Статистика ВК сообщества "Психолог Юлия Сыпачевская"

КАК ОНИ МОГЛИ СО МНОЙ ТАК ПОСТУПИТЬ? ИЛИ ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ «ОБ МЕНЯ»

На улице ко мне подошёл милый котик и сказал: мурмяу! Я дала ему влажного корма, он с удовольствием умял, после боднул меня в ногу и подставил бок: «А теперь — гладить!». Пока гладила, мурчали мы оба. Любовь, да? Вовсе нет. Ничего личного. Котик хотел есть, тискаться и общаться, и пришел удовлетворить об меня возникшую потребность. Если бы на моём месте был кто-то другой с кормом и обнимашками, котик делал бы то же самое.

Под одним из прошлых постов мне написали, что неправильно говорить «об вас» или «об меня». Говорить может и неправильно, но я не знаю другого подходящего термина для явления, когда обращаются не лично к вам, и говорят не лично с вами, а об вас. Вы когда-нибудь видели пьяных людей на улице, которые идут на подкашивающихся ногах и бубнят себе под нос? Останавливаются, бубнят об прохожих, об деревья, им абсолютно не важно, кому адресовать свой бессвязный текст: воздуху, берёзе, соседу Васе или витрине магазина. Многие трезвые делают так же: говорят об других как о берёзу.

«Со мной» — это когда интересую конкретно я, и хочется пообщаться именно со мной. «Об меня» — это когда я случайно подвернулась человеку, которому захотелось что-то выплеснуть, не важно об кого. Понимание этой разницы важно для того, чтобы не мучиться вопросами плана «За что они так со мной, почему они так со мной поступили?». При этом суть мучений и самокопаний — в попытках найти, что же лично со мной конкретно не так, что вызвало такие-то и такие-то (обычно очень нехорошие) их действия по отношению ко мне. Тогда как в действительности тут нет вообще ничего личного, и действия были совершены об меня.

«Об меня» — это термин для обозначения взаимодействия с человеком при отсутствии какого-либо личного интереса к этому человеку. То есть инициатор взаимодействия совершил данное взаимодействие с Васей только потому, что именно Вася случайно оказался в это время в этом месте, где инициатору захотелось совершить это взаимодействие. Но если бы вместо Васи там оказались Маша, или Петя, или Сигизмунд Лазаревич, то всё прошло бы точно так же. Потому что у инициатора просто чего-то там накопилось внутри, и ему нужно это выплеснуть. Не важно, об кого именно, просто этот кто-то случайно оказался рядом и случайно послужил триггером.

По этой же модели некоторые родители выплёскивают тревогу, гнев, стыд и прочую фрустрацию об своих детей, а выросшие дети мучаются вопросом: «Как они могли со мной так поступать? За что они со мной так?». Маленькие дети уверены, что они — центр мира, что весь мир вращается вокруг них, что это они своим поведением создают события вокруг себя. У родителей плохое настроение? Это потому что я плохо себя вел. Папа не приходит? Это я плохой, это лично меня он не хочет видеть. Будто вы, Петя, Вася, Таня, Марина — это лично вы спровоцировали. Для детей это естественный этап взросления — считать себя центром мира, влияющим на все события вокруг.

Со временем важно помочь ребёнку сформировать навык по различению «со мной» и «об меня», а потом — умение выбирать адекватную реакцию: «Ну бубнит себе кто-то что-то об меня, я-то тут причём? Хочу ли я включаться? Хочу ли я чего-то от этого общения? Какая моя реакция будет сейчас уместной?». Но многие взрослые уверены, что общаются лично с ними, и не отличают «со мной» от «об меня». Стихийно включаются, пытаются бубнильщику что-то доказывать, без понимания, что человек просто разгружает об других свой внутренний танкер с накопившимися аффектами.

Если Маня гасит об Петю свою тревогу: «Вечно ты без шапки ходишь, доведешь меня до инфаркта»,— то это разговор не с Петей, а об Петю, и выгрузка Маниных аффектов. Чтобы говорить с Петей, придется привычную фразу «Петя, надень шапку, тебе холодно» поменять на «Петя, ты не замерз»? Услышать и принять ответ «Мне тепло, шапка не нужна».

Говорить с кем-то, а не об кого-то — это видеть, слышать, чувствовать, понимать чужие потребности и откликаться на них. Или не откликаться. Мол, Мань, я вижу, что ты тревожишься, но мне действительно тепло. Хочешь, поговорим о том, что тебя тревожит? И тогда Маня может ответить: «Знаешь, Петь, мне в детстве ухо надуло, я месяц в больнице провалялась. Кормили гадостью и ставили болючие уколы. Когда я вижу тебя без шапки, я вспоминаю тот опыт и мне тревожно. Я пытаюсь надеть на тебя шапку, чтобы погасить свою тревогу. Но если тебе тепло, это хорошо. Ладно, идём в парк, я в шапке, а ты без».

Наши психотравматичные страхи, тревоги, стыд — те самые аффекты, которые спускаются сизой пеленой и отгораживают нас от собеседника. Чтобы общаться с, а не об, важно быть в контакте со своими чувствами, чтобы внутренние монстрики были рассажены по лавкам с ярлычками: здесь сидит Тревожка, здесь Обидка, а здесь Недолюбленка. Когда я вижу кого-то без шапки, моя Тревожка срывается с лавки с криками: «Аааа, мы все умрем!» несётся спасать и цеплять на других шапки. Или, когда мне отказывают, Недолюбленка надувает губки: «Стыдоооба-то какая, я ничтожество, меня отвергли» погружает меня в стыд. Если эти монстрики неуправляемы, они выпрыгивают об окружающих, и тогда говорить с — невыполнимая задача.

И классический вопрос: делать-то что? Прежде чем включаться, реагировать на окружающих и бросаться в бой, пробуйте разобраться: а сейчас говорят с вами или об вас? Вас видят, слышат, чувствуют? Вы есть в этой коммуникации? А вы сейчас говорите с человеком или об него? Если Маня внимательно слушает, изучает ваши потребности, говорит «я-сообщениями», не спускает на вас Тревожку, то она говорит с вами. Если же лично до вас ей нет дела, она говорит, как тот пьяный об берёзу, то вы для неё — объект для слива аффектов или получения ресурсов. Делиться ли в этом случае своими ресурсами в ответ — личное дело каждого.

[id138918864|Юлия Сыпачевская]

БЕЗ ВНЯТНОГО ТЗ — РЕЗУЛЬТАТ ХЗ

Я обнаружила ещё одну негативную психологическую модель, которой обучают в школе. Позже эта модель может стать ведущей привычкой и серьёзно испортить жизнь. Вы замечали, что школьное обучение строится на незавершенных процессах, которые слабо связаны между собой? И почти не ставит целью получение результатов, которые можно реализовать в реальной жизни? Звучит сложно, сейчас поясню.

Например, процессы: «я учу английский, физику, химию, биологию, ОБЖ» — сборная солянка из незавершенных процессов. Кто из нас в школе не учил английский или другой иностранный? Почти все учили. Но если случайного человека на улице спросить на английском: как пройти в библиотеку? Сколько человек из ста ответят? Почти все учили русский, сколько из ста напишут хорошее эссе без ошибок? Все учили анатомию, сколько из ста покажут рукой, где находится печень или почки? Не говоря о том, как поддерживать здоровье.

Дети учатся 10-12 лет фулл тайм, и помимо этого нужны репетиторы. И даже школа + репетиторы на выходе не дают внятных жизненных результатов. Нас учили-учили, но так и не научили. Заметьте, это сейчас не назидание, я тоже те самые «они», которые учились процессам без внятных результатов. Я тоже делаю ошибки и тоже говорю на «жестовом» английском — умею внятно показать пальцем, чего хочу. Больше десяти лет почти всех нас учили участию в процессах без внятной постановки результатов. Речь о реальных жизненных результатах, а не обозначенных в школьной документации.

Аттестаты, дипломы и прочие ламинированные бумажки — это просто подтверждение того, что мы находились в определённое время внутри стен школы или вуза, больше они не говорят ни о чём. Как я понимаю? Наймите на работу сто случайных выпускников с красными дипломами, сколько из них смогут хорошо работать? И это считается нормой, что после десяти-двенадцати лет школы, и четырёх-семи вуза человек приходит на работу, и опаньки, а как работать? Помните школьное: я учил! Но учить — это процесс. Результат — умение.

Цель школьного и вузовского обучения зачастую — получение диплома, а не умения. Это же в автошколах — там в среднем случае учат как получить права, а не хорошо и безопасно водить. Снова, как я это понимаю? Попросите сто случайных водителей припарковаться параллельной парковкой. Сколько из них смогут? Это не говоря об умении хорошо и безопасно водить.

Многие из нас пропитаны этой анти-моделью: постоянно быть занятыми в процессах, выматываться и не получать желаемых результатов. Потому что... желаемый результат не ставится заранее. А если он не поставлен, то как понять, к чему я хочу прийти? Например, какой должна быть моя работа, чтобы она приносила радость и деньги? А каких отношений я хочу? А жизнь в целом — какая мне нужна?

Мы настолько привыкли к модели жизни случайными процессами, что когда я говорю о результатах, многие люди просто не верят, что возможно планировать и получать желаемое. Потому что нет положительного опыта, и вообще — так не принято. Многие ли планируют хорошие качественные отношения? Или желаемый образ жизни? Мечтать — да, и то с трудом. Планировать, осваивая новые навыки для получения желаемого — редко.

Сюда же добавляем установки: «Хорошее может где-то и есть, но не про мою честь» + привычную многим из нас модель воспитания стыдом + страх ошибок. Вместе всё это даёт ядовитую смесь. Человек не планирует результаты, плывёт в процессах, которые ему случайно попались. Не знает или не верит, что можно планировать и получать то, что будет радовать.

Что делать

Вводить в свой обиход новые психологические привычки — в важных делах ставить результаты и тестировать: я иду к результату? Или мимо? Например, результат — хорошие, глубокие, радующие отношения. Что мне нужно сделать, чтобы их построить? Какие инструменты нужны? Где взять инструменты? Как этому научиться и кто может научить? Что именно мне нужно сделать, чтобы научиться? Каковы критерии того, что я иду в верном направлении?

К результату ведёт путь, который можно планировать + набор действий, который может вести в верном направлении или в противоположном. Умение строить верные планы и делать нужные действия по достижению — это набор навыков, а не только везение. Но школьное «я учил» зачастую означает — «я пробовал, не получилось, опускаю лапки».

Годы закрепления такой модели, и получаем «констатацию» факта — «у меня не получается, мне не везёт». Чтобы получилось, нужны навыки, а модель «я учил» как процесс их, увы, не предполагает. Поэтому привычную модель «я учил» можно заменять на «каких результатов я хочу и что мне нужно сделать, чтобы к этому прийти».

[id138918864|Юлия Сыпачевская]

*ТЗ (техническое задание) — это документ, в котором фиксируются требования к проекту и чётко прописываются требования к итоговому продукту.

ДА ТЫ УСПОКОЙСЯ!

Замечали диалоги, когда спрашиваешь людей о чём-то конкретном, а они начинают успокаивать? Например, звоню в службу доставки:
- Подскажите, когда придёт посылка?
- Не беспокойтесь, посылка в пути, скоро будет.
- Я не беспокоюсь, я хочу знать когда ждать.

Я спрашиваю о конкретном времени, чтобы понять, рассчитывать ли на получение ближайшее время. Но оператора, скорее всего, уже достали такими вопросами, и он начинает разговор с того, чтобы успокоить и снять напряжение.

Это распространённая модель, когда в ответ на конкретный внятный вопрос начинают успокаивать. Жду парикмахера, который опаздывает, спрашиваю админа:
- Во сколько ждать мастера?
- Не беспокойтесь, он в пути, скоро будет.
- Я не беспокоюсь, я хочу планировать своё время.

Мой вопрос о конкретных действиях — когда придёт? Я не отправляю запрос на успокоение, только чёткое рацио: скажите время прихода. Мне отвечают о чувствах. В этом и есть разрыв коммуникации — на запрос о конкретике отвечают о чувствах.

Противоположная модель — человек отправляет запрос на успокоение, ему отвечают конкретно. Еду в междугородном автобусе, рядом женщина, которая всю дорогу суетится, тревожится, звонит, отвечает на смски. Она говорит водителю:
- Беспокоюсь, что опаздываем, внуки будут ждать на вокзале, там жарко, сгорят под солнцем.
- Женщина, автобус прибывает по расписанию.

Женщина продолжает суетиться и переспрашивать. Опустим детали, сейчас это просто пример и учебный материал — она не спрашивала время прибытия, а делилась чувствами и эмоциями — тревогой о внуках. Конечно, водитель не психолог, он и не должен верно подбирать тип коммуникации. Но если пофантазировать, ответ мог бы быть таким: не беспокойтесь, мы идём по расписанию, а на вокзале тенты, можно укрыться от солнца. Одна фраза, а у женщины — час спокойствия до прибытия.

Дети часто говорят родителям о чувствах, делятся своими страхами, а родители отвечают из взрослой позиции. Тогда ребёнок не чувствует себя услышанным и принятым. Ребёнок говорит — лев под кроватью! Рациональный родитель начинает рассказывать, что лев туда не поместится. Ребёнок и сам это знает, но ему всё равно страшно, он ждёт поддержки, а не аргументов.

И с самими собой мы так же общаемся — когда боимся или стыдимся из детской позиции, а отвечаем себе из взрослой. Это смещённая транзакция, она не закрывает детскую эмоцию. Как у женщины из примера или когда дети хотят чтобы их поддержали и убаюкали, а им — конкретику. Поэтому лайфхак — научиться замечать, из какой части вы тревожитесь — если из детской, то и самоподдержка важна по-детски эмоциональная, как ребёнку из примера со львом. А вот если наоборот, из рацио — тут пригодятся доводы о действиях.

[id138918864|Юлия Сыпачевская]

ЭМОЦИОНАЛЬНО ЗАРЯЖЕННЫЕ СЛОВА-ПУСТЫШКИ, ИЛИ ПРИВЕТ МАНИПУЛЯТОРАМ

• Я — лентяйка;
• Ты — слабак;
• Я — эгоист;
• Она — плохая жена и мать;
• Они — бессовестные.

Ленивый, жадный, бессовестный, честный, умный, глупый, сильный, слабый, плохой, хороший — абстракции-пустышки, которые несут эмоцию и оценку, и ничего не говорят о реальности. Для одного ленивый тот, кто встал в 5:15 утра вместо пяти, для другого — молодец, заботится о себе. То, что один сочтёт жадностью, для другого может быть бережливостью и разумными тратами. Или наоборот. Для кого-то слабак, а для меня — человек, который не тратит ресурсы впустую.

Иногда наблюдаю за спорами в соцсетях. Люди не договорились о значениях слов, ленивый — это как? Бессовестный, честный, умный, глупый — это как? Люди насыпали прилагательных, выражающих своё личное представление помноженное на эмоцию, вместе с этим не имеющих ничего общего с объективной реальностью. Каждый искренне расшибается, доказывая свою правоту. При том, что правы оба, оба говорят вообще о разном. Один доказывает что клубника красная, другой, что холодная.

Есть конкретика: глаголы, описывающие что мы имеем в виду под этими словами. Не ленивый, а сплю до десяти, потом еще полчаса валяюсь и не хочу делать уборку. Не слабый, а не могу отжаться пять раз. Или не хочу отжиматься. Если вы спросите десятерых «сильный — это как»? Один ответит — это когда жмёт штангу 100 раз, другой — это когда держит стресс. Это абстракции, которые каждый интерпретирует на свой лад.

И это же одна из основных ошибок при постановке целей: хочу быть уверенным, сильным, важным, значимым, умным, богатым. Эти слова передают эмоцию — каким я хочу себя ощущать? И ни слова о том, что конкретно нужно делать. Хочу стать сильной — абстракция. Если перевести абстрактное прилагательное во внятные действия — хочу приседать 10 раз за 10 секунд, потом пробегать стометровку за 15 секунд, после этого восстанавливаться за 5 минут, реальность сразу же обретает очертания. После того, как критерии заданы, проясняется что именно нужно делать, рассеивается манипуляция или самобичевание.

Чтобы оценить хорошесть, плохость, лень, слабость, неадекватность, нужна эталонная линейка хорошести, активности, силы и прочего. Которой в принципе не существует. Когда говорят оценки-пустышки, человека пытаются измерить несуществующей линейкой и сказать: видишь отметку на линейке? Я сам её придумал и выдаю за эталонную. А ты не дотягиваешь. Эти линейки живут только во внутреннем мире оценщика.

Однажды на обучающей группе по пищевому поведению мне в практику попался мужчина, совершенно посторонний человек, который слушал-слушал как устроен мой пищевой быт, и выдал, что я плохая жена. В его картине мира хорошая жена своими руками готовит первое, десятое и компот, выкладывает это художественными вензелями на фарфоровую посуду, каждый день только свежеприготовленное, только новые узоры, греть — ни-ни. Если покупаешь готовую еду, в его картине мира — равно плохая жена, о чём он поспешил мне сообщить.

Ну плохая жена, так плохая жена. Он же говорит не обо мне, а о своей картине мира. Пытается измерить меня своей эталонной линейкой в уверенности, что только его линейка правильная. Оспаривать его картину мира мне лень, доказывать что я хорошая — тоже. Это потенциально конфликтная ситуация. Если разговаривать словами-пустышками, можно постоянно втягиваться в конфликты и воевать с чужими картинами мира, доказывая, что их а-ля эталонные линейки поломанные, а наши-то поэталоннее будут.

Мой критерий хорошей жены — муж со мной счастлив, у нас есть глубокий эмоциональный контакт, мы психологически близки и много прочего, согласованного с мужем. Мнение чужого мужчины — просто мнение из параллельной вселенной. Я хоть и перевела в шутку, но забавного мало. Тут с его стороны клубок манипуляций — переходить на личное с посторонними, говорить другим о их мифической плохости потому что они не соответствуют ожиданиям, внушать другим неправильность и т.п. Если такой человек метнёт копьё стыда в тех, кто не в контакте со своими внутренними критериями, он взрыхлит почву для манипуляций. А дальше на этом стыде может начать требовать эмоционального или бытового обслуживания.

Что делать, чтобы не попадаться на такие крючки:

1. Переводить слова-абстракции на язык конкретики, описывая глаголами:
- не плохая жена, а покупаю готовую еду,
- не ленюсь, а сплю до десяти,
- не слабак, а подтягиваюсь 5 раз,
- не криворукая кракозябра, а припарковалась на двух местах,
- не плохая мать, а крикнула на ребенка.

2. И что я хочу с этим сделать?
- ничего, меня всё устраивает,
- хочу вставать в 9:45,
- хочу подтянуться 10 раз через месяц занятий,
- хочу научиться парковаться с первого раза,
- хочу говорить с ребенком спокойным голосом.

3. Что мне нужно для этого сделать и где взять инструменты? Тут по ситуации. Или самим строить путь, или обращаться к специалистам, сегодня уже на каждую задачу отдельный спец найдётся.

И главное — иметь внутренние измеримые критерии хорошей жены, матери, классного специалиста, хорошего друга, ученика, руководителя, кого угодно. Тогда рандомные люди уже не смогут включать своим манипуляторским пультом управления. Это их картина мира, и они имеют на неё право. Пусть хоть горшком называют, лишь бы в печь не ставили. А вычислять таких довольно просто — они используют слова-абстракции чтобы пристыдить или испугать. В их картине мира это ок, а вот пускать ли их в свою жизнь — личный выбор каждого.

[id138918864|Юлия Сыпачевская]
Блог автора: [club29740014|Алгоритмы качественной жизни]

КАК МЫ ФОРМИРУЕМ СВОЕ ОКРУЖЕНИЕ, ИЛИ ИСТОРИЯ ОДНОГО ЧАТА

Недавно в ленте я увидела пост о создании чата моего города. Вступила, вникла, и тема чата ушла на задний план. Это был восторг психолога — наблюдать, как на твоих глазах разворачивается психологическая модель «как люди выстраивают токсичные отношения, а другие ловятся в их сети». В чате все было как в жизни, только в сто раз быстрее, как в ускоренной съемке.

Первое время было мило-аккуратно, конфетно-букетный период: привет-пока, доброе утро-добрый вечер, вот новая выставка, а я был на экскурсии, а вы видели, открылся новый пляж, и прочая городская болталка. Чуть позже начали делиться личным. Девушка выложила историю о том, как знакомится, использует людей, выманивает у них деньги и подарки, а потом исчезает. После ее рассказа всё и началось. Сплотились три группы по интересам: первые осуждали девушку, и взывали к модераторам заблокировать, вторые просили советов как и им тоже такое провернуть, третьи молча вышли из чата.

Это был первый тест на прочность, и стало понятно, что без адекватной модерации чат в здоровом виде долго не продержится. Со временем группа желающих корыстно знакомиться притихла, и все пошло своим чередом: снова обсуждение новых магазинов, скидок, выставок и прочих бытовых вопросов. И тут внезапно новый ажиотаж. Девушка спросила, куда деть кошку, которая ей надоела. Группа вскипела. Одни писали: «Как вы можете!» другие: «Ну надоела, значит пора менять».

Накал был такой, что из чата чуть ли не ощущался запах гари. В чате договорились до того, что жестокое обращение с животными — это нормально. На просьбы защитников животных банить тех, кто призывает к жестокому обращению, админ сказал: «Публикуйте что хотите, мне все равно». Больше половины участников покинули чат, оставшиеся обсуждали вышедших на отборном ядовитом.

Потом были похожие ситуации, все, кого шокировала токсичность, покидали чат. А те, у кого токсичный — второй родной язык, слетались как на мед. За пару месяцев чат превратился в ядовитое болото. В нем остались только те, кого устраивает общаться в духе «дамочка, ну как можно быть такой тупой, ну и бред вы несете, да заткнитесь уже». Меня всегда забавляет, когда люди оскорбляют друг друга на «вы») И темы пошли соответствующие: зависть, месть, корыстные знакомства и прочее из этой сферы.

Через два месяца чат стал эталонным токсичным коллективом. Группа по токсичным интересам. Новички, вступавшие в чат, смотрели на это все, и либо в ужасе сбегали, либо с радостью включались, если токсичный — их родной. Всё это время я оставалась в чате в качестве наблюдателя. Интересно, когда прямо на твоих глазах разворачивается психологическая модель. Уже лет десять как я модерирую пси-форумы, и с первых проб комментаторов бросить словами «бред», «ну и тупость», отправляю их в бан. Первое «бред» повлечет второе, а потом третье и так до самого дна. Если не отсекать это на входе, форум будет ждать участь того чата, разве что идти к этому дольше.

В жизни ровно так же — если все это не отсекать, тот тип общения, который мы считаем приемлемым, будет формировать наше близкое окружение. Все как в чате, только в жизни. Пусть не так просто и линейно, но модель схожая. На дальнее окружение у нас особого влияния нет, мы никак не повлияем на соседа по лестничной клетке, но кого пускать в ближний круг — наш личный выбор и ответственность. У каждого из нас есть полное право обозначать свои границы, за которые токсичным людям нельзя. Если эти границы проницаемы и сложно говорить «нет, это мне не подходит», то можно внезапно себя обнаружить в токсичном коллективе на работе и даже в семье.

Многие боятся говорить «нет, мне это не подходит» в страхе остаться без общения, в страхе потерять тех, кто позволяет себе общаться неуважительно. Но это работает с точностью до наоборот: говоря «нет» токсичным людям и отстраняясь от такого общения, мы очищаем токсичное болото. В ядовитых болотах психологически здоровое общение не водится. Работает эта система примерно так же, как с чатами: бан токсичного и поощрение психологически здорового. Примерно так мы сами можем формировать то окружение, в котором будет комфортно.

[id138918864|Юлия Сыпачевская]

ВЫУЧЕННАЯ БЕСПОМОЩНОСТЬ

При выученной беспомощности человек живет в условиях, которые ему не нравятся, но не верит в то, что он может что-то улучшить, хотя в реальности все возможности для улучшений есть. Он даже может раз-другой попытаться выйти из воображаемой клетки, но пугается малейшего шороха и подтверждает себе, что ничего не получится: «Это невозможно, а попытки только делают мне хуже».

Когда ему пытаются помочь: вот — выход, вот — лодка, вот — весла, вон — берег, греби, — он отказывается: «Ерунда эти ваши весла, я не справлюсь, лодка меня не выдержит, а из клетки выхода нет». Не видит противоречий, еще и злится: «Спасатели тут нашлись, вам вон как повезло, вы-то в катере с мотором». И обесценивает предлагаемую помощь.

Далекое прошлое много лет назад, я принимаю душ, и в сотый раз подряд сломанная душевая лейка срывается с держателя, бьет меня по голове, падает на ногу и окатывает водой всю ванную. Я в сотый раз вою от боли, злюсь на сломанный душ, на арендодателя квартиры, на весь мир. И… снова цепляю лейку назад, до следующего падения. У меня ни разу в голове не щелкнуло, что я могу это исправить. А еще в той квартире из телевизора выпадал провод. Сотый раз подряд я его ловила на самом интересном месте фильма и в сотый раз подтыкала зубочисткой до следующего падения. Злилась, звонила арендодателю, он обещал починить, но каждый раз забывал.

Однажды душевая лейка так неудачно упала на ногу, что чуть не сломала мне палец, и только тогда во мне что-то переклинило. Только через месяцы (!) душевого экстрима и миллиона предложений подруги принести и заменить лейку я задумалась: меня эта лейка скоро добьет, а что если я сама ее заменю и не буду требовать от арендодателя? Не буду злиться на подругу с ее предложениями о замене, перестану считать арендодателя главным злодеем, потому что он не хочет обеспечить мне комфорт? Здесь работы на 10 минут: купить новую и вкрутить. Заменила, смотрю на нее и проживаю шок: то есть я могла это сделать давным-давно? А что, так можно было? А что ещё я могу делать сама? Это стало жизненным переворотом и одномоментным исцелением от выученной беспомощности.

Поэтому я понимаю людей, у которых есть потенциальные возможности к улучшению жизни, но они ничего не меняют. Это такая непростая психологическая модель. Причем у соседа она отчетливо заметна и ввергает в шок: почему он ничего не меняет, ведь очевидно же, что нужно сделать?! Но у себя ее отследить и исправить не так уж и просто. Вы можете удивляться, почему сосед просто не заменит душ, а сами годами можете садиться на стул со сломанной ножкой и биться головой о батарею сзади.

При выученной беспомощности не важно, в чем себя ограничивать: в покупке исправного душа, выборе хороших отношений или любимой работы, потому что выученная беспомощность отражается на всех сферах жизни. На отношениях, когда хорошие отношения «не для тебя». Их просто не существует в твоей картине мира, и ты не пытаешься выйти из плохих. Хорошая работа — «не для тебя». Наверное, она где-то и существует, но не на твоей планете. И ты продолжаешь жить в плохих отношениях или работать на плохой работе, и ничего не менять. У многих из нас свои слепые пятна.

Часто выученной беспомощности сопутствует нечувствительность к своему телу и его потребностям, когда человек не чувствуют разницы между мягким креслом и табуретом, не понимает тех странных людей, которые сетуют на неудобство. И даже больше: он слабо отслеживают чувство голода или сытости, не ощущает сонного состояния и ложится спать потому, что пришла ночь, а не потому, что ощущает сонливость. Замечает, что хочет в туалет не по первым позывам, а когда не в силах терпеть и нужно нестись в туалет со всех ног. Что это и почему так происходит — в следующей заметке о телесной чувствительности.

Что делать

Попробуйте выбрать новый мягкий удобный стул. Я серьезно. Или чашку, или компьютер. Или кроссовки. Не важно, что: главное — что-то простое, очень удобное, и то, в чем вы давно нуждаетесь, но постоянно откладываете на потом. Это главное условие: то, в чем нуждаетесь, можете себе позволить, но откладываете.

Цель не купить, а наблюдать за своими установками: почему вы откладывали? В чем настоящая причина? Не та, что на поверхности, не та, которой вы себе объясняете откладывание, а истинная? Там будут какие-то установки и ценности, плана «мне не положено», «это не для меня», «я не знаю, как», «мне это обязаны обеспечить другие», «лень впрягаться, и так сойдет», «не жили хорошо, нечего и начинать», «мне страшно тратить деньги на себя», «все бесполезно» и прочие подобные.

Помимо этого, можете понаблюдать за собой со стороны: удается ли вам подобрать удобное и то, что нравится, а не автоматически? Чувствуете ли вы свое тело и его потребности? Замечаете ли дискомфорт, можете ли его исправить? Какие мысли крутятся в голове? Нет ли среди них таких:
- я не знаю, как это — удобно,
- мне и на табурете нормально, не чувствую разницу с удобным креслом,
- я не могу/не имею права/не знаю, как выбрать,
- мне некуда ставить удобный стул, он не впишется,
- мне не положено мягкое.

Покупать не обязательно, достаточно просто выбрать и прислушаться к ощущениям. Хотя, если стул удобный, может, и не отказывать себе в покупке? Люди годами бьются об один и тот же угол кровати, или, как я, получают лейкой по голове, злятся, но ничего не меняют. Поэтому не столь важно, на чем учиться бережному отношению к себе и осваивать выход из выученной беспомощности: хоть на замене душевой лейки, хоть на выборе стула, хоть на выборе отношений. Но на лейках и стульях учиться не так дорого и не так больно, как на отношениях и работе.

Отношения или работу, с которыми «что-то пошло не так», столь просто и быстро, как неудобную чашку, из своей жизни не удалить. Да и цена неудачных попыток в таких сферах несопоставима. Поэтому оптимально начинать самоисследование и обучение с очень простых тем. Чашка за чашкой, стул за стулом — так вы сможете учиться на простых вещах, где цена ошибки не велика.

[id138918864|Юлия Сыпачевская]

«Я НЕ ЗНАЮ, ЧЕГО ХОЧУ» — ПОЧЕМУ ТАК ПРОИСХОДИТ И КАК УЗНАТЬ

Представьте, что где-то в параллельной вселенной есть психологи-кулинары, которые знакомят своих клиентов с кухнями мира и помогают выбирать самые вкусные блюда. И вот, приходите вы к психокулинару и говорите: «Я уже сто лет ем одни сухари, надоело, да и желудок начал шалить, поэтому хочу вкусного и полезного, помогите выбрать».

Психокулинар открывает поваренную книгу, а тааам... Перечисляет вам миллион блюд, вы пельмени и борщ узнали, а что такое камба ва нази, бхинди до пияза или пиде — впервые слышите и вообще не понимаете, вкусно это или нет, хотите вы этого или нет. Вы понятия не имеете о чём речь, и пока вам об этом не рассказали, этого вообще не было в вашей картине мира. Если перед вами поставят борщ и пельмени, вы и сами разберётесь, чего хотите. Но если поставят нечто серо-буро-малиновое с незнакомым запахом — как вам узнать, хотите ли вы это?

Когда мы задаём себе вопрос «чего я хочу?», мы по привычке выбираем из знакомого, внутри привычной картины мира. Что вне её рамок — неизвестно. И даже невозможно догадаться, что помимо привычного стола есть ещё миллионы других столов. Даже если вы случайно попадёте на шведский стол незнакомых блюд, не понятно, что из этого выбрать, потому что не знаете вкусно ли это, будет ли вас радовать выбранное блюдо. А уж если это новое стоит дорого, то проще отказаться — вдруг не понравится, только время и деньги потрачу?

Пример с пельменями и борщом может звучать забавно, но в реальности — это аналог популярного запроса к психологам: чего я хочу, если я не знаю из чего выбирать, много чего не пробовал и вообще не верю, что оно существует. Как тогда выбирать и как понять, что оно мне подойдет?

В моём глубоком детстве в каком-то фильме я увидела маслины. Они выглядели так заманчиво, как спелые налитые сливы. В те времена маслины можно было увидеть только в кино. Я прожужжала взрослым уши своим нестерпимым желанием маслин. И вот однажды, на новогоднем столе я вижу огромные чёрные блестящие маслины. Их добыли специально для меня. От жадности насыпаю себе целую тарелку, кусаю первую маслину и кривлюсь. Это было полное разочарование и неописуемая гадость. Праздник был испорчен. Всем новогодним столом меня отчитали за то, что я себя «плохо веду» ведь для меня так старались, добывая эти маслины. Почему я сразу не сказала чего хочу, и зачем я хотела того, чего на самом деле не хотела? Я была озадачена таким вопросом и чувствовала себя виноватой.

После десятка повторений такой модели на маслинах, сапогах, выборе отдыха, одежды и ругани в ответ «ты что, сразу не могла сказать, чего хочешь», в моей детской голове закрепилась модель: я должна заранее знать, чего хочу, даже если я этого никогда не пробовала, иначе отругают. Ловушка закрылась, потому что это — противоречие. Если вы не пробовали шоколад, вы не знаете, понравится ли он вам, пока не попробуете. Такая модель рубит поисковый интерес, отбивает желание пробовать новое и внушает страх ошибок: «и пельменями обойдусь, иначе от поиска нового только разочарование и отвержение».

Эта же модель закрепляется в среднестатистической школе: от детей требуют дать единственно верный ответ по учебнику и порицают за творческий поиск. Не везде и не всегда, сейчас речь об общих тенденциях: ты обязан знать верный ответ заранее, и решать задачи единственным способом. Если не знаешь, ты — тупица, садись, два. Поэтому у людей, которым закрепили такую модель, зачастую сломан поисковый интерес. Им внушили, будто у них в голове есть копилка, в ней бумажки с ответами: «я люблю маслины», «я знаю, как решить эту задачу с первого раза», «я хочу стать врачом». Будто внутри головы уже есть готовый ответ, и просто нужно его выудить. Если не удаётся «ты тупой, потому что не можешь».

Одновременно с этим не научили, что пробовать и ошибаться — важно, это путь к самопознанию. И вообще: а ошибки ли это? На примере с маслинами можно было бы разобрать: что именно не понравилось, вкус? Если да, какой именно: кислый, горький, сладкий, какие нотки. Или не понравилась текстура? Что именно кожица или мякоть, почему. Или запах? А ещё детям стоит объяснять, что их рецепторы устроены иначе, чем у взрослых, что их надо их тренировать в соответствии с возрастом. Если сейчас маслины кажутся гадостью, позже это может измениться. Что и произошло. А ещё стоит объяснять, что предмет вожделения радует не всегда, это нормально — менять мнение после нового опыта.

С каждой проанализированной ситуацией у ребёнка накапливался бы опыт, и после энной ошибки он уже на глаз смог бы прикинуть, будет ли для него вкусной незнакомая еда. Он не стал бы себя корить, даже если не угадал. Как вы понимаете, всё это не только о еде.

Один из самых вредных вопросов детям — кем ты хочешь стать, когда вырастешь? Это из той же оперы, что «скажи, любишь ли ты маслины пока их не попробуешь»? Будто есть одно существительное, которое просто стоит найти и назвать вслух, и квест «я понял кем я хочу быть» пройден. Но это так не работает. Поиск того, что нравится — это путь проб и ошибок через действия, не через мысли. В ваших мыслях маслины могут быть самым вкусным плодом в мире, а в реальности окажутся той ещё гадостью.

Путь к «хочу, нравится» лежит через:
1) формирование желания — хочу маслин;
2) действия — найти маслины;
3) пробы и ошибки: фу, гадость;
4) принятие ошибок: ну промахнулся с выбором, зато теперь лучше понимаю, чего хочу и не хочу;
5) корректировку курса с учётом ошибок: маслины похожи на сливы, похоже я хочу слив;
6) поиск слив, и дальше начинать этот цикл заново.

Эта же стратегия была бы полезна и в школах. Детей важно обучать тому, как выбирать, достигать, ошибаться, корректировать курс. Ведь педагогическая цель — не выудить тумаками и страхом из детской головы единственно верный ответ по учебнику, а научить ребёнка учиться и самому решать задачи. К этому и нужно готовить, а не выуживать из детских голов фантазии плана «кем хочешь быть»? Маленький ребёнок понятия не имеет, кем хочет быть. Это взрослые должны ему помочь узнать кто он, чего хочет, какие у него таланты и склонности. И всё это — через действия а не поиск готовых ответов из головы.

Хочешь быть врачом? Отвести детей в поликлинику и пусть день-другой проведут с врачами. Парикмахером хочешь? Пусть проведут время в парикмахерской, дать им куклу, пусть стригут. И обязательно — разбор что понравилось, а что нет, а не ругать «и зачем ты к врачу пошёл, если тебе не понравилось». Невозможно авансом знать заранее, если не попробуешь.

У нас нет под это базы, детей этому не учат, вот и выуживают из них «чего хочешь», а потом ребёнок пробует маслины или свою новую профессию через пять лет вуза, о которой он знает только в теории и говорит «фуууу». А годы уже вложены. А ошибаться ему запрещали. Дальше человек идёт к психологу с этой же стратегией: давайте покопаемся у меня в голове, я хочу понять, кем я хочу быть, достаньте из меня бумажку, на которой это будет написано. Психолог говорит: надо пробовать. А это — противоположная стратегия, поэтому человек боится ошибаться, боится потерять время, деньги на обучение, поэтому хочет получить гарантированный ответ: скажите мне одним словом, кто я.

Что делать

Пробовать новое, учиться ошибаться, наращивать поисковый интерес. Выходить в зону «я не знаю, чего не знаю», для этого пробовать совершенно незнакомое (при условии что это полезно или не вредит). Допускать мысль, что вы не можете принимать только верные решения. Что ошибки не делают вас плохим. Развивать чувствительность и все виды рецепторов: вкусовые, обонятельные, визуальные, тактильные. Чем лучше они развиты, тем лучше вы определите, чего на самом деле хотите.

Если рецепторы и чувствительность развиты слабо, если вы слабо чувствуете своё тело, то заметите что натёрли ногу только когда снимите туфли и увидите мозоль. При высокой чувствительности вы только примерив эти туфли поймёте, что они неудобные и не стоит их покупать. Высокая чувствительность — самый короткий путь к пониманию «чего я хочу», а наращивание чувствительности лежит через пробы и ошибки.

[id138918864|Ваш психокулинар]

ПОЧЕМУ МНОГИЕ ПРИВЫКЛИ ЖИТЬ В ДИСКОМФОРТЕ, НЕ ЗАМЕЧАЮТ ЭТОГО И КАК ВСЁ ИСПРАВИТЬ, часть 1

Мне пять лет, ранним морозным утром меня тянут в детский сад, укутанную в сто одежд, как куколку. Скользко, ноги разъезжаются, изо рта валит пар, ворс на шапке увлажняется и неприятно прилипает к лицу. Вес шубы прибивает к земле, а меховая шапка мешает вертеть головой. Ужасно хочется спать, но меня как буксиром тянут за руку сквозь тьму под светом фонарей. Я иду по посыпанной песком тропинке на скользком асфальте, чтобы хоть немного чувствовать твердую землю под ногами.

В детском саду деревянные шатающиеся стульчики с облупившимися рисунками вишен. На завтрак — манка с комочками. Играть — по расписанию, а не когда и во что хочется. Потом школа. Снова неудобные деревянные стулья, которые оставляют зацепки на одежде. Целый урок нужно сидеть прилипшей к этому стулу, разминаться когда хочется нельзя, только по звонку на перемене. И то с криками учителей в спину: не бегать! Ходите спокойно вдоль стен!

Моя школьная форма была колючей, натирала белым накрахмаленным воротником шею и сдавливала грудь. Когда поднимаешь руки или наклоняешься, платье подпрыгивает, поэтому нужно было ходить солдатиком, руки по швам, и не наклоняться. Смотрю на свои школьные фото — напряжённый солдатик, натянутый в струну, руки и ноги как приделанные. Это телесная особенность огромного количества людей — статичный корпус, который лишь слегка может наклоняться вперёд-назад и вбок, нормально двигаются только руки и ноги. Полноценная динамика и амплитуда заблокированы.

Туалеты в моей школе были без дверей, мы не хотели в них ходить и терпели по полдня до дома. Я смотрю на современную школу, в некоторых городах она стала лучше, а в некоторых — организация удобства не далеко ушла от школы моего детства. Кабинки в туалетах местами появились, но ранние подъемы, деревянные стулья и обездвиживание детей по сорок минут подряд так и осталось. Детей по-прежнему учат игнорировать свои потребности, терпеть и не обращать внимания на неудобства. Телесная чувствительность притупляется, и ребенок слабо распознает сигналы своего тела.

Я модерирую форум по детской психологии, и там стандартный вопрос: мой ребёнок не ходит в туалет в саду/школе, не хочет вставать на уроки в шесть утра, утром не хочет есть, а на уроках не хочет сидеть, ему неудобно и он злится. Что с ним не так? Что С НИМ не так.

Для развития телесной чувствительности ребенка важно обучать:
- как ощущается голод и сытость, какие продукты и способы приготовления ему нравятся;
- что такое здоровый сон и как чувствуется недосып, как он влияет на самочувствие;
- какие виды отдыха бывают и как отдыхать;
- что такое кожная чувствительность, как тренировать рецепторы;
- что такое полезная физическая активность;
- как поддерживать нужную влажность воздуха, температуру, настраивать освещение;
- и многое, многое другое.

А еще важно не мешать: не перекармливать, не заставлять есть, когда ребёнок сыт, не кутать, если ему не холодно, давать нормально спать и учить выбирать то, что нравится. И любить подходящим ребенку способом: через бережное принятие. Но вместо этого — неподвижное сидение часами, уроки в восемь утра, вечный недосып, булка в качестве перекуса и фоновый стыд.

С возрастом такой человек не замечает разницы между комфортом и дискомфортом. Ему без разницы, сидеть на деревянном табурете или в мягком удобном кресле. Он не ощущает, что туфли трут ногу. Замечает, что ему больно, только когда снял туфли и увидел лопнувшую мозоль. А ведь ощущение дискомфорта — это сигнал о том, что что-то не в порядке, и важно уметь его замечать, чтобы не пропустить сигналы опасности для здоровья. Но этим сигналам не позволяют полноценно формироваться начиная с раннего детства.

Многие современные строители, дизайнеры, архитекторы, электрики и мебельщики — те самые выросшие дети, которые брели вместе со мной сонными по утреннему полумраку в свои сады и школы, в свое время тоже сидели за деревянными партами. Многим из них до сих пор плохо чувствуют свои тела. Им сложно оценивать удобство своих проектов. Они, конечно, используют в своей работе санитарно-гигиенические и прочие нормы, но речь в нормах в о том, чтобы потолок на голову не упал, а не как сделать удобно. Поэтому появляются странные планировки квартир и домов, неудобная городская среда, неудобный интерьер и пандусы-муляжи.

В моей бывшей любимой кафешке сделали ремонт: над столами повесили лампы на длинных шнурах. Когда сидишь за столиком, свет бьет в глаза, а когда встаешь — дзынь головой о плафон. Поэтому кафе стало бывшим любимым. Но люди, нечувствительные к своим телам, не замечают что свет бьет в глаза, и считают нормой удары головой. Еще и смущаются: мол, что ж я так неловко стукнулся, простите, лампу не повредил? А тех, кто повесил такие лампы, не смущает, что люди бьются головами. Смущало бы — не вешали бы.

Большую часть своей сознательной жизни я тоже не замечала дискомфорт: тоже билась головой о плафоны, считая себя неуклюжей, ходила в тугих брюках и рубашке с давящим воротником, потому что еще со школы привыкла к тому, что если давит, колет, трет, мешает — это нормально. В детстве мне вязали тугие косы, а закончив школу, я уже сама по привычке вязала себе тугой хвост. Когда вечером его распускала, было настолько больно, что я не могла прикоснуться к коже головы. Когда снимала обувь на каблуках, могла только переваливаться на полусогнутых ногах, а ступни выворачивало от боли. Все это я замечала только вечером.

Когда-то я убеждала мужа, которого с детства научили быть чувствительным к своему телу: «Ты что, это удобные десятисантиметровые каблуки, я могу хоть весь день на них ходить». И только настроив себе телесную чувствительность, я поняла, что даже удобные кроссовки — редкость. Даже кроссовки в основной массе — муляжи удобной обуви. Мне понадобились годы, чтобы настроить телесную чувствительность и научиться замечать неудобство. Дай мне лет десять лет назад хоть миллион долларов, я бы не смогла выбрать удобную одежду, обувь и мебель потому, что плохо чувствовала тело.

Когда нет внутренних ориентиров, выбираешь внешние — что модно в этом сезоне и что считается красивым. Внутренние ориентиры заменяются внешними: взглядом со стороны, когда человек оценивает себя как объект, который может быть красивым или некрасивым. Критерии красоты задает общество. Например, «лотосовые» женские ноги в Китае, кольца, вытягивающие шею женщин в Бирме, «гаваж» — принудительное кормление девочек в Мавритании, чтобы они набрали вес, потому что это считается красивым.

Мы, современные люди, говорим: как хорошо, что все эти древние традиции уходят в прошлое, — а сами надеваем узкие туфли на негнущихся подошвах; носим тугие колючие костюмы, потому что дресс-код; делаем тугой хвост и идем на работу, где целый день почти неподвижно сидим на неудобном стуле и одним пальцем тыкаем в клавиатуру. Обездвиживаем детей на полдня, усаживая на деревянные стулья, не делаем им нормальных изолированных туалетов, где ребенок может комфортно уединиться, и ему приходится полдня терпеть. Наше сознание определяет необычный для нашей культуры «гаваж» как «ого, вот это ужас!», а упомянутые повседневные «мелочи» вроде как норма.

Если телесный комфорт и удобство быта кажутся неважными, если человек не в силах отличить удобный стул от неудобного, это может быть маркером того, что ему сложно выбирать удобное что угодно. В том числе отношения и работу. Если человек не чувствует, что пора в туалет и терпит, в чём еще он будет терпеть? Редко бывает, что проседает только одна сфера чувствительности, а в остальных всё идеально. Чувствительность или есть, или её нет. И в этом хорошая новость — тренировать её можно на чём угодно, а на удобных стульях и обуви это гораздо проще и дешевле, чем на неудобных отношениях или работе.

Что делать и как исправлять — завтра, во второй части.

[id138918864|Юлия Сыпачевская]

ЕДИНОЕ ВЕЛИКОЕ ЗНАНИЕ, КОТОРОЕ У ДРУГИХ ЕСТЬ, А У МЕНЯ — НЕТ!

Дело было много лет назад. Я сломала каблук. Отнесла сапоги в ремонт, мастер долго всматривался в дырку, на месте которой был каблук, почесал затылок и отрезал: «А всё, ничего уже с ними не сделать, можете выбрасывать». Я отнесла в другой ремонт, второй мастер подтвердил. Поохав, я забросила те сапоги на дальнюю полку, пока однажды не случился переезд. Подруга, которая помогала складывать вещи, удивилась: такие классные сапоги и лежат. А давай отнесу к своему сапожнику? Но я-то знала, что дело безнадежное и ремонту не подлежит, но ничего не теряю, и согласилась.

На следующий день она вернула сапоги как новенькие. Тогда у меня случился переворот сознания: в смысле их можно было починить? А почему мне двое сказали что нельзя? Это значит, нет единого сапожного знания, которое вложено в голову каждого сапожника? Может и со всем остальными людьми так же: у них нет единого «правильного» знания и умения?

Казалось бы, я не на луне росла. Смотрю же всякие соревнования и вижу: один фигурист умеет, другой нет. Один марафонец ставит рекорд, другой — нет. Ведь можно было догадаться, что не у всех в головах единое эталонное знание и умение. Но я не догадалась. И дело не в уме, а в отношении к себе. Когда ощущаешь себя мелкой букашкой, недостойной ничего хорошего, мифические «они» всегда кажутся умнее тебя, больше знают, лучше видят ситуацию. Это же происходит в головах многих других людей, кого «воспитывали» стыдом. Они тоже думают: вот другие нормальные лучше, не то что я.

Открою вам большой секрет: нормальные люди, в черепных коробках которых сосредоточено единое эталонное знание всего мира, существуют только в наших головах. Это — побочный эффект стыда, при таком типе воспитания в голове поселяется оценщик и шепчет, что другие — лучше. Иногда не шепчет, а орёт. Вы можете страдать и считать своего соседа нормальным, и такая же картина может быть в его голове: вы в его глазах нормальный, а он в своих — нет. Нет единой супер-комиссии — эталона нормальности. Просто не существует. Как и не существует единого сапожного знания, разлитого ровным слоем по головам всех сапожников.

Многим из нас с детства внушают, что быть собой стыдно и нужно стремиться к эталону нормальности. Пока не достиг, страдай, вот тебе в голову комиссия-эталон, которая будет тебя стыдить, если что-то не получается. Из-за этих интроектов в юности я страдала, верила что есть некие тайные мастера, знающие сакральные знания. А я — пока ещё подмастерье подмастерья. При том, что другие коллеги думали, что я и есть тот мастер с сакральными знаниями.

Что со всем этим делать? Осознать, что не существует единого великого знания, разлитого ровным слоем в головах «нормальных» людей. И вообще — эталонных людей, с которыми мы постоянно себя сравниваем и вечно не дотягиваем, не существует. Это призраки, на которых мы равняемся внутри своей головы. Мы уже нормальные — в реальной жизни. Такие, какие есть. Без всяких условий.

Многие путают личностную нормальность и профессионализм, связывая в одно целое. Но это разное. И даже профессионализм должен измеряться не чувством стыда «мне далеко до нормальных», а объективными показателями: могу починить каблук, могу приготовить вкусный суп, могу привести клиента к результату. Что-то из этого не могу? Как научиться и смочь? Это на другом полюсе от стыда.

Все эти эталонные комиссии в голове парализуют, лишают возможности развития. Сделаю идеально, но возьмусь завтра — почти всегда равно не сделаю никогда. Чтобы завтра сделать идеально, нужно сегодня начать так, как получается. Опыт и умение делать хорошо завтра приобретается в действиях сегодня.

Пока вы будете стыдиться того, что не присоединены к сакральному потоку знаний, новые навыки не сформируются. Поэтому, если готовы, начинайте! Сакрального знания нет, есть профессионализм, который можно приобрести с опытом, и, увы, его никак не приобрести завтра внутри своей головы, а не сегодня в действиях.

[id138918864|Юлия Сыпачевская]

ПОЧЕМУ ТЯЖЕЛО СЛУШАТЬ О ЧУЖОМ СЧАСТЬЕ, И КАК ЭТО ЗАКРЫВАЕТ ПУТЬ К РАЗВИТИЮ

А вы замечали, что счастливых не очень то и любят? «Счастье любит тишину», «не рассказывай о своем счастье, а то накаркаешь лихо». А где же антонимы: «счастье любит быть озвученным»? «Поделись своим счастьем, раздели с другими, все по кусочку получат и тебе хорошо»?

Если сомневаетесь, что широкой публике сложно переносить чужое счастье, можете провести эксперимент: попробуйте во всеуслышание рассказать, что у вас всё хорошо, вы в счастливых семейных отношениях, работа вас радует и приносит хороший доход, ваши дети — молодцы, а вы счастливы.

Если вы говорите это не близкому кругу любимых людей, то сначала слушатель впадёт в ступор — зачем вы это рассказываете? Вы что, хотите сказать, что вы лучше других? Дальше, в стандартном случае вам не поверят, упрекнут в пафосе или порекомендуют молчать, чтобы других не раздражать. Ну и святое дело — вспомнить об африканских голодающих детях. У других — проблемы, а вам на их фоне не стыдно быть счастливым? Ещё и рассказывать об этом! Конечно, бывают исключения, но я сейчас о стандартном случае.

А вот если же вы расскажете о своём горе, вам могут посочувствовать. Чужое горе переносится легче счастья. Как в анекдоте о докторе, который говорит пациенту: «как хорошо, что это не у меня».

Когда плохо — сочувствуют, сопереживают, сострадают. А когда хорошо...? Сорадуются? Для бытия с другим в его счастье даже специального названия нет. Гугл подчеркнул красным «сорадуются». Ок, гугл, предложи другое название для: «Мне хорошо от того, что тебе хорошо, я радуюсь за тебя и вместе с тобой». Также я не знаю одного слова, которое передаёт значение: «Я — молодец, люблю и принимаю себя, радуюсь себе и своим достижениям, мне интересно этим делиться, обсуждать свои успехи и радоваться чужим успехам».

«Гордыня», «хвастовство», «эгоизм»... А где же похвала в позитивном ключе? Многих с детства учат стыдиться своих достижений, ибо «загордишься и задерешь нос, а гордецов не любят». Мы в психологии вовсю работаем с принятием себя, но в языке даже названий подходящих нет, а за рассказы о своем счастье можно запросто получить агрессию и нападки.

Многие ранятся о чужое «хорошо» и даже проживают боль. Один делится своим «хорошо» и говорит о себе, а другой переводит на свой внутренний язык «Я плохой, потому что у меня нет того, что есть у счастливого». Он слышит не «Мне хорошо», а «Ты лузер, потому что у тебя нет того, что есть у меня». Первый говорит о себе, второй принимает на свой счёт, страдает и злится, отстаивает себя там, где никто не нападает.

Причин этому много, одна из — мифический сын маминой подруги (МСМП) из детства, который, по словам взрослых, во всём был лучше: учился только на отлично, сам ещё в яслях записался на каратэ, в изостудию, на танцы и в балетную школу. С пелёнок умел варить кашу и ел вилкой. Ещё в пелёнках, да. Он всё делал идеально, и был молодцом по всем фронтам. Его постоянно ставили в пример, а вы на его фоне так себе, лууу-зер (опять же, не на самом деле, такое вот «доброе» воспитание).

Предположим, вы, будучи ребенком, получили двойку. Но взрослые вместо того, чтобы сказать — «В диктанте десять ошибок, сейчас мы вместе их разберём и всё исправим», — привязывали ошибку к личности: «Ну ты и лууу-зер, не можешь нормально диктант написать, вечно у тебя не как у нормальных людей», — и показывали на «нормального» МСМП, который лучше. Он — молодец, не то что ты, у него ни одной ошибки!

Сто таких повторений, и теперь МСМП и его проекции в лице Кати, Маши, Димы и Тараса Валерьяновича — враги на всю жизнь. Позже эта модель встраивается вовнутрь, и теперь вы уже сами сравниваете себя с МСМП, на фоне которого ощущаете себя лузером. Теперь его успехи равны своим поражениям, и слушать о них невыносимо, потому что они подтягивают мысли: «Ну я и тупооой на его фоне».

Те, кто только-только построил себе счастье, ещё не знакомы с тем, что счастье наказуемо, несутся в интернет и по знакомым рассказать: «Смотрите, смотрите, у меня получилось построить себе счастье! У меня всё хорошо, я это сделал! Теперь я знаю как, хотите расскажу?» — в надежде получить поддержку, но получают подножку. Это обескураживает, они делятся радостью, а им под дых. Увы, это стандартная история.

Если вы начинающий счастливый, и вас шпыняют за ваше счастье: «Вам просто повезло, нечего хвастаться, уймись наконец» — увы, многим непереносимо знать о чужом счастье. Они не лично вас шпыняют, а стабилизируют о вас свою картину мира, что быть счастливым — невозможно. Когда вы говорите что возможно, это не помещается в чужую картину мира, поэтому нужно обесценить то, что не помещается. А вы им: «Возможно, возможно»! За это надо дать в нос, чтоб угомонился со своим «возможно». Невозможно, и точка.

В такой модели плохо всем. После энного нападения счастливый просто замолкает. Нападающий остался в своём коконе, хотя был рядом с тем, кто мог поделиться крутыми моделями и отсыпать бочонок полезностей. Когда я встречаю человека, который построил себе что-то крутое и готов этим поделиться, я дышу вполсилы, чтобы не спугнуть, и узнать, как ему это удалось. Такие люди поначалу смотрят с недоверием и ждут подвоха, но, когда видят искренность, открываются и с радостью делятся грандиозными моделями, на добычу которых ими были потрачены тонны времени, сил и денег.

Их желание делиться — это не просто альтруизм. Чем больше счастья они распространили, тем мир стал чуточку лучше, и тем лучше им самим в таком мире. Вин-вин. А им: «Хвастаешься, как тебе не стыдно, раздражаешь других». Их постоянно пытаются спустить на землю, потому что они позволяют себе быть собой. Они — пример того, что так можно. Те, кто нападают, не верят, что можно жить, любить, работать в радость. И тогда об другого они рассказывают самим себе, что такое невозможно, и что другим просто повезло, что это случайность, а не результат упорного труда.

Пока чужое «хорошо» будет вызывать у других страдание, счастливые будут молчать, а их модели построения счастливой жизни так и будут скрыты от посторонних глаз. Психологов, изучающих несчастье — миллион, изучающих счастье — минимум. Это замкнутый круг — когда у одних чужие модели хорошей жизни вызывают желание укусить, а другие не хотят быть искусанными и молчат.

Что делать?

Если в нападающем вы узнали себя и хотите менять тактику — попробуйте заметить свои чувства, которые возникают когда вы слышите о чужих достижениях: раздражение, злость, обиду, ярость, стыд, зависть и понять, какие у этих чувств корни. О чём именно говорят эти чувства? Почему вам важно отстаивать себя, перед кем вы себя отстаиваете? Потом убаюкать и принять ту часть себя, которую когда-то попрекали чужими успехами и отвергали. Цель: выйти из мысленной ловушки «чужое счастье = напоминание о моём несчастье и о том, что я плохой». Это две разных, никак не связанных между собой истории.

Хорошая новость — чужое счастье может стать не якорем раздражения, а огромным ресурсом. Так вы сможете узнать, что в мире есть то, чего вы хотите, и это может быть достижимым. Если другие себе смогли с нуля счастье построить, значит можно узнать как им это удалось, перенять алгоритм и пробовать строить себе. А зависть может быть полезным чувством, когда она направлена не на то, чтобы укусить другого, а исследовать — что лично меня цепляет в чужих историях о счастье, в чём я испытываю недостаток и каковы пути его восполнения.

Если вы из тех, кого кусают: ничего личного, кусают не лично вас, а расшибаются о вас. Это не повод чувствовать стыд, вину и считать себя обязанным прикрутить свои желания. Ваши рассказы зажигают в других тревожную лампочку, которая мигает и напоминает им о когда-то отверженной части. Об интроекте «чужое счастье = напоминание о моём несчастье, о том, что я плохой». О том, что вы можете себе позволить то, что они не позволяют. Это не ваша ответственность, что другой о ваше счастье чувствует себя несчастным. Урезать своё желание счастья в угоду тем, кто счастлив меньше, — это путь деградации, а чужие интроекты — не повод становиться на этот путь.

[id138918864|Юлия Сыпачевская]