Безумную, немного мимо нот
Мелодию услышь в предсмертных всхрапах.
Смотри, родная, как тут все гниет:
Это отсюда шёл тот «сладкий» запах.
По сути толком с миром не знакома.
Увы, молчу. В зрачках застывший вой.
Усталая порой оказываюсь дома,
Но даже там болезненно хочу домой.
Потребность стен касаться пустоты.
Не бесят лишь разбросанные вещи.
А я в квартирах с кем-то, кто не ты
Лежу в обнимку с манекеном женщины.
Они мне, мол, пора валить из сумрака,
Ведь солнце горячей и больше весит.
Меня прохлада защитит от рака.
Не путайте принятие с депрессией.
И не беда, по сути, быть вновь брошенной:
Путь силы против сладости забвения.
Я честно попыталась быть хорошей, но
Весомей быть жестокой, чем без настроения.
Количество постов 135
Частота постов 297 часов 38 минут
ER
706.05
Нет на рекламных биржах
Графики роста подписчиков
Лучшие посты
Тут визгливо.
Тут драма и бешенство.
Для здоровых мы грязь и говно.
Ты лениво
И мягко отбрешешься
И вдруг станешь «В сети был давно».
Губы в коле,
А пальцы табачные.
К ним готова и в ночь и пешком.
В твоём поле
Мое место - дачница.
Я нужна лишь в войне с сорняком.
Ну и что же
Ты корчишься зрелищно,
Пальцы от человека к платку?
Это порча
От временной вещи, что
Слишком зла, чтоб подставить щеку.
Да, я рвусь, но
Лишь сверху и временно.
Снизу мудрость и ум ревеня.
Твоя грусть так
С моей сладко спелась, но
Моя боль не отравит меня.
Тебе велено:
Гадливо свет отражай,
Тяни морду к морковке на палке.
Пеленой скрыта
Ты. Ты по факту чужая.
Ты висишь там на детской скакалке.
Ты прости меня.
Да, я вставляла шурупы,
Гнула руки как нравилось мне.
Твои кости
В крошку измельчены в ступе
И мной отданы в жертву Неве.
Тут драма и бешенство.
Для здоровых мы грязь и говно.
Ты лениво
И мягко отбрешешься
И вдруг станешь «В сети был давно».
Губы в коле,
А пальцы табачные.
К ним готова и в ночь и пешком.
В твоём поле
Мое место - дачница.
Я нужна лишь в войне с сорняком.
Ну и что же
Ты корчишься зрелищно,
Пальцы от человека к платку?
Это порча
От временной вещи, что
Слишком зла, чтоб подставить щеку.
Да, я рвусь, но
Лишь сверху и временно.
Снизу мудрость и ум ревеня.
Твоя грусть так
С моей сладко спелась, но
Моя боль не отравит меня.
Тебе велено:
Гадливо свет отражай,
Тяни морду к морковке на палке.
Пеленой скрыта
Ты. Ты по факту чужая.
Ты висишь там на детской скакалке.
Ты прости меня.
Да, я вставляла шурупы,
Гнула руки как нравилось мне.
Твои кости
В крошку измельчены в ступе
И мной отданы в жертву Неве.
Счастье, что это все так неспроста:
Треск под твоими ногами моста;
Волнами боль, потрясенье и страх;
Мины на взлётных слепых полосах.
Счастье, что все это что-то да значит.
Жива одинаково в смехе и в плаче.
Ценность на ноль, коли я не «в ресурсе»,
Лишь мой механизм. Остальные не в курсе.
К счастью, все это зачем-то да нужно:
Вывернуть душу изнанкой наружу.
И пусть Боги лижут постыдную жижу.
Пусть все меня видят. Пусть я их всех вижу.
К счастью, во всем изначально нет смысла.
Пусть все будет вкусно. Пусть сладко. Пусть кисло.
Отныне я лишь для веселья строптив.
Я с жизнью в постели
И в роли
Пассив.
Треск под твоими ногами моста;
Волнами боль, потрясенье и страх;
Мины на взлётных слепых полосах.
Счастье, что все это что-то да значит.
Жива одинаково в смехе и в плаче.
Ценность на ноль, коли я не «в ресурсе»,
Лишь мой механизм. Остальные не в курсе.
К счастью, все это зачем-то да нужно:
Вывернуть душу изнанкой наружу.
И пусть Боги лижут постыдную жижу.
Пусть все меня видят. Пусть я их всех вижу.
К счастью, во всем изначально нет смысла.
Пусть все будет вкусно. Пусть сладко. Пусть кисло.
Отныне я лишь для веселья строптив.
Я с жизнью в постели
И в роли
Пассив.
Перепрощупала и заразила почву.
По бедрам льётся лава, пальцы побледнели.
Лечу в ад стробоскопов грязной майской ночью.
Проснусь я рано. Точно не в своей постели.
Мне сильно чувствуется, мало говорится
И тянет к свежему, со вкусом морской соли.
Из недр болота я сачком цепляю лица:
Большие, сказочные, с вайбом Алаи Оли.
Сегодня солнце попросило вдруг прощения
И аккуратно обняло мои колени.
Я, согреваясь в волнах излучения,
Поддамся слабости и день пущу по вене.
Сегодня мы порвем Неву на полосы.
Пусть в зеркале горит расплавленная медь.
Спой мне хоть что-нибудь своим красивым голосом.
Я знаю.
Ты умеешь петь.
По бедрам льётся лава, пальцы побледнели.
Лечу в ад стробоскопов грязной майской ночью.
Проснусь я рано. Точно не в своей постели.
Мне сильно чувствуется, мало говорится
И тянет к свежему, со вкусом морской соли.
Из недр болота я сачком цепляю лица:
Большие, сказочные, с вайбом Алаи Оли.
Сегодня солнце попросило вдруг прощения
И аккуратно обняло мои колени.
Я, согреваясь в волнах излучения,
Поддамся слабости и день пущу по вене.
Сегодня мы порвем Неву на полосы.
Пусть в зеркале горит расплавленная медь.
Спой мне хоть что-нибудь своим красивым голосом.
Я знаю.
Ты умеешь петь.
Я чуть напряжена
И чуть подвешена.
Я между строк пытаюсь влезть в молчание.
Я есть дитя от ипохондрика и от врача.
Мое дыханье - смог.
Я в прошлом в саже
В дёгте
И повешена,
Уже сто жизней одинаково на глупости
Серча.
А Будду
Облепили саранча
И мошки.
Да так, что видно из иллюминаторов кают.
В моей душе да не скребутся
Кошки.
Скорее со стола все скидывают.
И бьется в окна нечисть:
Порой ей тоже нужен хоть какой-нибудь приют.
Глотай спирт вразнобой.
Не нужен лёд.
На рот
Оледеневший лей.
Пока весь мир вперёд,
В объятиях полей
Лежишь звездой.
Чем ты талантливей,
Тем за тебя
Страшней.
И чуть подвешена.
Я между строк пытаюсь влезть в молчание.
Я есть дитя от ипохондрика и от врача.
Мое дыханье - смог.
Я в прошлом в саже
В дёгте
И повешена,
Уже сто жизней одинаково на глупости
Серча.
А Будду
Облепили саранча
И мошки.
Да так, что видно из иллюминаторов кают.
В моей душе да не скребутся
Кошки.
Скорее со стола все скидывают.
И бьется в окна нечисть:
Порой ей тоже нужен хоть какой-нибудь приют.
Глотай спирт вразнобой.
Не нужен лёд.
На рот
Оледеневший лей.
Пока весь мир вперёд,
В объятиях полей
Лежишь звездой.
Чем ты талантливей,
Тем за тебя
Страшней.
Вокруг гниют окрестности разгоряченных тел.
Сегодня обведёт края язык, а завтра мел.
Тут жжется виски с колой, льётся масло, пот и гель.
Тут вне реальности восходы, завтраки в постель.
Тут тлеют клятвы, фонари и губы, мрут сердца.
Животное нутро кипит, взывая к праотцам.
Тут жадно каждый ползает по нечистотам душ,
Отгородившись от семьи, дедлайнов, ссор и стуж.
Картину мира сжать бы до чужих отверстий.
Наутро воздух будет максимально мерзкий.
Ну а пока, над горлом руку занося,
Соври уверенно:
Это любовь.
И двигайся.
Сегодня обведёт края язык, а завтра мел.
Тут жжется виски с колой, льётся масло, пот и гель.
Тут вне реальности восходы, завтраки в постель.
Тут тлеют клятвы, фонари и губы, мрут сердца.
Животное нутро кипит, взывая к праотцам.
Тут жадно каждый ползает по нечистотам душ,
Отгородившись от семьи, дедлайнов, ссор и стуж.
Картину мира сжать бы до чужих отверстий.
Наутро воздух будет максимально мерзкий.
Ну а пока, над горлом руку занося,
Соври уверенно:
Это любовь.
И двигайся.
А мне бы запоем проспать это лето:
Тут нет все равно ни любви ни идей.
Зубную бы пасту мне что от налёта
Когда-то любимых, но лишних людей.
Будильник с пометкой “тотальный невывоз”.
От пыли и грязи так чешется нос.
Я в роли кобылы: дожрав стухший силос
Сама я оставлю ваш ебанный воз.
Я все 26 свою страсть ищу в людях,
Прошу дать мне уши. А мне дают в рот.
Что ж, некого мне закрывать своей грудью
Когда моя бомба рванет.
Тут нет все равно ни любви ни идей.
Зубную бы пасту мне что от налёта
Когда-то любимых, но лишних людей.
Будильник с пометкой “тотальный невывоз”.
От пыли и грязи так чешется нос.
Я в роли кобылы: дожрав стухший силос
Сама я оставлю ваш ебанный воз.
Я все 26 свою страсть ищу в людях,
Прошу дать мне уши. А мне дают в рот.
Что ж, некого мне закрывать своей грудью
Когда моя бомба рванет.
Где в тёплой тьме
Сияет твоё тело -
Там солнце село.
Вздохи замело.
На ветках пальцев,
Где листва шумела,
Внезапно спелый
Сводит рот Мерло.
Моя любовь стара:
Не терпит лживости.
Прости,
Из игр разве что лото.
Мне некуда расти
По вашей милости.
Людей я оставляю на потом.
Клокочет горло,
Что когда-то пело.
Я смело
Пропитаюсь новым ядом.
Ну а пока тьма тёплая
И в ней сияет тело,
Я лягу слева,
Чтобы к сердцу
Рядом.
Сияет твоё тело -
Там солнце село.
Вздохи замело.
На ветках пальцев,
Где листва шумела,
Внезапно спелый
Сводит рот Мерло.
Моя любовь стара:
Не терпит лживости.
Прости,
Из игр разве что лото.
Мне некуда расти
По вашей милости.
Людей я оставляю на потом.
Клокочет горло,
Что когда-то пело.
Я смело
Пропитаюсь новым ядом.
Ну а пока тьма тёплая
И в ней сияет тело,
Я лягу слева,
Чтобы к сердцу
Рядом.
Завтра у меня день рождения.
Завтра, 9 ноября я с 20:00 буду в [club166536275|POLICE FAMILY]
6 красноармейская д.1
Вход свободный, 18+, по техническим причинам я не буду проводить концерт, буду просто отмечать и отдыхать
Если хотите поздравить меня и потусить - приходите)🤍
Завтра, 9 ноября я с 20:00 буду в [club166536275|POLICE FAMILY]
6 красноармейская д.1
Вход свободный, 18+, по техническим причинам я не буду проводить концерт, буду просто отмечать и отдыхать
Если хотите поздравить меня и потусить - приходите)🤍
Ребёнок. Злой, гниющий, мертвый. Лет шести.
В двадцатилетнем споре со своей могилой и
Искрюсь как не погладь. Все против шерсти.
Я не хочу тебя тревожить, милая.
Мне повезло со скиллом невесомости.
Летит тревога рядом краснокрылая.
Случайно налетели на тебя, ты нас прости.
Мы не хотели потревожить, милая.
Я в мыслях ископаемое редкое.
Горела сотни лет назад, теперь простыла я.
Плевать где каменеть: в объятьях или клетке.
Мне б только не тревожить тебя, милая
Зрачки разряжены, все время отключаются.
Держу себя я на планете силою.
В мозгах судилище вопит на труп истца.
Пусть крики не тревожат тебя, милая.
Я жду решения: протягивать ли ноги?
Армрестлинг страха и желания чтоб остыла я.
Тут у меня обид да на трилогию,
Но я тебя не потревожу,
Милая.
В двадцатилетнем споре со своей могилой и
Искрюсь как не погладь. Все против шерсти.
Я не хочу тебя тревожить, милая.
Мне повезло со скиллом невесомости.
Летит тревога рядом краснокрылая.
Случайно налетели на тебя, ты нас прости.
Мы не хотели потревожить, милая.
Я в мыслях ископаемое редкое.
Горела сотни лет назад, теперь простыла я.
Плевать где каменеть: в объятьях или клетке.
Мне б только не тревожить тебя, милая
Зрачки разряжены, все время отключаются.
Держу себя я на планете силою.
В мозгах судилище вопит на труп истца.
Пусть крики не тревожат тебя, милая.
Я жду решения: протягивать ли ноги?
Армрестлинг страха и желания чтоб остыла я.
Тут у меня обид да на трилогию,
Но я тебя не потревожу,
Милая.