Статистика ВК сообщества "Зоя Ященко и группа "Белая Гвардия""

Хотела бы я, чтоб танки,
Хотела бы, чтоб ракеты,
Хотела бы, чтоб снаряды
Исчезли с лица земли –
И бомбы, и миномёты,
И всё, что лишает жизни.
И чтоб на других планетах
Вы тоже их не нашли.

Хотела бы, чтоб солдаты,
Хотела бы, чтоб матросы,
И всех мастей офицеры
Отправились по домам,
И снайперы, и минёры,
И все, кто лишает жизни,
Сменили свои кокарды
На ленты льняных панам.

И спрыгнул бы оловянный
Солдатик с высокой полки
И всех своих сослуживцев
Построил бы на столе,
И сбросил с плеча винтовку,
И все сослуживцы тоже,
И больше бы не осталось
Солдатиков на земле.

И каждый бы просто вспомнил,
Что он очень славный мальчик,
Которого в этом мире
Так много зовёт дорог,
И эти его кудряшки
Так трепетно любит мама,
Такой бы отличный парень
И мухи убить не смог!

А все эти генералы
Забыли б свои мундиры,
Читали бы внукам книжки,
Семейством окружены,
И плюшевые игрушки
В согретых лучами детских
Раскачивались бы на стульях,
Совсем не боясь войны.

А я придумала войну,
Ее на самом деле нету,
Не рвутся русские ракеты,
Взрывая братскую страну.

И по дорогам не стоят
Пустые детские коляски,
И в продырявленные каски
Ночные звёзды не глядят.

И не расстреляна в упор
Живая очередь за хлебом,
Не плачет мартовское небо,
Обняв разрушенный собор.

Не воет запертый подвал
В дыму горящего театра,
Не ждет спасительного завтра
В руинах стонущий вокзал.

И не хоронят всех подряд
Поспешно в братские могилы,
И ангел не изранил крылья
О метко пущенный снаряд.

Не ждут дрейфующие мины
На море Черном корабли,
Весну у моря и земли
Встречают люди и дельфины.

Не отключают интернет,
Следы бесчинства заметая,
Молчит порука круговая,
Отмеченная меткой Z.

А дыры в раненых домах -
Всего лишь выпавшие пазлы,
Контекста вырванные фразы,
Пробелы в душах и умах.

И "поезд Крымский" не поедет
По рельсам бездыханных тел,
И наш мучительный удел
Вот с этой ложью
жить на свете.

25 марта 2022 г.

ЗОЯ ЯЩЕНКО:
Друзья!
Очень больно и стыдно. Киев постоянно обновляет список погибших.
Я родилась в Полтаве, это мой город. Там прошло все детство. Под Харьковом жили бабушка с дедушкой, и когда во дворе расцветали одуванчики, в голубой беседке собиралась вся большая семья. А потом я уехала поступать в МГУ и влюбилась в русского парня. Что здесь не так?
Почему мне сегодня так стыдно за весь этот кошмар, который в данную минуту происходит на земле моего детства. Мне бесконечно стыдно перед мамой и папой, которые лежат в украинской земле, мне стыдно перед дедом Ваней, который дошел до Берлина, перед дедом Костей, отдавшим свою жизнь в 1942. Мне кажется, они воевали не за эти танки, которые сегодня поползли по их могилам.
Прошу прощения у всех людей Украины, и понимаю, что мои слова почти ничего не значат, но я должна их сказать.
Я не сетевой человек, моя душа протестует против каких-либо "сетей". Свою гражданскую позицию я всегда высказывала языком поэзии, языком песен. Перед "русской весной" 2014 года была песня "Приходила мама". Мама действительно приходила во сне из иного мира и предупреждала о предстоящей войне.
Два года назад мы с Димой написали песню "Сарафан", понимая, как далеко всё зашло, и понимая, что если не начать что-то делать, то будет еще хуже. Но, к сожалению, многие просыпаются лишь тогда, когда танки ползут по соседней улице.
ЛЮДИ, ПРОСЫПАЙТЕСЬ!
Артиллерийскому обстрелу подверглись жилые кварталы Харькова.
В Сумах, Мариуполе и пригородах Киева идут ожесточенные уличные бои.
В Виннице, Мелитополе и Чернигове объявлена воздушная тревога.
Я не знаю, что в этой ситуации могу сделать конкретно я. Сказать так громко, чтоб было слышно по всей вселенной –
НЕТ ВОЙНЕ!

* * *
Просыпаешься солнечным утром и чайник включаешь,
обсуждаешь воскресные планы, звонит телефон,
кормишь кошку, зайти к старикам обещаешь,
а ребенок в пижаме за кошкой бежит на балкон.

В белой вазе на кухне звенит разноцветное лето,
раскрошилось печенье, кусочек летит в молоко,
и пока он летит, смертоносное жало ракеты
попадает в живот, присыпая бетонной мукой.

В животе вырастает цветок, он вишневого цвета,
разрастаясь по дому удушливым жаром огня,
а ребенок в пижаме, все также не переодетый,
успевает пригнуться и кошку покрепче обнять.

Вот и всё о войне. Каждый день просыпаюсь от боли.
Киев. Харьков. Изюм. Николаев. Херсон. Кременчуг.
С каждым днем всё сырее и шире могильное поле
и безумней в российских сетях потирание рук.

Не стоило тебе надевать эту форму,
Если нравится стрелять, стрелял бы в тире,
Выиграл бы там розового слонёнка,
Подарил бы девушке из девятой квартиры.

Не стоило тебе надевать эту форму,
Это делает тебя хмурым и угловатым,
Состоящим из хрупких костей и испуга,
И практически сразу мёртвым солдатом.

Ты помнишь, скольких ты уничтожил мирных?
Точно таких как ты, синеглазых и рыжих…
Не стоило тебе надевать эту форму,
Тот парень всё еще бежит, но уже не дышит.

Не стоило тебе надевать эту форму,
Тут целятся в темноту, иногда наобум по пьянке,
Не всегда разбираются, где свои, где чужие,
Не спасает даже выпуклый панцирь танка.

У тебя же был выбор, стать твердым и плотным
Или таким вот пластилиново-ватным.
Не стоило тебе надевать эту форму,
Ни одна дорога здесь не приводит обратно.

У тебя же всё было для охоты, игры и танца,
Если б ты захотел, то любому бы мог дать фору,
А теперь у тебя нет времени на последнее танго…
Не стоило тебе надевать эту форму.

«...Передовые газет были ужасны – лживые, кровожадные, заносчивые. Весь мир за пределами Германии изображался дегенеративным, глупым, коварным. Выходило, что миру ничего другого не остается, как быть завоеванным Германией. Обе газеты, что я купил, были когда-то уважаемыми изданиями с хорошей репутацией. Теперь изменилось не только содержание. Изменился и стиль. Он стал совершенно невозможным...»

«...Я принялся наблюдать за человеком, сидящим рядом со мной. Он ел, пил и с удовольствием поглощал содержание газет. Многие в пивной тоже читали газеты, и никто не проявлял ни малейших признаков отвращения. Это была их ежедневная духовная пища, привычная, как пиво...»

«...В купе входили, выходили и снова заходили люди. Чиновников было мало. Все больше простой люд – с обычными разговорами, которые я слышал и во Франции, и в Швейцарии: о погоде, об урожае, о повседневных делах, о страхе перед войной. Они все боялись ее, но, в то время как в других странах знали, что войны хочет Германия, здесь говорили о том, что войну навязывают Германии другие. Как всегда перед катастрофой, все желали мира и говорили только об этом...»

«...Резко освещенный прожекторами, холодный, бездушный автомат стоял перед толпой и орал о праве на завоевание всех немецких земель, о великой Германии, о мщении, о том, что мир на земле может быть сохранен только в том случае, если остальные страны выполнят требования Германии и что именно это и есть справедливость...»

Эрих Мария Ремарк. «Ночь в Лиссабоне»

ЗОЯ ЯЩЕНКО:

1 апреля 2022

Я расскажу вам про Украину,
Жила там долго и точно знаю,
У них сплошная теперь путИна,
А всех, кто против, у них сажают.

Сажают липы корнями кверху,
А кошки их по собачьи лают,
Они едят вместо соли перхоть,
После чего на метле летают.

Биооружие варят в чанах,
В капусте прячут коронавирус,
Живут в подвалах или в чуланах,
Детей оставив на божью милость.

Они тоскуют о лучшей доле,
Им паспорт русский ночами снится.
Они собой засевают поле
И верят в разные небылицы.

И объявляют войну России,
Самих себя бомбя ежечасно,
И в бункер прячется их мессия,
Незаменяемо единогласный.

Они разрушили Мариуполь,
Да что там, просто с землей ровняют!
Мечтают гривну продать за рубль,
Цветами русских солдат встречают.

Хоронят мертвых в кустах дворовых,
Крестам и трупам не знают меры,
У них от Харькова и до Львова
За каждой ёлкой стоит Бендера.

Они бы точно на Русь напали,
У них афгано-сирийский опыт.
Они лет двадцать пути искали,
Как им к царю поступить в холопы.

Они не знают свободы слова,
И кругозор их ничтожно узкий,
Теперь от Харькова и до Львова
Россия дарит им мир по-русски!

ЗОЯ ЯЩЕНКО:

Мой брат поймал ужасного жука
С огромными ветвистыми рогами,
Мы пленнику давали молока
И накормить пытались пирогами.

А мимо шли куда-то поезда,
И мы считали быстрые вагоны,
Сияла в лужах синяя вода
И голуби топтались на перроне.

Шумел беспечно солнечный вокзал,
И шпалы пахли летом и мазутом,
Нам машинист рукою помахал
И посигналил только нам как будто.

Мой брат поправил непослушный чуб,
А я цветы вплела в свои косички,
А бабушка уже варила суп,
Прислушиваясь к свисту электрички.

И мы потом домой по шпалам шли,
И я через одну легко шагала,
Шептались располневшие шмели
И яблони у здания вокзала.
............................................................

Не сплоховал ликующий радар,
Людское горе разом преумножил,
Вчера ракетный точечный удар
Вокзал и частный сектор уничтожил.

И каждый к этим звукам привыкал,
Смотрел в окно от взрыва и до взрыва.
Мой брат, покинув сумрачный подвал,
Ответил в двух словах "пока что живы".

– Слышишь, Они шагают! И там их много,
Очень далёкий, но очень тревожный звук:
Маршем шагают в ногу, и снова в ногу…
Серое облако пыли ползёт на юг.

– Штору закрой и не стой у окна, серьёзно!
Может, погасим свет? Я налью молоко…
– Что Они делают?
– Вроде, штурмуют Грозный.
Ты не волнуйся, это от нас далеко.

– Слышишь, Они шагают. Как будто ближе…
– Спи, ради Бога, не нужно сходить с ума.
– Что Они делают? Видишь, дымятся крыши!
– Это Они на Каширке взорвали дома.

Всё, успокойся, отходят, шаги затихают,
Время такое, повсюду завёлся враг.
– Что Они делают?
– Где-то опять стреляют,
Но не у нас! Это в Гори, в грузинских горах.

– Слышишь, шагают снова…В зарницах небо!
– Хочешь вина? Или, может быть, сходим в кино?
– Что Они делают?
– Снова бомбят Алеппо,
Ты не волнуйся, нас обойдет стороной.

Вроде, шагов не слышно, и хватит спорить,
Я же поставил двойную надежную дверь!
– Что Они делают?
– Крым отбирают.
– А море?
– Скоро поедем на море. На наше теперь!

– Снова Они! Там сапог шагающих тонны!
Что Они делают?
– Маршем идут в Донбасс,
Флаги развесят, запустят антенные дроны,
Всё под контролем! И вряд ли коснется нас.

Думай о том, что дочурка у нас невеста,
Сын за последнюю зиму так возмужал!
– Слышишь, Они вскрывают замки подъездов,
Слышишь, Они взбегают по этажам…