного к русским с письмом.
Про то, что шведский комендант требует возвращения барабанщика было доложено Петру I , после чего он пришел в ярость. Было из-за чего. Одной из идей «фикс» Петра Алексеевича было стремление доказать всем Европам, что Россия – точно такая же цивилизованная держава, как и все остальные. И ведет войну по общепринятым правилам. А по этим неписанным, но в основном соблюдавшимся правилам барабанщиков и горнистов использовали в качестве парламентеров для доставки почты с целью переговоров между противниками. Теоретически они были неприкасаемыми, но фактически получалось по-разному.
В данном конкретном случае барабанщика задержали. Причем не сразу, а после обмена несколькими письмами. Но, в конце концов, что-то пошло не так и русский командир приказал шведа не отпускать. После чего Горн и начал писать письма, пытаясь выручить своего парламентера.
Когда про задержанного барабанщика узнал Петр, он распорядился – шведа сыскать и доставить в лагерь русской армии под Нарвой, так как к тому моменту как раз началась ее вторая осада, закончившаяся тем, что крепость стала русской. А коменданту Горну написал ответ, в котором посоветовал шведу «зеркало перед очи поставить».
Дело в том, что Горн сам удерживал в Нарве двух русских офицеров-парламентеров.
Тем временем, так как Петр пригрозил, что если захваченного барабанщика не найдут, то виновные «заплатят шеею», тогдашние чиновники русского военного ведомства усиленно искали, куда запропастился захваченный швед.
Зная нрав Петра Алексеевича, можно было не сомневаться, что угрозу свою он выполнит буквально. Так как барабанщика захватили еще в 1702 году, да еще и имя его записали неправильно, то с поисками начались проблемы. Поэтому в Разрядном приказе перелопатили все списки пленных и нашли ПЯТНАДЦАТЬ шведских барабанщиков, находящихся в русском плену, рассказывает раскопавший это приключение историк Мегорский в своей статье "Судьба барабанщика". Не всех их захватили как парламентеров, часть попала в плен после боя.
Оказалось, что два барабанщика к тому моменту уже отправились на небеса. Пятеро были отправлены содержаться по разным городам и опросить, не про них ли идет речь не смогли. Трое барабанщиков попали в плен в Мариенбурге, еще один – при Гумоловой мызе. Вроде подходил по имени и месту поимки Юрья Яган Андрисон, который к тому моменту уже успел перекреститься в православие и стал рабом Божьим Георгием. Впрочем, это не помешало на всякий случай отправить его к царю для разбирательства.
Но подходящего барабанщика все-таки нашли. Оцените степень сложности поиска:
Искали шведа Юрия Ганова.
Нашли в списках пленных подходящего по месту и времени поимки Ягана Юрсона.
Оказалось, что на самом деле шведа вообще звали Юрья Ягансон и он был родом из Нарвы и его на самом деле после переговоров задержали русские.
Причем Юрья Ягансон вообще был не барабанщиком. Просто Горн послал его к русским с письмом и велел взять барабан и бить в него, чтобы противник понял, что к нему идет парламентер с посланием.
И вот представляете, во всей этой кутерьме и суматохе, неразберихе и неправильно записанных именах, все-таки умудрились найти нужного человека. Вот что ярость царская с людьми делает!
Найденного Юрью Ягансона отправили в русскую армию под Нарвой. Но пока крутились жернова всего этого дела, шла переписка и поиски, русские войска взяли Нарву приступом и коменданту Горну стало не до барабанщика, так как он сам оказался в плену у русских.
Судьба найденного барабанщика, к сожалению, дальше неизвестна. Может быть, его отпустили жить в Нарве, а может быть вернули в плен. Но насколько же бурными были его поиски!
Блог Valerongrach-а
#русскиймир_в_кружевные #шведскаяармия #Скандинавия_в_кружевные
Весной 1704 года русские генералы и полковники стояли на ушах, потому что государь Петр Алексеевич был очень зол. И повод для злости у него имелся основательный: вражеский генерал и противник, комендант крепости Нарва Хеннинг Рудольф Горн прислал письмо коменданту Ямбурга Алексею Болобанову о том, что он уже в третий раз требует вернуть шведского барабанщика, посланного к русским с письмом.
Про то, что шведский комендант требует возвращения барабанщика было доложено Петру I , после чего он пришел в ярость. Было из-за чего. Одной из идей «фикс» Петра Алексеевича было стремление доказать всем Европам, что Россия – точно такая же цивилизованная держава, как и все остальные. И ведет войну по общепринятым правилам. А по этим неписанным, но в основном соблюдавшимся правилам барабанщиков и горнистов использовали в качестве парламентеров для доставки почты с целью переговоров между противниками. Теоретически они были неприкасаемыми, но фактически получалось по-разному.
В данном конкретном случае барабанщика задержали. Причем не сразу, а после обмена несколькими письмами. Но, в конце концов, что-то пошло не так и русский командир приказал шведа не отпускать. После чего Горн и начал писать письма, пытаясь выручить своего парламентера.
Когда про задержанного барабанщика узнал Петр, он распорядился – шведа сыскать и доставить в лагерь русской армии под Нарвой, так как к тому моменту как раз началась ее вторая осада, закончившаяся тем, что крепость стала русской. А коменданту Горну написал ответ, в котором посоветовал шведу «зеркало перед очи поставить».
Дело в том, что Горн сам удерживал в Нарве двух русских офицеров-парламентеров.
Тем временем, так как Петр пригрозил, что если захваченного барабанщика не найдут, то виновные «заплатят шеею», тогдашние чиновники русского военного ведомства усиленно искали, куда запропастился захваченный швед.
Зная нрав Петра Алексеевича, можно было не сомневаться, что угрозу свою он выполнит буквально. Так как барабанщика захватили еще в 1702 году, да еще и имя его записали неправильно, то с поисками начались проблемы. Поэтому в Разрядном приказе перелопатили все списки пленных и нашли ПЯТНАДЦАТЬ шведских барабанщиков, находящихся в русском плену, рассказывает раскопавший это приключение историк Мегорский в своей статье "Судьба барабанщика". Не всех их захватили как парламентеров, часть попала в плен после боя.
Оказалось, что два барабанщика к тому моменту уже отправились на небеса. Пятеро были отправлены содержаться по разным городам и опросить, не про них ли идет речь не смогли. Трое барабанщиков попали в плен в Мариенбурге, еще один – при Гумоловой мызе. Вроде подходил по имени и месту поимки Юрья Яган Андрисон, который к тому моменту уже успел перекреститься в православие и стал рабом Божьим Георгием. Впрочем, это не помешало на всякий случай отправить его к царю для разбирательства.
Но подходящего барабанщика все-таки нашли. Оцените степень сложности поиска:
Искали шведа Юрия Ганова. Нашли в списках пленных подходящего по месту и времени поимки Ягана Юрсона. Оказалось, что на самом деле шведа вообще звали Юрья Ягансон и он был родом из Нарвы и его на самом деле после переговоров задержали русские. Причем Юрья Ягансон вообще был не барабанщиком. Просто Горн послал его к русским с письмом и велел взять барабан и бить в него, чтобы противник понял, что к нему идет парламентер с посланием.
И вот представляете, во всей этой кутерьме и суматохе, неразберихе и неправильно записанных именах, все-таки умудрились найти нужного человека. Вот что ярость царская с людьми делает!
Найденного Юрью Ягансона отправили в русскую армию под Нарвой. Но пока крутились жернова всего этого дела, шла переписка и поиски, русские войска взяли Нарву приступом и коменданту Горну стало не до барабанщика, так как он сам оказался в плену у русских.
Судьба найденного барабанщика, к сожалению, дальше неизвестна. Может быть, его отпустили жить в Нарве, а может быть вернули в плен. Но насколько же бурными были его поиски!
Блог Valerongrach-а
Поручик бомбардирской роты, в честь которого назвали Васильевский остров.
#русскиймир_в_кружевные
- А сможешь, ты, поручик устроить фейерверк, чтобы в небе получился храм Януса. Вот я тут эскиз набросал, посмотри.
- Так чего не сделать, Петр Алексеевич! Людишек дашь в подмогу и сделаем, все, как прикажешь, даже лучше, - отвечал императору один из тех самородков, которые вышли из той самой бомбардирской роты капитаном которой был сам царь.
Вообще, сколько не читаю о ТОЙ самой бомбардирской роте, не устаю поражаться, насколько толково в нее были отобраны люди. Насколько они были пробивными и готовыми расшибиться в лепешку, но исполнить государев приказ в лучшем виде. При этом сержант это роты запросто мог отдавать приказы фельдмаршалу, бывало и такое – Михаил Щепотьев в Астрахани умудрялся. Прочитать о "Несказанной храбрости сержанте" можно вот в этой моей статье:
«Несказанной храбрости» сержант бомбардирской роты, которого опасался Алексашка Меншиков и ценил Петр I
Василий Корчмин долгое время был в этой роте поручиком. При этом, так как капитаном роты был сам царь, некоторое время фактически командовал этим важнейшим подразделением русской гвардии. Но конечно, свое место в истории он заслужил не только этим. А тем, что пахал на государевой службе, не разгибаясь.
«Василию, на остров», как говорят, подписывал письма Петр I, отправляя их Корчмину во время строительства Петербурга. Так и стал тот остров Васильевским, а благодарные потомки в 2003 году, в честь 300-летия города (никому же не интересно, что чуть выше по реке, в более удобном месте намного раньше уже стоял шведский Ниеншанц), поставили ему на этом острове, на 7-й линии памятник.
Впрочем, есть и мнение, что Васильевским этот остров стал по имени новгородского посадника, которому принадлежали эти земли еще в XV веке. Но пусть уж будет Корчмин. Он к нам ближе, известнее, о нем больше сведений сохранилось. И мы точно знаем, что он в общем-то заслужил, чтобы его именем назвали что-то такое.
Вообще, этот Василий был инженером. Инженер в петровскую эпоху – это не как сейчас, с 8 до 17, строго в рамках должностной инструкции. Это задачи – одна хлеще другой. Например, узнать, сколько платит своим офицерам король Пруссии. Давай, Вася, вперед – попей пива с офицерами в тавернах, поговори. Надо же понимать, за сколько нам лучше всего нанимать толковых военных. И Вася отправляется в Пруссию, после чего составляет подробный отчет, в котором расписано – кому, по сколько и за что.
Приспичило Петру Алексеевичу перенести празднование Нового года на январь – давай, Вася, придумай фейерверк по случаю. Чтобы государю было весело и красиво. И Вася устроил фейерверк в 1700 году, а заодно в 1702, 1703, и так далее, и так далее. А ведь фейерверк – это вообще дело опасное, а тогда в особенности. Чтобы государь порадовался, некоторым и жизнями платить приходилось, пока эксперименты ставили, да смеси гремучие готовили.
Так что, Вася остался в истории только из-за фейерверков? Нет, конечно. Миних, кстати, тоже до того, как стал фельдмаршалом, долгое время именно фейерверками занимался. Потому что тоже инженер и артиллерист. Вот и Василий Корчмин, конечно же, не только всякие шутихи и ракеты запускал. Да и ракета может не только для увеселения использоваться, но и для подачи сигналов. Сигнальные ракеты Корчмина взлетали на очень большую высоту, сейчас исследователи говорят о том, что до километра. А это ведь XVIII век.
Так вот, когда возникла нешуточная угроза того, что шведы пойдут на Москву, Петр I отрядил на подготовку оборонительных сооружений именно Корчмина. Причем речь ставилась не о том, чтобы укрепить город, а еще и о постройке защитной оборонительной линии:
«…от Смоленска до Брянска и дальше до степей делать засеки в лесах на 150 шагов широтою, все малые дороги засечь на 300 сажень, а на больших сделать равелины с палисадами …»
И времени на это отводилось не то, чтобы много. Потому что как обычно – все это было нужно уже вчера.
Он дрался со шведами в неудачном походе под Нарву и возвращался к этому городу для реванша в 1704. Громил шведов под Полтавой и брал Выборг, Сидел с Петром в осажденном лагере на Пруте и обеспечивал как главный квартирмейстер поход в Персию.
Вот только генералом Василия Корчмина сделал не Петр Алексеевич, а его жена. В 1726 году славного инженера, артиллериста и сподвижника Петра наконец-то сделали генерал-майором. При этом нельзя забывать о важном моменте – имя Василия Корчмина присутствует среди тех 19 сановников, которые подписали Манифест о вступлении на престол Екатерины I. То есть был одним из самых важных и нужных.
Хорошо, что о нем все-таки вспомнили и поставили заслуженный памятник.
Блог Valerongrach-а.
#русскиймир_в_кружевные
- А сможешь, ты, поручик устроить фейерверк, чтобы в небе получился храм Януса. Вот я тут эскиз набросал, посмотри.
- Так чего не сделать, Петр Алексеевич! Людишек дашь в подмогу и сделаем, все, как прикажешь, даже лучше, - отвечал императору один из тех самородков, которые вышли из той самой бомбардирской роты капитаном которой был сам царь.
Вообще, сколько не читаю о ТОЙ самой бомбардирской роте, не устаю поражаться, насколько толково в нее были отобраны люди. Насколько они были пробивными и готовыми расшибиться в лепешку, но исполнить государев приказ в лучшем виде. При этом сержант это роты запросто мог отдавать приказы фельдмаршалу, бывало и такое – Михаил Щепотьев в Астрахани умудрялся. Прочитать о "Несказанной храбрости сержанте" можно вот в этой моей статье:
«Несказанной храбрости» сержант бомбардирской роты, которого опасался Алексашка Меншиков и ценил Петр I
Василий Корчмин долгое время был в этой роте поручиком. При этом, так как капитаном роты был сам царь, некоторое время фактически командовал этим важнейшим подразделением русской гвардии. Но конечно, свое место в истории он заслужил не только этим. А тем, что пахал на государевой службе, не разгибаясь.
«Василию, на остров», как говорят, подписывал письма Петр I, отправляя их Корчмину во время строительства Петербурга. Так и стал тот остров Васильевским, а благодарные потомки в 2003 году, в честь 300-летия города (никому же не интересно, что чуть выше по реке, в более удобном месте намного раньше уже стоял шведский Ниеншанц), поставили ему на этом острове, на 7-й линии памятник.
Впрочем, есть и мнение, что Васильевским этот остров стал по имени новгородского посадника, которому принадлежали эти земли еще в XV веке. Но пусть уж будет Корчмин. Он к нам ближе, известнее, о нем больше сведений сохранилось. И мы точно знаем, что он в общем-то заслужил, чтобы его именем назвали что-то такое.
Вообще, этот Василий был инженером. Инженер в петровскую эпоху – это не как сейчас, с 8 до 17, строго в рамках должностной инструкции. Это задачи – одна хлеще другой. Например, узнать, сколько платит своим офицерам король Пруссии. Давай, Вася, вперед – попей пива с офицерами в тавернах, поговори. Надо же понимать, за сколько нам лучше всего нанимать толковых военных. И Вася отправляется в Пруссию, после чего составляет подробный отчет, в котором расписано – кому, по сколько и за что.
Приспичило Петру Алексеевичу перенести празднование Нового года на январь – давай, Вася, придумай фейерверк по случаю. Чтобы государю было весело и красиво. И Вася устроил фейерверк в 1700 году, а заодно в 1702, 1703, и так далее, и так далее. А ведь фейерверк – это вообще дело опасное, а тогда в особенности. Чтобы государь порадовался, некоторым и жизнями платить приходилось, пока эксперименты ставили, да смеси гремучие готовили.
Так что, Вася остался в истории только из-за фейерверков? Нет, конечно. Миних, кстати, тоже до того, как стал фельдмаршалом, долгое время именно фейерверками занимался. Потому что тоже инженер и артиллерист. Вот и Василий Корчмин, конечно же, не только всякие шутихи и ракеты запускал. Да и ракета может не только для увеселения использоваться, но и для подачи сигналов. Сигнальные ракеты Корчмина взлетали на очень большую высоту, сейчас исследователи говорят о том, что до километра. А это ведь XVIII век.
Так вот, когда возникла нешуточная угроза того, что шведы пойдут на Москву, Петр I отрядил на подготовку оборонительных сооружений именно Корчмина. Причем речь ставилась не о том, чтобы укрепить город, а еще и о постройке защитной оборонительной линии:
«…от Смоленска до Брянска и дальше до степей делать засеки в лесах на 150 шагов широтою, все малые дороги засечь на 300 сажень, а на больших сделать равелины с палисадами …»
И времени на это отводилось не то, чтобы много. Потому что как обычно – все это было нужно уже вчера.
Он дрался со шведами в неудачном походе под Нарву и возвращался к этому городу для реванша в 1704. Громил шведов под Полтавой и брал Выборг, Сидел с Петром в осажденном лагере на Пруте и обеспечивал как главный квартирмейстер поход в Персию.
Вот только генералом Василия Корчмина сделал не Петр Алексеевич, а его жена. В 1726 году славного инженера, артиллериста и сподвижника Петра наконец-то сделали генерал-майором. При этом нельзя забывать о важном моменте – имя Василия Корчмина присутствует среди тех 19 сановников, которые подписали Манифест о вступлении на престол Екатерины I. То есть был одним из самых важных и нужных.
Хорошо, что о нем все-таки вспомнили и поставили заслуженный памятник.
Блог Valerongrach-а.
Про обшивку днища медью.
#морское_ремесло #ВеликаяБритания
Надо сказать, что сражение при Уэссане в 1778 году произвело на англичан очень большое впечатление. Адмиралтейство, привыкшее к победам с разгромным счетом в Семилетней войне, начало искать проблему в технологическом отставании. Первым делом было решено все корабли Роял Неви обшить медью для скорости хода и в качестве профилактической меры против обрастания днища. На самом деле обрастание днища и как следствие – резкая потеря скорости, были одной из основных проблем в эпоху паруса. Боролись с этим по-разному. Например, подводная часть покрывалась смесью смолы, льняного масла и скипидара, чтобы избежать гниения корпуса и предотвратить обрастание. Однако моллюски и другая морская живность прямо-таки просверливали этот слой, чтобы добраться до дерева.
Еще один способ - это покрытие днища смесью из рыбьего жира (китового жира), серы и скипидара. Сера, будучи токсичной, замедляла проникновение планктона к древесине. Этот способ делал древесину днища беловатой из-за действия серы.
Третий способ: подводная часть обрабатывалась горячей смесью смолы и дегтя, иногда с добавлением серы.
В России изначально состав для защиты днища корабля был следующим: сначала борта смолили, потом проходились по ним горячим воском, потом делали подкладку из овечьей шерсти с битым стеклом (типа стекловаты), и снова обшивали досками, которые опаливали огнем, смолили и натирали жиром. Позже в состав для обработки днища добавляли медный купорос, именно поэтому в России XVIII века (после 1736 года) «дикая» краска, и соответственно подводная часть — зелено-голубая, цвета морской волны или «небесно-синяя» (в зависимости от концентрации медного купороса).
Части находящиеся над водой, обрабатывали смесью скипидара, масла, дегтя и охры (охра была желтой или красной). Скипидар так же использовался в качестве растворителя для воска и смолы. Охра или деготь выступали красителями, причем желтая охра была дешевле, а красная - дороже. До 1749 года в основном использовалась красная охра, но в 1750-м перешли на желтую, как более дешевую.
А в 1788 году охру заменили свинцовым суриком, и деки, которые раньше были желтыми, стали белыми.
Кроме того, на корабле всегда имелись запасы так называемой «судовой мази» - это смесь серы, сала, свинцовых белил или сурика, растительного жира, рыбьего жира и пр.; лучшей мазью считали белую. Она была нужна для обработки очищенного днища после кренгования.
Впервые использовать медь для подводной обшивки корпуса придумали еще в 1708 году, когда с таким предложением к Адмиралтейству вышел кэптен Чарльз Перри. По его наблюдениям медь отпугивала бы морской планктон и моллюсков, а так же помогала от корабельного червя, и это позволяло сохранить днище чистым. Дело в том, что медь в воде создавала тонкую пленку оксихлорида, который был для моллюсков сродни яду. Однако проект отвергли, поскольку лорды посчитали его безумно дорогим. И их можно понять, на тот момент медь стоила в 9 раз дороже железа.
Впервые же медью в 1761 году обшили 32-пушечный фрегат «Алярм», который отправили на два года в Вест-Индию. В 1763-м корабль осмотрели, и обнаружили, что обшивка держит чистоту днища превосходно, только вот в местах, где она была прибита к дереву железными гвоздями, медные листы отслоились, а железные гвозди «сильно прогнили» (покрылись ржавчиной и стали хрупкими). Еще один осмотр показал, что часть железных гвоздей сохранились в целости и сохранности, поскольку имели между шляпкой и медной обшивкой прокладку из пергамента.
Понятно, что Их Лордства о гальванической биметаллической коррозии ничего не знали, но они были практиками, и два плюс два сложить сумели. В отчете 1763 года было сказано, что прямого контакта между железом и медью в морской воде допускать нельзя.
Казалось бы – дело за малым! Удалим железные гвозди, поставим медные. Так и сделали. И с удивлением обнаружили, что часть медных гвоздей обшивки вступали в реакцию с железными гвоздями, которые использовались при строительстве корабля, железо коррозировало, и корабль просто начинал разваливаться. Поэтому в 1766 году медную обшивку с фрегата «Алярм» убрали.
В 1768 году эксперименты продолжили. На воду после тимберовки был спущен 24-пушечный фрегат «Долфин», чье днище так же покрыли медной обшивкой. Правда, судя по всему, строители не читали отчета Адмиралтейства 1763 года, поскольку опять крепили медную обшивку железными гвоздями. Согласно отчету коммодора Джона Байрона «железные гвозди разъело до состояния иголок», и он боялся, что корабль просто развалится на части. Как «Долфин» дошел домой – это уже отдельный рассказ.
И, наконец, в 1769 году на воду спустили шлюп «Хок», где крепили обшивку к днищу медными болтами. Корабль сплавал в Ост-Индию и обратно, был осмотрен в 1773-м, и результаты были признаны превосходными.
Технология обшивки была следующая - приготовляли состав - 5/10 частей конопляного масла, 1/10 часть скипидара, 3/10 части сажи, 1/10 часть воска. Все это смешивали, варили. Получившимся составом промазывали тонкую бумагу, которую клеили на днище. К ней клеили толстую бумагу, которую сверху опять проходили этим составом. Потом делали еще один состав - 2/10 части чистого сала, 3/10 частей воска, 5/10 частей серы, который растопляли в котле, но не кипятили. Шла еще одна тонкая бумага, но пропитанная уже этим составом. Потом брались медные листы (длина 4 фута, ширина - 2 фута, 4 дюйма), с внутренней стороны промазывались первым составом и с помощью медных гвоздей прибивались к днищу. Один лист крепился примерно 100 гвоздями.
Согласно программе 1775 года англичане собирались на следующий год иметь с медной обшивкой один 32-пушечный фрегат, один 24-пушечный, четыре 20-пушечных, и один шлюп. Однако медь была штукой дорогой, поэтому в строй вошли только 20-пушечный «Ариадна» и шлюп «Пегас».
На 1778 год главный сюрвейер Роял Неви Чарльз Миддльтон предложил морскому министру лорду Сэндвичу обшить медью два 50-пушечных корабля IV ранга. Однако… летом произошло сражение при Уэссане, и по настоянию Сэндвича началась прямо-таки гонка по обшивке медью кораблей Королевского флота. Уже к февралю был обшит один 44-пушечный корабль и два 74-пушечных. На 1780 год медную обшивку имели 46 линейных кораблей. Всего же к 1782 году, несмотря на чрезвычайную дороговизну операции, Роял Неви имел в строю с медной обшивкой 82 линейных корабля, 14 кораблей IV ранга, 115 фрегатов и 102 шлюпа.
Сергей Махов.
#морское_ремесло #ВеликаяБритания
Надо сказать, что сражение при Уэссане в 1778 году произвело на англичан очень большое впечатление. Адмиралтейство, привыкшее к победам с разгромным счетом в Семилетней войне, начало искать проблему в технологическом отставании. Первым делом было решено все корабли Роял Неви обшить медью для скорости хода и в качестве профилактической меры против обрастания днища. На самом деле обрастание днища и как следствие – резкая потеря скорости, были одной из основных проблем в эпоху паруса. Боролись с этим по-разному. Например, подводная часть покрывалась смесью смолы, льняного масла и скипидара, чтобы избежать гниения корпуса и предотвратить обрастание. Однако моллюски и другая морская живность прямо-таки просверливали этот слой, чтобы добраться до дерева.
Еще один способ - это покрытие днища смесью из рыбьего жира (китового жира), серы и скипидара. Сера, будучи токсичной, замедляла проникновение планктона к древесине. Этот способ делал древесину днища беловатой из-за действия серы.
Третий способ: подводная часть обрабатывалась горячей смесью смолы и дегтя, иногда с добавлением серы.
В России изначально состав для защиты днища корабля был следующим: сначала борта смолили, потом проходились по ним горячим воском, потом делали подкладку из овечьей шерсти с битым стеклом (типа стекловаты), и снова обшивали досками, которые опаливали огнем, смолили и натирали жиром. Позже в состав для обработки днища добавляли медный купорос, именно поэтому в России XVIII века (после 1736 года) «дикая» краска, и соответственно подводная часть — зелено-голубая, цвета морской волны или «небесно-синяя» (в зависимости от концентрации медного купороса).
Части находящиеся над водой, обрабатывали смесью скипидара, масла, дегтя и охры (охра была желтой или красной). Скипидар так же использовался в качестве растворителя для воска и смолы. Охра или деготь выступали красителями, причем желтая охра была дешевле, а красная - дороже. До 1749 года в основном использовалась красная охра, но в 1750-м перешли на желтую, как более дешевую.
А в 1788 году охру заменили свинцовым суриком, и деки, которые раньше были желтыми, стали белыми.
Кроме того, на корабле всегда имелись запасы так называемой «судовой мази» - это смесь серы, сала, свинцовых белил или сурика, растительного жира, рыбьего жира и пр.; лучшей мазью считали белую. Она была нужна для обработки очищенного днища после кренгования.
Впервые использовать медь для подводной обшивки корпуса придумали еще в 1708 году, когда с таким предложением к Адмиралтейству вышел кэптен Чарльз Перри. По его наблюдениям медь отпугивала бы морской планктон и моллюсков, а так же помогала от корабельного червя, и это позволяло сохранить днище чистым. Дело в том, что медь в воде создавала тонкую пленку оксихлорида, который был для моллюсков сродни яду. Однако проект отвергли, поскольку лорды посчитали его безумно дорогим. И их можно понять, на тот момент медь стоила в 9 раз дороже железа.
Впервые же медью в 1761 году обшили 32-пушечный фрегат «Алярм», который отправили на два года в Вест-Индию. В 1763-м корабль осмотрели, и обнаружили, что обшивка держит чистоту днища превосходно, только вот в местах, где она была прибита к дереву железными гвоздями, медные листы отслоились, а железные гвозди «сильно прогнили» (покрылись ржавчиной и стали хрупкими). Еще один осмотр показал, что часть железных гвоздей сохранились в целости и сохранности, поскольку имели между шляпкой и медной обшивкой прокладку из пергамента.
Понятно, что Их Лордства о гальванической биметаллической коррозии ничего не знали, но они были практиками, и два плюс два сложить сумели. В отчете 1763 года было сказано, что прямого контакта между железом и медью в морской воде допускать нельзя.
Казалось бы – дело за малым! Удалим железные гвозди, поставим медные. Так и сделали. И с удивлением обнаружили, что часть медных гвоздей обшивки вступали в реакцию с железными гвоздями, которые использовались при строительстве корабля, железо коррозировало, и корабль просто начинал разваливаться. Поэтому в 1766 году медную обшивку с фрегата «Алярм» убрали.
В 1768 году эксперименты продолжили. На воду после тимберовки был спущен 24-пушечный фрегат «Долфин», чье днище так же покрыли медной обшивкой. Правда, судя по всему, строители не читали отчета Адмиралтейства 1763 года, поскольку опять крепили медную обшивку железными гвоздями. Согласно отчету коммодора Джона Байрона «железные гвозди разъело до состояния иголок», и он боялся, что корабль просто развалится на части. Как «Долфин» дошел домой – это уже отдельный рассказ.
И, наконец, в 1769 году на воду спустили шлюп «Хок», где крепили обшивку к днищу медными болтами. Корабль сплавал в Ост-Индию и обратно, был осмотрен в 1773-м, и результаты были признаны превосходными.
Технология обшивки была следующая - приготовляли состав - 5/10 частей конопляного масла, 1/10 часть скипидара, 3/10 части сажи, 1/10 часть воска. Все это смешивали, варили. Получившимся составом промазывали тонкую бумагу, которую клеили на днище. К ней клеили толстую бумагу, которую сверху опять проходили этим составом. Потом делали еще один состав - 2/10 части чистого сала, 3/10 частей воска, 5/10 частей серы, который растопляли в котле, но не кипятили. Шла еще одна тонкая бумага, но пропитанная уже этим составом. Потом брались медные листы (длина 4 фута, ширина - 2 фута, 4 дюйма), с внутренней стороны промазывались первым составом и с помощью медных гвоздей прибивались к днищу. Один лист крепился примерно 100 гвоздями.
Согласно программе 1775 года англичане собирались на следующий год иметь с медной обшивкой один 32-пушечный фрегат, один 24-пушечный, четыре 20-пушечных, и один шлюп. Однако медь была штукой дорогой, поэтому в строй вошли только 20-пушечный «Ариадна» и шлюп «Пегас».
На 1778 год главный сюрвейер Роял Неви Чарльз Миддльтон предложил морскому министру лорду Сэндвичу обшить медью два 50-пушечных корабля IV ранга. Однако… летом произошло сражение при Уэссане, и по настоянию Сэндвича началась прямо-таки гонка по обшивке медью кораблей Королевского флота. Уже к февралю был обшит один 44-пушечный корабль и два 74-пушечных. На 1780 год медную обшивку имели 46 линейных кораблей. Всего же к 1782 году, несмотря на чрезвычайную дороговизну операции, Роял Неви имел в строю с медной обшивкой 82 линейных корабля, 14 кораблей IV ранга, 115 фрегатов и 102 шлюпа.
Сергей Махов.
Кровавый след запорожских казаков в русских городах - о чём молчат учебники.
#Ржечь #украинскиймир #русскиймир_в_кружевные
Кто это идет облавой по русским землям, рушит церкви и монастыри, жжёт города, угоняет мирных людей в полон на невольничьи рынки? Кто проливает реки крови мирных жителей, пользуясь тем, что все воины ушли отражать недруга? Кто же эти нелюди, может те летописные "татарове"? Да нет же, это братья наши - запорожские казаки вновь ударили русским в спину! Так было не раз и не два, помните об этом.
С советских времен нам по наследству достался штамп - запорожские казаки охраняют границы Российского государства и Христианскую веру. Учитывая засилье украинских партийных и хозяйственных функционеров в руководстве СССР, это совсем не удивительно. Однако стоит ли продолжать обманываться самим и вводить в заблуждение наших детей?
Запорожские казаки легально продавались тому, кто больше платит. И сражались на стороне того, где было выгоднее в конкретный момент. Больше того, если обстоятельства изменялись, эти продажные иуды не считали зазорным предать клятвы и переметнуться на сторону врага, ударив русским в спину. Также наивно будет утверждать о них, как о защитниках Православной веры.
С тем же успехом сегодня можно назвать американцев защитниками демократии по всему миру. Легче ли от этого станет гражданам десятков стран, куда вторгались беспринципные, наглые и алчные янки? Можно ли назвать крестоносцев защитниками Христианства, с их массовыми убийствами христиан-альбигойцев и захватом Константинополя? Этому есть одно название - лицемерие. Грязная ложь.
Дворовые псы на польском подворье
Ничуть не лучше дело обстоит и с запорожскими сечевиками, история которых пестрит черными красками предательства и багрово-алыми тонАми пролитой русской крови. Пожалуй, стоит в пику нынешней украинской власти, объявляющей праздником массовые убийства русских казаками, рассказать правду об этом скопище убийц, насильников и бандитов, наемников, продавших свою душу и саблю.
После десятилетий жизни под сильной и жесткой рукой Иоанна Грозного, умевшего и приласкать, и наказать соседей, началась чехарда, получившая название Смутное время. Польско-литовская шляхта пыталась проглотить Русское царство, но подавилась, хотя им и удалось протолкнуть на трон своих ставленников Романовых. Но те сразу стали играть свою игру и польского короля банально кинули.
В польской интервенции на русские земли участвовали и запорожские казаки, которых набирали для походов, как дешевое пушечное мясо. Коронным войскам, шляхте и наемникам нужно было платить большие деньги, а эта безродная свора, готова была воевать за простые обещания обходиться с ними, как с настоящими людьми.
Сейчас на Украине об этом предпочитают не вспоминать, но поляки считали их предков буквально за рабов. Если в москалях (великороссах) ляхи видели непримиримых, но вполне уважаемых врагов, то хохлов (малороссов) попросту не считали за полноценных человеков, людей.
Что до запорожцев, то их использовали как расходный материал, который никому не жалко. Начиная с похода Лжедмитрия I и до осады Владислава, в польских рядах всегда присутствовали запорожские банды. Они в основном делали грязную работу - грабили, жгли окрестные поселения, снабжали своих господ провиантом, фуражом, награбленной добычей и рабынями (русскими женщинами, девушками, девочками).
И всякий раз, после окончания очередного похода их обманывали. Поляки и не думали держать свое слово - перед кем? Можно было написать, что запорожцы и сами были рады обманываться посулами, но скорее всего дело в элементарной жажде грабежа и насилий. При этом для отщепенцев и сброда не представляло разницы, кого убивать - османов, поляков или русских, лишь бы набить карман, да поглумиться вдоволь.
Атаман - козёл?
Возможно кому-то покажется, что я чрезмерно сгущаю краски, однако изложение подробностей казачьего похода 1618 года на Москву докажет, что это именно так, а не иначе. В тот год на польско-русском фронте установилось шаткое равновесие и поляки в очередной раз призвали к ноге своих сечевых вассалов.
Не мудрствуя лукаво, они вновь объявили наградой за помощь против русских войск некоторые поблажки, а казаки сделали вид, что поверили и пошли убивать за своё право грабить мирные русские города. В Сечи тогда правил гетман Сагайдачный, по рождению галичанин из мелкопоместной шляхты, гордо носивший прозвище "сагайдак" - (по мнению некоторых специалистов) горный козел.
Некоторые исследователи утверждают, что в продвижении его видна рука Польши, желавшей иметь при власти в Сечи послушного слугу, но мы не станем разводить конспирологических теорий и будем считать, что прозвище такое дали его товарищи, а не польские дипломаты-разведчики. Товарищам всяко виднее.
Нелюди
Полякам удалось набрать аж 20 000 желавших "обмануться"казаков, возглавил их, понятное дело гетман Сагайдачный (так и напрашивается склонение перевода прозвища). Первыми городами на его пути стали Путивль и Рыльск, достоверных источников зверств казаков в городах не осталось (ну еще-бы), но вот монастыри в этих городах свои летописи сохранили.
Казаки вырезали всех, от мала до велика, включая детей и стариков, не пощадили и монахов. Это вообще характерный стиль запорожцев - они оскверняли Православные Храмы, убивали священников и грабили монастыри. Не желая умирать под сильными крепостями (они же грабить шли и убивать, а не территорию захватывать) казаки прошли между Курском и Кромом на Ливны.
Вот как изображено побоище под Ливнами в Бельской летописи: "А пришол он, пан Саадачной, с черкасы под украинной город под Ливны, и Ливны приступом взял, и многую кровь християнскую пролил, много православных крестьян и з женами и з детьми посек неповинно, и много поруганья учинил и храмы Божия осквернил и разорил и домы все християнские пограбил и многих жен и детей в плен поимал".
В Ельце стоял сильный гарнизон, но гетман хитростью выманил воеводу с основными силами, а тем временем, второй отряд вырезал мирный город под ноль. Вообще, такая легкость у запорожцев образовалась оттого, что практически все царские силы были собраны на польском фронте и удара в спину просто не ждали, свои же люди, православные...
А "защитники и поборники Веры Христовой" вошли во вкус. Лебедянь, Данков, Епифань, Скопин и Ряжск пали под ударами "защитников южных рубежей". Под Михайловом жители уже знавшие что их ждет, стояли на стенах, включая детей и отбились! На переправе через Оку его ждал подоспевший отряд под командованием Волконского, но казаки имея численное преимущество обошли его и вынудили отойти в Коломну.
Путь на Москву был открыт, ждать отпора теперь неоткуда и казачки разделившись на два отряда, чтобы охватить возможно большую территорию, пошли облавой по русским землям. Если не знать, что речь о православных казаках, то жуткие рассказы о зверствах, пытках и грабежах, можно принять за описание классического татарского набега.
Невольно закрадывается мысль - а и правда, кто на самом деле приходил в пограничные южные области, неведомые ли монголы? Кого имели ввиду русские былины, рассказывая о набегах "поганых татарове" с запада, юга и юга-запада? К примеру, перенос Каширы в 1619 году на другой берег, приписывают набегу крымских татар в 1571 году, а на деле просто не стали заново отстраивать город на огромной братской могиле 1618 года.
Да и некому было, атаман Дорошенко (второй отряд) за собой никого не оставлял. И краеведы об этом знают, но сказано же - братья это наши...
Колокольный звон
Украинские историки расписывая "героический" поход казаков на Москву, понятное дело, таких подробностей не приводят. И отход от осажденной Москвы приписывают чрезвычайной набожности казачьих отрядов, будто бы услышав колокольный перезвон православных храмов, казачки очнулись "братья ведь они наши по вере-то" да и наладились домой, отказав полякам.
На деле, отряд Сагайдачного соединился с поляками под Москвой, но увидев, как малочисленные защитники города нашпиговали поляков свинцом после одного из штурмов, наотрез отказались участвовать в этой авантюре - не для того они грабили и полон брали, чтобы умереть под высокими московскими стенами. Тем более, что второй отряд Дорошенко и не подумал явиться на войну, продолжая резать и грабить. Обидно.
Оставив поляков заключать с Романовым договор о (Деулинском) перемирии, запорожцы прошлись частым гребнем по Калужской земле, да так, что после них на десятилетия оставались лишь пожарища, да чудом выжившие приемыши (отражено в книге "Калужский уезд во времена Михаила Феодоровича" П. А. Симсона). Жгли церкви, города и села, не чураясь искать селения и по лесам - ну, чисто "татарове".
Последствия
Сечевых псов поляки вновь кинули, что обещали - то отменили и всех решили приписать в крепостные. Начались бунты, которые поляки топили в крови, но об этом все знают, как страдал братский народ у нас очень любили рассказывать. Тот же гетман Сагайдачный, через два года после своего кровавого марша по русским землям, уже просился под руку русского царя, припекли его польские хозяева.
Спасаясь от репрессий Речи Посполитой, малороссы тысячами бежали в Русское царство и их принимали. Так после восстания 1637-1638 годов, спасаясь от расправы более 20 тыс. укрАинцев ушли в пределы России. Их поселили в городах .... Ливны, Епифань, Лебедянь и Михайлов! То есть там, где (возможно) зверствовали их отцы, вырезая русское население.
Также заселялись Курщина, Слобожанщина, окрестности Воронежа. И когда нынче украинские недоисторики начинают намекать на высокий процент малороссов на этих территориях, надо им напомнить, при каких обстоятельствах он образовался. И к сожалению, это не единственный случай предательства русских запорожскими казаками.... ©
Внимание, автор не отождествляет основную массу малороссийского населения и запорожских отщепенцев, ходивших в походы на Москву в период Смутного времени!
Великая Евразия.
#Ржечь #украинскиймир #русскиймир_в_кружевные
Кто это идет облавой по русским землям, рушит церкви и монастыри, жжёт города, угоняет мирных людей в полон на невольничьи рынки? Кто проливает реки крови мирных жителей, пользуясь тем, что все воины ушли отражать недруга? Кто же эти нелюди, может те летописные "татарове"? Да нет же, это братья наши - запорожские казаки вновь ударили русским в спину! Так было не раз и не два, помните об этом.
С советских времен нам по наследству достался штамп - запорожские казаки охраняют границы Российского государства и Христианскую веру. Учитывая засилье украинских партийных и хозяйственных функционеров в руководстве СССР, это совсем не удивительно. Однако стоит ли продолжать обманываться самим и вводить в заблуждение наших детей?
Запорожские казаки легально продавались тому, кто больше платит. И сражались на стороне того, где было выгоднее в конкретный момент. Больше того, если обстоятельства изменялись, эти продажные иуды не считали зазорным предать клятвы и переметнуться на сторону врага, ударив русским в спину. Также наивно будет утверждать о них, как о защитниках Православной веры.
С тем же успехом сегодня можно назвать американцев защитниками демократии по всему миру. Легче ли от этого станет гражданам десятков стран, куда вторгались беспринципные, наглые и алчные янки? Можно ли назвать крестоносцев защитниками Христианства, с их массовыми убийствами христиан-альбигойцев и захватом Константинополя? Этому есть одно название - лицемерие. Грязная ложь.
Дворовые псы на польском подворье
Ничуть не лучше дело обстоит и с запорожскими сечевиками, история которых пестрит черными красками предательства и багрово-алыми тонАми пролитой русской крови. Пожалуй, стоит в пику нынешней украинской власти, объявляющей праздником массовые убийства русских казаками, рассказать правду об этом скопище убийц, насильников и бандитов, наемников, продавших свою душу и саблю.
После десятилетий жизни под сильной и жесткой рукой Иоанна Грозного, умевшего и приласкать, и наказать соседей, началась чехарда, получившая название Смутное время. Польско-литовская шляхта пыталась проглотить Русское царство, но подавилась, хотя им и удалось протолкнуть на трон своих ставленников Романовых. Но те сразу стали играть свою игру и польского короля банально кинули.
В польской интервенции на русские земли участвовали и запорожские казаки, которых набирали для походов, как дешевое пушечное мясо. Коронным войскам, шляхте и наемникам нужно было платить большие деньги, а эта безродная свора, готова была воевать за простые обещания обходиться с ними, как с настоящими людьми.
Сейчас на Украине об этом предпочитают не вспоминать, но поляки считали их предков буквально за рабов. Если в москалях (великороссах) ляхи видели непримиримых, но вполне уважаемых врагов, то хохлов (малороссов) попросту не считали за полноценных человеков, людей.
Что до запорожцев, то их использовали как расходный материал, который никому не жалко. Начиная с похода Лжедмитрия I и до осады Владислава, в польских рядах всегда присутствовали запорожские банды. Они в основном делали грязную работу - грабили, жгли окрестные поселения, снабжали своих господ провиантом, фуражом, награбленной добычей и рабынями (русскими женщинами, девушками, девочками).
И всякий раз, после окончания очередного похода их обманывали. Поляки и не думали держать свое слово - перед кем? Можно было написать, что запорожцы и сами были рады обманываться посулами, но скорее всего дело в элементарной жажде грабежа и насилий. При этом для отщепенцев и сброда не представляло разницы, кого убивать - османов, поляков или русских, лишь бы набить карман, да поглумиться вдоволь.
Атаман - козёл?
Возможно кому-то покажется, что я чрезмерно сгущаю краски, однако изложение подробностей казачьего похода 1618 года на Москву докажет, что это именно так, а не иначе. В тот год на польско-русском фронте установилось шаткое равновесие и поляки в очередной раз призвали к ноге своих сечевых вассалов.
Не мудрствуя лукаво, они вновь объявили наградой за помощь против русских войск некоторые поблажки, а казаки сделали вид, что поверили и пошли убивать за своё право грабить мирные русские города. В Сечи тогда правил гетман Сагайдачный, по рождению галичанин из мелкопоместной шляхты, гордо носивший прозвище "сагайдак" - (по мнению некоторых специалистов) горный козел.
Некоторые исследователи утверждают, что в продвижении его видна рука Польши, желавшей иметь при власти в Сечи послушного слугу, но мы не станем разводить конспирологических теорий и будем считать, что прозвище такое дали его товарищи, а не польские дипломаты-разведчики. Товарищам всяко виднее.
Нелюди
Полякам удалось набрать аж 20 000 желавших "обмануться"казаков, возглавил их, понятное дело гетман Сагайдачный (так и напрашивается склонение перевода прозвища). Первыми городами на его пути стали Путивль и Рыльск, достоверных источников зверств казаков в городах не осталось (ну еще-бы), но вот монастыри в этих городах свои летописи сохранили.
Казаки вырезали всех, от мала до велика, включая детей и стариков, не пощадили и монахов. Это вообще характерный стиль запорожцев - они оскверняли Православные Храмы, убивали священников и грабили монастыри. Не желая умирать под сильными крепостями (они же грабить шли и убивать, а не территорию захватывать) казаки прошли между Курском и Кромом на Ливны.
Вот как изображено побоище под Ливнами в Бельской летописи: "А пришол он, пан Саадачной, с черкасы под украинной город под Ливны, и Ливны приступом взял, и многую кровь християнскую пролил, много православных крестьян и з женами и з детьми посек неповинно, и много поруганья учинил и храмы Божия осквернил и разорил и домы все християнские пограбил и многих жен и детей в плен поимал".
В Ельце стоял сильный гарнизон, но гетман хитростью выманил воеводу с основными силами, а тем временем, второй отряд вырезал мирный город под ноль. Вообще, такая легкость у запорожцев образовалась оттого, что практически все царские силы были собраны на польском фронте и удара в спину просто не ждали, свои же люди, православные...
А "защитники и поборники Веры Христовой" вошли во вкус. Лебедянь, Данков, Епифань, Скопин и Ряжск пали под ударами "защитников южных рубежей". Под Михайловом жители уже знавшие что их ждет, стояли на стенах, включая детей и отбились! На переправе через Оку его ждал подоспевший отряд под командованием Волконского, но казаки имея численное преимущество обошли его и вынудили отойти в Коломну.
Путь на Москву был открыт, ждать отпора теперь неоткуда и казачки разделившись на два отряда, чтобы охватить возможно большую территорию, пошли облавой по русским землям. Если не знать, что речь о православных казаках, то жуткие рассказы о зверствах, пытках и грабежах, можно принять за описание классического татарского набега.
Невольно закрадывается мысль - а и правда, кто на самом деле приходил в пограничные южные области, неведомые ли монголы? Кого имели ввиду русские былины, рассказывая о набегах "поганых татарове" с запада, юга и юга-запада? К примеру, перенос Каширы в 1619 году на другой берег, приписывают набегу крымских татар в 1571 году, а на деле просто не стали заново отстраивать город на огромной братской могиле 1618 года.
Да и некому было, атаман Дорошенко (второй отряд) за собой никого не оставлял. И краеведы об этом знают, но сказано же - братья это наши...
Колокольный звон
Украинские историки расписывая "героический" поход казаков на Москву, понятное дело, таких подробностей не приводят. И отход от осажденной Москвы приписывают чрезвычайной набожности казачьих отрядов, будто бы услышав колокольный перезвон православных храмов, казачки очнулись "братья ведь они наши по вере-то" да и наладились домой, отказав полякам.
На деле, отряд Сагайдачного соединился с поляками под Москвой, но увидев, как малочисленные защитники города нашпиговали поляков свинцом после одного из штурмов, наотрез отказались участвовать в этой авантюре - не для того они грабили и полон брали, чтобы умереть под высокими московскими стенами. Тем более, что второй отряд Дорошенко и не подумал явиться на войну, продолжая резать и грабить. Обидно.
Оставив поляков заключать с Романовым договор о (Деулинском) перемирии, запорожцы прошлись частым гребнем по Калужской земле, да так, что после них на десятилетия оставались лишь пожарища, да чудом выжившие приемыши (отражено в книге "Калужский уезд во времена Михаила Феодоровича" П. А. Симсона). Жгли церкви, города и села, не чураясь искать селения и по лесам - ну, чисто "татарове".
Последствия
Сечевых псов поляки вновь кинули, что обещали - то отменили и всех решили приписать в крепостные. Начались бунты, которые поляки топили в крови, но об этом все знают, как страдал братский народ у нас очень любили рассказывать. Тот же гетман Сагайдачный, через два года после своего кровавого марша по русским землям, уже просился под руку русского царя, припекли его польские хозяева.
Спасаясь от репрессий Речи Посполитой, малороссы тысячами бежали в Русское царство и их принимали. Так после восстания 1637-1638 годов, спасаясь от расправы более 20 тыс. укрАинцев ушли в пределы России. Их поселили в городах .... Ливны, Епифань, Лебедянь и Михайлов! То есть там, где (возможно) зверствовали их отцы, вырезая русское население.
Также заселялись Курщина, Слобожанщина, окрестности Воронежа. И когда нынче украинские недоисторики начинают намекать на высокий процент малороссов на этих территориях, надо им напомнить, при каких обстоятельствах он образовался. И к сожалению, это не единственный случай предательства русских запорожскими казаками.... ©
Внимание, автор не отождествляет основную массу малороссийского населения и запорожских отщепенцев, ходивших в походы на Москву в период Смутного времени!
Великая Евразия.
Мясник Тарлетон и его зловещие драгуны: правда и ложь о знаковой личности войны за независимость США.
#Америка_в_кружевные
Одна из самых противоречивых фигур той войны, которую обвиняют в излишней жестокости...
В Америке, говоря о периоде войны за независимость, англичан добрым словом поминать не принято. Красномундирным достаются самые нелицеприятные прозвища, а уж капитану Банастру Тарлетону отвели самые смачные: Мясник, Кровавый драгун, Кровавый Бэн… Доходит до того, что все партизанские вожаки, в свое время схлестнувшиеся с этим офицером (ну не с ним лично, а с его отрядами), независимо от исхода сражения или более продолжительных эпизодов, считаются национальными героями. Хотя могли более ни в чем ином славном даже и не отметиться.
Корнет-бригадный майор-подполковник (эти служебные ступени Банастр прошел как раз в ту кампанию) считался жестким противником. Не любившим брать пленных. Но его драгуны, в случае чего, стояли за командира горой, не жалея себя, поскольку боготворили его. А еще Тарлетон ни разу не был замечен в репрессиях против гражданских. И уж тем более женщин и детей (ну, если не судить по кинематографической клюкве). А его противник – партизанский вожак Фрэнсис Мэрион по прозвищу Болотный Лис – как раз прославился тем, что запросто резал переселенцев, сочувствовавших Британии, и их ближайших родственников. Тем не менее Банастр считается злодеем. Фрэнсис – благородным и хитрым бойцом сопротивления.
Не менее любопытен и другой факт. Прозвище Мясник Тарлетон получил от своих непосредственных противников. Штатские его таковым не считали. Ну а все остальные прозвища, как показывает подробное изучение материала, возникли и вовсе в 1950-х годах. И придумал их британский историк, стараясь в одной из работ живописать события той войны. Хотя паинькой Банастр Тарлетон уж точно не был. Просто он хорошо понимал, что в белых перчатках войны не выиграть.
Томас Тарлетон был судовладельцем и работорговцем из Ливерпуля. Его сын Джон Тарлетон занимался тем же. Бизнес считался благородным, так что Джон даже стал лорд-мэром Ливерпуля. Соответственно, и третий из семи детей Джона, получивший имя Банастр (родился в 1754), тоже должен был заняться чем-то семейным и знакомым, но жизнь внесла свои корректировки.
В юности Банастра отправили учиться в весьма престижную школу, программа которой отдавала предпочтение гуманитарным наукам. Затем он обучался в престижнейшем юридическом колледже. Но успехами в нем не блистал, хотя считался превосходным спортсменом. В итоге вылетел из колледжа за распутный образ жизни и неуспеваемость. Примерно тогда же умирает глава семейства Джон Тарлетон, и Банастру от отца достается пять тысяч фунтов. Приличные деньги по ту пору. Но молодой человек проматывает их менее чем за год.
Матушка Банастра, рассудив, что с таким характером, как у ее непутевого сына, деньжат можно заработать только в армии, покупает ему чин корнета за 800 фунтов – нормальная практика в ту пору. И Банастр становится славным рубакой. Почти сразу же добровольцем уплывает в колонии, давить революцию. Там он попадает как раз в то время и в то место, чтобы поучаствовать в неудачной попытке захвата острова Салливан. Англичанам пришлось освобождать корабли от пушек, чтобы провести их в реку через отмели в эстуарии, так что у американцев нашлось время подготовить теплую встречу. И в итоге кампания прославилась тем, что с британцев в ней изрядно сбили спесь, а удачно пущенное ядро повстанцев так аккуратно пролетело мимо командующего, что не причинило ему физического вреда, но при этом разорвало штаны, совершенно оголив филейную часть.
После не самого удачного дебюта корнет Тарлетон изрядно помотался по трем штатам, успевая отличаться в сражениях. В итоге получил под начало роту, с которой и умудрился на одном из постоялых дворов захватить генерала Чарльза Ли, за что получил бригадного майора. Через пару лет стал уже подполковником. И командовал Британским легионом. Который, между прочим, формировался исключительно из местных лоялистов. Вот тогда-то о Банастре Тарлетоне и пошла недобрая слава.
Один раз он форсированным маршем догнал отступающего противника (имевшего, к слову, двухчасовую фору) и, невзирая на почти двукратное превосходство, атаковал того. И разбил наголову. Правда, пленных оказалось так много, что их почти всех перебили. Американцы утверждают, что преднамеренно. Британская версия гласит, что уже после выброски белого флага со стоны американцев раздался выстрел, ранивший коня Тарлетона. Тот упал, и, еще не остывшие, драгуны решили, что их командир убит. Ну и пошли рубать кого попало под горячую руку. Так оно или нет, теперь неизвестно. Однако факт остается фактом: Тарлетон любил атаковать сходу, старался максимально покрошить противника, а уж потом вести разговоры о сдаче. Так что по итогу пленных он брал, просто крайне мало и редко.
Особенно лихо доставалось тем, кто уже побывал в плену у британцев и был отпущен, дав клятву больше никогда не поднимать оружие против короля. Вот таких не щадили. И вешали без долгих разговоров. Но вот против простых жителей этот командир драгун не воевал. И точно не разорял мирных поместий.
Тарлетона побаивались. Им пугали новичков. Его уважали. Считается, что он один из самых талантливых британских командиров той войны. Всего драгуны Тарлетона проиграли в четырех сражениях. Правда, два из этих поражения не на совести Тарлетона – он как раз валялся в госпитале, прихватив лихорадку в местных болотах. Зато одна из двух оставшихся трепок оказалась показательной – заманив ложным отступлением, колонисты устроили классические засаду и фланговый удар засадным полком (на деле ротой), отчего из 1200 драгун к своим вернулись в изрядно помятом виде три сотни. Сто человек ушли в безвозвратные потери (убиты), двести – ранены. Остальные угодили в плен.
Зато выиграли драгуны пять драк. И все – под командованием Тарлетона. Это только крупные сражения. Мелких эпизодов, говорят, и вовсе бессчетно. Особенно важно напомнить тот факт, что почти все бои Тарлетона происходили при немалом численном перевесе противника – в полтора-два раза в среднем. Это ли не показатель мастерства? Сам ходил в бой в первых рядах. Был ранен – потерял на правой руке два пальца.
Последний свой бой Тарлетон окончил вничью 6 марта 1781 года. Первый натиск драгун повстанцы отбили, а затем противников развела ночь. Тарлетон утверждал, что он все же выиграл, поскольку и инициатива ему принадлежала, и мельница, которую штурмовали, досталась британцам. Американцы считают, что победили они – и штурм отбили, и ушли организованно, и не разгромили их сразу, как случалось. Такое вот иноземное Бородино.
После этого сражения Тарлетон капитулировал в Йорктауне, как и вся армия короля Георга. И тут ему досталось крепко. Причем от своих же. Его бывший непосредственный командир, желая скрасить впечатление, оставленное британцами в колонии, назначил полковника Тарлетона ответственным за все злодеяния, творимые в ту войну подчиненными. Оптом. И, признаться, зацементировал тот зловещий культ, что уже начал складываться вокруг Мясника.
Сам же Тарлетон преспокойно оставшуюся жизнь провел в Британии. Не воюя, но активно участвуя в политическом процессе. Он дружил с наследником короны и со второй попытки пробрался в Парламент. На войны больше не ездил, хотя и командовал тыловыми гарнизонами. Стал полным генералом. Люто не любил противников рабства и выступал против его отмены. Однако много сделал для процветания родного города (и братьев не забыл). Умер в 1833 всеми уважаемым человеком.
Исторические Сражения.
#Америка_в_кружевные
Одна из самых противоречивых фигур той войны, которую обвиняют в излишней жестокости...
В Америке, говоря о периоде войны за независимость, англичан добрым словом поминать не принято. Красномундирным достаются самые нелицеприятные прозвища, а уж капитану Банастру Тарлетону отвели самые смачные: Мясник, Кровавый драгун, Кровавый Бэн… Доходит до того, что все партизанские вожаки, в свое время схлестнувшиеся с этим офицером (ну не с ним лично, а с его отрядами), независимо от исхода сражения или более продолжительных эпизодов, считаются национальными героями. Хотя могли более ни в чем ином славном даже и не отметиться.
Корнет-бригадный майор-подполковник (эти служебные ступени Банастр прошел как раз в ту кампанию) считался жестким противником. Не любившим брать пленных. Но его драгуны, в случае чего, стояли за командира горой, не жалея себя, поскольку боготворили его. А еще Тарлетон ни разу не был замечен в репрессиях против гражданских. И уж тем более женщин и детей (ну, если не судить по кинематографической клюкве). А его противник – партизанский вожак Фрэнсис Мэрион по прозвищу Болотный Лис – как раз прославился тем, что запросто резал переселенцев, сочувствовавших Британии, и их ближайших родственников. Тем не менее Банастр считается злодеем. Фрэнсис – благородным и хитрым бойцом сопротивления.
Не менее любопытен и другой факт. Прозвище Мясник Тарлетон получил от своих непосредственных противников. Штатские его таковым не считали. Ну а все остальные прозвища, как показывает подробное изучение материала, возникли и вовсе в 1950-х годах. И придумал их британский историк, стараясь в одной из работ живописать события той войны. Хотя паинькой Банастр Тарлетон уж точно не был. Просто он хорошо понимал, что в белых перчатках войны не выиграть.
Томас Тарлетон был судовладельцем и работорговцем из Ливерпуля. Его сын Джон Тарлетон занимался тем же. Бизнес считался благородным, так что Джон даже стал лорд-мэром Ливерпуля. Соответственно, и третий из семи детей Джона, получивший имя Банастр (родился в 1754), тоже должен был заняться чем-то семейным и знакомым, но жизнь внесла свои корректировки.
В юности Банастра отправили учиться в весьма престижную школу, программа которой отдавала предпочтение гуманитарным наукам. Затем он обучался в престижнейшем юридическом колледже. Но успехами в нем не блистал, хотя считался превосходным спортсменом. В итоге вылетел из колледжа за распутный образ жизни и неуспеваемость. Примерно тогда же умирает глава семейства Джон Тарлетон, и Банастру от отца достается пять тысяч фунтов. Приличные деньги по ту пору. Но молодой человек проматывает их менее чем за год.
Матушка Банастра, рассудив, что с таким характером, как у ее непутевого сына, деньжат можно заработать только в армии, покупает ему чин корнета за 800 фунтов – нормальная практика в ту пору. И Банастр становится славным рубакой. Почти сразу же добровольцем уплывает в колонии, давить революцию. Там он попадает как раз в то время и в то место, чтобы поучаствовать в неудачной попытке захвата острова Салливан. Англичанам пришлось освобождать корабли от пушек, чтобы провести их в реку через отмели в эстуарии, так что у американцев нашлось время подготовить теплую встречу. И в итоге кампания прославилась тем, что с британцев в ней изрядно сбили спесь, а удачно пущенное ядро повстанцев так аккуратно пролетело мимо командующего, что не причинило ему физического вреда, но при этом разорвало штаны, совершенно оголив филейную часть.
После не самого удачного дебюта корнет Тарлетон изрядно помотался по трем штатам, успевая отличаться в сражениях. В итоге получил под начало роту, с которой и умудрился на одном из постоялых дворов захватить генерала Чарльза Ли, за что получил бригадного майора. Через пару лет стал уже подполковником. И командовал Британским легионом. Который, между прочим, формировался исключительно из местных лоялистов. Вот тогда-то о Банастре Тарлетоне и пошла недобрая слава.
Один раз он форсированным маршем догнал отступающего противника (имевшего, к слову, двухчасовую фору) и, невзирая на почти двукратное превосходство, атаковал того. И разбил наголову. Правда, пленных оказалось так много, что их почти всех перебили. Американцы утверждают, что преднамеренно. Британская версия гласит, что уже после выброски белого флага со стоны американцев раздался выстрел, ранивший коня Тарлетона. Тот упал, и, еще не остывшие, драгуны решили, что их командир убит. Ну и пошли рубать кого попало под горячую руку. Так оно или нет, теперь неизвестно. Однако факт остается фактом: Тарлетон любил атаковать сходу, старался максимально покрошить противника, а уж потом вести разговоры о сдаче. Так что по итогу пленных он брал, просто крайне мало и редко.
Особенно лихо доставалось тем, кто уже побывал в плену у британцев и был отпущен, дав клятву больше никогда не поднимать оружие против короля. Вот таких не щадили. И вешали без долгих разговоров. Но вот против простых жителей этот командир драгун не воевал. И точно не разорял мирных поместий.
Тарлетона побаивались. Им пугали новичков. Его уважали. Считается, что он один из самых талантливых британских командиров той войны. Всего драгуны Тарлетона проиграли в четырех сражениях. Правда, два из этих поражения не на совести Тарлетона – он как раз валялся в госпитале, прихватив лихорадку в местных болотах. Зато одна из двух оставшихся трепок оказалась показательной – заманив ложным отступлением, колонисты устроили классические засаду и фланговый удар засадным полком (на деле ротой), отчего из 1200 драгун к своим вернулись в изрядно помятом виде три сотни. Сто человек ушли в безвозвратные потери (убиты), двести – ранены. Остальные угодили в плен.
Зато выиграли драгуны пять драк. И все – под командованием Тарлетона. Это только крупные сражения. Мелких эпизодов, говорят, и вовсе бессчетно. Особенно важно напомнить тот факт, что почти все бои Тарлетона происходили при немалом численном перевесе противника – в полтора-два раза в среднем. Это ли не показатель мастерства? Сам ходил в бой в первых рядах. Был ранен – потерял на правой руке два пальца.
Последний свой бой Тарлетон окончил вничью 6 марта 1781 года. Первый натиск драгун повстанцы отбили, а затем противников развела ночь. Тарлетон утверждал, что он все же выиграл, поскольку и инициатива ему принадлежала, и мельница, которую штурмовали, досталась британцам. Американцы считают, что победили они – и штурм отбили, и ушли организованно, и не разгромили их сразу, как случалось. Такое вот иноземное Бородино.
После этого сражения Тарлетон капитулировал в Йорктауне, как и вся армия короля Георга. И тут ему досталось крепко. Причем от своих же. Его бывший непосредственный командир, желая скрасить впечатление, оставленное британцами в колонии, назначил полковника Тарлетона ответственным за все злодеяния, творимые в ту войну подчиненными. Оптом. И, признаться, зацементировал тот зловещий культ, что уже начал складываться вокруг Мясника.
Сам же Тарлетон преспокойно оставшуюся жизнь провел в Британии. Не воюя, но активно участвуя в политическом процессе. Он дружил с наследником короны и со второй попытки пробрался в Парламент. На войны больше не ездил, хотя и командовал тыловыми гарнизонами. Стал полным генералом. Люто не любил противников рабства и выступал против его отмены. Однако много сделал для процветания родного города (и братьев не забыл). Умер в 1833 всеми уважаемым человеком.
Исторические Сражения.
Король затеял перевооружение своей армии и при этом полностью изменил Европу
#шведскаяармия #Скандинавия_в_кружевные #Тридцать_лет_ужаса
Шведский король Густав Адольф (1611 – 1632) был человеком здравомыслящим и сознавал, что маленькая и весьма небогатая Швеция не может позволить себе содержать весьма затратную армию из профессиональных наёмников, а именно на них тратили бюджеты страны Европы. Именно поэтому король весьма низко оценил то, что было шведской армией: немного конницы, побольше пехоты и артиллерия, ориентированная на французские «трёхфунтовки», стрелявшие ядрами в 3 фунта, но весившие 30 пудов. Для перевозки такой, в общем-то, мелкой пушки требовалась упряжка из 4 лошадей, сами пушки были не очень скорострельны, а довольно мелкие ядра были не очень эффективны даже против плотных рядов пехоты.
Начинать нужно с главного, решил король и потребовал от своих мастеров создать пушку лёгкую, подвижную, способную не просто «иногда стрелять в сторону врага с возвышенности», а непосредственно поддерживать пехоту, и такую полковую пушку (regementsstycke) он получил!
"Трёхфунтовки" Густава Адольфа
Пушка весила только 7 пудов, тянула её одна лошадь, а при необходимости расчёт пушки перекатывал её по полю боя, давая атакующей пехоте постоянную огневую поддержку. Но этого было мало – король одобрил создание специальных зарядов для пушки: порох был заранее отмерян и уложен в специальный мешочек-картуз, который становился при зарядке пыжом, а все картечные заряды были единого веса, увязанные с картузом, что невероятно ускоряло перезарядку. Такая пушка делала до 6 выстрелов в минуту, буквально выкашивая ряды противника.
А дальше король столкнулся с ситуацией, когда появилось новое оружие и разработана новая тактика – нужна была совершенно новая армия.
Естественный выход из этих затруднений состоял в использовании уникального шведского института – крестьянство Швеции было свободно, шведы не знали крепостного права, и король объявил о всеобщей воинской повинности: в армию один из десяти мужчин на 20 лет. За несколько призывов Густав Адольф получил 50 тысяч рекрутов – это были не заносчивые дворяне, обедневшие, но сохранившие убеждение, что никто не может им приказывать – это были свободные люди, готовые воевать за умного и храброго короля, а первая же битва показала, что король знает, как побеждать. А побеждённые охотно шли в шведскую армию.
Громкие победы шведов вызвали заимствование шведских военных инноваций, но вскоре стало понятно, что появление регулярных армий потребует роста налогов, а для этого нужна эффективная бюрократическая машина, сильная центральная власть, способная наладить производство и обеспечить армию кадрами.
И получается, что могущество средневековой аристократии держалось на рыцарской кавалерии, вооружение армии мушкетами и пушками рождает самодержавие, абсолютизм – так Густав Адольф изменил политический облик Европы.
Записки КОМИвояжёра.
#шведскаяармия #Скандинавия_в_кружевные #Тридцать_лет_ужаса
Шведский король Густав Адольф (1611 – 1632) был человеком здравомыслящим и сознавал, что маленькая и весьма небогатая Швеция не может позволить себе содержать весьма затратную армию из профессиональных наёмников, а именно на них тратили бюджеты страны Европы. Именно поэтому король весьма низко оценил то, что было шведской армией: немного конницы, побольше пехоты и артиллерия, ориентированная на французские «трёхфунтовки», стрелявшие ядрами в 3 фунта, но весившие 30 пудов. Для перевозки такой, в общем-то, мелкой пушки требовалась упряжка из 4 лошадей, сами пушки были не очень скорострельны, а довольно мелкие ядра были не очень эффективны даже против плотных рядов пехоты.
Начинать нужно с главного, решил король и потребовал от своих мастеров создать пушку лёгкую, подвижную, способную не просто «иногда стрелять в сторону врага с возвышенности», а непосредственно поддерживать пехоту, и такую полковую пушку (regementsstycke) он получил!
"Трёхфунтовки" Густава Адольфа
Пушка весила только 7 пудов, тянула её одна лошадь, а при необходимости расчёт пушки перекатывал её по полю боя, давая атакующей пехоте постоянную огневую поддержку. Но этого было мало – король одобрил создание специальных зарядов для пушки: порох был заранее отмерян и уложен в специальный мешочек-картуз, который становился при зарядке пыжом, а все картечные заряды были единого веса, увязанные с картузом, что невероятно ускоряло перезарядку. Такая пушка делала до 6 выстрелов в минуту, буквально выкашивая ряды противника.
А дальше король столкнулся с ситуацией, когда появилось новое оружие и разработана новая тактика – нужна была совершенно новая армия.
Естественный выход из этих затруднений состоял в использовании уникального шведского института – крестьянство Швеции было свободно, шведы не знали крепостного права, и король объявил о всеобщей воинской повинности: в армию один из десяти мужчин на 20 лет. За несколько призывов Густав Адольф получил 50 тысяч рекрутов – это были не заносчивые дворяне, обедневшие, но сохранившие убеждение, что никто не может им приказывать – это были свободные люди, готовые воевать за умного и храброго короля, а первая же битва показала, что король знает, как побеждать. А побеждённые охотно шли в шведскую армию.
Громкие победы шведов вызвали заимствование шведских военных инноваций, но вскоре стало понятно, что появление регулярных армий потребует роста налогов, а для этого нужна эффективная бюрократическая машина, сильная центральная власть, способная наладить производство и обеспечить армию кадрами.
И получается, что могущество средневековой аристократии держалось на рыцарской кавалерии, вооружение армии мушкетами и пушками рождает самодержавие, абсолютизм – так Густав Адольф изменил политический облик Европы.
Записки КОМИвояжёра.
