Статистика ВК сообщества "для ДУШИ *Елена Раевская*"

Ранним утром 7 сентября в аэропорту «Полярный» г. Мирный полусонные пассажиры занимали места в салоне самолета, ТУ-154. Авиалайнер готовился к вылету в Москву. Скажем сразу: все останутся живы. Позднее специалисты назовут это чудом, ведь шансов выжить у них был один на тысячу, а может и того меньше.

▼ ЧП на высоте 10 600 метров

Самолет находился в воздухе уже более трех часов, когда отключился автопилот. Ситуация неприятная, но это еще не ЧП. Но какое-то шестое чувство подсказало командиру экипажа Новоселову, что в этот раз все так просто не обойдется.

Предвидя вариант с экстренной посадкой, он связался с диспетчером: «У нас проблемы с электропитанием. Прошу подготовить запасной аэродром». Ответа Новоселов не услышал — радиостанция пискнула и замолчала. Самолет остался без радиосвязи.

Вслед за автопилотом стали отключаться остальные приборы. Датчики крена и тангажа, указатели курса «умирали» один за другим. Почти мгновенно вышли из строя все навигационные приборы. «Завалились» не только оба авиагоризонта, но и третий — резервный, что не предусматривается никакими инструкциями, поскольку такого просто не может быть никогда!

▼ Куда садиться?

Без навигационного оборудования экипаж нем, глух и слеп. Это все равно что вести автомобиль в надетом на голову мешке. Ситуация, даже не требующая обдумывания — только посадка, и посадка срочная: отключились насосы, перекачивающие горючее из крыльевых баков в двигатели, а это значит, что максимум через 30 минут двигатели остановятся и самолет начнет просто падать.

Самолет снизился до 3.000 метров, внизу холмы, тайга, садиться на которые — чистое самоубийство. Блеснула серебристая полоса — река Ижма, Ту пошел вдоль нее. Показался стоящий на берегу реки поселок Ижма. Командир и экипаж высматривали подходящее для посадки место. Если такое не будет найдено — сажать самолет они будут на воду, прямо напротив поселка, чтобы жители Ижмы оказали помощь тем, кто уцелеет. И тут штурман крикнул: «Командир, полоса!»

Если бы у летчиков было время на обдумывание, они бы прежде всего удивились: откуда здесь не числящийся ни в каких реестрах, не отмеченный ни на каких картах аэродром? Его просто не должно быть! Это или галлюцинация или... чудо. Ту-154 развернулся и пошел в сторону полосы.

▼ Плач по малой авиации

Россия — огромная страна, в ней более тысячи городов и десятки тысяч поселков. Железные и шоссейные дороги связывают их между собой. Но есть населенные пункты, куда ни поездом не добраться, ни машиной не проехать. С Большой землей их связывает малая авиация. Як-40, Ан-24, Л-410, Ан-2, ИЛ-14 и вертолеты в советское время для жителей горных аулов и таежных поселков были привычным средством передвижения, как для нас сегодня маршрутные такси.

В 1978 году в п. Ижма открыли аэропорт местных воздушных линий, было построено здание аэровокзала и взлетно-посадочная полоса. Каждый день в Ижму прилетали и улетали самолеты местной авиалинии. В аэропорту работали 126 человек.

В 90-х наступили трудные времена, начался закат ижемского авиахозяйства. Самолеты стали летать все реже, сперва пять дней в неделю, затем четыре, затем два. По мере снижения числа рейсов уменьшался и численный состав работников аэропорта. Людей сокращали, многие уходили сами. Из 126 осталось 70, затем их стало 40, потом 8, потом 2.

В 1998 году аэропорт перепрофилировали в вертолетную площадку и в «Комиавиатранс» решили, что для площадки, работающей три дня в неделю, и двух человек много и оставили одного — Сергея Михайловича Сотникова.

▼ Сотников

Сотников работал в Ижемском аэропорту с первого дня его существования. В 1978 году 20-летним выпускником подмосковного Егорьевского авиационно-технического училища, прибыл он по распределению на работу в Ижму и остался здесь навсегда. Заправлял самолеты, был техником, начальником службы ГСМ. В 1997 году стал начальником аэропорта, а через год — начальником вертолетной площадки.

По мере того, как сокращался обслуживающий персонал, Сергей Михайлович брал на себя дополнительные функции. И вот настал день, когда он остался один: и начальник, и дворник, и диспетчер, и кассир, и сторож, и уборщик, и слесарь-ремонтник, и электрик, и прочая, и прочая, и прочая...

Каждый день в любую погоду на своем уазике он приезжал в аэропорт, чтобы где-то что-то подлатать, где-то что-то починить, потому что площадка должна быть готова принять вертолет в любой день, а не только в понедельник, среду и пятницу — мало ли что может случиться, беда всегда приходит не по расписанию.

▼ Незабытая полоса

И все 12 лет Сотников содержал в порядке кроме посадочного квадрата для МИ-8 и взлетно-посадочную полосу, которая была вычеркнута из всех реестров и не значилась ни на одной карте, на которую многие годы не садились и не взлетали самолеты. Он регулярно чистил дренажи от старой травы, чтобы не произошел подмыв полосы, убирал с бетонных плит старую арматуру, регулярно вырубал и выкорчевывал кустарники и деревца, пробивавшиеся в зазорах плит. И так 12 лет.

Местные жители неоднократно пытались использовать полосу как место складирования дров, приезжавшие грибники — как автостоянку. Сотников воевал со всеми и на их возмущенно-недоуменное «Ну почему?!» не желая вступать в споры, коротко отвечал: «Потому!»

▼ Зачем?

Позже Сотникову еще не раз зададут этот вопрос. Ответ его поражает простотой: «Пусть говорят, что аэродром вроде как брошенный, но там же есть человек, который работает, значит я в ответе, правильно? Если я эксплуатирую перрон, где находится посадочный квадрат для МИ-8 и МИ-2, то вот рядом — взлетная полоса в таком тоскливом состоянии, царапает ведь за сердце. Пойдешь, да что-то сделаешь».

В то время как одни резали станки на металлолом, реализовывали по сходной цене уникальные корабли, и искали, чтобы еще продать за границу, другие пытались хоть что-то сохранить и сберечь, веря, что настанет день, и снова понадобятся и станки, и корабли, и взлетно-посадочная полоса. Окажись 7 сентября на «взлетке» бревно или автомобиль, окажись она заросшей кустарником (а за 12 лет мог и лес вырасти!) — и жертвы считали бы десятками.

▼ Аварийная посадка

Ту пролетел на аэродромом. Эх, коротка полоска! Придется экономить каждый метр. И все равно ее не хватит. Длина ижемской ВПП 1340м, а Ту для посадки нужно как минимум 2500. Аварийная гидросистема не подвела — самолет выпустил шасси. Но из-за отказа электропривода не вышли закрылки. Самолет не мог сбросить скорость до положенных 270км/ч, садиться предстояло на 380км/ч, с отключенными навигационными системами, без связи с наземным диспетчером, контролируя положение самолета исключительно по визуальным ориентирам.

Бортпроводница вышла в салон: «Уважаемые пассажиры! Самолет совершает вынужденную посадку. Просим всех пристегнуться, убрать колющие и режущие предметы, снять зубные протезы, очки и обувь на высоком каблуке, поднять спинки в вертикальное положение».

Трижды заходил Ту на посадку и трижды в последний момент взмывал в небо — экипажу не удавалось попасть в начало полосы. Самолет пошел на посадку в четвертый раз. Со стороны Ижмы в сторону аэродрома бежали люди, завывая сиренами, мчались пожарные машины и кареты скорой помощи...
Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твое... Царица Небесная, помоги!

▼ «Пострадавших нет»

Самолет сел прямо на первую плиту, мягко, можно сказать идеально. Добежав до конца полосы, он врезался в лес, ломая и сминая деревья. Будь удар сильнее, могли пробиться крыльевые топливные баки, возникнуть пожар. Но пока самолет катился по ВПП, с каждой сотней метров скорость падала: 380км/ч, 350, 300, 250, 200...

Выкатившись на 164 метра за полосу, Ту-154 остановился. Подъехавшим представителям администрации командир воздушного судна Новоселов доложил: «Самолет Ту-154 совершил аварийную посадку. На борту 72 пассажира и 9 членов экипажа. Пострадавших нет».

Впоследствии эксперты назовут посадку в Ижме Ту с неработающим навигационным оборудованием чудом. Но сами летчики чудом считают появившуюся из ниоткуда взлетно-посадочную полосу. Но как раз в этом не было ничего сверхъестественного — это «чудо» сотворил Сергей Михайлович Сотников, простой человек, из числа тех, на которых и держится Россия.

Клим Подкова

На фото герой - Сергей Сотников

Я каждый день просыпаюсь в шесть утра. Наливаю чай и иду к окну. Потом выкуриваю сигарету и начинаю смотреть в окно напротив. Там ровно в шесть двадцать открываются шторы и женщина лет семидесяти начинает поливать свой цветок. После открывает окно и кричит вниз, а там бешено виляя хвостом уже ждёт местная дворняга, которой женщина что-то кидает из еды. Потом прощается и уходит внутрь комнаты.

Так происходит уже несколько лет, но мы даже никогда не встретились взглядами.

Я каждый день просыпаюсь в шесть утра, наливаю чай и иду к окну. Потом выкуриваю сигарету и начинаю смотреть в окно напротив. Но там сегодня ничего не происходит..

Через час ничего, через три ничего, через неделю...

Я закурил сигарету и по привычке посмотрел в то окно. Шторы шолохнулись и открылись. Я замер. Что-то радостное появилось во мне и тут же исчезло.

В окно смотрел молодой парень и кивнул мне головой, как бы показывая, чтобы я вышел. Я спустился и направился к подъезду того дома. Навстречу вышел парень и протянул мне горшок с цветком. Я спросил зачем? Он ответил, что здесь так написано и отдал мне записку. Открыв её я прочитал:
-"Здравствуйте! Мы с вами совсем не знакомы, но каждое утро я вижу вас и вижу, что вы хороший человек. У меня к вам небольшая просьба. Раз вы читаете это письмо, то меня уже нет и я прошу вас присмотреть за моими друзьями. Это роза, которую вы сейчас держите у себя в руках, значит для меня очень много. Инструкция как за ней ухаживать под горшком. Около моего подъезда живёт собака Белка, она очень старая и кроме меня она никому не нужна. Я прошу вас, хоть изредка, кормить её."

Я каждый день просыпаюсь шесть утра, наливаю чай и иду к окну. Открываю шторы и поливаю розу. Закуриваю сигарету и смотрю как во дворе гуляет Белка, а рядом с ней моя жена.

[id605286195|Игорь Шихов]

Когда дочери исполнился месяц, к нам прилетела – за три тысячи километров – моя бабушка, посмотреть на правнучку.

И однажды днем ребенок что-то очень раскричался, кормили-качали – ну, ничего не помогает. И вот тут на сцену вышел настоящий мастер.
Бабушка детку взяла покрепче и начала укачивать, вверх-вниз, энергично, и песню петь, ту самую, которую я с детства помню, ее собственного сочинения, а может, еще ее мамы: «Ты моя роднулечка, ты моя курулечка, а бай-бай, а бай-бай, мою деточку качай» – и так много раз с вариациями. Каждый звук, каждую интонацию помню и сейчас.

Мы к тому времени уже, конечно, устали от ночных пробуждений и всей обычной круговерти с новорожденным, спать хотелось постоянно. И вот дочь начала затихать – дай, думаю, и я пока прилягу, хоть немного подремать.

А бабушка все поет. Через пять минут пришел муж, тоже рядом лег и мгновенно уснул.

Потом появился сын, ему было почти десять, и вообще-то он днем никогда не спал. Но тут он решительно залез между нами – и затих. Сопротивляться невозможно было этому «а бай-бай, а бай-бай…» Все спали до вечера, выспались до глубины души.

Это одно из самых счастливых воспоминаний в моей жизни, как мы спим все, вповалку, а над нами бабушкин голос, которому так сладко отдаваться во власть, доверяться полностью и каждой клеточкой чувствовать покой и защищенность.

[club71489250|Людмила Петрановская]
«Тайная опора. Привязанность в жизни ребенка».

Как же хорошо быть взрослой, йо-майо! Недавно пили кофе утром с девушкой брата. Она с поезда - накраситься по полной программе не успела, хорошенькая, как утренняя заря. Смущается, садится в дальний угол, чтобы никто не заметил, что она не «при параде».

Мамочки мои, да я сама двадцать лет назад даже мусорное ведро не могла вынести, если не накрашена и не на каблуках. Мне казалось, что мое лицо голое и бесцветное, если на нем не нарисовано другое лицо. Я тщательно подбирала сумки в тон к босоножкам и перчатки в тон к поясу. А вчера вечером, когда сигареты закончились, пригладила волосы расческой, да и пошла в магазин в домашних шароварах.

Быть взрослой очень комфортно. Тебе уже не нужно проявлять себя через внешнее, потому что внутри уже так много, что излишнее снаружи становится бессмысленным. Своих узнаешь не по раскраске, а по глазам и молчаливому одобрению. Вот прямо безошибочно их вычисляешь. А если нечаянно ошибся, без сожаления выходишь в другую дверь. Зачем биться головой об стол, если тебя все равно не слышат, хоть шепчи, хоть ори благим матом? Смысл не изменится, независимо от того, с какой громкостью будет произнесен. Так зачем тратить силы?

Ты больше не споришь до хрипоты, доказывая свою точку зрения. Тот, кто хочет быть с тобой, услышит тебя, даже если ты молчишь. А остальные и не нужны. Качество стало важнее количества и у тебя всего одна пара отличных удобных босоножек вместо пятнадцати пар красивых, но трущих во всех местах. И с людьми - то же самое. Начинаешь дозировать общение, как лекарство - три капли один раз в день после чашки кофе. И общение перестаёт изматывать, оно, наконец-то, даёт тебе то, чего ты так искал всю свою жизнь до вчера - радость и лёгкость.

Радость и лёгкость становятся определяющими маркерами. Как только они исчезают, пора уходить. Потому что внезапно осознаёшь, что жизнь это не будущее завтра. Жизнь - это один день сегодня.

Ира Курман

Хочется... Как В Детстве...Ни Одной Болячки...
Чтоб Стучало Сердце...Как Весёлый Мячик...
Чтобы Мир Казался...Светлым И Огромным...
Добрым Оставался...И Счастливым Домом...
Хочется... Чтоб Тихо...Мама Утешала...
И Ночное Лихо...Песней Отгоняла...
Тёплым Одеялом...Плечики Укрыла…
Думаю... Как Мало...Всё Же Детства Было...
Нас Позвали Дали...Захотелось Воли...
А Когда Устали...Стало Сниться Поле...
Белые Ромашки...Птахи Распевают...
Небо Нараспашку...Облака Летают...
Быстрая Тропинка...К домику С Окошком...
Светлая Картинка...О Родном… Хорошем...!

[club54930515|Анна Опарина]

Ей говорят: а где ты проводишь отпуск? Почему не едешь на море? Там песок, ракушки, солнце!

А она пожимает плечами, извинительно улыбается и уезжает в деревню. Обнимает свою уютную, родную мамочку, ест с дерева черешню, пьёт вкусный чай из самовара. Едва проснувшись, свернув в узел длинные рыжие волосы, в просторном, безрукавом платье, босиком убегает на речку, с разбегу падает в прохладную воду, улыбается потревоженным уткам, слушает, как мелкая рыбешка мягко тычется холодными носами в ноги. На берегу цветут ромашки; пасутся кудрявые овцы, с аппетитом жующие сочную траву и меланхолично взирая на окружающее великолепие.

После завтрака, в больших сапогах, ходит в лес за грибами и земляникой. Грибы они жарят с картошкой, из земляники варят варенье. Чай готовят такой, что пьют потом по две-три чашки: с листом смородины, черешни, мелиссы.

Приходит соседка, старенькая тётя Лиза, приносит козий сыр и творог в благодарность за книги, которые она берёт читать из маминой библиотеки. Старушке уже за 80, всем на удивление читает запоем, особенно полюбила Агату Кристи. Снимает свои крошечные тапочки у порога, благостно застывает у книжного шкафа, надевает очки, выбирает сразу 2-3 книги, складывает в чистую тряпичную сумочку. Пьёт чай с сахарком, поправляет простой, белый платочек на голове, рассказывает про приблудного щенка, забредшего на пчелиную пасеку, где хозяйничают её дед (муж) с внуком Мишенькой.

- Привык, видать, на своей МЧС всех спасать, вот и пригрел бездомыша. И как он с ним будет? Ведь сутками на работе, - переживает тётя Лиза за внука, работающего спасателем.

А вечером, когда жара спадает, они с мамой поливают толстопопые кабачки, пупырчатые огурцы, сладкую молодую морковку, друг друга и смеются. Ну как дети...

Ночью в открытое окно слышно пение соловья, стрекотание цикад, топот ёжиков, шуршание травы. Лёгкий ветерок шевелит тюлевую занавеску...

В один из дней, гружёный трёхлитровой банкой мёда, заходит внук Мишенька. В Мишеньке два метра роста, плечи - косая сажень, а в кармане рубахи, пригревшись, сладко спит спасённый, толстопятый щенок.

Мама выбирает для гостя самую большую кружку, наливает душистый летний чай, предлагает тёплые пирожки с черешней. Из открытой медовой банки пахнет солнцем, летом и васильками. За любовь к книгам Агаты Кристи Михаил зовёт свою бабушку мисс Марпл, хвалит пирожки и чай, обещает обновить их старенькое, прохудившееся крылечко.

Он строгает доски, выпиливает нужный размер с такой сноровкой, что смотреть на него - одно удовольствие.

А потом они долго, до самых звёзд, сидят на новом крыльце и тихонько разговаривают обо всём на свете. На её коленях спит щенок. Ночь пахнет травой, яблоками и мятой, а собака - молоком и детством. У них впереди ещё две недели отпуска, ежедневных счастливых встреч, долгих вечерних посиделок, нежных слов, тёплых объятий и первых сладких поцелуев. А через две недели мама с бабушкой Лизой будут долго махать вслед удаляющейся машине своими маленькими ладошками и вытирать тихие, светлые слёзинки фартуком...

Она выйдет на работу, будет угощать коллег мёдом и вареньем из черешни, выслушивать их жалобы на то, как дорого нынче стало отдыхать на море, незаметно для всех разглядывать ремешок босоножки, чуть-чуть погрызенный щенком, вспоминать лето в деревне и улыбаться.

Gansefedern

В ячейку заборной сетки просовывается тонкая ручонка и тянется к спелой клубнике. Я делаю вид, что не вижу, пропалываю лук.

Здравствуйте, тетя Ася, кричит тоненьким голоском Лёшка.

Привет, солнышко, улыбаюсь я. Иди сюда, поможешь мне клубнику собрать.

Заборная сетка провисла, я легко приподнимаю нижнюю часть и ко мне в гости приходит Ангел - так я называю Лёшку. Вслед за Лёшкой, сопя и вздыхая протискивается большая собака Буян, он почти в два раза больше своего хозяина. Ставлю в середину клубничной грядки большую миску. Лёшка собирает самые большие и спелые ягоды. У него светлые волосы, голубые глаза, острые, выступающие, словно крылья, лопатки. Оттого и зову его Ангелом. Ему 5 лет. Любознательный, добрый.

Лёша, а почему мама утром ругалась?

Да, просто она хотела табуретки покрасить, а я краску пролил, - отвечает Лёшка. Хотел Буяну домик покрасить и нечаянно уронил банку.

Ну, это не беда. Сейчас вот мы с тобой чаю попьем и купим другую краску.

Мой маленький Ангел без напоминаний моет руки и усаживается за стол. Его любимое место у окна. Из предложенных блюд выбирает клубнику с молоком и ещё теплую плюшку. Плюшка посыпана сахарной пудрой и над верхней губой у Лёшки белые сладкие усы. На коврике у порога лежит Буян. Здесь он не первый раз, правила дома знает и терпеливо ждет угощение. Ему достается сырник. Буян с жалостью смотрит на одинокую творожную оладушку, потом, не скрывая разочарования, на нас с Лёшкой, спрашивая взглядом: это всё!? Я рассчитывал на большее... Мы смеёмся и я ставлю перед лохматым соседом миску с супом. Буян нас прощает и, не торопясь, принимается за угощение.

Через час втроём возвращаемся из магазина с двумя банками краски: белой и зелёной. Небо голубое, солнце высоко, жарко. Захожу домой переодеться, собираю в пакет оставшуюся клубнику и плюшки. На крыльце Лёшкиного дома сидит бабушка. Она ослепла два года назад. Маленький Ангел заботливо поправляет платок на её голове, чтобы было ровно и красиво, заправляет выбившуюся прядку волос. Ставлю бабушке на колени чашку с клубникой, знаю - она её любит.

На открытой веранде вместе с Лёшкой красим белой краской табуретки, а потом, из второй банки - конуру Буяна. Теперь она будет зелёная. Лёшка доволен, Буян - равнодушен.

С работы возвращается Лена, мама Ангела. Хвалит сына за проделанную работу, приглашает всех к столу. Лёшка берет бабушку за руку и ведёт в дом. Потом он кормит её рисовой кашей, аккуратно и терпеливо. Чай старушка пьет самостоятельно, с карамелькой. По дому передвигается одна, знает, где какая половица скрипнет. Лена работает в придорожном кафе, от дома - два километра. Если вторая смена, возвращается поздно. Вся надежда на сына.

Краем глаза слежу за Лёшкой, он за обе щеки уплетает кашу, сдобренную куском масла. Выпив кружку сладкого чая, уходит смотреть мультики. Ребенок и уже мужчина. Или наоборот: мужчина, но ещё ребёнок? Подметает пол, может помыть посуду, помогает бабушке правильно одеться, кормит её, носит в дом дрова (по два полена), воду (маленьким ведром). А ещё он любит свою собаку и может, иногда, горько плакать, когда мать несправедливо накричит. Он может счастливо смеяться, когда купается в речке и брызги воды поднимаются высоко-высоко и сверкают на солнышке.

Лена провожает меня до калитки. Я прошу не кричать на Лёшку. Он мужчина, не унижай его. Береги. Находи причину, чтобы похвалить.

Лена начинает сетовать на тяжелую жизнь, на слепую мать, на маленькую зарплату.

Я в ответ: свой дом, мама жива и рядом, есть работа, есть сын-помощник, сама здорова. Умей дорожить тем, что есть и не смотри на других.

Лена улыбается и машет на прощание рукой.

Мои занятия с Лёшкой не проходят даром, в пять лет он уже бегло читает бабушке "Снежную королеву". А в тихие безветренные вечера мы топаем с удочками на речку. Солнце - спелый подсолнух, неспешно уходит в лес, отпуская последние, тёплые лучи. Подсвеченные снизу облака отливают золотом. Всё вокруг затихает, отдыхает от суеты и звуков. Наше с Лёшкой общение совершенно не отпугивает любопытную рыбёшку и вскоре парочка, сверкая чешуёй, уже плещется в банке. Ужин моему коту обеспечен...

... Сегодня ко мне прилетал Ангел. Он уже взрослый, ему 42. Уважаемый врач, хирург. Несколько раз в год навещает могилки матери и бабушки, а потом, нагруженный гостиницами, заходит в мой дом. Все зовут его Алексей Николаевич, но я-то знаю, что это Ангел! Большой, широкоплечий и очень добрый Ангел. В любое время года он ставит на стол корзинку с клубникой, садится на любимое место у окна и счастливо улыбается. Пьёт чай с теплыми плюшками, выкуривает на крыльце сигарету, а прощаясь, обнимает меня двумя большими, тёплыми крылами...

Gansefedern

Оля росла необычным ребёнком. Светлая, улыбчивая, она немного отставала в умственном развитии от сверстников. В детсад девочку не отдали, в школе её определили в класс коррекции.

Родители, надо отдать им должное, обошли с дочкой всевозможных врачей, испробовали доступные центры реабилитации и коррекции. Однако легкий налёт неземного восприятия мира у девочки не исчезал.

Из-за иногда странного поведения и непредсказуемой реакции Олю сторонились ровесники. Особенно в подростковом возрасте, когда на детскую проблему наложились гормональные шторма полового созревания.

Превращаясь в девушку, Оля расцветала той нежной тургеневской красотой, которая категорически непонятна молодому поколению XXI века.

Были насмешки, повороты пальца у виска, обидные подколки. Она ведь не была дурой, она была социализирована, многое понимала, но в её мире не было средств борьбы с такой реакцией ровесников.

Родители переживали, а дочка улыбалась своей умиротворённой улыбкой, прижималась к маминому плечу и, зажмурив глаза, шептала о том, как она любит её и папу, как ей хорошо с ними рядом. Потом вскакивала, начинала кружиться и петь. А потом падала на диван и горько плакала.

В семнадцать, когда школа осталась позади, а впереди ждала взрослая жизнь, родители забеспокоились всерьёз. Их пугала открытость Ольги, готовность всем идти навстречу.

Удивительно, но ни насмешки сверстников, ни родительская опека, ни косые взгляды окружающих не убили в этом светлом создании доброго отношения к миру.

Однажды Оля сказала маме, что хочет пойти работать. Родители задумались. Они перебрали множество вариантов, но каждый раз, анализируя выбор и прогнозируя развитие событий, понимали, что некоторая непредсказуемость дочки может навредить и ей, и её работодателям, и вообще…

Как-то летом они поехали на любимое озеро с ночёвкой. Оля любила эти поездки. Она растворялась душой среди природы. Могла долго бродить по соседнему лугу, плавать, забредать в ближайший лесок.

В этот раз их ждал сюрприз. Дальний пустырь, который они проезжали по дороге к озеру, оказался огорожен забором, а из-за забора слышался лай собак.

– Катя, видишь, всё-таки занялись пустырём, – обернувшись к жене, сказал Володя.

– Вов, да в интернете же писали, да и по телевизору объявление было, что приют для собак кто-то организовал, – просветила мужа жена.

– Понятно, – кивнул головой Володя.

Оля, до этого привычно глядевшая за мелькающей в окне дорогой, встрепенулась.

– Пап, давай заедем в приют, – попросила она.

– Оля, туда так просто лучше не заезжать. Ну, что хорошего смотреть на несчастных животных, обиженных судьбой, – горько проговорил отец.

Надо сказать, что в детстве Оля часто просила родителей завести кошку или собаку, но они всегда находили для неё аргументированное объяснение, почему не стоит.

На самом деле папа и мама боялись, что маленькая девочка неправильно воспримет поведение животного и обидит его. Нет, она не ударит, но прижать к себе от всей души, чтобы согреть или успокоить, могла. И это прижимание может оказаться совсем не безобидным.

– А что надо, чтобы заехать туда не просто посмотреть? – продолжила Оля.

– Ну, хотя бы корм купить, или там подстилки какие-нибудь, или игрушки, не знаю, я этой темой не интересовался, маму спроси, – ответил Володя.

– Мааа? – повернулась к Кате Оля.

– В принципе, папа прав. Надо чем-то помочь.

Оля задумалась. На озере она не ходила привычно по округе, сидела на берегу, смотрела на воду и о чём-то думала.

Две недели девушка изучала сайт приюта, ходила по зоомагазинам. И как-то вечером, когда вся семья была в сборе, Оля попросила родителей выслушать её.

– Пап, мам, я хочу помогать этим животным, ну, которые в приюте. И да, я и сайт посмотрела, и по магазинам походила, и цены узнала. Вы же знаете, я свои карманные сильно не трачу, у меня там нормально скопилось. Давайте в выходные поедем туда? – посмотрела она на родителей.

Они не могли ей отказать. Решение было принято. Закупив, что можно, в субботу они отправились в приют.

Когда они подъехали к воротам приюта, их встретила приятная женщина с молодым парнишкой. Тот оказался волонтёром, он же помог перенести подарки из машины в офис приюта.

За приветствиями и разговорами никто не заметил, как Оля пошла к вольерам с собаками.

Девушка останавливалась у каждого, что-то говорила, и собаки переставали лаять, они виляли своими короткими и длинными, пушистыми и не очень хвостиками, и улыбались ей.

Катя, увидев, что дочь отошла, двинулась к ней. Когда она подошла поближе, Оля обернулась. Из глаз дочери лились слёзы, а сами серые глаза вдруг показались Кате пронзительно голубыми.

– Мам, я поняла, они не судьбой обижены, а людьми. Вот тот, чёрненький с порванным ухом, жил с бомжом на свалке, хозяин пропал, а его погнали другие. А вот эта смешная девочка, она родилась где-то в гаражах. Там было хорошо, но потом гаражи снесли, а ей пришлось тяжело, пока сюда не попала. Радуется.

Оля говорила и говорила, а Катя испугалась. Дочка придумывала для собак истории, плакала, а мать боялась нервного срыва. Тут к ним подошла работница приюта.

– Вы просто смотрите, или хотите кого-то взять? – спросила она.

– Нет, пока об этом речи не идёт. Просто дочь решила посмотреть на ваших питомцев, – ответила Катя.

– Понятно. Ой, Черныш, не суй ты голову в решётку, опять застрянешь, – поругалась женщина на того чёрненького пса, про которого говорила Оля.

– Он к нам со свалки попал, был у него хозяин, такой же бездомный, да, видимо, заболел, или умер, не знаю. А Черныша другие обитатели свалки погнали, нам про него бабушка, которая иногда прикармливала хозяина, сообщила, – разговорилась работница приюта.

– А вот эта смешная девочка откуда к вам попала? – вдруг спросила Катя.

– А эта с еще тремя из старых гаражей, их снесли, а собаки стали напрягать жителей близлежащих домов, пришлось их забрать.

Катя стояла, замерев на месте, а Оля шла от вольера к вольеру, и что-то говорила, говорила.

– Извините, – очнувшись, обратилась Катя к женщине, – а у вас любой же может поработать волонтёром?

– Да, конечно, мы всем рады.

Прошёл год. Приют «Ваш друг» обзавелся добротными тёплыми вольерами, удобной площадкой для выгула. В штате появился ветеринар.

Но самое главное - появились спонсоры, что позволило работникам приюта без боли смотреть на своих подопечных.

Многие из здешних сирот уже обрели свои семьи. И всё благодаря волшебнице маме Оле, которая не просто советовала желающим определённую собачку, она рассказывала о её жизни, характере, привычках так, что сердца людей наполнялись теплом и любовью.

Вот и сегодня к воротам подъехала машина. Из неё вышла семья: папа, мама и двое близняшек лет десяти.

Встречать потенциальных хозяев для Снежка вышла Анна Андреевна.

– Здравствуйте, вы за Снежком?

– Добрый день! Да, – ответил отец семейства.

– Мама Оля, тут за Снежком приехали, – громко крикнула Анна.

Откуда-то из-за вольеров выскочила стройная фигурка в спортивном костюме с русыми волосами, завязанным в высокий хвост. При быстром шаге хвост смешно раскачивался в стороны.

Молодая девушка с открытой улыбкой бойко подошла к семейству, внимательно посмотрела на всех, сама себе кивнула головой, и сказала:

– Пойдёмте, будем уговаривать Снежка поверить вам.

– Мам Оля, ты скажи ему, будет выкобениваться, перекрасим в чёрный, – засмеялась Анна.

– Он сказал, что ему нравится зелёный, – хихикнула Оля, подмигнув наблюдавшим за их разговором гостям.

Галина Волкова

Жили-были две сестры. Старшая Валя - красавица, успешная, богатая. Младшая Зойка - горькая пьяница.

Насчёт красоты к тому времени, о котором идёт рассказ, уже нечего сказать было: 32-х летняя Зойка больше на древнюю старуху была похожа. Сама тощая, лицо синюшно-опухшее так, что и глаз не видно, тусклые волосы, давно не знающие ни мыла, ни расчёски грязной паклей торчали в разные стороны.

Валю упрекнуть не в чем, немало приложила времени и денег, пытаясь вытащить сестру из трясины алкоголизма: в дорогие клиники её возила, к бабкам-колдуньям - всё бесполезно. Купила ей квартирку уютную, но оформила на себя, чтобы Зойка за бутылку не променяла. Через полгода из обстановки в квартире оставался только грязный матрас, на котором и лежала умирающая сестра, когда Валентина пришла к ней попрощаться, так как уезжала за границу на ПМЖ. А Зойка уже и говорить не могла, силы были только приоткрыть глаза и через щелки между опухших век увидеть на фоне грязного, давно немытого окна неясный силуэт. Рядом валялись пустые бутылки, которыми щедро делились с Зойкой местные пьянчуги.

Не смогла Валентина бросить сестру, как потом жить с этим? Совесть замучает. Решила она для очистки этой своей совести увезти Зойку к тетке в деревню. С теткой Ольгой сестры почти не общались, знали только, что есть у покойной матери сестра, которая много лет назад навещала их, привозя деревенские гостинцы: варенье, румяные душистые яблоки, сушеные грибы.

Помнила Валя только название деревни. Подумала: на похороны не звали, значит, скорей всего, тетка жива. Попросила помочь знакомого мужчину, завернули Зойку в одеяло, уложили на заднее сиденье машины и поехали в деревню Самоварово.

Деревню нашли, дом тетки Ольги тоже нашли. Да и что там искать-то было: четыре жилых домишки - вот и вся деревня. Зойку в одеяле уложили на теткину кровать, Валентина выложила на стол деньги со словами: помирает она, а мне ехать надо, тёть Оля. Деньги на похороны - может приеду когда, чтобы хоть могилку найти. Тут и на оградку и на памятник хватит. И ключ от Зойкиной квартиры тетке отдала. А кому ещё-то? От чая отказалась и уехала...

Тетка Ольга, 68-летняя, ещё бодрая одинокая женщина, развернула Зойку, убедилась, что та ещё дышит и пошла кипятить самовар. Пока самовар грелся, она нарезала в термос сушеной травки из холщовых мешочков, всыпала каких-то ягод, потом заварила всё кипятком и оставила настояться, плотно закрыв крышку. Три дня она поила Зойку травяными настоями с мёдом, почти насильно вливая в рот чайной ложечкой каждые полчаса. Даже ночью.

На четвертый день в рацион добавила молоко своей козы Марты. Тоже чайной ложкой. Потом в ход пошли овощные отвары и куриный бульон. Курицы у тетки тоже были свои. Немного, всего семь, но она не пожалела и двух пустила на бульоны для умирающей племянницы. Через месяц только Зойка самостоятельно смогла сесть в кровати. Тетка Ольга её стала на саночках в баню возить (зима уже была), закутает в платок пуховый да в одеяло и везёт. А в бане тоже разные травки заварены и Зойку этими настоями тетка Ольга мыла. А потом волосы Зойкины расчешет и они пахнут травой и летом...

Одинокая тётка Ольга вложила всю свою нерастраченную любовь и заботу в племянницу и выходила её. Вот так, чайной ложечкой вливая в умирающую Зойку вместе с настоями частички своей доброй души. Дорогие клиники и колдуны не смогли спасти погибающую девушку, а родная тетка смогла.

Зойка выжила. Окрепла от вкусного, пахнувшего клевером молока козы Марты, от утренних нежных омлетов из свежайших яиц. Волосы стали шелковистые и блестящие. На щеках появился румянец. И оказалось, что она красавица с голубыми глазами. Потихоньку стала помогать тетке по дому, потом и в хлеву: научилась доить Марту, собирала каждое утро свежие яйца. Еду они готовили простую, почти всё со своего огорода. Зойка, вернувшись с того света, не вспоминала свою прошлую жизнь, ей нравилась эта, новая, с чистого листа. Она стала видеть, как встаёт утром солнце, как бегут по небу белые облака, как распускаются весной цветы.

А в прибрежных зарослях местной речки появилась утка с маленькими утятами и Зойка ходила их кормить булкой. А ещё у неё открылся один талант. Тетка Ольга научила девушку вязать крючком. Сначала Зойка вязала салфеточки, потом они съездили с теткой в город, накупили много разных мотков шерсти и Зоя стала вязать большие пушистые шали с удивительными узорами.

Посыпались заказы на необыкновенную красоту. Зойка стала хорошо зарабатывать. Через три года красавица Зойка увезла любимую тётю из глухой деревни Самоварово в тихий городок на берегу тёплого моря, где сложив теткины сбережения и свои - за продажу эксклюзивных шалей, купила для них небольшой уютный домик с маленьким садом.
По утрам коза Марта, доставку которой специальным фургончиком оплатила Валентина, сорвав с нижних веток яблони очередное яблоко, неспеша пережевывает его и задумчиво смотрит на море. Там, в теплом море, недалеко от берега купаются две любимые ею женщины....

А знаете, что самое замечательное в этой истории? Она реальная...

Gansefedern.

На детской площадке ребёнок забыл игрушку...

Мамочки подняли её, отряхнули и положили на тонкий, ограждающий площадку забор. Яркая собачка при первом же порыве ветра покачнулась и упала по ту сторону, исчезнув на заросшем участке.

А там – на малюсеньком, утоптанном мягкими лапками пятачке, дремала маленькая Лычка, кошечка, которая осталась совсем одна. Её распахнувшиеся почти на всю мордашку глаза взирали на игрушку с ужасом и интересом. Собачка не двигалась...

От игрушки пахло молоком и печеньем, немного шоколадом и яблоками. Это всё было Лычке не знакомо, но аромат звучал так привлекательно, что её лапки сами собой вытянулись в сторону игрушки и притянули её к себе, мягко прижав к груди и подбородку.

Лычка закрыла глаза и уткнулась в собачку. Сразу стало так хорошо, почти так же, как в маминых объятиях. Котёнок замурчал... Слабая вибрация от мурчания передалась и игрушке. Собачка словно ожила в обнимающих её лапах, она уже не была неодушевлённой игрушкой, она стала неким мягким и тёплым существом, согревающим своим присутствием маленькую кису.

Собачка словно оградила собой котёнка от непонятного и пугающего окружающего мира. Она подарила уверенность, что всё не так плохо, что кошечка теперь не одна, что у неё теперь есть надежда. Для котёнка это была не игрушка... Собачка в один момент стала для неё матерью и одновременно ребёнком. Она подрагивала в обнимающих её лапках и смотрела на Лычку своими пуговичными глазами, и котёнок почувствовал себя намного уверенней. Лычка обняла игрушку покрепче и стала умывать... Крошечный розовый язычок тщательно прошёлся по яркой тряпичной мордочке, которая податливо прогибалась и словно в ответ касалась треугольным, бархатным носиком кошечку.

Котёнок быстро устал. Она первые сутки была одна и так устала прятаться... Обняв умытую собачку покрепче, Лычка провалилась в тяжёлый сон, в котором, в особо тревожные моменты, прижимала игрушку в себе как можно крепче. Она так устала, что пропустила тяжёлые шаги и чьи-то ноги, обутые в лёгкие сандалии, остановились рядом с ней.

Отец, отправленный дочерью на поиски любимой игрушки, её все-таки отыскал. Собачка, аккуратно освобождённая от объятий котёнка, повисла в его руке на одной лапе. Лычка взглядом прощалась с ней...

Разве она могла сопротивляться? Просить у судьбы оставить ей эту игрушку? Разве она её заслужила? Котёнок, не моргая, смотрела на болтающееся яркое пятно в руках у молодого парня... Кошечка не осознавала, что она плачет, потому и расплываются контуры у игрушки. Она была слишком мала, но уже понимала, что её жалобы нужны только маме и поэтому она молчала. Лычка села и опустила голову... Слёзы разъедали глаза и она стала часто моргать, морща нос и опустив уши.

- Да что ты будешь делать ... – Парень, который уже было собрался уходить, растеряно потирал ладони о штаны. - Не могу я тебе оставить игрушку, дома дочка плачет. А тут плачешь ты. Мне разорваться, что ли?

Огромные влажные глазищи, розовый нос, густые усы на трогательной морде... Жирный комар, нагло усевшийся между хмурых маленьких бровок. Ожили отцовские чувства, и смахнув комара, парень понял, что разрываться ему не придётся...

Лычка теперь спала на диване, вела длительные бои с переменным успехом с маленькой девочкой за часть игрушек, которые гордо утаскивала к себе.
Но даже через несколько лет, превратившись в крупную и вальяжную кошку, она продолжала засыпать только с одной игрушкой, тщательно умытой и такой дорогой её сердцу – маленькой, яркой, тряпичной собачкой.

Cebepinka