Эта беременная учительница 200 км по лесам и болотам вела 3 225 детей, спасая их от угона в Германию. Подвиг Матрёны Вольской
Есть такие события, о которых нужно помнить всегда. К ним относится Великая Отечественная Война. И о подвигах обычных советских граждан, которые, рискуя своей жизнью, спасали людей, обязательно надо вспоминать.
Матрёна Вольская родилась 6 ноября 1919 года в Духовщинском уезде Смоленской губернии. Родители и друзья ласково звали её Мотя. Она была ответственной, покладистой, любила всем соседским детям читать книги и
рассказывать сказки. С 18 лет Матрёна стала преподавать в Басинской начальной школе. В 1941 году она окончила Дорогобужский педагогический техникум.
Незадолго до начала войны Мотя вышла замуж за Михаила Вольского. Как только немцы стали приближаться к Смоленску, мужчины из окрестных деревень стали уходить в леса и создавать партизанские отряды. В доме Вольских было решено устроить конспиративную квартиру. В соседнем здании, где раньше располагался сельсовет, гитлеровцы разместили свой полицейский участок, поэтому подпольщики работали прямо под носом у немцев. Мотя размножала и распространяла листовки и сводки Совинформбюро, собирала сведения о расположении вражеских частей и передавала их партизанам. Вскоре она стала связной по кличке Месяц. Когда находиться в деревне стало опасно, Матрёна ушла в отряд.
Она совершала дерзкие вылазки, диверсии, участвовала в боевых операциях. В 1942 году её наградили орденом Боевого Красного Знамени. Когда до командира отряда Никифора Коляды, которого все звали Батей, дошла информация, что немцы собираются угнать всех местных детей в Германию, он сообщил об этом в Центр. В срочном порядке было решено организовать спецоперацию по спасению и эвакуации ребятишек. Ответственной за перевод детей через линию фронта назначили Матрёну Вольскую, которая сама на тот момент готовилась стать мамой.
Немцы напали на детский след
Маршрут движения полностью был согласован с Москвой. Многотысячной колонне детей предстояло пешком пройти за десять дней 200 км по лесам и болотам Смоленщины. В назначенный срок надо было выйти к станции Торопец, которая находилась в Калининской (ныне Тверской) области. Оттуда спасённых ребят планировали спецэшелонами отправить в тыл.
В том, что операция предстоит сложнейшая, Вольская убедилась уже 22 июля, в первый день похода, - написал в своей документальной книге "Операция "Дети" Леонид Новиков. - Перед ней стояла тысячная толпа детей с узелками со слезами на глазах, крепко обнимающая своих родителей. Они прощались, не зная, куда их отправляют и удастся ли им вновь увидеть свой дом...
23 июля 1500 детей отправились в опасный путь. В помощники Моте дали учительницу Варвару Полякову и медсестру Екатерину Громову. Ребят было решено разбить на отряды, за каждым закрепили по командиру из числа тех детей, кто был постарше. Чтобы контролировать всех подопечных, Вольской приходилось прикладывать немало усилий. В первый же день на след колонны напал немецкий самолёт-разведчик. Сперва с неба на детей посыпались листовки, а через несколько часов и бомбы.
Секретный путь стал известен фашистам. Изначально планировалось идти через Матисские болота на Желюхово и Слободу, но маршрут нужно было срочно менять. Детей решили вести по другой, более сложной для них дороге. Шли в основном по ночам. С каждым днём сопровождаемых Мотей детей становилось всё больше. К их нескончаемой колонне постоянно примыкали ребятишки из соседних разграбленных и сожжённых немцами деревень. Через несколько дней похода у Вольской насчитывалось уже около двух тысяч подопечных. Когда дети отдыхали, Матрёна уходила в разведку на несколько километров вперёд, потом возвращалась и принимала решение о дальнейшем передвижении. Скромные запасы еды очень скоро закончились.
Дети постоянно испытывали упадок сил и еле шли. Питались в основном оставшимися крошками от сухарей, лесными ягодами, одуванчиками и подорожником. Особенно остро они испытывали жажду. В уничтоженных сёлах и деревнях вода в колодцах была отравлена немцами.
Рано утром 28 июля вышли к реке Западная Двина, дети бросились к реке. - вспоминала Матрёна Вольская. - Налетели три немецких самолёта и стали обстреливать детей, ранили Женю Алехнович. Дети побежали через мост на другой берег и в лес.
На последнем издыхании
29 июля особенно измождённых погрузили в четыре нагнавшие колонну полуторки и отправили на станцию Торопец. Остальные шли пешком. Когда до пункта прибытия оставалось 8 км, дети окончательно ослабли. Старшие несли малышей на руках, ноги у многих были стёрты в кровь. Собравшись с последними силами, они смогли дойти второго августа до Торопца. Вольская передала 3225 детей уже новым сопровождающим. В акте приёмки эвакуированных детей значится следующая запись:
Дети имеют ужасный вид, совершенно не имеют одежды и обуви. Приняли от Вольской 3225 детей.
Пятого августа за ребятами пришёл состав. Измождённых, их погрузили в вагоны-теплушки. На всех было выделено 500 килограммов хлеба. Никто не рассчитывал, что Вольская приведёт так много детей.
На каждого человека приходилось по 150 граммов хлеба. На станции параллельно шла погрузка в эшелон бойцов. Узнав о том, что в соседнем составе голодные дети, они отдали им свои пайки.
В пути ребятишкам было по-прежнему страшно. Поезд неоднократно подвергался налётам фашистской авиации, несмотря на то, что на крыше каждого вагона было написано "Дети". Наши истребители, сопровождавшие эшелон, словно коршуны, кружили вокруг, не подпуская фрицев к составу.
14 августа дети в целости и сохранности были доставлены в город Горький (ныне Нижний Новгород). Многие из них после войны вернулись в родные деревни и сёла. Матрёна Вольская с 1943 по 1976 год работала учительницей начальных классов в Смольковской средней школе в Городецком районе Нижегородской области, куда её направили сразу же после успешного выполнения спецоперации "Дети". В 1977 году, за год до смерти, она встретилась с некоторыми из спасённых ребят. Это были уже взрослые люди, которые всю жизнь считали Матрёну своей второй мамой. Ведь она тоже подарила им жизнь, опекая их все те страшные десять дней пути. Звание Героя Советского Союза Матрёне Исаевне Вольской присвоили, когда её уже не было в живых.
Понравился сайт?Поделись с друзьями!
Статистика ВК сообщества "Православная семья - основа России!"
Если разрушится семья, то низвергнутся государства и извратятся народы. Преподобный Серафим
50 328
52583-ое место по числу подписчиков
5.33%
11.02%
сегодня 18 (0.04%)
за неделю 147 (0.29%)
за месяц 1 144 (2.33%)
Графики роста подписчиков
Лучшие посты
«Кто из вас без греха – первым бросьте в нее камень» …
Ее забросали камнями. Осуждающими камнями-взглядами. И не за блуд (хотя кто знает, что у людей в голове, мне, когда-то 23-хлетней, проходящий мимо дед заявил, что, вишь, шалава тринадцатилетняя, родителям в подоле принесла, когда увидел, как ко мне бежит мой почти двухлетний тогда сын…)
Забросали камнями-взглядами за то, что она, взрослая женщина с ребенком на руках, стоит на улице и беспомощно плачет. Навзрыд.
Прошла мимо старуха, и процедила сквозь зубы, что «нефиг было рожать». Прошли другие и просто молча посмотрели с укором. Прошла еще одна пожилая женщина, и тоже бросила: «Ребенок-то расхристанный, простынет еще на морозе!»
И я тоже шла.
«Извините, у вас что-то случилось?» - спрашиваю.
Она машет мне выразительным жестом, в котором я читаю что-то типа «Отстань, не твое дело…» Но… может быть мне это только кажется? И я пробую еще раз. Я не могу пройти мимо плачущего человека, особенно если этот человек – молодая женщина с ребенком на руках.
«Я понимаю, что это не мое дело. И если так, я не буду больше спрашивать. Но, может быть, вам нужна помощь?»
И тут случается нечто невероятное. Я ожидала… хотела написать, что ожидала чего угодно, но нет. Ожидала злого ответа, грубого, ожидала обычного отрицательного жеста, а может быть каких-то других слов.
Но не ожидала что она кинется ко мне, абсолютно незнакомому человеку, обнимет и начнет рыдать навзрыд еще сильнее, и сквозь рыдания я услышу неразборчивое «спасибо» …
Потом она мне расскажет, что муж на вахте, родители далеко, и она постоянно, круглосуточно, с ребенком одна. Что они приезжали в поликлинику сдавать анализы, и малыш не давался, кричал и плакал, и как она измучилась, и как медсестра ее упрекала, что, не можете ребенка успокоить, чтобы по-быстрому все сделать?
Как она вызвала такси, предупредила, что с ребенком, такси приехало, но водитель отказался заезжать во двор, потому что там не расчищен снег, а когда она вышла, то отказался везти, потому что у него нет детского кресла, и это не его проблемы, что его не предупредили, и уехал.
И это стало последней каплей. Она не выдержала и стала плакать. Все смешалось в голове, и она не понимала, что делать, куда идти, кроме того, что она от всего этого устала.
Я предложила угостить ее кофе, и мы зашли в недалеко стоявший киоск, она пила кофе, малыш засыпал, у нее розовели щеки…
А я вспоминала, в какой бездне отчаяния была я когда-то много лет назад.
Как я стояла на трамвайной остановке с сыном на руках, а мимо прошла одна женщина, и кинула, что это ребенок как попало одет… Вторая придралась к моим коротким перчаткам, типа, нашлась мамаша-малолетка (я была очень худой и действительно тогда выглядела лет на семнадцать, не больше), ни себя нормально одеть не может, ни ребенка…
«Мне так стыдно», - говорила она, молодая красивая замученная мама. «Так стыдно, что я разревелась… И что вам на шею кинулась, что вы обо мне могли подумать!!!»
А я в этот момент думала, в каком же перевернутом с ног на голову мире мы живем. Когда стыдно тому, кто сейчас уязвим и кому плохо. Той, которая растит последующее поколение, и как ей сейчас нужна помощь. И почему не испытывают стыд, кто позволяет себе осуждающие взгляды и слова? …
Каждый месяц я выслушиваю подобные истории о бессилии и уязвимости в таких ситуациях. Когда таксисты отказываются везти мам с детьми, а прохожие смотрят косо. Когда вместо помощи – осуждение, вместо понимания – упреки; вместо того, чтобы хотя бы промолчать – обязательно будет высказано «бесценное» и обычно уничижительное мнение. Мы живем в культуре токсичного стыда. И этот стыд подобен парам ртути, которые не видны, но от этого они не менее ядовиты. И так хочется, чтобы этого стыда становилось меньше.
«Спасибо вам! И можно я вас еще раз обниму? Мне, наверное, вас ангел-хранитель послал, хотя я не очень верю в подобное…»
Это спасибо не только мне. Спасибо всем тем, кто, видя когда-то и мою собственную уязвимость и беспомощность, не «допинывал» меня ногами и не закидывал камнями осуждения. Всем тем, кто порой был хотя бы несколько минут рядом, тем знакомым и незнакомым людям, кто приходил на помощь, подставлял плечо и ненадолго позволял выдыхать… И так хочется, чтобы «нормой» стали поддержка и понимание, а не вот это забрасывание камнями уязвимых и так нуждающихся в поддержке матерей…
Евгения Погудина
Ее забросали камнями. Осуждающими камнями-взглядами. И не за блуд (хотя кто знает, что у людей в голове, мне, когда-то 23-хлетней, проходящий мимо дед заявил, что, вишь, шалава тринадцатилетняя, родителям в подоле принесла, когда увидел, как ко мне бежит мой почти двухлетний тогда сын…)
Забросали камнями-взглядами за то, что она, взрослая женщина с ребенком на руках, стоит на улице и беспомощно плачет. Навзрыд.
Прошла мимо старуха, и процедила сквозь зубы, что «нефиг было рожать». Прошли другие и просто молча посмотрели с укором. Прошла еще одна пожилая женщина, и тоже бросила: «Ребенок-то расхристанный, простынет еще на морозе!»
И я тоже шла.
«Извините, у вас что-то случилось?» - спрашиваю.
Она машет мне выразительным жестом, в котором я читаю что-то типа «Отстань, не твое дело…» Но… может быть мне это только кажется? И я пробую еще раз. Я не могу пройти мимо плачущего человека, особенно если этот человек – молодая женщина с ребенком на руках.
«Я понимаю, что это не мое дело. И если так, я не буду больше спрашивать. Но, может быть, вам нужна помощь?»
И тут случается нечто невероятное. Я ожидала… хотела написать, что ожидала чего угодно, но нет. Ожидала злого ответа, грубого, ожидала обычного отрицательного жеста, а может быть каких-то других слов.
Но не ожидала что она кинется ко мне, абсолютно незнакомому человеку, обнимет и начнет рыдать навзрыд еще сильнее, и сквозь рыдания я услышу неразборчивое «спасибо» …
Потом она мне расскажет, что муж на вахте, родители далеко, и она постоянно, круглосуточно, с ребенком одна. Что они приезжали в поликлинику сдавать анализы, и малыш не давался, кричал и плакал, и как она измучилась, и как медсестра ее упрекала, что, не можете ребенка успокоить, чтобы по-быстрому все сделать?
Как она вызвала такси, предупредила, что с ребенком, такси приехало, но водитель отказался заезжать во двор, потому что там не расчищен снег, а когда она вышла, то отказался везти, потому что у него нет детского кресла, и это не его проблемы, что его не предупредили, и уехал.
И это стало последней каплей. Она не выдержала и стала плакать. Все смешалось в голове, и она не понимала, что делать, куда идти, кроме того, что она от всего этого устала.
Я предложила угостить ее кофе, и мы зашли в недалеко стоявший киоск, она пила кофе, малыш засыпал, у нее розовели щеки…
А я вспоминала, в какой бездне отчаяния была я когда-то много лет назад.
Как я стояла на трамвайной остановке с сыном на руках, а мимо прошла одна женщина, и кинула, что это ребенок как попало одет… Вторая придралась к моим коротким перчаткам, типа, нашлась мамаша-малолетка (я была очень худой и действительно тогда выглядела лет на семнадцать, не больше), ни себя нормально одеть не может, ни ребенка…
«Мне так стыдно», - говорила она, молодая красивая замученная мама. «Так стыдно, что я разревелась… И что вам на шею кинулась, что вы обо мне могли подумать!!!»
А я в этот момент думала, в каком же перевернутом с ног на голову мире мы живем. Когда стыдно тому, кто сейчас уязвим и кому плохо. Той, которая растит последующее поколение, и как ей сейчас нужна помощь. И почему не испытывают стыд, кто позволяет себе осуждающие взгляды и слова? …
Каждый месяц я выслушиваю подобные истории о бессилии и уязвимости в таких ситуациях. Когда таксисты отказываются везти мам с детьми, а прохожие смотрят косо. Когда вместо помощи – осуждение, вместо понимания – упреки; вместо того, чтобы хотя бы промолчать – обязательно будет высказано «бесценное» и обычно уничижительное мнение. Мы живем в культуре токсичного стыда. И этот стыд подобен парам ртути, которые не видны, но от этого они не менее ядовиты. И так хочется, чтобы этого стыда становилось меньше.
«Спасибо вам! И можно я вас еще раз обниму? Мне, наверное, вас ангел-хранитель послал, хотя я не очень верю в подобное…»
Это спасибо не только мне. Спасибо всем тем, кто, видя когда-то и мою собственную уязвимость и беспомощность, не «допинывал» меня ногами и не закидывал камнями осуждения. Всем тем, кто порой был хотя бы несколько минут рядом, тем знакомым и незнакомым людям, кто приходил на помощь, подставлял плечо и ненадолго позволял выдыхать… И так хочется, чтобы «нормой» стали поддержка и понимание, а не вот это забрасывание камнями уязвимых и так нуждающихся в поддержке матерей…
Евгения Погудина
Жене необходим муж-заступник. Ей нужно, чтоб он ее приголубил, утешил, прижал к груди: «Не волнуйся, ведь я с тобой». Женщине очень трудно без твердой мужской руки, крепкого плеча, без этой защиты. Эта надежность в семье куда больше нужна, чем деньги.
Игумен Георгий (Шестун)
Игумен Георгий (Шестун)
Благоразумная супружеская любовь состоит в том, чтобы и любящий, и любимый взаимно вразумляли друг друга.
Ефрем Сирин
Ефрем Сирин
«Через всю войну с корытом прошла. Стирали вручную. Телогрейки, гимнастерки... Белье привезут, оно заношенное, завшивленное. Халаты белые, ну эти, маскировочные, они насквозь в крови, не белые, а красные. Черные от старой крови. В первой воде стирать нельзя – она красная или черная... Гимнастерка без рукава, и дырка на всю грудь, штаны без штанины. Слезами отмываешь и слезами полощешь. Зимой ватники тяжелые, кровь на них замерзшая. Я часто их и теперь во сне вижу... Лежит черная гора...»
Это отрывок из книги Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо». Девочки-прачки, бойцы невидимого фронта, всю войну прошли рядом с пулями и взрывами. И лишь немногие из них оказались по достоинству вознаграждены.
Рассказывает Валентина Кузьминична Братчикова-Борщевская, лейтенант, замполит полевого прачечного отряда:
«Первого мая я вышла замуж... А двадцать второго июня началась война. Я с зимы 41-го на фронте. Работали очень тяжело. Ручками... Все женскими ручками... Вот мы приходим, дают нам одну какую-нибудь хату или землянку. Мы стираем там белье, прежде чем сушить, пропитываем его специальным мылом „К“, чтобы не было вшей. Был дуст, но дуст не помогал, пользовались мылом, очень вонючее, запах ужасный. Там, в этом помещении, где стираем, мы и сушим это белье, и тут же мы спим. Давали нам двадцать-двадцать пять граммов мыла – на одного солдата постирать белье. А оно черное, как земля. И у многих девушек от стирки, от тяжестей, от напряжения были грыжи, экземы рук от мыла, слазили ногти, думали, что никогда уже не смогут они расти.
Восьмое марта сорок пятого года. Мы устроили себе праздник. Чай. Какие-то конфеты раздобыли. Выходят мои девчата на улицу и вдруг видят: идут из леса два немца. Волокут за собой автоматы... Раненые... Мои девчата окружили их. Ну и я, как замполит, конечно, написала в донесении, что сегодня, восьмого марта, прачки взяли в плен двух немцев.
Назавтра у нас было совещание командиров, начальник политотдела первым делом объявляет:
– Ну, товарищи, я хочу вас обрадовать: скоро конец войне. Вчера прачки из двадцать первого полевого прачечного отряда взяли в плен двух немцев.
Когда шла война, нас не награждали, а когда кончилась, мне сказали: „Наградите двух человек“. Я возмутилась. Взяла слово, выступила, что я замполит прачечного отряда, и какой это тяжелый труд прачек, что девчонки молодые, работали больше машин, как тягачи. У меня спрашивают: „Можете к завтрашнему дню представить наградной материал? Мы еще наградим“. И мы с командиром отряда ночь сидели над списками.
Многие девчата получили медали „За отвагу“, „За боевые заслуги“, а одну прачку наградили орденом Красной Звезды. Самая лучшая прачка, она не отходила от корыта: бывало, все уже не имеют сил, падают, а она стирает. Это была пожилая женщина, у нее вся семья погибла».
Это отрывок из книги Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо». Девочки-прачки, бойцы невидимого фронта, всю войну прошли рядом с пулями и взрывами. И лишь немногие из них оказались по достоинству вознаграждены.
Рассказывает Валентина Кузьминична Братчикова-Борщевская, лейтенант, замполит полевого прачечного отряда:
«Первого мая я вышла замуж... А двадцать второго июня началась война. Я с зимы 41-го на фронте. Работали очень тяжело. Ручками... Все женскими ручками... Вот мы приходим, дают нам одну какую-нибудь хату или землянку. Мы стираем там белье, прежде чем сушить, пропитываем его специальным мылом „К“, чтобы не было вшей. Был дуст, но дуст не помогал, пользовались мылом, очень вонючее, запах ужасный. Там, в этом помещении, где стираем, мы и сушим это белье, и тут же мы спим. Давали нам двадцать-двадцать пять граммов мыла – на одного солдата постирать белье. А оно черное, как земля. И у многих девушек от стирки, от тяжестей, от напряжения были грыжи, экземы рук от мыла, слазили ногти, думали, что никогда уже не смогут они расти.
Восьмое марта сорок пятого года. Мы устроили себе праздник. Чай. Какие-то конфеты раздобыли. Выходят мои девчата на улицу и вдруг видят: идут из леса два немца. Волокут за собой автоматы... Раненые... Мои девчата окружили их. Ну и я, как замполит, конечно, написала в донесении, что сегодня, восьмого марта, прачки взяли в плен двух немцев.
Назавтра у нас было совещание командиров, начальник политотдела первым делом объявляет:
– Ну, товарищи, я хочу вас обрадовать: скоро конец войне. Вчера прачки из двадцать первого полевого прачечного отряда взяли в плен двух немцев.
Когда шла война, нас не награждали, а когда кончилась, мне сказали: „Наградите двух человек“. Я возмутилась. Взяла слово, выступила, что я замполит прачечного отряда, и какой это тяжелый труд прачек, что девчонки молодые, работали больше машин, как тягачи. У меня спрашивают: „Можете к завтрашнему дню представить наградной материал? Мы еще наградим“. И мы с командиром отряда ночь сидели над списками.
Многие девчата получили медали „За отвагу“, „За боевые заслуги“, а одну прачку наградили орденом Красной Звезды. Самая лучшая прачка, она не отходила от корыта: бывало, все уже не имеют сил, падают, а она стирает. Это была пожилая женщина, у нее вся семья погибла».
Важно не боятся рожать детей. Если Господь дает детей, то Он же все и устроит должным образом. У меня недавно был человек, очень большой, и говорил он басом. Рассказал про себя, он очень крупный производитель, и дела у него идут все замечательно. А потом помолчал и добавил: «Я – шестнадцатый!» Мне даже сначала показалось, что я что-то не расслышал: «Что-что?» – переспрашиваю у него. Оказалось, действительно, он – шестнадцатый ребенок в семье. И Господь благословляет этот род, у них тоже у всех помногу или по несколько детей.
Схиархимандрит Илий (Ноздрин)
Схиархимандрит Илий (Ноздрин)
"Когда тебе тяжело, ты вспомни про мою судьбу, и тебе будет легче...» (Епистиния Степанова)
Олицетворением всех матерей-героинь стала кубанская казачка Епистиния Степанова, положившая на алтарь Победы самое дорогое, что у нее было – жизни своих девятерых сыновей. Александр, Николай, Василий, Филипп, Федор, Иван, Илья, Павел и еще младший Александр – все они, кроме старшего Александра, погибшего в гражданскую войну, и Федора, павшего в бою с японскими захватчиками на реке Халхин-Гол, были призваны на Великую Отечественную. С матерью осталась дочка Валя. А Николай, единственный, кто вернулся с фронта, умер после войны от последствий фронтовых ранений.
Епистинии Федоровне Степановой выпало проводить на войну всех своих сыновей. Девять раз выходила она за калитку, держась за вещмешок сына. Дорога из хутора 1-е Мая на Кубани шла сначала полем, а потом чуть забирала в гору, и тогда человек в солдатской шинели был отчетливо виден. Так и запомнила Епистиния Федоровна своих сыновей – уходящими.
Все военные годы мать жила весточками от детей. И сыновья не забывали мать. «Скоро возвратимся в родные места. Заверяю вас, что буду бить оголтелую сволочь за родную Кубань, за весь советский народ, до последнего дыхания буду верен военной присяге, пока в моей груди бьется сердце... Мы закончим, тогда приедем. Если будет счастье», – писал младший Саша, Мизинчик, как называли его братья. Он последним из сыновей ушел на войну.
А потом писем не стало. Их не было от Павла, Филиппа, Ильи, Ивана... Так, в неизвестности, непроходящей тревоге и ожидании, пришел 1943 год – год тяжких испытаний.
Первым погиб Саша, ему было двадцать. При форсировании Днепра у села Селище все бойцы младшего лейтенанта, командира подразделения Александра Степанова погибли. Тогда он, один оставшийся в живых, зажав гранату в руке, вышел навстречу гитлеровцам. Посмертно Александр удостоен звания Героя Советского Союза.
На Курской дуге погиб Илья. Под Днепропетровском сложил голову партизанский разведчик Василий. На белорусской земле могила Ивана. Пропал без вести один из защитников Брестской крепости, Павел. В фашистском концлагере Форелькруз замучен Филипп... Мать не сразу получила похоронки. Не надевала траурного черного платка, верила, что дети живы, просто не могут подать весточки. Но шли дни, месяцы, а они не отозвались. Мать ждала писем от сыновей, а получила извещения об их гибели.
После войны о семье Степановых узнала вся страна. О русской Матери написана книга, создан музей ее имени. И еще есть фильм. Он снят при жизни Епистинии Федоровны, когда она шагнула на свой девятый десяток. Его показывают на маленьком экране в музее. Фильм документальный. Его героиня — уже очень немолодая женщина в белом платке, повязанном аккуратно, по-деревенски. Она говорит негромко, и каждому, кто ее слушает, кажется, что она обращается именно к нему. Тихо рассказывает она о тех годах, когда рядом росли дети. И разглаживаются ее морщинки, и светлым становится взгляд, а рука, кажется, так и ищет мягковолосую голову сына, чтобы приласкать...
А потом голос Матери прерывается, и тогда становится трудно смотреть на экран из-за нахлынувших слез, трудно слушать женщину и невозможно справиться с волнением. Звучит ее живой голос: «Все сыны идут, а моих нет и нет...»
Вещи, которые хранятся в музее, трудно назвать словом «экспонаты». Каждый предмет – о материнской любви, здесь собрано все, что она берегла: скрипка Василия, тетрадка со стихами Ивана, горсть земли с могилы Саши... Обращения к матери полны сыновней любви и заботы: «Много думаю о вас, живу мысленно с вами, родная мама. Часто вспоминаю свой родной дом, свою семью».
Олицетворением всех матерей-героинь стала кубанская казачка Епистиния Степанова, положившая на алтарь Победы самое дорогое, что у нее было – жизни своих девятерых сыновей. Александр, Николай, Василий, Филипп, Федор, Иван, Илья, Павел и еще младший Александр – все они, кроме старшего Александра, погибшего в гражданскую войну, и Федора, павшего в бою с японскими захватчиками на реке Халхин-Гол, были призваны на Великую Отечественную. С матерью осталась дочка Валя. А Николай, единственный, кто вернулся с фронта, умер после войны от последствий фронтовых ранений.
Епистинии Федоровне Степановой выпало проводить на войну всех своих сыновей. Девять раз выходила она за калитку, держась за вещмешок сына. Дорога из хутора 1-е Мая на Кубани шла сначала полем, а потом чуть забирала в гору, и тогда человек в солдатской шинели был отчетливо виден. Так и запомнила Епистиния Федоровна своих сыновей – уходящими.
Все военные годы мать жила весточками от детей. И сыновья не забывали мать. «Скоро возвратимся в родные места. Заверяю вас, что буду бить оголтелую сволочь за родную Кубань, за весь советский народ, до последнего дыхания буду верен военной присяге, пока в моей груди бьется сердце... Мы закончим, тогда приедем. Если будет счастье», – писал младший Саша, Мизинчик, как называли его братья. Он последним из сыновей ушел на войну.
А потом писем не стало. Их не было от Павла, Филиппа, Ильи, Ивана... Так, в неизвестности, непроходящей тревоге и ожидании, пришел 1943 год – год тяжких испытаний.
Первым погиб Саша, ему было двадцать. При форсировании Днепра у села Селище все бойцы младшего лейтенанта, командира подразделения Александра Степанова погибли. Тогда он, один оставшийся в живых, зажав гранату в руке, вышел навстречу гитлеровцам. Посмертно Александр удостоен звания Героя Советского Союза.
На Курской дуге погиб Илья. Под Днепропетровском сложил голову партизанский разведчик Василий. На белорусской земле могила Ивана. Пропал без вести один из защитников Брестской крепости, Павел. В фашистском концлагере Форелькруз замучен Филипп... Мать не сразу получила похоронки. Не надевала траурного черного платка, верила, что дети живы, просто не могут подать весточки. Но шли дни, месяцы, а они не отозвались. Мать ждала писем от сыновей, а получила извещения об их гибели.
После войны о семье Степановых узнала вся страна. О русской Матери написана книга, создан музей ее имени. И еще есть фильм. Он снят при жизни Епистинии Федоровны, когда она шагнула на свой девятый десяток. Его показывают на маленьком экране в музее. Фильм документальный. Его героиня — уже очень немолодая женщина в белом платке, повязанном аккуратно, по-деревенски. Она говорит негромко, и каждому, кто ее слушает, кажется, что она обращается именно к нему. Тихо рассказывает она о тех годах, когда рядом росли дети. И разглаживаются ее морщинки, и светлым становится взгляд, а рука, кажется, так и ищет мягковолосую голову сына, чтобы приласкать...
А потом голос Матери прерывается, и тогда становится трудно смотреть на экран из-за нахлынувших слез, трудно слушать женщину и невозможно справиться с волнением. Звучит ее живой голос: «Все сыны идут, а моих нет и нет...»
Вещи, которые хранятся в музее, трудно назвать словом «экспонаты». Каждый предмет – о материнской любви, здесь собрано все, что она берегла: скрипка Василия, тетрадка со стихами Ивана, горсть земли с могилы Саши... Обращения к матери полны сыновней любви и заботы: «Много думаю о вас, живу мысленно с вами, родная мама. Часто вспоминаю свой родной дом, свою семью».
КАК ПРОСТО, НО ТОЧНО!!!
Оказывается, есть такое важное правило – правило “трех минут”. Оно работает, как для супругов, так и для детей. Когда родители в семье начинают выполнять это правило, то замечают, что оно очень многое меняет в отношениях к лучшему.
Правило “первых трех минут” заключается в том, чтобы всегда встречать ребенка с такой огромной радостью, как будто встречаете друга, которого не видели уже много, много лет. И не важно, вы вернулись из магазина, в который выбегали за хлебом, или пришли домой с работы. Обычно всё, чем с вами хочет поделиться ребенок, он “выдает” в первые минуты встречи, именно в этом заключается важность не упустить это время.
Вы сразу заметите тех родителей, которые интуитивно выполняют правило “первых трех минут”. Например, забирая ребенка со школы, они всегда приседают на уровень его глаз, обнимают при встрече и говорят, что по нему соскучились. В то время как другие родители просто берут ребенка за руку, говорят “пошли”, разговаривая при этом по телефону.
Приходя с работы, сразу обращайте все внимание на ребенка. Вы имеете несколько минут для того, чтобы сесть рядом возле него, расспросить о его дне и выслушать. Потом уже пойдете ужинать и смотреть новости.
ВАЖНО НЕ КОЛИЧЕСТВО ВРЕМЕНИ, А ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ БЛИЗОСТЬ
Иногда несколько минут душевной беседы значат для малыша гораздо больше, чем целый день, проведенный с вами вместе. То, что мы все время забеганные и озабоченные, точно не сделает наших детей счастливее, даже если мы считаем, что делаем это ради них и их благополучия.
Для родителей и детей выражение “время вместе” имеет разное значение. Для взрослых достаточно, чтобы дети просто находились рядом с ними, когда они делают что-то дома или идут в магазин. А вот для детей понятие “время вместе” – это смотреть глаза-в-глаза, когда родители садятся рядом, откладывают мобильные телефоны, исключают мысли о сотнях своих проблем и совсем не отвлекаются на посторонние дела. Ребенок никогда не доверится, если чувствует, что в приоритете у родителей в момент общения есть что-то важнее, чем он.
Конечно, не всегда у родителей есть время на совместную игру с детьми, но в такие минуты делайте только то, что хочет ребенок. Не надо предлагать ему ваши варианты свободного времени. Время скоротечно, и вы не успеете опомниться, как ваши сыновья и дочери повзрослеют, поэтому не теряйте времени и начинайте строить доверительные отношения с ними уже сейчас. Пусть правило “трех минут” вам в этом пригодится.
Наталия Сиротич
Оказывается, есть такое важное правило – правило “трех минут”. Оно работает, как для супругов, так и для детей. Когда родители в семье начинают выполнять это правило, то замечают, что оно очень многое меняет в отношениях к лучшему.
Правило “первых трех минут” заключается в том, чтобы всегда встречать ребенка с такой огромной радостью, как будто встречаете друга, которого не видели уже много, много лет. И не важно, вы вернулись из магазина, в который выбегали за хлебом, или пришли домой с работы. Обычно всё, чем с вами хочет поделиться ребенок, он “выдает” в первые минуты встречи, именно в этом заключается важность не упустить это время.
Вы сразу заметите тех родителей, которые интуитивно выполняют правило “первых трех минут”. Например, забирая ребенка со школы, они всегда приседают на уровень его глаз, обнимают при встрече и говорят, что по нему соскучились. В то время как другие родители просто берут ребенка за руку, говорят “пошли”, разговаривая при этом по телефону.
Приходя с работы, сразу обращайте все внимание на ребенка. Вы имеете несколько минут для того, чтобы сесть рядом возле него, расспросить о его дне и выслушать. Потом уже пойдете ужинать и смотреть новости.
ВАЖНО НЕ КОЛИЧЕСТВО ВРЕМЕНИ, А ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ БЛИЗОСТЬ
Иногда несколько минут душевной беседы значат для малыша гораздо больше, чем целый день, проведенный с вами вместе. То, что мы все время забеганные и озабоченные, точно не сделает наших детей счастливее, даже если мы считаем, что делаем это ради них и их благополучия.
Для родителей и детей выражение “время вместе” имеет разное значение. Для взрослых достаточно, чтобы дети просто находились рядом с ними, когда они делают что-то дома или идут в магазин. А вот для детей понятие “время вместе” – это смотреть глаза-в-глаза, когда родители садятся рядом, откладывают мобильные телефоны, исключают мысли о сотнях своих проблем и совсем не отвлекаются на посторонние дела. Ребенок никогда не доверится, если чувствует, что в приоритете у родителей в момент общения есть что-то важнее, чем он.
Конечно, не всегда у родителей есть время на совместную игру с детьми, но в такие минуты делайте только то, что хочет ребенок. Не надо предлагать ему ваши варианты свободного времени. Время скоротечно, и вы не успеете опомниться, как ваши сыновья и дочери повзрослеют, поэтому не теряйте времени и начинайте строить доверительные отношения с ними уже сейчас. Пусть правило “трех минут” вам в этом пригодится.
Наталия Сиротич
Однажды я приволокла домой тяжелые сумки продуктов. Муж болел гриппом, и точно был дома.
Я вошла в прихожую и кричу: "Возьми у меня сумкииии!" .
А он лежит, температура высокая, потеет под одеялом.
- Тебе вообще на меня плевать, да? - спрашивает муж очень зло.
Он не понимает, зачем дергать больного человека: просто сними сапоги и сама отнеси сумки на кухню.
Я же стою в прихожей и чуть не плачу от обиды. Мужик с температурой, мне кажется, все равно мужик, и ничего страшного, если ты встанешь и поможешь жене донести сумки до кухни. Я ж не прошу рояль дотащить: это просто сумки, и одна минута.
Помню, что мы тогда сильно поссорились, ибо, у каждого была своя правда, и она была важнее мира в семье.
Это было лет 14 назад, и отношения были на стадии отвоевывания своего пространства на территории семьи.
Потом муж учился водить первый автомобиль, чувствовал себя не уверенно, нервничал за рулем.
Я пошла на какой-то концерт, и попросила меня встретить у ближайшего метро в девять вечера, после концерта. Метро - как ориентир.
В итоге концерт продлился до 22-30, и муж ждал меня два часа. Выйдя из зала, я поняла, что до метро отсюда далековато, и я на своих каблуках буду идти еще полчаса. Я позвонила мужу и стала объяснять, как ему за мной подъехать прямо к концертному залу. Тогда не было навигаторов, были карты, обычные, бумажные. Он не очень понимал, как и куда по ним ехать, он всего неделю за рулем без инструктора.
Муж стал злиться, что он и так ждет два часа, так еще куда-то надо ехать, и он сейчас потеряется, и точно нам не встретиться тогда, и лучше он еще подождет у метро, потому что это отличный ориентир, понятный обоим.
Я шла к метро, было темно, я на каблуках, натерла ногу и злилась на мужа за то, что он не сорвался ко мне и не поехал навстречу.
А муж сидел за рулем и сердился на то, что женщины не знают, что хотят.
Помню, что мы тогда здорово поссорились.
У каждого была своя правда, и она была важнее мира в семье.
Прошло много лет в браке.
Вчера вечером у меня сильно разболелась голова. Я выпила таблетку и легла под одеяло, потому что визги скачущих детей доставляли мне физическую боль. Но дети - это дети, и младшей всего два , и она не понимает, что "мама бо-бо ", и лезет играть и целоваться. Я аж стонала от того, как раскалывалась голова.
Я не поняла, как заснула. Оказывается, муж забрал детей и поволок гулять. На улице был дождь и неприятный ветер, но они честно прогуляли полтора часа. Когда они вернулись, я проснулась , и голова почти не болела.
Оказалось, что у муж тоже чувствовал себя плохо, траванулся чем-то, и его "мутило и крутило" , но он понимал, что кто-то из болеющих должен быть сильнее, чтобы дать другому выздороветь.
Можно было лечь и меряться уровнем боли и степенью несчастности, а можно было забрать детей и уйти в дождливую ночь на немилую, но спасительную для меня прогулку.
А неделю назад, когда он лежал с температурой, я тоже самое сделала для него. То есть для себя, ведь его выздоровление - это мой приоритет.
Три года назад, я, глубоко беременная, вела свадьбу. Заказчики-молодожены хотели "только тебя", поэтому мой живот, который появлялся в зале раньше меня, их не смущал.
В день моего мероприятия у мужа был корпоратив и церемония награждения, на которой ему должны были вручать какую-то благодарность. Утром я гладила ему рубашку и долго подбирала галстук.
Вечером я прислала ему свою фотографию, где я нарядная, красивая, с мейком , рядом с молодоженами. Мол, полюбуйся, муж, какая я красотка, хоть и с животом.
- Ты что, на каблуках? - спросил муж. Он знал, что на последних стадиях беременности у меня отекают ноги и на каблуках особенно тяжело.
- Да, это же свадьба. Не могу же я в балетках и с капельницей магнезии вести торжественное мероприятие, - отвечаю я.
- А балетки с собой хотя бы? Или ты так и пришла, без сменки?
- Без сменки, - вздохнула я. Я вообще вот в таких бытовых делах не продуманная совсем. Забыла балетки.
Через два часа я увидела мужа, который бросил свой корпоратив, заехал домой за моими босоножками на плоской подошве, и привез мне.
К тому моменту я практически взвыла на каблуках, и была страшно рада видеть мужа.
- А как же твоя награда? - спросила я, переобуваясь. Я переживала за мужа, что он из-за меня пропускает что-то важное для него.
- Вот моя награда, - пробурчал он и кивнул на мой живот.
Семья - это когда приоритеты расставлены в сторону партнера, и тебе самому от этого хорошо.
У каждого из нас по-прежнему своя правда, но мы ее больше не втолковываем друг другу, потому что быть счастливыми нам теперь важнее, чем быть правыми.
Ольга Савельева
Я вошла в прихожую и кричу: "Возьми у меня сумкииии!" .
А он лежит, температура высокая, потеет под одеялом.
- Тебе вообще на меня плевать, да? - спрашивает муж очень зло.
Он не понимает, зачем дергать больного человека: просто сними сапоги и сама отнеси сумки на кухню.
Я же стою в прихожей и чуть не плачу от обиды. Мужик с температурой, мне кажется, все равно мужик, и ничего страшного, если ты встанешь и поможешь жене донести сумки до кухни. Я ж не прошу рояль дотащить: это просто сумки, и одна минута.
Помню, что мы тогда сильно поссорились, ибо, у каждого была своя правда, и она была важнее мира в семье.
Это было лет 14 назад, и отношения были на стадии отвоевывания своего пространства на территории семьи.
Потом муж учился водить первый автомобиль, чувствовал себя не уверенно, нервничал за рулем.
Я пошла на какой-то концерт, и попросила меня встретить у ближайшего метро в девять вечера, после концерта. Метро - как ориентир.
В итоге концерт продлился до 22-30, и муж ждал меня два часа. Выйдя из зала, я поняла, что до метро отсюда далековато, и я на своих каблуках буду идти еще полчаса. Я позвонила мужу и стала объяснять, как ему за мной подъехать прямо к концертному залу. Тогда не было навигаторов, были карты, обычные, бумажные. Он не очень понимал, как и куда по ним ехать, он всего неделю за рулем без инструктора.
Муж стал злиться, что он и так ждет два часа, так еще куда-то надо ехать, и он сейчас потеряется, и точно нам не встретиться тогда, и лучше он еще подождет у метро, потому что это отличный ориентир, понятный обоим.
Я шла к метро, было темно, я на каблуках, натерла ногу и злилась на мужа за то, что он не сорвался ко мне и не поехал навстречу.
А муж сидел за рулем и сердился на то, что женщины не знают, что хотят.
Помню, что мы тогда здорово поссорились.
У каждого была своя правда, и она была важнее мира в семье.
Прошло много лет в браке.
Вчера вечером у меня сильно разболелась голова. Я выпила таблетку и легла под одеяло, потому что визги скачущих детей доставляли мне физическую боль. Но дети - это дети, и младшей всего два , и она не понимает, что "мама бо-бо ", и лезет играть и целоваться. Я аж стонала от того, как раскалывалась голова.
Я не поняла, как заснула. Оказывается, муж забрал детей и поволок гулять. На улице был дождь и неприятный ветер, но они честно прогуляли полтора часа. Когда они вернулись, я проснулась , и голова почти не болела.
Оказалось, что у муж тоже чувствовал себя плохо, траванулся чем-то, и его "мутило и крутило" , но он понимал, что кто-то из болеющих должен быть сильнее, чтобы дать другому выздороветь.
Можно было лечь и меряться уровнем боли и степенью несчастности, а можно было забрать детей и уйти в дождливую ночь на немилую, но спасительную для меня прогулку.
А неделю назад, когда он лежал с температурой, я тоже самое сделала для него. То есть для себя, ведь его выздоровление - это мой приоритет.
Три года назад, я, глубоко беременная, вела свадьбу. Заказчики-молодожены хотели "только тебя", поэтому мой живот, который появлялся в зале раньше меня, их не смущал.
В день моего мероприятия у мужа был корпоратив и церемония награждения, на которой ему должны были вручать какую-то благодарность. Утром я гладила ему рубашку и долго подбирала галстук.
Вечером я прислала ему свою фотографию, где я нарядная, красивая, с мейком , рядом с молодоженами. Мол, полюбуйся, муж, какая я красотка, хоть и с животом.
- Ты что, на каблуках? - спросил муж. Он знал, что на последних стадиях беременности у меня отекают ноги и на каблуках особенно тяжело.
- Да, это же свадьба. Не могу же я в балетках и с капельницей магнезии вести торжественное мероприятие, - отвечаю я.
- А балетки с собой хотя бы? Или ты так и пришла, без сменки?
- Без сменки, - вздохнула я. Я вообще вот в таких бытовых делах не продуманная совсем. Забыла балетки.
Через два часа я увидела мужа, который бросил свой корпоратив, заехал домой за моими босоножками на плоской подошве, и привез мне.
К тому моменту я практически взвыла на каблуках, и была страшно рада видеть мужа.
- А как же твоя награда? - спросила я, переобуваясь. Я переживала за мужа, что он из-за меня пропускает что-то важное для него.
- Вот моя награда, - пробурчал он и кивнул на мой живот.
Семья - это когда приоритеты расставлены в сторону партнера, и тебе самому от этого хорошо.
У каждого из нас по-прежнему своя правда, но мы ее больше не втолковываем друг другу, потому что быть счастливыми нам теперь важнее, чем быть правыми.
Ольга Савельева
«ЧТО ДЕЛАТЬ, ЕСЛИ ПОЛЮБИЛ ДРУГУЮ ЖЕНЩИНУ?»
— Я женат, в браке тринадцать лет. Есть ребёнок. Жене все эти годы был верен. Но есть женщина, которую я давно люблю. Был знаком с ней ещё до встречи с женой. Не без взаимности. Готов уйти из семьи, но не хотел бы причинять своим близким боль. Что мне делать?.
Отвечает протоиерей Андрей Ткачёв:
— Настоящая любовь к той, другой женщине — это блажь. С женой вы прожили целых тринадцать лет. С той женщиной, которую вы любите идеальной любовью, вы не делили быт: не стирали пелёнки, не вставали ночью к ребёнку, не ждали её из роддома, не платили за свет, газ и прочие коммунальные услуги. Не ходили по магазинам покупать вещи себе и ей. Вы быта с той, которую любите, не знаете.
Конечно, идеальная любовь не предполагает быта. Она предполагает витание в облаках. И, как правило, это блажь. Потому что когда она превращается в быт, то все эти благие порывы быстро улетучиваются. И оказывается, что всё это — чепуха. Та же склочность, те же нервы, то же высасывание мозга из лишней дырки в голове.
Это всё блажь, повторю ещё раз, положа руку на сердце. Я это всё знаю по тысячам примеров, когда семейные люди влюблялись в кого-то. Оно же далекое, оно же идеальное. Рыцарская любовь этакая. Я далеко, она далеко, и любовь идеальна. Но когда начинается совместное проживание, когда начинается быт, то идеализм тухнет очень быстро.
Поэтому вы держите то, что имеете. И храните то, что имеете. А на горло этой своей собственной песне нужно наступить, во что бы то ни стало. Потому что мало ли какая женщина возбудит в вас высокие идеальные чувства? Покажется вам богиней? И вы можете воспарить в след очередной женщине, показавшейся вам богиней.
Счастье — это не то, что во сне зришь, а то, на чём едешь, на чём сидишь. Рожайте ещё детей со своей женой. Тринадцать лет прожили, у вас только один ребёнок. Рожайте второго, третьего…
Любовь же она приходит, она со временем развивается в человеке. А то, что за пределами брака — это просто блажь. Вы рискуете разрушить свою семью ради этого фантома. Чтобы доказать самому себе, что это фантом, и потом со слезами возвращаться обратно? Или стыд вам запретит, или гордость не позволит вернуться в семью… И будет сразу несколько несчастных людей — жена, ребёнок, новая жена, оказавшаяся отнюдь не идеалом. Только так и будет. Иначе не будет. Иначе не бывает.
Поэтому, друг мой, наберитесь мужества и вступите в драку со своим глупым сердцем. И наступите сапогом на горло своей любодейной любви. Там нет ничего хорошего. Сапогом на горло этому блуду. Это блуд. Блуд, одетый в рюшечки. Блуд одевается в рюшечки и пляшет перед человеком: «Ах идеальная любовь. Мы нашли друг друга. Мы нашли своё счастье…» Это блуд. Сапогом — на горло. Бог в помощь. Только так и не иначе.
Блуд означает блудить. От слова «блуждать». Когда человек не нашёл себя. Блуждает и не знает, где он и кто он такой. И, наоборот, кто такой человек остепенившийся? Тот, кто остановился и пускает корни. То есть стой на месте, пускай корни вглубь. И будут плоды. А дерево, пересаживаемое часто, очевидно, плодов принести не сможет.
Что такое блуд? Это блуждание. Это поиск нового. Это неудовлетворённость тем, что есть. Это фантазии о том, что могло быть лучше.
Это конкретно выражается в брошенных семьях, в новых партнёрах, в каких-то приключениях… Счастья в этом нет.
Блудящий человек — это человек, который попал в бесовскую зависимость. Блуд — это страсть, которой руководит великий начальник — падший дух. Он сам блудить не может, так как у него нет плоти, и поэтому рождает мысленные блуды всякие. Он фантазирует на тему блуда.
В нашей эпохе наши блудные дети находятся под воздействием отца лжи, который сам блудить не может, и придумывает, как будете блудить вы. И мы имеем вот такую шахматную доску, на которой фигуры двигаются иногда и под воздействием костлявой когтистой руки бесплотного духа.
Вообще модель поведения человека и его отношение к священным понятиям, в частности, к семье, к отношению полов, является маркером ясной близости к аду или раю.
Блуд — это способ дойти до края…
— Я женат, в браке тринадцать лет. Есть ребёнок. Жене все эти годы был верен. Но есть женщина, которую я давно люблю. Был знаком с ней ещё до встречи с женой. Не без взаимности. Готов уйти из семьи, но не хотел бы причинять своим близким боль. Что мне делать?.
Отвечает протоиерей Андрей Ткачёв:
— Настоящая любовь к той, другой женщине — это блажь. С женой вы прожили целых тринадцать лет. С той женщиной, которую вы любите идеальной любовью, вы не делили быт: не стирали пелёнки, не вставали ночью к ребёнку, не ждали её из роддома, не платили за свет, газ и прочие коммунальные услуги. Не ходили по магазинам покупать вещи себе и ей. Вы быта с той, которую любите, не знаете.
Конечно, идеальная любовь не предполагает быта. Она предполагает витание в облаках. И, как правило, это блажь. Потому что когда она превращается в быт, то все эти благие порывы быстро улетучиваются. И оказывается, что всё это — чепуха. Та же склочность, те же нервы, то же высасывание мозга из лишней дырки в голове.
Это всё блажь, повторю ещё раз, положа руку на сердце. Я это всё знаю по тысячам примеров, когда семейные люди влюблялись в кого-то. Оно же далекое, оно же идеальное. Рыцарская любовь этакая. Я далеко, она далеко, и любовь идеальна. Но когда начинается совместное проживание, когда начинается быт, то идеализм тухнет очень быстро.
Поэтому вы держите то, что имеете. И храните то, что имеете. А на горло этой своей собственной песне нужно наступить, во что бы то ни стало. Потому что мало ли какая женщина возбудит в вас высокие идеальные чувства? Покажется вам богиней? И вы можете воспарить в след очередной женщине, показавшейся вам богиней.
Счастье — это не то, что во сне зришь, а то, на чём едешь, на чём сидишь. Рожайте ещё детей со своей женой. Тринадцать лет прожили, у вас только один ребёнок. Рожайте второго, третьего…
Любовь же она приходит, она со временем развивается в человеке. А то, что за пределами брака — это просто блажь. Вы рискуете разрушить свою семью ради этого фантома. Чтобы доказать самому себе, что это фантом, и потом со слезами возвращаться обратно? Или стыд вам запретит, или гордость не позволит вернуться в семью… И будет сразу несколько несчастных людей — жена, ребёнок, новая жена, оказавшаяся отнюдь не идеалом. Только так и будет. Иначе не будет. Иначе не бывает.
Поэтому, друг мой, наберитесь мужества и вступите в драку со своим глупым сердцем. И наступите сапогом на горло своей любодейной любви. Там нет ничего хорошего. Сапогом на горло этому блуду. Это блуд. Блуд, одетый в рюшечки. Блуд одевается в рюшечки и пляшет перед человеком: «Ах идеальная любовь. Мы нашли друг друга. Мы нашли своё счастье…» Это блуд. Сапогом — на горло. Бог в помощь. Только так и не иначе.
Блуд означает блудить. От слова «блуждать». Когда человек не нашёл себя. Блуждает и не знает, где он и кто он такой. И, наоборот, кто такой человек остепенившийся? Тот, кто остановился и пускает корни. То есть стой на месте, пускай корни вглубь. И будут плоды. А дерево, пересаживаемое часто, очевидно, плодов принести не сможет.
Что такое блуд? Это блуждание. Это поиск нового. Это неудовлетворённость тем, что есть. Это фантазии о том, что могло быть лучше.
Это конкретно выражается в брошенных семьях, в новых партнёрах, в каких-то приключениях… Счастья в этом нет.
Блудящий человек — это человек, который попал в бесовскую зависимость. Блуд — это страсть, которой руководит великий начальник — падший дух. Он сам блудить не может, так как у него нет плоти, и поэтому рождает мысленные блуды всякие. Он фантазирует на тему блуда.
В нашей эпохе наши блудные дети находятся под воздействием отца лжи, который сам блудить не может, и придумывает, как будете блудить вы. И мы имеем вот такую шахматную доску, на которой фигуры двигаются иногда и под воздействием костлявой когтистой руки бесплотного духа.
Вообще модель поведения человека и его отношение к священным понятиям, в частности, к семье, к отношению полов, является маркером ясной близости к аду или раю.
Блуд — это способ дойти до края…
