Статистика ВК сообщества "Всемирная история Мореплавания"

Последняя картина И. Айвазовского "Взрыв корабля", 1900 г.

Возможно это броненосец "Пересвет" после выкупа у японцев

Последний коммерческий парусник Памир, Мыс Горн, 1949 год.

24 августа 1939 года подводная лодка ВМС Польши «Ожел» («ORP Orzeł», Орёл то бишь) вышла в море с базы в Хеле. Вернуться ей было не суждено, через неделю началась война. Командир лодки, капитан Клочковский запросил штаб, что ему делать, а там сказали, что побережье уже захвачено и вообще идите в нейтральный порт, мы тут заняты, окопы вокруг Варшавы роем. Ситуацию осложнил сам капитан у которого начался понос
Ну то есть не совсем так, конечно. Официально он "сообщил о плохом самочувствии из-за плохой пищи", но мы то знаем. Плюс к тому Клочковский начал гнать беса, отказался исполнять приказы командования, не доверял экипажу и вообще послал всех в пешее эротическое путешествие, сославшись на болезнь.

Тем не менее, лодка удачно дошла до нейтральной Эстонии. Эстонцы дали 24 часа, чтобы пополнить запас пищи и отремонтироваться. Потом вспомнили, что в порту еще стоит немецкое торговое судно и «Ожел» может выйти в море только через 24 часа после ухода бюргеров. Потом еще подумали и заявили, что лодка интернирована. В общем, вели себя как в анекдотах.

Со всей возможной медлительностью, либо ввиду национального характера, либо потому что им было плевать, эстонцы начали разгружать торпеды с «Ожела». За три дня демонтировали 14 торпед из 20, забрали у команды личное оружие, навигационные карты и сняли оборудование. Надо сказать, что поляки не очень то хотели быть интернированными. Клочковский сошел на берег и удалился по-английски не прощаясь, командование принял Ян Грудзинский. В ночь на 18 сентября 1939 года, на «Ожеле» поляки перерезали телефонные кабели, связали двух эстонских часовых и отшвартовались. Грудзинский вывел лодку в море, по пути налетев на волнорез. Оказалось, что на «Ожеле» нет ни одной карты и как идти дальше не ясно. По памяти нарисовав карту поляки решили направиться к берегам Англии. В пути радист поймал сообщение немецкой пропаганды, которая заявляла о убийстве эстонских часовых. Ясное дело, с эстонцами то всё было в порядке и Грудзинский решил их ссадить на берег. Часовых высадили в Готланде, дали денег, еды и поплыли дальше. Так называемый "Побег Орла" завершился удачно, «Ожел» каким-то чудом по самопальной карте, миновав все минные поля таки доплыли до Британии, где поступили на службу в Королевские ВМС. К сожаление, служба эта была не очень долгой, 8 июня 1940-го «Ожел» пропал без вести во время патрулирования. Скорее всего минная банка.

А вот дурак Клочковский некоторое время пожил в Эстонии, а потом, видимо, решив, что он пиздец какой незаменимый, отправился в Лондон. Он то ожидал, что его примут на службу, а англичане взяли посадили его на 4 года за симулирование болезни, неподчинение приказам, дезертирство и так далее. Как оказалось, вся команда «Ожела» по прибытии написала совместную ябеду на бывшего капитана, считая его предателем и говном, как человека.

Ладожский «Титаник»

Каждый год в ночь на 15 апреля корабли в Атлантике слышат сигнал «SOS», отчетливо различимый в завываниях радиопомех. Моряки говорят, что это тонущий «Титаник», поправ законы пространства и времени, голосами своих 1513 жертв молит нас о помощи.
17 сентября над Ладожским озером точно так же звучат отчаянные трели морзянки. Вот только причину этой таинственной аномалии знают немногие. Поскольку история гибели баржи № 752 и подвига буксира «Орел» была кем-то вычеркнута из памяти послевоенных поколений. Описания этой самой страшной в практике навигации на озерах катастрофы, унесшей 1300 человеческих жизней, до сих пор находятся в плену пыльных архивов.
Погрузка
Шел восьмой день блокады Ленинграда. Немецкие войска продолжали ожесточенный штурм наших оборонительных позиций на самых ближних подступах к Северной столице.
Судьба города висела на волоске. Поэтому из него в спешном порядке на "большую землю" вывозились люди. Военные и гражданские. Единственным доступным на тот момент путем была Ладога.

16 сентября в порт Осиновец прибыли около тысячи курсантов и офицеров военно-морских училищ. Их приняла на борт старая баржа под номером 752.

Юрий Александровский (в то время курсант Высшего военно-морского училища имени Дзержинского):

— Вечером, когда начало темнеть, нас разместили в трюме деревянной баржи, которая раньше служила для перевозки грузов по Ладожским каналам. Но к моменту погрузки она уже была на одну треть заполнена неорганизованными пассажирами. Главным образом женщинами и детьми.

Легкие порывы ветра и небольшая волна не вызывали у людей никаких опасений. Однако капитан буксира «Орел» Иван Ерофеев предчувствовал неладное. Он ходил по Ладоге не первый год и хорошо знал коварство осенней погоды в этих местах.

«Считаю невозможной буксировку баржи с таким количеством пассажиров в условиях меняющейся погоды», — высказал свои опасения начальству Ерофеев.

Но командующий Осиновецкой базой не счел его доводы убедительными. Подчиняясь приказу, «Орел» натянул трос, и баржа № 752, под завязку груженая людьми, вышла на просторы Ладоги.
Навстречу судьбе

Владимир Солонцов (курсант Высшего военно-морского гидрографического училища): — В трюме освещения не было. Лишь светлячки папирос хаотично перемещались из стороны в сторону, да время от времени ярко вспыхивали спички, когда кто-то подыскивал себе место для ночлега. Наконец все устроились и стали засыпать под убаюкивающий плеск воды.

Постепенно ветер крепчал, волнение усиливалось, Ладога угрожающе загудела. Начавшаяся качка — сначала бортовая, а затем и килевая — разбудила людей. С непривычки у многих началась морская болезнь.

Неожиданно корпус баржи сильно заскрипел. В темноте послышались обеспокоенные голоса пассажиров и шум льющейся воды. В обшивке борта мы обнаружили большую трещину. Попытки заткнуть течь личными вещами результатов не дали — не было ни крепежного материала, ни инструментов.

Ю.А.: — Курсанты решили отчерпывать прибывающую воду. Но оказалось, что из аварийных средств в трюме имеется только одно ведро. Через некоторое время уровень воды поднялся до колен. Поплыли чемоданы, ящики, личные вещи.

В.С.: — У некоторых пассажиров не выдержали нервы, и они устремились вверх на палубу. Однако центральный люк оказался закрыт на запор. Пассажиры кричали, требовали их выпустить, но ответ был один: выход наверх запрещен в интересах маскировки.

Тогда народ ринулся к кормовому люку, где сразу же образовалась огромная пробка. Объятые страхом пассажиры напирали на идущих впереди, не зная, что в этом месте над палубой периодически проносится огромный румпель. Тот, кто попадал под его удар, либо валился обратно на сходни с размозженной головой, либо улетал за борт, откуда возврата уже не было. Румпель был весь испачкан кровью и белыми хлопьями человеческих мозгов. От одного его вида мутило.

В конце концов центральный люк все же был открыт, и выход из трюма пошел быстрее. В первую очередь на воздух вывели женщин и детей.
Надежда умирает последней

Ю.А.: — Уже было светло. Ладога представляла собой жуткое зрелище. Девятибалльный шторм гнал огромные волны и с грохотом разбивал их о хлипкие борта нашей посудины. Никаких шлюпок, спасательных кругов или жилетов на палубе, естественно, не было. В голову лезли тревожные мысли. Но пассажиры все еще сохраняли спокойствие.

В.С.: — Баржа оседала все глубже. Ручная помпа оказалась неработоспособной. Чтобы хоть как-то поддержать плавучесть судна, капитан-лейтенант Боков организовал откачку воды из трюма. Ее черпали четырьмя найденными на палубе ведрами, передавали по цепочке и выливали за борт. Кто-то пытался таскать воду даже бескозырками. Но с каждой волной через люки и щели в трюм наливалось больше воды, чем мы успевали откачивать. Когда это стало очевидным, люди перестали бесполезно тратить силы.

На палубе стояли автомашины и еще какое-то громоздкое оборудование. Все это решено было скинуть за борт. Баржа немного всплыла и стала легче всходить на волну. Появилась хоть какая-то надежда.

А между тем катящиеся через палубу волны слизывали одного человека за другим. Некоторые пассажиры, увидев, как быстро уходят на дно те, кто не успел избавиться от тяжелой одежды и обуви, раздевались. Правда, впоследствии они сильно об этом пожалели.

Несмотря на то, что берега не было видно, известный среди курсантов пловец Константин Кутузов решил добраться до него вплавь. Он обнажился до трусов и, придерживаясь за буксирный трос, полез в воду. Через минуту его не стало. Впрочем, это не удивительно, ведь температура воды в тот осенний день равнялась примерно +10 градусам.

Но даже в этот момент паники не было. Только какая-то молодая мать умоляла окружающих спасти ее ребенка. Постоянно твердила, что он еще маленький и ничего не видел в жизни.

Ю.А.: — О бедственном положении баржи просигналили на буксир, и он начал передавать в эфир сигнал «SOS». Люди верили, что какое-нибудь судно придет им на помощь. И чудо случилось. На горизонте показался темный силуэт корабля. Как потом оказалось, это была канонерская лодка «Селемджа». Ее появление вызвало настоящую бурю восторга. Народ кричал, размахивал белыми простынями, палил в воздух из винтовок. Но вой стихии перекрывал любые, даже самые сильные звуки. Канонерская лодка прошла мимо нас.
Катастрофа


В.С.: — Всеобщая эйфория сменилась еще большим отчаянием. В эти минуты лейтенант Емельянов, видимо, осознал, что не может спасти себя и свою семью. И принял довольно странное решение. Он сообщил военкому Макшанчикову, что собирается покончить жизнь самоубийством и, не дожидаясь ответа, выстрелил в свою двухлетнюю дочь. Жена, не понимая, что происходит, с ужасом подняла на него взгляд, но тут же сама получила пулю в голову. После этого лейтенант застрелился сам. Никто ему не помешал. Волна подхватила окровавленные тела и унесла в темноту глубин.

Ю.А.: — К тому времени баржа осела настолько, что ее палуба оказалась на уровне воды. Единственным относительно безопасным местом была шкиперская рубка. Поэтому мужчины собрали всех женщин, детей, подростков и разместили их там.

В.С.: — Чтобы оглядеться, я решил забраться на крышу шкиперской рубки. Но в тот момент, когда я оказался наверху, вдруг накатила волна какой-то странной трехгранной формы и тараном ударила по стенкам рубки. Оставшиеся на палубе люди издали крик ужаса. Я сразу даже не понял, что этот водяной вал сорвал рубку с палубы и вынес ее за борт вместе со мной. Рубка стала быстро погружаться в пучину. Но самое странное, что женщины и дети, находящиеся внутри, не издали при этом ни единого звука. Наверное, они даже не успели испугаться.

В последний момент я оттолкнулся и поплыл в сторону «Орла». Трудно сказать за какое время, но мне все же удалось добраться до буксира. Матрос бросил веревку и помог мне подняться на палубу. Так я присоединился к спасателям. А трагедия продолжалась.

Ю.А.: — Часов в девять утра баржа не выдержала продолжающегося натиска стихии и с чудовищным треском разломилась на части. Мы все очутились в ледяной воде. К счастью, деревянные фрагменты корпуса плавали на поверхности, и люди могли за них держаться.

Я увидел перед собой конструкцию из четырех бревен, на которой уже лежали три человека, и быстро на нее забрался. Но теплее от этого все равно не стало, поскольку волна время от времени окатывала меня с головой, пытаясь оторвать от спасительных обломков. В этот момент я понял, как был прав, когда не стал снимать с себя верхнюю одежду.

Неподалеку от нас, лежа на небольшом плоту, плавал лейтенант Чурилов со своей женой. Женщина, видимо, быстро выбилась из сил, закоченела. Трижды набегающая волна ее смывала. Но каждый раз каким-то чудом лейтенант успевал схватить жену за одежду и затянуть обратно на плот. В четвертый раз ему это не удалось. Женщина навсегда исчезла в холодной пучине.

Вдруг я заметил, что вся поверхность воды усеяна плавающими деньгами. Вероятно, кто-то потерял общественную кассу. Но ни один человек не пытался их собирать. В такие моменты мысли заняты совершенно другим.
Спасите наши души
Когда баржа развалилась, «Орел» обрубил буксировочный трос и пошел на помощь терпящим бедствие. Операцией спасения руководил капитан буксира Ерофеев и контр-адмирал Заостровцев (командир дивизиона подводных лодок, по счастливой случайности оказавшийся на борту «Орла»). Замерзших людей вытаскивали из воды в течение 2 часов. В условиях жесточайшего шторма назвать эти действия иначе как героическими трудно. Для того чтобы помочь выбившимся из сил людям подняться на борт, матросам и курсантам иногда приходилось самим прыгать в ледяную воду.

Ю.А.: — Когда я забрался по веревке на буксир, там не было уже свободного места ни на палубе, ни в кубриках. Под тяжестью принятого на борт груза маленькое суденышко сидело в воде по самые иллюминаторы. О продолжении спасательной операции не могло быть и речи. А между тем, на поверхности Ладоги на огромном обломке палубы еще оставалось человек 50.

В этот момент неподалеку снова появилась канлодка «Селемджа». На призывы о помощи она не отвечала. (Потом выяснилось, что в эту ночь она тоже буксировала баржу с людьми и в шторм ее потеряла.)

Только после того, как контр-адмирал Заостровцев под угрозой расстрела приказал спасать людей, «Селемджа» стала подбирать из воды последних оставшихся в живых пассажиров.

Вечером 17 сентября «Орел» и «Селемджа» пришвартовались к пристани у Новой Ладоги. С буксира на берег сошли 160 человек, с канлодки еще 24. Таким образом, из полутора тысяч человек уцелели всего 184. Среди них только несколько женщин и ни одного ребенка.

19 сентября 1941 года заместитель наркома ВМФ адмирал Исаков запретил перевозки людей на баржах через Ладогу.
Валерий МИШАКОВ (газета "Московский Комсомолец в Питере" 21.09.2005г.)
P.S. Возле поселка Осиновец на Ладожском кургане стоят гранитные плиты с высеченными на них именами. И нет этому страшному списку конца. Скорбная надпись гласит: «Погибли при переправе через Ладогу в штормовую ночь 17 сентября 1941 года»

Барк Седов, которому 5 Января исполнилось 100 лет, когда был ещё у немцев на службе и немецкая подводная лодка - самая большая на тот момент. Лодка Kriegsmarine 7 серии, самая большая по количеству серия, скорость надводная до 19 узлов, водоизм. 850 тонн.

Российская атомная подводная лодка с баллистическими ракетами проекта 941 "Акула" ТК-17 Архангельск

Очень редкая картинка. Подводная лодка M-1 Королевского флота пришвартована рядом с RMS Aquitania

8 сентября 1967 года на борту первой советской атомной подводной лодки (АПЛ) К-3 "Ленинский комсомол" произошла трагедия: в результате пожара погибли 39 членов экипажа.

Опытная подводная лодка с ядерной энергетической установкой проекта 627 была заложена в Северодвинске (Архангельская область) на заводе № 402 (ныне ПО "Севмаш") 24 сентября 1955 года.

Проект разработали в СКБ-143 (ныне "Санкт-Петербургское морское бюро машиностроения "Малахит"). Он был полностью инновационным и без заимствования каких-либо схемных решений, формы корпуса, энергетической установки, скорости, оружия и т.п. у других подводных лодок.

Строительство корабля велось интенсивно. Над его созданием трудились 350 предприятий и организаций. В документах АПЛ значилась как "Кит", получившая название за свою необычную обтекаемую форму.

Подводная лодка была спущена на воду 9 августа 1957 года, в сентябре начались комплексные швартовные испытания. 14 сентября был осуществлен физический пуск реакторов. 4 июля 1958 года впервые в истории отечественного подводного флота АПЛ начала движение под атомной энергетической установкой. 17 декабря 1958 года подводная лодка вступила в строй, 12 марта 1959 года была включена в состав флота.

Ей был присвоен тактический номер К-3 (крейсерская). Подводная лодка имела водоизмещение надводной части 3065 тонн, подводной — 4750 тонн, скорость хода в надводном положении — 15,2 узла (28,2 километра в час) в подводном — 25 узлов (46,3 километра в час). Вооружение АПЛ состояло из восьми носовых торпедных аппаратов (20 торпед). Экипаж насчитывал 104 человека.

В 1961 году подлодка ушла в Атлантический океан на первую боевую службу. В июле 1962 года впервые в истории Советского Военно-морского флота корабль совершил длительный поход подо льдами Северного Ледовитого океана, во время которого дважды прошел точку Северного полюса.

17 июля 1962 года впервые в истории советского подводного флота К-3 всплыла около Северного полюса. В торжественной обстановке советские моряки водрузили государственный флаг на самом высоком торосе. За этот поход весь личный состав корабля был награжден орденами и медалями, а подводной лодке вскоре присвоили имя "Ленинский комсомол".

8 сентября 1967 года на АПЛ К-3 "Ленинский комсомол" произошла первая и одна из самых крупных аварий. На 56 сутки похода около двух часов ночи при возвращении корабля с боевой службы в Средиземном море, когда он находился в Норвежском море в подводном положении, загорелся первый отсек, в котором размещались торпедные аппараты и торпедный боезапас, а также были места отдыха части экипажа. Пожар был объемным. Пламя практически мгновенно охватило всю верхнюю часть отсека, где отдыхали 28 человек. Выскакивающие из первого отсека подводники представляли собой бегущие факелы, которые мгновенно поджигали и второй отсек, где были расположены каюты офицеров, провизионная камера, шифр-пост и аккумуляторная батарея. Только правильные действия личного состава по герметизации отсеков по сигналу "аварийная тревога" предотвратили распространение пожара на третий отсек (Центральный пост), а это способствовало спасению большей части экипажа и корабля в целом. Попытка ликвидировать пожар включением углекислотных пеногенераторов оказалась безрезультатной. Горел воздух.

Характерной особенностью практически всех пожаров на подводных лодках является их быстротечность развития с образованием с первых же минут большой концентрации продуктов горения в воздухе отсека. Над атомоходом и экипажем нависла смертельная угроза. В первом и втором отсеках бушевал пожар, температура переборки между вторым и третьим отсеками достигала 70 градусов. Из-за повышения температуры и давления могли взорваться торпеды, в том числе с ядерными боеголовками, а также могла взорваться аккумуляторная батарея.

Попытка сравнять давление со вторым отсеком через систему вытяжной вентиляции привела к тому, что в центральный пост под высоким давлением хлынули дым и хлопья, а вместе с ними и угарный газ. Для проведения разведки второго отсека, в котором остались 38 человек, попытались открыть переборочную дверь, но сделать это не смогли. Как потом выяснилось, мешали тела погибших подводников.

Из-за большой концентрации угарного газа расчет центрального поста и оказавшиеся здесь по аварийной тревоге подводники из других отсеков, не успевшие включиться в изолирующие дыхательные аппараты, стали терять сознание, а один матрос погиб в трюме третьего отсека. Лодка произвела срочное всплытие, была передана радиограмма об аварии на командный пункт флота. Отравившихся 22 подводников поместили в лазарет, организованный в восьмом отсеке.

После вентилирования центрального поста началась борьба за живучесть корабля. Охлаждение переборки со стороны третьего отсека мокрой ветошью, привело к уменьшению ее температуры. Атомная энергетическая установка не пострадала и работала надежно, лодка была способна самостоятельно следовать в базу.

Через сутки подошли крейсер и три спасательных судна. Они передали на атомоход продовольствие, так как на нем провизия находилась в аварийном втором отсеке. После уточнения обстановки была вновь предпринята попытка проникновения аварийной команды во второй отсек, которая, так же как и в первый раз не увенчалась успехом. По повышению температуры переборки третьего отсека стало ясно, что пожар во втором отсеке возобновился.

Оставшиеся в живых подводники К-3 отказались от замены резервным экипажем и настояли на том, чтобы прибывшие корабли ушли на безопасное расстояние от них.

Осознавая угрозу, нависшую над кораблем и всем миром, они продолжали обслуживать материальную часть, управлять атомным реактором, обеспечивать движение корабля.

10 сентября аварийная подводная лодка пришла в надводном состоянии в родную базу, находящуюся в Мурманской области, с приспущенным флагом (в знак скорби по погибшим).

При обследовании аварийных отсеков было обнаружено, что большая часть погибших лежала в кормовой части второго отсека. Они спеклись в одну массу, опознать их было невозможно. Несмотря на то, что пожар возник в первом отсеке, наибольшие разрушения огонь нанес второму отсеку.

Комиссия специалистов, представителей науки, промышленности и флота установила, что наиболее вероятной причиной пожара явилось воспламенение масла системы гидравлики, впрыснутого под большим давлением в первый отсек через дефектное уплотнение гидравлической машинки клапана вентиляции цистерны главного балласта. Струя масла с силой ударила в горевшую лампу электрического освещения и воспламенилась.

Горящий факел по системе вентиляции торпед распространился по верхней части первого отсека.

Из-за существовавшей в то время строгой секретности, официально ни о борьбе с пожаром на подводной лодке "Ленинский комсомол", ни о последующем расследовании ничего не сообщалось.

Подводники, погибшие на ней были похоронены в братской могиле в губе Западная Лица. На памятнике, установленном североморцам в вечной мерзлоте, сделали скромную надпись: "Подводникам, погибшим в океане 08.09.67 г." Рядом маленький якорь. Сейчас на братской могиле установлен мемориал.

За спасение большей части личного состава экипажа и атомохода в целом командира подводной лодки и его замполита наградили орденами Красной Звезды.

В 2011 году для выработки заключения минобороны о причинах аварии на подводной лодке был собран экспертный совет ВМФ, в состав которого вошли 30 заслуженных специалистов. Его решением от 30 июля 2012 года было признано, что "причина аварии — техническая, вина личного состава в ее возникновении отсутствует, а грамотные и самоотверженные действия личного состава предотвратили гибель подводной лодки и перерастание технической аварии в техногенную катастрофу". Особо было подчеркнуто, что "личный состав проявил профессионализм, героизм, мужество и отвагу, достоин представления к награждению государственными наградами".

В соответствии с указом президента Российской Федерации, подписанным 1 сентября 2014 года, орденами Мужества были посмертно награждены, спустя 47 лет после аварии, 39 подводников.

После аварийно-восстановительного ремонта АПЛ "Ленинский комсомол" продолжила службу до 1991 года, когда была выведена из состава Военно-морского флота.
В общей сложности лодка прошла около 130 тысяч морских миль. В ее честь названа одна из вершин подводного хребта Гаккеля в Северном Ледовитом океане.

Капитан Кассин Янг встал как обычно в 6:30 утра. Позавтракав по расписанию ровно в 7:00, без нескольких минут восемь капитан вышел на палубу, почесал яйца и оглядел свой корабль. А что это был за корабль! В гавани стояли десятки военных судов, но «Вестал» был особенным. Старшим. Старейшим. Барахлом, одним словом. Плавучей мастерской «Вестал» было уже 37 лет. И не тонула она, возможно, только потому, что была сейчас ошвартована к линкору «Аризона».

Кассин Янг, как и его корабль был старым морским волком, он служил на линкорах, на подводных лодка, командовал целой военной базой и за свои выдающиеся способности теперь оказался в должности командира старой плавмастерской. Я, к сожалению, не нашла информации, где он так нагрешил на такое "повышение", но факт остается фактом - Кассин стоял на палубе своего суперсудна и думал, что сегодня отличный день чтобы поиграть в гольф о котором он договорился накануне. На дворе был выходной, воскресенье, солнечное утро 7 декабря 1941 года и по-гавайски теплая погода внутренней гавани Перл-Харбора абсолютно не располагала работать. Недалеко, на линкоре «Невада» проходила церемония утреннего поднятия флага, оркестр играл гимн. От борта «Вестала» тихонько отходил катер с семью моряками направляющимися на воскресную службу в церковь. На стоящей рядом «Аризоне» боцман натягивал тент в надежде спрятаться от дневной жары. Всё было настолько обыденно, что скука брала.

Капитан Янг поднял глаза в небо и увидел самолеты. Их вид привлек его внимание наличием каких-то неуставных красных кругов на крыльях и странными неубирающимися шасси. Внезапно от одного из этих самолетов отделилось два овальных черных предмета. “Похоже на авиабомбу” подумал капитан. Предметы подчиняясь силе гравитации устремились вниз и упали на нос «Вестала». Прогремел взрыв. “Да, это наверняка были авиабомбы” смекнул Янг поднимаясь с палубы и побежал к ближайшему трёхдюймовому зенитному орудию, где начал руководить его огнём. Вокруг начался яростный ад, бомбы и торпеды падали одна за другой. По мере того, как до людей доходило, что происходит, на кораблях завыли сирены. Вот «Оклахома» получила первую из пяти торпед, «Вест-Вирджиния» — первую из шести. Две торпеды минуя «Вестал» ударили «Аризону», а затем горизонтальные бомбардировщики щедро осыпали линкор бомбами. Тревога на линкоре вопила «Пожар на шканцах!»

Все, что не получила «Аризона» досталось пришвартованному к ней «Весталу». Трюмные команды пытались остановить течи, а старший механик растопить котлы. Сидящий в помещении для арестованных матрос вопил, чтобы его выпустили. Ключа ни у кого не было и в конце концов, замок разбили выстрелом из пистолета. В это время на горе Макалапа на лужайку перед своим домом выскочил командующий флотом Адмирал Киммел. С минуту он смотрел на гавань где сейчас погибали его корабли. Рядом стояла жена капитана 1 ранга Ирла. Показав рукой на гавань внизу, женщина крикнула адмиралу:
— Смотрите, они приканчивают «Оклахому»!
— Я вижу, что они делают, — спокойно ответил адмирал.

Капитан Янг все еще был у зенитного орудия, когда произошел взрыв. С ужасающей силой сдетонировали 356-мм снаряды главного калибра линкора «Аризона» забрав с собой в одно мгновение более 1000 человек. Палуба «Вестала» опустела. Янг почувствовал, как взрывная волна подняла его и через секунду не слишком деликатно опустила в воду в сотне метров от плавмастерской.

Те, кому повезло остаться на борту, ошалев от происходящего потеряли голову. Старший помощник Янга, оценив грандиозный взрыв и повреждения от него, а также добавив сюда две бомбы полученные прежде, действую на свое усмотрение и пользуясь отсутствием капитана на борту, отдал приказ покинуть корабль. Моряки стали прыгать в воду. Матрос Генри Эмландер подошел к борту и начал зазывать проходящие шлюпки поближе, он не умел плавать. Но вдруг по спущенной рядом с ним лестнице из горящего моря, мокрая с ног до головы и измазанная мазутом на борт поднялась фигура смутно напоминавшая человека. Генри узнал капитана. Кассин Янг отдышался после стометрового заплыва и немедленно отменил приказ покинуть корабль закричав дурным голосом на нескольких матросов навострившихся прыгнуть за борт “GET BACK HERE!” Экипаж не посмел ослушаться и полез обратно. Вышедшие было на палубу старший механик с подчиненными были немедленно отправлены обратно в машинное отделение. Котлы уже прогрелись и работая на пределе сил кочегарам удалось выжать из них давление 50 фунтов из 250 требуемых. Но и это дало возможность дать малый ход.

Следующей проблемой оказалась «Аризона» Видя, что линкор обречён, каптан Янг приказал отдать швартовые, но это оказалось не так просто. Погибающий мастодонт тянул «Вестал» за собой в пучину быстрее, чем выходило отвязывать тросы. Команда похватала топоры и ускорила отдавание концов. Но надо сказать, что не все выполнили приказ. Старшина первого класса Джозеф Джордж увидел на «Аризоне» шестерых моряков отрезанных огнем на стальной зенитной платформе. Вокруг них и под ними бушевал пожар. Старшину накануне вечером привела на борт военная полиция за пьяную драку в баре и возможно он ещё не до конца протрезвел, но вопреки приказу он бросил матросам на «Аризоне» конец и раза с третьего-четвертого добросил. Моряки привязали конец и по натянутому тросу перешли на «Вестал». Это несомненно спасло им жизнь, а сам Джозеф в прошлом году получил за это Бронзовую Звезду от Трампа. Посмертно награду вручили внучке, но все равно приятно.

В конце концов «Вестал» удалось отцепить от «Аризоны», но волна продолжала толкать плавмастерскую на погибающий линкор, а силы двигателей еще не хватало, чтобы самостоятельно отойти в сторону. Капитану Янгу впрочем удалось при помощи громкого английского мата докричаться до проходящего рядом буксира и тот, подцепив «Вестал» отвел корабль на открытую воду. Вокруг продолжался бой и понимая, что еще одного попадания его судно не переживет, Янг решил уткнуть его носом в берег. Потом можно будет легко сняться с мели, но если «Вестал» начнет тонуть на глубине, то достать его с дна будет задачей намного сложнее. В 9:50 «Вестал» с пожарами в нескольких местах, с креном в 6 градусов и сильно осев кормой лег на грунт в бухте Айза. На нем было убито семь человек.

Вскоре японская атака окончилась и капитан Янг здраво рассудив, что у него таки плавмастерская с кучей специалистов инженеров, а помощь ремонтников сейчас нужна практически всем кораблям, отдал приказ идти на помощь другим. Экипаж высадился в шлюпки и отчалил к «Оклахоме», где развернулась новая драма. Огромный линкор получил смертельную дозу торпед, перевернулся и затонул на мелководье упершись мачтами в грунт. В воздушных мешках во внутренних помещениях оказались запертыми десятки матросов. Следующие 36 часов моряки с «Вестала» и «Мэриленда» бегали по выступающему над водой днищу линкора и резали дырки освобождая пленников. Первые два человека, обнаруженные спасателями, были мертвыми. Они задохнулись, поскольку ацетиленовая горелка съела весь кислород в их помещении. От горелок пришлось отказаться и перейти на пневматические резаки. Соревнуясь в скорости с дыханием моряков в общей сложности удалось освободить 32 человека.

Через несколько дней новый главнокомандующий флотом Честер Нимиц поднялся на борт «Вестала» и вручил капитану Кассину Янгу Медаль Почета за его действия утром 7 декабря. Янга повысят в звании и дадут целый тяжёлый крейсер «Сан Франциско». К сожалению это будет его последним назначением, 13 ноября 1942 в ходе морского сражения у Гуадалканала в мостик угодит снаряд главного калибра с японского линкора «Хиэй». Все находящиеся на мостике были ранены или убиты. Погибли капитан Янг и адмирал Каллаган. За штурвал стал офицер по поручениям Брюс Маккендлс, единственный чудом невредимый человек на мостике и будучи в звании лейтенант-командера остаток боя командовал огромным тяжёлым крейсером, за что в будущем получит свою Медаль Почета. Но о нём надо писать отдельный кораблик.