Статистика ВК сообщества "Сто Лет Одиночества | Егор Летов"

«Дело было в Омске в 1984 году. Я ходил в шинели до пят, волосатый и в очень драных кроссовках — специально. И при этом максимально не соответствовал имиджу панка: я нарочно длинные волосы отрастил, более того, носил очки-капли. Шинель нашёл самую гадостную, рыжую такую, очень поганую, на спине у неё были проплешины...
Тогда не было официальных мест, где можно было пластинки менять, но у нас был чёрный рынок. Прихожу туда, навстречу мне идёт человек в бежевых, очень аккуратных брючках со стрелочками. Рубашка навыпуск, цветастая, вся расписана какими-то розами, чем-то ещё — совершенно безобразно... При этом — галстук, очки и шляпа, в которой ещё и маленькое перо торчит. Я думаю: «Ну, это классный человек!..» Дальше уже из области дикости — это был человек по имени... Иван Морг! Подошёл к нему, познакомились, оказалось — человек занимается панком. Как впоследствии выяснилось, у него была команда с названием несколько, конечно, идиотским — «Огненный Лазер», игравшая панк с 1978-го года. В Омске! Представляете?! В этом дремучем лесу они играли панк! В некий момент я к нему приехал, сразу же обратил внимание на внушительную коллекцию пластинок — панка и всего, чего хочешь...

Так вот, в его группе был гитарист — Константин Рябинов, у которого в репертуаре оказалось огромное количество романов, стихов... Вечером мы созвонились и по телефону начали рассказывать друг другу свои стихи. Мне в какой-то момент до такой степени стало смешно, у меня просто живот от смеха схватило, я даже трубку уронил... Потому что стихи были... ну, такое Хармсу не снилось — без всякой ложной скромности. Мне сразу стало ясно: МЫ БУДЕМ ИГРАТЬ ВМЕСТЕ. Так и возникла та самая ЭСТЕТИКА «ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ»... Все думают, что мы серьезные человечки с насупленными бровями, которые хотят кому-то что-то доказать. Кому, что сейчас можно доказать? Нас было двое, мы собрали группу, и большинство из того, что мы делали, НАМ УДАЛОСЬ.» #ЕГОРЛЕТОВ #КОНСТАНТИНРЯБИНОВ

ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА «Солнцеворот», «Невыносимая Легкость Бытия».
Вот и дождались. Не знаю, все ли того, что хотели, но кто-то – точно. Например я. Вообще
я сначала хотел про это отдельной статьей, назвать там «невыносимая легкость солнцеворота», или еще как воспеть и одобрить (неуклонный процесс...*). Вот до чего расчувствовался. Но потом вернулось самообладание, трезвость мысли, тупизна в глазах,
и я пожидился на бумагу и время. Я уж так как-нибудь. Не обессудьте.
Сначала о звуке. В каком-то интервью Дохлый говорил о том, что «вот, наконец-то
появился фирменный пульт, восьмиканальник...». Да, не повезло. Слушая эти записи,
понимаешь, что «Мышеловка», или там, «Армагеддон-Попс», записанные на двух
«Олимпах 003» по сравнению с качеством нынешних двух звучат как «In The Court Of The Crimson King» по сравнению с «Fripp, Fripp & Giles».
Гитара выдает саунд, напоминающий перегруженный пылесос. Практически не
ощущается бас. Барабаны – слабенькие шлепки где-то вдалеке. Голос на обоих альбомах
пропущен через какой-то хорус или войс-процессор, из-за чего создается полное
впечатление того что Летов поет хором сам с собой. Не очень-то ново и хорошо. Сами песни – ну тут сказать нечего. Может и не Мясная Избушка, и не Прыг-Скок, но – Пой,
Революция! Посвящается всем воевавшим и воюющим за славное дело Отечества,
кажется так написано на одной из кассет. Ну не знаю, за какое дело кто борется, для кого оно славное, и какое уж тут, в жопу, отечество, но это уж каждому видней. Жаль,
конечно, что уходит космополитизм, но, видимо к старости к родной земле тянет. К Пизде – Отчизне. В этом плане – Летов классический диссидент, ведь диссидентство духа – самое суровое, неминучее и раскидистое. Тоска по Родине не среди небоскребов НьюЙорка, не среди цветущих акаций Парижа, но тоска по утраченной, здесь и сейчас. Весь вопрос в том, что подразумевать под этой самой пресловутой Родиной. Шестидесятые,
коммунизм, березки, «докторскую» по два шестьдесят, могилу прадеда на деревенском погосте... Jedem das seine.
Много старых, включая незабвенную Лукичевскую «Мы Идем В Тишине». Три песни Кузьмы – вне всякой критики. Вообще, обе кассеты воспринимаются как одно целое.
Почти концептуализм. (Угу. Если считать однообразие концептом.)
Вот, в принципе и все.
*Извини, Егор.

...кстати был у меня один случай прикольный))) как то я подошёл к компании эдаких "панков", заговорили за музыку... ну я в шутку возьми и спроси, вам нравиться Г.О.? все закивали, мол Г.О., всё идёт по плану...особо бухой чел даже спеть её попытался...а потом я задал вопрос, как вы вообще относитесь к творчеству Егора Летова? чуваки на полном серьёзе начали грузиться и спрашивать, типа кто такой Летов... при чём ни в прикол...))) капец...я такого больше не встречал)))
DELETED
24 авг 2009

Записи одного из первых альбомов "Гражданской обороны" предшествовало немалое количество полустудийных экспериментов, проведенных Егором Летовым и Константином "Кузей Уо" Рябиновым в подвалах и институтских лабораториях города Омска. "С самого дня рождения "Гражданской обороны" (8 ноября 1984 года) мы с Кузей Уо сразу же сделали ставку именно на изготовление и распространение магнитофонных альбомов, резонно решив, что live-выступления нам светят весьма не скоро, - вспоминает Летов в своих "ГРОБ-Хрониках". - Кроме того, так уж установилось, что есть записи - есть и группа, нет записи - нет и..."

"Гражданская оборона" начиналась как проект, исполнявший авангардную музыку. Но вскоре музыканты группы переключились на голимый панк-рок с эпатажными антисоветскими текстами. В конце 85-го года в деятельность "Обороны" вмешиваются местные правоохранительные органы. Даже находясь в глухом подполье, эта рок-группа влияла на настроения и умы людей и неотвратимо становилась для властей социально опасным явлением. Последствия не заставили себя долго ждать - с "Обороной" начали активно бороться.

Кузя Уо, несмотря на сердечную недостаточность, срочно был призван в армию. Летова отправили в психбольницу, где в течение нескольких месяцев накачивали психотропными средствами. Временно ослепнув, он столкнулся с раздвоением сознания и прочими "побочными явлениями", но все же сумел выстоять. Чтобы не сойти с ума, Летов целыми днями писал стихи и рассказы. Одно из стихотворений удалось сохранить: "В сумасшедшем доме художнику приснилось / Что кровавые туши убитых зверей / На мясокомбинате / Превратились в огромные сочные / Апельсины, гранаты, лимоны / И вот они на крюках / Легонько покачиваются / Тихонько звенят".

"В отношении моего опыта в психушке я бы использовал афоризм Ницше: "То, что меня не убивает, делает меня сильнее", - пишет Летов в своей "Творческо-политической автобиографии". - После этого я понял, что я солдат. Причем солдат хороший. Понял я также, что отныне я себе больше не принадлежу. И впредь я должен действовать не так, как я хочу, а так, как кто-то трансцендентный хочет".

Выйдя из больницы, Летов в условиях полной изоляции пишет песни, созвучные его радикальным взглядам того периода: "Дезертир" ("сорвите лица - я живой"), антикоммунистический "Бред" и одну из первых суицидальных композиций "Умереть молодым", близкую по духу моррисоновской "No One Here Gets Out Alive". "В марте 1986 я освободился и сразу же решил работать в одиночку — по причине печального отсутствия хоть в малой степени врубающихся (не говоря уж о таких соратниках, каким был Кузя Уо), а также по причине обильного и крайне навязчивого наличия стукачей." «Кузьмы не было, я был тогда один. И один записал все альбомы «Некрофилия» и «Тоталитаризм» и другие. Все отказывались со мной играть. Со всех музыкантов взяли в КГБ подписки, где они подтверждали, что дела со мной иметь не будут. Я понял, что раз никого нет, надо всё делать одному.»

Дезертир (Егор Летов, 1986)

А кармы безобразный ком немое горло разодрал — дезертир
А обобщения изгадили мои слова — дезертир
Кривые нежности изранили моё лицо — дезертир
Слепые комплексы меня согнули пополам — дезертир

В нагромождениях
Возможных вариантов увяз!..

Ведь всё, что можно ожидать лежать осталось на столе — дезертир
Закрыты окна, а снаружи реет вороньё — дезертир
Накрытый копотью свирепо смотрит новый день — дезертир
Дымится зарево, сорвите лица, я живой — дезертир

В нагромождениях
Возможных вариантов увяз!..