Задумчивая девушка на раскопках Помпеи, 1865 г.
Филиппо Палицци
Понравился сайт?Поделись с друзьями!
Статистика ВК сообщества "Римская Республика"
Рим — это город-река. Мимо тебя одновременно проносится прошлое, настоящее и будущее
21 353
123667-ое место по числу подписчиков
6.48%
11.67%
сегодня 2 (0.01%)
за неделю 32 (0.15%)
за месяц 74 (0.35%)
Графики роста подписчиков
Лучшие посты
Римский серебряный кинжал возрастом примерно 2000 лет, обнаруженный в 2019 году в Германии
ГОЛОГРАММА I ВЕКА
Это древнеримское кольцо с восковой фигуркой юноши. Преломление света внутри кольца создает эффект голограммы, и кажется, что Тит Карвилий Гемелл (а юношу звали именно так) смотрит на тебя из глубины веков. Экспонат Национального археологического музея Палестрины в Италии.
История кольца трагическая. Мать сделала лепку своего умершего сына и всю жизнь до смерти носила его, похоронили ее тоже с кольцом, пока археологи не вскрыли могилу и фактически разлучили мать с сыном.
Археологи нашли его на руке богатой матроны Эбуции Кварты, захороненной вместе с 18 летним сыном. Семья следовала культу богини Исиды, и потому мать с сыном не были сожжены после смерти.
Это древнеримское кольцо с восковой фигуркой юноши. Преломление света внутри кольца создает эффект голограммы, и кажется, что Тит Карвилий Гемелл (а юношу звали именно так) смотрит на тебя из глубины веков. Экспонат Национального археологического музея Палестрины в Италии.
История кольца трагическая. Мать сделала лепку своего умершего сына и всю жизнь до смерти носила его, похоронили ее тоже с кольцом, пока археологи не вскрыли могилу и фактически разлучили мать с сыном.
Археологи нашли его на руке богатой матроны Эбуции Кварты, захороненной вместе с 18 летним сыном. Семья следовала культу богини Исиды, и потому мать с сыном не были сожжены после смерти.
ПРОСТИТУЦИЯ В ДРЕВНЕМ РИМЕ
Для римлянина посетить бордель (лупанар) — такое же обычное дело, как сходить в бани (термы): дёшево, быстро и никаких моральных переживаний.
Проституция в Древнем Риме впервые упоминается уже в 7-м в. до н. э., вскоре после основания города. И чем больше становилось городское население, тем больше людей торговало телом. Римский закон не запрещал проституцию, даже когда речь шла о свободнорождённых гражданах республики. Более того, закон вслед за обществом не считал поход мужчины к проститутке адюльтером, т. е. изменой (правда, это работало только в пользу мужчин — если муж застал свою жену с мужчиной-проституткой, он имел право убить его; эта разница объясняется тем, что связь мужчины с куртизанкой не угрожала нежелательным потомством и праву законных детей на наследство; тогда как подобная связь жены, напротив, могла окончиться появлением в семье ребёнка чужой крови).
Лёгкое отношение общества к удовлетворению сексуальных потребностей с помощью продажной любви и почти что бесправное положение множества женщин способствовали широкому распространению проституции. Рабыни и бедные римлянки служили неиссякаемой социальной базой этого явления. Любопытно, что рабыни составляли меньшинство куртизанок, так как хозяева обычно находили невольницам лучшее применение. В основном же это были так называемые меретрикс — наёмницы, они же «лупы» (т.е. «волчицы»). Их путь на панель, судя по источникам, похож на то, что многие проститутки переживают и два тысячелетия спустя: бедная семья, тяжёлый труд и соблазн лёгких денег.
Одну из таких историй рассказывал драматург 2-го в. до н. э. Публий Теренций: «Около трёх лет тому назад сюда переселилась из Андроса молодая женщина в расцвете юности, очаровательная собой, вынужденная к тому нуждой и леностью своих родственников. Вначале она жила честно, скудно и сурово, зарабатывая свой хлеб пряжей и тканьем. Но когда нашёлся любовник, который предложил ей денег, а затем и второй — а человек ведь так склонен заменить работу наслаждением, — то она согласилась на предложение и потом сделала себе из этого настоящий промысел».
В Древнем Риме посещение проститутки не считалось изменой.
Проституция считалась позором, а сами проститутки — недостойными (probrosae). С ними нередко дурно обращались клиенты и сводники (сутенёры), их били и оскорбляли, а порой убивали, закон не берёг их здоровье. Но риск и презрение общества компенсировали деньги. Удачливая куртизанка с не очень жадным сводником могла зарабатывать в разы больше, чем приличный простолюдин. В Риме в 1-м в. н. э. неплохой заработок мужчины составлял 8−10 медных ассов в день, а услуги самой дешёвой проститутки стоили 2 асса — столько же, сколько чаша неплохого вина или бедняцкий ужин. В среднем сегменте цена секса достигала двух денариев (1 денарий — 16 ассов), но обычно не превышала одного. Куртизанке нужно было обслужить нескольких человек за день, чтобы заработать больше среднестатистического римлянина.
Найти проститутку можно было так же легко, как разносчика воды или мясника, а может, даже проще. По словам поэта Квинкция Атты (1-й в. до н. э.), «они, как волки, рыщут по улицам в поисках добычи». На улицах клиентов зазывали сводники, куртизанки работали в тавернах и банях, в булочных и гостиницах, сами ожидали клиентов в портиках возле цирков и театров, даже близ храмов и кладбищ. На входе в дом или в лавку могла красоваться надпись, как над дверью одного дома в Помпеях: «Евтихия, прелестная гречанка любезного обхождения, 2 асса»; или как возле одной помпейской бани: «Если хочешь слияния, обратись к Аттис — она обслужит тебя за денарий».
На стенах домов изображения фаллосов указывали путь к публичному дому, лупанару — «волчьему логову». В Помпеях 1-го в. н. э. с их 10-тысячным населением был один большой бордель с 10 комнатками и ещё девять борделей с 1 комнатой; в Риме же, число жителей которого могло достигать 1 млн человек, крупных публичных домов насчитывалось более тридцати. В то время государство начало взимать с проституток немало налогов, а Калигула даже открыл шикарный бордель прямо на Палатине, «чтобы не упустить никакой наживы». Если верить Светонию, он выглядел так: «В бесчисленных комнатах, отведённых и обставленных с блеском, достойным дворца, предлагали себя замужние женщины и свободнорождённые юноши, а по рынкам и базиликам были посланы глашатаи, чтобы стар и млад шёл искать наслаждений; посетителям предоставлялись деньги под проценты, и специальные слуги записывали для общего сведения имена тех, кто умножает доходы цезаря».
Однако типичный римский лупанар выглядел скорее так, как обнаруженный археологами в 1862 г. в Помпеях, — гораздо менее роскошно. Зайдя в него, можно было увидеть то же, что Энколп, герой романа Петрония Арбитра «Сатирикон»: «Увидел я внутри какие-то надписи и голых потаскушек». Клиент с улицы попадал в приёмную, где выбирал девушку, а затем отправлялся по коридору в одну из нескольких каморок, каждая всего в 2 кв. м. Стены «украшали» надписи, оставленные проститутками и клиентами — такого содержания, что лучше не цитировать. Над входом в каждую каморку красовались фрески со сценами сексуального характера. В конце коридора — отхожее место. В каждой комнатке — каменное или деревянное ложе с матрацем, кувшин и таз с водой. Ни окон (разве что совсем крошечные), ни дверей. Возможно, каморки отгораживались от остального пространства с помощью занавесок, но следов карнизов в помпейском лупанаре не обнаружено. В общем, обстановка довольно грубая, никакой романтики. Работать бордели начинали во второй половине дня и заканчивали ранним утром.
Римскую знать развратом было не удивить, но, как ни странно, патриции в лупанары обычно не заглядывали. Богачи, как правило, пользовались услугами наложниц и рабынь. То же касается и богатых женщин. Любопытно, однако, что воспитанные и даже богатые римлянки тоже продавали свою любовь, однако делали это не как работницы лупанара, а как содержанки, то есть выбирали конкретного покупателя (или нескольких) и вступали с ним в индивидуальные отношения. По этой причине римское право не считало их проститутками: закон понимал под проституцией только публичную продажу тела «без выбора», т. е. любому желающему. Потому знатных «проституток» в древнеримском определении — очень мало. Но случалось и такое.
Самый скандальный пример — Валерия Мессалина, третья жена императора Клавдия. Мессалина, судя по всему, страдала каким-то болезненным расстройством — не могла удовлетворить свою похоть и пыталась сделать это, тайком работая в публичном доме. Поэт Ювенал (1−2 в. н. э.) оставил об этом одну из очень известных античных строф:
Ну, так взгляни же на равных богам, послушай, что было
С Клавдием: как он заснёт, жена его, предпочитая
Ложу в дворце Палатина простую подстилку, хватала
Пару ночных с капюшоном плащей, и с одной лишь служанкой
Блудная эта Августа бежала от спящего мужа;
Чёрные волосы скрыв под парик белокурый, стремилась
В тёплый она лупанар, увешанный ветхим лохмотьем,
Лезла в каморку пустую свою — и, голая, с грудью
В золоте, всем отдавалась под именем ложным Лициски;
Лоно твоё, благородный Британник, она открывала,
Ласки дарила входящим и плату за это просила;
Навзничь лежащую, часто её колотили мужчины;
Лишь когда сводник девчонок своих отпускал, уходила
Грустно она после всех, запирая пустую каморку:
Всё ещё зуд в ней пылал и упорное бешенство матки;
Так, утомлённая лаской мужчин, уходила несытой,
Гнусная, с тёмным лицом, закопчённая дымом светильни,
Вонь лупанара неся на подушки царского ложа.
Для римлянина посетить бордель (лупанар) — такое же обычное дело, как сходить в бани (термы): дёшево, быстро и никаких моральных переживаний.
Проституция в Древнем Риме впервые упоминается уже в 7-м в. до н. э., вскоре после основания города. И чем больше становилось городское население, тем больше людей торговало телом. Римский закон не запрещал проституцию, даже когда речь шла о свободнорождённых гражданах республики. Более того, закон вслед за обществом не считал поход мужчины к проститутке адюльтером, т. е. изменой (правда, это работало только в пользу мужчин — если муж застал свою жену с мужчиной-проституткой, он имел право убить его; эта разница объясняется тем, что связь мужчины с куртизанкой не угрожала нежелательным потомством и праву законных детей на наследство; тогда как подобная связь жены, напротив, могла окончиться появлением в семье ребёнка чужой крови).
Лёгкое отношение общества к удовлетворению сексуальных потребностей с помощью продажной любви и почти что бесправное положение множества женщин способствовали широкому распространению проституции. Рабыни и бедные римлянки служили неиссякаемой социальной базой этого явления. Любопытно, что рабыни составляли меньшинство куртизанок, так как хозяева обычно находили невольницам лучшее применение. В основном же это были так называемые меретрикс — наёмницы, они же «лупы» (т.е. «волчицы»). Их путь на панель, судя по источникам, похож на то, что многие проститутки переживают и два тысячелетия спустя: бедная семья, тяжёлый труд и соблазн лёгких денег.
Одну из таких историй рассказывал драматург 2-го в. до н. э. Публий Теренций: «Около трёх лет тому назад сюда переселилась из Андроса молодая женщина в расцвете юности, очаровательная собой, вынужденная к тому нуждой и леностью своих родственников. Вначале она жила честно, скудно и сурово, зарабатывая свой хлеб пряжей и тканьем. Но когда нашёлся любовник, который предложил ей денег, а затем и второй — а человек ведь так склонен заменить работу наслаждением, — то она согласилась на предложение и потом сделала себе из этого настоящий промысел».
В Древнем Риме посещение проститутки не считалось изменой.
Проституция считалась позором, а сами проститутки — недостойными (probrosae). С ними нередко дурно обращались клиенты и сводники (сутенёры), их били и оскорбляли, а порой убивали, закон не берёг их здоровье. Но риск и презрение общества компенсировали деньги. Удачливая куртизанка с не очень жадным сводником могла зарабатывать в разы больше, чем приличный простолюдин. В Риме в 1-м в. н. э. неплохой заработок мужчины составлял 8−10 медных ассов в день, а услуги самой дешёвой проститутки стоили 2 асса — столько же, сколько чаша неплохого вина или бедняцкий ужин. В среднем сегменте цена секса достигала двух денариев (1 денарий — 16 ассов), но обычно не превышала одного. Куртизанке нужно было обслужить нескольких человек за день, чтобы заработать больше среднестатистического римлянина.
Найти проститутку можно было так же легко, как разносчика воды или мясника, а может, даже проще. По словам поэта Квинкция Атты (1-й в. до н. э.), «они, как волки, рыщут по улицам в поисках добычи». На улицах клиентов зазывали сводники, куртизанки работали в тавернах и банях, в булочных и гостиницах, сами ожидали клиентов в портиках возле цирков и театров, даже близ храмов и кладбищ. На входе в дом или в лавку могла красоваться надпись, как над дверью одного дома в Помпеях: «Евтихия, прелестная гречанка любезного обхождения, 2 асса»; или как возле одной помпейской бани: «Если хочешь слияния, обратись к Аттис — она обслужит тебя за денарий».
На стенах домов изображения фаллосов указывали путь к публичному дому, лупанару — «волчьему логову». В Помпеях 1-го в. н. э. с их 10-тысячным населением был один большой бордель с 10 комнатками и ещё девять борделей с 1 комнатой; в Риме же, число жителей которого могло достигать 1 млн человек, крупных публичных домов насчитывалось более тридцати. В то время государство начало взимать с проституток немало налогов, а Калигула даже открыл шикарный бордель прямо на Палатине, «чтобы не упустить никакой наживы». Если верить Светонию, он выглядел так: «В бесчисленных комнатах, отведённых и обставленных с блеском, достойным дворца, предлагали себя замужние женщины и свободнорождённые юноши, а по рынкам и базиликам были посланы глашатаи, чтобы стар и млад шёл искать наслаждений; посетителям предоставлялись деньги под проценты, и специальные слуги записывали для общего сведения имена тех, кто умножает доходы цезаря».
Однако типичный римский лупанар выглядел скорее так, как обнаруженный археологами в 1862 г. в Помпеях, — гораздо менее роскошно. Зайдя в него, можно было увидеть то же, что Энколп, герой романа Петрония Арбитра «Сатирикон»: «Увидел я внутри какие-то надписи и голых потаскушек». Клиент с улицы попадал в приёмную, где выбирал девушку, а затем отправлялся по коридору в одну из нескольких каморок, каждая всего в 2 кв. м. Стены «украшали» надписи, оставленные проститутками и клиентами — такого содержания, что лучше не цитировать. Над входом в каждую каморку красовались фрески со сценами сексуального характера. В конце коридора — отхожее место. В каждой комнатке — каменное или деревянное ложе с матрацем, кувшин и таз с водой. Ни окон (разве что совсем крошечные), ни дверей. Возможно, каморки отгораживались от остального пространства с помощью занавесок, но следов карнизов в помпейском лупанаре не обнаружено. В общем, обстановка довольно грубая, никакой романтики. Работать бордели начинали во второй половине дня и заканчивали ранним утром.
Римскую знать развратом было не удивить, но, как ни странно, патриции в лупанары обычно не заглядывали. Богачи, как правило, пользовались услугами наложниц и рабынь. То же касается и богатых женщин. Любопытно, однако, что воспитанные и даже богатые римлянки тоже продавали свою любовь, однако делали это не как работницы лупанара, а как содержанки, то есть выбирали конкретного покупателя (или нескольких) и вступали с ним в индивидуальные отношения. По этой причине римское право не считало их проститутками: закон понимал под проституцией только публичную продажу тела «без выбора», т. е. любому желающему. Потому знатных «проституток» в древнеримском определении — очень мало. Но случалось и такое.
Самый скандальный пример — Валерия Мессалина, третья жена императора Клавдия. Мессалина, судя по всему, страдала каким-то болезненным расстройством — не могла удовлетворить свою похоть и пыталась сделать это, тайком работая в публичном доме. Поэт Ювенал (1−2 в. н. э.) оставил об этом одну из очень известных античных строф:
Ну, так взгляни же на равных богам, послушай, что было
С Клавдием: как он заснёт, жена его, предпочитая
Ложу в дворце Палатина простую подстилку, хватала
Пару ночных с капюшоном плащей, и с одной лишь служанкой
Блудная эта Августа бежала от спящего мужа;
Чёрные волосы скрыв под парик белокурый, стремилась
В тёплый она лупанар, увешанный ветхим лохмотьем,
Лезла в каморку пустую свою — и, голая, с грудью
В золоте, всем отдавалась под именем ложным Лициски;
Лоно твоё, благородный Британник, она открывала,
Ласки дарила входящим и плату за это просила;
Навзничь лежащую, часто её колотили мужчины;
Лишь когда сводник девчонок своих отпускал, уходила
Грустно она после всех, запирая пустую каморку:
Всё ещё зуд в ней пылал и упорное бешенство матки;
Так, утомлённая лаской мужчин, уходила несытой,
Гнусная, с тёмным лицом, закопчённая дымом светильни,
Вонь лупанара неся на подушки царского ложа.
2000-летнее сапфировое кольцо, предположительно принадлежавшее римскому императору Калигуле. На кольце изображена его четвертая жена Милония Цезония.
1. Римская армия во времена Германика
2. Восстание Виндекса
3. Иудейская война
4. Император Веспасиан
5. Римская армия во времена Вителлия
6. Первая Дакийская война
7. Вторая Дакийская война
8. Римская армия в III в. н.э.
9. Римская армия во времена Константина
2. Восстание Виндекса
3. Иудейская война
4. Император Веспасиан
5. Римская армия во времена Вителлия
6. Первая Дакийская война
7. Вторая Дакийская война
8. Римская армия в III в. н.э.
9. Римская армия во времена Константина
Римские бани в Бате, Сомерсет, раньше были открыты для общественных купаний, там даже устраивали ежегодную вечеринку под названием "Римское свидание". Купание в древних банях было запрещено в 1978 году.
