Статистика ВК сообщества "Блокада Ленинграда - Блокадный Дневник"

СЕГОДНЯ ДЕНЬ ПАМЯТИ ЖЕРТВ БЛОКАДНОГО ЛЕНИНГРАДА...

Блокада только начиналась,
И дикой смерть ещё казалась
На ленинградской мостовой.
И душу рвущий бомбы вой
Ещё пока что не пугал,
А взрыв снаряда удивлял.
Ещё петровская столица
С недоуменьем смотрит в лица
Своих неловких сыновей,
Что от осколков из людей
В секунду в трупы обратились.
И списки скорбные открылись.
Ещё тепло, ещё не холод,
Ещё людей не косит голод,
Ещё весь ужас впереди.
Но ты, потомок наш, гляди,
Как твоё счастье добывалось,
Какой ценой оно давалось!

Антонов Ю.И.
06 мая 2010 г.

8 сентября 1941 года - началась блокада Ленинграда. По плану Гитлера город должен был быть стерт с лица земли, а войска, оборонявшие его, уничтожены. Потерпев неудачу в попытках прорвать оборону советских войск внутри блокадного кольца, немцы решили взять город измором.

8 сентября 1941 года вокруг Ленинграда сомкнулось вражеское кольцо. Противник вышел к Ладожскому озеру, захватив Шлиссельбург, взял под контроль исток Невы, и блокировал Ленинград с суши. Были разрушены все железнодорожные, речные и автомобильные коммуникации. Сообщение с Ленинградом поддерживалось только по воздуху и Ладожскому озеру.
В окружение попало 2 млн 544 тысяч гражданского населения города (в том числе около 400 тысяч детей), 343 тыс. жителей пригородных районов, войска, защищавшие город. Продовольствие и топливные запасы были ограничены (только на 1-2 месяца).

8 сентября 1941 года в 18 часов 55 минут вражеской авиации впервые удалось подвергнуть город массированному налету. Только на Московский район упало 5000 зажигательных бомб. Вспыхнуло 178 пожаров. Один из них — самый большой — охватил деревянные хранилища Бадаевских складов. Огонь полыхал здесь около пяти часов. Сгорело 3 тысячи тонн муки и 2500 тонн сахара. В 22 часа 35 минут налет повторился. Фугасными бомбами было разрушено 12 домов. Повреждена главная водопроводная станция города. Разрушены два резервуара чистой воды и несколько водопроводных линий. С честью выдержал в эту ночь первое боевое испытание аварийно-восстановительный батальон службы «Водоканал». В короткий срок он ликвидировал весьма серьезные повреждения. В городе много раненых, обожженных. 24 человека погибло. (Буров А.В. Блокада день за днем)

27 ЯНВАРЯ 1944 - ДЕНЬ ПОЛНОГО ОСВОБОЖДЕНИЯ ЛЕНИНГРАДА ОТ ФАШИСТСКОЙ БЛОКАДЫ

Из дневника писательницы Веры Инбер:

"27 января 1944 года
Величайшее событие в жизни Ленинграда: полное освобождение его от блокады. И тут у меня, профессионального писателя, не хватает слов. Я просто говорю: Ленинград свободен. И в этом все.

28 января 1944 года
Вчера в восемь часов вечера, по приказу генерала Говорова, был у нас большой салют, такой, который дается только в дни самых крупных побед: 24 залпа из 324 орудий. Город Ленина салютовал войскам Ленинградского фронта. Но у нас по-иному, красивее даже, чем в Москве, пускали ракеты. Там они всех цветов сразу. А здесь было так, что взлетали то одни только зеленые, и тогда все небо озарялось фосфорическим светом, точно пролетел метеор, то это были потоки малиновых огней, то золотые звезды струились книзу, как колосья из невидимой корзины. Все это падало и догорало на льду Невы. По природе своей это были боевые ракеты, мы видели их и раньше. Их предназначение было указывать начало атак, обозначать посадочные площадки самолетов, сигнализировать артиллеристам, направлять пехотинцев, предупреждать танкистов. Но тогда это были одиночные ракеты. А теперь — тысячи атак, сотни схваток, вылазок, морских сражений сразу ринулись в небо. Необыкновенны были морские прожектора (то, чего не было в Москве). Особенно один из них, направленный откуда-то снизу на шпиль Петропавловской башни, прямо на ангела, был так силен, что приобрел плотность. Он стал похож на наклонную белую башню или на цепной мост, на который, казалось, можно стать и пройти по нему до самого ангела.

Другой прожектор с невиданной театральностью освещал издали биржу, то поднося ее нам всю целиком на острие луча, то рассекая колонны или фронтон, то убирая все это во мрак. Все небо было расчерчено прожекторами. Пушки стояли на кораблях и вдоль набережных, справа и слева. Прежде чем раздаться залпу, вспыхивали язычки пушечного пламени: так иногда на старинных картинах изображаются адские огни. Во время сообщения о салюте по радио я выступала в нашем райкоме на собрании интеллигенции. Кончила, когда до салюта оставалось минут десять.

Быстро оделись и вскочили в третий номер трамвая, переполненный: все спешили на Кировский мост. Подъехали туда как раз к первому залпу. Кировский мост и Марсово поле были сплошь залиты людьми. У памятника Суворова стоял киногрузовик и шла съемка. Автомобили, велосипеды и пешеходы — все было перемешано. Среди машин кое-где медленно двигались танкетки, а иногда и танк.

Залпы были громадной силы: подлинный «гром победы». Поражало море света. Все лица были запрокинуты к небу и освещены до мельчайшей черточки.

30 января 1944 года
В нашем акушерском отделении через два дня после салюта родился у К. ребенок, мальчик. Дитя уже свободного Ленинграда."

***
Полное снятие блокады произошло в результате проведения в январе 1944 года Ленинградско-Новгородской операции. На этапе подготовки наступления командование Ленинградского и Волховского фронтов уделило большое внимание тщательной подготовке штабов и войск. Днем и ночью шла напряженная боевая учеба. В тыловых районах строились учебные городки, воспроизводившие оборону противника на участках будущих прорывов. Командиры всех степеней отрабатывали на местности организацию взаимодействия между пехотой, танками и артиллерией. Особое место отводилось выработке оптимальных вариантов оперативного построения и боевых порядков войск, организации взаимодействия сухопутных сил с поддерживающей их авиацией и артиллерией Балтийского флота, налаживанию бесперебойного управления войсками, их боевому и материально-техническому обеспечению на всех этапах операции.

Окончательное снятие блокады со второго по значению города СССР было весьма непростой задачей. За более чем два года немцы подготовили здесь несколько мощных линий укреплений, на направлении главного удара оборону держали части 3-го танкового корпуса СС. Под Ленинградом немцы сосредоточили большую часть тяжелой артиллерии Третьего Рейха, включая все трофейные орудия, собранные в захваченных странах Европы. Сюда была переброшена и тяжелая артиллерия, освободившаяся после взятия немцами Севастополя. Всего под Ленинградом находилось 256 мощнейших арторудий, включая 210-мм и 305-мм чехословацкие мортиры «Шкода», 400-мм железнодорожные французские гаубицы и 420-мм немецкие мортиры «Толстая Берта». Эта артиллерийская группировка не только ежедневно обстреливала Ленинград, но и обеспечивала особую прочность линий немецкой обороны.

В январе 1944 года к операции по снятию блокады готовились три советский фронта – Ленинградский, Волховский и 2-й Прибалтийский. К этому времени они насчитывали около 820 тысяч солдат и офицеров, почти 20 тысяч пушек и минометов. Им противостояли 16-я и 18-я немецкие армии группы армий «Север» — 740 тысяч солдат и офицеров, свыше 10 тысяч пушек и минометов.

Разрабатываемая в Ставке Верховного Главнокомандования операция получила кодовое наименование «Январский гром». Непосредственно под Ленинградом советскому командованию удалось создать превосходство над противником — 400 тысяч бойцов против 170 тысяч у немцев, 600 наших танков и САУ против 200 немецких, около 600 самолетов против 370 немецких. Однако под Ленинградом для осады и обстрела города у немцев была сосредоточена серьезная артиллерийская группировка — 4500 орудий и минометов. Советская артиллерийская группировка здесь насчитывала около 6000 пушек, минометов и реактивных установок. Таким образом, бои за окончательное освобождение Ленинграда от блокады превратились в самое мощное противостояние артиллерийских кулаков за всю Вторую мировую войну.

За два с лишним года блокады войска Ленинградского фронта доказали свой героизм в обороне, но теперь им предстояло наступать и прорывать хорошо подготовленные позиции противника. Разрабатывая операцию «Январский гром», советское командование предусмотрело одновременный удар со стороны Ленинграда и с территории Ораниенбаумского плацдарма — небольшого пятачка на южном берегу Финского залива, который советские войска удерживали все время блокады с 1941 года.

Наше наступление началось 14 января 1944 года в 10:40 утра после мощной 65-минутной артподготовки. За первые сутки советские войска продвинулись на 4 км, заняв с упорными боями всю первую линию вражеской обороны. На следующий день наступление продолжилось после 110-минутной артподготовки. Трое суток наши войска буквально «прогрызали» линии немецкой обороны — противник на хорошо подготовленных позициях отбивался отчаянно, постоянно переход в контратаки. Немецкую оборону эффективно поддерживала мощная артиллерия, масса укреплений и многочисленные минные поля.

К 17 января советским войскам удалось прорвать долговременную оборону противника и ввести в прорыв 152-ю танковую бригаду, сформированную в блокадном Ленинграде еще в 1942 году. Ее танки Т-34 прорвались к Ропше, немецкие войска между Ленинградом и Ораниенбаумским плацдармом оказались под угрозой окружения. Гитлеровскому командованию пришлось начать отступление своих войск под Волховом, чтобы высвободить часть резервов для парирования советского наступления возле Ленинграда. Однако остановить «Январский гром» противнику не удалось — утром 20 января 1944 года советские войска, наступавшие от Ораниенбаумского плацдарма и от Ленинграда, встретившись южнее поселка Ропша, окружив, а затем уничтожив часть группировки противника. Всего за шесть дней непрерывных боев войска Ленинградского фронта целиком уничтожили две немецкие дивизии, нанесли существенный урон еще пяти дивизиям противника. Кроме того, севернее Красного Села была уничтожена немецкая артиллерийская группировка, созданная специально для обстрела Ленинграда. Было захвачено 265 орудий, в том числе 85 тяжелых мортир и гаубиц. Продолжавшийся два года обстрел города на Неве был навсегда прекращен.

Всю следующую неделю советские войска продолжали наступление, отбрасывая врага дальше от Ленинграда. 24 января был освобожден город Пушкин (Царское Село) с его знаменитыми дворцами, разграбленными немецкими оккупантами. За январское наступление войска Ленинградского фронта потеряли убитыми около 20 тысяч человек. Потери немцев под Ленинградом с 14 по 26 января составили около 18 тысяч убитых и свыше 3 тысяч пленными.

Итогом наступательной операции «Январский гром» стало полное снятие блокады Ленинграда, наши войска прорвали хорошо подготовленную оборону противника и отбросили его на расстояние 60-100 км от города. В конце января атакующие войска Ленинградского фронта вышли к границе Эстонии.

27 января 1944 года в городе был дан салют в честь доблестных войск Ленинградского фронта. В тот день в обращении командования к войскам и жителям города говорилось: «Граждане Ленинграда! Мужественные и стойкие ленинградцы! Вместе с войсками Ленинградского фронта вы отстояли наш родной город. Своим героическим трудом и стальной выдержкой, преодолевая все трудности и мучения блокады, вы ковали оружие победы над врагом, отдавая для дела победы все свои силы. От имени войск Ленинградского фронта поздравляем вас со знаменательным днем великой победы под Ленинградом».

К посту прилагается документальная кинохроника - Праздничный салют 27 января 1944 года в Ленинграде. Посмотрите...

ПОБЕДА! 9 МАЯ 1945 ГОДА В ЛЕНИНГРАДЕ

В конце апреля - начале мая 1945 года война подходила к своему завершению. Ленинград ждал новости о капитуляции врага
К этому дню, конечно, не были залечены раны, нанесенные городу блокадой. Несмотря на то что население Ленинграда увеличивалось, все равно оно не достигало и трети довоенного уровня. Восстанавливалась контактная сеть, запускались новые маршруты трамваев, на улицах разбирались завалы, образовавшиеся после попаданий вражеских бомб и снарядов. Жизнь постепенно входила в мирное, спокойное русло.

В Ленинграде, как и в каждом городе страны, ждали известий о победе. Собственно, сообщения ожидали 8 мая, но пришло оно в город сразу после подписания, которое произошло в ночь с 8 на 9 мая - и с тех пор празднуется именно 9-го.

Первая информация прозвучала по радио в 2 часа 10 минут ночи. Город как будто лишился сна. Весть стала распространяться по улицам и из дома в дом. Утро выдалось прохладным. Весна была поздней, листья еще не распустились, утром был заморозок. И тем не менее люди высыпали на улицы, чтобы поделиться радостной вестью.

Газеты 1945 года сообщают, что известий о Победе ленинградцы начали ждать еще 8 мая. «Днем 8 мая, у репродукторов на Невском, Литейном, на Большом проспекте П. С., на Лесном проспекте, на улице Стачек собирались люди и настороженно вслушивались: не дает ли Москва позывные», — писала главная городская газета «Ленинградская правда».

Первый митинг в честь Победы над фашизмом прошел в Ленинграде уже к 5 утра 9 мая 1945 года, спустя всего несколько часов после того, как ленинградцы вместе со всей страной услышали весть об окончании Великой Отечественной войны. Об этом свидетельствуют архивы ЛенТАСС и ленинградских газет, почти поминутно отслеживавших празднование Дня Победы в городе на Неве.

Если обратиться к воспоминаниям ленинградцев, почти все они начинаются примерно так: «Мы услышали новость и сразу побежали на улицу». Город как будто лишился сна. Было видно, как в окнах один за другим зажигались огни, слышен был шум распахиваемых окон. Радостные крики «Ура!» неслись с каждого этажа, из каждого дома. Люди не в силах были оставаться в одиночестве в эти счастливейшие минуты. Они стучались к соседям, выходили на улицы. Незнакомые улыбками приветствовали друг друга, обнимались. Едва ли не первый, пожалуй, самый короткий митинг возник на углу Невского и Садовой. К пяти утра на улицах, уже украшенных флагами, было полно народа.

9 мая было объявлено выходным днем. Но разве усидеть дома! Движимые общим побуждением, все спешили к себе на завод, на фабрику, в родной коллектив, чтобы разделить долгожданную радость с теми, кто в эти тяжелые дни стали для них настоящими друзьями. Ленинградцы поздравляли друг друга, смеялись, пели, танцевали. Те, кого долгожданная весть застала в цеху, провели праздничные митинги. Позже они присоединились к всенародным гуляньям.

Нужно было очень быстро и широко оповестить горожан. В срочном порядке печатались листовки, которые развозили по предприятиям и организациям. Аэропланы сбрасывали листовки над городом. Горожане подбирали их и зачитывали друг другу. Снова и снова текст заявления ТАСС звучал из громкоговорителей на улицах города. Люди вышли фактически на стихийную демонстрацию, празднуя долгожданную победу. На архивных фото удивительно открытые, ясные, счастливые лица. Многие плачут. Вот ученые одного из институтов академии наук передают друг другу листовки, вот кого-то качают и подбрасывают в воздух, вот идет трамвай, украшенный самодельными плакатами «Да здравствует победа!», вот горожане идут с транспарантами и портретами Сталина на, может быть, самую искреннюю демонстрацию в своей жизни.

Постепенно торжественные мероприятия: митинги и демонстрации - переходят в народные гулянья. Полны народом Невский проспект, скверы, набережные. На Дворцовой выступают артисты цирка, играет оркестр, танцуют пары. Собственно, танцы не только у Александровской колонны - во многих местах города. К 9 часам вечера ждут выступления Сталина по радио. А ближе к ночи народ стягивается поближе к Неве, на салют.

Вспыхивают огни, гремят залпы из 324 орудий. Уходит в прошлое одна эпоха, приходит новая. Впереди еще возвращение войск из Германии, свой, ленинградский парад Победы, впереди тяжелые годы восстановления и даже голод 1947 года, впереди «Ленинградское дело», много тяжести и испытаний. Но главное - позади война, и, кажется, всем понятно, что такого горя и тяжести ни в коем случае не должно быть больше на земле.

Вот что писала "Ленинградская правда" 9 мая 1945 года:

«Город ждал этой вести... В 2 часа 10 мин. 9 мая радио разбудило ленинградцев, как разбудило оно всю нашу страну, весь мир. С улицы было видно, как в домах одни за другими зажигались огни, слышен был шум распахиваемых окон, радостные крики «Ура!» неслись с каждого этажа. Люди не в силах были оставаться в одиночестве в эти минуты. Они стучались к соседям, спускались вниз, выходили на улицу».

«Утро 9 мая. Утро Дня Победы. Оно началось необычайно рано. В часы, которые обычно бывают самыми тихими, когда еще не появились первые трамваи, улицы оживились, стали людными. Незнакомые улыбками приветствовали друг друга, обнимались, встречая друзей. Выходной день, но разве усидишь дома! Движимые общим побуждением, все спешили к себе на завод, на фабрику, в родной коллектив, чтобы с товарищами разделить долгожданную радость. В 7 вечера на площадях, в садах и парках начались народные гулянья. Гремели оркестры. Выступали артисты. Кружилась в танцах молодежь».

В словах простых ленинградцев искреннего ликования не меньше, чем в официальной советской прессе:

«По-прежнему я дежурила с мамой в больнице, спала на ее кровати и готовила уроки в ординаторской. Больница в войну была нашим первым домом, даже не вторым. Там же застал нас день прорыва блокады, и во время маминого дежурства объявили Победу. Больные, врачи, медсестры, нянечки выбежали в больничный сад, и, по-моему, впервые за всю войну все плакали от счастья.»
(Щербак Е., жительница блокадного Ленинграда)

«Уже хорошо помню день победы над Германией... Утром раздались радостные крики (даже выстрелы), а днем, по Невскому проспекту шли войска Ленинградского фронта (в полевой форме) на парад, на Дворцовую площадь. Было очень жарко. Солдаты шли усталые, но радостные. Шли сквозь строй Ленинградцев (вернее Ленинградок и детей). У меня на глазах, одна из женщин купила лоток мороженого и раздавала его проходившим мимо солдатам. Некоторые пацаны и девчонки, как и я и постарше, сидели на руках солдат и висели на пушках и автомашинах. Иногда раздавался крик, и какая-либо женщина бросалась к солдату, узнав в нем мужа, брата, отца. А я стоял, смотрел и надеялся на чудо, а вдруг ко мне подойдет какой-нибудь солдат - мой отец!..»
(Геннадий Чарушев, житель блокадного Ленинграда)

"День победы. Мы с мужем зарегистрировались 30 апреля, а 9 мая делали свадьбу. А после свадебного торжества мы все поехали на салют. А салют лучше всего смотреть у моста Лейтенанта Шмидта, там больший обзор. Орудия привезли с фронта и все выстрелы встречали громким «Ура!», все целовались, смеялись. Была такая необузданная радость! Совершенно чужие люди вдруг целуются, обнимаются. Это было невероятное состояние радости. После все начали расходиться, и мы пошли на остановку. В транспорт все заходили битком, и нас в автобус внесли. И тут кто-то кого-то задел и началась небольшая драка. И я мужу говорю: «Ну, запевай!», у него был шикарный громкий голос. И он запел. Публика сразу затихла, и песню подхватил весь автобус. И мы пели от площади Труда до Московского вокзала. Когда нам нужно было выходить, муж попрощался с пассажирами и все провожали его аплодисментами. Это был настоящий праздник!"
(Людмила Ковалева, жительница блокадного Ленинграда)

"9 мая 1945 года я пришла на работу в цех, мы оружие делали, револьверы. Смотрю - на улице много народу собралось, несут плакат «Капитуляция Германии». Мы остановили станки, выбежали. Война закончилась! Все стали обниматься, люди плакали, радовались. Я ничего не слышала, я одна была глухая. Мне трудно было поверить, что война закончилась, но я верила в победу, всегда верила. И мы победили! Нам дали два дня выходных». "
(Тамара Абрамова, жительница блокадного Ленинграда)

«Воспоминания о Дне Победы наполняют душу невыразимо радостью и ликованием, несмотря на то, что прошло много лет. Радость была непередаваемая: незнакомые люди обнимались, целовались, дарили солдатам цветы, продукты. Вечером 9 мая 1945 года в городе прогремел салют Победы из 324 орудий, и все были счастливы, едины в радости и ликовании. И казалось, что так теперь будет в Ленинграде всегда…»
(Фетинг Мария Николаевна, работавшая во время блокады в детском саду).

Великая Отечественная война и блокада Ленинграда стали важнейшей вехой в жизни нашего города. Сложились традиции празднования Дня Победы, были построены памятники защитникам города, иногда - целые скульптурные и архитектурные ансамбли, комплексы памятников (например, «Зеленый пояс Славы»). Но все это позже, а пока звездами отражаются вспышки салюта в глазах счастливых плачущих людей. Победа!

НЕ ПЛАЧЬТЕ, ДЕД МОРОЗ!

Сержант Егоров немного волновался. Вчера в его взводе заговорили про Новый год: нам бы, мол, тоже не мешало отпраздновать. Ну и что, что война! Новый год - он все равно Новый год. Тут вспомнили о ребятках из библиотеки и порешили отрядить к ним Деда Мороза.

Быть Дедом Морозом единогласно назначили ему, сержанту Егорову. До войны он учился в педагогическом. Закончить не успел: ушел на фронт прямо с четвертого курса. Но кличку ему дали «учитель» — за то, что умел и любил все объяснять. Поэтому никто не усомнился, что Дед Мороз из него выйдет что надо. Загвоздка была только в бороде. Хоть у Егорова за последний окопный год и появилось подобие щетины, считать ее за бороду было еще нельзя. Тогда командир подмигнул Быкову, и Быков достал откуда-то мочалку. Быков был издалека, не из ленинградских. Верно, таскал эту мочалку на память о своей деревенской бане. Мочалку повертели, потрепали, примерили и решили, что с нею будет в самый раз — настоящий Дед Мороз.

Детская библиотека была недалеко, на краю города, в маленьком старинном особняке. Перед крыльцом на задних лапах сидели два каменных льва. Библиотекарем здесь была Вера Давыдовна. Вера Давыдовна очень любила книги, библиотеку и этих львов: они казались ей воплощением благородства и мужества. Но, когда началась война и в домах перестали топить, Вера Давыдовна стала думать, что львы не просто так сидят на задних лапах: они первые не выдержали. Холодно им, вот и жалуются. А потом в одного из львов попал осколок снаряда и ему отбило часть лапы. Тогда Вера Давыдовна стала льва жалеть. Он теперь был раненым.

В библиотеку все время приходили дети. До войны они тоже приходили — читать книги. А теперь шли погреться. Дворник дядя Коля установил в библиотеке маленькую печку-буржуйку, прямо в читальном зале. Он и дров приносил понемножку. Разбирал маленький заборчик соседнего палисадника и приносил. А потом дядя Коля от голода заболел и умер. И Вере Давыдовне самой пришлось думать, как сделать, чтобы печурка горела и дети могли греться.

Сначала она доломала штакетник и сожгла все старые газеты. Они прогорели злорадно быстро. Потом — журналы. Потом наступила очередь книг. Книги Вера Давыдовна любила так же, как и детей. Книги были очень похожи на детей — такие же беспомощные. И безответные. Вера Давыдовна знала, что такого предательства они ей не простят. Поэтому, когда горели первые книги, она плакала. А потом привыкла. Только решила, что выбирать не будет. Будет жечь понемножку и по порядку: сначала все книги на букву А, потом — на букву Б и так дальше. Пока горели книги с одной полки, Вера Давыдовна читала детям вслух книжку со следующей. И так много-много дней подряд…

Егоров с Быковым, согнувшись, пробежали по улице с табличкой «Простреливается», свернули в соседний переулочек и остановились перед чугунной дверью, которую сторожили замерзшие львы. Нырнув в подъезд, Егоров одернул маскировочный халат, который должен был изображать шубу Деда Мороза, и приладил бороду из мочалки: «Похож?» Быков заверил Егорова, что более похожего Деда Мороза быть не может. «Главное — мешок, мешок с подарками. Деда Мороза по нему узнают», — решительно заверил он и подтолкнул Егорова ко входу в читальный зал.

На выцветшем ковре перед буржуйкой молча сидели дети. Вера Давыдовна читала им очень смешное место из сказки «Три толстяка»: как один продавец воздушных шаров залетел прямо в кухню главного замка и угодил в огромный торт. Поварята не растерялись, навесили на него крендельки, намазали взбитыми сливками и посыпали сахарной пудрой, будто он и есть главное украшение торта.

Дети не смеялись. «Как мышата серенькие», — подумала Вера Давыдовна. А потом вдруг решила, что крендельки на живом человеке — совсем не смешно. Ее даже стало слегка подташнивать.

— Ого-го-го! — зычным басом закричал из-за двери Егоров. — К вам пришел Дед Мороз! Он вам елочку принес!

И вошел в зал, фыркая и отдуваясь, как, по его представлению, делали все Деды Морозы на свете.

— Посмотрите-ка, что у меня в мешке. — Егоров особым «дедморозовским» жестом снял с плеча вещмешок и стал осторожно его развязывать. Дети сгрудились вокруг. В мешке оказалась маленькая заиндевевшая елочка, которую по заданию командира срубили двое разведчиков — специально ползали за ней в овраг. Елочка была наряжена. Не игрушками, конечно. Какие на фронте игрушки? На ней болтались старательно нарезанные солдатами маленькие кусочки сала и хлеба. Кто-то не пожалел — пожертвовал для такого дела драгоценную катушку ниток. А там, где ниток не хватило, кусочки хлеба просто нанизали на колючие ветки. Один довольно большой кусок красовался на макушке.

— Дети, можете подойти и по очереди взять с елочки подарки! Сначала — самые маленькие, — тихо сказала Вера Давыдовна.

— Можно мне... звезду? — Маша была самая младшая, и ей достался хлеб с макушки. Она подошла к Егорову и тихонько погладила его маскировочный халат. — Я знала, что ты придешь, Дедушка Мороз. Какой же ты... настоящий!

Она улыбнулась, и уголки ее губ, засохшие и сморщенные, треснули. Маленькие красные капельки тут же смешались с хлебными крошками, которые Маша аккуратно клала в рот.

Егоров обратил внимание, что еще у нескольких детей уголки губ покраснели.

«Разучились улыбаться!..» — вдруг понял он и почувствовал, как в горле у него надувается какой-то неправильный, неуютный ком.

— Настоящие Деды Морозы не плачут! — сказала Вера Давыдовна, не глядя на Егорова, и тут же, отвернувшись, засунула в печурку «Трех толстяков». Казалось даже, она на что-то сердится. «Как же много эти толстяки ели, — подумала Вера Давыдовна, заталкивая книгу в самую сердцевину огня. — Поделом им!..»

(Автор не известен. Пересказ - Марина Аромштам)

"ЛИНИЯ МАРТЫ" (2014)

Российский четырёхсерийный телефильм режиссёра Олега Газе.
Сюжет развивается в двух временных промежутках — в наше время и в блокадном Ленинграде.
Сюжет: Ольга и ее дочь Наташа переезжают на новое место жительства — в старую квартиру на Васильевском острове. Здесь они случайно находят старое письмо, написанное в далеком 1941 году в блокадном Ленинграде. Письмо написано мальчиком Юрой девочке Марте, которую он невольно обидел, так и не успев признаться ей в своих чувствах. Ольга и Наташа решают отыскать Марту и передать ей послание. Из письма ясно, что Марта жила на одной из линий Васильевского острова.

В ролях: Алиса Фрейндлих, Василий Лановой, Мария Аниканова, Лидия Федосеева-Шукшина, Тамара Семина, Михаил Светин, Беата Тышкевич и др.

Василий Лановой: «Линия Марты» привлекла меня тем, что затрагивает тему блокады. Я сам мальчишкой провел четыре года в оккупации на Украине, и знаю, каково это. Фильмы о войне для меня самые важные. Алиса Бруновна Фрейндлих — замечательная актриса, я ее очень люблю, и мы не снимались вместе почти 40 лет, с тех пор как вышел фильм «Анна и командор». В фильме «Линия Марты» она играет мою первую любовь, и это одна из причин, по которой я согласился участвовать в проекте»

ОТРАЖЕНИЕ БЛОКАДЫ В ДЕТСКОЙ РЕЧИ И ДЕТСКИХ РИСУНКАХ

(Отрывок из книги «Опаленные блокадой». Автор - Марионилла Максимовна Кольцова, профессор, доктор медицинских наук. В период блокады Ленинграда работала в детской больнице города.)

МЫ В БЛОКАДЕ

Изменилось у нас не только восприятие времени. Замедлилось и восприятие происходящего вокруг, и самые реакции на него. Иначе и не могло быть: попробуйте представить себе девять воздушных налетов на город за ночь, с бомбежками и артобстрелами - могут ли наши реакции остаться после этого нормальными? Конечно, это было невозможно.

В зависимости от состояния нервной системы, одни давали ослабленные реакции, другие же бурно реагировали. И то и другое было проявлением определенной степени невротизации.

Положение ребятишек было особенно тяжелым: они должны были выносить все то, что выносили мы, взрослые, но часто они не понимали, что же такое происходит? И это усугубляло их страх. Они старались, однако, держаться «как большие».

К концу октября 1941 г. голод уже свирепствовал. Везде – и на работе, и дома он преследовал и больших и маленьких. Ребятишки, при всем их старании держаться, выдавали свои переживания вопросами: «Доктор, а я не умру от этого? Нет?» – «Доктор, а доктор! Знаете, как умирать-то не хочется! И что это человек так фигово устроен – чуть что и помирает?!» Ничего себе «фигово» - сколько выдерживали наши голодные малыши! Мы, взрослые, не могли не поражаться выносливости детского организма.

У пятилетнего Ильюши Р. ампутировали раздробленную голень левой ноги. Проснувшись после наркоза, мальчик понял что произошло и разрыдался. Но несколько минут спустя вытер слезы и сказал: «А что это я реву-то? Отрастет же нога! Вон у ящериц отрастает же оторванный хвост, а я что – хуже ящерки?» Две докторши стояли рядом, гладили его вихрастую голову и молчали. Не могли же они сказать сейчас милому малышу, что именно потому, что он намного «лучше» ящерки, нога у него не отрастет.

Если бы мы были хоть немного волшебниками! Но это желание было вроде мечты наших ребят – найти тогда на улице Ленинграда буханку хлеба.

Вася И., с осколочными ранениями обеих ног, сказал: «А вот если человек (человеку-то около шести лет – М.К.) голодный, и обе ноги прошило осколками - это как?» – «Да ладно тебе, – отвечает ему сосед – все мы в какое-нибудь место прошитые! Вон у Генки из груди два каких здоровых осколка вынули, и ничего – живой!» А этот Генка тихим голоском подтверждает: «Ага! А что? Вот живой!» - и улыбается. Вот так теплилась наша жизнь – страшная, голодная, заледенелая, но все-таки жизнь. Мы часто повторяли Генкины слова: «А что? Вот живые!».

Позже мне самой было трудно поверить, что наша жизнь тогда становилась своего рода страшным стереотипом. Этому способствовало и то, что немцы бомбили и обстреливали город с явной немецкой аккуратностью, примерно в одни часы изо дня в день, из ночи в ночь. Это немножко помогало нам выбирать время для того, чтобы «идти хвоститься», т.е. стоять в хвосте за хлебом или достать воды - она в Ленинграде стала просто сокровищем. То и дело кто-то предупреждал: «Не ходите, скоро обстрел же».

Везде холодно, ужасно холодно. И темно. Морозы стояли жестокие – за -30 градусов. А может быть, они воспринимались такими жестокими, потому что и дома, и в больнице холод был почти такой же, как на улице. Даже попив горячего «чая», через 10-15 минут опять леденеешь.

И бесконечные воздушные тревоги. После каждого налета или артобстрела новые и новые пожары, которые тушить нечем – все кругом в ледяных тисках: Нева, другие реки и каналы под толстым слоем льда, а ослабевшие люди были не в силах бороться с этим оледенением.

К середине ноября все мы уже еле ходили, мучила одышка, через каждые несколько шагов нужно было остановиться, перевести дыхание. Но что любопытно – те, кто до войны страдал язвой желудка, гастритом и другими желудочно-кишечными болезнями, забыли о них! Все органы пищеварения были как бы в длительном отпуске, но есть этим людям от этого хотелось не меньше, к сожалению. А вот с сердцами от голода легче не становилось. Все пыхтим и ловим воздух ртами.

А дети? О них и теперь вспоминать больно.

14.11.41. Опять взяла Игоря на дежурство в больницу. Телефоны в городе отключены и поэтому каждая воздушная тревога была пыткой: живы ли там, дома, что с ними? Но я знала: хотя бы сейчас он жив и цел.

День сначала казался довольно спокойным. В пятом часу вечера меня вызвали в приемный покой. Шел обстрел из «дальнобоек», как говорили наши малыши, казалось, не очень близко. Я была уже на середине лестницы между вторым и первым этажами, когда в крышу над приемным покоем ударил снаряд – я упала от сотрясения, и тут второй снаряд разворотил приемный покой. Мать, ребенок и стоявшая рядом с ними санитарка были разорваны в клочья. Я выбралась из-под засыпавших меня кирпичей, штукатурки, вся в ссадинах, кровоподтеках, оглохшая, но живая!

Убедившись, что моя помощь уже не нужна, я побежала в бомбоубежище. Когда я была в коридоре первого этажа, ухнул новый удар, и на пол передо мной упали двери палат слева, оттуда повалили клубы черного, едкого дыма и пыли, от рушащихся стен (палаты были пустые – все дети находились в бомбоубежище). Я проскочила в дверь справа, которая вела на лестницу в убежище, а следом что-то рухнуло.

Игорь стоял в коридоре убежища и бросился ко мне: «Вы не видели мою маму?» Я с трудом поняла, что он не узнал меня, лицо у меня было в кровоподтеках, пыли, лоб и нос ободраны. «Это же я, сыночка, я!». Мне помогли умыться, заклеить и забинтовать лицо, немного привести себя в порядок. Тут прибежала старшая сестра и ее молоденькая дочка, иногда приходившая помочь своей маме, они принесли из изолятора пятерых детей, у которых предполагали корь и скарлатину, их тоже устроили здесь, отгородив ширмами.

Обстрел продолжался, но стал потише, и мы смогли покормить детей, как сказала дежурная нянечка, «чем Бог послал» (а послал Он по кусочку хлеба и понемножку каши) и уложили их спать.

Ночь была ужасна, даже в ряду других страшных ночей. Но вот обстрел переместился, у нас стало тише, и дети понемногу успокаивались, засыпали. Мы, врачи и медсестры, смогли спокойно заняться тяжелыми ранеными, которые не могли уснуть.

15.11.41. Наутро засыпанные обрушившимися стенами выходы из бомбоубежища откопали пожарные, и мы смогли выйти. Обошли вокруг здания (вернее, бывшего здания) больницы – от него остался лишь остов, кое-где еще дымившийся, но в основном занесенный уже снегом. Оказывается, метель бушевала всю ночь, как будто старалась прикрыть то, что натворили люди.

Мы могли только порадоваться тому, что бомбоубежище не пострадало. Ребятишки просыпались, немного отдохнувшие и… конечно же, просили есть.

У меня была своя и немалая радость: правое ухо стало слышать, а левое оглохло: оказалось, в нем лопнула барабанная перепонка. Но это пустяк по сравнению с тем, что могло быть.

Я уже упоминала, что дети соскребали со стен штукатурку и ели, дополняя скудные завтраки и обеды. Сегодня это обскребание было особенно энергичным: пострадала при обстреле больничная кухня, и завтрак задерживался, насколько - неизвестно, но его все же привезли.

Детей к нам после обстрела не направляют. По-видимому, больнице отдадут освободившееся здание какой-то французской концессии: оно обращено фасадом на 13-ю линию, а здание нашей больницы – на 14-ю. Двор между ними общий. Все это хорошо, но совсем не шутка будет носить детей через этот двор в бомбоубежище.

Когда мы с сынкой к вечеру добрались домой, то и у нас на канале Грибоедова увидели следы жестокого обстрела, но как узнали позже, снаряды падали в канал и лишь к утру немцам удалось разрушить Вознесенский мост (за четыре дома от нас). Другой мост – Кокушкин, который ближе к Сенной площади – остался цел. Все окна в домах вдоль канала, сколько можно было видеть, опять зияли черными дырами. А снег продолжал мести по пустынным улицам.

А дома, что нас ждет дома? Ну, дом, слава Богу, стоит на месте. Холодище жуткий – растапливаем буржуйку книгами, кипятим воду и хоть чуточку согреваемся. Укладываю сынку спать и начинаю рассказывать ему сказку, но он очень устал и скоро засыпает.

Такая замечательная штука – сон. Уснешь и можешь ни о чем не думать, отдохнуть от того, что происходит вокруг. Да попробуй отдохни… Вот снится что-то неприятное, тревожное, а вот тебя будит завывание сирены воздушной тревоги. Надо вставать, брать крепко спящего Игоря на руки и идти в наше домашнее бомбоубежище – в коридор. И так раз семь за ночь. Но и это не все, еще два раза видела во сне воздушную тревогу – мало наяву, так еще и во сне!

Как-то уже не верится, что где-то есть спокойная жизнь и люди спят всю ночь. И еще «на сон грядущий» при свете электрической лампы читают книгу! Неужели это правда, что у нас так было?

20.11.41. Я решила дойти и узнать как дела у Т.П. (врача нашего отделения, вернее, бывшего нашего отделения). Теперь мы все в бомбоубежище и никаких отделений у нас тут нет. Она и ее муж – люди пожилые, их единственный сын на фронте. Сама Т.П. едва жива, очень ослабела от голода, за хлебом в очередь идти не может, а дать свою карточку хлебную мужу она не соглашается: «он же съест мой хлеб, съест!» Что делает голод – ведь они же оба были очень милые люди, столько лет прожили вместе. И вот теперь… Мне нечем им помочь, я ушла домой под очень тяжелым впечатлением.

19.01.42. Сегодня нет и хлеба. Что-то случилось на хлебозаводе – нет воды или электричества. Выдавали понемногу муки, но мне не хватило и муки. Вот греем воду и пьем ее. Это все.

20.01.42. Сегодня хлеб выдавали. Я заняла очередь в 3 часа утра. А когда наконец окошечко открыли, то очередь еле-еле двигалась. Всем кажется, что продавщица взвешивает неправильно: еще рано, а освещение в заветном окошечке – коптилка. Те, кто у самого окошечка, пытаются загораживать свой хлеб ладонями, чтобы кто-то не схватил его сбоку, бывает и такое. Некоторые, получив свой хлеб, тут же его съедают.

На работу хожу с большим трудом. Игорь очень ослабел за последнее время. Уже не рисует, лежит клубочком под одеялом. Если пытаюсь вывести его погулять, то плачет, сопротивляется. Господи, что же будет?

Зима 1941-1942 гг. тянулась нестерпимо долго: казалось, ей не будет конца. Когда все же настал Новый 1942 год, было невозможно поверить, что с начала войны прошло всего каких-то шесть месяцев! Ну не может быть, что всего за полгода прекрасный город превратился в пещерное поселение, где царили голод, тьма и холод, леденящий и тело, и душу, а по улицам, почти мертвым, бредут, спотыкаясь и падая, тени людей. Отечные, с цинготными пятнами, тяжело дышащие. То и дело натыкались на трупы тех, кто попал под обстрел, а чаще просто падали, обессилев от голода.

И казалось, что само время тоже выбилось из сил и еле-еле ползет. Это ощущали и дети. Как часто приходилось от них слышать: «Скорее бы время шло что ли? И чего оно еле-еле ползет!» – «Ага, я ходил в коридор, смотрел на часы. Да они, верно, испортились - стрелки чуть двигаются!» Две девчушки тоже недовольны часами: «Смотри-ка, Таня, все еще одиннадцать. Какие-то дурацкие часы!» Но часы правильные. Это у нас изменилось восприятие времени. Конечно, не только восприятие времени – изменилось восприятие всего, что происходило вокруг. Стоило взглянуть на людей рядом, на их лица, прислушаться к голосам – как будто все спокойны, заняты своим делом и не обращают внимания ни на вой сирен, ни на грохот зениток. Такие все храбрые! Но, может быть, именно в этом и заключается «быть храбрыми» – научиться сдерживать, подавлять проявления страха, тревоги и заставить себя думать, как лучше сделать вот это, чем ты занята, и ни в коем случае не о том, что может случиться в следующий момент. Во всяком случае, именно этим «рецептом храбрости» мы пользовались в те дни.

ОТРАЖЕНИЕ БЛОКАДЫ В ДЕТСКОЙ РЕЧИ

Ноябрь и декабрь 1941 года. Дети лежат, свернувшись клубочками под одеялами, вяло реагируют на то, что происходит. Мы старались разговаривать с ними каждую свободную минуту, кое-что я записывала.

Эти записи исходно не могли быть очень подробными: слишком сложной была обстановка, да и просто не хватало сил делать это регулярно, хотя мы и помнили, что мы – «капитаны».

Ниже приводятся некоторые наиболее часто звучавшие тогда у ребятишек слова, ставшие обиходными с начала войны. Это показывает, насколько изменился мир вокруг нас за эти месяцы. Но начать мне хочется со стихов, которые сочиняли дети, сохранились у меня эти стихи совершенно случайно.

В начале ноября, после сильного обстрела Васильевского острова, среди доставленных к нам раненых детей оказалось два мальчика: 6-летний Славик Т. и 15-летний Гера Ф. – оба истощенные, одни кости, обтянутые серой шелушащейся кожей, но у обоих ясные большие голубые глаза и горькие складки в углах рта; только Славик маленький, а Гера – долговязый подросток с большими руками и ногами. У обоих множественные осколочные ранения спины, ягодичной области и задней поверхности ног. Кроме того, у них были осколки снарядов, застрявшие довольно глубоко. Поэтому их оперировали под наркозом, а не под местным обезболиванием. Операции прошли успешно. Славик, открыв глаза, снова зажмурился, глубоко вздохнул, потом сказал:

На новом месте
Пусть мне приснится
Изюминка в тесте…

Маленький голодный поэт подумал-подумал и презрительно сморщился: «Это не то, это же девчонки поют: "Приснись жених невесте!" Очень мне это нужно!» Он вздохнул еще раз и продолжал уже более уверенно и немного окрепшим голоском:

Пусть бы упала с неба
Половинка хлеба! Во!
И боле ничего!

Гера, сосед Славы по палате, тоже приходивший в себя после наркоза, подхватил:

Мой сосед –
Оказался тоже поэт
И он хочет, чтоб с неба
Ему падали краюшки хлеба.
Я – тоже поэт, но
У меня другие наколки:
Хочу, чтоб Гитлеру в попу
Попали твои и мои осколки!

Справедливости ради признаюсь, что у автора в предпоследней строке было не слово «попу», а созвучное ему, но начинающееся с другой буквы.

Я очень рада, что тогда записала эти стихи и не потеряла их за прошедшие с тех пор годы. Не будем судить строго их литературные достоинства, но они свидетельствуют о том, что у наших все время голодных и давно не мытых мальчишек был сильный дух, если в таком состоянии - чуть очухавшись от наркоза после операции - они еще могли сочинять стихи!

А теперь вспомним то, что говорили дети тех дней и в чем были отличия от того, что они говорят в мирное время. Хочу подчеркнуть, что тут ничего не было организовано специально. Просто я все время находилась среди этих детей – в палате или в бомбоубежище, и записывала некоторые происходившие передо мной события, кое-что из того, что говорили и делали они, как вели себя. У меня сохранились некоторые записи, показывающие наиболее часто встречавшиеся слова и выражения, употреблявшиеся детьми, и их понимание в то время.

Нужно сказать, что основной темой разговоров ребятишек все же был голод. Они задавали много вопросов, связанных именно с голодом.

«А это правда, что до войны можно было вот так просто пойти в булочную и купить хлеб, хоть целую буханку, а?».

«А я вот чего очень хочу: вот иду-иду по улице и вдруг… вдруг нахожу буханку хлеба! Ну, ладно, не буханку, а горбушку!» И вся палата начинает бурно фантазировать о найденной горбушке.

Было очень интересно сравнить, что скажут на эти же вопросы дети мирного времени? И вот в 1951 году (т.е. через 10 лет) я задала мальчикам 4-5 лет те же вопросы. Если сравнить таблицы 1 и 2, то сразу видно: одно и то же слово имеет для малышей совсем различное значение в мирной обстановке и во время войны (усугубленной условиями блокады). Приведенные данные касались мальчиков, Посмотрим, какие реакции были получены у девочек тех же возрастных групп.

(Продолжение в комментарии)

ПОДБОРКА ФИЛЬМОВ О ВОЙНЕ И БЛОКАДЕ ЛЕНИНГРАДА

Посмотрите с детьми, посмотрите всей семьей.

- "Жила-была девочка" (1944)
История двух маленьких девочек в осажденном Ленинграде, 7-летней Настеньки и 5-летней Катеньки.

- "Зимнее утро" (1966)
Девочка Катя спасает во время бомбежки незнакомого маленького мальчика, называет его Сережей, и в дальнейшем заботится о нем. Однажды детей навещает капитан Воронов, разыскивающий свою семью.

- "Садись рядом, Мишка!" (1977)
О семилетнем Мишке Афанасьеве и его друзьях — брате Гене и сестренке Леночке, которые чаще всего оставались без присмотра родителей. Выступая с концертами в госпиталях, ребята общались с героями войны и конечно верили в победу.

- "Зеленые цепочки" (1970)
Двое ленинградских мальчишек в августе 1941 года, во время отступления в Ленинград с группой беженцев случайно познакомились с одноруким фронтовиком, который передал им на сохранение тяжелый чемодан. Уже в осаждённом городе трое друзей-подростков, Миша, Васька и Степка, решили вскрыть чемодан.

- "Ленинградская симфония" (1957)
Летом 42-го в Дом радио была доставлена партитура Седьмой симфонии Д. Д. Шостаковича. Казалось, исполнить ее невозможно — в оркестре осталось слишком мало музыкантов. И все же музыка прозвучала в эфире. Это произошло 9 августа, когда Гитлер намеревался «захватить Ленинград». Мир узнал, что город на Неве живет, что дух его не сломлен.

- "Ижорский батальон" (1972)
Фильм о судьбах воинов Ижорского батальона. Сформированный из работников завода, батальон принял участие в решающих сражениях против регулярных частей гитлеровской армии и закончил свой героический путь на побережье Балтийского моря.

- "Мы смерти смотрели в лицо" (1980)
В марте 1942 бывший балетмейстер, а теперь —лейтенант Обрант (по фильму — Корбут, его играет Олег Даль) получил задание политотдела создать танцевальную группу. В блокадном Ленинграде он разыскал бывших своих учеников и привез на Ленинградский фронт, а через несколько дней юные танцоры дали свой первый концерт перед бойцами, вернувшимися с передовой.

- "Балтийское небо" (1960-1961)
Конец августа 1941 года. Ночью, по последней еще не занятой врагом дороге, к Ленинграду мчится грузовая машина. В кузове двое - летчик гражданской авиации Лунин и комиссар авиадивизии Уваров. Лунин, человек уже немолодой, опытный, но еще не бывавший в бою, направлен в легендарную эскадрилью летчиков-истребителей под командованием капитана Рассохина. Эта эскадрилья сражалась с первого дня войны и потеряла уже большую часть своего состава.
По одноимённому роману Николая Чуковского о героической битве за балтийское небо в дни Великой Отечественной войны. 2 серии.

БИБЛИОТЕКИ ЛЕНИНГРАДА В ГОДЫ БЛОКАДЫ

«В осажденном Ленинграде удивительно много читали, читали классиков и поэтов, читали в землянках и домах, читали на батареях и вмерзших в лед кораблях. Охапками брали книги у умирающих библиотекарей и в бесчисленных промерзших квартирах при свете коптилки читали, читали…»
Н.К.Чуковский

Петербург-Ленинград всегда был одним из крупнейших книжных центров. Это книжные лавки и магазины, типографии и издательства, крупные книгохранилища и бесплатные читальни, великие писатели и поэты, литературные салоны и общественные организации писателей. Широко известен лишь один тип организации, объединяющий весь книжный мир – библиотека.

До начала Великой Отечественной войны в Ленинграде для горожан были открыты 52 массовые районные библиотеки, включая Центральную городскую библиотеку (Фонтанка, 44), книжный фонд составлял 1 315 000 экземпляров, библиотечный штат — 349 человек.

С первых дней войны нормальная жизнь библиотек была нарушена. В разные периоды блокады бомбами, снарядами и пожарами были полностью разрушены библиотеки им. К.Е.Ворошилова, М.И.Калинина, библиотека Фрунзенского района. Сильно пострадали и другие библиотеки. Девять снарядов попали в библиотеку Октябрьского района и 13 раз в здание библиотеки им.10-летия Октябрьской революции в Московском районе, расположенной недалеко от линии фронта. Голод и холод, болезни и бомбежки нанесли большой ущерб горожанам, но несмотря на все ужасы войны и блокады, мирное учреждение - библиотека, продолжало работать. Даже в самое тяжелое время – зимой 1941/42 гг 22 районные библиотеки были ежедневно открыты для читателей.

Кто же приходил в библиотеку? В период блокады резко сократилось число жителей нашего города, прежде всего из-за ухода в армию и народное ополчение, эвакуации и смерти горожан от голода. Если до войны в Ленинграде и пригородах проживало 3 141 304 человека, в том числе: мужчин - 1 454 783, женщин - 1 736 521, детей – 444 863 человек, то в июле 1942 г. - всего 790024 человек, в том числе: мужчин – 202133, женщин – 587891, детей – 49369 человек, а в январе 1944 г. на конец блокады – всего 557760 человек, в том числе: мужчин – 125554, женщин – 432206, детей – 53208 человек. Понятно, что сокращение жителей повлияло на посещаемость библиотек. Она упала в 4-5 раз. Как свидетельствуют документы Государственного архива литературы и искусств по данным на 10 июня 1942 г. «…в Володарском районе в библиотеке им. Н.К. Крупской работают заведующая Кондратьева и библиотекарь – Иванова. Средняя посещаемость в апреле – 15 человек, май – 24 человека. В другой библиотеке на Щемиловке работают старые работники Левикова и Халимуся. Средняя посещаемость 10-20 человек».

С наступлением морозов зимой 1941/42 гг. работа в библиотеках стала необычайно трудна: отопления и освещения не было, оконные стекла были выбиты и кое-как заколочены, многие здания обрушены. Так случилось с библиотекой им. В.Г. Белинского на Кондратьевском проспекте, д.40. До войны она занимала очень большое красивое помещение, любимое библиотечными работниками, приезжающими со всех концов страны для обмена опытом. Это помещение бомбежками и артобстрелами было совершенно уничтожено, окон не осталось, вырваны рамы и температура достигала 18 градусов мороза. Библиотеку не закрывали, наоборот, говорили читателям, что обязательно будут обслуживать их по-прежнему. Вторую блокадную зиму библиотека работала с читателями в соседнем доме в маленьком помещении, а фонды мерзли в старом.

Изменились формы и методы работы массовых библиотек. 27 июня 1941 г. Исполком Ленгорсовета принял решение «О привлечении граждан Ленинграда, Пушкина, Колпина, Петергофа и Кронштадта к трудовой повинности». Было решено прекратить строительство ленинградского метро, электростанций и других объектов, а высвобождающуюся рабочую силу, механизмы и автотранспорт направить на оборонительные работы. Библиотекари в сложившейся ситуации, организовали свою работу по-новому. Если до войны читатель приходил в библиотеку, то теперь библиотека пришла к читателю. На оборонительных рубежах во время краткого перерыва проводилось чтение газет и книг. Пропаганда книги даже в таких условиях была неотъемлемой частью жизни библиотек города.

30 июня 1941 г. началась организация Ленинградской армии народного ополчения, и сразу же появились передвижки в казармах с учебной литературой по военному делу. Сообщения о положении на фронте, брошюры в помощь молодому бойцу, в помощь партизану – необходимая часть работы библиотекаря. В помещениях библиотек на видном месте вывешивались сводки Совинформбюро, обращения государственных и партийных деятелей к народу, книги по военному искусству, газеты, посвященные важнейшим этапам битвы на фронтах, тематические выставки литературы в помощь овладению военно-техническими знаниями (стрелковое дело, противохимическая оборона и противопожарная защита, санитарное дело и пр.)

Положение в городе усложнилось. 29 июля 1941 г. из Ленинграда ушли первые 10 эшелонов с эвакуированными. Вокзалы стали еще одним местом работы библиотекарей. Они проводили беседы для красноармейцев, ополченцев, отъезжающих и остающихся горожан. Огромную роль стали играть передвижки. Первые из них появились на оборонных работах Лужского рубежа, затем внутри города. Только в домохозяйствах работало более 700 передвижек.

С самого начала войны сотрудники библиотеки им. А.С.Пушкина Петроградского района, им. И.И. Скворцова-Степанова Ленинского района, библиотеки им.Х-летия Октября Московского района и им. Н.К.Крупской Володарского района в госпиталях устраивали передвижки, проводили беседы, чтение и читательские конференции.

По инициативе Государственной Публичной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-Щедрина занимались помощью фронтовикам по розыску их родственников. Такая же работа проводилась библиотекарями в стационарах, организованных для спасения наиболее обессилевших горожан.

Важное значение в ликвидации последствий голодной, холодной и страшной зимы 1941/42 гг. имела организация овощеводства. В марте 1942 г. Исполком Ленгорсовета принял специальное постановление "О развитии индивидуального огородничества", на основе которого развернулась подготовка к весеннему севу. Блокада в десятки раз сократила территорию пригородного сельского хозяйства, поэтому на учет брались все пустующие земли, как в пригородах, так и внутри самого города. К весне 1942 г. было организовано 633 подсобных хозяйства и 1468 объединений индивидуального огородничества. Горожане, в большинстве своем, не имели опыта сева и выращивания урожая. Поэтому библиотекари с литературой по вопросам огородничества приходили на земельные участки. Вновь организовывались беседы, чтение, но уже по этой теме, а в библиотеках разворачивались выставки книг по сельскому хозяйству "Что нужно знать огороднику". Правда, случалось, что сразу же после того как устроили выставку, её разрушал снаряд, но библиотекари были упорны в своей работе и сейчас же сооружали новую. Это была "боевая задача – обеспечить себя овощами". Одновременно велась пропаганда литературы об использовании дикорастущих съедобных растений, как дополнительного ресурса питания.

Город вынужден был привлекать женщин и подростков для производства вооружения и боеприпасов, на строительно-восстановительные работы, торфо- и лесоразработки. Это увеличило спрос на техническую литературу. Библиотеки откликнулись организацией выставок книг, плакатов, чертежей в помощь освоению новых профессий и по различным производственно-техническим вопросам. Районная массовая библиотека в дни блокады стала информационным, культурным, просветительским центром. В условиях военного времени она проводила разъяснительную, воспитательную, идеологическую и пропагандистскую работу. Газеты, журналы, книги, планы работы городского лектория и Дома ученых им. М.Горького, репертуары театров и кино ежедневно рассказывали читателю о том, что происходит в городе. Такая информация особенно нужна была в прифронтовых районах города. В центре работали кинотеатры (в годы войны и блокады 20 кинотеатров города были открыты для зрителей), театры, Филармония, библиотека Дома техники, куда мог придти каждый желающий. В прифронтовых районах такого не было, поэтому библиотека отдаленного района становилась центром информации о культурной жизни и событиях на передовой.

Смерть уносила тысячи жизней, а люди шли в библиотеку. В осажденном Ленинграде книга согревала души ленинградцев, спасала от страха смерти. Писатель Н.К.Чуковский писал: «В осажденном Ленинграде удивительно много читали, читали классиков и поэтов, читали в землянках и дотах, читали на батареях и на вмерзших в лед кораблях: охапками брали книги у умирающих библиотекарей и в бесчисленных промерзших квартирах, лежа при свете коптилок, читали, читали…»

В книге отзывов библиотеки им. 10-летия Октябрьской революции есть такая запись читательницы: «Я пришла в библиотеку в самое тяжелое время зимой 1941 года. Мне нужна была книга, она помогала мне легче переносить тяжесть блокады, и получила я то, что мне было нужно. Библиотекари были на месте, библиотека работала».

Читали в основном художественную литературу. Классическая отечественная и зарубежная литература, приключения и фантастика пользовались спросом у взрослых и детей. Интересно, что сказки в военные годы любили читать и слушать не только дети, но и взрослые, особенно раненые. Томик А.С.Пушкина, «Война и мир» Л.Н.Толстого, «Приключения Тома Сойера» М. Твена, произведения Ж.Верна, В.Скотта — вот краткий перечень, прочитанных книг. В формулярах читателей блокадной поры можно встретить В.Шекспира и А.Данте, И.С.Тургенева и М.Ю.Лермонтова, К.Симонова и И.Эренбурга. Читали много и серьезно. Стихи и проза А.Ахматовой. Н.Тихонова. В.Инбер, О.Берггольц, М.Дудина и многих других писателей и поэтов, как сказал Всеволод Вишневский, были «частью самой обороны Ленинграда».

Следует отметить, что состояние здоровья библиотекарей не отличалось от здоровья горожан. Материалы отчетов, хранящихся в Центральном государственном архиве Санкт-Петербурга, сообщали, что работники очень слабы. Часть библиотек не открыты, так как работники имели освобождение от трудовой повинности. Пополнение новыми кадрами не происходило; привлечение учителей законсервированных школ не дало больших результатов, так как они предпочли работать управдомами, так как последние получали рабочую продуктовую карточку.

В Выборгском районе из 4-х довоенных, осталась лишь одна библиотека им. А.С.Серафимовича на Старопарголовском шоссе, 6. К 10 июня 1942 г. из всех сотрудников библиотек района остался один специалист – заведующая библиотекой Куничева и учитель иностранного языка Жаченко.

В Ленинском районе работали 2 библиотеки: им. К.А.Тимирязева и им И.И. Скворцова-Степанова. Пережив страшную зиму 1941/42 гг., в каждой библиотеке остались работать по два человека.
Погибло 138 сотрудников Публичной библиотеки им. М.Е.Салтыкова-Щедрина, 9 из 11 работников библиотеки им. А.С.Пушкина, в библиотеке им. В.Г.Белинского из 13 человек осталось двое.

В Московском районе работали 2 библиотеки: им.Горького, расположенная на Лиговском, 192 и им.10-летия Октября — на Международном проспекте, 120/14.

Библиотека им. Горького зимой 1941/42 гг. обслуживала госпитали и принимала книги от читателей. С осени 1941 г. комплектование не проводилось.

В библиотеке им. Х-летия Октября работали три человека. Их состояние здоровья характерно для библиотекарей блокадного времени. Заведующая библиотекой Туртыгина – издергана и истощена, библиотекарь Заборовская еле ходила, Дмитриева подкармливалась травой. Библиотека была рядом с передовой – Пулковские высоты. Когда к ним пришла инспектор, они очень обрадовались, потому что решили, что про них совсем забыли, и они живут как на необитаемом острове. И между тем Мария Дмитриевна Туртыгина вместе с сотрудницами, несмотря на слабое здоровье, жили работой, для читателей. Чувствуя отношение к себе, читатели шли в эту библиотеку. В архиве библиотеки, в настоящее время это Центральная библиотека им. Паустовского в Московском районе, хранится отчет М.А.Туртыгиной, в котором написано, что «Читатель Фадеев, в прошлом педагог, сейчас боец Красной Армии, пришел в библиотеку в 1942 г. и с помощью библиотеки провел ряд бесед с бойцами своего подразделения о важнейших вопросах нашей жизни.

В выступлении заведующей библиотечным сектором ГОРОНО Шапошниковой на конференции 29 февраля 1944 г. отмечалось, что: "В середине 1943 г. библиотеки начали энергично наводить внешний порядок. Сейчас наши библиотеки культурны и опрятны. Библиотека им. Н.К.Крупской, библиотека Фрунзенского района и др. не имеют богатой обстановки, но, прежде всего, бросается в глаза культурный вид и чистота. Состояние книжного фонда, которое было в библиотеках в начале 1943 г., заставляло желать много лучшего. Большое количество книг было потеряно за 1941-1942 гг. Читатели уходили с книгами и умирали, эвакуировались, часть книг ушла в санпоезда и т.п. Частые переезды библиотек из одного помещения в другое, лопающиеся трубы – от всего этого книжные фонды сильно пострадали".

(Продолжение в комментарии)

ВАСИЛЬЕВСКИЙ ОСТРОВ В ДНИ БЛОКАДЫ

На Васильевском острове в блокаду насколько возможно пытались поддерживать быт и привычный жизненный уклад. Остались мирные жители старики, дети, — те, что не успели вырваться из кольца блокады. Блокадник Мария Разина была политорганизатором, следила, чтобы среди населения не процветало мародерство, распределяла людей в бомбоубежища, как могла поддерживала блокадников морально. Ее записи дошли до наших дней:

«17 сентября 1941 года.
Сегодня вернулась из села Рыбацкого, с окопов. Работали много. Пришла связная из Свердловского райкома партии: срочно вызывают к зав. Военным отделом…
— Есть мнение, товарищ Разина, утвердить вас политорганизатором, — сказал заведующий. — Работа очень ответственная…
Так я стала политорганизатором дома № 44 по 15-й линии Васильевского острова.

22 сентября 1941 года
…Начала с учета стариков, инвалидов и детей — для эвакуации в первую очередь…

24 сентября 1941 года
Тяжелый день. Добралась к ночи до комнаты и наревелась. Так зареванная и уснула. С утра начался артиллерийский обстрел. Почти весь народ был в бомбоубежище, я читала «Ленинградскую правду» …
Вдруг видим: стоит в дверях старик. Как он вошел никто не заметил. Руками держится за живот, а руки красные… Я организовала отправку старика. Донести мы его донесли, еще живой был, но на операционном столе он скончался…

1 октября 1941 года
Сильные обстрелы. Полюбился фашистам наш Васильевский остров, бьют из дальнобойных орудий по нескольку раз в день…»

Обстрелы были действительно жестокими. В среднем на В. О. ежедневно падало 5 фугасных, 114 зажигательных авиабомб, разрывалось 165 снарядов артиллерии. Однако остров жил и работал. Балтийский завод ремонтировал корабли и строил малые суда для Дороги жизни, завод им. И. Е. Котлякова точил корпуса снарядов, завод им Козицкого делал полевые радиостанции, а табачная Фабрика им. М. С. Урицкого выпускала суррогаты табака и махорки. В лабораториях Горного института и Государственного Университета создавались новые взрывчатые вещества, пороха и горючие смеси. Студенты и школьники учились. И не только учились…

Страницы из дневника З. Ворожейкиной ученицы 10-го класса 33-й школы Василеостровского района:
«…Вечером я сказала маме: «Иду рыть траншеи». Она подумала и ответила: «Постой. Зайду к соседям, вместе пойдем». Из квартиры вышли уже гурьбой. Над городом нависла белая ночь. В светлом небе чуть колышутся аэростаты. Мы сидим на крыше школы. Спать нельзя, да и не хочется…
— Вот, — рассуждаем мы с подругой, — учились мы в школе девять лет и не очень-то интересовались, есть ли у нее чердак и крыша, а теперь все уголки исследовали, поставили бочки с водой и песком. Тревожные дни наступили в городе, враг у ворот…»

Более чем «тревожные дни» и месяцы пережили сотрудники завода им. Калинина. С декабря 1941 по март 1942 года завод стоял из-за отсутствия электроснабжения. Начальник цеха Андрей Пушкин занес в «черный список» 98 имен скончавшихся от голода рабочих.

Еще летом 41 года из Государственного комитета обороны заводу на Уральской улице пришел заказ на изготовление специальных секретных деталей РОФС-132. Николай Григорьевич Миронов вспоминает указание из Смольного: «Известно, что Гитлер обещал крупную награду тому, кто раскроет секрет русских «огненных тайфунов». Мы должны быть уверены, что секрет останется нераскрытым!» Много позже рабочие и сотрудники завода узнали, что производили по спецзаказу снаряды для реактивных установка БМ — знаменитых «Катюш».
Особенно тяжелым выдалось 24 июня 1943. В этот день территория завода им. Калинина подверглась целенаправленному обстрелу. Докладная записка подводит итог дня: «В течении 1 часа 30 минут по объекту выпущено не менее 120 снарядов, прямых попаданий — 62, 12 снарядов не разорвалось. 90 % зданий повреждено и разрушено, 7 человек убито, 6 тяжело ранено, 13-средне, 6 — легко ранено».
Завод во время войны помогал детскому саду № 1 материалами для одежд, одеялами, бумагой и карандашами для рисования. Ходили в сад дети сотрудников завода. Детей, конечно, тоже невозможно было полностью обезопасить от бомбежек.

Невероятно тяжело читать дневник Марии Разиной от 10 мая 1942 года:

«Ленинградцы радуются весне как дети. Солнце припекает совсем по-летнему. Появилась зеленая травка. Люди собирают ее, готовят кисели и едят. Лиза надоумила меня сходить в райздрав… Нам пришлют лектора. Он разъяснит, какие травы съедобные, а каких нужно опасаться.

11 мая 1942 года
Это случилось 9 мая 1942 года. Я шла в райздрав, видела, как разорвался снаряд на углу Среднего проспекта, но не знала всех ужасных последствий… У дома № 55 по Среднему проспекту на солнышке грелись маленькие ребятишки из детсада фабрики им Урицкого. Вдруг в саму гущу ударил снаряд. Погибли двадцать человек… Безин Олнг – 4 года, Буров Владимир — 5 лет, Васильев Владимир — 5 лет, Громова Лида — 5 лет…»

Ребят похоронили 11 мая на Смоленском Лютеранском кладбище, где установили первый в городе памятник маленьким ленинградцам — жертвам блокады.
Сегодня практически не видно следов авианалетов. Жители восстановили город. На Васильевском острове о блокаде, пожалуй, напоминает лишь надпись тех дней на стене Юридического факультета (22-я линия, 7): «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна!». Но каждый переживший блокаду дом является историческим памятником, ибо вмещает в себя героические и трагические судьбы людей. Эти дома могут не представлять художественной ценности, но как говорят заслуженные люди, есть еще одна ценность — память места, все более ценимая в последнее время, поскольку позволяет нам в прямом смысле прикоснуться к истории. Такая, видимо, судьба у острова Васильевского — накапливать столетиями различного характера легенды и факты.

Следует отметить, что Васильевский остров (тогда Василеостровский и Свердловский районы города) считался во время войны относительным тылом и подвергался артиллерийским обстрелам и бомбардировкам не столь интенсивно как южные и центральные районы. На Васильевский остров из южных районов даже эвакуировали часть промышленных предприятий и переселили из Московского, Кировского и Володарского районов 12000 человек. При этом на остров упало 518 фугасных и 5145 зажигательных авиабомб, разорвалось 8565 артиллерийских снарядов. Было убито 1494 человека, ранено 1273.

Все же с Васильевского был практически полностью эвакуирован завод им. М. И. Калинина (Уральская улица, 1). В музее при заводе хранятся воспоминания Николая Григорьевича Миронова, бывшего в те годы директором: «Приказ об эвакуации завода в Казань был получен 5 июля 1941 года, и уже 21-го из Ленинграда ушел первый эшелон с рабочими и оборудованием. На заводе не только шла эвакуация, но и часть работников уходили на фронт». Из документов, хранящихся в музее, ясно, что на фронт ушли 557 человек, 35 — в партизаны». О том, как работали оставшиеся люди, говорят следующие примеры (Иван Григорьевич Шишкин, работавший в августе-сентябре 1941 мастером, вспоминает): «Наш участок обрабатывал корпуса взрывателей для авиационных бомб в вечернее и ночное время. Окна в цехе плотно замаскированы. Температура доходила до 38˚С тепла. Нам давали десятую часть электроэнергии. Для обороны Ленинграда срочно были запущены в производство взрыватели для мин и снарядов, а также замедлители, позволяющие использовать ручные гранаты Дьяконова (РГД) как противотанковые».

Итак, первая авиабомба упала на Большой проспект Васильевского острова (тогда он назывался пр. Пролетарской победы) у дома № 82 10 сентября 1941 г. в 22 часа 12 минут, не принеся никаких разрушений и человеческих жертв.
Первый артиллерийский снаряд разорвался 19 сентября 1941 г. в 16 часов 16 минут на территории завода «Севкабель», легко ранив одного человека, не причинив никаких серьезных разрушений.

В результате последующих бомбардировок и обстрелов была разрушена часть 7-й ТЭЦ. 21 снаряд разорвался на территории трамвайного парка им. Леонова. На территории завода «Электроаппарат» разрушено большая часть цехов. Разрушены здания Государственного Университета, института «Механобр» (22-я линия, 3), Горного института, Зоологического института, Кунсткамеры, Академии художеств. В результате семи бомбардировок была полностью разрушена детская больница (Большой пр., 71).

22 ИЮНЯ 1941

Против нас полки сосредоточив,
Враг напал на мирную страну.
Белой ночью, самой белой ночью
Начал эту чёрную войну!
Только хочет он или не хочет,
А своё получит от войны:
Скоро даже дни, не только ночи,
Станут, станут для него черны!

(В. Шефнер, 1941, 23 июня, Ленинград)