Статистика ВК сообщества "Миры Экрана | Мастерская Калинина В.С."

КАК СТАТЬ СЦЕНАРИСТОМ?

Читаю иной раз в чатах молодых кинолюбов и киноманов дискуссии на тему «кого лучше читать по сценаристике» Воглера, Митту или Макки.

Представляю себе: вот сидит, десятиклассник и думает: «Прочту кого-нибудь из них и начну писать сценарии». Хочется вмешаться и написать: «Ничего не будет! Эти книги написаны для тех, кто уже пишет, кто прошёл дорогу первого, второго и третьего сценария».

Это ни азбуки, ни решебники, а мастер классы. В чём-то они похожи друг на друга, в чём-то различны. Но разницу эту способен различить только тренированный. У нетренированного мозг съезжает совсем, и не понимает, куда двигаться.

Так что тогда читать?

Классику и проверенных современников. Качественную литературу, чтобы не только ситуации и конфликты, но и слог, красота и гармония фраз.

Хороший сценарист и драматург начитан и способен в любой момент вынимать из памяти массивы прозы и стихи.

Ещё один важный момент в работе – понимание какие тексты из тебя выходят. Кто ты писатель или сценарист?

Писатель, по мне так это упоение звучанием текста, метафорами в тишине одиночества, абстракция субъективных размышлений и образов.

Сценарист – конкретность воплощения конфликтов и мотиваций в определенном месте, в определённых обстоятельствах и времени. И тот и другой фантазёры. Но писатель для себя фантазирует («рукописи не горят»), а сценарист для толпы зрителей.

Как это развивать?

Вот здесь привычки писателя и сценариста совпадают. И тот, и другой обожают канцтовары: блокнотики, ручки с золотым пером, обгрызанные карандашики. Дневники. В обязательном порядке рекомендуется всем, во всех сценарных и писательских школах американских, европейских, отечественных вести дневник, записывать туда какие-то мысли, идейки, персонажей, придумывать для них историю, варианты начала, середины, конца.

Плюс, еще одна важная вещь. Сценарист и писатель должны хотя бы одну—две страницы в день написать. Посидеть в одиночестве за письменным столом. Даже если вы сразу пишете большими кусками. Всё равно садитесь за стол каждый день. Если не за столом, то шаманьте и выбирайте время и место, где пишется. Муза приходит только когда её ждёшь.

Теперь страшная вещь.

Сам по себе сценарий не представляет никакой литературной ценности как самостоятельное произведение, потому что он рассчитан и написан для экрана. Это важный момент. Сценарий безусловно первичен, но только так же, как порох, гильза и капсюль для пули. И к этому нужно себя приучать, если хочешь стать сценаристом. Режиссёр не редактор для писателя, а значительно больнее…

Да! Чуть не забыл. Диалоги.

Если всему можно научиться, то это – дар божий. Но, и его нужно развивать. Подслушивать и записывать фразы.

Тарантино вспоминал как случайный диалог подтолкнул к «Криминальному чтиву». «Я сидел и понимал, что рядом несут какой-то бред про тыковку и сладкого зайку. Но этот поток заставил меня мгновенно достать блокнот и начать записывать. Потом домой пришел, и начал их оживлять». Диалоги.

На самом деле, сценаристика – это не только ситуации, конфликты, характеры и визуальный ряд, это еще и диалоги. Нужно всё время «греть уши». То же делает и режиссёр, но сценарист это превращает в первоначальный текст.

Вот, пожалуй, и всё.

Под занавес история.

В Иркутске иду в аэропорт. Впереди меня молодая мама тащит плачущего сына лет пяти-шести. Он орет, она его тащит, он хочет оторваться, а она вот-вот оторвёт ему руку. Опаздывают. Вдруг она останавливается и давит из себя гениальную фразу: «Приедем домой – я тебя выдеру, как сидорова козла».

Я остановился и тут же, прямо на билете записал. Дерут же «сидорову козу»! Женского рода фразеологизм! Но в этом было такое отчаяние и ненависть ко всему мужскому роду: и к сыну, и к отцу, который его сделал, к самолету, на котором предстоит лететь, к «Аэрофлоту», аэровокзалу и всему миру. Кого же ещё драть, как не «сидорова козла»!

Но как бы я это мог заметить, если бы не знал из книг старинного русского выражения, да и не только его.

Можно ли это придумать головой? Можно ли вычитать это у Воглера, Макки или Нейла Ландау? Уверен, что они даже не знают где этот Иркутск.

Пожалуй, только один Митта и знает…

А как вы становитесь сценаристами?

[id453616641|Виталий Калинин]

О честности и мертвечине

Есть у меня поучительная история про замечательного режиссёра, выдающегося педагога и человека Михаила Ильича Ромма. Кто не в курсе — это он был учителем Тарковского, Кончаловского, Шукшина, Михалкова, Абдрашитова, Митты, Панфилова, Смирнова, Григория Чухрая. Это только первый ряд отечественного режиссёрского «иконостаса». По его лекциям во ВГИКе и на Высших курсах я и сам учился и учеников своих учу. Разумеется, с поправками на время.

Память-удивительная часть нашего мозга. Она может подводить вас в деталях, но в целом, если «грамотно» тренирована никогда не подведёт. Вот и я в своих многочисленных учебных байках на ту или иную тему, часто смешиваю случаи и истории с разными людьми в один рассказ. Получается исторический кентавр.

Ромм в 20-х годах прошлого века учился во ВХУТЕМАСе – первых советских художественных мастерских. Учился на скульптора у Анны Семёновны Голубкиной и Сергея Тимофеевича Конёнкова – классиков европейской скульптуры. Объединим их имена и назовём Учитель для простоты рассказа.

«Было в те годы холодно. Единственное отапливаемое место во всём здании ВХУТЕМАСа - натурные мастерские. Там рисовали и лепили обнажённую натуру. Учитель приходил к нам, сидел, пил морковный чай и смотрел, как мы лепим натурщиков. Кто-то из студентов подходил к нему и говорил: «А не посмотрите мою работу?» Он говорил: «Отчего же не посмотреть?» Все тут же собирались рядом с мастером, и Ромм приводит две его реакции.

Первый тип замечаний был конкретный. Подойдёт к работе и скажет: «В такой руке молоток не удержишь». Мы все соберёмся вокруг, смотрим - и вправду рука слаба для молотка. Студент благодарит и начинает её исправлять.

В другой раз подойдёт, посмотрит и говорит: «Дайте натурщику кусок хлеба. Видите – жуёт. А ваш не может жевать». «Так он же глиняный, - возражает ученик!» «Это вам кажется, что он глиняный, а нужно лепить так, чтобы, если заденешь, ему бы больно стало»

Другой тип замечания был тяжёлым. Невыносимым для самолюбия.

«Сломайте,-говорит Учитель. Сломайте и начните снова. Лучше будет».

И это означало, что смысла переделывать работу нет. Прибавляйте или отбавляйте, без разницы – фигура мертва. Скрепя сердце, ученик ломал, начинал заново и все с удивлением обнаруживали, что получается лучше. Не понятно почему, но лучше. Или вовсе берёт другую натуру и получается, потому что ту не чувствовал, а эта вдруг стала своей».

Вот такая история от Михаила Ильича Ромма.

Так было всегда. И когда мы учились, наши Мастера говорили: «Что-то у тебя не получилось. Пересними, а лучше другую тему возьми». Сломай. И мы начинали думать не над этой вымученной головой темой, а брали новую.

Теперь иные времена. Сегодня принято проталкивать, прокачивать свою работу до слёз и истерик. Видно в школе так привыкли. Да плюс эгоизм, замешанный на практицизме – столько сил потратил, а всё в помойку. Как это?! Нееееет! Так не будет. Будет по-моему! Говоришь: «Не работает. Мёртвое всё». Часто и курс это видит, разбирают, объясняют, а как только оказываются на этом месте, начинают нудеть: «А давайте я переделаю». За то время, что переделывал и убеждал можно было сделать что-то ещё. В итоге что происходит с работой? Мертворожденный ребенок начинает ходить, как кукла и даже вызывать восторги у непритязательных зрителей или беспринципных профи в жюри фестивалей. «Хорошее кино, но чего-то не хватает…»
А не хватает двух вещей – честного отношения к получившемуся результату и чувства гордости за работу.

Гордыня и гордость - разные вещи.

Гордость – вдохновенное чувство честной победы.

Гордыня – тяжкое ощущение сброшенного груза и усталого одиночества.

[id453616641|Виталий Калинин]

Многие спрашивают: когда же я начну снова что-нибудь говорить в сетях? Типа – писать.

Честно скажу: как–то с облегчением отрешился от FB и Инсты. Инста в принципе меня ломала, казалась совсем не по возрасту. Но тут стали убеждать меня, что Тик-Ток стал серьёзной платформой для серьёзных людей, а мне всё толстенькие девочки там видятся, вихляющие попами. И какие-то сёстры—двойняшки. Пумы и алкаши.

Знаю, что нужно что-то искать, но я уже наискался по жизни всякого и хочется, чтобы: раз! и сразу что-то моё…

Не получается.

Ещё говорят: а вы настройте VPN и всё будет как было.

Да я и так в пионерлагере книжки читал после отбоя. Разумеется, можно спрятаться с фонариком и чувствовать себя крутым, но я накрутился уже по жизни.

Разумеется, позиция: «Остановите Землю, я сойду» не для меня. Но и революционером на баррикадах я свой зачёт получил.

К чему я?

К тому, что вы все хорошо знаете. Про две стороны медали, про единство и борьбу противоположностей, про янь и инь, про Сциллу и Харибду, про буриданова осла. Остальное сами добавляйте про раскоряку.

Мир в раскоряке, но меня это не удивляет – сами к этому стремились. По обе стороны. Теперь удивляются почему…

Вот я тут был с мастерской на Мосфильме и снялся у аппарата с газированной водой. Сказали, что это осталось от Гайдая. После «Операции Шурика». Врут, разумеется: в то время таких аппаратов было сотнями в каждом городе и любой мог попасть в музей. Но всем, кто приходит на экскурсию - нравится враньё. Тем более сейчас – где они ещё увидят такой аппарат. В чём секрет?

Просто вода мало кого интересует — у всех есть. А вот вода с газом, да ещё за деньги, да ещё и из красного аппарата прошлого кинематографа это уже и ты сам в историю вписался.

Человек от чего–то не хочет просто жить. Ему подавай, если уж не оставить след в истории, то в ней наследить хотя бы…

Первый пошёл

Закончились главные экзамены по специальности в нашей мастерской. Первый курс всегда сложно. Вернее так: на каждом курсе свои сложности, но первый – закладка будущих побед и поражений.

Кто такой абитуриент сегодня – бывший школьник. Всего шугается, постоянно спрашивает, что можно, что нельзя. Ждёт подсказок и выпрашивает похвалы. А в искусстве не бывает подсказок и редко хвалят.

Первый курс – переход из детской жизни во взрослую, закладка фундамента, а главное – коммуникаций. Внутри самой мастерской, с мастерами и другим типом образования.

Многое приходится менять в мировосприятии (пока ещё до мировоззрения далеко ), в ощущениях, в засоренном мозгу.

«Многое знание порождает скорбь» это ведь и об искажённом информационном поле: заблуждениях, ложных и непонятых учениях, мифах. Или наоборот – полном отсутствии базовых элементов.

Кто-то спросит: а зачем тогда набирали именно этих?

Набирали потенциал, тех, кто, как кажется, отличается от «людей с улицы». Селекция – тяжёлая и опасная работа. Можно ведь перепутать зерна с плевелами – взойдут бурьян и полынь. Нелегко. Но на то и первые годы, когда и тебе, и «сеянцам» дают шанс понять – кто-ты и туда ли идёшь. Вместе с ними и сам, конечно, обновляешься – не бывает одинаковых мастерских, и не бывает мёртвой методики взращивания.

Вот этот свой первый экзамен мы и сдали. Есть основания для движения вперёд. И есть гордость за отличный результат. Что-там впереди не знаю. Вернее, известно что – дорога. Трудный, опасный, но кайфовый путь постижения.

Как сказал Лев Николаевич Толстой: «Важно не место, которое мы занимаем, а то направление в котором мы движемся»

[id453616641|Виталий Калинин]

С Днём Кино!

Можно любить Ленина, можно не любить, но сказать: «Спасибо!» за Указ о национализации кинодела в России нужно.

И не только, за то, что наши кинематографисты отмечают два праздника кино в году – международный и отечественный, но и потому, что Ильич прочертил эту линию, линию важности: «Из всех искусств для нас важнейшим является кино».

Мы и сегодня на государственные деньги в основном снимаем. Свободный рынок развивается медленно. Но с развитием платформ, с сетями открываются новые перспективы и новые надежды.
Изменения идут.

Сегодня экранная сфера доступна почти любому. Правда, чаще всего мы видим в сетях скорее кинотерапевтические видеоработы, малопрофессиональные. Но для того и существуют «Миры экрана», чтобы «сказку сделать былью». Работы наших учеников радуют.

Я уж не говорю о своих «очных» учениках. Не совру – каждую неделю вижу своих в ленте: то фестиваль, то конкурс, то питчинг, то кастинг, значит всё не зря. И это лучшие подарки к празднику.

Перечитал и подумал, малость официальный пост получился. Хотел малёк поправить в духе сетевого времени, а потом сказал себе: это ж советский праздник, значит в таком стиле и надо писать.

С праздником, товарищи кинематографисты!

К новым вершинам творчества!

Почему режиссёр не должен обижаться?

Одно из качеств режиссера заключается в том, что он не должен ни на кого обижаться. Кроме как на себя. То есть режиссёр должен занимать позицию, и не просто должен занимать, а режиссёр без твёрдой позиции по всем важным аспектам — это не режиссёр. Но его творческая позиция должны быть выше личных политических пристрастий.

Вот два талантливых, замечательных режиссёра, оба коммунисты. Владимир Владимирович Бортко и Николай Николаевич Губенко. Светлая ему память. Первый сделал «Идиота», «Мастер и Маргариту», и даже «Бандитский Петербург». Бортко выдвигали на какой-то важный коммунистический пост. Губенко сделал в советские времена не менее замечательные фильмы и сыграл выдающиеся роли. Оба коммунисты до мозга костей. Но, если Бортко нашёл в себе силы сказать, партия отдельно, а искусство отдельно и не пошёл на этот пост, то Губенко не нашёл в себе силы это сделать. Стал Министром Культуры при Ельцине. Потом поменялась команда и всё изменилось. Губенко остался цельным, интересным человеком, но каждый раз сваливался в эти «всё не так, идеалы попраны, куда катимся…». Главное и мысли правильные, и катимся ни туда, но никто не слышит. Почему? Потому, что в коммуникацию не пускают. Другая политическая среда.

На кого обижаться? На себя. Позиция «пусть лучше мир прогнётся под нас» хороша, когда отвечаешь только за себя и за тройку пацанов из команды. Не пошлО — разбежались. Режиссёр так не может, ему корабль вести…

Нужно понимать, что ты призван в этот мир не песни петь, а для других целей. Ты должен энергией пробивать эту зашумленную коммуникацию. Но пробивать её не мантрами типа «Коммунизм — это молодость мира, и его возводить молодым» или «Родина в опасности», а через компромиссы пусть и с тяжелым сердцем. Особенно в государствах, обременённых идеологиями. Сегодня все без исключения государства идеологизированы. Я бы даже сказал религиозно-фанатичны. То, что мы получили в результате кризиса, это полная идеологизация всего мира. И как с этим жить? Какую позицию занять? Ни как гражданину, а как художнику? Ведь для художника важно чтобы его услышали…

Честно могу сказать, меня политика интересует только настолько, на сколько это интересно режиссёру. Как пьеса. Я наблюдаю, за характерами персонажей, как они во внезапности ситуаций перемещаются со своими страстями, политическими идеями, и вижу, что эти люди, в большинстве своём, маловыразительные, а главное малоразвитые с точки зрения ноосферы и вечности. Редкие из них живут глубокими вопросами. Остальные бояться. А режиссёр не должен бояться глубины вопросов. В этом его главная позиция.

Так как же тогда быть? Хорошо, если у тебя есть аудитория, с которой можно поделиться. А если нет? Сам себе отвечай на эти вопросы. И об этом думай. Спросят – скажи. Не спросят – делай кино. Или готовься его делать.

Не обижайся на Время.

[id453616641|Виталий Калинин]

Кино – единственное из искусств, которое не врёт…

«Как, воскликните вы, а советское кино?! А Тарантино? Разве сжигали нацистских вождей в кинотеатре?! А «Джокер»?! Да посмотрите «Человек с киноаппаратом»?! Всё ложь!»

Нет, друзья мои. Это правда. Только нужно уметь её считывать с экрана. Не искать в фильме сюжет – он есть в литературе, театре, в самом примитивном виде сюжет присутствует в опере, балете, в искусстве пропаганды. Но сюжет — это не кино. Кино — это то, что мы реально видим на экране. Часто даже то, чего сами авторы кадров и не видели. Это очень хорошо знают документалисты, работающие с хроникой.

Кино – это единственная форма фиксации жизни в её движении.

Кино и само есть движение. Движение Времени.

И сколько бы столетий ему мы ни отмечали и в этот день, и ещё раз зимой, оно всё равно будет всегда моложе нас.

Потому, что бессмертно…

Наступает Новый год!

Давайте оставим в прошлом наши тревоги и разочарования, обиды и недосказанности, горечь утрат и тяжесть бытия.

Возьмём с собой из вечности и будем из года в год копировать и хранить лучшее, что в нас есть.

Будем открывать новое и помнить, что у реки всегда есть истоки, что нет авангарда без классики и нет вершины без трудностей подъёма.

Сегодня в мире многое в дефиците, но главный дефицит – гармония.

Мир стремительно становиться негармоничным, от этого и хаос: в политике, экономике, отношении людей, а главное в себе.

Нужно взращивать в себе прекрасное, искать смысл вещей, а не следовать за мнением толпы. Нужно жить сердцем, не позволять мозгам терять контроль над собой, развиваться в глубину, расширять кругозор, а главное – ценить время и жизнь. Потому, что сознательная, полноценная жизнь и есть гармония.

Да пребудут с вами силы вечности и мир.

Ваши Миры Экрана

Сегодня, как никогда прежде, встал вопрос: искусство или коммерция? Кому служить: идее или рынку? Узкому кругу синефилов или массовому зрителю?

Скажу однозначно: вы можете честно зарабатывать деньги только в одном случае – если затрачиваетесь. Вкладываете всю энергию способностей в достижение хоть маленькой, но главной задачи – изменения мира к лучшему. К гуманизации Смутного Времени XXI века.

Мы пишем, лицедействуем и снимаем собой. Тратим себя. Снижение эмоционального градуса, отсутствие отдачи в поиске, в работе, переход к тактике «там посмотрим, главное ввязаться» неминуемо обрушит замысел. Потому что искусство - божий промысел или судьба, или что там у атеистов вместо метафизики. В отличие от науки, у нас нет других инструментариев кроме как мы сами. И поэтому, если мы сами в это дело не вкладываемся, то у нас ничего и не получается.

И это, кстати, одна из тех проблем, которая у нас возникает в творческих вузах, когда мы понимаем, что молодые люди не то, что в недостаточной степени, а часто вообще не вкладываются. Разве только в то, что сильно нравится.

Парадокс нынешнего образования заключается в том, что многие считают: «Ну, вы мне дайте набор элементов и инструментов, а я буду сам уже решать надо мне это или не надо», не понимая главного - инструменты лишь профессиональный набор необходимого. Но осваивая его, ты «заряжаешься» профессией. Начинаешь понимать шкалу возможного.

А бывает и так, что будущий специалист получает в руки инструментарий, старательно его изучает, а потом оказывается, что ничего из это не работает. И он обижается, говорит, что плохо научили, забывая о том, что инструмент к человеку, а не человек для инструмента.

У замечательной Новеллы Матвеевой есть стихотворение про девочку, у которой никак не получается что-то слепить из пластилина:

Разве кукла виновата?
Разве клоун виноват?
Ты их лепишь плоховато,
Ты их любишь маловато,
Ты сама и виновата,
А никто не виноват.

В моей жизни эти слова повторил знакомый гуру, когда я во второй раз был у него в Индии. Я пожаловался на учеников, что нет отдачи, что выгораю бесполезно. Гуру выслушал, и буквально слово в слово повторил слова поэтессы: «Ты их любишь маловато. Ты не вложился.

Не вложил энергию, значит, ничего и не будет взамен». Закон сохранения энергии: ничто не появляется ни откуда и не исчезает никуда.

А что делать в ситуации, когда идея не оставляет, но одновременно является болезненной для общества? Важной, как тебе кажется, но не своевременной, т.е. обречённой для воплощения. Не коммерческой.

Что делать? Думать и двигаться к реализации. Не отходить от задуманного. Ждать своего часа. «Греть» замысел, собирать команду и средства.

Наступит время и энергия, которую ты посылаешь, эмоции, которые ты переживаешь вернуться к тебе.

Рукописи горят. Но энергия замысла не пропадает. Возвращается рано или поздно.

Начинающих больше всего волнуют ошибки ремесленные

С одной стороны – это хорошо. Мы учимся языкам искусств, осваиваем через упражнения и разборы язык кино. Чтобы самостоятельно говорить. Но важно и понимать, что искусство это дуализм ремесла и личности художника.

Приведу пример. Изобразительное искусство в России очень чётко в XIX веке разделялось на академическое, как Крамской и Брюллов, и всё остальное. Порой дилетантско-гениальное, как скажем Федотов. Есть известный русский художник Генрих Семирадский, вы без труда найдёте его в экспозиции Третьяковской галереи. Один из академиков живописи конца XIX века. Огромные картины. Победы на мировых выставках. Зрители задерживаются на какое-то время и идут дальше, сражённые размахом ремесла. Академическое искусство — это всегда строгий стиль и каноны. Русские художники старались, не ломая правил, вносить в картину что-то своё. Живое. Брюллов интересен не катастрофой в Помпеях, а тем, что среди установок академической живописи нашел человеческие нотки, и мы в рамках этой выстроенной академической мизансцены видим живые характеры. Семирадский – холодный академизм. Всё точно, выверенно, и если взять картину и поделить линиями, то всё сойдётся, всё «как учили». А чувства на нуле.

Кино – «искусство низкое», не требующее образования «высоких искусств». Здесь у начинающего больше шансов выделиться. Но кинообразование даёт уникальную возможность говорить о высоких материях с «разбирающимися» и структурировано, затейливо с массами. Вот эти то знания и тормозят студентов киновузов.

Я как-то услышал, что в медвузах существует так называемая «болезнь второго курса». Студенты вдруг впадают в депрессию потому, что начинают отмечать у себя все симптомы изучаемых болезней. Так же и у нас: студент смотрит прежде всего на правильность склейки, стабильность кадра, «глубинность» мизансцены и пр. Не замечает, что снятое – мертво изначально. Волновался больше за правила, чем за правду события. А кто-то приносит работу живую, не точную по ремеслу. Разнимаешь кадры, смотришь обособлено – не должно клеиться, а при просмотре этого не замечаешь, потому что зацепило, потому что важнее всего – художественная убедительность.

Берёшь работу выдающихся режиссёров, и обязательно при анализе обнаруживаешь какие-то нестыковки, особенно монтажные. По одной простой причине – монтаж присущ кинематографу, это язык кино, один из его элементов, но это не значит, что нельзя «грассировать», «заикаться» или «заговариваться».

Искусство – компромисс ремесла и художественной интуиции.

Все учатся стихосложению, ямбу, хорею, ритму, а поэтов настоящих – по пальцам пересчитать. «Когда б вы знали, из какого сора, растут стихи, не ведая стыда». Но ведь и правила, законы никто не отменял и не отменит! Они стартовая площадка, база для профессионала. Это так. И осваивать ремесло важно. Но нужно обязательно развивать художественное чутьё, понимание законов не только своего дела, но и искусства в целом. Чтобы потом их нарушать.

Обязательно нарушать!

[id453616641|Виталий Калинин]