Когда в душе ты Юлий Цезарь, но по жизни редактор.
#настроение@crosswayhouse
Понравился сайт?Поделись с друзьями!
Статистика ВК сообщества "Дом-на-Перекрестке"
Назначь встречу своему Вдохновению
11 085
240588-ое место по числу подписчиков
11.45%
19.64%
сегодня 0 (0.00%)
за неделю 3 (0.03%)
за месяц 5 (0.05%)
Графики роста подписчиков
Лучшие посты
*** | [club155153510|Резная_Свирель]
Ну, к сорока годам решил стареть. Уменьшил норму волшебства на треть, стал покупать серьезные журналы, кроссворды и растительную снедь. Увлекся йогой. Тоже ничего. Перевязал надежду бечевой. Налаживались связи и каналы. Болел сустав противно. Плечевой.
Ну, к сорока пяти построил дом. Залез в кредиты, отдавал с трудом. Все меньше разговаривал с друзьями. Все больше разговаривал с котом: а ты доволен жизнью, я смотрю. Завидовал немного косарю. И петухи опальными князьями значительно орали на зарю.
Возможно, так бы дальше все и шло. Привет, сосед. Другой сосед — шалом. Поскольку жизнь, хотя не в одночасье, вписалась и в лекало, и в шаблон. Зимой — снега, по осени — дожди, по лету — босоногие вожди племен ацтеков, инков и апачей, и старшему не более шести.
К пятидесяти сильно растолстел. Укладывался в мягкую постель какой-то окончательно садовый, солидный. Заливался коростель. А тут пришла общественность, свистя про дьявольское семя и дитя. Сказали: мы, естественно, готовы нажаловаться бдительным властям.
Вон там, где воют самки поездов, есть дом. Почти боярышник издох, и возле дома тьма велосипедов, как будто прямо там у них гнездо. Подозреваем: это черный маг вселился в дом без правильных бумаг. Колдун, американец, рептилоид. Ну, или обокрал универмаг.
Кивнул башкой, угу, проверю сам. Провел рукой по редким волосам. Хотел взять нож, подумал, что не сто́ит, но выпил терпкий травяной бальзам. Часов в двенадцать, растеряв задор, добрел до цели, миновал забор, поизучал на косяке насечки и вынес дверь плечом, как приговор.
Мигнула лампа. Звякнул шпингалет.
— Здорово, дядя Федор, сколько лет, — на радостях вскричал коварный Печкин, счастливый, как автобусный билет, — чего ты ждал? Магический кристалл?
Ах, велики. Да я от них устал. Опять же, не пойми откуда лезут. Подозреваю, здесь у них портал.
Ну, дальше — было много молока. Хватайка по столешнице скакал. А после Федор оседлал железо и с Печкиным умчался в облака.
#Резная_Свирель@crosswayhouse #публикация@crosswayhouse
Ну, к сорока годам решил стареть. Уменьшил норму волшебства на треть, стал покупать серьезные журналы, кроссворды и растительную снедь. Увлекся йогой. Тоже ничего. Перевязал надежду бечевой. Налаживались связи и каналы. Болел сустав противно. Плечевой.
Ну, к сорока пяти построил дом. Залез в кредиты, отдавал с трудом. Все меньше разговаривал с друзьями. Все больше разговаривал с котом: а ты доволен жизнью, я смотрю. Завидовал немного косарю. И петухи опальными князьями значительно орали на зарю.
Возможно, так бы дальше все и шло. Привет, сосед. Другой сосед — шалом. Поскольку жизнь, хотя не в одночасье, вписалась и в лекало, и в шаблон. Зимой — снега, по осени — дожди, по лету — босоногие вожди племен ацтеков, инков и апачей, и старшему не более шести.
К пятидесяти сильно растолстел. Укладывался в мягкую постель какой-то окончательно садовый, солидный. Заливался коростель. А тут пришла общественность, свистя про дьявольское семя и дитя. Сказали: мы, естественно, готовы нажаловаться бдительным властям.
Вон там, где воют самки поездов, есть дом. Почти боярышник издох, и возле дома тьма велосипедов, как будто прямо там у них гнездо. Подозреваем: это черный маг вселился в дом без правильных бумаг. Колдун, американец, рептилоид. Ну, или обокрал универмаг.
Кивнул башкой, угу, проверю сам. Провел рукой по редким волосам. Хотел взять нож, подумал, что не сто́ит, но выпил терпкий травяной бальзам. Часов в двенадцать, растеряв задор, добрел до цели, миновал забор, поизучал на косяке насечки и вынес дверь плечом, как приговор.
Мигнула лампа. Звякнул шпингалет.
— Здорово, дядя Федор, сколько лет, — на радостях вскричал коварный Печкин, счастливый, как автобусный билет, — чего ты ждал? Магический кристалл?
Ах, велики. Да я от них устал. Опять же, не пойми откуда лезут. Подозреваю, здесь у них портал.
Ну, дальше — было много молока. Хватайка по столешнице скакал. А после Федор оседлал железо и с Печкиным умчался в облака.
#Резная_Свирель@crosswayhouse #публикация@crosswayhouse
Проще простого | [club197617196|Книжный Волк]
Последнее дело — и можно уходить.
Завтра, уже завтра он зайдет к ней домой. Получит то, что ему нужно, — и снова в путь. И так засиделся на месте: шутка ли — целых две недели в одном городе!
Она привлекла его внимание сразу. Такая ясная, яркая. Необычная. Он раньше таких не встречал. Едва увидел, сразу понял: отличный экземпляр для коллекции.
Познакомиться с ней ничего не стоило. Проследил до магазина, встал за спиной, стянул телефон и кошелек, а когда подошла ее очередь на кассе, расплатился за растерявшуюся девушку. Слово за слово — вот и познакомились. Она — Катя, а он — ну, допустим, Стас. Катя — студентка, будущая учительница начальных классов. А он сегодня, скажем, дизайнер. Она вчера рассталась с парнем, а он пока не готов к отношениям. Вот и славно.
Конечно, ему совсем не важно, как ее зовут, где она учится и даже как выглядит. Он смотрит глубже. Но надо же подобраться поближе. Его всегда удивляло, что из всех многочисленных способов быть беззащитными люди выбирают самый безрассудный — доверие.
Стас любит гулять по ночному городу. Дома — черные прямоугольники. В них — желтые квадраты светящихся окон. И неровный круг луны в небе над ними. Бродить по темным улицам и смотреть в окна. Каждое — как приглашение заглянуть в чужую жизнь.
Ему всегда было интересно, чем живут люди. О чем говорят и о чем молчат. Во что верят и чего боятся.
На прошлой неделе он уже забрал в свою коллекцию человека, молодого парня. На левом предплечье Стаса появилась новая татуировка — красивый парусник. Тяга к путешествиям, дальние страны, возможность вдыхать морской воздух и слушать крики чаек. Ничего этого у парня теперь не будет.
Стас улыбнулся в темноте и сквозь рукав куртки погладил тату. Скоро будет еще одно.
— Катя, привет!
— Здравствуй, Стас! — Она улыбнулась, близоруко сощурившись, несмотря на смешные круглые очки.
— Это тебе, — он протянул букет.
Пять ярких гербер, обвитых красной лентой. Все девушки любят цветы, нужно только угадать какие.
— Спасибо! — Ее улыбка стала еще шире — угадал: оранжевые герберы как раз для нее.
Как договаривались, сходили в кино. Фильм обоим не понравился, но понравилось его обсуждать. Зашли в кафе: счет пополам, предупредила Катя. За билет, кстати, тоже сама заплатила. Сказала: мол, мне нужен друг, не кавалер, а с друзьями все поровну. Как хочешь, милая.
Болтали, смеялись, вспоминали другие фильмы, делились впечатлениями. Потом гуляли, перешли в разговоре на книги. Сначала сюжеты, потом добрались до идей и архетипов. Она интересная. Возможно, детишкам повезло бы с такой учительницей, увлеченной и умной.
В ранних сумерках Стас проводил ее до подъезда.
— Может, пригласишь домой?
Она задумалась на минуту, потом кивнула:
— Хорошо. Но только на чай.
— Конечно.
Интересно, как быстро он справится на этот раз? Рекорд — полчаса. Тридцать минут ему понадобилось, чтобы взять то, что нужно, у разобиженного на мать, одноклассников и весь свет подростка. Татуировка на лопатке — крошечный космический корабль на фоне огромной планеты с кольцами. Надо же так профукать по-настоящему впечатляющее будущее.
А дольше всего он возился с одним скучнейшим библиотекарем. На его путь ушло три недели бесед и обсуждений. Не самый интересный человек, надо признать, но, не совладав с библиотекарем со второй встречи, он пошел на принцип. И в конце концов у Стаса (тогда его, конечно, звали иначе) получилось. На память о том человеке на правом бедре теперь красуется свиток, испещренный мелкими значками.
Новый экземпляр — новая татуировка. Проще простого.
Дома у Кати обнаружилась соседка. Стас мысленно зарычал от злости, но, к счастью, соседка подкрасила губы, похвалила герберы и Стаса и убежала на вокзал, крикнув на прощание:
— Я к маме. Вернусь в понедельник. Пошалите тут без меня!
Пошалим, не волнуйся, улыбнулся про себя Стас. Ты Катю прям не узнаешь.
Катя хозяйничала на кухне: нарезала бутерброды, прослаивала творожным кремом печенье, сооружая простенький, но вкусный десерт, варила кофе с мускатным орехом и корицей.
Стас сидел на стуле с высокой спинкой, наблюдал. Хотел помочь, но ему велели не мешаться.
— Извини, что не в свое дело лезу, Кать, но, знаешь, твой бывший — идиот. Как можно такую девушку бросить?
Она замерла над джезвой, потом вздохнула:
— Ну, понимаешь, не то чтобы он меня бросил...
— Ты его? Все равно идиот, раз не удержал тебя.
— Эх, тут все сложно.
Катя замолчала, сосредоточенно разливая кофе по кружкам. Немного сливок, ложку орехового сиропа, чуть сахару.
— Я его познакомила с Ингой. Она моя подруга. Теперь уже бывшая, наверное. Да и Игорь — не совсем мой парень. Он за мной ухаживал, но это было... ну, не по-настоящему. Не знаю, поймешь ли ты, Стас, но ему нужна была не я. А вот как раз Инга. У них вкусы совпадают. У них шутки похожи. Они... ну, созданы друг для друга. Банально звучит, я знаю.
Впервые за время их знакомства ее голос звучал нерадостно.
— Да нет, я, кажется, понимаю, — осторожно заметил Стас. — Похожи не так, чтоб быть скучными, а так чтобы понимать друг друга, верно?
Она кивнула:
— Именно!
— То есть познакомились, обрели друг друга и перестали с тобой общаться?
— Я их познакомила, — напомнила Катя.
— Зачем?
— Потому, что они друг для друга. Я это сразу поняла, но Игорь долго не хотел знакомиться с Ингой. А за день до того, как мы с тобой встретились, Инга позвонила и сказала, что добыла два билета на «Резонанс». Симфорок, она его обожает. Звала меня с собой. Но я больше люблю классический джаз. А вот Игорь, он тоже в восторге от «Резонанса». И я его уговорила составить Инге компанию. А теперь они оба меня избегают, — она помолчала и добавила. — А я ведь рада за них обоих.
Стас уловил в ее голосе грусть и обиду. Правильные эмоции. Чем их больше, тем ему проще осуществить задуманное.
— Неужели ты не понимала, чем кончится их знакомство?
— Понимала, конечно, я же не дура. Наверное, — она криво улыбнулась. — Такие разговоры надо под рюмочку вести, но извини — я не пью. Только вот, кофе.
Катя приподняла кружку, и они церемонно чокнулись.
— А может, стоило держать их подальше друг от друга?
— Нет, Стас, нельзя. Потому что они — друг для друга, понимаешь? Я вижу иногда, что людям нужно. Вот в школе я дружила с Ниной. С первого класса. Она мне как сестра была. В десятом классе мы решали, куда поступать. То есть за себя-то я знала, что мне в пед. Хочу учить детей. Они такие смешные, искренние. Так здорово им помогать, — улыбка делала ее обычное в общем-то лицо удивительно светлым. — А Нина, она совсем другая.
Катя в волнении поставила кружку с нетронутым кофе. Стас кофе уже попробовал, одобрил и теперь наслаждался напитком, вполуха слушая пылкую речь собеседницы.
— Ей всегда нравилась физика. И математика. Хотя нет, не просто «нравилась»: она в этом реально разбиралась! Нина говорила, что когда ей удается решить какую-нибудь сложную задачку, у нее как будто внутри фейерверк. Ликование такое, радость — смогла! А детей она терпеть не может.
Катя улыбнулась, словно ей было удивительно и радостно от того, что люди разные.
— И я ее заставила поступать в Новосибирск, на физмат. Она хотела со мной сюда документы подавать, но зачем ей пед? Абсолютно незачем. Не ее путь.
Стас не удержался и усмехнулся. Забавно, что она заговорила о пути. Ведь именно это интересует его больше всего. Единственное, что его интересует.
Десятки, сотни путей он собрал до нее, каждый из них новым рисунком лег на кожу. С годами татуировки впитывались глубоко под кожу, и следующие ложились поверх. Свой путь есть почти у каждого. Но большая часть путей скучны, банальны и предсказуемы до зевоты. Лишь изредка встречаются по-настоящему интересные, такие, которые хочется забрать.
— И теперь твоя подруга в Новосибирске, а ты тут?
Катя погрустнела. Кивнула, взяла кружку и отхлебнула остывший кофе.
— На первом курсе мы часто созванивались, переписывались, делились впечатлениями об учебе, одногруппниках и всем таком. На втором курсе реже. А в этом году Нина даже с днем рождения меня не поздравила.
— Наверное, тебе было бы лучше, если б она училась тут? Дружили бы до сих пор.
— Она бы страдала, — решительно отрезала Катя. — Так что пусть больше не моя подруга, зато счастливый человек, который сможет реализоваться в профессии и будет заниматься тем, что нравится.
«Ох, как пафосно! — усмехнулся он про себя. — Сколько же раз ты себе это повторяла, милая?».
— Ты всегда думаешь о чужом счастье? — вслух поинтересовался Стас.
Катя задумалась.
— Не знаю. Наверное. Это ведь несложно — делать людей счастливыми. Иногда общаюсь с человеком и понимаю: ему нужно бросить нелюбимую работу. Или срочно помириться с другом. Или еще что-то. По-разному. Не могу лучше сказать, — она виновато пожала плечами. — Когда мне было восемь, я уговорила родителей развестись. Ужасно звучит, да? Обычно дети стараются родителей помирить. Но я видела, что и мама, и папа несчастливы рядом. Они хорошо относятся друг к другу, любят меня, но папа встретил другую женщину, с которой ему лучше, чем с мамой. А мама влюблена была в своего начальника и страдала, потому что не хотела изменять мужу. А теперь есть две счастливые семьи. У папы двое сынишек в новом браке. Людей иногда надо подталкивать к тому, что им нужно.
— А вот мне что нужно, по-твоему? — Стас отодвинул кружку и тарелку с парой уцелевших бутербродов. Поставил локти на стол и уставился на девушку.
— Ты странный, — с запинкой ответила Катя. — Не обижайся. Быть странным — это здорово! Но я и правда не понимаю, что тебе нужно, Стас. Вот даже сейчас, зачем ты тут? Нет, я тебя не выгоняю. Но разве тебе интересно слушать мои рассуждения о моей же жизни?
Стас медленно проговорил:
— Да, Катя, интересно. Ты умеешь говорить так, что тебя хочется слушать. Но, скажи, разве тебе никогда не хотелось не видеть того, что нужно другим? Не хотелось своего счастья? Чтобы мама и папа были вместе с тобой, чтобы и подруга была рядом, и парень? Ведь это, наверное, очень трудно — знать, чего хотят другие, и всегда помогать им получать желаемое.
Стас замолчал, выжидательно глядя на Катю. Она опустила глаза и не отвечала. Он продолжал:
— Разве ты не хочешь бороться за свое право быть счастливой? Почему ты должна думать о других, когда эти другие думают только о себе?
— Не знаю, — прошептала она. — Иногда мне кажется, что я мямля. Что у меня нет своего мнения. Что я не знаю сама, что мне нужно от других. Да и нужно ли вообще!
«Злись, злись, — думал Стас. — Или обижайся и плачь — все равно. Лишь бы ты согласилась!»
— Катя, ты замечательная девушка. Добрая, умная, заботливая. Но тебе нужно быть решительнее. И взрослее, — он протянул руку и положил ладонь на ее пальцы.
Ну же, соглашайся!
— Да, наверное, ты прав, Стас. Если бы я была другой, я б не была сейчас одна. Только ты...
«Есть!»
— Извини, мне пора.
Стас резко поднялся из-за стола, даже не пытаясь быть вежливым. Заветные слова прозвучали, и знакомое легкое жжение уже начало приятно щекотать кожу слева на груди.
— Пока, Кать. Я позвоню.
Кажется, она расплакалась, но это совершенно не важно.
Стас выскользнул из квартиры. Можно идти дальше. Новые улицы, районы, города.
Очередной человек, у которого получилось отнять путь. И вместо того, чтобы вдохновлять учеников на подвиги, менять чужие жизни и делать мир лучше, эта Катя станет уныло проверять тетради, тихонько завидовать новой машине директора и равнодушно смотреть на учеников — словом, обычная училка.
Ее странный дар видеть чужие пути стал очередным рисунком — надо будет посмотреть потом, что там.
Легко! Пора идти дальше.
На улице жжение усилилось. А должно было пройти. Через полминуты ощущение стало нестерпимым. Стас выругался и взялся торопливо стаскивать с себя толстовку и футболку прямо на детской площадке у подъезда.
Слева на груди обнаружилась новая татуировка. Сияющее солнце над перекрестком. Его лучи расползались, задевая другие тату — и те тоже вспыхивали ярким золотистым светом. Почему так? Так не должно быть! Что это?! Ты же просто картинка!
Все видимые рисунки слились в один пылающий узор — и начали отделяться от тела того, кто называл себя Стасом, устремляясь в разные стороны. Ослепительные вспышки, с которыми разлетались искрящиеся рисунки, сделали его похожим на чудовищный фейерверк. Он успел понять, что дар этой девчонки — не видеть пути, как он решил, а освещать их, показывать людям их дороги. А потом исчез, разлетевшись сотнями чужих путей. И о том, что здесь стоял человек (или кто-то похожий) теперь напоминала только отлетевшая в сторону синяя футболка.
Яркий отблеск на оконном стекле отвлек Катю и вывел из горького оцепенения, в которое она впала с уходом Стаса. Нет, с ним явно не все в порядке. Не зря ей с первой встречи показалось, что он странный. Нет, он, конечно, имеет право на свое мнение. А вот она, Катя, имеет право это мнение не учитывать! Вот так!
Она сходила в ванную, умылась и вернулась на кухню. Достала из холодильника тортик из печенья и решительно отрезала половину.
Почему нужно выбирать: она сама или другие?
Они все непременно будут счастливы — каждый на своем собственном пути.
#Книжный_Волк@crosswayhouse #публикация@crosswayhouse
Последнее дело — и можно уходить.
Завтра, уже завтра он зайдет к ней домой. Получит то, что ему нужно, — и снова в путь. И так засиделся на месте: шутка ли — целых две недели в одном городе!
Она привлекла его внимание сразу. Такая ясная, яркая. Необычная. Он раньше таких не встречал. Едва увидел, сразу понял: отличный экземпляр для коллекции.
Познакомиться с ней ничего не стоило. Проследил до магазина, встал за спиной, стянул телефон и кошелек, а когда подошла ее очередь на кассе, расплатился за растерявшуюся девушку. Слово за слово — вот и познакомились. Она — Катя, а он — ну, допустим, Стас. Катя — студентка, будущая учительница начальных классов. А он сегодня, скажем, дизайнер. Она вчера рассталась с парнем, а он пока не готов к отношениям. Вот и славно.
Конечно, ему совсем не важно, как ее зовут, где она учится и даже как выглядит. Он смотрит глубже. Но надо же подобраться поближе. Его всегда удивляло, что из всех многочисленных способов быть беззащитными люди выбирают самый безрассудный — доверие.
Стас любит гулять по ночному городу. Дома — черные прямоугольники. В них — желтые квадраты светящихся окон. И неровный круг луны в небе над ними. Бродить по темным улицам и смотреть в окна. Каждое — как приглашение заглянуть в чужую жизнь.
Ему всегда было интересно, чем живут люди. О чем говорят и о чем молчат. Во что верят и чего боятся.
На прошлой неделе он уже забрал в свою коллекцию человека, молодого парня. На левом предплечье Стаса появилась новая татуировка — красивый парусник. Тяга к путешествиям, дальние страны, возможность вдыхать морской воздух и слушать крики чаек. Ничего этого у парня теперь не будет.
Стас улыбнулся в темноте и сквозь рукав куртки погладил тату. Скоро будет еще одно.
— Катя, привет!
— Здравствуй, Стас! — Она улыбнулась, близоруко сощурившись, несмотря на смешные круглые очки.
— Это тебе, — он протянул букет.
Пять ярких гербер, обвитых красной лентой. Все девушки любят цветы, нужно только угадать какие.
— Спасибо! — Ее улыбка стала еще шире — угадал: оранжевые герберы как раз для нее.
Как договаривались, сходили в кино. Фильм обоим не понравился, но понравилось его обсуждать. Зашли в кафе: счет пополам, предупредила Катя. За билет, кстати, тоже сама заплатила. Сказала: мол, мне нужен друг, не кавалер, а с друзьями все поровну. Как хочешь, милая.
Болтали, смеялись, вспоминали другие фильмы, делились впечатлениями. Потом гуляли, перешли в разговоре на книги. Сначала сюжеты, потом добрались до идей и архетипов. Она интересная. Возможно, детишкам повезло бы с такой учительницей, увлеченной и умной.
В ранних сумерках Стас проводил ее до подъезда.
— Может, пригласишь домой?
Она задумалась на минуту, потом кивнула:
— Хорошо. Но только на чай.
— Конечно.
Интересно, как быстро он справится на этот раз? Рекорд — полчаса. Тридцать минут ему понадобилось, чтобы взять то, что нужно, у разобиженного на мать, одноклассников и весь свет подростка. Татуировка на лопатке — крошечный космический корабль на фоне огромной планеты с кольцами. Надо же так профукать по-настоящему впечатляющее будущее.
А дольше всего он возился с одним скучнейшим библиотекарем. На его путь ушло три недели бесед и обсуждений. Не самый интересный человек, надо признать, но, не совладав с библиотекарем со второй встречи, он пошел на принцип. И в конце концов у Стаса (тогда его, конечно, звали иначе) получилось. На память о том человеке на правом бедре теперь красуется свиток, испещренный мелкими значками.
Новый экземпляр — новая татуировка. Проще простого.
Дома у Кати обнаружилась соседка. Стас мысленно зарычал от злости, но, к счастью, соседка подкрасила губы, похвалила герберы и Стаса и убежала на вокзал, крикнув на прощание:
— Я к маме. Вернусь в понедельник. Пошалите тут без меня!
Пошалим, не волнуйся, улыбнулся про себя Стас. Ты Катю прям не узнаешь.
Катя хозяйничала на кухне: нарезала бутерброды, прослаивала творожным кремом печенье, сооружая простенький, но вкусный десерт, варила кофе с мускатным орехом и корицей.
Стас сидел на стуле с высокой спинкой, наблюдал. Хотел помочь, но ему велели не мешаться.
— Извини, что не в свое дело лезу, Кать, но, знаешь, твой бывший — идиот. Как можно такую девушку бросить?
Она замерла над джезвой, потом вздохнула:
— Ну, понимаешь, не то чтобы он меня бросил...
— Ты его? Все равно идиот, раз не удержал тебя.
— Эх, тут все сложно.
Катя замолчала, сосредоточенно разливая кофе по кружкам. Немного сливок, ложку орехового сиропа, чуть сахару.
— Я его познакомила с Ингой. Она моя подруга. Теперь уже бывшая, наверное. Да и Игорь — не совсем мой парень. Он за мной ухаживал, но это было... ну, не по-настоящему. Не знаю, поймешь ли ты, Стас, но ему нужна была не я. А вот как раз Инга. У них вкусы совпадают. У них шутки похожи. Они... ну, созданы друг для друга. Банально звучит, я знаю.
Впервые за время их знакомства ее голос звучал нерадостно.
— Да нет, я, кажется, понимаю, — осторожно заметил Стас. — Похожи не так, чтоб быть скучными, а так чтобы понимать друг друга, верно?
Она кивнула:
— Именно!
— То есть познакомились, обрели друг друга и перестали с тобой общаться?
— Я их познакомила, — напомнила Катя.
— Зачем?
— Потому, что они друг для друга. Я это сразу поняла, но Игорь долго не хотел знакомиться с Ингой. А за день до того, как мы с тобой встретились, Инга позвонила и сказала, что добыла два билета на «Резонанс». Симфорок, она его обожает. Звала меня с собой. Но я больше люблю классический джаз. А вот Игорь, он тоже в восторге от «Резонанса». И я его уговорила составить Инге компанию. А теперь они оба меня избегают, — она помолчала и добавила. — А я ведь рада за них обоих.
Стас уловил в ее голосе грусть и обиду. Правильные эмоции. Чем их больше, тем ему проще осуществить задуманное.
— Неужели ты не понимала, чем кончится их знакомство?
— Понимала, конечно, я же не дура. Наверное, — она криво улыбнулась. — Такие разговоры надо под рюмочку вести, но извини — я не пью. Только вот, кофе.
Катя приподняла кружку, и они церемонно чокнулись.
— А может, стоило держать их подальше друг от друга?
— Нет, Стас, нельзя. Потому что они — друг для друга, понимаешь? Я вижу иногда, что людям нужно. Вот в школе я дружила с Ниной. С первого класса. Она мне как сестра была. В десятом классе мы решали, куда поступать. То есть за себя-то я знала, что мне в пед. Хочу учить детей. Они такие смешные, искренние. Так здорово им помогать, — улыбка делала ее обычное в общем-то лицо удивительно светлым. — А Нина, она совсем другая.
Катя в волнении поставила кружку с нетронутым кофе. Стас кофе уже попробовал, одобрил и теперь наслаждался напитком, вполуха слушая пылкую речь собеседницы.
— Ей всегда нравилась физика. И математика. Хотя нет, не просто «нравилась»: она в этом реально разбиралась! Нина говорила, что когда ей удается решить какую-нибудь сложную задачку, у нее как будто внутри фейерверк. Ликование такое, радость — смогла! А детей она терпеть не может.
Катя улыбнулась, словно ей было удивительно и радостно от того, что люди разные.
— И я ее заставила поступать в Новосибирск, на физмат. Она хотела со мной сюда документы подавать, но зачем ей пед? Абсолютно незачем. Не ее путь.
Стас не удержался и усмехнулся. Забавно, что она заговорила о пути. Ведь именно это интересует его больше всего. Единственное, что его интересует.
Десятки, сотни путей он собрал до нее, каждый из них новым рисунком лег на кожу. С годами татуировки впитывались глубоко под кожу, и следующие ложились поверх. Свой путь есть почти у каждого. Но большая часть путей скучны, банальны и предсказуемы до зевоты. Лишь изредка встречаются по-настоящему интересные, такие, которые хочется забрать.
— И теперь твоя подруга в Новосибирске, а ты тут?
Катя погрустнела. Кивнула, взяла кружку и отхлебнула остывший кофе.
— На первом курсе мы часто созванивались, переписывались, делились впечатлениями об учебе, одногруппниках и всем таком. На втором курсе реже. А в этом году Нина даже с днем рождения меня не поздравила.
— Наверное, тебе было бы лучше, если б она училась тут? Дружили бы до сих пор.
— Она бы страдала, — решительно отрезала Катя. — Так что пусть больше не моя подруга, зато счастливый человек, который сможет реализоваться в профессии и будет заниматься тем, что нравится.
«Ох, как пафосно! — усмехнулся он про себя. — Сколько же раз ты себе это повторяла, милая?».
— Ты всегда думаешь о чужом счастье? — вслух поинтересовался Стас.
Катя задумалась.
— Не знаю. Наверное. Это ведь несложно — делать людей счастливыми. Иногда общаюсь с человеком и понимаю: ему нужно бросить нелюбимую работу. Или срочно помириться с другом. Или еще что-то. По-разному. Не могу лучше сказать, — она виновато пожала плечами. — Когда мне было восемь, я уговорила родителей развестись. Ужасно звучит, да? Обычно дети стараются родителей помирить. Но я видела, что и мама, и папа несчастливы рядом. Они хорошо относятся друг к другу, любят меня, но папа встретил другую женщину, с которой ему лучше, чем с мамой. А мама влюблена была в своего начальника и страдала, потому что не хотела изменять мужу. А теперь есть две счастливые семьи. У папы двое сынишек в новом браке. Людей иногда надо подталкивать к тому, что им нужно.
— А вот мне что нужно, по-твоему? — Стас отодвинул кружку и тарелку с парой уцелевших бутербродов. Поставил локти на стол и уставился на девушку.
— Ты странный, — с запинкой ответила Катя. — Не обижайся. Быть странным — это здорово! Но я и правда не понимаю, что тебе нужно, Стас. Вот даже сейчас, зачем ты тут? Нет, я тебя не выгоняю. Но разве тебе интересно слушать мои рассуждения о моей же жизни?
Стас медленно проговорил:
— Да, Катя, интересно. Ты умеешь говорить так, что тебя хочется слушать. Но, скажи, разве тебе никогда не хотелось не видеть того, что нужно другим? Не хотелось своего счастья? Чтобы мама и папа были вместе с тобой, чтобы и подруга была рядом, и парень? Ведь это, наверное, очень трудно — знать, чего хотят другие, и всегда помогать им получать желаемое.
Стас замолчал, выжидательно глядя на Катю. Она опустила глаза и не отвечала. Он продолжал:
— Разве ты не хочешь бороться за свое право быть счастливой? Почему ты должна думать о других, когда эти другие думают только о себе?
— Не знаю, — прошептала она. — Иногда мне кажется, что я мямля. Что у меня нет своего мнения. Что я не знаю сама, что мне нужно от других. Да и нужно ли вообще!
«Злись, злись, — думал Стас. — Или обижайся и плачь — все равно. Лишь бы ты согласилась!»
— Катя, ты замечательная девушка. Добрая, умная, заботливая. Но тебе нужно быть решительнее. И взрослее, — он протянул руку и положил ладонь на ее пальцы.
Ну же, соглашайся!
— Да, наверное, ты прав, Стас. Если бы я была другой, я б не была сейчас одна. Только ты...
«Есть!»
— Извини, мне пора.
Стас резко поднялся из-за стола, даже не пытаясь быть вежливым. Заветные слова прозвучали, и знакомое легкое жжение уже начало приятно щекотать кожу слева на груди.
— Пока, Кать. Я позвоню.
Кажется, она расплакалась, но это совершенно не важно.
Стас выскользнул из квартиры. Можно идти дальше. Новые улицы, районы, города.
Очередной человек, у которого получилось отнять путь. И вместо того, чтобы вдохновлять учеников на подвиги, менять чужие жизни и делать мир лучше, эта Катя станет уныло проверять тетради, тихонько завидовать новой машине директора и равнодушно смотреть на учеников — словом, обычная училка.
Ее странный дар видеть чужие пути стал очередным рисунком — надо будет посмотреть потом, что там.
Легко! Пора идти дальше.
На улице жжение усилилось. А должно было пройти. Через полминуты ощущение стало нестерпимым. Стас выругался и взялся торопливо стаскивать с себя толстовку и футболку прямо на детской площадке у подъезда.
Слева на груди обнаружилась новая татуировка. Сияющее солнце над перекрестком. Его лучи расползались, задевая другие тату — и те тоже вспыхивали ярким золотистым светом. Почему так? Так не должно быть! Что это?! Ты же просто картинка!
Все видимые рисунки слились в один пылающий узор — и начали отделяться от тела того, кто называл себя Стасом, устремляясь в разные стороны. Ослепительные вспышки, с которыми разлетались искрящиеся рисунки, сделали его похожим на чудовищный фейерверк. Он успел понять, что дар этой девчонки — не видеть пути, как он решил, а освещать их, показывать людям их дороги. А потом исчез, разлетевшись сотнями чужих путей. И о том, что здесь стоял человек (или кто-то похожий) теперь напоминала только отлетевшая в сторону синяя футболка.
Яркий отблеск на оконном стекле отвлек Катю и вывел из горького оцепенения, в которое она впала с уходом Стаса. Нет, с ним явно не все в порядке. Не зря ей с первой встречи показалось, что он странный. Нет, он, конечно, имеет право на свое мнение. А вот она, Катя, имеет право это мнение не учитывать! Вот так!
Она сходила в ванную, умылась и вернулась на кухню. Достала из холодильника тортик из печенья и решительно отрезала половину.
Почему нужно выбирать: она сама или другие?
Они все непременно будут счастливы — каждый на своем собственном пути.
#Книжный_Волк@crosswayhouse #публикация@crosswayhouse
Кот | [club155153510|Резная Свирель]
Путаясь в лапах, едва дыша, дверь распахнув легко, к ведьме приходит ее душа, то есть любимый кот. Слабо сияющий, как свеча. Черный, как гуталин.
— Ведьма, уйми ты мою печаль. Скорбь мою утоли.
Суп приготовив, помыв полы, сильно гордясь избой, ведьма развешивает полынь, мяту и зверобой. Спелая ягода в туесках, лавка среди двора.
— В чем, — вопрошает, — твоя тоска? В чем, — говорит, — хандра? Ибо не всякое колдовство мне по плечу и в рост.
Кот замечательный, хвост его — толстый пушистый хвост.
Кот обращается в нюх и в слух, ластится, хитрован:
— Встретил я призраков. Сразу двух. К Мурке на ужин зван, шастал по городу вдоль реки, черен и окаян. Тут мертвецы на пути, прикинь. Вижу их только я. Помню, как леший залез в овин, как веселился лось. Многое видел — такой любви раньше не довелось. Ведьма, попробуй о них забудь. Вот говорю — в связи с этим придумай хоть что-нибудь. Как-нибудь воскреси.
Ведьма смеется, в углу таясь: мед, аконит и сныть, крепкая, стало быть, вышла связь, прочная вышла нить. Ладно, додумался сам, поди. Плут, заслужил рагу. Ешь и немедленно уходи. Сделаю, что смогу.
Кот основательно, не спеша, ведьмины ест харчи. Вон убегает потом душа. Хрипло порог ворчит. Алым красуется бересклет, выгуляв свой наряд.
В городе двое не гасят свет целую ночь подряд. В небе рассыпана звезд крупа.
Каждый любим и жив.
Ведьма, со лба вытирая пар, в сторону отложив трубку, набитую табаком, пьет контрабандный ром. Кот, наигравшись с тугим клубком, спит под ее ребром.
#Резная_Свирель@crosswayhouse #публикация@crosswayhouse
Путаясь в лапах, едва дыша, дверь распахнув легко, к ведьме приходит ее душа, то есть любимый кот. Слабо сияющий, как свеча. Черный, как гуталин.
— Ведьма, уйми ты мою печаль. Скорбь мою утоли.
Суп приготовив, помыв полы, сильно гордясь избой, ведьма развешивает полынь, мяту и зверобой. Спелая ягода в туесках, лавка среди двора.
— В чем, — вопрошает, — твоя тоска? В чем, — говорит, — хандра? Ибо не всякое колдовство мне по плечу и в рост.
Кот замечательный, хвост его — толстый пушистый хвост.
Кот обращается в нюх и в слух, ластится, хитрован:
— Встретил я призраков. Сразу двух. К Мурке на ужин зван, шастал по городу вдоль реки, черен и окаян. Тут мертвецы на пути, прикинь. Вижу их только я. Помню, как леший залез в овин, как веселился лось. Многое видел — такой любви раньше не довелось. Ведьма, попробуй о них забудь. Вот говорю — в связи с этим придумай хоть что-нибудь. Как-нибудь воскреси.
Ведьма смеется, в углу таясь: мед, аконит и сныть, крепкая, стало быть, вышла связь, прочная вышла нить. Ладно, додумался сам, поди. Плут, заслужил рагу. Ешь и немедленно уходи. Сделаю, что смогу.
Кот основательно, не спеша, ведьмины ест харчи. Вон убегает потом душа. Хрипло порог ворчит. Алым красуется бересклет, выгуляв свой наряд.
В городе двое не гасят свет целую ночь подряд. В небе рассыпана звезд крупа.
Каждый любим и жив.
Ведьма, со лба вытирая пар, в сторону отложив трубку, набитую табаком, пьет контрабандный ром. Кот, наигравшись с тугим клубком, спит под ее ребром.
#Резная_Свирель@crosswayhouse #публикация@crosswayhouse
— Доктор, я болен.
— Голубчик, а чем вы больны?
— Слух мой ослаб —
Я не слышу шептанья Луны,
Хохота трав,
Бормотанья подземных корней.
Переговоры ворчливых прибрежных камней…
Нем и обычно болтливый березовый лист,
Птиц мне не слышно — лишь щебет какой-то и свист…
Доктор, я болен.
А может, схожу я с ума?
Зренье упало.
Я вижу лишь только дома,
Сумки, людей и автобусы, стены церквей…
Гномы исчезли!
Нет эльфов, русалок, нет фей!
Где домовой, что под лестницей жил за стеной?
Доктор, мне страшно, такое впервые со мной.
Доктор, скажите, недуг мой — он неизлечим?!
— Что вы, голубчик, для страха не вижу причин.
Раньше, любезнейший, были серьезно больны.
Полноте, бросьте. Какие шептанья луны…
Наталья Филлипова
#Наталья_Филлипова@crosswayhouse #публикация@crosswayhouse
— Голубчик, а чем вы больны?
— Слух мой ослаб —
Я не слышу шептанья Луны,
Хохота трав,
Бормотанья подземных корней.
Переговоры ворчливых прибрежных камней…
Нем и обычно болтливый березовый лист,
Птиц мне не слышно — лишь щебет какой-то и свист…
Доктор, я болен.
А может, схожу я с ума?
Зренье упало.
Я вижу лишь только дома,
Сумки, людей и автобусы, стены церквей…
Гномы исчезли!
Нет эльфов, русалок, нет фей!
Где домовой, что под лестницей жил за стеной?
Доктор, мне страшно, такое впервые со мной.
Доктор, скажите, недуг мой — он неизлечим?!
— Что вы, голубчик, для страха не вижу причин.
Раньше, любезнейший, были серьезно больны.
Полноте, бросьте. Какие шептанья луны…
Наталья Филлипова
#Наталья_Филлипова@crosswayhouse #публикация@crosswayhouse
Ничего не понял он. Ничего. Не сумел обычное волшебство: полетать над миром, придумать сны. Пару монстров вызвать из глубины. Позывными мавок забить эфир. А он взял и маме купил кефир. Улыбнулся бабушке на скамье. Помахал вахтеру: привет семье. Выгибалась радуга над рекой. Да какой он сказочник? Никакой.
Ничего не вытворил. Ни шиша. Рассмешил соседского малыша. На разбитый локоть ему подул, то есть делал разную ерунду. По дороге к дому купил кувшин — из кувшина даже не вылез джинн, чтобы да, желания исполнять. Затушил в лесу островок огня. До ближайшей урны пакет донес. Почесал в затылке, наморщил нос. Расписал шкатулку под хохлому. Да какой он маг? Да куда ему?
Ни черты не сладилось. Ни черта. Застелил постель, покормил кота. Кот мурлыкал ласково, хорошо и лежал под боком. Потом ушел. Он не стал задерживать — пусть идет. Доказал компьютеру, что не бот.
Разогнал на небе кисель медуз. Ни единой сказки. Сплошной конфуз. Выпил чаю. Цифры сложил в уме. Мог бы сделать чудо. А не сумел. Только все куда-то смотрел за склон. Не волшебник. Правильно. Или он?
[club155153510|Резная Свирель]
#Резная_Свирель@crosswayhouse #память@crosswayhouse
Ничего не вытворил. Ни шиша. Рассмешил соседского малыша. На разбитый локоть ему подул, то есть делал разную ерунду. По дороге к дому купил кувшин — из кувшина даже не вылез джинн, чтобы да, желания исполнять. Затушил в лесу островок огня. До ближайшей урны пакет донес. Почесал в затылке, наморщил нос. Расписал шкатулку под хохлому. Да какой он маг? Да куда ему?
Ни черты не сладилось. Ни черта. Застелил постель, покормил кота. Кот мурлыкал ласково, хорошо и лежал под боком. Потом ушел. Он не стал задерживать — пусть идет. Доказал компьютеру, что не бот.
Разогнал на небе кисель медуз. Ни единой сказки. Сплошной конфуз. Выпил чаю. Цифры сложил в уме. Мог бы сделать чудо. А не сумел. Только все куда-то смотрел за склон. Не волшебник. Правильно. Или он?
[club155153510|Резная Свирель]
#Резная_Свирель@crosswayhouse #память@crosswayhouse
Волшебство очень любит прятаться в снах, потому что там мы ничему не удивляемся...
Художник Олег Майоров
#сны_Дома@crosswayhouse
Художник Олег Майоров
#сны_Дома@crosswayhouse
Надеюсь, вы встали с той ноги? Пусть весь день пройдет в моменте, в потоке и в ресурсе;)
#утро_Дома@crosswayhouse
#утро_Дома@crosswayhouse
#настроение@crosswayhouse
В Петербурге появилась скульптура милой печальной книги. Она грустно сидит на лавочке, положив руки на коленки, и, вероятно, очень тревожится от того, что ты, человек, читаешь этот пост на экране гаджета, вместо того чтобы взять с полки давно запылившуюся книгу и дочитать ее до конца.
Сесть и погрустить рядом с книжкой можно у Литейного, 55.
А в вашем городе есть памятники книгам? Несите фото!
В Петербурге появилась скульптура милой печальной книги. Она грустно сидит на лавочке, положив руки на коленки, и, вероятно, очень тревожится от того, что ты, человек, читаешь этот пост на экране гаджета, вместо того чтобы взять с полки давно запылившуюся книгу и дочитать ее до конца.
Сесть и погрустить рядом с книжкой можно у Литейного, 55.
А в вашем городе есть памятники книгам? Несите фото!
Любое пробуждение станет приятным, если научиться заряжаться оптимизмом прямо с утра.
#утро_Дома@crosswayhouse
#утро_Дома@crosswayhouse
