Статистика ВК сообщества "Письма к самому себе"

В 1967 году Бродский составляет совершенно ныне неизвестному писателю и поэту Риду Грачеву (по прозвищу КИМ) эту трогательную "Охранную грамоту". Достаточно бросить беглый взгляд на биографию этого человека горькой судьбы, чтобы понять: "Охранная грамота" Бродского, которая сейчас куда знаменитее самого КИМа, опубликовавшего только одну книгу, не была жестом.

Вот что пишет о нем Виктор Соснора:

"Маленький, с волчьей челюстью, воспитанник детприемников 1937 года, брошенный прямо из лагерей в горнило 1956 года, - тогда ему было 20 лет, он за год закончил университет, потому что прошел все эти программы в лагерях, он превосходно музицировал, писал маслом, знал все основные европейские языки, уже в 1957 году вышла его первая книга рассказов, их перевели во всем мире, и тут - первая любовь и женитьба, конечно же, на одной из тех графоманок-сучек, которые не пропустят ни одной постели, если простыни хоть чуть-чуть пахнут славой. Он был так нежен и глуп: этот гениальный волчонок вообразил, что между концентрационным лагерем и остальным миром - пропасть, о нет, повсюду те же вышки, та же колючая проволока истязаний, тот же кодекс палача и жертвы, та же поножовщина за пайку и за пайку же - совокупленье, что святые слова "Свобода, хлеб, любовь" - лишь циничные символы-значки - он это понял только тогда, когда /очень скоро!/ был вышвырнут из всех редакций и издательств, потому что переменилась конъюнктура, когда пьяная жена-филолог, совместно с пьяным "другом" - кандидатом математических наук связали КИМа и попросили его расшифровать имя, он, ничего не понимая, расшифровал - Коммунистический Интернационал Молодежи, они его спросили, почему он не хочет дать жене развод, он ответил: он любит ее, и тогда они устроили в мансарде Коммунистический Интернационал Молодежи: посадили хорошенько в кресло связанного и при освещеньи в двести ватт разделись и проделали на глазах мизансцены, какие только мыслимы между мужчиной и женщиной /на кровати лежал шведский журнал "120", они перелистывали страницу за страницей.../.

Они ненавидели его, потому что о нем писали, что он литературное явленье из ряда вон выходящее, и он твердо знал - это так. Так оно и было на самом деле, им и не терпелось испытать сие из ряда вон выходящее, они и придумали способ. КИМа оставили связанным и ушли, он развязался и на той же веревке повесился. Они не ушли, подсматривали в замочную скважину, у них хватило гуманитарного образования снять тело с потолка. Так и получилось: первая психиатрическая больница. Его вылечили, он вышел и узнал: весь город знает, что произошло; кто выбалтывался по пьянке, а кто и присылал порнографические открытки с тремя восклицательными знаками. Через две недели КИМа схватили две старых женщины и старик: было около часу ночи, метро закрывалось, он рассчитал последний поезд и бился головой о мрамор метро, - просчитался, не успел, с поезда сошли трое. Потом КИМа приняли в Союз Писателей и он бросил писать. Чтобы как-то существовать - переводил. Писать считал ниже собственного достоинства".

После всего случившегося, обвалившихся на него невзгод, в нем раскрылась, видимо, врожденная и до тех пор спящая шизофрения. Вот как произошла первая его принудительная госпитализация: "Утром выли полицейские сирены и сирены скорой помощи. Это - КИМ! Я выбежал на улицу, перескакивая через несколько ступенек, - он. И три пожарных машины.

КИМ взял напрокат фортепьяно. Он всерьез собирался поступить в Консерваторию /37 лет!/ и репетировал сам с собой. Этой ночью он сложил все обрывки своих писательских, композиторских и живописных сочинений, разбросал их вокруг фортепьяно и поджег. Когда взломали дверь, он сидел голый и смеялся у костра. Фортепьяно только тлело и тлел паркет. Погасили ведром. Он вышел сам: впереди два санитара, сзади два милиционера и КИМ с великолепной волчьей головой, на тонких юношеских ногах - вельветовые штанины, на плечах - собачья куртка, как горностай императора. На тротуаре он остановился и запел:
- Какая честь! Мне человечество дарит два лимузина! В какой садиться, господа!
У подъезда стояла толпа старух и трепетала."

Вот что пишет о нем Вадим Крейденков:
"Он подошел ко мне в читалке филфака. В его манере была особенность, как будто только вчера вы расстались с ним. И теперь, на другой день, вполне логично дополнить вчерашний разговор еще одним соображением. Сразу располагала эта манера, дружелюбие, живость ума и необычная внешность. Он был скорее малого роста. Непропорционально большая голова как бы заставляла его чуть заметно сутулиться. Имел широкий массивный стриженый затылок. Губы были слишком длинны. В глазах лучилась теплота. Иногда - неизвестно к кому - сострадание. И почти всегда - живой интерес. Лицо было не очень здорового цвета. Когда улыбался, заметны были выдающиеся вперед резцы. Носил потертый пиджачишко неопределенного возраста. Брюки казались мятыми, впрочем, немногие на филфаке носили отутюженные штаны.

Мы виделись и прежде. Даже примелькались друг другу в коридорах факультета - по его словам, единственного зеленого здания среди желтых домов Ленинграда. Оказалось, что он тоже живет в общежитии на Мытне, куда я только что переехал. В его комнате обитали еще поляк Тадеуш, словак-полиглот и веселый малый по имени Шао неизвестной южно-китайской национальности. Во всяком случае, Рид утверждал, что Шао по национальности - хуец, а не ханец. Последний с необычной для китайца легкостью вживался в русскую, европейскую для него, ментальность. Наслаждался классической музыкой. С очевидной иронией улыбался по поводу ежедневных собраний китайского землячества. Даже был в известной степени разгильдяем, что нам особенно импонировало. Грачев говорил о нем - русский китаец. Когда Рид разговаривал или просто шутил со своими приятелями, заметно было сколько природного дружелюбия, гибкости ума, такта и интуиции было в этом маленьком динамичном человеке.

Из его комнаты, окнами выходящей на Неву, вид на Дворцовую набережную был изумителен. Река и старинные дворцы на том берегу всегда таили что-то про запас , словом, в другой раз вся картина казалась опять новой, как бы невиданной раньше. В раме окна, этот вид вспоминается одним из лучших городских пейзажей, какие я видел в жизни.

Под окном вдоль изгиба набережной росли одинаковые, как новобранцы, стриженые городские деревья, сдавленные со всех сторон подступавшей коркой асфальта. И сейчас вижу этот пейзаж, который нарисовал Рид акварелью. Но в его пейзаже было много жалости к деревьям, как в его рассказах человеческой жалости к людям. Деревца на картине стояли в дрессированном парадном ряду, куцые, убого остриженные, с показным достоинством, скрывая в своих бедных ветвях беду. Он никогда не учился рисовать - он рисовал. Надо было иметь талант лирика, чтобы так сразу, импровизируя, передать в маленькой картине богатство быстрых чувств, взволнованность и что-то очень петербургское. Рисовал он акварелью и пастелью. Получалось почти профессионально. Кое-где не хватало техники, навыка. Но в каждой картине присутствовал лиризм, хотя скорее поэтический, чем чисто живописный.

В то время он писал стихи. Любил стихи Красильникова. Из моих ему нравилось только два-три, знал их наизусть и с видимым удовольствием цитировал. Его собственные стихи того времени построены как короткие баллады, их образы импрессионистические, внезапные. Например, о человеке, потерпевшем любовное крушение: "на мокром асфальте - пуговицей от кальсон". Все стихи, которые он мне читал, были урбанистические, городские.

Он необычно хорошо, не по-любительски играл на рояле, особенно Шопена. Где он учился - уж не в детском ли доме на Урале, где прошли его школьные годы. Практиковаться ему было негде. Когда изредка имел возможность играть, казалось, что отсутствие практики совсем не препятствие. Шопена он исполнял, передавая чувство душевной невесомости. Не просто легкости, но левитации и света. В его игре звучал тот же импрессионизм и быстрота образов, как и в его стихах. Ни до, ни после я уже не слышал такой интерпретации Шопена. Рид вкладывал в эту музыку богатство своей природы. Оттенял свет и легкость Шопена нотой особой печали - не польской, не парижской, а петербургской. Печаль звучала как неизбежность. Артист знал о ее сизифовой нескончаемости. Смотрел на нее с доброй насмешкой, непривязанно, но жалел свою печаль, как ребенка, или может как щенка.

Но музыка Баха выходила у него как-то легко. Он лишал ее трагизма, эпичности, солидности. Это был Бах-импрессионист. Знающие музыку лучше меня говорили мне, что у Рида абсолютный слух. В этом его даре не случилось повода усомниться.

Карма осыпала его щедрой пригоршней талантов. Кроме таланта доброты и дружбы, кроме поэзии, музыки, живописи, кроме таланта прозаика и дара влиять на людей так, что люди вдруг находили свой собственный дар, было у него дарование блестящего критика. Те два эссе на тему французской литературы, которые я читал позднее, когда пути наши увели нас друг от друга, являются одними из лучших, какие я знаю в рус. литературе двадцатого века. Франц. литературу он знал прекрасно. Первым стал переводить Экзюпери. С публикацией ему не повезло. Вскоре в чьем-то ином переводе вышел "Маленький принц". Зато "Миф о Сизифе" и другие эссе Камю в переводах Р. Грачева стали достоянием ранней эпохи самиздата.

Видимо, "Миф о Сизифе" он принял как выражение своей философии жизни. Рид был прирожденный экзистенциалист в его франц. ипостаси. Но не как философ, ибо имел ум не глубокомысленный, а острый и блестящий. Он был слишком художником, чтобы быть философом.

Прозу начал писать рано. Рассказы отличались точностью деталей, чистотой стиля, сжатостью формы, умение найти человеческое под отталкивающей внешностью. Рассказы полны теплоты и симпатии к герою. Книга "Где твой дом" появилась только в 67-м году, включив некоторые рассказы едва ли не десятилетней давности. Сколько борьбы ему стоило опубликовать книгу! Редакция "Советского писателя" требовала то выкинуть, то добавить, то переделать. Книжка вышла общипанной, ампутированной. Я не узнал рассказов, ранее читанных в рукописи.

В это время мы уже не встречались часто. Он был болен, иногда желчен. Но принес в подарок свою книгу. На титульном листе написал ясным почерком: "С чувством некоторого недоумения, причину которого мне трудно объяснить - и с чувством перспективы /в просторечии - надежды/". Сначала я думал, недоумение относится к результату. Не такой надеялся он увидеть первую книгу, истерзанную редактурой. Но теперь, через много лет прочитал его дарственную надпись по-другому: недоумение относилось к тому, что же стало с ним самим, с нашей дружбой.

Возможно, и не стоило бы писать об этом. Мало ли на свете авторов, опубликовавших свою единственную книгу. И книжка Р. Грачева также не явилась крупным литературным событием. Но он был писатель, делавший писателей. Многие обязаны ему многим".

Воспоминания о Риде Грачеве сохранил и Довлатов:

"Писатель Рид Грачев страдал шизофренией. То и дело лечился в психиатрических больницах. Когда болезнь оставляла его, это был умный, глубокий и талантливый человек. Он выпустил единственную книжку - "Где твой дом". В ней шесть рассказов, трогательных и ясных.
Когда он снова заболел, я навещал его в Удельной. Разговаривать с ним было тяжело.

Журналист по образованию, он бросил газетную работу. Источника существования не было. Друзья решили ему помочь. Литературовед Тамара Юрьевна Хмельницкая позвонила двадцати шести знакомым. Все согласились ежемесячно давать по три рубля. Требовался человек, обладающий досугом, который бы непосредственно этим занимался. Я тогда был секретарем Пановой, хорошо зарабатывал и навещал ее через день. Тамара Юрьевна предложила мне собирать эти деньги и отвозить их Риду. Я, конечно, согласился.

У меня был список из двадцати шести человек. Я принялся за дело. Первое время чувствовал себя неловко. Но большинство участников мероприятия легко и охотно выкладывали свою долю.

Алексей Иванович Пантелеев сказал:
- Деньги у меня есть. Чтобы не беспокоить вас каждый месяц, я дам тридцать шесть рублей сразу. Понадобится еще - звоните.
- Спасибо, - говорю.
- Это вам спасибо.

Метод показался разумным. Звоню Гранину. Предлагаю ему такой же вариант. Еду на Петроградскую. Незнакомая дама выносит три рубля.
Мы стояли в прихожей. Я жутко покраснел. Взгляд ее говорил, казалось:
- Смотри, не пропей!
А мой, казалось, отвечал:
- Не извольте сумлеваться, ваше благородие!
У литератора Б. /примечание: Фамилии не называю. Это добрый человек, не знаю, что с ним произошло. - С.Д./ я просидел часа два. Все темы были исчерпаны, а денег он все не предлагал.
- Знаете, - говорю, - мне пора. Наступила пауза.
- Я, конечно, трешку дам, - сказал он, - но только по-моему Рид не сумасшедший.
- Как не сумасшедший?
- Не сумасшедший и все. Поумнее нас в вами.
- Но его же лечили!
- Я думаю, он притворяется.
- Ладно, - говорю, - мы собираем деньги не потому, что Рид больной, а потому, что он наш товарищ. И находится в чрезвычайно стесненных обстоятельствах.
- Я тоже нахожусь в стесненных обстоятельствах. Я продал ульи.
- Что?
- Я имел семь ульев на даче. Я вынужден был три улья продать. А дачу вы бы видели! Одно название...
- Что ж, тогда я пойду.
- Нет, я дам. Конечно, дам. Просто Рид Грачев не сумасшедший. Знаете, кто действительно сумасшедший? Лурье из журнала "Нева". Я дал в "Неву" исповедальный роман, а он мне пишет, что это гипертрофированная служебная характеристика. Вы знаете Лурье?
- Знаю, - говорю, - это самый талантливый критик в Ленинграде...

С писателем Р. встреча была короткой.
- Вот деньги. Где расписаться?
- Нигде. Это же добровольное мероприятие.
- Ясно. И все-таки для порядка...
- Вы не беспокойтесь. Я деньги передам.
- Как вам не стыдно! Я не это имел в виду. Я привык расписываться.
- Ну хорошо. Распишитесь вот тут.
- Это же ваша записная книжка.
- Да. Я собираю автографы.
- А что-нибудь порядка ведомости?...
- Порядка ведомости - нету.
Р. со вздохом произнес:
- Ладно. Берите так.
В общем, уклонился я от этого поручения. Мои обязанности взяла на себя Тамара Юрьевна Хмельницкая, больная и старая женщина. Помочь Риду не удалось. Он совершенно болен."

Вот один из нескольких сохранившихся стихов Рида Грачёва:

КОНТРОЛЕРУ

Не спрашивай меня,
кто я таков,
Не вороши свирепо
документы,
Не лязгай инструментом -
я готов
сказать, что знаю
в некие моменты.
Кто я?
Никто.
Никто, ничто
и всё:
вагонных рам
дрожанье,
рожденье
сна
ребеночка,
рыданье
у скучного
дорожного окна.

Я состою
из этого стекла,
из этого же самого железа,
из скрипа
одинокого протеза,
из малых волн
огромного тепла.
И если бы не эти галуны,
не этих светлых пуговок охрана,
ты сам бы вспомнил,
как мы все родны,
родством вины,
родством
открытой раны.
Как перед деревом
виновен стол,
перед горой
железо виновато,
перед осиною
виновен кол,
перед землей
вина солдата.

Мы родственны с тобой.
В морской крови,
в такой же лимфе,
как у насекомых.
Но я храню
молекулы любви.
Молекулы любви
тебе знакомы?
Любовь - это такое вещество,
способное
воспламенять предметы,
любовь - это такое
естество,
оно в тебе,
тебе
понятно это?

Открыть тебе?
Понять тебе -
тебя?
- Открытое
оно пребудет в тайне.
Я тихо сторонюсь
небытия
и в этом поезде
случайно.

Как пуговки твои
в глазах
рябят...
Я в поездах
безмолвствую невнятно.
Что поезда?
Привозят никуда,
увозят
от себя,
тебе
понятно?...

Почему в природе хозяин гнезда почти всегда одерживает верх над вторгшимся чужаком? Как учёным удаётся предсказать распадение брака с вероятностью выше 90%? Почему мы намного сильнее ненавидим проигрывать, чем любим выигрывать? Что означает феномен неприятия потерь в современной психологии?

Как наркотики влияют на центры положительных эмоций и какой долгосрочный эффект они могут оказать на мозг? Каково новое понимание счастья, складывающееся в науках о мозге? Чем лимбическое счастье отличается от кортикального? В чём Шопенгауэр был не прав, рассуждая об отрицательной природе счастья? Чем опасно чрезмерное счастье и как оно способно разрушить нашу волю, разум и тело?

Об этом и многом другом – в новом 118 выпуске

Почему с возрастом многие люди ощутимо деградируют, обрастают причудами, нарушениями восприятия и поведения? Есть ли чёткая граница между неврозами и психозами? Что происходит с мозгом при шизофрении? За счёт каких механизмов отрицательные эмоции вызывают масштабные повреждения психики и нейросетей мозга?

Почему агрессия по своей сути является воровством и что именно агрессивный человек постоянно старается украсть? Как неумение контролировать блуждание мыслей и эмоциональный беспорядок связаны с депрессией, шизофренией, синдромом Альцгеймера и многими другими расстройствами? Почему наш ум не знает покоя, а львиная доля его энергии тратится впустую?

Об этом и многом другом – в новом 116 выпуске

Почему и Будда, и Христос, и создатели других великих течений мысли вплоть до Эйнштейна были решительно против патриотизма? Что имел в виду Христос, говоря, что «враги человеку – домашние его»?

Как с помощью массовых мероприятий людей приучают мыслить, чувствовать и поступать установленным для них образом в установленное время? Что такое ложная идентичность и как она формируется в человеке? Каковы главные законы массовой психологии и как на нас влияет пребывание в группе?

Чем любовь отличается от инстинктивной привязанности? В чём главный изъян логики расизма, нацизма и иных форм ксенофобии? Что важного кодекс самураев сообщает о природе настоящей верности и о сущности предательства? Почему положительная предубеждённость к своим бывает не менее вредна, чем отрицательная предубеждённость к чужим?

Об этом и многом другом – в новом 113 выпуске

Как с возрастом меняется наше отношение к игре, к постановке целей и жизни вообще? Как возникает вдохновение и какие условия для этого должны быть соблюдены? Что такое состояние потока и как возникла концепция потока?

Что происходит с нашим мозгом, когда мы делаем что-то без желания и когда мы, наоборот, занимаемся чем-то с большой охотой? Почему цепляние за прошлые и будущие остановки жизни и тщетно, и мучительно? Какие режимы работы ума являются альтернативой стандартному? Есть ли у вдохновения тёмная сторона и какие опасности оно в себе таит? Почему свобода от желания и цепляния делает нас не пассивными, а более деятельными и счастливыми?

Об этом и многом другом – в новом 117 выпуске

Почему чистота ума и свобода от агрессии делают человека сильнее в ситуациях конфронтации, а не слабее? Почему разговоры о политике пробуждают столько злобы и разногласий? Как история португальского диктатора Салазара иллюстрирует механизм воздействия пропаганды? Что объясняет полное равнодушие к боли и смерти людей из одних групп и сопереживание другим? Чем тон полемики важнее её содержания и в чём состоит главное различие между людьми?

Почему и Будда, и Христос учили любить тех, кто нас ненавидит? Каким образом антидемонизм всегда приводит к новому демонизму? Какие процессы в человеческом мозге делают возможными акты геноцида и крайнюю жестокость? Что особенно поразило судей на Нюрнбергском процессе над нацистскими преступниками?

Об этом и многом другом – в новом 112 выпуске

В чём суть философии самого прославленного мыслителя XX века?

***

Мартин Хайдеггер — один из самых влиятельных философов XX века, и о нём было написано больше книг, чем о любом другом мыслителе минувшего столетия. Одновременно, он один из самых сложных для восприятия, и настолько, что лишь считанные единицы могут понимать его тексты. При этом они лихорадочно спорят друг с другом о том, что же именно они прочли.

Волею судеб, Хайдеггер, как и Ницше, был моей специализацией по части истории философии. Мне часто задавали и задают вопросы, о чём же говорил этот загадочный немец, в каких сферах витала его мысль и в чём секрет притягательности его неудобочитаемых текстов.

Для ответа на них я когда-то подготовил большую статью, в которой — ни много, ни мало — задался целью на них ответить. Она посвящена самой сердцевине мысли Хайдеггера, понимание которой даёт ключ ко всему остальному. Работа написана вполне простым, доступным и, я полагаю, даже увлекательным языком. Но поскольку речь идёт о сложнейшем из западных мыслителей, чтение это все равно будет не самым будничным.

Кроме того, в отличие от привычного формата "Писем к самому себе" с более свободным и художественным слогом, она выдержана ближе к классической традиции историко-философских текстов и была написана для публикации в научном же журнале "Философская мысль". Так что если дерзнёте когда-нибудь подобраться к Хайдеггеру и вам это сомнительное предприятие и правда нужно, искреннее советую начать с этой работы, а лишь потом читать его труды, время от времени к ней возвращаясь.

Enjoy!

Почему истина любит критику и сомнение, а ложь их боится? Какими четырьмя свойствами обладает пропаганда и что объединяет все лжеучения и способы массовой манипуляции? Чем здоровье отличается от болезни, а болезни ума отличаются от болезней тела? Как информационный яд действует на нервную систему и что он делает с нашей картиной мира?

Почему человек так просто теряет разумность, отказывается видеть очевидное и идёт на поводу у разрушительных инстинктов? Почему яд столь сладок на вкус и какие глубинные потребности человека удовлетворяет внушаемая ему ложь? За счёт каких сил психики пропаганде удаётся управлять человеческим поведением?

Об этом и многом другом – в новом 111 выпуске

# 90. Любовь и привязанность: как статус определяет наши симпатии и почему мужчины и женщины воспринимают его по-разному?

Как правило, в природе самцы выглядят красивее и внушительнее самок. Они могут похвастаться ярким оперением и замысловатым окрасом, пышными гривами и развесистыми рогами. Всё это уже само по себе прекрасно привлекает внимание потенциальных возлюбленных и радует как звериные, так и людские взоры. Сверх того, в их богатый арсенал входят искусные танцы и песни, жестокие показные бои, ритуалы дарения и задабривания и прочие инструменты завоевания симпатий. Сами дамы на этом фоне кажутся довольно невзрачными – маленькие, серые, лишенные столь же пёстрого театрального репертуара и вообще не особенно пытающиеся кому-то понравиться.

В человеческом сообществе, однако, дела как будто обстоят иначе и именно женщины больше стараются произвести впечатление, что особенно очевидно в последние столетия. Они щедро используют косметику и парфюм, драгоценности и макияж; они идут на различные ухищрения по части одежды вроде корсетов, высоких каблуков и платьев. Всё это донельзя неудобно, непрактично и стягивает на себя громадные объемы жизненных сил.

Почему так происходит? Где мужские павлиньи хвосты? Почему они не лезут из кожи вон, чтобы облагородить свой облик и не создали, в отличие от женщин, сложнейшую культуру самоукрашения? Не идёт ли здесь человечество наперекор природе? Не следствие ли это патриархального культурного гнёта и вопиющей несправедливости? В действительности, «павлиньи хвосты» у мужчин есть, причём большие и по-своему даже красивые. Но чтобы их обнаружить и ответить на эти гневные упрёки, нужно понять, что у разных видов существ эволюция избирает различные признаки как ориентиры для полового отбора. Мерить их единым аршином было бы ошибочно. Бессмысленно обвинять лося в том, что он не старается ради дамы, поскольку не отрастил себе яркого оперения, а также совсем не умеет петь и танцевать.

Более того, ведущие признаки полового отбора самцов часто просто не сводятся к внешности. Внешний вид крайне важен там, где борьба за самок тяготеет к ухаживанию и испытанию. Это значит, что нужно себя наилучшим образом презентовать. Тогда, если ты здоров и красив, если ты всё сделал правильно и хорошо станцевал, подобно самцу райской птицы, это говорит о хороших генах. За это ты будешь избран самкой и твои хорошие гены получат билет в будущее – хочется верить, тоже хорошее.

В случае же существ, живущих высокоорганизованными сообществами, на первый план всё чаще выходит не ухаживание, а другой тип выявления достойного – турнир. Благодаря этому конкуренция самцов за самок – и так весьма напряженная – приобретает более острые и прямые формы. Становятся важны не длина хвоста, не величина рогов, не пышность гривы, а то, как всё это проявит себя в деле. В деле конфликта или же решения реальных проблем группы. Внешние признаки чересчур обманчивы и часто пускают пыль в глаза, потому в ход идёт не только теория, не только внешние признаки привлекательности, но и практика. Для такой практической проверки происходят всё новые и новые раунды прямого столкновения между самцами – это может быть и физический конфликт, и психологическое устрашение, и конкуренция за то, кто принесёт большую пользу сообществу.

Между самцами многих социальных видов по итогам их состязаний и конфликтов формируется иерархия. Это система соподчинения особей и распределения ресурсов. Каждый индивид обладает в ней определённым объёмом влияния, определённым местом в структуре власти и доступа к благам группы – статусом. Статус оказывается первостепенной ценностью, поскольку он открывает доступ к удовлетворению всех потребностей. Чем выше положение, тем большее число индивидов уступают тебе пищу при её разделе, уступают лучшую территорию, уступают самок – вообще всё, что только пожелаешь.

Статус является более точным и надёжным индикатором хороших генов самца, чем базовый набор маскулинных черт внешности и поведения. Последние лишь повышают вероятность победы в турнирах, вероятность выживания и продолжения рода. Но зачем смотреть прогноз результатов, если можно взглянуть на сам результат? Самец, который выжил и пробился наверх, обладает привилегированным доступом к пропитанию и территории. Значит, он обладает и генами, позволяющими выживать, пробиваться наверх и приобретать привилегированный доступ к пропитанию и территории. Чего ещё желать? Это лучшее доказательство его здоровья и наличия необходимых свойств, чем шикарный хвост и пленительная песня. Повышается вероятность, что он сможет передать своё генетическое наследие дальше, позволив собственному потомству выжить и так же успешно получить всё необходимое. Наконец, статус увеличивает способность самца обеспечить пищей, кровом и защитой как детёнышей, так и их мать, делает возможным более многочисленное потомство, а вот внешние данные на это не способны.

С точки зрения самки и матери природы, всё это в высшей мере полезные свойства и – как мы видим – они напрямую замыкаются на статусе. Мать-одиночка, конечно, может худо-бедно и на грани гибели выкормить несколько детёнышей и сама. Однако ей нужно защищать своё потомство и при этом добывать намного больше пропитания. Его нужно больше, чем для себя одной, а делать это при необходимости заботится о потомстве становится значительно сложнее. При участии второго партнера и её собственная выживаемость, и выживаемость детей повышаются, причём это оказывается в прямой зависимости от того, каким доступом к ресурсам партнер обладает.

Мужская привлекательность и разнообразие иерархий

У социальных видов с уклоном в турнирное поведение, таких как homo sapiens, эволюция обыкновенно производила отбор в пользу тех самок, которым нравились самцы с более высоким статусом. Они сами, как и их потомство, с большей вероятностью выживали и передавали свои симпатии дальше в будущее по цепочке. Статус стал ведущим признаком полового отбора мужчин, но не под влиянием культуры или патриархального заговора, а в силу миллионов лет биологического развития и неравного соотношения спроса и предложения в половой сфере. Он стал заменять и павлиний хвост, и макияж, и косметику – и всё остальное.

Человеческое общество, однако, намного сложнее, чем социальные системы животных, и у нас существует не одна главная иерархия, как у шимпанзе, волков или крыс, а огромное их множество. Человек обладает одним статусом в социально-экономической жизни города, другим – в пределах страны, третьим – в масштабах планеты. Его роль в системе политико-административных ресурсов уже совсем другая, как и мера авторитета в научном сообществе или же влияние среди своих коллег на работе и среди товарищей по игре в теннис. Статусные иерархии причудливым образом накладываются друг на друга и сами выстраиваются в иерархическую последовательность – метаиерархию.

Метаиерархия наделяет особым статусом отдельные иерархические системы координат. Она отвечает на вопрос, насколько это хорошо или плохо иметь высокое положение в той или иной из них. Из-за её вариативности, к примеру, для одних людей богатство является привлекательной чертой, свидетельством упорства, ума и вообще того, что человек слеплен из хорошего теста и способен позаботиться о себе и ближних. У других, напротив, богатство будет вызывать омерзение и представляться аморальным, признаком дремучего невежества человека касательно основ собственного счастья и жизни вокруг. Высокий статус в социально-экономической жизни общества обладает в их системе ценностей низким статусом, а низкий статус – высоким. Это означает, что женщина с такими взглядами воспримет высокое положение по критерию «богатство» как низкое в её ценностной системе. Она не только не подпадёт под чары статусного очарования, но почувствует отторжение.

Статус, таким образом, есть ключевой элемент мужской привлекательности для женщин, и в том нет ни исторических, ни биологических, ни каких бы то ни было иных сомнений. Тем не менее, как мы уже видим, здесь всё сложно. Когда примитивная животная иерархия дробится на множество измерений, а затем они пересобираются в сложнейшем человеческом мозге в метаиерархию, в игре оказывается очень много переменных. Нам становится необходимо знать о системе ценностей девушки, чтобы понять, какой именно вариант мужского статуса отзовётся в её сердце. Одну пленяет титул главы шахматного клуба или лавры известного поэта, а другая и в грош не ставит шахматы и поэзию, зато легко прельстится славой рок-исполнителя или политического деятеля.

Гравитационная сила статуса в делах любви и привязанности – громадна. Порой настолько, что сминает и растирает в порошок всякий разумный контроль человека за своим поведением и толкает его на безумие. Лучшей иллюстрацией послужит тот давно известный факт, что у крупных серийных убийц и организаторов массовых побоищ очень быстро образуется обширная группа поклонниц. Стоит человеку попасть в заголовки и прославиться каким-нибудь особенно гадостным злодейством, будь он даже педофил или насильник, как дамы со всего света начинают слать ему восхищенные письма с признаниями в любви.

Этот феномен практически не знает исключений, вступает в действие молниеносно, а затем тянется долгие годы, даже если нашумевшие преступники отбывают пожизненный срок в тюрьме. Что особенно любопытно, их фанатки не являются ни умалишенными, ни какими-то отщепенцами с самого дна общества. Напротив, во многих из них по всем признакам читаются обычные девушки, а многие притом красивы, образованны и успешны. Просто в мозге что-то щелкает, образуется гравитационный парадокс в сфере влечения – и их тянет к этим вурдалакам, на некоторое время засиявшим на медийном небосводе.

С точки зрения науки, их привлекло ослепительное сияние известности, образовавшийся вокруг человека статусный шум. О преступнике говорят и пишут, значит он обладает весом, значит он важен, значит у него высокое положение, значит он достоин – вот простое уравнение. Такая логика срабатывает в каждом мозге без исключений, но другое дело, что у большинства из нас в работу включается противовес разумного контроля. Он хватает лимбическую систему за руку и говорит что-то вроде: «Постой-ка, постой-ка, но это же просто наделавший шуму неудачник или же выдающийся мясник…» Тогда наваждение отпускает нас, мы быстро приходим в себя и перестаем автоматически ассоциировать известность с достоинством. Но увы, в нервной системе, как и в электронном устройстве, периодически случаются сбои, и голос разума либо молчит, либо что-то упорно зажимает ему рот.

Схожую ситуацию мы наблюдаем в случае любой иной известности, например, в музыкальной сфере да и в творчестве в целом. Многих женщин притягивает статус известного музыканта и статус известного писателя с окутывающим их романтическим ореолом, безотчётным обещанием душевного полёта, света и счастья. Вместе с тем, это притяжение бывает столь же иррационально, как влечение к известному душегубу. Они зачастую толком не читают и не понимают книг своего кумира, а музыка не играет в их жизни сколь-нибудь значимой роли. Завораживает само сияние статуса, а почему именно этого статуса, а не какого-то другого – нужно разбираться с каждой историей в отдельности.

При всём многообразии систем координат в человеческом обществе имеются те, которые высоко ценятся абсолютным большинством. Главную роль в этом шорт-листе играет социально-экономический статус индивида – проще говоря, количество денег и напрямую связанного с ними объёма влияния. Древним мозгом homo sapiens деньги сразу же считываются как главный ресурс, с легкостью обмениваемый на любой другой. В общем и целом, наш мозг здесь совершенно прав. С их наличием и правда намного проще удовлетворить весь стартовый набор животных потребностей от питания и выживания до размножения. Проблемы возникают лишь при попытке выхода за пределы чисто животного бытия и сопряженных с ним ограничений, когда мы пытаемся стать чем-то большим, нежели биомашина по копированию своих генов и поиску способов насытить древние аппетиты.

Все духовные учителя человечества от Индии и Китая до Шумер, Палестины и Древней Греции, создавшие нашу цивилизацию, предостерегали против влечения к богатству и даже просто обладания им. Самая лаконичная и поэтическая формулировка, принадлежит, пожалуй, Христу, который в Евангелие от Матфея произносит известные слова: «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богачу войти в царствие небесное» (Мф. 19:23). Богачу тяжело войти в «царствие небесное» не из-за несоответствия габаритов, не из-за того, что кто-то его туда не пускает. Просто он уже движется в диаметрально противоположном направлении и именно туда инвестирует свои силы. Это не божественный запрет, не некая высшая кара за плохое поведение, а простая логика вещей. Нельзя идти вперёд, двигаясь назад.

Как бы то ни было, мозг большинства из нас не особенно озабочен «царствием небесным» в прямом или же переносном смысле этого слова. Он пользуется древним автопилотом лимбической системы, а потому обладание деньгами с зари времён считается синонимом высокого статуса и одной из самых привлекательных черт. В частности, многие исследования показывают, что при прочих равных условиях женщины обычно находят мужчин более симпатичными внешне и даже сексуальными, если им становится известно, что те богаты.

К примеру, работа 2017 года, опубликованная в журнале Evolution and Human Behaviour, выявила, что для увеличения привлекательности мужчины на два балла по десятибалльной шкале при повторной оценке его фотографии достаточно информации о том, что его зарплата в действительности в десять раз выше первоначально заявленной. В то же самое время для движения женщины на два балла вверх по шкале привлекательности её зарплата должна вырасти не в 10, а в 10.000 раз, как подчеркнул один из авторов исследования – Джон Спикман. Столь громадная разница в цифрах, обнаруженная учёными и в США, и в Европе, и в Китае красноречиво подтверждает описанную здесь специфику эволюционных предпочтений.

Женская привлекательность и статус

Существует крайне показательный факт: у современного человечества намного больше предков по женской линии, чем по мужской. Пожалуй, это звучит довольно странно, ведь у каждого есть мама и папа и, следовательно, их должно быть поровну. Но тут дело в другом. Представьте популяцию древних homo sapiens, состоящую из ста женщин и ста мужчин. Более половины женщин в ней оставят потомство, но вот количество мужчин, оставивших потомство, окажется значительно меньше. В следующее поколение перейдут, к примеру, гены 60 женщин, но только 30 мужчин. Такие результаты получила в 2014 г. команда исследователей под руководством Марка Стоункинга из Университета эволюционной антропологии Макса Планка в Германии...

<…>

(Продолжение статьи и аудиоверсия – в прикреплённом ниже лонгриде)

© Олег Цендровский