Статистика ВК сообщества "Наука клуб"

Группа гармоничного развития и подготовки к школе Муравейник.

50летия Магнитки, 53/1
8.903.090.45.70

Приглашаем на комплексную программу развития и подготовки к школе
Курс 3 месяца (апрель, май, июнь)

индивидуальный подход к каждому ребенку
малые группы (2-4 человека)

Старт 4 апреля
понедельник-среда
18.00-19.30

количество мест ограничено

Запись по телефону 8-903-090-26-60

Магнитогорск, 50-летия Магнитки, 53/1.

Подготовка к школе

Малые группы
Индивидуальный подход
Комплексная, гармоничная программа
Нейропсихологические упражнения
Мелкая и крупная моторика
Развитие памяти, интеллекта, внимания, логики

Открыт Набор в группу
Вторник/четверг 18.00-19.30

Запись по телефону
8-903-090-45-70

50летия Магнитки, 53/1
Детский клуб Муравейник

В ЗАЛОЖНИКАХ У РЕБЁНКА:
ОТВЕТ ТЕОРИИ ПРИВЯЗАННОСТИ

Людмила Петрановская
Из книги "Selfmama. Лайфхаки для работающей мамы"

Меня теория привязанности завораживает тем, что позволяет понять, как получается, что из крошечного существа, которое абсолютно зависимо, абсолютно не может о себе позаботиться, не имеет никакой свободы выбора, вырастает самостоятельный человек, обладающий сложной психикой, ценностями, нравственностью, огромным количеством автономии. Как тайные колёсики крутятся, как переливается что-то между внутренними колбочками, что забота родителей превращается в самостоятельность?

Теория привязанности говорит о том, как важен для ребёнка взрослый, но она нигде не утверждает, что для взрослого важен только ребёнок. Она учит относиться к ребёнку как к ценности, но не предлагает родителя считать лишь средством.

Согласно теории привязанности, взрослый приводит ребёнка в мир, обещая ему свою любовь, защиту и заботу – но не удовлетворение всех желаний и полное отсутствие неприятных переживаний.

Вы имеете право жить свою жизнь, а ребёнок должен к вашему способу жить приспособиться. Именно на это работают его инстинкты, его мощная программа поведения следования – быть со своим взрослым, ориентироваться на него, считать хорошим и правильным всё, что считает хорошим и правильным взрослый, жить в его доме, есть его пищу, говорить на его языке, вести его образ жизни.

При этом вы имеете право уходить по делам, а ваш ребёнок имеет право из-за этого расстраиваться. И вы не обязаны оставаться дома, чтобы он не расстраивался, как и он не обязан делать вид, что его это устраивает.

Вы имеете право заводить новых детей, а ребёнок имеет право ревновать к ним. Вы не обязаны отказывать себе в расширении семьи, чтобы он мог оставаться единственным, но и ребёнок не обязан делать вид, что ему всё нравится.

Вы имеете право развестись с супругом, а ребёнок имеет право страдать из-за этого. Вы не обязаны жить в постылом браке, чтобы он не страдал, но и он не обязан глотать свои чувства.

Вы имеете право изменить место жительства и образ жизни, и ребёнок имеет право протестовать и скучать по привычному. Вы не обязаны отказываться от своих планов и целей, чтобы обеспечить ему неизменность, но и он не обязан делать вид, что для него это просто.

Так это устроено. Мы заводим детей, а не дети нас. Мы живём свою жизнь, им приходится приспосабливаться, как когда-то мы приспосабливались к жизни своих родителей. Наши родители переезжали, меняли работы, беднели и богатели, рожали новых детей, разводились и женились. Некоторые из этих изменений мы вспоминаем с радостью, другие – с болью, третьи были сначала ужасны, но потом оказалось, что много нам дали. Но в целом мы справились. Природа оснастила человеческих детёнышей достаточной гибкостью, чтобы им было под силу адаптироваться почти ко всему. В каких только условиях не растут дети, с какими только передрягами не сталкиваются семьи. Иногда вы не можете выбирать, иногда выбираете – так или иначе, пока ребёнок мал, он к вам привязан и будет следовать по жизненному пути вместе с вами, какие бы повороты и буераки на нём ни встречались.

Вы имеете право жить так, как считаете нужным или как позволяют обстоятельства, дети имеют право быть недовольны, но как родитель вы обязаны помочь им адаптироваться. Чтобы буераки и повороты проходили для ребёнка помягче, а если станет невмоготу – чтобы он мог поплакать у вас на руках и не услышать в ответ «как тебе не стыдно», «всё это ради тебя» или «нам и без твоего нытья тошно».

Теория привязанности требует от родителя быть с ребёнком – не в том смысле, что физически быть неотлучно и подчинить ему свою жизнь, а в том, чтобы быть с ним в постоянной эмоциональной связи, чтобы он знал, что он есть у вас, а вы у него, чтобы чувствовал себя любимым и принятым. И никто не знает точно, сколько именно часов в день для этого необходимо, и на сколько точно дней можно разлучиться, чтобы не нарушить связь. Не существует универсального рецепта. Можно сидеть с ребёнком дома всё его детство, занимаясь только им, но хороших отношений не создать. А можно воспитывать его редкими письмами из тюрьмы, как приходилось в своё время многим нашим согражданам, и дать ему чувство любви и тепла на всю остальную жизнь.

Быть родителем – это и значит всё время заботиться о том, чтобы сохранять отношения, в каких бы обстоятельствах вы и ребёнок ни оказались. Для ребёнка важнее, хочет ли родитель с ним быть, рад ли этой возможности – или считает его обузой и ждёт только шанса «отвязаться». Ребёнку важно знать, что если серьёзно понадобится – родитель отложит ради него все дела, но ему не нужно, чтобы никаких дел, кроме него, вовсе не было. Уверенность в том, что ты важен, нужен и любим важнее, чем количество проведённых вместе часов. Теория привязанности говорит про отношения, а не про распорядок дня.

Взрослый, который чувствует себя заложником при ребёнке, несчастной жертвой, принесённой на алтарь родительства, не сможет выстроить хорошую привязанность. Ведь привязанность – это отношения взрослого, доминирующей заботливой особи, и ребёнка, особи зависимой и доверяющей. Взрослый должен быть сильным и свободным, должен быть хозяином самого себя и своей жизни – только тогда ребёнку будет рядом с ним спокойно.

"Это кажется парадоксом, но чем больше нашего «ума» в ребёнке, тем больше в нём самом невротичности, депрессивности, ощущения жизни под давлением, неудовлетворенности" —

Ирина Млодик ("Книга для неидеальных родителей")

Набираем группу 6-леток на занятия - Подготовка к школе

Комплексная подготовка к школе для детей 6 лет
с базовыми навыками чтения по слогам и свободным счетом в пределах 10.
Программа рассчитанная на один учебный год и позволяет сформировать необходимые навыки и умения для дальнейшего успешного обучения в школе.

Чтение, постановка руки и развитие мелкой моторики, арифметика, состав числа, оперирование математическими понятиями, развитие объемного математического мышления, логики, мышления, внимания, концентрации.
Риторика, обогащение устной речи, умение формулировать развернутые ответы, навык "ответа у доски". Развитие усидчивости, умения доводить до конца.
В безопасной, доброжелательной и интегративной среде развитие ребенка идет естественно и эффективно. Прививаются самостоятельность, ответственность и интерес к познанию мира, учебе.
Облегчается адаптация к школе.

Занятия проходят два раза в неделю по 1,5 часа (это три урока по 30 минут), сменяя учебную деятельность за столом с активными занятиями, работой с материалами, нейропсихологическими играми и упражнениями, театрализованными постановками, изготовлениями поделок, коммуникативными играми. Смена деятельности, переключение внимания, физическая активность позволяют сохранять и развивать заинтересованность, стремление к познанию нового, заложенные природой в каждом ребенке.
Наша задача, как взрослых, напитать детское природное любопытство, бережно и с любовью.

Магнитогорск, ул. 50-летия Магнитки, д.53/1.
Детский клуб Муравейник

Запись по телефону 8-903-090-45-70

Начало учебного года... А значит ровно через год кто-то пойдет в 1 класс!!
Этот пост для родителей будущих первоклассников.

Событие предстоит радостное и волнительное одновременно.
Как избежать, или минимизировать стресс?
Как подготовить ребенка, дать ту самую опору, которая позволить влиться в учебный ритм?
Чтобы учеба была в радость...
Приучить к самостоятельности, ответственности, аккуратности, опрятности..
Научить формулировать свои мысли, отвечать и рассуждать..
Общаться со сверстниками..
Задачи у каждого родителя свои. Но точно важно в этот год - перед школой - обратить внимание на своего подрастающего малыша и понять, на что еще обратить внимание, во что вложиться сейчас, чтобы ровно через год адаптация к школе прошла максимально гладко. Ведь впереди путь, длиной в 11 лет - чудесные школьные годы. И начало очень важно - это тот самый фундамент, на котором будет выстраиваться последующая учеба.
На что обратить внимание, что самое важное в выборе учебного заведения, как подготовиться... Рекомендации психологов, педагогов, личный опыт. Мне, как маме будущего первоклассника, есть что поисследовать самой и чем поделиться с Вами. Если эта тема важна и откликается - ставьте лайки. Пишите в комментариях ваши вопросы, опасения, переживания или поделитесь опытом, а как оно проходило у Вас?

КАК РАЗВИВАТЬ РЕБЁНКА, КОТОРЫЙ НИЧЕГО НЕ ХОЧЕТ

Молодая, ухоженная, симпатичная женщина, очень взволнованная.

— Мне очень нужен ваш совет. Насчет нашего сына. Нам и в садике сказали, да мы и сами видим. Может быть, мы делаем что-то не то?

— Может быть, — пожимаю плечами я. — Но это я смогу сказать только тогда, когда в подробностях узнаю, что вы делаете и что именно все видят.

— В том-то и дело, что у нас все вроде бы в порядке. Полная семья, хороший достаток, я не работаю, занимаюсь детьми — у меня еще дочка двух лет. Бабушка тоже участвует. Если надо, приходит няня. Муж, конечно, работает, но с детьми тоже проводит время — по вечерам и в выходные. И мы регулярно куда-то ходим всей семьей: в музеи, в кафе, в развлекательные центры или на какие-то специальные мероприятия, где есть детская программа. Вот недавно были в Русском музее, там был интерактив про традиционное детство — нам показалось очень интересно. Еще мы много путешествуем, два месяца назад были в Испании, до этого в Стокгольме…

— Да, все вроде бы нормально, — согласилась я. — А по медицинской части?

— Мы в районную поликлинику почти не ходили, но наблюдались у частного невропатолога. Он нам ничего такого не говорил, прописывал массаж и еще глицин. Еще Вовочка до года плохо спал, приходилось его на руках укачивать, но потом все наладилось, и сейчас он спит хорошо. Пошел, заговорил и все прочее по возрасту, даже немного раньше, потому что я всегда с ним очень много занималась — мы и рисовали, и лепили, и поделки всякие делали, и тонкую моторику развивали. Я действительно интересуюсь развитием детей, много читала, в том числе и ваши статьи, лекции слушала, на форумах, если вижу что-то интересное, обязательно пробую со своими. Понимаете, мне это и самой нравится…

И здесь все нормально. Бывают ведь матери, которые честно делают для своих маленьких детей «что положено» и даже больше, но самим им это буквально поперек горла. И тут ей самой важно, нужно и интересно.

— Вовочка ходит в садик?

— Да. Это очень хороший частный садик, небольшие группы, прекрасная атмосфера, много развивающих занятий и совершенно изумительные педагоги. Мы ходим туда четыре дня в неделю, и еще два раза — на музыкальные занятия в Детскую школу искусств. Это не музыкальная школа — там более свободная атмосфера, они там рисуют, поют, слушают и разбирают музыку, сами играют на разных музыкальных инструментах…

— Ага. Ну и что же в результате всего этого происходит с Вовочкой? — спросила я, уже имея некоторые предположения. — В чем проблема?

Женщина вздохнула и зажмурилась, как будто перед прыжком в холодную воду.

— Понимаете, он как будто ничего не хочет, и ему ничего неинтересно. У него все в порядке с головой, поверьте, я это точно знаю. И с концентрацией внимания все в порядке, мы проверяли. Но даже на самых интересных занятиях он часто ведет себя как, простите, умственно отсталый: смотрит в сторону, ковыряет в носу, что-то мычит себе под нос, толкает других детей, пытается достать из моей из сумки телефон… Я его потом спрашиваю: «Ты понимаешь, что преподавательница рассказывает?» — «Да». — «Тебе совсем неинтересно?!» А он так равнодушно отвечает: «Ага, совсем». — «А что тебе интересно?» — «Ничего».

И дома то же самое. Любое занятие — через силу, через «да ну-у-у-у…», и я вижу: он не притворяется и не капризничает, ему действительно неохота.

Мне от этого просто страшно становится. Ему ведь шесть лет, меньше чем через год в школу. А там-то все будет, как ни крути, не так интересно. Как же он там будет? Мы с мужем давно присмотрели хорошую государственную гимназию, но теперь уже думаем о частной школе: кто его будет в этой гимназии терпеть, если ему все неинтересно и он, вместо того чтобы слушать, козявки по столу размазывает?

И вот я к вам пришла спросить. Может быть, мы тут сами в чем-то виноваты? Может быть, мы что-то не так делаем? Может быть, он все-таки чем-то болен, невропатолог когда-то проглядел, и его теперь обследовать и лечить надо? Или иногда говорят, что вот, ребенок перегружен кружками и всякими занятиями, ему, дескать, вздохнуть некогда, его везде таскают, он просто ужасно устает и поэтому… Так ведь у нас не так! У нас всего один кружок два раза в неделю, и в один из этих двух дней он и в садик не ходит. От чего ему уставать? А уж какие там у них в садике занятия неутомительные! Например, раз в неделю приходит чудесный увлеченный своим делом биолог со всякими настоящими животными — кроликами, мышками, улитками, пауками — и все про них рассказывает. И всех их можно рассматривать, трогать… Если бы мне такое в шесть лет показывали, я бы от восторга визжала!

— А он там, в этом саду, один такой? — спрашиваю я. — Ну, вот чтобы рассказывают однозначно интересное, а ему все равно?

— Нет, не один, — вздыхает моя посетительница. — Об этом и воспитатели говорят, и я сама вижу… Но что мне до других-то? Меня же мой собственный сын и его судьба интересуют.

— Видите ли, загвоздка в том, что другие дети в некотором смысле разделяют судьбу вашего сына.

— Как это? — удивилась женщина.

— Дети, конечно, растут каждый в своей семье, но есть все-таки и некоторые характеристики поколения. Вы согласитесь?

Она с готовностью кивнула.

— Когда были маленькими я и мое поколение, взрослые практически обращали на нас внимание только в тот момент, когда с нами что-то происходило: мы заболевали, разбивали коленки, влезали в драку, ревели и так далее. В остальное время они жили своей жизнью, а мы находились как бы ниже уровня их взгляда. Никому не приходило в голову нас развлекать или развивать. Из массовых традиций было только чтение детям вслух, но с началом школьного обучения и оно прекращалось. Мы воспринимали все это как норму и очень рано научались развлекать себя сами. Некоторые наши развлечения были сомнительны и небезобидны, но до этого до поры до времени опять же никому не было никакого дела. Однако впечатлений нам, конечно, очень не хватало. Наша речь была очень бедна, мы носили в карманах кучки всякого мусора и часто его перебирали, мы делали в земле «секретики» из осколков чашек с узором и потом совместно ими любовались, мы видели лица и зверей в рисунках на обоях и часто смотрели на небо. Если кто-то из взрослых вдруг обращал свой неформальный интерес в нашу сторону и соглашался с нами поиграть или по-человечески поговорить, мы радовались несказанно, и все сказанное и сделанное им отпечатывалось в наших мозгах как записанное на скрижалях. От ярких руководителей хороших ленинградских кружков фанатели поколениями и помнят их всю взрослую жизнь. Уже будучи студентами, мы читали почти все выходящие в «Академкниге» новинки, независимо от нашей собственной специализации. Все это по науке называется «сенсорная депривация», а если попросту — недокормленные мозги.

Сейчас ситуация кардинально изменилась. Дети оказались в центре родительского внимания и никак не могут пожаловаться на недостаточность окружающего их информационного поля. Они больше не носят гаечек в карманах и не ищут красоты в закопанных в землю и прикрытых стеклом листочках и огрызках. У них нет в этом необходимости. Но, как вы знаете, маятник редко останавливается в нижней точке…

— И как называется этот теперешний синдром? — подумав, спросила Вовочкина мама. Мне показалось, что она продумывает свой вечерний пост на какой-нибудь мамский форум. — Перекормленные мозги?

— Ага, — усмехнулась я. — Или «синдром перепривации». Слишком много всего. Ничего больше не хочу, ничего не интересно. А в какой-то момент мозги начинает просто тошнить…

— И что же нам теперь делать?

— У вас действительно скоро школа, поэтому терапия должна быть интенсивной. Поможет или нет, я, честно, не знаю, но попробовать, на мой взгляд, стоит. На некоторое время вы станете родителями моего поколения, и посмотрим, как Вовочка на это отреагирует.

* * *

Спустя месяца четыре.

— А-а-а-а… а что же нам теперь-то делать?

— Не помогло?

— Помогло, в том-то и дело. Мы с мужем тогда все обсудили, решили, что дело действительно серьезное и надо пытаться. А потом полностью прекратили его развлекать. На выходные ездили только с мужем или с дочкой, а Вовочку оставляли с няней или с бабушкой, и сказали им, чтобы только книжки читали, и то, если он попросит. В школу искусств водить перестали. В садике сослались на рекомендации психолога и попросили не привлекать его к занятиям — только если сам подойдет и попросит.

Некоторое время он был совсем тихий, понял, что что-то произошло, и испугался. Сидел, играл с сестрой или в лего, мультики смотрел, рисовать начал — до этого сам почти не рисовал. Потом начал ко всем приставать: «Что мне поделать?» Я отвечала: «Что сам захочешь. Я тебя везде таскала, все время предлагала разное, и в результате получилось, что тебе ничего не интересно. Теперь я хочу, чтобы ты сам нашел, что интересно, и мне сказал». Он некоторое время капризничал, стал совсем несносный, бабушка ему даже валерьянку потихоньку давала и на меня ругалась, что я из-за каких-то своих дурацких идей ребенка мучаю. Но муж был на моей стороне, и мы выдержали.

Потом мне в садике сказали: он почти во всех занятиях участвует. Они ему, как я просила, каждый раз говорят: тебе действительно это нужно и интересно? Если нет, то можешь не делать, не слушать, не смотреть, пойди вон в уголок, поиграй, или еще куда-нибудь. И он стал четко отвечать: нет, я хочу, мне интересно. И участвует.

Но дома все по-прежнему. Потом он один раз спросил:

— А почему мы в школу искусств больше не ходим?

Я ответила: потому что ты говорил, что тебе там неинтересно.

— А, — сказал он и больше ничего.

Но я, знаете, только когда перестала все это, вдруг поняла, что я же действительно никогда не ждала, чтобы он ко мне с чем-то обратился, а всегда сама предлагала: давай сейчас вот это, вот это, вот это…

Сейчас он сам на разговор часто выходит, и это вдруг тоже интересно оказалось.

И с младшей я стала себя по-другому вести, отстала от нее немного, и она стала меньше капризничать.

Но с Вовой-то что нам делать?! Он в садике теперь всем вроде как с удовольствием занимается, а дома как будто сбоку. Может, все-таки спросить его: может, он хочет в школу искусств вернуться? Или съездить с нами куда-нибудь?

— Как хотите, — сказала я. — Можете опять начать внедряться, а можете еще подождать. Ваш выбор.

* * *

Я не знаю, какое решение приняла Вовина семья. Я знаю, что качающийся маятник очень трудно остановить посередине, если вообще возможно. И материал этот написала для того, чтобы многочисленные современные внимательные и благополучные родители, у которых любимый, умный и получающий много позитивного внимания ребенок вдруг «ничего не хочет и ничего ему не интересно», имели еще один вариант объяснения, почему это может происходить.
Автор:Катерина Мурашова