Статистика ВК сообщества "ФИЛОСОФ&Я - школа мысли. Философия."

Пробуем зайти в Ютуб. Подписывайтесь.

Первый плейлист, конечно, лекции по истории философии.

Похоронили Евгения Семёновича.

Вчера, на поминках собрались несколько поколений его учеников, близкие друзья и все делились историями, мыслями. Кто-то даже назвал происходящее "последней лекцией Евгения Семёновича".

Потому, что кто бы ни пересказывал его слова, его интонации, энергия, характер звучат сквозь чужую речь.

Вечная память.

Мы шли-шли и дошли. С осени запускаем под крылом [club3692|РХГА] курс с выдачей сертификата установленного образца о повышении квалификации.

Читаем Лейбница:

"10. Из высочайшего совершенства Бога следует, что при творении универсума он избрал план наилучший, соединяющий в себе величайшее разнообразие вместе с величайшим порядком. Наиболее экономичным образом распорядился он местом, пространством, временем; при помощи наипростейших средств он произвел наибольшие действия — наибольшее могущество, наибольшее знание, наибольшее счастье и наибольшую благость в творениях, какие только доступны универсуму. Ибо так как все воз­можности в разумении Бога по мере своих совершенств стремятся к осуществлению, то результатом всех этих стремлений должен быть наиболее совершенный действи­тельный мир, какой только возможен. Иначе невозможно было бы указать основания, почему вещи сотворены именно так, а не иначе.

11. Высочайшая мудрость Божия заставила его в осо­бенности избрать законы движения наиболее пригодные и наиболее соответствующие абстрактным, или метафизи­ческим, основаниям. По этим законам всегда сохраняется одно и то же количество силы общей и абсолютной, или действия, одно и то же количество силы относительной, или противодействия, наконец, одно и то же количество силы направляющей. Мало того, действие всегда равно противо­действию, и полный эффект действия всегда эквивалентен его полной причине. И изумительно то, что путем рассмот­рения одних только действующих причин или материи невозможно было бы указать основания для этих законов движения, открытых в наше время и часть которых была открыта мною самим. Я нашел, что здесь необходимо прибегнуть к причинам конечным и что эти законы зависят вовсе не от принципа необходимости, как истины логиче­ские, арифметические и геометрические, а от принципа соответствия, т. е. от выбора, руководимого мудростью. Для тех, кто способен глубоко вникать в вещи, это составляет одно из самых сильных и наиболее убедитель­ных доказательств бытия Божия.

12. Из совершенства Всевышнего Творца следует далее, что не только мировой порядок в целом совершеннейший, насколько это возможно, но и всякое живое зеркало, отражающее универсум со своей точки зрения, т. е. всякая монада, всякий субстанциальный центр должен иметь свои восприятия и свои стремления упорядоченными наилучшим образом, насколько только это совместимо со всем прочим. Отсюда следует далее, что души, т. е. монады наиболее господствующие, или, лучше сказать, сами животные, неизбежно должны пробуждаться из того состояния усыпления, в которое их может повергнуть смерть или какая-либо другая случайность.

13. Ибо в вещах все раз и навсегда приведено в такой порядок и соответствие, какие только возможны, так как высочайшая мудрость и благость могут действовать только в совершенной гармонии. Настоящее чревато будущим; будущее можно было бы прочесть в прошедшем, отдаленное выражается в ближайшем. Красоту вселенной можно было бы познать в каждой душе, если бы только возможно было раскрыть все ее тайники, заметно проявляющиеся только со временем. Но так как всякое отчетливое восприятие души обнимает бесконечное множество смутных восприя­тий, заключающих в себе весь универсум, то сама душа лишь постольку знает вещи, которые она воспринимает, поскольку она имеет восприятия отчетливые и ясные, и ее совершенство находится в соответствии с последними. Всякая душа знает бесконечное, знает все, но смутно. Когда я прогуливаюсь по берегу моря и слышу сильный шум, который оно производит, я слышу отдельные шумы каждой волны, из которых слагается этот общий шум, но не различаю их; так и наши смутные восприятия суть результат впечатлений, производимых на нас всем уни­версумом. То же самое и в каждой монаде. Один Бог имеет отчетливое познание всего, ибо он источник всему. Очень хорошо было сказано, что Бог — это как бы вездесущий центр, окружности которого нет нигде ', все для него существует непосредственно, без всякого удаления от центра."

Лично мне никогда не нравилась теодицея Лейбница, он откровенно закрывает глаза на факт наличия зла, страданий и несправедливости в мире, да и христианское учение о грехопадении умудряется игнорировать (конкретно этого несовершенного мира Бог не создавал, что было изначально - этого мы даже представить не можем).
Но в монадологии Лейбница есть очень интересные моменты, если рассматривать ее с перспективы персонализма. Каждая душа (и не только человеческая) - макрокосм и потенциально бессмертна, прекрасно же. Ставя смерть в одном ряду с остальными случайностями, Лейбниц, возможно, прозревает какую-то глубокую правду...

А на что обратили внимание вы в этом отрывке?

Г.В. Лейбниц, "Начала природы и благодати, основанные на разуме"

(Гравюра Ю.Ш. фон Карольсфельда)

#читаем_фия

Вчера умер Евгений Семенович Линьков.

Весь наш проект, особенно главный курс по "Истории философии", начался благодаря его импульсу философской мысли, начатой более 50 лет назад в Ленинградском государственном университете. Подхваченной, его учеником, Андреем Николаевичем Муравьевым, научным руководителем нашего проекта. И мы вот уже 8 лет стараемся, в меру способностей, продолжать это дело.

Призываю откликнуться всех, кто когда бы то ни было участвовал на курсе "История философии", поделиться что для вас значило знакомство с точкой зрения Санкт-Петербургской школы научной истории философии.

Эта точка зрения, в которой философия рассматривается как единое целое, со своим собственным предметом и методом, вообще не известна или не поддерживается современными философами. Перспектива абсолютного взгляда отрицается как объективистами, так и субъективистами. Её как будто нет. Не прилично нынче говорить об Абсолютной Истине.

Но в нашей школе — именно такая точка зрения преподается.

Мы должны говорить вслух и для всех. Призываю вас не молчать. Поделитесь. Хоть мне обратным письмом, хоть в паблике ВК, хоть еще где.

Я хочу собрать их все. Давайте сделаем прощальное послание.

Светлая память!

Напомним вам о Евгении Семеновиче Линькове.

Светлая память 🏻

Сегодня в ночь, 14 июля, на 83-ем году.

Несколько фактов о Е.С. Линькове:
— к нему в Ленинград, еще молодому ученому, специально приезжал Э.В. Ильенков, познакомившись с его работой "Диалектика субъекта и объекта в философии Шеллинга".
— его вступительная статья "Становление логической философии" предваряет русский перевод "Науки логики" Гегеля, которая вышла в академическом издании "Наука", 1997 г. в серии "Слово о сущем".
— в честь его 75-летия 12 апреля 2013 г. в РХГА состоялся Историко-методологический семинар «РУССКАЯ МЫСЛЬ» – К 75-летию Евгения Семёновича Линькова.

Всем, кто поздравлял, от Андрея Николаевича привет!

🥰 Нас больше 9 тысяч! Спасибо вам за интерес к классической философской мысли.

Читаем Фому Аквинского:

Раздел 1. Необходимо ли какое-нибудь учение помимо философского?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что нет нужды в ином знании помимо того, которое предоставляет философская наука. Ибо человеку не дано познать то, что превосходит его разумение. "Что свыше сил твоих, того не испытывай" (Сир. 3, 21). Но все, что может познать разум, в полной мере исследуется философскими науками. Посему кажется излишним любое знание помимо того, которое предоставляется философией.

Возражение 2. Кроме того, знание есть знание о сущем, ибо познается лишь то, что истинно, а сущее и есть то, что истинно. Но именно все сущее и является предметом философской науки, и даже самого Бога, как доказал Аристотель, исследует тот раздел философии, который называется теологией, или учением о божественном. Поэтому и нет нужды в ином знании помимо того, которое предоставляет философская наука.

Этому противоречит сказанное [апостолом Павлом]: "Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности" (2 Тим. 3, 16). Очевидно, что богодухновенное Писание не может быть разделом философской науки, каковая основывается на человеческом разуме. Поэтому необходимо, чтобы помимо знаний, предоставляемых философской наукой, существовало и иное, богодухновенное знание.

Отвечаю: ради спасения человеческого было необходимо, чтобы помимо знаний, предоставляемых философской наукой, основанной на человеческом разуме, существовало знание, основанное на откровении, исходящем от Бога. Прежде всего, это нужно потому, что человек определен к Богу как к [своей] конечной цели, каковая [цель] превыше человеческого разумения: "Никакой глаз не видал другого бога, кроме Тебя, который столько сделал бы для надеющихся на него" (Ис. 64, 44).

Но необходимо, чтобы человек заранее знал свою цель, дабы сообразовывать с ней свои помыслы и деяния. Поэтому ясно, что ради своего спасения человеку следует знать и нечто такое, что превосходит
возможности его разума и открывается ему божественным откровением.

Но даже и те истины о Боге, которые способен исследовать человеческий разум, необходимо должны были быть преподаны людям через божественное откровение, ибо иначе божественные истины, доступные разумению, стали бы достоянием немногих, да и то не сразу и с примесью немалых заблуждений. А между тем, всецелое спасение человека, каковое обретается в Боге, полностью зависит от знания им этих истин. Посему, дабы люди достигали спасения более успешно и более уверенно, необходимо, чтобы божественные истины были преподаны им через
божественное откровение. Поэтому ясно, что помимо философской науки, опирающейся на разум, должна быть и священная наука, преподанная через откровение.

Ответ на возражение 1. Поскольку человеку не дано посредством разума познать вещи, возможности оного разума превышающие, то, коль скоро они явлены Богом в откровении, их следует принимать на веру Об этом говорит и Писание: "Не нужно тебе размышлять о том, что сокрыто" (Сир. 3, 25). В этом-то и состоит значение священной науки.

Ответ на возражение 2. Различие в способах познания и создает разнообразие наук. Как астроном, так и физик могут прийти к одному и тому же заключению, например, что земля — кругла; но астроном придет к этому математически (т. е. [рассуждая] отдельно от материи), а физик — всегда имея в виду материю.

Отсюда следует: нет никаких оснований полагать, что коль скоро иные вещи могут быть постигнуты философской наукой, насколько они [вообще] могут быть познаны естественным разумом, они в то же время не могут быть преподаны нам посредством другой науки, насколько они явлены в откровении. Поэтому ясно, что теология, основанная на священном учении, качественно отличается от теологии, являющейся частью философской науки.

"Сумма теологии" - "Трактат о священном учении"

Для меня было скорее приятной неожиданностью, что "Сумма теологии" имеет четкую единообразную структуру (2-3 возражения - ответ на возражения), разбита на множество маленьких тематических разделов и даже написана вполне нормальным языком. Оказалось, читать ее вовсе не так сложно.

В этом разделе Фома Аквинский обосновывает необходимость существования теологии как отдельной науки, не как части философии. Наука ли теология - об этом говорится дальше.

Как вам, убедительно?

(фрагмент "Апофеоза св. Фомы Аквинского" Б. Гоццоли))

#читаем_фия

Читаем Шопенгауэра:

Воля сама по себе бессознательна и представляет собой лишь слепой, неудержимый порыв, — такой она проявляется еще в неорганической и растительной природе и ее законах, как и в растительной части нашей собственной жизни. Но благодаря привходящему, развернутому для служения воле миру представления, она получает познание своего желания и того, что составляет предмет последнего: оказывается, он есть не что иное, как этот мир, жизнь, именно такая, какова она есть. Мы назвали поэтому мир явлений зеркалом воли, ее объективностью, и так как то, чего хочет воля, всегда есть жизнь (потому что именно в ее образе является для представления это желание), то все равно, сказать ли просто «воля» или «воля к жизни»: последнее — только плеоназм.

Так как воля — это вещь в себе, внутреннее содержание, существо мира, а жизнь, видимый мир, явление — только зеркало воли, то мир так же неразлучно должен сопровождать волю, как тень — свое тело; и если есть воля, то будет и жизнь, мир. Таким образом, за волей к жизни обеспечена жизнь, и пока мы проникнуты волей к жизни, нам нечего бояться за свое существование — даже при виде смерти.

Конечно, на наших глазах индивид возникает и уничтожается, но индивид — это только явление, он существует только для познания, подвластного закону основания, этому principle individuationis); с точки зрения такого познания, индивид, разумеется, получает свою жизнь как подарок, приходит из ничего, в смерти своей несет утрату этого подарка и возвращается в ничто.

Но ведь мы хотим рассматривать жизнь именно философски, т.е. по отношению к ее идеям, а с такой точки зрения мы найдем, что рождение и смерть совсем не касаются ни воли — вещи в себе во всех явлениях, ни субъекта познания — зрителя всех явлений. Рождение и смерть относятся к проявлению воли, т. е. к жизни, а последней свойственно выражать себя в индивидах, которые возникают и уничтожаются, — мимолетные, выступающие в форме времени явления того, что само в себе не знает времени, но должно все-таки принимать его форму, чтобы объективировать свою действительную сущность.

Рождение и смерть одинаково относятся к жизни и уравновешивают друг друга в качестве взаимных условий или — если кому-нибудь нравится такое сравнение — в качестве полюсов целостного явления жизни. Мудрейшая из всех мифологий, индийская, выражает это тем, что именно тому богу, который символизирует разрушение, смерть (как Брахма, самый грешный и низменный бог Тримурти, символизирует рождение, возникновение, а Вишну — сохранение), именно этому богу, Шиве, говорю я, она вместе с ожерельем из мертвых голов придает в качестве атрибута лингам, этот символ рождения, которое, таким образом, выступает здесь как противовес смерти, и этим указывается на то, что рождение и смерть по своему существу — корреляты, которые взаимно себя нейтрализуют и уничтожают.

Совершенно та же мысль побуждала греков и римлян украшать драгоценные саркофаги (как это мы видим еще и теперь) картинами празднеств, плясок, свадебных торжеств, охот, боев зверей, вакханалий, т.е. изображениями самого мощного порыва жизни, который они рисуют нам не только в подобных утехах, но и в сладострастных группах — вплоть до совокуплений между сатирами и козами.

Цель этого, очевидно, заключалась в том, чтобы по случаю смерти оплакиваемого индивида как можно выразительнее указать на бессмертную жизнь природы и этим, хотя бы и без абстрактного знания, пояснить, что вся природа — это явление и осуществление воли к жизни. Формой этого явления служат время, пространство и причинность, а посредством них — индивидуация, которая влечет за собою то, что индивид должен возникнуть и исчезнуть, но это столь же мало нарушает волю к жизни, в явлении которой индивид составляет лишь как бы отдельный экземпляр или образец, как мало урона терпит и целое природы от смерти отдельного индивида.

Ибо не он, а только род — вот чем дорожит природа и о сохранении чего она печется со всею серьезностью, в своей расточительной заботе о нем создавая огромный избыток зародышей и великую мощь инстинкта оплодотворения. Индивид же не имеет для нее никакой ценности и не может ее иметь, так как царство природы — это бесконечное время, бесконечное пространство и в них бесконечное число возможных особей; поэтому она всегда готова пожертвовать индивидом, и он не только на тысячу ладов, от ничтожнейших случайностей, подвержен гибели, но уже изначально обречен на нее и самой природой влечется к ней с того момента, как послужит сохранению рода.

С полной наивностью выражает этим сама природа ту великую истину, что только идеи, а не индивиды имеют истинную реальность, т.е. представляют собой полную объектность воли. И так как человек сам — это природа, и притом на высшей ступени ее самосознания, а природа — это только объективированная воля к жизни, то человек, если только он воспринял эту точку зрения и остановился на ней, имеет несомненное право находить себе утешение в своей смерти и смерти своих друзей — в зрелище бессмертной жизни природы, которой является он сам. Так, следовательно, надо понимать Шиву с лингамом, так надо понимать античные саркофаги, которые своими картинами страстной жизни взывают к сетующему зрителю: Natura non contristatur [природа не скорбит].

"Мир как воля и представление"

По крайней мере, тут на природу честный взгляд: ей нет дела до индивида. Другое дело, как к этому относиться.

Как по-другому можно связать жизнь (ее самые мощные порывы) и смерть?

Почему после слов "надо смотреть на жизнь философски" сразу начинается что-то грустное?:)

(Франц фон Штук, "Поцелуй Сфинкса". Штуком вообще хорошо Шопенгауэра иллюстрировать.)

#читаем_фия