Ты моя отдушина
Ты как в маршрутке открытое окно
У тебя глаза Стива Бушеми
И улыбка Уильяма Дефо
Количество постов 54 037
Частота постов 53 минуты
ER
2.33
80.30%
19.70%
57.86%
42.14%
25.67% подписчиков от 18 до 21
83.90%
4.99%
3.14%
2.95%
Графики роста подписчиков
Лучшие посты
Почему дворники метут так долго
Почему дворники метут так рано
Почему дворники метут
Почему дворники
Почему
13/X — 6:53
Почему дворники метут так рано
Почему дворники метут
Почему дворники
Почему
13/X — 6:53
Паук
Запутать муху в паутину
Еще жужжащей и живой,
Ломать ей кости, гнуть ей спину
И вешать книзу головой.
Ведь паутина – это крылья,
Остатки крыльев паука,
Его повисшая в бессилье
Тысячелапая рука.
И вместо неба – у застрехи
Капкан, растянутый в углу,
Его кровавые потехи
Над мертвой мухой на полу.
Кто сам он? Бабочка, иль муха,
Иль голубая стрекоза?
Чьего паук лишился слуха?
Чьи были у него глаза?
Он притворился мирно спящим,
Прилег в углу на чердаке.
И ненависть ко всем летящим
Живет навеки в пауке.
1958
Варлам Шаламов
Запутать муху в паутину
Еще жужжащей и живой,
Ломать ей кости, гнуть ей спину
И вешать книзу головой.
Ведь паутина – это крылья,
Остатки крыльев паука,
Его повисшая в бессилье
Тысячелапая рука.
И вместо неба – у застрехи
Капкан, растянутый в углу,
Его кровавые потехи
Над мертвой мухой на полу.
Кто сам он? Бабочка, иль муха,
Иль голубая стрекоза?
Чьего паук лишился слуха?
Чьи были у него глаза?
Он притворился мирно спящим,
Прилег в углу на чердаке.
И ненависть ко всем летящим
Живет навеки в пауке.
1958
Варлам Шаламов
Из мешка
На пол рассыпались вещи.
И я думаю,
Что мир —
Только усмешка,
Что теплится
На устах повешенного.
1908
Велимир Хлебников
На пол рассыпались вещи.
И я думаю,
Что мир —
Только усмешка,
Что теплится
На устах повешенного.
1908
Велимир Хлебников
Когда они пришли за коммуняками,
Мне было всё равно, ведь я не коммунист.
Вели к машинам их, они цепями звякали,
А я лишь повторял: Я чист! Я чист! Я чист!
Когда они пришли за профсоюзами,
Я спал, и крик меня не разбудил.
Пусть работяг с руками заскорузлыми
Уводят, ведь не я же их убил.
Вот вскоре подошла евреев очередь.
Я слушал безучастно через дверь,
Как плакали их сыновья и дочери,
Но не заплакал. Я же не еврей.
Вот так я жил, как под хрустальным куполом
И никому ни разу не помог.
Забрали всех, кого считали "рупором",
Я ж провожал глазами воронок.
Когда они пришли в ночи ко мне,
Втоптали в пол и начали вязать,
Я так хотел, чтобы кричали все!
Но было больше некому кричать...
Мне было всё равно, ведь я не коммунист.
Вели к машинам их, они цепями звякали,
А я лишь повторял: Я чист! Я чист! Я чист!
Когда они пришли за профсоюзами,
Я спал, и крик меня не разбудил.
Пусть работяг с руками заскорузлыми
Уводят, ведь не я же их убил.
Вот вскоре подошла евреев очередь.
Я слушал безучастно через дверь,
Как плакали их сыновья и дочери,
Но не заплакал. Я же не еврей.
Вот так я жил, как под хрустальным куполом
И никому ни разу не помог.
Забрали всех, кого считали "рупором",
Я ж провожал глазами воронок.
Когда они пришли в ночи ко мне,
Втоптали в пол и начали вязать,
Я так хотел, чтобы кричали все!
Но было больше некому кричать...
Я тебя не ревную.
Равнодушна со мной,
ты заходишь в пивную:
сто знакомых в пивной.
В белых сводах подвала
сигареточный дым,
без пивного бокала
трудно быть молодым.
Вне претензий и штучек,
словно вещи в себе,
морфинист и валютчик,
и сексот КГБ.
Кто заказывал принца?
Получай для души
царство грязного шприца
и паров анаши,
заражение крови,
смерть в случайной дыре,
выражения, кроме
тех, что есть в словаре.
Я не раб, не начальник,
молча порцию пью,
отвечая молчаньем
на улыбку твою.
Я — убийца и комик,
опрокинутый класс.
Как мы встретились, котик, —
только слезы из глаз.
По теории Ницше
смысл начертан в ином —
жизнь загробная нынче,
а реальность — потом.
В мраке призрачных буден
рванувшись цвести,
мы воскреснем и будем
до конца во плоти.
Там судьба без подножки,
без депрессии кайф,
и тебя на обложке
напечатает «Лайф»,
словно отблески молний,
мрак судьбы оттеня:
это действует морфий
в тебе на меня.
Сергей Чудаков
Равнодушна со мной,
ты заходишь в пивную:
сто знакомых в пивной.
В белых сводах подвала
сигареточный дым,
без пивного бокала
трудно быть молодым.
Вне претензий и штучек,
словно вещи в себе,
морфинист и валютчик,
и сексот КГБ.
Кто заказывал принца?
Получай для души
царство грязного шприца
и паров анаши,
заражение крови,
смерть в случайной дыре,
выражения, кроме
тех, что есть в словаре.
Я не раб, не начальник,
молча порцию пью,
отвечая молчаньем
на улыбку твою.
Я — убийца и комик,
опрокинутый класс.
Как мы встретились, котик, —
только слезы из глаз.
По теории Ницше
смысл начертан в ином —
жизнь загробная нынче,
а реальность — потом.
В мраке призрачных буден
рванувшись цвести,
мы воскреснем и будем
до конца во плоти.
Там судьба без подножки,
без депрессии кайф,
и тебя на обложке
напечатает «Лайф»,
словно отблески молний,
мрак судьбы оттеня:
это действует морфий
в тебе на меня.
Сергей Чудаков
Я не то что схожу с ума, но устал за лето.
За рубашкой в комод полезешь, и день потерян.
Поскорей бы, что ли, пришла зима и занесла все это —
города, человеков, но для начала — зелень.
Стану спать не раздевшись или читать с любого
места чужую книгу, покамест остатки года,
как собака, сбежавшая от слепого,
переходят в положенном месте асфальт.
Свобода —
это когда забываешь отчество у тирана,
а слюна во рту слаще халвы Шираза,
и, хотя твой мозг перекручен, как рог барана,
ничего не каплет из голубого глаза.
Иосиф Бродский
1975 г.
За рубашкой в комод полезешь, и день потерян.
Поскорей бы, что ли, пришла зима и занесла все это —
города, человеков, но для начала — зелень.
Стану спать не раздевшись или читать с любого
места чужую книгу, покамест остатки года,
как собака, сбежавшая от слепого,
переходят в положенном месте асфальт.
Свобода —
это когда забываешь отчество у тирана,
а слюна во рту слаще халвы Шираза,
и, хотя твой мозг перекручен, как рог барана,
ничего не каплет из голубого глаза.
Иосиф Бродский
1975 г.
Пьяному море по колено,
Мертвому гроб под стать,
Любовь - это всегда измена,
Жить - это всегда умирать.
Мертвому гроб под стать,
Любовь - это всегда измена,
Жить - это всегда умирать.
Пятнышко, как от раздавленной клюквы,
Тише. Не хлопайте дверью. Человек...
Простенькие четыре буквы:
— умер.
1918
Анатолий Мариенгоф
Тише. Не хлопайте дверью. Человек...
Простенькие четыре буквы:
— умер.
1918
Анатолий Мариенгоф
Я обнимался с девушкой хромой.
В соломе спал, блуждал в тумане.
Я шёл домой и не пришёл домой
Из Палестины с фиником в кармане.
Я грелся у голландского огня,
Я пел баллады ветреной весною.
Кто знает жизнь — тот не поймёт меня,
Кто знает смерть — не встретится со мною.
Вот капли пота над моей губой,
Вот капли крови над моей губою.
И вольный каменщик за праздничным столом,
Когда идёшь под барабанный бой
Эпохи — с непокрытой головою —
Невольно заслоняешься крылом.
Леонид Шевченко
В соломе спал, блуждал в тумане.
Я шёл домой и не пришёл домой
Из Палестины с фиником в кармане.
Я грелся у голландского огня,
Я пел баллады ветреной весною.
Кто знает жизнь — тот не поймёт меня,
Кто знает смерть — не встретится со мною.
Вот капли пота над моей губой,
Вот капли крови над моей губою.
И вольный каменщик за праздничным столом,
Когда идёшь под барабанный бой
Эпохи — с непокрытой головою —
Невольно заслоняешься крылом.
Леонид Шевченко