Статистика ВК сообщества "Андрей Кураев"

Юру Шевчука отказались судить. Все судьи в Питере. Кому только не подсовывали его дело. Отказались все. Вплоть до увольнения: будете давить - вот вам заявление по собственному желанию. И дело отправили обратно в Уфу. На доследование. А в Уфе менты, составлявшие протокол, попросили после сфотографироваться вместе с Юрой.

Власть хотела опровергнуть Юру и сказать, что родина - это жопа президента. А суд отказался это сделать. Так что теперь почти официально: родина - это не жопа президента. Так что жопа Путина отдельно, а родина - отдельно. Вот такие, пока скромные, но, тем не менее, знаковые успехи у современной русской культуры.

Русские солдаты в Донбассе! Вот вам от Шевчука:

Умирали пацаны страшно,Умирали пацаны просто,И не каждый был снаружи прекрасным,И не все были высокого роста.

Но когда на меня смотрелиЭти пыльные глаза человечьи,Не по-птичьи, да не по-овечьи,По-людски они меня грели..

Восемнадцать лет - это не много,Когда бродишь по Тверской да без денегИ немало, когда сердце стало,А от страны тебе пластмассовый веник.

Это он написал про Чеченскую войну. Где он был вместе с солдатами. Хотя и считал, что эта война - подлая и возненавидел за нее Ельцина. А теперь он не вместе с вами. Может быть потому, что вы совсем уже что-то не то делаете?

И он про вас не напишет песен. Про вас будет петь Газманов. Это ли не позор: умереть под Газманова? Сами подумайте: разве для этого вы жили? Чтобы получить в конце пластмассовый веник от Путина и песню про есаула... Кто такой есаул? Папа ваш - есаул? Какой на хрен есаул?

Тут кишки наружу и смерть подступает, а вместо Шевчука - Газманов козлом блеет. А вот Шевчук - молчит. Он про тебя не споет. Никогда. Он споет Не стреляй. И знаешь, что это значит? Это значит - не стреляй. Тут без вариантов.

***Не указываю имя автора, чтобы обсуждали не свои вонючие домыслы о его национальности, а текст.

Как-то Юрий Никулин шёл с утра пораньше пешком на работу и стал свидетелем страшной трагедии - молодая женщина и её шестилетний сын были сбиты автомобилем на пешеходном переходе. Мать скончалась. Мальчик просто чудом не пострадал. Просто его руку вырвало из ладони матери при наезде.Первое что сделал Юрий Владимирович это снял свой пиджак и накрыл им тело женщины, чтобы мальчишка не видел изувеченную, залитую кровью мать.Очень быстро приехала милиция оцепившая место происшествия, скорая помощь, зачем-то пожарные, собралась огромная толпа зевак. Все они охали, ахали и обсуждали произошедшее. Как-то так вышло, что без внимание остался только плачущий мальчишка сидевший на обочине дороги.Ну как так?- подумал Никулин, вышел из толпы (милиция увидев известного актёра останавливать его не стала только честь отдала) и сел рядом с мальчиком. Утешил как мог, подарил свой красный галстук с изображением пчелы, а потом ещё и на такси домой к бабушке увёз.В этот день у Никулина была назначена серьёзная встреча с японской делегацией. Юрий Владимирович естественно опоздал. Опоздал почти на полтора часа, да ещё и вошёл в кабинет без пиджака (костюм приобретался специально за границей для протокольных мероприятий), без галстука, в белой рубашке с закатанными до локтя рукавами. Руководитель токийской делегации Ито Кобаяси и его коллеги посчитали внешний вид и опоздание Никулина оскорблением, нарушением протокола, на котором азиаты зациклены, и демонстративно покинули цирк.Только спустя пять лет Кобаяси узнал истинную причину опоздания директора Цирка на Цветном Бульваре. Никулина пригласили в столицу Японии прислав за ним самолёт принадлежащий компании. В офисе Юрия Владимировича встретило семьдесят восемь низко поклонившихся японцев без пиджаков, без галстуков и в белых рубахах рукава которых были закатаны до локтя.

***Быть может, это просто городской фольклор. Но очень правильный.

скончался Пётр Николаевич Мамонов. Приими его, Госпрди, на свой Остров.

Вопреки расхожему мнению, бурлаки на Волге зарабатывали больше, чем художник Репин, который их нарисовал. Его картина в советское время считалась символом угнетения рабочего люда в царской России. Мол, вот несчастные полуголодные бедняки работают как лошади, за три копейки тягая судна по Волге.

На самом деле все было не так. Бурлаки и зарабатывали неплохо, и работа их строилась иначе.

По берегу они особо ничего не таскали. На трудных участках судоходного пути, где парусные и весельные торговые корабли шли против течения, вперёд посылали лодку, которая бросала якоря. От лодки на корабль тянулись тросы, которые крепились к барабану. Бурлаки - сильные здоровые мужики, стоя на корабле, тянули тросы от носа к корме, наматывая их на барабан, тянувший кораблик вперёд, преодолевая течение. На берег они сходили редко, обычно, чтобы снять корабль с мели или вытащить поломанное судно.

На картине Репина они как раз вытягивают судно, севшее на мель. Флаг перевёрнутый вверх ногами, который вы видите на картине - сигнал бедствия или поломки. Причём для этого рода работ, сходя на часто заболоченный илистый берег, бурлаки, чтобы не замарать обычную одежду, надевали рванину и старьё.

Теперь о зарплате. В середине 19 века обычный бурлак зарабатывал в месяц 60-80 рублей, а шишка - командир артели бурлаков - 100-120. Для сравнения земской врач и учитель гимназии - средний класс тогдашней России, получали в среднем 80 рублей в месяц. Фельдшер - 35-40. По сути, рядовой бурлак зарабатывал на уровне среднего класса, а командир артели и вовсе был обеспеченным человеком.

При этом в судоходный сезон бурлаков кормили за хозяйский счёт. То есть, деньги они свои не тратили, и могли потом полгода на них жить или открыть свой бизнес. Что многие и делали. Шишки потом становились командирами речных судов, а многие обычные бурлаки, сколотив состояние, уходили в купцы или покупали землю для ведения сельского хозяйства.

Да, труд был тяжелый, но хорошо оплачиваемый, нормальный вариант для здорового мужика, не чурающегося физической работы. Бурлаком пару лет проработал писатель и Гонзо-репортер Владимир Гиляровский, отпрыск зажиточной дворянско-казацкой семьи. Не проявив прилежности в учебе, он сбежал познавать Россию в бурлаки, где нашёл применение своей недюжинной силе, а заодно побывал во всех прибрежных городах Приволжья и Поволжья.

Зажиточность бурлаков доказывает и другой факт. Многие роскошные церкви, стоящие вдоль Волги-матушки, были построены на деньги бурлацких артелей.

Таким образом, на картине Репина мы видим не отчаявшихся голодных бедняков, а представителей обеспеченного среднего класса, которые вытягивают судно с мели, облачившись в старую рванину, чтобы не пачкать основную одежду, в которой они работают на судне.

Репин, к слову, писал эту картину три года, а продал за 3000 рублей. Заработок небольшой бурлацкой артели за два месяца) шёл бы не в художники

Сейчас нас не бомбят, но то, что мы сейчас переживаем — это, может быть, страшнее. Из нас делают пушечное мясо и нелюдей, из нас выбивают душу, в нас ломают принципы, в нас ломают, как в тех лагерях, дух, личность. А это, мне кажется, даже пострашнее, чем когда пули свистят.

У меня очень много [военных] в друзьях. Со многими я разругался, но с некоторыми до сих пор поддерживаю отношения, потому что они так же, как и я, против того, что творится. Их слова для меня очень дороги, потому что они военные, и они говорят: «Мы против этой войны». Но немало и тех моих друзей-военных, которые говорят: «Да, мы за мир, но пацанов жалко, надо нам их поддерживать. Юра, и тебе надо поддерживать пацанов, которые сейчас гибнут». А когда ты своему другу говоришь, что пацанов-то сейчас убивает не ВСУ, а их убивает наше кремлевское правительство, которое их туда отправило, он этого не слышит просто.

Юрий Шевчук. Рокер, не алтарный мальчик Путина.

Беседовал сегодня с иудеем-неофитом. Его голова и речь полны сказками из популярно-коммерческой каббалистической макулатуры. Иврита не знает.

Главный аргумент: мне мой раввин сказал так, значит - так! Вы же верите своим православным священникам! А я верю своему раввину!.

Ох, он не знал, с кем связался...

Я спокойно ответил: я не верю моим православным священникам. Я их учил...

(Уже ответив так, я вспомнил, что это же сюжет старого анекдота:

Группу профессоров-инженеров пригласили полетать на самолете.После того как они удобно расселись, их проинформировали, что самолет построили их студенты.Все, кроме одного, в панике рванули к выходу.Оставшегося профессора, спокойно сидящего на своем месте, спросили:А Вы почему остались?- «Просто я полностью уверен в своих студентах. Зная их, могу вас заверить, что этот кусок дерьма даже не взлетит»).

На лидера ДДТ Юрия Шевчука составили административный протокол после концерта в Уфе, во время которого он сказал, что «Родина, друзья, это не жопа президента, которую надо все время мусолить, целовать». Об этом рассказал продюсер Радмир Усаев:

«Уникальность этого вечера в том, что сразу после концерта за кулисы проникли силовики, изолировали Юрия Юлиановича от группы не пропуская даже директора коллектива (выставив на входе в гримёрку силовой заслон из двух сотрудников в форме спецназа) и в течении часа вели беседу по факту прошедшего концерта, его направленности и высказываниях Шевчука на предмет войны и Родины. У них было даже желание задержать „Наше всё“, но в последний момент у них хватило ума предложить подписать Юре протокол (о чём вы сами можете догадаться) и сев в свои бронированные микроавтобусы, оставили нас делится впечатлениями о концерте».

Друзья, не повторяйте ошибки Шевчука и знайте, что Родина это дупа президента!

Мой бывший студент релоцировался в Тбилиси и сходил в старый русский приход. Там его не стал причащать настоятель из-за того, что он был в сандалях. Держа чашу с Дарами, он сказал: разве пришел бы ты на поминки дорогого мне человека в сандалях? Ответ про то, что и Сам Христос был в сандалях, вызвал лишь раздраженный приказ отойти в сторону. Стоит отметить, что этот настоятель - преподаватель литургики в семинарии.

Больше я к нему ни ногой, навидался я уже таких ревнителей, наелся. Они могут долго рассуждать о неуместности джинс в алтаре и с легкостью оправдывать братоубиственную войну.

***

У меня был похожий случай в Севастополе (Херсонесе). Местные бабушки стали шептаться про то, что мои сандалии выдают во мне тайного католика. Когда с этим открытием они подошли к настоятелю, тот повернул их лицом к стене и показал сандалии апостолов на фреске...

Сталин по нескольку дней никому не показывался. Он много слушал радио. Как-то Сталин позвонил руководству Радиокомитета и спросил, есть ли у них запись 23-го фортепьянного концерта Моцарта, который слышал по радио днём раньше. «Играла Юдина», — добавил он. Сталину сказали, что, конечно, есть. На самом деле не было никакой записи — концерт передавался вживую. Но Сталину боялись сказать: «Нет», — никто не знал, какие могли быть последствия. Человеческая жизнь для него ничего не стоила. Всё, что можно было, это — соглашаться, кивать, поддакивать, пресмыкаться перед сумасшедшим. Сталин потребовал, чтобы к нему на дачу прислали запись исполнения Моцарта Юдиной. Комитет запаниковал, но надо было что-то сделать. Позвонили Юдиной и оркестру и сделали запись той же ночью. Все дрожали от страха. За исключением Юдиной, естественно. Но она — особый случай, ей было море по колено. Юдина позже рассказывала мне, что дирижёра пришлось отослать домой, так как он от страха ничего не соображал. Вызвали другого дирижёра, который дрожал, всё путал и только мешал оркестру. Наконец третий дирижёр оказался в состоянии закончить запись. Думаю, это — уникальный случай в истории звукозаписи: я имею в виду то, что трижды за одну ночь пришлось менять дирижёра. Так или иначе, запись к утру была готова. Сделали одну-единственную копию и послали её Сталину. Да, это была рекордная запись. Рекорд по подхалимажу. Вскоре после этого Юдина получила конверт с двадцатью тысячами рублей. Ей сказали, что это — по специальному распоряжению Сталина. Тогда она написала ему письмо. Я знаю об этом письме от неё самой и знаю, что история покажется невероятной. Но, хотя у Юдиной было много причуд, одно я могу сказать точно: она никогда не врала. Я уверен, что это правда. Юдина написала в своём письме что-то в таком роде: «Благодарю Вас, Иосиф Виссарионович, за Вашу поддержку. Я буду молиться за Вас день и ночь и просить Господа простить Ваши огромные грехи перед народом и страной. Господь милостив, Он простит Вас. Деньги я отдала в церковь, прихожанкой которой являюсь». И Юдина послала это убийственное письмо Сталину. Он прочитал его и не произнёс ни слова, даже бровью не повёл. Естественно, приказ об аресте Юдиной уже был готов, и малейшей гримасы хватило бы, чтобы уничтожить даже её след. Но Сталин смолчал и отложил письмо в тишине. Ожидаемого движения бровей не произошло. С Юдиной ничего не случилось. Говорят, когда вождя и учителя нашли на даче мёртвым, на проигрывателе стояла её запись Моцарта. Это — последнее, что он слышал.

Из воспоминаний Дмитрия Шостаковича.

Передовые газет были ужасны – лживые, кровожадные, заносчивые. Весь мир за пределами Германии изображался дегенеративным, глупым, коварным. Выходило, что миру ничего другого не остается, как быть завоеванным Германией. Обе газеты, что я купил, были когда-то уважаемыми изданиями с хорошей репутацией. Теперь изменилось не только содержание. Изменился и стиль. Он стал совершенно невозможным.

Я принялся наблюдать за человеком, сидящим рядом со мной. Он ел, пил и с удовольствием поглощал содержание газет. Многие в пивной тоже читали газеты, и никто не проявлял ни малейших признаков отвращения. Это была их ежедневная духовная пища, привычная, как пиво.

... Они вовсе не были перекроены все на один лад, как я представлял раньше. В купе входили, выходили и снова заходили люди. Чиновников было мало. Все больше простой люд – с обычными разговорами, которые я слышал и во Франции, и в Швейцарии, – о погоде, об урожае, о повседневных делах, о страхе перед войной.

Они все боялись ее, но в то время как в других странах знали, что воины хочет Германия, здесь говорили о том, что войну навязывают Германии другие. Как всегда перед катастрофой, все желали мира и говорили только об этом...

Он стоял перед толпой и орал о праве на завоевание всех немецких земель, о великой Германии, о мщении, о том, что мир на земле может быть сохранен только в том случае, если остальные страны выполнят требования Германии и что именно это и есть справедливость.

Эрих Мария Ремарк. Ночь в Лиссабоне