Статистика ВК сообщества "Современные советские учебники РВС"

Рекомендации по подготовке к школе, СССР, 1969

1. Физическое воспитание
2. Умственное воспитание
3. Трудовое и нравственное воспитание
4. Навыки общественного поведения
5. Основные формы работы школы с родителями по подготовке детей к школе

Примерный план занятий по подготовке к обучению в школе детей шестилетнего возраста, не посещающих детские сады

Романтики. 1941 год. Режиссер Марк Донской.

Светлый фильм о советской школе в условиях полярного края. О том, кто такой советский учитель, врач и в целом советский человек. И он таким действительно был, кто-то еще помнит.

Жила-была девочка. 1944 год. Режиссер В. Эйсымонт

Сегодня День полного освобождения советскими войсками города Ленинграда от блокады его немецко-фашистскими войсками. Как рассказать детям о том грозном времени?

Так далеко уже от нас Великая Отечественная война. Но нельзя забыть… Нельзя забыть даже не даты, не события, не факты. Нельзя забыть и потерять сокровенный смысл Победы. Как передать детям то, что свято хранится в твоей душе? Что не объяснишь и не выразишь словами, ведь от этого обесценивается передаваемое? Без слов, не за один раз, но дети должны понять, прочувствовать, принять этот смысл. И так же бережно оберегать его как самое сокровенное, самое последнее, что должно удержать от превращения в зверя. Оберегать от искажения, но помнить. Хранить, но сверять с этим эталоном свою жизнь…

И будет жестоко не дать это знание нашим детям, уберечь их от якобы травмы, наносимой сложностью, правдой, а на самом деле причинить им самое большое зло – лишить их памяти о смысле Победы в Священной войне.

За несколько дней я пересмотрела много детских советских фильмов про войну, чтобы выбрать те, которые готова рекомендовать к просмотру. По некоторым фильмам видно желание взрослых убежать от серьезности, от правды. Не от буквальности и кровавости, нет. Желание убежать от умения чувствовать и понимать, желание пожалеть себя и своих детей, не дать им расстроиться, расплакаться, задуматься, пережить…

Не лишайте детей смысла, учите их чувствовать, понимать и справляться с понятым. Дети намного умнее и сильнее, чем вам иногда кажется, взрослые. Не оберегайте их слишком сильно, тем самым оберегая себя от боли за детей.

Я предлагаю нашим детям и вам вместе с ними посмотреть фильм, который снимали в Ленинграде после снятия блокады. Не в Алма-Ате или Ташкенте, где снимали в годы войны большинство фильмов, не в декорациях, а в самом Ленинграде. Две главные актрисы, девочки 10 и 4 лет пробирались со своими мамами на место съемок через линию фронта.

Премьера фильма «ЖИЛА-БЫЛА ДЕВОЧКА» режиссера В. Эйсымонта состоялась в декабре 1944 года.

После просмотра прочитайте стихотворение Ольги Федоровны БЕРГГОЛЬЦ, которая, оставаясь вместе со всеми в осажденном городе, для многих ленинградцев в страшные годы блокады стала поэтессой, олицетворяющей стойкость Ленинграда. Тысячи горожан во время блокады собирались возле репродукторов для того, чтобы услышать ее стихи, вселяющие надежду.

Анна Кульчицкая, 2020 год

О. Ф. БЕРГГОЛЬЦ. ЛЕНИНГРАДСКАЯ ПОЭМА

I
Я как рубеж запомню вечер:
декабрь, безогненная мгла,
я хлеб в руке домой несла,
и вдруг соседка мне навстречу.
— Сменяй на платье,— говорит,—
менять не хочешь — дай по дружбе.
Десятый день, как дочь лежит.
Не хороню. Ей гробик нужен.
Его за хлеб сколотят нам.
Отдай. Ведь ты сама рожала…—
И я сказала: — Не отдам.—
И бедный ломоть крепче сжала.
— Отдай,— она просила,— ты
сама ребенка хоронила.
Я принесла тогда цветы,
чтоб ты украсила могилу.—
…Как будто на краю земли,
одни, во мгле, в жестокой схватке,
две женщины, мы рядом шли,
две матери, две ленинградки.
И, одержимая, она
молила долго, горько, робко.
И сил хватило у меня
не уступить мой хлеб на гробик.
И сил хватило — привести
ее к себе, шепнув угрюмо:
— На, съешь кусочек, съешь… прости!
Мне для живых не жаль — не думай.—
…Прожив декабрь, январь, февраль,
я повторяю с дрожью счастья:
мне ничего живым не жаль —
ни слез, ни радости, ни страсти.
Перед лицом твоим, Война,
я поднимаю клятву эту,
как вечной жизни эстафету,
что мне друзьями вручена.
Их множество — друзей моих,
друзей родного Ленинграда.
О, мы задохлись бы без них
в мучительном кольце блокады.

II
. . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . .

III
О да — иначе не могли
ни те бойцы, ни те шоферы,
когда грузовики вели
по озеру в голодный город.
Холодный ровный свет луны,
снега сияют исступленно,
и со стеклянной вышины
врагу отчетливо видны
внизу идущие колонны.
И воет, воет небосвод,
и свищет воздух, и скрежещет,
под бомбами ломаясь, лед,
и озеро в воронки плещет.
Но вражеской бомбежки хуже,
еще мучительней и злей —
сорокаградусная стужа,
владычащая на земле.
Казалось — солнце не взойдет.
Навеки ночь в застывших звездах,
навеки лунный снег, и лед,
и голубой свистящий воздух.
Казалось, что конец земли…
Но сквозь остывшую планету
на Ленинград машины шли:
он жив еще. Он рядом где-то.
На Ленинград, на Ленинград!
Там на два дня осталось хлеба,
там матери под темным небом
толпой у булочной стоят,
и дрогнут, и молчат, и ждут,
прислушиваются тревожно:
— К заре, сказали, привезут…
— Гражданочки, держаться можно…—
И было так: на всем ходу
машина задняя осела.
Шофер вскочил, шофер на льду.
— Ну, так и есть — мотор заело.
Ремонт на пять минут, пустяк.
Поломка эта — не угроза,
да рук не разогнуть никак:
их на руле свело морозом.
Чуть разогнешь — опять сведет.
Стоять? А хлеб? Других дождаться?
А хлеб — две тонны? Он спасет
шестнадцать тысяч ленинградцев.—
И вот — в бензине руки он
смочил, поджег их от мотора,
и быстро двинулся ремонт
в пылающих руках шофера.
Вперед! Как ноют волдыри,
примерзли к варежкам ладони.
Но он доставит хлеб, пригонит
к хлебопекарне до зари.
Шестнадцать тысяч матерей
пайки получат на заре —
сто двадцать пять блокадных грамм
с огнем и кровью пополам.
…О, мы познали в декабре —
не зря «священным даром» назван
обычный хлеб, и тяжкий грех —
хотя бы крошку бросить наземь:
таким людским страданьем он,
такой большой любовью братской
для нас отныне освящен,
наш хлеб насущный, ленинградский.

IV
Дорогой жизни шел к нам хлеб,
дорогой дружбы многих к многим.
Еще не знают на земле
страшней и радостней дороги.
И я навек тобой горда,
сестра моя, москвичка Маша,
за твой февральский путь сюда,
в блокаду к нам, дорогой нашей.
Золотоглаза и строга,
как прутик, тоненькая станом,
в огромных русских сапогах,
в чужом тулупчике, с наганом,—
и ты рвалась сквозь смерть и лед,
как все, тревогой одержима,—
моя отчизна, мой народ,
великодушный и любимый.
И ты вела машину к нам,
подарков полную до края.
Ты знала — я теперь одна,
мой муж погиб, я голодаю.
Но то же, то же, что со мной,
со всеми сделала блокада.
И для тебя слились в одно
и я и горе Ленинграда.
И, ночью плача за меня,
ты забирала на рассветах
в освобожденных деревнях
посылки, письма и приветы.
Записывала: «Не забыть:
деревня Хохрино. Петровы.
Зайти на Мойку сто один
к родным. Сказать, что все здоровы,
что Митю долго мучил враг,
но мальчик жив, хоть очень
слабый…»
О страшном плене до утра
тебе рассказывали бабы
и лук сбирали по дворам,
в холодных, разоренных хатах:
— На, питерцам свезешь, сестра.
Проси прощенья — чем богаты…—
И ты рвалась — вперед, вперед,
как луч, с неодолимой силой.
Моя отчизна, мой народ,
родная кровь моя, — спасибо!

V
. . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . .

VI
Вот так, исполнены любви,
из-за кольца, из тьмы разлуки
друзья твердили нам: «Живи!»,
друзья протягивали руки.
Оледеневшие, в огне,
в крови, пронизанные светом,
они вручили вам и мне
единой жизни эстафету.
Безмерно счастие мое.
Спокойно говорю в ответ им:
— Друзья, мы приняли ее,
мы держим вашу эстафету.
Мы с ней прошли сквозь дни зимы.
В давящей мгле ее терзаний
всей силой сердца жили мы,
всем светом творческих дерзаний.
Да, мы не скроем: в эти дни
мы ели землю, клей, ремни;
но, съев похлебку из ремней,
вставал к станку упрямый мастер,
чтобы точить орудий части,
необходимые войне.
Но он точил, пока рука
могла производить движенья.
И если падал — у станка,
как падает солдат в сраженье.
И люди слушали стихи,
как никогда,— с глубокой верой,
в квартирах черных, как пещеры,
у репродукторов глухих.
И обмерзающей рукой,
перед коптилкой, в стуже адской,
гравировал гравер седой
особый орден — ленинградский.
Колючей проволокой он,
как будто бы венцом терновым,
кругом — по краю — обведен,
блокады символом суровым.
В кольце, плечом к плечу, втроем —
ребенок, женщина, мужчина,
под бомбами, как под дождем,
стоят, глаза к зениту вскинув.
И надпись сердцу дорога,—
она гласит не о награде,
она спокойна и строга:
«Я жил зимою в Ленинграде».
Так дрались мы за рубежи
твои, возлюбленная Жизнь!
И я, как вы,— упряма, зла,—
за них сражалась, как умела.
Душа, крепясь, превозмогла
предательскую немощь тела.
И я утрату понесла.
К ней не притронусь даже словом —
такая боль… И я смогла,
как вы, подняться к жизни снова.
Затем, чтоб вновь и вновь сражаться
за жизнь.
Носитель смерти, враг —
опять над каждым ленинградцем
заносит кованый кулак.
Но, не волнуясь, не боясь,
гляжу в глаза грядущим схваткам:
ведь ты со мной, страна моя,
и я недаром — ленинградка.
Так, с эстафетой вечной жизни,
тобой врученною, отчизна,
иду с тобой путем единым,
во имя мира твоего,
во имя будущего сына
и светлой песни для него.
Для дальней полночи счастливой
ее, заветную мою,
сложила я нетерпеливо
сейчас, в блокаде и в бою.
Не за нее ль идет война?
Не за нее ли ленинградцам
еще бороться, и мужаться,
и мстить без меры? Вот она:
— Здравствуй, крестник
красных командиров,
милый вестник,
вестник мира…
Сны тебе спокойные приснятся,
битвы стихли на земле ночной.
Люди неба больше не боятся,
неба, озаренного луной.
В синей-синей глубине эфира
молодые облака плывут.
Над могилой красных командиров
мудрые терновники цветут.
Ты проснешься на земле цветущей,
вставшей не для боя — для труда.
Ты услышишь ласточек поющих:
ласточки вернулись в города.
Гнезда вьют они — и не боятся!
Вьют в стене пробитой, под окном:
крепче будет гнездышко держаться,
люди больше не покинут дом.
Так чиста теперь людская радость,
точно к миру прикоснулась вновь.
Здравствуй, сын мой, жизнь моя, награда,
здравствуй, победившая любовь!

1942 г.

#Ленинград #ВеликаяОтечественная #война #Блокада

Воспитание умения внимательно слушать.

«Развитию правильной и чистой речи у детей дошкольного возраста часто мешает пониженный слух. Воспитателю необходимо всегда проверять состояние слуха каждого ребёнка и направлять к врачу-специалисту. Для проверки слуха воспитатель может провести игры: „В поручения", „Кто лучше слышит" и т. п.

Воспитатель становится от детей на расстояние 5—6 м и шепотом произносит несложные поручения, например: „Маня, положи мячик на полку!", „Толя, открой дверь!" и т. п. Можно предложить детям закрыть глаза или отвернуться. Подобные игры требуют от детей большой сосредоточенности, поэтому они должны длиться не более нескольких минут (3—5).
Такие игры имеют значение не только для проверки слуха детей, но и для воспитания умения слушать. Развитие слухового восприятия способствует воспитанию чистой речи. Искажения звуков и слов (сокращение слов, перестановка звуков и слогов, уподобление одного звука другому) часто связаны с недостаточно развитым, неустойчивым слуховым восприятием.

В дошкольные годы крайне важно научить ребёнка хорошо слушать и уметь слышать.
Для развития слухового восприятия можно использовать разнообразные занятия и игры.
Большое значение имеет слушание музыки, а для старших детей слушание детских радиопередач. Полезны такие игры, как „Узнай по голосу, кто позвал", „Эхо", поиски спрятанного предмета под тихую и громкую музыку. Полезно также внимательно прислушиваться к звукам, доносящимся со стороны. Можно предложить детям помолчать, даже закрыть глаза и послушать, „о чём говорит комната, улица. Дети услышат тикание часов, доносящиеся с улицы гудки автомобиля, топот лошадиных копыт, голоса людей, звонок трамвая, чирикание воробьёв, жужжание мух и т. п. Ещё большее богатство звуков в лесу, поле, в саду: шелест листвы, пение птиц, журчанье ручья, стрекотание кузнечиков, жужжание пчёл, гудение мотора работающего трактора или стук топора дровосека и много, много других.
В процессе игры можно предложить некоторым детям изобразить звуками то, что они слышали, остальные должны угадывать. Дети поразительно тонко передают различные звуки и их оттенки, например жужжание мухи, пчелы и шмеля. Подобные игры обостряют внимание детей и делают их более восприимчивыми к звучанию речи».

Параграф из книги «Воспитание правильной речи», Городилова В.И. Радина Е.И., Москва: Учпедгиз, 1952.

#советскиеучебники #начальнаяшкола #семейноеобучение #образование #развитиеребенка #развитиеречи #подготовкакшколе

Краткий ликбез по закаливанию школьников (СССР, 1975 год)

Гимнастика, водные процедуры, солнечные ванны и т.д. Четкие инструкции — что, сколько, как долго (см прикрепленный pdf).

#советскиеучебники #начальнаяшкола #семейноеобучение #образование #развитиеребенка #закаливание #здоровьеребенка

Слушать классику с детьми. Зачем? Как? Объясняет советский педагог В. А. Сухомлинский.

Глава «Мы слушаем музыку природы» из книги «Сердце отдаю детям», 1969.

В pdf для примера официальная программа 1974 года по прослушиванию музыки.

#советскиеучебники #начальнаяшкола #семейноеобучение #образование #развитиеребенка #музыка

«Труд в его психическом и воспитательном значении», К.Д. Ушинский, 1860 год

"Потребность труда, как мы видели уже, врождена человеку, но она удивительно как способна разгораться или тухнуть, смотря по обстоятельствам, и в особенности сообразно тем влияниям, которые окружают человека в детстве и в юности. Чтобы человек искренно полюбил серьезный труд, прежде всего должно внушить ему серьезный взгляд на жизнь. Трудно представить себе что-нибудь противнее цели истинного воспитания, как тот легкий шутовской оттенок, который придают учению и даже вообще воспитанию некоторые педагоги, желающие позолотить для детей горькую пилюлю науки.
Шутовство и без того в последние годы завладело беседами почти всех слоев, так называемого, образованного общества; и без того серьезный разговор в гостиных и даже в домашних дружеских кружках сделался почти невозможным или, по крайней мере, чем-то странным и неприличным. Люди образованные, или имеющие претензию на образованность, стараются о самых серьезных вещах говорить шутя, и предмет разговора должен быть уже слишком ничтожен, — какой-нибудь новый фасон платья или какое-нибудь событие преферанса, чтобы о нем позволялось говорить в обществе серьезно. Не только серьезный разговор, но даже серьезный взгляд на жизнь считается неприличным, и человек, встречаясь с другим человеком, прежде всего старается надеть на себя шутовскую маску. Светские и полусветские молодые люди, еще не оставившие учебной скамейки, как будто боятся говорить серьезно о том, чему их учат, и, подделываясь под тон людей взрослых, слегка третируют и своих наставников, и предметы своего ученья, позволяя себе говорить серьезно только о папиросах или перчатках".

"Если бы [люди] нашли сказочный мешок, из которого выскакивает все, чего душа пожелает, или изобрели машину, вполне заменяющую всякий труд человека; словом, разом достигли тех результатов, которых добиваются техники и политико-экономы, то самое развитие человечества остановилось бы: разврат и дикость завладели бы обществом, самое общество распалось бы и не одна политическая экономия (к чему бы она служила тогда?) была бы вычеркнута из списка человеческих знаний; с уничтожением необходимости личного труда сама история должна прекратиться".

"Отказавшись от своего достоинства, наука старается подделаться под жизнь и становится рабой промышленности, которой прежде бросала только крупицы со своего пышного стола. Но если промышленность будет вести за собой науку, то по чьим же следам сама промышленность будет идти? Куда приведет она человека?"

Удивительно, насколько глобальные вопросы ставит автор в сочинении о воспитании детей. При этом он предугадывает массу проблем, с которыми человечество столкнулось сегодня.

Полный текст статьи в прикрепленном ниже файле:

Просмотр детьми телевизора во время семейных обедов ухудшает развитие языковых навыков ребенка.

Простая, казалось бы, мысль, но соблазн выхватить кусочек свободного времени, спихнув ребенка на девайс, слишком велик. А что? Когда я ем, я глух и нем — всё хорошо..

Театральная самодеятельность детей в начальной школе

В первых двух классах театральная работа в основном — театрализованная игра, только более сложная, чем обычная детская игра. Педагог здесь — организатор и руководитель игры. Он может натолкнуть ребят на выбор той или иной темы игры, лучшего способа проведения игры и т. д. По своему содержанию игры могут быть чрезвычайно разнообразными; самое главное, чтобы они были интересны, доступны и понятны детям. Материал для игры черпается из окружающей детей действительности, из прочитанных книг, просмотренных спектаклей, кинокартин и т. д.

В такой игре-спектакле нет еще установки на зрителя, дети играют сами с собой и для себя. В игре нет никакого декоративного оформления, нет специальных костюмов. Есть только вещи, нужные для игры, вместо костюмов — иногда некоторые детали, характеризующие того или иного участника игры (например в военной игре — нашивки у командира, фашистский знак у фашиста, самодельная винтовка или револьвер и т. д.).

В такой самодеятельной теаработе дети сами придумывают слова (текст), нужные им по ходу игры. Они это делают так же легко, как в своих обычных играх. Процесс придумывания текста приносит детям большую пользу: они знакомятся с новыми словами, понятиями, обогащая свой запас слов. В такой игре дети получают также определенную физическую зарядку. Наконец, театральная работа может быть использована для более конкретного, глубокого усвоения учебного материала. Таковы, например, игры географического и этнографического характера (жизнь народов Советского союза, путешествия и пр.). Такие события, как героическая эпопея челюскинцев, дают прекрасный материал для театральной игры. Можно также использовать многие детские книжки, газеты, журналы (см. приложение).

Оформление таких игр совсем нетрудно. В игре не требуется ничего «настоящего»: обычная площадка, комната или зал, обычная школьная мебель (столы, стулья, парты, доски) — вот и все, что нужно для оформления. Остальное дополняется фантазией детей.
От таких игр-представлений с очень примитивным сюжетным построением и почти без всякого оформления дети легко перейдут к следующей ступени — небольшим сценкам-спектаклям.

Работа развертывается, примерно, так: педагог предлагает ребятам тему будущего спектакля (можно придумать самому или взять из литературы), излагая кратко содержание ее. Ребята с помощью педагога придумывают сценарий, т. е. последовательный ход событий, количество действующих лиц и примерное содержание их разговоров и действий. Затем распределяются роли между участниками спектакля, и начинается разыгрывание сценки. Самое важное здесь — творческая свобода детей в рамках установленного сценария. Они сами придумывают слова тут же, на месте, как в игре. Если в этом процессе им встретятся затруднения, не нужно подсказывать готовых слов; лучше детям растолковать положение данного действующего лица, объяснить смысл тех слов, которые нужны по ходу действия, добиваясь самостоятельного текста. Так как запас слов у детей младших классов еще небольшой, и дети устной речью владеют еще слабо, сценки должны быть легкими, понятными по содержанию, с небольшим количеством слов, монологи исключаются, допускается только обмен короткими репликами (слова, небольшие фразы). Сценки должны быть действенными, текст вызывается действием того или иного участника игры.

В процессе подготовительной работы точно устанавливаются мизансцены, т. е. расположение действующих лиц на площадке, и составляется примерный текст. Слов ни в коем случае не заучивать; если детям понятен смысл всей сценки и если каждому участнику будет ясно каждое его положение, он всегда сумеет забытое слово заменить другим, равнозначащим, тут же, на месте. Подготовка такого спектакля не должна быть чрезмерно длительной, иначе она надоедает детям. Репетиций должно быть не более 4—5—6, в зависимости от трудности и размера сценария.

В этой работе уже есть определенная установка на зрителя. Исходя из этого, должны располагаться действующие лица на площадке (не заслонять друг друга, не стоять спиной к зрителю и т. д. Дети должны приучиться четко и ясно говорить, чтобы зрители услышали и поняли все.

Оформление такого спектакля должно быть очень простым. Материал для оформления: обычная школьная мебель, скамейки, табуреты,- ящики, простые щиты, ширмы (их можно заменить и школьными досками), лесенки. Не нужны ни специально нарисованные декорации, ни специальные костюмы. Вполне достаточно того, что дети сумеют найти у себя дома (главным образом, для изображения взрослых) и что сумеют сделать сами.

Длительность таких сценок для I—II классов, примерно, 10—20 мин. (один-два эпизода), для III—IV классов — от 20 до 40—45 мин. (два-три эпизода).

Очень хороший материал для такой театрализации дают басни. Работать над баснями можно и в учебном порядке, так как они входят в программу. От простого «чтения в лицах» можно перейти к разыгрыванию, уже с некоторой наметкой образов, к деталям-костюмов и т. д. Так могут быть разыграны басни «Две собаки», «Волк и ягненок» и др.

Хорошо разыгрываются также многие сказки (частично они также входят в программу). Таковы сказки Пушкина: «О рыбаке и рыбке», «О попе и работнике его Балде», «О царе Салтане».
При инсценировке этих сказок нужно осторожно, бережно обращаться со стихотворным текстом. Там, где текст полностью не распределяется между отдельными действующими лицами, можно ввести рассказчика-чтеца, дополняющего разыгрывание рассказом. Многие народные сказки также представляют собой богатый источник дли театральной работы, например: «Горшочек», «Бабья работа», «Про мужика и барина», «Про попа и мужика» и др.

Придумывание и разыгрывание шарад — одна из интересных форм театральной работы, широко распространенная в начальных школах. Несколько театрализованных шарад напечатаны в журнале «Затейник» (№ 11 — 12, 13—14, за 1933 г.). Но лучше предоставить ребятам самим подбирать соответствующее слово и разыграть его. Шарада также разыгрывается импровизационным способом. Берется слово, делится на две, три или больше частей, на каждую из них придумывается и разыгрывается небольшая сценка, а в заключение разыгрывается все слово целиком. Каждая сценка сначала продумывается в общих чертах в виде сценария, а потом, в процессе подготовки и разыгрывания, ребята заполняют ее словами.

Шарада может вырасти в целый самодеятельный спектакль, если все ее сценки будут связаны друг с другом (т. е. одна сценка продолжает другую). Такая шарада усложненного типа должна иметь единый сюжет.

С. Шварцман, журнал «Начальная школа», 1934, № 9
Полная версия прикреплена

#советскиеучебники #начальнаяшкола #семейноеобучение #образование #развитиеребенка #развитиеречи #драматизация #театр