Статистика ВК сообщества "Ужасы - "Ваш Ночной Кошмар""

Шкатулка дьявола: Пробуждение зла (2022) Тяжело больная женщина открывает старинную шкатулку и высвобождает демона. Женщина заключает с ним договор: в обмен на своё исцеление она поможет ему заполучить шесть невинных жертв.

Пранк: Призрак девушки в морге / (Ghost Girl in the Morgue)

Отрывок из книги от нашего подписчика!

30 июля 1981 года мы были отправлены в георазведку по непроходимым и безлюдным территориям севера. Наша партия направлялась к дельте реки Печора, наше начальство, недолго думая, дало название партии — «Север». Снаряжение мы погрузили на вездеходы в Тенькуте, оттуда мы поехали в сторону Хайпудырской губы. Двигаясь вдоль Печорского моря, мы должны были добраться до дельты.
Несколько раз мы встречали кочующие стада оленей, а вместе с ними погонщиков. С одним из погонщиков я решил поговорить. Подойдя к одному, я заметил, что он быстро надел на лицо что-то вроде темной сетки, через которую нельзя было увидеть лица говорящего. Не придав этому значения, я начал расспрашивать его о территории, куда мы направлялись. Моего собеседника звали Марьям, он занимался оленеводством всю свою жизнь. Мы долго говорили о рыбалке, об оленях и тундре. От него я узнал, что этот год в тундре был особенно жарким. Наконец Марьям снял сетку, и я смог увидеть лицо говорящего: широкие скулы и узкий разрез глаз выдавали в нем коренного жителя севера. Ближе к концу нашей беседы он стал оглядываться по сторонам и, придвинувшись ко мне, тихо произнес:
— Вы собираетесь ехать тудá, дальше на западá? Дá ? — спросил Марьям, указывая в сторону Хайпудырской губы. Он говорил с ударением на последний слог и легким придыханием — такая речь обычна для жителей тундры.
— Все верно. Как ты это узнал, Марьям?
— Вам нельзя ехать! Олени и мы уходим из этих мест далеко на юг!
— Марьям, разве тут плохие пастбища для оленей? — удивленно спросил я у погонщика.
Я сильно удивился этой новости, потому что знал, что каслание начинается тогда, когда пастбища истощаются, но когда мы ехали по тундре, я видел не тронутые стадами равнины. Я спросил у него, в чем было дело, но Марьям лишь покачал головой. Но спустя некоторое время он все-таки решил говорить, но перед этим он еще раз посмотрел по сторонам, внимательно оглядывая окружающее. Я тоже стал осматриваться, но все было на своих местах. Вездеходы стояли, а вокруг них гуляли мои товарищи-геологи, отдыхавшие после изнурительной поездки, а чуть дальше стояло огромное стадо оленей. Мне было непонятно, чего боялся Марьям, но я переживал, что если я начну на него давить, то он совсем откажется говорить со мной, так что я набрался терпения и стал ждать. Наконец он заговорил:
— Завтра поднимется черный ветер, и древние духи придут в наш мир! Шаман нашего племени... — но он вдруг замолчал, его взгляд направился мне через плечо, на его лице я увидел ужас. Он быстро встал и побежал к своему стаду, размахивая руками и давая сигнал другим оленеводам. Я повернулся в ту сторону, куда он посмотрел, и увидел нашего проводника, который шел куда-то по своим делам. Мы сели обратно в вездеходы, но меня не покидало плохое предчувствие. История про «злых духов» меня не впечатлила, но тот ужас на лице Марьяма был неподдельным! Что могло так сильно его напугать?
Я вспомнил слова Марьяма о теплом лете. А ведь он был прав. Пока мы ехали, нам много раз пришлось переезжать через мелкие реки, которые не были отмечены на карте. Спустя двенадцать часов езды на вездеходах и наступления ночи, когда температура падает на несколько градусов и солнце скрылось за холмами, мы решили остановиться для установки лагеря. Я решил прогуляться вокруг и найти какую-нибудь речку, чтобы сделать несколько фотографий. По привычке я взял с собой свой рюкзак из оленей шкуры.
Среди буйного течения одной из речек я увидел плоские белые квадраты в воде — именно эта правильность в форме и притягивала взгляд. Подойдя ближе. я обнаружил, что это были листки бумаги, которые прибило к берегу. Подняв один из таких листков, я увидел надпись карандашом: «Не верь Сихиртя!». Обрывок был небольшой, но я отчетливо понял, что писавший чрезвычайно торопился или волновался, потому что написанные буквы буквально прыгали с одной строчки на другую. Понятно, что слово «Сихиртя» означает имя, потому что оно было написано с большой буквы. Пару раз я повторил это слово про себя, пытаясь выудить что-нибудь из своей памяти, но все оказалось тщетным. Конечно же я полез в холодную воду за
остальными обрывками. На других листках также карандашом был написан текст, но другим, более аккуратным почерком, и первая запись датируется 5 августа 1869 года. И там было написано следующее:
«Николай Иванович отдал приказ о незамедлительной отправке партии в сторону Большеземельской тундры, где в ходе своих изысканий мы должны будем проверить поверхностные залежи гранита на наличие знаков...»
После прочитанного, я понял, что эти листки были написаны геологом, который так же, как и мы, отправился вдоль Печорского моря, и возраст данного текста составляет около ста двенадцати лет! Этот факт несколько согрел мои мысли, и я с удвоенным интересом отправился выше по течению реки. По-видимому, листки бумаги вмерзли в лед, где они могли так хорошо сохраниться. Наконец я добрался до того места, где была небольшая ледниковая пещера, одной стороной упирающаяся в массивную скалу. Скала своей тенью не давала растаять всей громаде, поэтому снег лишь слегка подтаивал в низовьях. Это лето в тундре оказалось действительно особенно жарким, что и позволило этим бумагам попасть мне в руки! Оставался открытым вопрос: там ли еще бумаги, оставленные старым геологом? Ледниковая, а, скорее, снеговая пещера по своим размерам была чуть ниже моего роста, из-за полутьмы нельзя было различить, насколько далеко она уходила вглубь.
С нерешительностью я все-таки вошел внутрь. Пещера оказалась узкой и извилистой, места хватало только для одного, и я, пригнувшись, пошел вперед. Лед, из которого состояла эта пещера, светился нежно-голубым цветом, позволяя находиться внутри без дополнительного источника света; под моими ногами журчала небольшая речка.
Наконец, провал раздваивался, и в левом проходе я заметил что-то темное квадратной формы. Это был небольшой журнал, который частично вмерз в лед. Осмотревшись, я увидел несколько белых листов бумаги, которые лежали рядом. Написанное на них уже нельзя было разобрать.
— Да, я нашел! — моей негромкой фразы оказалось достаточно, чтобы стены пещеры начали гудеть. Было очевидно, что конструкция может рухнуть в любой момент, похоронив меня под собой без единого шанса на спасения!
Я быстро подобрал содержимое журнала и краем глаза заметил чей-то темный силуэт, прислонившийся к стене, на краю видимости — в противоположном проходе. Я инстинктивно быстро развернулся, и в тот же момент меня накрыл приступ ужаса! Мои глаза полностью адаптировались к полумраку. На меня глядели впалые глазницы мертвого человека, наполовину вросшего в лед. Это была человеческая мумия! Гул в пещере стал сопровождаться легким треском, сообщающим о скорой неминуемой беде. В сгорбленном положении я метнулся к выходу, позади слышался гул, который становился все сильнее. За мной мчалась сама смерть, пытаясь сделать из меня еще одну ледяную мумию. Я пришел в себя только тогда, когда уже был возле той злополучной речки, где нашел отрывки из журнала.
Река играючи текла по множеству мелких камней, при этом было слышно тихое журчание. Эта река называется Адзыва. Однако если присмотреться, то можно обнаружить, что эта речка не такая мелководная, как кажется. Ближе к противоположной стороне, под нависающими скалами, глубина быстро увеличивалась, причем так, что вполне можно унести человека. Я остановился на берегу реки, солнце вышло из-за облаков и врезалось мне в глаза. Видимо, сейчас было около пяти утра. Было раннее утро, температура воздуха резко поднималась, как и обычно в этих местах, с неимоверной скоростью. Я тихо усмехнулся над словами, которые когда-то выронил мой друг Максим:
— Я думал, что полярное солнце не греет!
На что я ему ответил с соответствующей долей иронии:
— Верно, оно не греет — оно выжигает!
Для Максима это была первая вылазка в тундру, и он был приписан к партии в качестве полевого врача. Данный факт заставляет задуматься о слухах, что иногда всплывают о геологах, которые умирают неожиданной смертью от страшных болезней. И их обычно изуродованные тела сжигают на месте, а из Москвы присылают следователей с криминалистами. Я пытался выяснить у Максима, правда ли то, о чем шепчутся люди:
— Конечно, нет! Все это
неправда, ты же сам понимаешь, что техника безопасности требует наличия полевого врача, — после этого он обычно пытался быстро поменять тему, что нисколько не сбивало меня с толку. Иногда мне казалось, что я вижу в его взгляде нечто странное.
— Слушай, как тебе наш проводник?
— А… тот, которому местные дали прозвище Сихиртя? — спросил он у меня в Тенькуте совершенно серьезным тоном. — Мне от него не по себе. Я ничего не могу сказать плохого, но… ты видел его? Это нельзя просто так взять и описать. Мне кажется, его внешность — это результат близкородственных браков.
И именно в тот момент я вспомнил о листке бумаги, который нашел в самом начале у реки. В меня будто ударила молния, я быстро раскрыл журнал и нашел все еще мокрый листок с криво написанной фразой: «Не верь Сихиртя!».
«Просто не может быть, чтобы это был один и тот же человек! Наверное, это какая-то должность или статус в племени, который так называется…» — думал я про себя, успокаиваясь.
Вдруг внезапно раздались звуки выстрелов, доносившихся с той стороны, где находился лагерь, а затем... Мне трудно передать тот нечеловеческий вой, который заставил меня встать и быстро убрать бумаги в рюкзак за спиной. Этот звук мне напоминал крик десятков людей, которым причиняют нечеловеческую боль! Я впал в ужас. Это состояние никак нельзя по-другому описать. Ужас захватил мое сердце. Машинально я стал отступать в сторону реки. Со скалы, расположенной слева от меня, я услышал еще один ужасающий крик, только уже нескольких существ. Вслед за этим у моих ног в землю воткнулись несколько копий. Этого было достаточно для того, чтобы я прыгнул в воду и, не помня себя, поплыл вниз по течению реки. Мой рюкзак был сделан из хорошей оленьей кожи и на воде вел себя, как спасательный жилет. Именно он спас меня. Ниже по течению находилась серия порогов, которая ужаснула меня ничуть не меньше того, что произошло ранее. Пройдя первый порог, меня хорошо приложило о каменную стену с ужасающей скоростью. После этого я потерял сознание…

Из книги Владислава Даркшевича «Неизвестная тундра».

Видеоклип от подписчика! Мрачнейший психологический Индастриал из Казани.
Злободневные и, очевидно, очень личностно важные для исполнителя высказывания звучат довольно плактно и нарочито, что, однако, довольно неплохо гармонирует с видеорядом, который с самого начала погружает нас в тёмный и безнадёжный мир, где даже ангелы не являются спасением.

Подписка для любителей игры в CoD Zombies, обязательна!🧟‍♂️