Статистика ВК сообщества "Юсуповский Дворец на Мойке"

Театр Юсуповского дворца знаменит своей камерностью и красотой отделки. Однако, только на экскурсии «Открывая занавес» вы можете попасть за кулисы театра и увидеть небольшую буфетную. Как и сам театральный зал, она оформлена в конце XIX века в стиле рококо.
Пройдя буфетную, через потайную дверь можно попасть в артистические гримёрные и на сцену.

Самой главной роскошью Санкт-Петербурга и украшением дворцов были цветы и растения. Зимний сад в Юсуповском дворце существовал почти пятьдесят лет. На его месте в 1890-х годах была оформлена Дубовая столовая.
В 1840-х гг. Юсуповы пригласили для работ во дворце архитектора Б. Симона. На месте двух оранжерей слева и справа от Парадного вестибюля он выполнил оформление Гобеленовой залы в стиле Людовика XV и Зимнего сада в мавританском стиле.
Работы завершились к февралю 1845 г. и, как водится, это событие было отмечено балом, который состоялся 8 февраля. Вот как описывал Зимний сад один из участников бала, Б.М. Федоров:
«Сад, близ Танцевальной залы, и в феврале месяце казался одним из чудес тысячи и одной ночи. Представьте залу в восточном вкусе с открытыми арками; на гранитном помосте красиво расположены цветники, кустарники и деревья восточных стран. Посредине большой мраморный водоем; из него бьет жемчужной струи фонтан до самых сводов зала; между двух арок в углублении журчит еще один водомет из головы фавна, льющийся в раковину, прикрепленную к стене, и падающий в виде кристальной струи из одной чаши в другую. Все здесь дышало свежестью и прохладой. Нежная зелень и цветы приятно отделялись от белых столбов зала и гранитного помоста. Из-за деревьев красиво возвышались мраморные статуи, и сквозь открытые окна виден был двойной спуск с великолепной лестницы. Украшенная статуями и уставленная померанцевыми деревьями, она казалась продолжением Зимнего сада, и с верхней ее террасы под высоким сводом роскошно нагибались виноградные лозы и плющ».

Из письма княгини Татьяны Александровны Юсуповой своей свекрови Зинаиде Ивановне в Париж
1859 год

"Дорогая мама, Наконец-то Петербург просыпается, начались балы и веселье. Как-то на днях вечером у Паскевичей играли спектакль. Ирена замечательная актриса, Жеребцова и сын княгини Луизы Голицын играли тоже очень хорошо, что же касается до остальных, то они показали себя никудышными актерами. ...
Все в ожидании больших приемов в Михайловском дворце. Бал обычный должен будет превратиться в бал костюмированный, когда вдруг в разгаре праздника появятся некие таинственные маски. Говорят, будут шесть женщин одного роста, одетых совершенно одинаково, будут пилигримы, пьеро, времена года, месяцы, дни и тому подобное. Наконец, будут живые картины. Обо всем увиденном я представлю Вам подробный отчет".

22 января 1903 г. В Зимнем дворце состоялся знаменитый костюмированный бал. Вот как великий князь Александр Михайлович описывал танец Зинаиды Николаевны: «На балу шло соревнование за первенство между великой княжной Елисаветой Федоровной (Эллой, сестрой императрицы Александры Федоровны) и княгиней Зинаидой Юсуповой. Сердце мое ныло при виде этих двух «безумных увлечений» моей ранней молодости. Я танцевал до тех пор, пока очередь не дошла до «русской». Княгиня танцевала этот танец лучше любой заправской балерины, на мою же долю выпали аплодисменты и молчаливое восхищение».

Ксения Николаевна Юсупова-Шереметева-Сфири родилась в 1942 году.
Внучка Феликса Феликсовича и Ирины Александровны Юсуповых.
Эта картина подарена ею Юсуповскому дворцу

Одна из самых романтических прогулок в нашем дворце знаменитого музыканта Игоря Бутмана в счастливый день жизни.

Из письма князя Феликса Юсупова своей невесте, княжне императорской крови Ирине Александровне Романовой

«Дорогая Ирина, надеюсь, Вы не рассердитесь на меня, что я Вас называю по имени, но не все ли равно, немного раньше или позже. Я так часто себе его мысленно повторяю, думая о Вас, что в письме к Вам было бы неискренно его пропускать. Тем более, что мы решили с Вами иметь искренние отношения, без всяких предрассудков… По вечерам много читаю, думаю о Вас, о наших разговорах, а также о том, что скоро Вас увижу. Теперь я вижу, как трудно мне жить без Вас, и меня все тянет туда, где Вы. Как странно судьба сводит людей. Думал ли я, когда-нибудь, что в Вашей маленькой, неопытной головке уже существуют такие установившиеся взгляды на жизнь, и что мы с Вами эту жизнь понимаем и чувствуем одинаково. Таких людей, как мы с Вами, очень мало в этом мире и понять нас другим почти невозможно…» .

КАК ЮСУПОВЫ ПРИГЛАШАЛИ НА БАЛ

Зима в Петербурге была самым веселым временем, когда устраивались многочисленные балы, рауты и приемы. Светская жизнь, будь то императорский прием, бал или частный раут, начиналась с приглашения. Это только кажется, что так просто созвать гостей. Важно было не только никого не забыть, но и пригласить, согласно правилам этикета, в установленное время, не раньше и не позже, учесть всех членов семьи, количество танцующих дам и кавалеров, составить план шествия к столу.
У Юсуповых, как, впрочем, и у каждой семьи, занимающейся этим трудным делом – организацией приемов и балов, были специальные книги – «Особы, посещающие Их Сиятельств».
Вот, например, одна из первых книг Его Сиятельства князя Бориса Николаевича Юсупова, которая датируется 1839 г. Это пофамильные списки, куда внесены все взрослые члены семьи, как мужчины, так и дамы. Начинается книга семьей Куракиных, потом следует многочисленный клан Голицыных (19 человек), Долгорукие, Строгановы, Трубецкие, Нарышкины, Бартеневы, Толстые, Лобановы-Ростовские, Орловы, Волконские, Шуваловы, всего 235 человек. Весь высший свет того времени.
Помимо этого, были отдельные списки, составленные в алфавитном порядке. К ним прибегали, когда нужно было отыскать чей-либо адрес.
Напротив каждой фамилии указывался придворный чин, например – «Его Превосходительство Николай Федорович Аренд – лейб-медик» или просто «Граф Антон Степанович Апраксин – офицер Кавалерийского полка». Далее был дан точный адрес: «Князь Голицын Александр Владимирович – в гостинице «Париж» или «Князь Куракин Александр Борисович с супругой в Гороховой дом Чернышева».
Отдельным списком шли «Высочайшие лица», нередкие гости на балах у Юсуповых: «Его Императорское Величество Государя, Ея Императорское Величество Государыню (вдовствующую императрицу Марию Федоровну – Н.З.), Ея Императорское Величество Государыню Александру Федоровну, наследника Александра Николаевича» и всех великих князей.
Далее шел Императорский двор, примечательно, что так и было написано «При Дворные особы», начиная с министра двора Александра Федоровича Адлерберга с семейством. Это Гофмейстеры, Обер-Гофмаршал, Обер-Шенк, Обер-Шталмейстер, Обер-Егермейстер, гофмаршалы и гофмейстерины двора, статс-дамы, министры.
И, конечно же, дипломатический корпус, ведь Санкт-Петербург был столицей Российской империи, где находились посольства различных государств: французское, датское, неаполитанское, нидерландское, сардинское, американское, баварское английское, бразильское – с именами и титулами послов и их адресами.
При приглашении следовало учесть и семейное положение, для этого составляли отдельные списки дам с дочерьми и мужьями, а также холостых кавалеров.
Эти списки представляют собой пространные листы, с пометками и поправками. Для того, чтобы упростить доставку приглашений, все они сводились в единый список по территориальному признаку, и пригласительные билеты распределялись между прислугой.
Лакеи, дворецкий, чиновники канцелярии развозили и разносили по городу многочисленные приглашения. Но на этом дело не заканчивалось. Гости должны были дать ответ на полученное приглашение.
После получения ответа напротив каждой фамилии делали пометку «Зв» – «зван» и «+» в случае, если он дал согласие. Или же пометка «болен» или «больна» а то и просто «отказ». Светская жизнь столицы была настолько насыщена, что повсюду поспеть было невозможно. Из 64 человек, например, приглашенных на обед в январе 1845 г., четверо отказались, а месяц спустя из 66 особ, званых на ужин, «кушало 59 особ».

Подготовкой бала занимался целый штат прислуги.

Из мемуаров князя Феликса Юсупова

В бельэтаже находились отцовские апартаменты, окнами на Мойку. Комнаты были некрасивы, но уставлены всякими редкостями. Картины, миниатюры, фарфор, бронза, табакерки и проч. В ту пору в обжедарах я не смыслил, зато обожал, видимо наследственно, драгоценные камни. А в одной из горок стояли статуэтки, которые любил я более всего: Венера из цельного сапфира, рубиновый Будда и бронзовый негр с корзиною брильянтов. Рядом с отцовым кабинетом помещалась «мавританская» зала, выходившая в сад. Мозаика в ней была точной копией мозаичных стен одной из зал Альгамбры. Посреди бил фонтан, вокруг стояли мраморные колонны. Вдоль стен диваны, обтянутые персидским штофом. Зала мне нравилась восточным духом и негой. Частенько ходил я сюда помечтать. Когда отца не было, я устраивал тут живые картины. Созывал всех слуг-мусульман и сам наряжался султаном. Нацеплял матушкины украшенья, усаживался на диван и воображал, что я – сатрап, а вокруг – рабы… Однажды придумал я сцену наказания провинившеюся невольника. Невольником назначил Али, нашего лакея-араба. Я велел ему пасть ниц и просить пощады. Только я замахнулся кинжалом, открылась дверь и вошел отец. Не оценив меня как постановщика, он рассвирепел. «Все вон отсюда!» – закричал он. И рабы с сатрапом бежали. С тех пор вход в мавританскую залу был мне воспрещен.

Зинаиду Ивановну Юсупову современники называли «звездой первой величины».

Красота Зинаиды Ивановны была идеалом эпохи, современники подчеркивают ее легкость, эфирность, удаленность от жизненных проблем. Это своеобразный античный идеал красоты.

Вот, например строки П.А. Вяземского:
Воздушных областей царица молодая,
Вы были неземной и, над землей порхая,
Скользили по цветам на крыльях ветерка…