Статистика ВК сообщества "Чай с тишиной | Текстовые сериалы"

Альке пять. У нее светлые кудряшки, платье в ромашках и огромные синие глаза. Она любит солнечных зайчиков, радугу после дождя, а ещё – поднять к небу ладошки и смотреть, как солнце сквозь пальцы светится алым. Мама называет ее «мое солнышко» и улыбается.
Когда Альку спрашивают, кем она хочет стать, когда вырастет, Алька уверенно отвечает: «Солнышком!»

***
Альке пятнадцать. У нее коса до пояса, рваные джинсы и забитый учебниками рюкзак. Физика дается плохо, и Алька через день ходит к репетитору, упрямо разбирая формулы и задачи. С математикой получше, физподготовка – хорошо, английский и немецкий – отлично. Мама вздыхает – в переводчики бы, такой талант пропадает!

Алька любит встречать рассвет на крышах, искать радугу в фонтанах, смотреть, как солнечные лучи прошивают кроны деревьев, подсвечивая зеленый лесной сумрак, а больше всего – закрывать глаза и подставлять лицо теплым солнечным лучам на закате.

Когда Альку спрашивают, кем она хочет стать, она, не задумываясь, отвечает: «Космонавтом!» Щурится в ответ на недоверчивые улыбки и поясняет: «К солнцу хочу полететь, узнать – как там?»

***
Альке тридцать пять.
Хотя Алькой ее почти никто и не зовет: Александра Павловна или вовсе – «капитан». У нее короткая стрижка, серебристый скафандр и пятеро балбесов в подчинении. А ещё – «Стриж», новейший разведывательный модуль, и много-много световых лет от Земли, и исследовательская миссия к далекому «красному карлику», у которого обнаружена экзопланета земного типа. Зонды нашли там воду и каких-то мелких существ, напоминающих земных насекомых, и Толик, корабельный биолог, все уши прожужжал о том, что нужно непременно подлететь поближе, направить дополнительные зонды, а может, и высадиться.

«Капитан, это же сенсация! Вы не представляете!»
Она представляла. Потому и согласилась – не высадиться, но вывести «Стрижа» на низкую орбиту. Сделать виток-другой, нащелкать дополнительных снимков, запустить («да ладно, ладно, уговорил!») последний одноразовый зонд…

А потом – внезапная солнечная вспышка. Отказавшая электроника. Падение сквозь атмосферу – откуда атмосфера у этого булыжника?! Единственная чудом сработавшая спасательная капсула, в которую капитана впихнули почти силой – как единственную женщину на борту.
Взрыв.
Темнота.

Алька никогда в жизни не боялась темноты, но лежать одной в засыпанной песком капсуле было жутко. Где-то над ней бушевала пыльная буря, и магнитная тоже, приборы то принимались тревожно верещать, то умолкали – полумертвые, бесполезные. У «Стрижа» не было никакой связи с Землей, и искать его отправятся в лучшем случае через пару месяцев, когда экипаж не вернется домой. В обычном же случае окажется, что для спасательной миссии нужно срывать с задания другой экипаж или снаряжать новую экспедицию, и сколько времени на это уйдет – неизвестно.

Скафандр, как ни странно, продолжал работать, и это было хорошо, потому что впитать лишнюю влагу для фильтров шлема не составляло труда. Алька пыталась убедить себя, что капитанам плакать не положено, но слезы текли и текли, щекотали щеки, шуршали в фильтрах. Какой она теперь капитан – без корабля, без команды? Лучше б она погибла вместе со «Стрижом»... Ну вот что толку от рыцарства в космосе?! Шовинисты чертовы, лучше б впихнули в капсулу того же Толика, он бы хоть информацию с зондов снял, для тех, кому удастся найти место крушения…

Алька всхлипнула, зажмурилась – а потом, повинуясь какому-то детскому желанию, подняла над собой раскрытые ладони, представляя…
Как солнечные лучи падают на кожу, просвечивая тонкие пальцы почти насквозь. Как веселая быстрая речка бросает в лицо пригоршни бликов. Как тонкие косые лучи пробиваются сквозь крышу старого сарая и каждая пылинка светится золотом…
Снаружи завывал ветер, по обшивке шуршал песок и стучали камни, но под сомкнутыми веками упрямо светило солнце – и согревало почти как настоящее.

***
Выбраться из капсулы удалось спустя сутки. Алька стояла, пошатываясь, у своего временного обиталища, никак не решаясь сделать шаг в сторону. Вокруг нее до самого горизонта простиралась серая песчано-каменистая пустыня, над головой клубились низкие темные тучи, сквозь которые изредка просвечивало то белесое небо, то маленькое багровое солнце, казавшееся чьим-то недобрым глазом.

Скафандр оптимистично сообщил, что атмосфера для дыхания не пригодна, но вот кислород из нее вполне можно отфильтровать. Зато питательных капсул в спасательном рационе хватило бы всего на пять дней, максимум – на неделю. Смысла торчать на этой дурацкой планете целую неделю Алька не видела, но и на то, чтоб снять шлем, ее решимости пока не хватало. Пожалуй, стоит попытаться найти место крушения «Стрижа» – вдруг кто-то из ребят все-таки выжил?

Полдня ушло на реанимацию приборов, но определить удалось лишь направление. Сколько времени предстояло идти пешком, думать не хотелось, но сидеть у капсулы хотелось ещё меньше. Алька забрала все, что смогла, и решительно двинулась к цели.

«Стриж», как оказалось, упал недалеко, всего в трех часах хода. И это было единственной хорошей новостью. Не подлежащие идентификации обгоревшие обломки начали встречаться ещё за километр от места аварии. Часть корпуса с рубкой, смятая и изуродованная после взрыва двигателей, слабо дымилась на дне глубокой воронки с оплавленными краями, напоминая сломанную игрушку в песочнице.
Сломанная игрушка с пластмассовыми человечками…

Скафандр выдерживал большой диапазон температур и позволил спуститься к останкам корабля. Рация в шлеме не ловила сигналы, Алька кричала, стучала кулаком по обшивке, рыдала в голос, словно потерявшийся ребенок, но «Стриж» был мертв, и команда была мертва, и сделать с этим нельзя было ни-че-го…
Разве что умереть самой.

Сил не оставалось даже на рыдания. Алька сидела на запекшемся песке, прижавшись спиной и затылком к горячему боку «Стрижа». Металл все ещё не остыл, скафандр реагировал на это неодобрительно, и она попросту отключила сообщения – какая уж теперь разница. Зато, если закрыть глаза, можно представить…

...Крыша бабушкиного дома в деревне нагрелась на солнце за день и теперь греет сквозь тонкую выцветшую футболку. В небе носятся стрижи, на улице вопят мальчишки, солнце садится за дальний лес, ласково нажимает на нос лучиком-пальцем и говорит…

– Ты будешь моим солнышком?
Алька осторожно открыла глаза. Перед ней стояла девочка лет пяти – две смешные косички, светлое платьице в ромашку. На фоне спекшегося черного песка и металлических обломков она выглядела так дико и нелепо, что Алька, не веря своим глазам, снова включила информационный экран скафандра.
«Живых существ в радиусе полукилометра не обнаружено».

– Ты добрая, – сказала девочка. – Теплая. Живая. Будь моим солнышком, пожалуйста. Тут так холодно…
Алька выпрямилась и беспомощно огляделась. Галлюцинации? От стресса? Если так, то разговаривать с ними не стоит. Хотя теперь-то уж что…
– Ты кто?
Девочка склонила голову к плечу и улыбнулась:
– Я – планета. Мне очень нужно солнышко…

Дальнейшее Алька понимала с трудом. На планете есть букашки, они маленькие, и им нужно тепло, а красное солнце – очень холодное, вот-вот остынет совсем, и корабль упал из-за него. Это очень грустно, и она, планета-девочка, очень старалась погасить огонь, дула-дула, бурю подняла, но не помогло…
– Они слишком сильно ударились, – огорченно вздохнула девочка, кивая на останки «Стрижа». – Слишком сильно, слишком горячо. А ты – живая. Ты видела настоящее теплое солнце. Ты можешь стать солнцем, добрым и ласковым. А я буду на тебя смотреть – вот так.
Девочка подняла руки, глядя на Альку сквозь растопыренные пальцы.

Алька зажмурилась изо всех сил. Воспоминания запертыми птицами бились в голове: пять лет, солнечный зайчик на ладошке, платье в ромашку и мама…
«Алечка, кем ты хочешь стать, когда вырастешь? – Солнышком, мама!»
Солнышком…

Алька медленно протянула руку к девочке, коснулась платья – на кармашек мама когда-то пришила пуговичку в форме солнца. Выходит, что она… оно… это… считывает ее воспоминания? Живая планета с собственным сознанием – и такое же живое солнце… Верить в происходящее было бы безумием – впрочем, в ее ситуации сойти с ума было бы более чем правильно.
И не думать – ни о погибших друзьях, ни о разбитом корабле, ни о спасательной экспедиции, которая непременно опоздает…

– Что мне делать?
Девочка улыбнулась и шагнула ближе:
– Дай руку.
Ее пальцы ощущались настоящими и живыми, даже сквозь перчатку скафандра.

– Вспоминай.
...Тепло лучей на коже. Нестерпимо яркие блики в весенних ручьях. Одуванчики, тянущиеся к небу. Кошка, греющаяся на крыльце. Смешные рыжие букашки на детской ладошке. Миллионы и миллиарды живых существ, которые ещё только готовятся прийти на эту планету, им так нужно доброе, ласковое, любящее солнце, и так хочется обнять их, согреть, приласкать!..
Последним, что увидела Алька в человеческом теле, была яркая вспышка света.

***
Спасательная экспедиция прилетела за «Стрижом» три месяца спустя. Из искалеченной рубки извлекли тела погибших исследователей и бортовые самописцы, разыскали упавшую неподалеку спасательную капсулу. А вот тела капитана обнаружить не удалось. В отчете было высказано предположение, что Александра Солнцева покинула капсулу, чтобы разыскать модуль, но погибла в пустыне и была занесена песком. Отыскать ее спасатели так и не смогли.

***
– ...Капитан, тут какая-то ошибка в базе. По логам «Стрижа» выходит, что они летели к «красному карлику», а она вон…
Помощник капитана красноречиво ткнул пальцем в иллюминатор. Звезда, в системе которой обнаружили останки экспедиции, была совершенно определенно желтой.
Капитан пожал плечами:
– Включи в отчет, пусть поправят.

Помощник кивнул и отошел. Капитан остался у иллюминатора. Солнцеву он знал лично и до последнего надеялся, что у «Стрижа» какая-нибудь незначительная поломка, которую запросто можно будет устранить. Увы, надежды не оправдались.
– Прощай, Алька, – пробормотал он, закрывая глаза. На какой-то миг ему почудилось, что теплый луч от далекой звезды ласково погладил его по щеке.
Но, конечно, только показалось.

Мне подарили дракона.
Ну, то есть шефу подарили, на юбилей, министерские решили проявить оригинальность – мол, бывший драконоборец, ностальгия, все дела…

Не учли одного – у жены шефа на драконов аллергия. Он и из драконоборцев-то ушел в свое время именно поэтому. Кому ж понравится, когда приходишь домой с работы, а любящая супруга, вместо того, чтоб обнять, шарахается в сторону, зажимает нос и вопит, чтоб шел в душ немедленно?

Так вот, ностальгия ностальгией, но вышло как в мультике про кота. Супруга встала в позу, мол, раз тебе этот дракон так нравится, выбирай – или он, или я. Шеф, разумеется, выбрал жену, в его возрасте резкие перемены в личной жизни для здоровья вредны. А дракона приволок на работу.

Поставил мне на стол, в террариуме, как полагается, и говорит, ты, мол, Екатерина, девушка одинокая, а это неправильно. Девушкам непременно нужно о ком-то заботиться, чтоб не зачерстветь душой и не растерять свою природную нежность и доброту. И террариум ко мне по столу пододвигает.

Вот интересно, где ж он у меня нежность и доброту нашел, да еще и природные?

Нет, говорю, Георгий Иванович, я такой чести недостойна. Заботиться я и о себе могу, а дракона в моей однушке держать негде. И вообще, я с этой вашей работой дома не появляюсь, какие уж тут питомцы. Вон, Сашке отдайте, у него собака, три кошки и попугай, дракону место тоже наверняка найдется. А мне вы лучше помощника дайте, давно обещали.

И вместе с креслом от стола и от дракона откатываюсь подальше, а то мало ли, вдруг он огнедышащий.

Шеф морщится, но не сдается. Дракончик маленький, говорит, карликовый, специальная домашняя порода. Создание нежное, хрупкое, и никаким кошкам его доверять нельзя. А что касается Сашки, то пусть я его забираю вместе с драконом. Начальнику департамента все равно положено два помощника, приказ он хоть сегодня подпишет.

И пока я сижу и глазами хлопаю, он в кабинет – шасть! Типа, разговор окончен.
Мда уж, удружило с подарочком дорогое начальство. Спасибо, хоть не Змей Горыныч.

Дракончик прижимается носом к стеклу, смотрит с интересом. А красивый. Красный, с черным гребнем, не больше котенка размером. Если мне память не изменяет, китайский коралловый, и вырасти большим он действительно не должен.

– А назову я тебя Гошей, – говорю дракону, и голос мстительно повышаю, чтоб в кабинете слышно было. Там шумно вздыхают, но молчат. Чудненько. Осталось набрать приказ на помощника…

Стоять. Это что же, мне теперь с Сашкой в одном кабинете сидеть?!
Нет, он хороший. Адекватный, временами. Симпатичный. Не дурак. Но…
Блин.
А может, шеф на то и надеется, что я откажусь?..

Сижу и думаю, кручу в пальцах карандаш. Дракон поднимается на задние лапы, цепляется передними за край террариума и шею любопытно вытягивает. Фыркает, тянется еще дальше – цап! Еле успела пальцы отдернуть. Схватил карандаш и уволок к себе, грызет, ворчит как щенок, только стружка во все стороны.

Лапочка.
Открываю в компьютере шаблон и начинаю набирать приказ, пока шеф не передумал. Ну и что, что Сашка. Ну и что, что олух влюбленный. Воспитаем.

А будет приставать – натравлю дракона.

– Ма-а-ам!
Зажмуриваюсь, делаю глубокий вдох и несколько секунд сижу с закрытыми глазами, пока Алинкины тапки шлепают от ее комнаты до моего стола. Вот сейчас снова начнется – надо то, надо это, уроки-бантики-мальчишки… А чертов заказ не готов и наполовину.

– Ма-а-ам!
Выдыхаю, открываю глаза. Собралась, мать, еще не хватало на ребенка свои проблемы сваливать.
– Чего тебе, дитя мое?
Алинка обнимает меня вместе со спинкой стула, кладет подбородок на плечо и тоном «мамочка-я-тебя-очень-очень-люблю» выдает:
– Нарисуй мне несуществующее животное! Пожа-а-а-алуйста!

Ар-р-р-р!.. У меня на слово «нарисуй» скоро аллергия начнется. Уже пятый день рисую – и все не так. Говорила мне мама – не ходи на дизайнера, иди в юридический. Но не-е-ет, мне ж рисовать хотелось!..
– Аль, а нарисуй мне логотип для маникюрного салона?

Ребенок фыркает, сдувая с носа мои кудри, и через мое плечо заглядывает в блокнот.
– Маникюрный – это где ногти красят? А зачем им отрубленные зомби-руки?
– Почему это зомби? – хмурюсь я. Руки как руки, и ногти, конечно, длинные… А что в два цвета – так я ж художник, я так вижу!
– Синие и с когтищами, – поясняет чадо. – Я б в такой салон не пошла.
– Да что б ты понимала, – обижаюсь я. Не всерьез, конечно, хотя еще пара возвращенных эскизов – и, чую, начну кусаться в ответ на любую критику.
– У тебя лучше звери получаются, – вкрадчиво мурлычет Алинка. – Ну ма-а-а-ам… Ну в школу же надо, а у меня руки растут в папу…

Растут, это правда. Папа наш на художества не способен в принципе – инженер, что с него взять. Попроси у него несуществующее животное – потребует подробное техзадание на три листа, с чертежами, характеристиками и подробным описанием.

Хотя что-что, а описание Алинка придумает запросто, фантазия-то будь здоров. Понятия не имею, откуда что берет, – но как начнет сказки рассказывать, хоть записывай за ней.

Хм. А это идея.
– Есть предложение, – я разворачиваюсь на стуле и ловлю ребенкин взгляд. – Будет тебе животное – если придумаешь такое, которое можно нарисовать на маникюрном салоне. А то к маме придет злой дедлайн и укусит за… За что-нибудь. – Алинкины глаза вспыхивают энтузиазмом, и я быстро поправляюсь: – И нет, злого дедлайна мы рисовать не будем!

Хотя идея монстра со светящимися красными глазами и расписными когтями весьма соблазнительна. Жаль, заказчица не поймет.

***
Вдвоем, конечно, дело идет намного веселей. По моему скромному мнению, на логотипе маникюрного салона должны быть ногти – такие длинные, нарощенные, чтоб красоты побольше влезло и видно было издалека. Но ребенок считает иначе:

– Мама, ну ты что! Наше животное должно уметь красить ногти само! Красить, сушить и узоры рисовать… вот как у тети Кати, с точечками, помнишь? Или с ромашками, как у Светки! Или…

Вот что значит – свежий взгляд!

Лезем в сеть за примерами узорчатого маникюра. Фломастеры Алинку не устраивают, она притаскивает всю мою коллекцию лаков для ногтей, мы рисуем в моем блокноте, в Алинкином альбоме, на ногтях, на салфетках… Наше животное будет разноцветным, и лапки ему нужны ма-а-аленькие, и много…
– Это – Ноготочие! – торжественно заявляет ребенок. – Потому что ножками рисует точечки на но-го-точ-ках!

Ноготочие. Да уж, пожалуй, это именно оно и есть.

На нас с листа смотрит радужная многоножка, слепленная из десятка ярких цветных шариков. У нее узоры на спинке, кокетливо закрученные усики, тонкие лапки-кисточки, и питается она лаком для ногтей – она ж несуществующее животное, ей можно. Хотя по ней и не скажешь, рисунок вышел такой объемный, живой, и кажется, что наше творение вот-вот зашевелит усиками и побежит…

Нет, не кажется!
– Алина!
Дочь виновато втягивает голову в плечи и накрывает ладонью убегающую тварюшку. На альбомном листе – цепочка крохотных разноцветных следочков.
– Ой, мам… я не нарочно, правда! Ну смотри, она же такая милая!

Я смотрю. Многоножка тоже смотрит на меня из Алинкиного кулака, и узоры на ее спинке то и дело меняют очертания. А глаза у нее фасетчатые, как у стрекозы, и синие-синие – как у Алинки. И как у моей прабабушки, художницы и доброй феи, чей дар передается в нашей семье из поколения в поколение – и время от времени вызывает вот такие мелкие домашние чудеса.

Вот поэтому злых дедлайнов мы и не рисуем. Выйдет очередное нелепо-милое цветное чудо, пусть и с расписными когтями, огорчится, что его никто не боится, – придется потом откармливать конфетами, чтоб не грустило.
– Давай ее оставим, а? – просит ребенок. Ноготочие, шустро перебирая лапками, бегает по Алинкиным пальцам, оставляя на ногтях разноцветные крапинки. – Хочешь, она тебе тоже ногти покрасит?

Ногти, может, и хочу. Но…
– А папа что скажет?
Наш папа в магию старательно не верит и проявлений сверхъестественного в собственном доме изо всех сил не замечает. А если оные проявления оказываются настойчивы – очень огорчается.

– Ну-у… – Алинка знает папин характер хорошо, но тут же находит решение: – А мы испечем ему торт! Красивый и с вишенками! И он не будет сердиться! Ну ма-а-ам!..

***
Закончилось все, конечно, хорошо. Ноготочие теперь живет у нас дома. Заказчица от его портрета пришла в восторг и даже выдала премию. Папа ожидаемо огорчился, но не очень, в конце концов, торт с вишенками – это сила. А еще многоножку можно попросить помочь сделать мелкие надписи на чертеже, дорисовать эскиз или на самом деле заказать у нее расписной маникюр – да такой, чтобы все подруги, и мои, и Алинкины, ахали от зависти и выпытывали имя мастера.

В общем, очень полезное существо.

***
– Ма-а-ам!
– Да, зай?
– Нарисуй мне несуществующее животное!
– А-а?..
– Ну Ноготочие-то существует!

Снова воскресенье и снова игра с картинкой! Придумайте смешную подпись к фото, а автор варианта, набравшего больше всех лайков, получит промокод на книгу "Леди и вор"! Результаты подведём во вторник

Прошлая наша игра, в которой надо было придумать подпись к картинке, вызвала небывалый интерес – а хорошую идею грех не повторить!

Придумайте смешную подпись к фото, а автор варианта, набравшего больше всех лайков, получит промокод на книгу "Леди и вор"! Результаты подведём во вторник

У всякой уважающей себя ведьмы должны быть длинные волосы. Во всяком случае, так считает Маленькая Ведьма.

– Это волшебно, – строго говорит Маленькая Ведьма. – Длинные волосы накапливают силу и делают женщину привлекательной! У всех сказочных принцесс длинные волосы!
– Я не принцесса, – ворчит Взрослая Ведьма утром, пытаясь заплести и уложить косы за пять минут, чтоб не опоздать на работу. – Вот возьму и сделаю короткую стрижку!

Маленькая Ведьма возмущенно ахает. Взрослая Ведьма вздыхает и закрепляет косы шпильками.
– Какая ты сегодня красивая! – восхищается муж и целует жену в щеку. Взрослая Ведьма глядит в зеркало и ловит победную улыбку Маленькой Ведьмы.

Вечером Взрослая Ведьма расплетет косы и станет заговоренным гребешком вычесывать из волос злые мысли, чужие взгляды, заблудившихся солнечных зайчиков и даже крошечный юный ветерок, прячущийся в темных прядях, словно в листве дерева, – он тут же улетит в открытое окно, оставив на ладонях Ведьмы запах луговых трав.

Запах этот вместе с солнечными зайчиками Ведьма потом вплетет в ловец снов и подарит знакомому поэту, который мается бессонницей и почти перестал писать стихи.

А утром Взрослая Ведьма снова будет бегом собираться на работу и мечтать о короткой стрижке.

Ведьма в условиях мегаполиса часто не выделяется на фоне других женщин. Она необязательно рыжая и зеленоглазая, она – разная. С дредами и пирсингом, с элегантным пучком и в строгом костюме, у неё муж и дети, возможно, совсем не чёрный кот или даже карманная собачка. Поймать её на магических манипуляциях, будь то варка зелья или полёты на метле, практически нереально. Муж, заходя на кухню в поисках источника ароматов, и не подозревает, что на обычной плите варится приворотное зелье – онлайн-заказ, а странная метла из прутьев в углу прихожей не вызывает никаких вопросов, поскольку «мало ли чем ей удобней полы подметать», и воспринимается как обычный предмет интерьера.

Подловить ведьму на колдовстве могут только подруги. Посудите сами: хрущёвская кухня – пять квадратных метров с мебелью, бытовой техникой, вазочками, цветами, кошка занимает половину подоконника, все возможные поверхности заняты. Даже под потолком. А жизнь упростить всё равно хочется, как и любой простой женщине. Технические новинки на пятиметровой кухоньке множатся делением и возвышаются пизанскими башнями. Вот тут-то ведьму и берёт злость. «Бесит!» – в сердцах крикнет она, наведёт порядок своим секретным способом, позовёт подружек в гости.

Женщины на то и женщины: унюхают, распознают в подруге ведьму, особенно если у них такие же квартиры. Осмотрят цепким взглядом уютную, чистую, не загромождённую кухню, закусят губу, подмечая фэншуй, сузят глаза, глядя на мирно спящую в необгрызенных цветах на подоконнике кошку, вздохнут, заметив своё отражение в начищенных поверхностях. Ну не могло в этих маленьких шкафчиках поместиться всё необходимое для жизни, значит...

– Ведьма ты, не иначе! У меня ничего не помещается! – скажут как одна подруги, да только доказательств нет.

А ведьма улыбнётся и нальёт в кружки свежий чай, весело обсудит школьные задания и запланирует следующие посиделки.
Никому и никогда не расскажет ведьма о заклятии расширения пространства, о том, что кухонная мебель больше внутри, чем снаружи, и может вместить хоть слона за каждой своей дверцей. Жаль, квартиру так расширить нельзя – вопросов не оберёшься.

Когда Ирка попросила пожить пару недель у нее, чтоб присмотреть за котиками, Макс почти не возражал. Животных он любил не особо, но это не было поводом лишать сестру давней мечты. Романтическое путешествие на двоих в Париж никак не предполагало наличия в багаже зверья, но все Иркины подруги неожиданно оказались ужасно заняты, а самолет – уже вечером…

– Максимка, ну пожа-а-а-алуйста! – сестра молитвенно сложила руки и сделала большие глаза, как у знаменитого кота из мультика. – Бася очень приличный кот, хороший, ласковый, к лотку приучен, не царапается…
– А ещё вышивать умеет, и на машинке тоже?.. – передразнил Макс и потянулся почесать приличного кота за ухом. Зверь, крупный, рыжий, лениво приоткрыл глаз, принюхался и повернул морду, подставляя подбородок – чеши тут, человек! – И где, кстати, второй?
– Вторая, – поправил Вовка, Иркин муж. Глянул в окно и вздохнул: – Загуляла опять наша Алиса. Да она сама всегда возвращается, первый этаж, ничего сложного. Форточку на кухне не закрывай только.

Ирка провела для брата быструю экскурсию по квартире – лотки тут, миски здесь, корм в полке… Ребята переехали в новую квартиру всего пару недель назад, на удачно подвернувшуюся покупку наложилась такая же удачная горящая путевка, переезжать пришлось быстро, в перерывах оформляя документы, и, судя по грудам неразобранных вещей и нервному Иркиному взгляду, отдых ей был совершенно точно необходим.

Впрочем, у Макса была и своя корысть – близился диплом, и возможность пожить пару недель отдельно от родителей была как нельзя кстати. Выслушав заверения сестры в вечной любви и стребовав обещание привезти магнитик с Эйфелевой башней, Макс проводил хозяев квартиры и остался наедине с подопечным.

– Ну что, приличный кот, подружимся? – весело окликнул он, когда Бася – вернее, Бастиан – соизволил проснуться и выйти из комнаты.
Зверь поднял голову и посмотрел на Макса. Взгляд у него был таким задумчивым и серьезным, что парню стало слегка не по себе. Казалось, вот-вот откроет рот и скажет…
– Мр-р-ря, – сказал кот. Подошел ближе, потерся о штанину пушистым боком, снова требовательно мяукнул и направился в сторону кухни.
Макс тряхнул головой и пошел следом. Кот как кот, нечего выдумывать.

***

«Рыжая, ну что у тебя?»
«По нулям. Дошла до трассы, никаких следов. Переночую здесь, в лесу, завтра пойду дальше».
«Ты хоть ела, горе мое?»
«Слушай, отстань! Ты мне не мамочка!»
«Дура ты, рыжая. Ладно, будь на связи. Попробую поискать по спутнику, если что, сообщу».

***

Кот действительно вел себя прилично. Корм ел по составленному хозяйкой расписанию, дисциплинированно пользовался лотком, разрешал себя гладить. Перед сном немного побродил по квартире, принюхиваясь, вернулся в комнату, где Макс устроил себе постель на надувном матрасе, и грустно мяукнул. По хозяевам скучает, понял парень. Или по подружке – незнакомая пока Алиса так и не объявилась.

На следующий день светлый образ приличного кота был немного подпорчен. Бастиану чем-то не угодил чехол Максова телефона, и кот за ночь коварно обгрыз углы.

– Ну и что тебе не так? – печально спросил Макс, обдирая с телефона шкурку, обслюнявленную и облепленную шерстинками. – Запах, что ли, не нравится? Или нравится?
Кот в ответ ткнулся лбом ему в ладонь, но загрызенный чехол его не интересовал совершенно. Макс вздохнул и полез в сеть заказывать новый.

Алиса появилась на третий день. Зверюга оказалась ещё крупней Баси, пушистая, дымчато-серая, с кисточками на ушах. Рыжий, впрочем, встретил гулену радостным мурчанием, обнюхал с головы до ног и всем своим видом выражал намерение не отходить от блудной подружки ни на шаг. Кошка не возражала, хотя создавалось впечатление, что ей равно фиолетово и внимание приятеля, и робкие попытки Макса познакомиться. Осторожно протянутую руку она внимательно обнюхала и снисходительно позволила погладить себя по макушке, и даже почти не сопротивлялась, когда Макс отнес ее в ванную и вымыл с шампунем, только страдальчески морщила нос и вздыхала. Но оставить кошку немытой было никак нельзя – грязи с нее натекло ого-го сколько, не хватало ещё, чтоб вся эта грязь пришла в ночи к нему в постель.

После купания кошка общаться отказалась, вывернулась из полотенца и ушла куда-то вглубь квартиры, видимо, сохнуть и отсыпаться. Рыжий рванул следом. Макс пожал плечами и углубился в диплом.

***

«...Мало того, что не загрузили, куда положено, так ещё и загрузили не туда. Увезли на другой конец города, а там вместо того, чтоб созвониться и объяснить, начали орать и визжать, аллергия у них, что ли… В общем, пришлось самим, а у нас ни карты, ни навигатора…»
«Твоя-то где?»
«Да решила по дороге к матери забежать, завтра должна быть. Рыжая все бродит?»
«Как всегда – я гуляю сама по себе, я сильная, я все сама... Да ну ее, дуру».
«А этот как?»
«Ничего такой, адекватный. Я тут ему телефон слегка погрыз, пока в сеть выйти пытался, так даже голос не повысил».
«Это хорошо. Ладно, будут новости – буди».

***

На четвертый день снова появилась Алиса.
Макс растерянно стоял на пороге кухни и сонно хлопал глазами – одну дымчато-серую кошку он только что оставил в комнате на кровати, вторая же как ни в чем не бывало умывалась на подоконнике под открытой форточкой. Заметив человека, гостья приветливо мурлыкнула, соскочила на пол и дружелюбно потерлась о Максовы ноги:
– Мр-р-ряу?
– Ещё какое «мр-р-ряу», – ошалело согласился Макс, срочно пытаясь вспомнить, во сколько он вчера лег спать и не стоит ли денек отдохнуть от диплома. В этот момент за спиной тоже послышалось приветственное мяуканье, и парень, обернувшись, обнаружил рыжего в компании вчерашней подружки.

– Раз животное, два животное, три животное, – пересчитал Макс, касаясь кончиками пальцев пушистых макушек. Ему упорно казалось, что звери над ним смеются, но это уж точно было бы признаком сумасшествия. Впрочем, рыжий приветствовал сегодняшнюю кошку не менее радушно, чем вчерашнюю, и та охотно отзывалась, мурчала и терлась и об Басю, и об Макса, и вторую серую кошку тоже была рада видеть.
При внимательном осмотре выяснилось, что вчерашняя кошка крупнее и тяжелее сегодняшней, а ещё – что Алисой она быть не может в принципе, хотя бы по половому признаку.
– Во я дурак, – вздохнул Макс, обнаружив те самые признаки. – Ну и откуда ты взялся, товарищ дорогой?

Серый сощурил на человека золотистые глаза и промолчал. Если бы Алиса решила привести в дом кавалера, она наверняка явилась бы с ним вместе, но появление кота на день раньше не укладывалось ни в какие логические рамки. Впрочем, выгонять собственноручно вымытого зверя на улицу было уже как-то поздно, и Макс махнул рукой, решив, что, если уж кот не понравится сестре и не объявятся никакие другие хозяева, заберет его к себе. А что – зверь красивый, ухоженный, лотком он пользовался ничуть не хуже Баси, да и характером обладал спокойным, во всяком случае, по сравнению с кошкой, которая на попытку ее вымыть орала дурным голосом и пыталась сбежать.

«Надо объявление сделать, вдруг кто откликнется», – подумал Макс, обрабатывая перекисью расцарапанные руки. А потом пошел наполнять кормом уже три миски.

***

«Рыжая! Ну где тебя носит? Все уже дома давно, только тебя нет!»
«Да отвяжись ты наконец! Ну дома, и что? Погуляю и вернусь, ничего со мной не сделается!»
«Ой, дура…»

***

Следующая неделя прошла спокойно. На объявление никто не откликнулся, новых кошек в квартире не появлялось, и Макс потихоньку успокоился. Звери вели себя мирно, на ночь все трое приходили спать под бок к временному хозяину, а серый и вовсе завел привычку лежать у него на коленях, когда Макс возился с дипломом.

– Да что ж за ерунда выходит! – возмущался парень на очередную ошибку в расчетах.
– Мр-р-р, – успокаивающе отзывался кот, позволяя запускать пальцы в густую шерсть, и Максу всякий раз чудилось, что зверь понимает куда больше, чем положено нормальным животным.
Впрочем, это уже почему-то не пугало.

***

«Рыжая, у меня скоро терпение лопнет! А ну быстро домой! Скоро уже хозяйка вернется, ты совсем страх потеряла?!»
«Ой, ну ты зануда, это что-то… Ладно-ладно, иду. Утром буду».
«Утром! Опоздаешь – загрызу, так и знай!»

***

Накануне приезда Ирки звери начали вести себя необычно. Бася с самого утра непрерывно бродил по квартире, недовольно мяукая. Серая ходила за ним по пятам, тихонько мурлыча, и Максу упорно мерещилось, что кошка пытается успокоить приятеля. Второй кот, которому Макс так и не придумал имени, лежал на подоконнике и то поглядывал в окно, то наблюдал за метаниями рыжего.

Тот успокаиваться и не думал. От обеда он отказался, а когда Макс, недоумевая, подхватил его под пузо и вторично отнес к миске, не только не стал есть, но ещё и сердито зашипел, чего за все время знакомства с ним ни разу не случалось. Серый недовольно заурчал, рыжий прижал уши и умолк, но есть все равно не стал, запрыгнул на подоконник и уставился во двор.

К вечеру беспокойство рыжего передалось и обоим серым, и даже Максу. Парень не раз слыхал о том, что кошки чувствуют, если с хозяевами случилась беда, и что, если Ирка… Макс упорно гнал от себя мрачные мысли, но непросто чувствовать себя спокойно, когда по квартире бродят три недовольных зверя, то и дело принимаясь тревожно мяукать. В довершение всего Ирка не выходила в сеть и не отвечала на сообщения, и с каждым часом становилось все труднее уговаривать себя, что сеть есть не везде и общаться в поездке бывает сложно.

Когда из кухни раздался гневный кошачий вопль, Макс едва не уронил на пол ноутбук. Спотыкаясь о кошек и врезаясь в стены, парень влетел в кухню и замер.
На подоконнике обнаружилась четвертая кошка.

Небольшая, рыжая, грязная от ушей до кончика хвоста, она вжалась в угол между стеной и окном, а напротив, прямо на кухонном столе, стоял Бастиан. Назвать его в этот момент Басей не поворачивался язык – спина выгнута, шерсть дыбом, уши прижаты, а издаваемые им звуки однозначно говорили о том, что кот исключительно зол на новую гостью.

Рыжая сделала попытку спрыгнуть на пол, но кот снова взвыл, заставив ее плотнее вжаться в окно и зашипеть. Серые в конфликт не вмешивались, и Макс понял, что вмешаться придется ему – как минимум, растащить этих двоих, пока друг друга не загрызли.

Он решительно подошел к окну и подхватил мелкую на руки. Та попыталась сопротивляться, Бася снова возмущенно взвыл, острые коготки ободрали ладонь, в кармане зазвонил телефон…

– Макс, привет! – послышался в трубке радостный голос сестры. – Извини, только сейчас вышло позвонить, у нас все хорошо, утром дома будем! Как у тебя там дела?
– Хорошо дела, – сквозь зубы прошипел Макс, зажимая телефон плечом и пытаясь не упустить брыкающуюся кошку. – Ир, я сразу не спросил – а Алиса ваша какого цвета?
– Алиса? Рыженькая такая… Да ты сразу узнаешь, на ней ошейник с именем, розовый! Погоди, а она что, не вернулась ещё?
Макс прижал кошачьи лапы и присмотрелся. Ошейник. Розовый. С медальончиком.
– Вернулась, – отозвался он. – Я так… на всякий случай.

Когда сестра попрощалась и отключилась, Макс окинул кухню мрачным взглядом. Снизу на него смотрели три пары кошачьих глаз. Алиса уже не пыталась вырваться, она дрожала, явно напуганная – не то «теплой» встречей, не то незнакомым человеком.
– Как жаль, что вы не умеете разговаривать, – с чувством произнес парень и направился в ванную – отмывать третью подряд кошку.

***

Макс подготовил более-менее адекватный ответ на вопрос, откуда взялись ещё двое животных, но к реакции сестры оказался все равно не готов. Едва войдя в квартиру и увидев увеличившееся поголовье котиков, Ирка ахнула, прижала ладони к щекам и дрожащим голосом спросила:
– Макс… Как ты их нашел?! Элечка… Казик...
После чего бросилась обниматься со всеми четырьмя сразу. Коты приветствовали хозяйку не менее радостно, мурчали, терлись о ноги, поднимались на задние лапы, тыкались в лицо мокрыми носами…

Вовка отреагировал куда спокойнее, хотя тоже удивился. С его слов выходило, что котов изначально было четверо – вот только при переезде из соседнего городка корзину с серыми грузчики почему-то не поставили в машину. Ирка звонила в фирму, ругалась, плакала, но выяснить, куда и как отправили кошек, так и не смогла.

– Охренеть, – резюмировал Макс. – Я слышал, что кошки приходят на старое место жительства, но чтоб найти новое в незнакомом городе – это прямо какой-то высший пилотаж. Я не удивлюсь, если они у вас и правда вышивать начнут.

Серый, которого, как выяснилось, звали Казимиром, оторвался от хозяйки и подошел к мужчинам. Глянул снизу вверх, мурлыкнул, и Максу показалось, что кот прекрасно слышал их разговор – и все понял.

***

Алиса сидела на подоконнике и демонстративно смотрела в окно. Казимир на правах старшего настрого запретил рыжей прогулки, и ей нехотя пришлось подчиниться. Впрочем, виноватой она себя не чувствовала. Ну подумаешь, погуляла, подумаешь, чуть не попала под машину и чудом спаслась от стаи собак. Спаслась же!

Бастиан игнорировал подругу столь же демонстративно и ворчал о своих загубленных нервах. Эльза, которая радовалась возвращению к хозяйке, пыталась их помирить, но рыжие только отгавкивались – вернее, фыркали и шипели.
Старые хозяева на кухне пили чай с новеньким, и можно было говорить без помех.

«Как была дура, так и есть», – проворчал Бастиан и перевернулся на другой бок, чтоб не видеть Алису. Он нешуточно переживал за подругу, когда той приспичивало уйти в очередной поход, и легкомысленное поведение рыжей его бесило.
«Басик, ну что ты дуешься, – Эльза ласково потерлась щекой о макушку рыжего. – Все ведь хорошо закончилось!»
«Да если б закончилось… – кот нехотя шевельнул мордой, отвечая на ласку. – Посидит месяц дома – и опять рванет…»
«Не рванет, – спокойно возразил Казимир. – Оставь ее, пусть дуется. Мне нужно с центром связаться, дай пароли новые».
Бастиан лениво шевельнул хвостом, выдавая шифровку. Серый благодарно кивнул и прикрыл глаза, настраивая связь через чип в новом ошейнике.

«А зачем тебе?» – Эльза любопытно куснула его за ухо.
«Подам заявку, пусть Макса внесут в реестр потенциальных хозяев. Хороший парень, нервы крепкие. А там как раз новеньких собираются распределять».
Серая задумчиво фыркнула и улеглась рядом. Не так-то просто находить котятам добрых хозяев, но Макс, пожалуй, действительно справится.

«Добавь ему там от меня пару плюсиков».
«И от меня, – рыжий лениво потянулся. – И скажи, чтоб кого попало ему не присылали, а то знаю я их…»
Казимир согласно мурлыкнул и отправил заявку.

***

Вопреки распространенному мнению, захватывать мир кошки не собираются – и лень, и неудобно с лапками. Да и зачем он, мир, когда можно развалиться в теплом кресле, мягким пузиком кверху, и позволить любимой хозяйке почесать шейку?
Но время от времени даже самой ленивой домашней кошке приходится брать судьбу в свои руки.

Люди думают, что это они выбирают себе кошек.
На самом деле, все происходит ровно наоборот.
Впрочем, знать об этом людям совершенно не обязательно.

Иногда Взрослой Ведьме надоедает быть взрослой.

Тогда она надевает шорты, футболку и простые сандалии, оставив в шкафу все красивые длинные платья и туфли на каблуках. Сует в один карман пару мятых сторублевок (а больше и не надо!), в другой карман – ключи от дома, и не берет с собой никаких сумочек, кошельков, документов и особенно телефонов. Заплетает две смешные косички, надевает бисерные сережки и фенечки и выбегает из квартиры, хлопнув дверью – просто так, для звука.

Вниз по лестнице, бегом, через две ступеньки – разве можно так на каблуках? Вприпрыжку до ближайшего магазина, только самое необходимое – молоко и хлеб. И чего-нибудь вкусненького на сдачу, разумеется. И на обратном пути обязательно укусить свежую, ароматную буханку – хрустящая корочка, нежный мякиш, и да, можно прийти домой и отрезать ножом, но так ведь вкуснее!

Хлеб – вкуснее, небо – ярче, теплое солнце ласково гладит плечи. Хочется бежать – со всех ног, неважно, куда и откуда, и юные ветры с соседних улиц включаются в игру, несутся рядом. Звенят бубенцы, вплетенные в их хвосты и гривы, звенят бисерные фенечки, звенит в ушах от переполняющего восторга – жива, юна и счастлива, счастлива настолько, что еще немного – и подошвы сандалий оторвутся от прогретого за день асфальта и полетит воздушным шариком над залитым солнцем городом смешная девчонка с косичками…

Потом ведьма возвращается домой, раскрасневшаяся, запыхавшаяся, с полными карманами бубенцов, подаренных ветрами, наполненная чудесами по самую макушку – и снова становится взрослой.
– Завтра еще побегаем? – с надеждой спрашивает Маленькая Ведьма.
– Посмотрим, – отзывается Взрослая Ведьма.

У нее снова много дел – развесить бубенцы по всему дому, для легкого настроения, отчитать кота, чтобы закрывал за собой двери в иные измерения, и приготовить всей семье самое вкусное на свете какао – с зефирками, корицей и тертым шоколадом.
И бегать, разумеется, совершенно некогда. Тем более, на каблуках и в платье.
Ну… разве что иногда.
Если очень-очень надо.

У Ведьмы Солнечных псов в саду полынь и зверобой, папоротник и чертополох, чеснок и крапива – пройдет мимо дурной человек. У ведьмы герань на окне, анютины глазки под окном – смотрят внимательно, ловят чужой недобрый взгляд. У ведьмы венки из полевых цветов на стенах, флаконы темного стекла в полках, золотой летний мед в плошке на столе, солнечные зайчики в корзине на лавке – нужно набрать ещё.

Ведьму во дворе ждут псы золотистой масти – легкие, как тени, быстрые, как ветер, бегут навстречу, машут пушистыми хвостами, лижут руки хозяйки. Ведьма гладит мохнатые спины, вычесывает щеткой густую шерсть, и разлетаются по двору солнечные искорки.

Ведьма выходит в лес незадолго до полудня. Солнечные лучи падают сквозь древесные кроны почти отвесно, пронизывают зеленый сумрак тонкими золотыми нитями, и навстречу им тянутся робкие цветочные стебельки. Псы несутся по траве, едва касаясь земли лапами, то убегают вперед, то возвращаются к хозяйке, и чудится, будто стремительные золотистые молнии носятся по лесу, оглашая сонную полуденную тишину звонким лаем.

Дальше в лес – глубже тени, реже солнечные пятна, выше деревья, громче шепот листвы, и трехцветные лесные фиалки, сестры тех, что растут под окном у ведьмы, выглядывают из травы, провожают гостью любопытными взглядами. Но ведьма не боится здешней стражи – не со злом она явилась в чащу, не причинит вреда лесным обитателям. И чаща, вздыхая, расступается, прорастают из мха тайные тропы, колючий кустарник расправляет ветви, освобождая путь, а то и земляничная полянка покажется, и ведьма с благодарностью соберет в горсть спелые душистые ягоды, пачкающие пальцы сладким соком.

Ее здесь любят.

В глубине чащи звонко журчит ручей, бежит чистая ледяная вода по древним валунам, падают в каменную чашу прозрачные струйки, разбиваются на сотни брызг, и в каждой капельке – радуга. Солнце играет на склонах оврага, блестит на мокрых камнях так, что больно смотреть, разлетаются по лесу солнечные зайчики – живые, быстрые, попробуй, поймай!

Человеку – и не поймать. А солнечным псам – велика ли хитрость?

Золотистые молнии врезаются в воду с брызгами и лаем, вспугнутые солнечные зайчики пищат, хохочут, носятся над головами, не даются в лапы. Даже самый маленький солнечный лучик знает, зачем пришла ведьма, но как же не поиграть перед важным делом? И звенит в овраге эхо от громкого лая и веселого писка, и смеется ведьма, и чудится, будто сама чаща тихонько улыбается, наблюдая за игрой.

Ведьма вернется домой с полной корзиной притихших, усталых, но счастливых солнечных зайчиков, закроет ставни, разожжет огонь, и золотистые псы молчаливыми стражами лягут у двери, оберегая покой хозяйки. Закипает ли в котелке вода, льется ли свежий мед янтарными каплями, душистые ли травы летят в огонь, древние ли песни звучат в тишине – кто знает? Но любой солнечный зайчик в теплых ладонях ведьмы может стать надежным оберегом, верным защитником, бдительным стражем. Закрепи такой над кроваткой – защитит младенца от дурных снов. Пришей на одежду – убережет от дурного глаза. Повесь на шнурок, носи у самого тела – не подпустит к сердцу темные мысли да пустые страхи.

Отслужит свой срок оберег, выпорхнет из него солнечный зайчик, вернется к горячему солнцу, к ледяному ручью в чаще леса, снова станет веселиться и играть с товарищами.

А если захочет – родится новым солнечным псом.