Статистика ВК сообщества "Ва́ймуша"

РУССКИЙ СЕВЕР. ДОРОГАМИ ОТКРЫТИЙ
Документальный фильм Валдиса Пельша.

Премьера на Первом канале 11.07.2021 г. в 13-55.

Чтобы открыть красоту нашей Родины, необязательно ехать куда-то далеко. Достаточно сесть в машину и проехать несколько сотен километров в северном направлении. Живописные места, самобытная архитектура и, конечно, люди, оберегающие свои традиции, — именно таким может открыть для себя Русский Север каждый из нас.

Съёмочная группа вместе с ведущим Валдисом Пeльшем отправилась в путешествие на автомобиле и пересекла Вологодскую, Архангельскую, Мурманскую области, Ненецкий автономный округ, республики Карелия и Коми.

Идея фильма — показать Русский Север глазами тех, кто здесь сейчас живёт. Русский Север — это «исключение из правил», у местных жителей — совсем другая ментальность, у ни в крови нет ни холуйства, ни холопства, потому что здесь не было крепостного права, войн и голода.

«Генетически северяне — это совершенно другие люди, они свободные, открытые и абсолютно не мелочные». Плотность населения на Русском Севере — одна из самых низких — примерно 3 человека на квадратный километр.

В местных лесах произрастают редкие лишайники с уникальными полезными свойствами. Один из них называют «лесной аспирин». Он растёт только в экологически чистых лесах и не терпит даже малейшего загрязнения воздуха.

Именно на Севере женщины добились равноправия раньше всех в России. Кстати, женщины здесь не бабы, а «жёнки», а «бабами» сваи забивают.

На Пинеге живут мастера поморского печенья и пряников — «козуль» из ржаного теста и соли. У каждой хозяйки свой рецепт печенья.

А ещё здесь потрясающие рассветы и закаты. Туристы, побывав на Русском Севере один раз, обязательно сюда возвращаются.

В фильме принимают участие:
[id1283044|Анна Клепиковская]
[id62502029|Алёна Валькова]
и многие другие...

Режиссёр: Кристина Козлова
Производство: ООО «РД Студия» 2021 г.

#русскийСевер #кино #ТВ #путешествия #Пинега #Карелия #Коми #Мурманск #Архангельская #Архангельск

СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ
Архангельские сказки
Читает Пётр Мошков

Ленинградская студия грамзаписи. Запись 1981 г.
Дата выпуска: 1983 г.
Цифровое переиздание [club190904265|Фирмы Мелодия], 2021 г.
Номер диска в каталоге: MEL CO 0885

«Северное сияние» – вторая пластинка архангельских сказок в исполнении вологодского чтеца Петра Алексеевича Мошкова, записанная на Ленинградской студии грамзаписи. Надеемся, что эти записи позволят специалистам и всем любителям живого народного слова ещё лучше узнать и оценить мастерство этого самобытного и оригинального рассказчика.

Напомним, что по профессии П. А. Мошков был разъездным фотографом, так что ему немало пришлось поколесить по своей родной Вологодщине, Архангельской области, другим районам Северной России. Эта беспокойная профессия да врожденная наблюдательность помогли ему изучить быт и культуру северян, сохранившиеся в глубинке старинные обычаи и обряды, а самое главное–услышать живую разговорную речь, народные песни и предания. Особенно полюбились ему северные «ста́рины» и сказки. Он запоминал их, записывал, а потом начал пересказывать, сначала в узком кругу слушателей, затем на сцене. В последние годы, оставив фотографию из-за потери зрения, Петр Алексеевич целиком посвятил себя своему давнему увлечению. Прекрасное языковое чутьё и память позволили ему овладеть северорусскими диалектами, творчески переосмыслить манеру народных сказителей. Наверное, многие участники вечера в Центральном Доме литераторов, посвященного столетию со дня рождения [club186286366|С. Г. Писахова], запомнили, как после обычных официальных выступлений на сцену поднялся сутулый человек преклонных лет и заговорил. Через минуту он уже безраздельно властвовал над огромной аудиторией. Звонкая, напевная «говорь» заставила всех обратиться в слух. На глазах преобразился рассказчик. Казалось, на сцене не старый слепой человек, а в расцвете сил и здоровья сам Семён Малина, весёлый балагур и без­удержный враль – герой всех писаховских сказок.

Читал Пётр Алексеевич самозабвенно. В один присест мы записали дюжину сказок в его исполнении, каждую в нескольких вариантах. Двух одинаковых вариантов не было: рассказчик старался сохранить не столько текстовую точность, сколько несравненную образность языка, малейшие особенности северорусского говора, без труда варьируя синонимы один другого лучше.

Сказок Петр Мошков знал множество. Но, по его собственному признанию, предпочитал пересказывать своих любимых писателей – Степана Григорьевича Писахова и Бориса Викторовича Шергина. Наверное, потому что всех их объединяла любовь к родному Северу, его народу, устному творчеству.

«Устному художественному слову, этой народной библиотеке сказок, преданий, ста́рин, легенд, притч, песен, двадцатый век угрожал полным исчезновением, – пишет в предисловии к книге Бориса Шергина «Гандвик – студёное море» Юрий Галкин. – Много ли мог записать заезжий учёный-фольклорист!.. Если осколки материальной культуры мы ещё как-то можем собрать по черепкам, склеить и свезти для сохранения в музеи и заповедники вроде Кижей, то со словом дело обстоит сложнее...

На смену устному художественному слову вместе с переменами и в самой жизни властно шло и утверждалось слово печатное: газета, книга, а следом и всепроникающее неумолчное радиослово. Казалось бы, «старое поморское наречие» должно было неизбежно исчезнуть, уйти в историю, в небытие. Но этого не случилось».

С. Г. Писахов, Б. В. Шергин, другие северные писатели бережно сохранили и сохраняют это наречие, справились и справляются с труднейшей задачей, выпавшей на их долю, – «сделать письменное слово таким, чтобы оно содержало живую жизнь слова устного».

К верным хранителям северного русского языка по праву можно отнести и Петра Алексеевича Мошкова. В его прочтении печатное слово сохраняет своеобразную ин­тонацию, фонетические особенности, типичные грамматические отклонения северного наречия. Благодаря ему устное слово обрело свою первозданность, вновь ожило и зазвучало.

Ушёл из жизни «словесный колдун» Степан Григорь­евич Писахов, уже нет «волшебника русской речи» Бориса Викторовича Шергина. Остались после них книги, прекрасные памятники русскому народному языку. В апреле 1982 года скоропостижно скончался талантливый самоучка Пётр Алексеевич Мошков. Остались после него эти записи, его живой голос, звучащее русское слово.

Текст: В. Заветный

Выражаем сердечную признательность [id474634287|Дмитрию Маслякову] за организацию переиздания!

#русскийСевер #сказки #фольклор #сказительство
#Архангельск #Архангельская #русскаялитература #русскийязык
#Писахов #Шергин #СтепанПисахов #БорисШергин #Родиноведение
#Степан_Писахов #Борис_Шергин
#диалект #поморы #Вологда

АМБАРЫ

Архангельская область, Пинежский район, село Шардонемь

Открытка 1970-е (с) [club97313244|Издательство "Аврора"], Ленинград

#русскийСевер #Архангельская
#Пинежье #Пинега #Шардонемь
#зодчество #зима
#краеведение

О НАРЯДЕ МОЛОДУХИ
Пинежского уезда Архангельской губернии

Рассказывает руководитель фольклорного коллектива деревни Кеврола Пинежского района Архангельской области "Кеврольские жёнки" [id195401442|Смоленская Любовь Александровна] (1946 - 2021).

Рождественский фестиваль в Лавре, Санкт-Петербург,
23 января 2010 года.

#русскийСевер #Архангельская
#Пинежье #Пинега #Кеврола
#традиционныйкостюм
#народныйкостюм #свадьба
#традиция #русские

ДЕВИЧИЙ КОСТЮМ
Русский Север, конец XIX - начало XX века

Гликосе дефка то поморска как ладна да справна Глаз не отвести. Сарафанцик на ей штофной, полушубоцек парцевой, рукава вышивкой украшены. Да не проста ето вышивка, обережна. НА ШЕИ НИТКА ЯНТАРНА В Ушах СЕРЬГИ ЖЕМЦЮЖНЫ СКАТНОГО ЖЕМЦЮГА, А НА ГОЛОВЫ ПОВЯЗОЦЬКА ЖЕМЦЮГОМ РОЗУБРАНА. По плецям коса руса вьецце. Венцят ту косу кустоцек. Дефка то невеста на выданЬи В хоровод собираицце, да сидит наряжаицце.

#русскийСевер
#Архангельская #Поморье
#традиционныйкостюм
#народныйкостюм
#традиция

ИЛЬИН ДЕНЬ*
2 августа (20 июля по старому стилю)

После ильина дни вода в реке студёне станет: олень копыта оммочил уж.
С ильина дни ночи темнеют: сива коня в поле не увидишь.
Оводы до ильина дни. Как ильин день пройдёт, так коровы уж ходят, не боятся: овод смирене будет.
С ильина дни начинаем жать, как хороший год. Когда хорош год, так на ильин день жнём уж.
До ильина дни сеют рожь. Раньше посеешь, раньше взойдёт, а поздно — на озимь слабинка будет. Поздно посеешь, так пойдут утренники, озимь может погибнуть.
До ильина дни сеют рожь полугорстью, а после уж целой горстью нать сеять.

* память пророка Илии (IX в. до н. э.).

#народныйкалендарь #Пинежье #Ваймуша #фольклор #приметы #русскийсевер

"СТАРИНУ СПОЮ ДА СТАРОДАВНЮЮ"

Фольклорное представление [club30303460|Театра поморской культуры «Сузёмье»] в рамках закрытия выставки «Пора́то ба́ско» [club39575430|Дарвиновского музея] пройдёт 17 апреля (вс.) в 17:00 по адресу: Москва, ул.Вавилова, 57, 5 этаж, оранжерея.*

«Сузёмье» - это камерный женский коллектив уроженок Пинежского района – самого песенного края Архангельской области. В их репертуаре песни и скоморошины, былины, сказы и плачи, дошедшие до наших дней из глубокой древности. Подлинностью дышат не только песенные распевы, но и говор, и самобытная одежда пинежанок.

Участницы коллектива считают, что если просто петь старинные песни, это не очень понятно. Ведь каждая песня раньше была к чему-то приурочена – к свадьбе ли, к сбору урожая. Поэтому всегда всё показывают в действии, и даже рассказывают, для чего та или другая песня. «У нас такой богатый Русский Север, а его не слышно. Вот и стараемся сберечь нашу северную культуру, чтобы она достойно везде звучала и смотрелась. Поэтому живём и радуемся каждому дню, а уж там – чего Бог пошлёт», - говорит руководитель театра [id140216871|Елена Севериановна Оводова].

За 15 лет существования «Сузёмье» выступали в разных городах России и других стран. Свой концерт в Дарвиновском музее они посвящают памяти северной сказительницы Марьи Дмитриевны Кривополеновой (1843 — 1924).

* Пешком 10–15 минут от метро «Академическая» по левой стороне улицы Дмитрия Ульянова в сторону Ленинского пр. до ул. Вавилова.

#русскийСевер #Архангельская #Пинежье
#Пинега #фольклор #этнография #былины
#сказительство #сказы #Кривополенова

ПОЧТА ПРИШЛА

Художник Борис Николаевич Поморцев (род. 11 марта 1932)

#русскийСевер
#искусство
#зодчество

«ЭТО ТО, ЧТО ПЕРЕДАЁТСЯ ПО НАСЛЕДСТВУ» Истинно русская культура почти умерла. Как поморы сохранили её на Севере?

Что собой представляет субэтнос поморов, однозначно не скажет никто. С одной стороны, это достаточно разрозненная группа русских и угро-финнов, живущих на берегах Белого моря. С другой — многие жители Архангельской области, даже обитающие вдали от большой воды, с гордостью называют себя поморами. Кто же такие настоящие поморы и что представляет собой культура этого субэтноса, «Ленте.ру» рассказал фольклорист, лидер музыкального неофолк-коллектива [club2701566|Moon Far Away] [id10457063|Алексей Шептунов].

«Лента.ру»: Вы считаете себя помором?

Шептунов: Считать — одно, быть — другое. Конечно, в эпоху победившего постмодерна каждый человек волен выбирать, к какой нации, реально существующей или нет, он себя причисляет. Я себя считаю русским человеком. Поморы — это субэтнос Русского Севера. Мне было бы лестно себя таковым считать, но я просто не хочу играть в эти игры.
У меня нет местных корней. Четверть моих корней с Дона, основные — русские с Волги. Мои родители познакомились здесь, в Архангельской области, здесь я и родился. Но для меня эта культура очень важна, и я считаю этот регион своей родиной, с которой я себя полностью отождествляю — и культурно, и территориально.
Для того чтобы быть настоящим помором, надо жить на море — и морем. Конечно, до сих пор существуют споры о том, кого можно считать поморами. Мы в Архангельске привыкли всю Архангельскую область называть Поморьем, используя эти слова как синонимы.
Но по большому счету, по этнографии поморы — это образ жизни. Это относится к тем людям, которые на море живут и морем кормятся. С морем связана немалая часть их культуры, быта, языка. Хотя и те, которые жили на реках Мезени и Пинеге, те, кто с рек ходили на своих карбасах в море на путину, тоже отчасти могут считать себя таковыми.

Так кто же такие поморы? Это русские, это финно-угры? Откуда они взялись?

Здесь до сих пор остаются некоторые тонкости, но для меня все достаточно ясно. Поморы — это некий субэтнос русского народа, который сформировался на территории бывшей Архангельской губернии. Сегодня поморы живут в том числе и в Карелии, и в Мурманске. Это выходцы из западных, северо-западных княжеств Руси, с Новгорода и Пскова, которые благодаря своей высокой пассионарности осваивали новые территории и вели почти кочевой образ жизни.
Пассионарность вела их на Восток и привела сначала на берега Белого моря с разных его сторон — на его мурманский, Терский берег, и на архангельский — так называемые Зимний и Летний. Осели они и на побережье северных рек, впадающих в Белое море, а также Пинеги. Вся эта огромная территория в летописях называлась Заволочьем. Потом переселенцы шли дальше, сначала до Урала (который, кстати, когда-то относился к Архангельской губернии), а затем на всю Сибирь, которая освоена теми же людьми, заселившими первоначально Архангельскую область. Поэтому у нас с сибирскими деревнями очень похожий бэкграунд — схожие фольклорные тексты и сюжеты бытуют и у нас, и в Сибири, их принесли туда одни и те же люди, переселенцы.
Что касается Поморья, то здесь наблюдалось взаимовлияние русских переселенцев — псковских и новгородских — с местным населением, с так называемой чудью. Это карело-финские племена, по-видимому, близкие к современным саамам, финно-уграм. Хотя не зафиксировано какого-то большого количества случаев кровосмешения. Это были разные культуры: языческая — с одной, и православная — с другой.

Вы хотите сказать, что они почти не перемешивались?

Определённая ассимиляция, конечно, была, но, я думаю, на уровне крови тут большого влияния нет — есть влияние культурное.
Поморы — это не народ, это, как я сказал, субэтнос русского народа, причём в очень интересной форме. В культурном отношении поморов вполне можно назвать «русскими в чистом виде». Потому что Поморье, Архангельская область — это такая «морозилка» средневековой русской культуры и средневекового культурного кода.

О каком Средневековье мы говорим? Какой примерно век?

Активное освоение началось примерно с XI — XII веков.
Было освоение этой территории и со стороны Центральной России, прежде всего Владимиро-Зуздальского княжества. Эти ребята шли со стороны нынешней Вологодской области. Конечно, на море прежде всего шли люди, которые могли управляться с лодкой, — это все те же Новгород и Псков. Они были мореплавателями, они плавали в Норвегию и Европу, но эти пространства были плотно заселены.
На Севере же и Востоке были огромные почти незаселённые территории. Всё-таки плотность местного населения, так называемой «чуди белоглазой», была очень небольшой, и вели они лесной образ жизни.

Кстати, а почему «белоглазая»?

Есть несколько разных версий, всё-таки чудь — это часть мифологии, некие легендарные первопредки нынешних финно-угров. Возможно, они были голубоглазыми, что не очень свойственно русским. Вполне возможно, у них были белые волосы, ресницы и брови.
Чудь пряталась от этих цивилизационных контактов, уходила в леса, а в конце своей истории, согласно легендам, и вовсе ушла под землю. Да и русские не особо стремились к контактам с ними. Но определённое взаимовлияние культур было, чудская культура что-то от себя оставила. И главное — это топонимика. В Архангельской области очень мало славянских названий рек, озёр и населенных пунктов. Да и местный говор, который имеет подобные заимствования.
Но из чисто русских, славянских слов практически весь словарь Даля — это Архангельская область. Очень многие вещи, не бытующие в других регионах, сохранились у нас.

По-вашему, этот субэтнос существует сейчас?

Глобализация — объективный процесс, от него никуда не деться. Но эти люди вполне спокойно живут и сейчас и занимаются тем же самым ремеслом, что и раньше. Это население тех деревень и сёл, которые находятся на море и ведут традиционный образ жизни.
Это есть и на Пинеге и Мезени, реках, которые достаточно далеко уходят в континент, но непосредственно связаны с морем, — то есть люди уходят на путину. Отчасти существует и на Онеге.
Главное, что существует самоидентичность — а вопрос самоидентичности ведь самый важный. У нас многие жители Архангельской области с гордостью называют себя поморами и идентифицируют себя с этой землёй, культурой, свойственной этому субэтносу жаждой свободы. Вообще, ощущение своей инаковости, приверженность культуре предков — это, на мой взгляд, очень здравая вещь, генетически обоснованная.
Здесь не было крепостного права, сюда не заходили завоеватели. Вообще, люди на Север бежали за свободой.
Это было разрешено на государственном уровне: не хотите подчиняться — идите осваивайте новые территории, стройте там дома, церкви, плодитесь, первое время с вас никто особо ничего драть не будет. Государство должно прирастать новыми землями — это было почти национальной идеей.
Кстати, ещё нужно упомянуть, что было несколько волн переселенцев. О первой я сказал — из Новгорода и Пскова, они пришли с Запада. Но были ещё и переселенцы из Центральной России. Очень интересно наблюдать это именно на культурологическом уровне: в Архангельской области существуют некие территориальные границы, где эти волны переселенцев столкнулись.
Мы можем сказать, что в этой деревне живут выходцы из Владимиро-Суздальского княжества, потому что в ней существует одна культура. А вот здесь, за рекой, скорее всего, жили выходцы из Пскова и Новгорода, потому что, скажем, у них очень много различий на уровне фольклора. У одних эпос был основан на одних героях, у других — на других.
Эпические герои ведь — это всегда некие архетипы, носители определенной модели поведения, свойственной той или иной общности или народу.
Переселенцы из разных областей по-разному строили дома. Скажем, считается, что новгородцы были достаточно низкорослыми, и поэтому двери в их жилищах были низкими. А суздальцы, владимирцы и выходцы из будущего Московского княжества были несколько выше.
Переселенцы с юга и запада столкнулись. Это произошло примерно в районе современного Каргополя и Кенозера. Были тут и военные конфликты. Москва и Новгород воевали, тут были боевые столкновения, они делили сферы влияния, но это было уже позже.

Почему это происходило?

Это было время формирования общерусской государственности, тогда не существовало общей нации, были разрозненные княжества. Новгород и Москва довольно долго и яростно боролись за политическое доминирование.
Так что эти волны переселенцев прослеживаются на этом культурном пласте до сих пор. На уровне языка, фольклора, этнографии.

Существует ли тогда какой-то общий поморский фольклор?

Да, существует. Однако всё-таки чисто поморский фольклор и фольклор Архангельской области — несколько разные вещи. Конечно, если мы всю Архангельскую область идентифицируем с Поморьем, то можем гордо заявить и такое. Это некий словесный бренд региона, такой как Приморье, Поморье, Закарпатье, Черноземье…
Поморский фольклор в чистом виде — это фольклор людей, живущих на море и связанных с ним непосредственно.
Но в целом Архангельская область интересна именно тем, что представляет собой, как я уже говорил, некий «культурный морозильник», где сохранился большой пласт местной культуры.
По большому счёту именно здесь был открыт живой русский эпос. В XIX веке, в период развития романтизма, в развитых европейских культурах люди начали искать свой эпос. Немецкие романтики, скажем, очень любили актуализировать сказки. Собственно, современная германская нация так и сформировалась — когда немцы поняли, что у них есть какой-то общий эпос.
Русская интеллигенция посмотрела на это и сказала: о, нам тоже нужно что-то такое. Начали создавать какие-то концепции славянского язычества, в основной своей массе очень искусственные.

Так никаких же источников практически не сохранилось.

Да. Но были письменные сборники фольклора и эпоса.
Совершенно случайно в середине XIX века русский фольклорист и этнограф Павел Рыбников, который попал в ссылку в Олонецкую и Архангельскую губернии, вдруг обнаружил, что все эти былины исполняются. Притом не только исполняются — это некий общенациональный код, который на этой огромной территории северной России жив.
Но, в принципе, для людей региона это не вопрос рассказывания каких-то неизвестных для них историй, эти сюжеты знали все (другой вопрос, у кого-то сказывать получалось лучше, были практически профессиональные сказители). Когда Рыбников после своей первой экспедиции предоставил записи этих былин, в академических кругах к нему отнеслись как к шарлатану. Мол, все это очень красиво, русский эпос, мы все его жаждем, но он не может существовать до сих пор! Где ты его взял, скомпилировал, написал?
Надо же ещё понимать, что это все бытовало совсем недалеко от Санкт-Петербурга, а не в какой-то Сибири, за тридевять земель!
Потом на протяжении нескольких лет по следам Рыбникова ездили другие исследователи и записали ещё больше этих былин — в Карелии, в Архангельской области. И это был культурный шок на национальном уровне.

О каких именно былинах идёт речь?

Сюжеты былин, вернее, как их ранее называли, старин, были в основном общерусскими. Есть, конечно, былины, которые принадлежат конкретным регионам, местам, где они возникли. Скажем, старины про Владимира Красное Солнышко относятся к киевскому былинному циклу. Садко и Добрыня Никитич — это новгородская традиция. Но, в принципе, это общерусские сюжеты, известные везде.
Просто для каждого времени, наверное, и для каждого княжества были более близкими собственные архетипические герои. Илью, например, знали по всей России, но место его «приписки» — это всё-таки юго-запад. Это и Украина, и Центральная Россия. Садко же более северный.

Так что же открыл Рыбников?

Им были открыты не сюжеты, а то, что этот фольклор, эпос все ещё жив, что он бытует в народе, не на уровне записей.

То есть в остальной Российской империи их не рассказывали, а в Поморье рассказывали?

Да, практически не рассказывали, эта культура уже была на своём излёте. Героический эпос трансформировался в более поздние жанры фольклора, такие как баллады, исторические песни. А вот былины, огромные тексты, которые исполнялись зачастую по нескольку часов, в таком объеме бытовали тогда только на Севере.
Именно по характеру заселения территории и распространения этих фольклорных форм в Архангельской области до середины ХХ века можно было записать былины, духовные стихи — даже позже, в 70-60-х годах. Существовали целые династии сказителей, которые передавали знания из поколения в поколение. Архангельская область сама по себе сокровищница фольклора, и это может стать самым большим культурным брендом региона.
С другой стороны, здесь разный фольклор. На Пинеге он один, там есть свои сюжеты и, самое главное, своя манера исполнения. На Мезени он другой. На Онеге он третий. На берегу моря — четвертый. Все это очень интересно.
Конечно, была большая мобильность населения. Люди из поморских деревень женились, переезжали в другие села, но всё-таки разные традиции выделяются, они слышны для уха специалиста.

Почему русский фольклор так хорошо сохранился именно в Поморье? Я вот вспоминаю рассказчика из цикла мультфильмов «Смех и грех у Бела моря», где он сидит в избе, его окружили другие товарищи, снаружи бушует море и дует ветер, а он сказки им рассказывает. Может быть, дело в таком коммунальном характере проживания?

Отчасти да, но это же раньше везде было.
Сказывание эпоса — это способ времяпровождения на совместных работах, будь то сенокос, зимние посиделки, когда собирались все вместе в самой большой избе.
Или когда мужики уходили на промысел и вместе жили. Брали туда рассказчика эпоса, этакого старичка, который ничего не делал, а только сказки да анекдоты по вечерам травил и песни пел. Но при этом получал практически такую же долю с добытой рыбы, что и все.
Да, действительно, это некое общежитие, разные его формы. Но необязательно это всегда было связано с промыслом или уходом на море. В традиционном обществе совместные работы вполне распространены.

Да, но вы сами говорили, что к ХХ веку все это начало быстро уходить, а в Поморье ещё долго держалось.

Теряться начало ещё в XIX веке, потому что уже тогда городская культура во многом преобладала, люди переезжали в город, формировались новые жанры. Вот, скажем, жанр баллады — это тоже эпос, но эпос, который себя изжил в своем «героическом» начале. Он стал короче, в нем другие сюжеты, появились другие герои. И они стяжают уже неких других вещей, не те, что стяжали былинные деятели или тем более герои духовных стихов. Это прагматики, появляется любовная линия, герои баллад и былин — это такие товарищи, которые по женщинам пройтись не против и становятся героями таким вот образом, а не защищая свою землю от завоевателей или борясь со змеем. Раньше такого человека не назвали бы героем, он не стал бы примером для подражания.
Фольклор всегда очень связан с образом жизни. Это не что-то старое — фольклор же существует и сегодня, просто другой, нетрадиционный, неэпический. Он представлен во множестве разных форм. В каком-то узком сообществе могут ходить байки о былых временах, есть свои словечки в профессиональных кругах, свои полумифические герои.

А сейчас живой поморский фольклор есть? И если есть, то что он собой представляет?

Можно записать какие-то остатки песен, приметы… Это скорее больше этнография. Текстов поётся уже мало.
Я уже говорил, что фольклор связан с образом жизни. Но нет сейчас ни одной деревни, которая живёт замкнуто и не подвержена влиянию пришлой цивилизации и культуры. Поэтому у нас преобладает общероссийская и общемировая. В любой деревне слушают и Motorhead, и Metallica, и вообще кого угодно. Общемировая культура полностью преобладает над региональной и традиционной.
Есть тенденция, в рамках которой люди начинают интересоваться своими корнями и изучать их, доставать какие-то записи, читают книжки, сборники, полевые записи, старые пластинки фирмы «Мелодия», которая в своё время, кстати, издавала очень много фольклора. Но это вторичная идентичность.
Ведь фольклор — это то, что передаётся по наследству, то, чему тебя научили от колыбели твоя бабушка или мама в том традиционном образе жизни, в котором это всё передавалось.

БОРИС ШЕРГИН – ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ
О МАРЬЕ ДМИТРИЕВНЕ КРИВОПОЛЕНОВОЙ*

Маленькая, тоненькая, с глубокими чашками голубых, младенчески чистых глаз, с личиком, рдеющим румянцем, то смеющаяся, а чаще плачущая! Марья Дмитриевна была явлением удивительным, чудесным даже для Севера, где вообще творческая одержимость и поэтический пафос не редки.
Эта замечательная артистка и поэтесса всю жизнь ходила с нищенской сумой: «Под одним окошком выпрошу, под другим съем…» Но и старые и малые, дальние и ближние, подавая кусок, кланялись этой женщине в пояс. Её встречали и провожали, будто сказочную царевну.
С 1915 по 1922 год, проездом с Пинеги на Москву, Марья Дмитриевна не раз гостила в нашем доме в Архангельске.
Ей необыкновенно шли старинные наряды моей матери. В «орлёном» (узор из птиц. – Б. Ш.) штофнике, в трубастом шугае, в жемчужном рогатом «сборнике» шествует бабушка на выступление в «коммерческий клуб» или «на театр»… Кегостровские, соломбальские жонки перекликаются с карбасов: «Царску золотошвейку (!) сегодня видели! Буди карапь во флаках!» Но пинежские бабы, завидуя, поджимают губы: «Маху Коротку видели… Ну уж… В прежну моду кол огородной одень и то красивой будет…»
Всем своим стилем и существом эта северная старуха оставляла впечатление, непринуждённо, как на Пинеге в пиру. Председатель, профессор, объявляет перерыв. И наша северная дива поясняет: «Пережом надо сделать! Мужики пущай сходят коней проведают, а вы, робята, до ветру сбегайте… Бабушка чай пить подё».
Устав от столичных впечатлений, Марья Дмитриевна с очевидным удовольствием гостила в Архангельске. В старинном нашем доме ей нравились низкие потолки, коротенькие оконца, тёплые лежанки, старинное «божество», модели кораблей по стенам, стогодовалая мебель. «Заболеть бы мне у вас… Слечь бы у вас на полгодика, на годик!..»
Хотя в нашем доме сказительнице приходилось полемизировать со староверами. Трофим Томилов, тряся бородою, похожею на медный поднос, стращал: «На театрах безгодно и безлетно Иродиада с главою на блюде пляшет. Ты, Марья, с нею в паю будешь…»
Бабушка негодовала: «Разве я пляшу? Разве я скачу перед гармонью?! Я и девок на игрищах учу ходить статно, внятно, косно, постатейно… Деревенски девушки в моё наученье таково внялись, так под их три бонбы зараз подкати, из караводу не побежат и вежливость с лица не сронят!..»
Но и жест, и движенья самой Марьи Дмитриевны во время исполнительства были, сравнительно, очень сдержанны. Почти всегда руки её лежали спокойно. Только модуляции голоса, сиянье глаз, румянец выдавали её артистический темперамент.
Марьюшка была человеком древней культуры, но не считала грехом скоморошество. Всюду устраивавшая «театр», всюду готовая быть «режиссёром», «на родинах, на именинах, на хоронинах», наша «скоморошиця» ревниво искала оправданья своему жизнерадостному искусству в «божьем писании», в книгах «древлеписьменных»…
Я читал бабушке из древнего «Измарагда» о скоморохе Вавиле и двух его жёнах. Жёны эти, составлявшие «труппу» Вавилы, когда он «взошёл на столп», построили себе две кельи у подножья «столпа» (Древнерусские скоморохи имели своего святого патрона Вавилу-скомороха. В 90-х годах прошлого столетии икона Вавилы (изображён с гуслями) находилась в церкви деревни Уймы под Архангельском).
Читал также из Лескова «Скоморох Памфалон». Но самое разительное впечатление оказала на нашу сказительницу средневековая французская легенда «Жонглёр Богоматери». В оправдание своего скоморошества старуха везде и всюду рассказывала её, и в 1921 году О. Э. Озаровская, слышавшая эту легенду из уст Марьи Дмитриевны, запрашивала меня письмом, из каких «харатейных патриарших» книг, как уверяла бабка, вычитал я эту легенду.
Вот один из пересказов нашей сказительницы: «Был целовек смала обуцен скоморошить, людей утешать; где праздник, где ярманка, он там на головы стоит, руками в набатець бьё, ногами в галл торели медны выкидыва, ни одну не сронит.
Во граде Туре народ с торгу в монастырь подё, кланяцце Божьей Матери Турьской. Велика была, преславна Богородиця, в монастыри стояла на божници. Скомороху ейной лик пал на сердце, он тут и постригса. Братия служат Турьской Богородици: хто поёт, хто цитат, хто пишот. Скоморох не знат ни цитать, ни писать. Только он горазден в бубень стукать, в накры бить. Он погоревал да и сдумал (долго прял да коротко отнял): не примет ли Царица Богородица за жертву мое ремесло, в котором я родился?
До розсвету, до звону в церковь залез. Турьской Богородицы свещу затеплил, поклон сотворил: «Пресвета Богородиця, прими мой труд…» на голову стал, руками в бубень ударил, ногами завылегивал, семь торёлей залетало… Не одна не падё на пол. В небывалом эком правиле и трудитце скоморох многие ноци.
Дале бубенцу стукоту розслушали караульщики, допехали до игумна и до братии, што новой маннах ноцеми, таём в церковь ходит, там его лукавой с ног на голову ставит. Тот, деи, маннах ляганьем и играньем Богородичной лик безцестит.
Тут привёлса празник Покров. Братия с игуменом говорят: «Мы сегодня в церкви с вечера по тёмным углам завалимся. Только скоморох свою игрушку заведё, мы его и схватим. Пускай в миру дурачится, беса тешит».
Вот братия лежат по углам, караулят… Только петух пропел, и скоморох в церковь заходит. Горящу свещу Богородицы поставил и поклон положил. Дале, с ног на голову справился, а лицом на икону зрит. В бубенци ударил, ногами заиграл, торели залетали: семь торелей, как семь звёзд перед Богородицей кружаютца. И пот бежит скомороху на лицё, пада на пол.
И тут на монастыри к заутрени созвонили. Братия опомнились, прянули ко игрецю да и остолбенели: прецюдная Царица Богородиця от божницы соходит, до скомороха доступает и пречистым своим убрусом трудящой пот с лиця и со лба рабу своему утирает… Братия где стояли, тут и пали: «Цюдную Царицу величаем! Богородицына скомороха хвалим!»
Хвалим Бога на струнах
и варганах.
Хвалим на свирелях
и гуслях.

На свете разны таланести, разны участи. Который целовек людей от печали отманиват, Бог такого целовека любит».
(Сказание о Богородицыном скоморохе встречается в сборнике «Звезда пресветлая». Старинные списки этой книги распространены были на реке Пинеге Архангельской губ. Оправдывая свой «скомороший дух», М. Д. Кривополенова при случае рассказывает эту легенду).

* Впервые опубликовано в журнале "Литературная учёба" (1986. № 4; публикация Л. Ю. Шульман).

На фото: М.Д. Кривополенова с Б.В. Шергиным

#БорисШергин #Пинежье #Ваймуша #фольклор #русскийсевер #русскаялитература #Борис_Шергин #сказительство #Кривополенова #былины #Шергин #Пинега #сказы #этнография #Архангельская #русские #краеведение #Родиноведение #Архангельск #Москва #скоморохи #гусли #деревня