В Лондоне анархисты «освободили» квартиру российского олигарха Олега Дерипаски стоимостью 50 миллионов фунтов. На здании вывесили украинский флаг, а также растяжки с надписью «эта собственность была освобождена» и специальным приветом Путину.
«Занимая этот особняк, мы хотим показать солидарность с народом Украины, но и с народом России, который никогда не соглашался на это безумие», – говорится в заявлении активистов.
Понравился сайт?Поделись с друзьями!
Статистика ВК сообщества "Anarcho News"
Нас и так все знают.
Графики роста подписчиков
Лучшие посты
️На митинг в Санкт-Петербурге вышла 84-летняя Ирина Анохина, которая прошла Великую Отечественную войну.«президент, во-первых, сумасшедший, во-вторых, фашист»
Войны не хочет никто, кроме имперских шлюх.
Немецкие менты выселяют известный лево-радикальный сквот Rigaer 94, продержавшийся двадцать один год как автономная зона в мире враждебного капитализма. Вчера защитники сквота окружили здание баррикадами и когда начался ментовской штурм, подожгли их, бросая в ментов камни с крыши и из окон. В результате было выведено из строя более шестидесяти штурмовых ментов. Полицейские силы применяли водометы, слезоточивый газ и вертолет.
Сквот Rigaer 94 появился в Берлине в 1990 году, когда группа анархистов, антифашистов и либертарных левых захватила пустующий пятиэтажный дом. Через пару лет сквот был легализован как культурный центр и жилищный кооператив и продолжил своё существование под этой крышей. В начале нулевых дом был продан обычным владельцам недвижимости, но обитатели сквота отказались съезжать, оказали активное сопротивление и сделка была анулирована. Тогда же городские власти предлагали сквоттерам переехать по другому адресу, но и эта идея была отклонена общиной Rigaer 94.
Неоднократные попытки насильственного штурма здания ментами дружно отбивались сквотерами. Со временем Rigaer 94 стал в Берлине символом левацкого упрямства и сопротивления. В здании всегда были готовы к штурму, установили тяжелые железные двери, запаслись пиротехникой и перцовым газом. Для мирных граждан, интересующихся альтернативной культурой и радикальной политикой, в сквоте регулярно проходили концерты, кинопоказы, собрания и дискуссии, работал книжный магазин лево-радикальной литературы и бар Kadterschmiede, давно ставший легендарным и культовым местом для берлинской богемы и политизированного студенчества.
В 2016 в штурме сквота участвовало пол тысячи полицейских, бронетранспортеры, вертолет, вся улица скрылась в облаках слезоточивого газа и всё же штурм был отбит. Пострадало 120 полицейских. Защищать сквот тогда пришло около пяти тысяч берлинцев, которые для демонстрации серьезности своего настроя сожгли заодно все дорогие автомобили на прилегающих к сквоту улицах.
После этого право на сквот было поддержано некоторыми депутатами от партии "Левые", от "зеленых", а так же от "пиратской партии". Депутаты от социал-демократов (СДПГ) заняли выжидательную и компромиссную позицию. Христианские демократы решительно выступили против сквоттеров, видя в них только хулиганов и уличных дерзил, а сам сквот называли "берлинским штабом левых экстремистов".
Волна сквотов в немецкой столице пришлась на вторую половину 1980-х. С тех пор собственники недвижимости и полицейские не раз пытались очистить город от подобных автономных зон и окончательно решить сквотерский вопрос, но после каждой волны выселений и соответствующих беспорядков левые радикалы вновь заселяли пустующие дома, налаживали там "альтернативную жизнь несмотря на капитализм" и всё повторялось. Сейчас в Берлине гораздо меньше левацких сквотов, чем сорок лет назад, и всё же они продолжают защищаться и воспроизводиться с завидным упрямством.
Аргументация сквоттеров в суде парадоксальная и диалектическая — их нельзя выселить из здания, потому что официально, по документам, в здании никто не живет, нынешние обитатели являются призраками революции и намерены оказывать дальнейшее сопротивление системе.
Новые владельцы, купившие сейчас дом, действуют в суде анонимно и не называют себя, опасаясь нападений и акций прямого действия со стороны левых. Год назад предыдущий владелец и его адвокат явились к зданию, чтобы заявить свои имущественные права и их ощутимо потрепали автономисты в масках.
Сейчас полиция объявила ближайшие к сквоту улицы зоной, на которой запрещены любые демонстрации, но всё равно власти города опасаются, что оборона сквота выльется в массовый митинг, переходящий ночью в уличную войну. Вход в оцепленную ментами зону разрешен только жителям ближайших домов.
Жители сквота призвали немецких левых к массовой поддержке своей автономной зоны.
Сквот Rigaer 94 появился в Берлине в 1990 году, когда группа анархистов, антифашистов и либертарных левых захватила пустующий пятиэтажный дом. Через пару лет сквот был легализован как культурный центр и жилищный кооператив и продолжил своё существование под этой крышей. В начале нулевых дом был продан обычным владельцам недвижимости, но обитатели сквота отказались съезжать, оказали активное сопротивление и сделка была анулирована. Тогда же городские власти предлагали сквоттерам переехать по другому адресу, но и эта идея была отклонена общиной Rigaer 94.
Неоднократные попытки насильственного штурма здания ментами дружно отбивались сквотерами. Со временем Rigaer 94 стал в Берлине символом левацкого упрямства и сопротивления. В здании всегда были готовы к штурму, установили тяжелые железные двери, запаслись пиротехникой и перцовым газом. Для мирных граждан, интересующихся альтернативной культурой и радикальной политикой, в сквоте регулярно проходили концерты, кинопоказы, собрания и дискуссии, работал книжный магазин лево-радикальной литературы и бар Kadterschmiede, давно ставший легендарным и культовым местом для берлинской богемы и политизированного студенчества.
В 2016 в штурме сквота участвовало пол тысячи полицейских, бронетранспортеры, вертолет, вся улица скрылась в облаках слезоточивого газа и всё же штурм был отбит. Пострадало 120 полицейских. Защищать сквот тогда пришло около пяти тысяч берлинцев, которые для демонстрации серьезности своего настроя сожгли заодно все дорогие автомобили на прилегающих к сквоту улицах.
После этого право на сквот было поддержано некоторыми депутатами от партии "Левые", от "зеленых", а так же от "пиратской партии". Депутаты от социал-демократов (СДПГ) заняли выжидательную и компромиссную позицию. Христианские демократы решительно выступили против сквоттеров, видя в них только хулиганов и уличных дерзил, а сам сквот называли "берлинским штабом левых экстремистов".
Волна сквотов в немецкой столице пришлась на вторую половину 1980-х. С тех пор собственники недвижимости и полицейские не раз пытались очистить город от подобных автономных зон и окончательно решить сквотерский вопрос, но после каждой волны выселений и соответствующих беспорядков левые радикалы вновь заселяли пустующие дома, налаживали там "альтернативную жизнь несмотря на капитализм" и всё повторялось. Сейчас в Берлине гораздо меньше левацких сквотов, чем сорок лет назад, и всё же они продолжают защищаться и воспроизводиться с завидным упрямством.
Аргументация сквоттеров в суде парадоксальная и диалектическая — их нельзя выселить из здания, потому что официально, по документам, в здании никто не живет, нынешние обитатели являются призраками революции и намерены оказывать дальнейшее сопротивление системе.
Новые владельцы, купившие сейчас дом, действуют в суде анонимно и не называют себя, опасаясь нападений и акций прямого действия со стороны левых. Год назад предыдущий владелец и его адвокат явились к зданию, чтобы заявить свои имущественные права и их ощутимо потрепали автономисты в масках.
Сейчас полиция объявила ближайшие к сквоту улицы зоной, на которой запрещены любые демонстрации, но всё равно власти города опасаются, что оборона сквота выльется в массовый митинг, переходящий ночью в уличную войну. Вход в оцепленную ментами зону разрешен только жителям ближайших домов.
Жители сквота призвали немецких левых к массовой поддержке своей автономной зоны.
Помните этого парня? Нет? Напоминаем: этот парень — Саид-Мухаммад Джумаев — чеченец, подравшийся с силовиками, когда те начали молотить протестующих дубинками во время протестов в январе этого года. Этот парень — поистине храбрец, который голыми руками решил дать отпор свиньям в погонах. И сейчас сообщается, что Тверской суд Москвы приговорил его к пяти годам колонии.
Мы уже писали о нем раннее. В частности, мы отмечали, что лично диктатор Чечни, Рамзан Кадыров, оповестил родителей Саида, чтобы тот извинился, с целью его освобождения. Родители Саида принесли свои извинения, но вот Саид — нет. Дух вольных горцев ему оказался куда ближе, чем дух крепостных крестьян.
Мы уже писали о нем раннее. В частности, мы отмечали, что лично диктатор Чечни, Рамзан Кадыров, оповестил родителей Саида, чтобы тот извинился, с целью его освобождения. Родители Саида принесли свои извинения, но вот Саид — нет. Дух вольных горцев ему оказался куда ближе, чем дух крепостных крестьян.
Особо опасные преступники, которых нужно было срочно повязать. Нет слово, это уже предел.
Сегодня, 15 января 1809 г., родился отец анархии Пьер-Жозеф Прудон.
Сын крестьянина, самоучка, проведший жизнь в тяжелом физическом труде и крайней бедности, Прудон был одним из немногих вождей социалистического движения XIX в., не принадлежавших к господствующим классам. С именем Прудона связаны самоидентификация анархизма, разработка его основных социальных идей и их распространение в массах.
Ученый и публицист, издатель газет и депутат Национального собрания, участник революции 1848 г., проведший свои последние годы в эмиграции, Прудон написал множество книг и статей, из которых наиболее известны работы «Что такое собственность?» (1840), «Система экономических противоречий, или Философия нищеты» (1846), «Исповедь революционера» (1849) и «О политической способности рабочих классов» (1865).
В воззрениях Прудона, как и в его жизни, соединялось немало противоречивых черт и, казалось бы, несочетаемых качеств: личная скромность и склонность к мессианству, революционность провозглашавшихся целей и приверженность к реформистским средствам, вольнолюбие в общественной жизни и крайняя патриархальность в семейном быту. Отстаивая индивидуальную свободу, Прудон одновременно писал работу «Порнократия, или Женщины в настоящее время», выступая против женской эмансипации и обосновывая тезис об извечном неравенстве полов. Передовой консерватор, реформистский революционер, оптимистический пессимист – таким предстает этот человек, которого А.И.Герцен называл «действительным главой революционного принципа во Франции» и «одним из величайших мыслителей нашего века».
Прудон был противником государственного насилия в любых формах: будь то конституционная монархия Луи Филиппа, бонапартистская империя, якобинская республика или революционная диктатура. Проанализировав опыт революции 1848 г., Прудон сделал вывод: революция несовместима с государством, а попытки реализовать утопии приверженцев государственного социализма (Луи Блана, Огюста Бланки и других), рассчитывавших овладеть властью и использовать ее как инструмент преобразований, ведут только к победе реакции и к поражению революции.
Если у Штирнера и Годвина, мало известных широкой публике, анархический идеал носил по преимуществу абстрактно-философский характер, а критика государства явно преобладала над конструктивными идеями, то Прудон развил и популяризировал анархическое мировоззрение, во многом подготовив появление поколения парижских коммунаров.
Задачей социализма в XIX в. Прудон считал достижение реального социального равенства и обеспечение реальной свободы (т.е. преодоление власти государства над человеком). Прудон избегал абстрактных схем, не занимался прожектерством, а стремился изучить и оценить уже существовавшие тенденции. Он говорил: «Я не предлагаю никакой системы; я требую уничтожения привилегий и рабства, я хочу равноправия... Предоставляю другим дисциплинировать мир».
Государственной власти, иерархии, централизации, бюрократии и праву Прудон противопоставил принципы федерализма, децентрализации, взаимности (мютюэлизма), свободного договора и самоуправления. Характеризуя современное общество, Прудон писал о круговой поруке буржуазии и власти, о сочетании централизации и монополизации с безудержной конкуренцией, пронизанной «духом несолидарности и корысти». Во имя свободы Прудон нападал на государство, во имя равенства – на собственность.
Прудон утверждал, что политическая свобода невозможна без экономического обеспечения и без децентрализации управления. «То, что называют в политике властью, – писал он, – аналогично и равноценно тому, что в политической экономии называют собственностью; эти две идеи равны друг другу и тождественны; нападать на одну – значит нападать на другую; одна непонятна без другой; если вы уничтожите одну, то нужно уничтожить и другую – и обратно».
Исходя из этого Прудон так формулировал собственное кредо: «Итак, то самое, что на экономическом языке называется нами взаимностью или взаимным обеспечением, в политическом смысле выражается словом федерация. Этими двумя словами определяется вся реформа наша в политике и в общественной экономии».
Прудон подчеркивал, что лишь на основе широчайшей и полной свободы личности, лишь в результате осознания людьми своих интересов и их взаимного согласования возможны истинная анархия, настоящий порядок и реальное единство.
Будучи противником рыночной экономики и неограниченной конкуренции, Прудон не стремился заменить их государственно-социалистической казармой и тотальной регламентацией. Говоря об «основном принципе верховности общего и подчиненности личного элемента» у всех социалистов-государственников (от Платона до Томаса Мора и Луи Блана), Прудон разъясняет: «Эта система коммунистическая, правительственная, диктаториальная, авторитарная, доктринерная, она исходит из того принципа, что личность существенно подчинена обществу; что только от общества зависят жизнь и права отдельного лица; что гражданин принадлежит государству, как дитя – семейству; что он находится вполне в его власти ... и обязан ему подчиняться и повиноваться во всем».
Основываясь на принципе равновесия, Прудон отстаивал и права общества, и права личности, отрицая как эгоистические, так и деспотические крайности. Чтобы избежать их, французский анархист рекомендовал разрушить государственную власть и социальную иерархию, заменив их добровольным союзом свободных личностей, общин и местностей. «Общество должно рассматривать не как иерархию должностей и способностей, а как систему равновесия свободных сил, где всем гарантированы одинаковые права, с условием нести одинаковые обязанности, равные выгоды за равные услуги. Следовательно, эта система существенно основана на равенстве и свободе, она исключает всякое пристрастие к богатству, рангам и классам».
Благодаря Прудону анархизм распространился по всей Европе, найдя целый ряд выдающихся приверженцев (Карло Писаканэ в Италии, Пи-и-Маргаль в Испании и другие). Историк анархизма Макс Неттлау пишет о Прудоне: «К несчастью, он умирал как раз в то время, когда возник Интернационал. Но в то же самое время огромная фигура Бакунина уже появилась, и на каких-нибудь 10 лет анархизм получил мощный толчок от этой замечательной личности».
Сын крестьянина, самоучка, проведший жизнь в тяжелом физическом труде и крайней бедности, Прудон был одним из немногих вождей социалистического движения XIX в., не принадлежавших к господствующим классам. С именем Прудона связаны самоидентификация анархизма, разработка его основных социальных идей и их распространение в массах.
Ученый и публицист, издатель газет и депутат Национального собрания, участник революции 1848 г., проведший свои последние годы в эмиграции, Прудон написал множество книг и статей, из которых наиболее известны работы «Что такое собственность?» (1840), «Система экономических противоречий, или Философия нищеты» (1846), «Исповедь революционера» (1849) и «О политической способности рабочих классов» (1865).
В воззрениях Прудона, как и в его жизни, соединялось немало противоречивых черт и, казалось бы, несочетаемых качеств: личная скромность и склонность к мессианству, революционность провозглашавшихся целей и приверженность к реформистским средствам, вольнолюбие в общественной жизни и крайняя патриархальность в семейном быту. Отстаивая индивидуальную свободу, Прудон одновременно писал работу «Порнократия, или Женщины в настоящее время», выступая против женской эмансипации и обосновывая тезис об извечном неравенстве полов. Передовой консерватор, реформистский революционер, оптимистический пессимист – таким предстает этот человек, которого А.И.Герцен называл «действительным главой революционного принципа во Франции» и «одним из величайших мыслителей нашего века».
Прудон был противником государственного насилия в любых формах: будь то конституционная монархия Луи Филиппа, бонапартистская империя, якобинская республика или революционная диктатура. Проанализировав опыт революции 1848 г., Прудон сделал вывод: революция несовместима с государством, а попытки реализовать утопии приверженцев государственного социализма (Луи Блана, Огюста Бланки и других), рассчитывавших овладеть властью и использовать ее как инструмент преобразований, ведут только к победе реакции и к поражению революции.
Если у Штирнера и Годвина, мало известных широкой публике, анархический идеал носил по преимуществу абстрактно-философский характер, а критика государства явно преобладала над конструктивными идеями, то Прудон развил и популяризировал анархическое мировоззрение, во многом подготовив появление поколения парижских коммунаров.
Задачей социализма в XIX в. Прудон считал достижение реального социального равенства и обеспечение реальной свободы (т.е. преодоление власти государства над человеком). Прудон избегал абстрактных схем, не занимался прожектерством, а стремился изучить и оценить уже существовавшие тенденции. Он говорил: «Я не предлагаю никакой системы; я требую уничтожения привилегий и рабства, я хочу равноправия... Предоставляю другим дисциплинировать мир».
Государственной власти, иерархии, централизации, бюрократии и праву Прудон противопоставил принципы федерализма, децентрализации, взаимности (мютюэлизма), свободного договора и самоуправления. Характеризуя современное общество, Прудон писал о круговой поруке буржуазии и власти, о сочетании централизации и монополизации с безудержной конкуренцией, пронизанной «духом несолидарности и корысти». Во имя свободы Прудон нападал на государство, во имя равенства – на собственность.
Прудон утверждал, что политическая свобода невозможна без экономического обеспечения и без децентрализации управления. «То, что называют в политике властью, – писал он, – аналогично и равноценно тому, что в политической экономии называют собственностью; эти две идеи равны друг другу и тождественны; нападать на одну – значит нападать на другую; одна непонятна без другой; если вы уничтожите одну, то нужно уничтожить и другую – и обратно».
Исходя из этого Прудон так формулировал собственное кредо: «Итак, то самое, что на экономическом языке называется нами взаимностью или взаимным обеспечением, в политическом смысле выражается словом федерация. Этими двумя словами определяется вся реформа наша в политике и в общественной экономии».
Прудон подчеркивал, что лишь на основе широчайшей и полной свободы личности, лишь в результате осознания людьми своих интересов и их взаимного согласования возможны истинная анархия, настоящий порядок и реальное единство.
Будучи противником рыночной экономики и неограниченной конкуренции, Прудон не стремился заменить их государственно-социалистической казармой и тотальной регламентацией. Говоря об «основном принципе верховности общего и подчиненности личного элемента» у всех социалистов-государственников (от Платона до Томаса Мора и Луи Блана), Прудон разъясняет: «Эта система коммунистическая, правительственная, диктаториальная, авторитарная, доктринерная, она исходит из того принципа, что личность существенно подчинена обществу; что только от общества зависят жизнь и права отдельного лица; что гражданин принадлежит государству, как дитя – семейству; что он находится вполне в его власти ... и обязан ему подчиняться и повиноваться во всем».
Основываясь на принципе равновесия, Прудон отстаивал и права общества, и права личности, отрицая как эгоистические, так и деспотические крайности. Чтобы избежать их, французский анархист рекомендовал разрушить государственную власть и социальную иерархию, заменив их добровольным союзом свободных личностей, общин и местностей. «Общество должно рассматривать не как иерархию должностей и способностей, а как систему равновесия свободных сил, где всем гарантированы одинаковые права, с условием нести одинаковые обязанности, равные выгоды за равные услуги. Следовательно, эта система существенно основана на равенстве и свободе, она исключает всякое пристрастие к богатству, рангам и классам».
Благодаря Прудону анархизм распространился по всей Европе, найдя целый ряд выдающихся приверженцев (Карло Писаканэ в Италии, Пи-и-Маргаль в Испании и другие). Историк анархизма Макс Неттлау пишет о Прудоне: «К несчастью, он умирал как раз в то время, когда возник Интернационал. Но в то же самое время огромная фигура Бакунина уже появилась, и на каких-нибудь 10 лет анархизм получил мощный толчок от этой замечательной личности».
15-летнего фигуранта «дела канских подростков» Никиту Уварова выпустили из СИЗО, передают адвокаты Владимир Васин и Татьяна Галеева. Это то самое дело, где детей задержали за подрыв здания ФСБ в Майнкрафте.
9 декабря 1842 г. родился Пётр Алексеевич Кропоткин — русский революционер-анархист, географ и геоморфолог, историк, философ и публицист, эволюционист, создатель идеологии анархо-коммунизма и один из самых влиятельных теоретиков анархизма.
По мнению П. А. Кропоткина, анархизм происходит из того же революционного протеста, того же людского недовольства, что и социализм; и результатом революции он видит установление «безгосударственного коммунизма». Новый общественный строй виделся ему как вольный федеративный союз самоуправляющихся единиц (общин, территорий, городов), основанный на принципе добровольности и «безначалья». Предполагалось коллективное ведение производства, коллективное распределение ресурсов и вообще коллективность всего, что относится к экономике, к сфере услуг, к человеческим взаимоотношениям. Коллектив представлял бы собой группу заинтересованных в своей деятельности людей, которые понимали бы, зачем и для кого они всё это делают, чего было бы достаточно для их добровольной деятельности.
Будучи пытливым учёным и высокообразованным человеком, П. А. Кропоткин пытался подвести под анархизм какую-либо научную основу и аргументированно показать его необходимость. Для него анархизм представлялся философией человеческого общества. Метод познания П. А. Кропоткина основан на едином для всех законе солидарности и взаимной помощи и поддержки. Он стремился доказать, что дарвиновское положение о борьбе за существование следует понимать как борьбу между видами и взаимопомощь внутри видов. Взаимная помощь и солидарность — двигатели прогресса.
Кропоткин исследовал взаимопомощь среди племён бушменов, готтентотов, эскимосов, выявил её роль в создании таких форм человеческого общежития, как род и община; в период Средневековья — цехи, гильдии, вольные города; в новое время — страховые общества, кооперативы, объединения людей по интересам (научные, спортивные и др. общества). В таких человеческих организациях отсутствуют начальники, отсутствует какая-либо принудительная власть, как мы сейчас понимаем это слово, а всё основано на необходимости, понимании, увлечённости людей своим делом. Нередко возникает такая ситуация, что человек не может развить свои способности и склонности либо вообще не имеет представления о том, что ему даётся лучше всего. Всё это происходит оттого, что государство ориентировано скорее на интересы некой идеальной, несуществующей в реальности личности, а не на людей, способности которых различны, что естественно.
"В Германии существовала школа писателей, которая смешивала государство с обществом, которая не могла представить себе общества без государственного подавления личной и местной свободы, отсюда и возникает обычное обвинение анархистов в том, что они хотят разрушить общество и государство и проповедуют возвращение к вечной войне каждого со всеми. Но государство — лишь одна из форм, которые принимало общество в течение своей истории".
(П. А. Кропоткин, «Государство и его роль в истории»)
По мнению П. А. Кропоткина, совершенно недопустимо отождествлять правительство и государство, ведь последнее включает в себя не только существование власти над определённой частью общества, но и сосредоточение управления, общественной жизни в одном центре. Наличие государства, помимо всего прочего, предполагает возникновение новых отношений как между различными группами населения, так и между отдельными членами общества.
П. А. Кропоткин отмечает, что через историю цивилизации проходят „два течения, две враждебные традиции: римская и народная, императорская и федералистская; традиция власти и традиция свободы. … Которое нам выбрать из этих двух борющихся течений … — сомненья быть не может. Наш выбор сделан. Мы пристаём к тому течению, которое ещё в двенадцатом веке приводило людей к организации, основанной на свободном соглашении, на свободном почине личности, на вольной федерации тех, кто нуждается в ней. Пусть другие стараются, если хотят, удержаться за традиции канонического и императорского Рима!“
В обосновании этого он отмечает, что в XII—XVI веках Европа была покрыта множеством богатых городов, их ремесленники, учёные, зодчие производили чудеса искусства, открывали многое в различных областях знаний, их университеты закладывали основу науки, караваны, пересекая океаны, не только пополняли казну, но и возлагали новые знания на алтарь географии. Современное же искусство, по мнению П. А. Кропоткина, превосходит средневековое только в скорости, в динамике своего развития, а отнюдь не в качестве.
Характерной чертой всех работ П. А. Кропоткина является придание единичной человеческой личности особого значения. Личность — душа революции, и только учитывая интересы каждого отдельного человека и давая ему свободу самовыражения, общество придёт к процветанию.
Народные массы всегда склонны к взаимопомощи, в рамках одной формации постоянно создаются, воспроизводятся и поддерживаются горизонтальные связи и соответствующие учреждения, основанные на координации и на согласовании интересов: род, обычное право, средневековый город, гильдия.
История не представляет собой непрерывной линии развития, скорее неизбежную цикличность. Египет, Азия, берега Средиземноморья, Центральная Европа — поочерёдно пребывали ареной исторического развития, и каждый раз по одному и тому же сценарию. Всё начиналось с первобытного племени, затем перерастало в стадию сельской общины, далее следовал период вольных городов, а затем государство, во время которого развитие продолжалось недолго, а потом и вовсе замирало.
Например, Древняя Греция: первобытно-племенной период, медленная смена на общинный строй, период республиканских городов, сопровождавшийся расцветом, но „с Востока повеяло дыханием восточных деспотических традиций“, и войны поспособствовали построению Великой Македонской империи Александра. „Водворилось государство, которое начало выжимать жизненные соки цивилизации, пока не настала смерть“, — писал П. А. Кропоткин, — и таких примеров бесчисленное множество: Древний Египет, Ассирия, Персия, Палестина и т. д.
Обосновывая тенденции, характерные для народных масс, П. А. Кропоткин говорит о крестьянах, сельской общине, где имеется тысяча общих интересов: хозяйственные, соседские; объединение с целью совместного орошения, осушения болот, пахотных работ и т. д. И, соответственно, данные проблемы проще решать сообща. Аналогичная ситуация с гильдиями купцов, цехами ремесленников.
Анархическая теория П. А. Кропоткина имеет особый интерес в связи с критикой капитализма и поведения государства при капитализме. Традиционно считают, что государство есть утверждение идеи высшей справедливости в обществе и что капитализм привносит теорию невмешательства (фр. «laisser faire, laissez passer») — пусть делают, что хотят. Но в той же революционной Франции правительство позволяет нажиться за счёт рабочих, попросту не вмешиваясь. Якобинский конвент: за стачку, за образование государства в государстве — смерть!
Из ситуации возникает неизбежная дилемма, как пишет П. А. Кропоткин: „Или государство должно быть разрушено, и в таком случае новая жизнь возникнет в тысяче и тысяче центров, на почве энергической, личной и групповой инициативы, на почве вольного соглашения. Или государство раздавит личность и местную жизнь, завладеет всеми областями человеческой деятельности, принесёт с собой войны и внутреннюю борьбу из-за обладания властью, поверхностные революции, лишь сменяющие тиранов, и — как неизбежный конец — смерть.“ Если вы хотите, как мы, чтобы полная свобода индивидуума и его жизни были уважаемы — вы поневоле принуждены будете отвергнуть владычество человека над человеком, какого бы вида оно ни было; вы будете принуждены принять принципы анархизма, которые вы так долго отвергали».
В своих философских воззрениях Кропоткин был последователем Огюста Конта и Герберта Спенсера. Критически относился к «метафизической» традиции. Упрекал в «схоластике» представителей немецкого классического идеализма, в первую очередь Гегеля. На смену «отвлечённому философствованию», считал Кропоткин, должен прийти «истинно научный метод». Общественным идеалом Кропоткина был анархический (безгосударственный) коммунизм, в котором революционным путём (социальная революция) будет полностью ликвидирована частная собственность. Будучи убеждённым противником любой формы государственной власти, Кропоткин не принимал идею диктатуры пролетариата.
По мнению П. А. Кропоткина, анархизм происходит из того же революционного протеста, того же людского недовольства, что и социализм; и результатом революции он видит установление «безгосударственного коммунизма». Новый общественный строй виделся ему как вольный федеративный союз самоуправляющихся единиц (общин, территорий, городов), основанный на принципе добровольности и «безначалья». Предполагалось коллективное ведение производства, коллективное распределение ресурсов и вообще коллективность всего, что относится к экономике, к сфере услуг, к человеческим взаимоотношениям. Коллектив представлял бы собой группу заинтересованных в своей деятельности людей, которые понимали бы, зачем и для кого они всё это делают, чего было бы достаточно для их добровольной деятельности.
Будучи пытливым учёным и высокообразованным человеком, П. А. Кропоткин пытался подвести под анархизм какую-либо научную основу и аргументированно показать его необходимость. Для него анархизм представлялся философией человеческого общества. Метод познания П. А. Кропоткина основан на едином для всех законе солидарности и взаимной помощи и поддержки. Он стремился доказать, что дарвиновское положение о борьбе за существование следует понимать как борьбу между видами и взаимопомощь внутри видов. Взаимная помощь и солидарность — двигатели прогресса.
Кропоткин исследовал взаимопомощь среди племён бушменов, готтентотов, эскимосов, выявил её роль в создании таких форм человеческого общежития, как род и община; в период Средневековья — цехи, гильдии, вольные города; в новое время — страховые общества, кооперативы, объединения людей по интересам (научные, спортивные и др. общества). В таких человеческих организациях отсутствуют начальники, отсутствует какая-либо принудительная власть, как мы сейчас понимаем это слово, а всё основано на необходимости, понимании, увлечённости людей своим делом. Нередко возникает такая ситуация, что человек не может развить свои способности и склонности либо вообще не имеет представления о том, что ему даётся лучше всего. Всё это происходит оттого, что государство ориентировано скорее на интересы некой идеальной, несуществующей в реальности личности, а не на людей, способности которых различны, что естественно.
"В Германии существовала школа писателей, которая смешивала государство с обществом, которая не могла представить себе общества без государственного подавления личной и местной свободы, отсюда и возникает обычное обвинение анархистов в том, что они хотят разрушить общество и государство и проповедуют возвращение к вечной войне каждого со всеми. Но государство — лишь одна из форм, которые принимало общество в течение своей истории".
(П. А. Кропоткин, «Государство и его роль в истории»)
По мнению П. А. Кропоткина, совершенно недопустимо отождествлять правительство и государство, ведь последнее включает в себя не только существование власти над определённой частью общества, но и сосредоточение управления, общественной жизни в одном центре. Наличие государства, помимо всего прочего, предполагает возникновение новых отношений как между различными группами населения, так и между отдельными членами общества.
П. А. Кропоткин отмечает, что через историю цивилизации проходят „два течения, две враждебные традиции: римская и народная, императорская и федералистская; традиция власти и традиция свободы. … Которое нам выбрать из этих двух борющихся течений … — сомненья быть не может. Наш выбор сделан. Мы пристаём к тому течению, которое ещё в двенадцатом веке приводило людей к организации, основанной на свободном соглашении, на свободном почине личности, на вольной федерации тех, кто нуждается в ней. Пусть другие стараются, если хотят, удержаться за традиции канонического и императорского Рима!“
В обосновании этого он отмечает, что в XII—XVI веках Европа была покрыта множеством богатых городов, их ремесленники, учёные, зодчие производили чудеса искусства, открывали многое в различных областях знаний, их университеты закладывали основу науки, караваны, пересекая океаны, не только пополняли казну, но и возлагали новые знания на алтарь географии. Современное же искусство, по мнению П. А. Кропоткина, превосходит средневековое только в скорости, в динамике своего развития, а отнюдь не в качестве.
Характерной чертой всех работ П. А. Кропоткина является придание единичной человеческой личности особого значения. Личность — душа революции, и только учитывая интересы каждого отдельного человека и давая ему свободу самовыражения, общество придёт к процветанию.
Народные массы всегда склонны к взаимопомощи, в рамках одной формации постоянно создаются, воспроизводятся и поддерживаются горизонтальные связи и соответствующие учреждения, основанные на координации и на согласовании интересов: род, обычное право, средневековый город, гильдия.
История не представляет собой непрерывной линии развития, скорее неизбежную цикличность. Египет, Азия, берега Средиземноморья, Центральная Европа — поочерёдно пребывали ареной исторического развития, и каждый раз по одному и тому же сценарию. Всё начиналось с первобытного племени, затем перерастало в стадию сельской общины, далее следовал период вольных городов, а затем государство, во время которого развитие продолжалось недолго, а потом и вовсе замирало.
Например, Древняя Греция: первобытно-племенной период, медленная смена на общинный строй, период республиканских городов, сопровождавшийся расцветом, но „с Востока повеяло дыханием восточных деспотических традиций“, и войны поспособствовали построению Великой Македонской империи Александра. „Водворилось государство, которое начало выжимать жизненные соки цивилизации, пока не настала смерть“, — писал П. А. Кропоткин, — и таких примеров бесчисленное множество: Древний Египет, Ассирия, Персия, Палестина и т. д.
Обосновывая тенденции, характерные для народных масс, П. А. Кропоткин говорит о крестьянах, сельской общине, где имеется тысяча общих интересов: хозяйственные, соседские; объединение с целью совместного орошения, осушения болот, пахотных работ и т. д. И, соответственно, данные проблемы проще решать сообща. Аналогичная ситуация с гильдиями купцов, цехами ремесленников.
Анархическая теория П. А. Кропоткина имеет особый интерес в связи с критикой капитализма и поведения государства при капитализме. Традиционно считают, что государство есть утверждение идеи высшей справедливости в обществе и что капитализм привносит теорию невмешательства (фр. «laisser faire, laissez passer») — пусть делают, что хотят. Но в той же революционной Франции правительство позволяет нажиться за счёт рабочих, попросту не вмешиваясь. Якобинский конвент: за стачку, за образование государства в государстве — смерть!
Из ситуации возникает неизбежная дилемма, как пишет П. А. Кропоткин: „Или государство должно быть разрушено, и в таком случае новая жизнь возникнет в тысяче и тысяче центров, на почве энергической, личной и групповой инициативы, на почве вольного соглашения. Или государство раздавит личность и местную жизнь, завладеет всеми областями человеческой деятельности, принесёт с собой войны и внутреннюю борьбу из-за обладания властью, поверхностные революции, лишь сменяющие тиранов, и — как неизбежный конец — смерть.“ Если вы хотите, как мы, чтобы полная свобода индивидуума и его жизни были уважаемы — вы поневоле принуждены будете отвергнуть владычество человека над человеком, какого бы вида оно ни было; вы будете принуждены принять принципы анархизма, которые вы так долго отвергали».
В своих философских воззрениях Кропоткин был последователем Огюста Конта и Герберта Спенсера. Критически относился к «метафизической» традиции. Упрекал в «схоластике» представителей немецкого классического идеализма, в первую очередь Гегеля. На смену «отвлечённому философствованию», считал Кропоткин, должен прийти «истинно научный метод». Общественным идеалом Кропоткина был анархический (безгосударственный) коммунизм, в котором революционным путём (социальная революция) будет полностью ликвидирована частная собственность. Будучи убеждённым противником любой формы государственной власти, Кропоткин не принимал идею диктатуры пролетариата.
Сегодня День Рождения молодого математика и анархиста Азата Мифтахова. Уже третий год подряд он встречает его в тюрьме.
Мы были в шоке, когда год назад его приговорили к 6 годам колонии по делу о разбитом (кем-то) окне офиса ЕР. Сейчас, видя как режим готов превратить в ад жизнь десятков миллионов людей, мы вряд ли уже способны удивляться тюремным срокам. Но мы ждем, что Азат выдержит, выйдет, вернется к родным, к друзьям, к своим математическим исследованиям.
Если есть несколько минут, то напишите ему: Кировская область, г. Омутнинск, ул. Трудовых резервов, 125, ФКУ ИК-17, 612744, Мифтахову Азату Фанисовичу 1993 г.р.
#freeAzat
Азат значит свободный!
Мы были в шоке, когда год назад его приговорили к 6 годам колонии по делу о разбитом (кем-то) окне офиса ЕР. Сейчас, видя как режим готов превратить в ад жизнь десятков миллионов людей, мы вряд ли уже способны удивляться тюремным срокам. Но мы ждем, что Азат выдержит, выйдет, вернется к родным, к друзьям, к своим математическим исследованиям.
Если есть несколько минут, то напишите ему: Кировская область, г. Омутнинск, ул. Трудовых резервов, 125, ФКУ ИК-17, 612744, Мифтахову Азату Фанисовичу 1993 г.р.
#freeAzat
Азат значит свободный!
