☝Почему русские не улыбаются?
Известный лингвист раскрыл тайны знаменитой русской неулыбчивости.
Иностранцы постоянно говорят о том, что русские — на удивление неулыбчивый народ, об этом пишут в блогах и путеводителях, спрашивают при личных встречах, рассказывают всем друзьям и знакомым. Действительно, мы улыбаемся гораздо реже представителей других национальностей, но, как выяснилось, у нас на это есть свои причины.
Известный ученый, профессор Иосиф Стернин называет одной из особенностей русского характера бытовую неулыбчивость и объясняет ее несколькими факторами.
1. Улыбка в русском общении не является сигналом вежливости. Западные улыбки во время приветствия означают чистую вежливость. Чем больше человек улыбается, тем больше дружелюбия он хочет продемонстрировать своему партнеру. Постоянная вежливая улыбка называется у русских «дежурной улыбкой» и считается плохим признаком человека, проявлением его неискренности, скрытности, нежелания обнаружить истинные чувства. Русская улыбка — это знак личной симпатии, а не вежливость.
2. Русские не улыбаются незнакомым. Улыбка в русском общении адресуется в основном знакомым. Именно поэтому продавщицы не улыбаются покупателям — они же их не знают. Если покупатель знаком продавщице, она ему обязательно улыбнётся!
3. Для русских нетипично улыбаться в ответ. Если русский видит улыбающегося ему/ей незнакомого человека, он, несомненно, будет искать причину веселья. Может, что-то в его/её одежде или причёске заставило этого типа так веселиться.
4. Чтобы русский улыбался, у него должна быть для этого достаточная причина, очевидная для других. Это даёт человеку право у — с точки зрения других. В русском языке появилась уникальная поговорка, которой нет в других языках: «Смех без причины — признак дурачины».
5. Неулыбчивость русского человека (именно неулыбчивость, а не мрачность — русские в своем большинстве веселые, жизнерадостные и остроумные) поддерживается и русским фольклором, где мы находим массу поговорок и пословиц «против» смеха и шуток. Из словаря Владимира Даля «Пословицы русского народа»: — Шутка до добра не доводит. — И смех наводит на грех. — И смех, и грех. — Иной смех плачем отзывается. — В шутках правды не бывает. — Шутка к добру не приведет.
6. У русских не принято улыбаться при исполнении служебных обязанностей, при выполнении какого-либо серьезного дела. Например, таможенники в аэропортах никогда не улыбаются, поскольку заняты серьезным делом. Эта особенность русской улыбки уникальна.
7. Русская улыбка призвана быть только искренней, она рассматривается как искреннее выражение хорошего настроения или расположения к собеседнику.
Итак, если вам улыбнулся иностранец — это еще ничего не значит, его учили улыбаться каждому, а если улыбнулся русский, то лишь потому, что действительно этого захотел.
Количество постов 5 965
Частота постов 38 часов 52 минуты
ER
98.74
Нет на рекламных биржах
Графики роста подписчиков
Лучшие посты
🏻"...Ах, какая же это глубокая, чистая, нерукотворная красота - русская песня, да еще когда ее чувствуют, понимают. Все в ней: и хитреца наша особенная - незлая, и грусть наша молчаливая, и простота наша неподдельная, и любовь наша неуклюжая, доверчивая, и сила наша - то гневная, то добрая...И терпение великое, и слабость, стойкость - всё."
В.М Шукшин.
____________________________________________________
В.М Шукшин.
____________________________________________________
Атлас плодов. А.С.Гребницкого. 1906 год.
Книга содержит 100 хромолитографированных таблиц с изображением 110 лучших и наиболее распространенных в России промышленных сортов яблок, груш и косточковых со 113 помологическими описаниями и 51 рисунком в тексте. Адам Станиславович Гребницкий - выдающийся русский селекционер. Гребницкий не был праздным мечтателем. На хуторе “Станишки” (ныне Дукштасский район Литвы) он заложил сад и дал ему название - “Рай”. На территории в 15 гектаров ему удалось создать коллекцию из 1197 сортов плодовых культур народной селекции, а также присланных из разных стран Европы и даже с других континентов. А. С. Гребницкий в результате своей деятельности пришел к выводу, что только правильный выбор сортов, вполне подходящих для условий данной местности, может обеспечить успех плодового сада. Собранный обширный помологический материал позволил приступить к созданию капитального труда “Атлас плодов”. Выход в свет этого издания - значительное событие в истории отечественного плодоводства. Гребницкий не только редактировал “Атлас”, ему принадлежат описания более трети помещенных в издании сортов яблони, груши, черешни, абрикоса и 33 цветных рисунка. Еще до Первой мировой войны он составил перечень сортов, наиболее подходящих для различных областей России, то есть положил начало районированию сортов. Предлагаемое издание имеет чисто практический характер и дает описания и изображения плодов, которые имеют теперь или могут приобрести в ближайшем будущем промышленное значение для русского плодоводства. Так как Россия главным образом культивирует яблоки, то при составлении Атласа первенствующее место в начале издания решено было уделить яблокам. Далее, так как в России изготовление всякого рода консервов и фабрикатов из плодов имеет покуда лишь второстепенное значение, то имелось в виду обратить главное внимание на те сорта яблок, которые могут быть продаваемы в свежем виде, начиная притом с известных, пользующихся на рынке наибольшим спросом, или наиболее распространенных в России сортов, а затем уже перейти к менее известным, но авторитетно рекомендованным. Атлас решено издавать выпусками, не ограничивая количества выпусков и не предопределяя времени выхода их. Для начала предположено было издать 3-мя или 4-мя выпусками 100 хромолитографированных таблиц, с соответствующим текстом, посвящая большую часть каждого из них (примерно 70 процентов) яблокам, остальную часть - грушам (около 25%), сливам, вишням, черешням и ягодам.
______________________________________________
Книга содержит 100 хромолитографированных таблиц с изображением 110 лучших и наиболее распространенных в России промышленных сортов яблок, груш и косточковых со 113 помологическими описаниями и 51 рисунком в тексте. Адам Станиславович Гребницкий - выдающийся русский селекционер. Гребницкий не был праздным мечтателем. На хуторе “Станишки” (ныне Дукштасский район Литвы) он заложил сад и дал ему название - “Рай”. На территории в 15 гектаров ему удалось создать коллекцию из 1197 сортов плодовых культур народной селекции, а также присланных из разных стран Европы и даже с других континентов. А. С. Гребницкий в результате своей деятельности пришел к выводу, что только правильный выбор сортов, вполне подходящих для условий данной местности, может обеспечить успех плодового сада. Собранный обширный помологический материал позволил приступить к созданию капитального труда “Атлас плодов”. Выход в свет этого издания - значительное событие в истории отечественного плодоводства. Гребницкий не только редактировал “Атлас”, ему принадлежат описания более трети помещенных в издании сортов яблони, груши, черешни, абрикоса и 33 цветных рисунка. Еще до Первой мировой войны он составил перечень сортов, наиболее подходящих для различных областей России, то есть положил начало районированию сортов. Предлагаемое издание имеет чисто практический характер и дает описания и изображения плодов, которые имеют теперь или могут приобрести в ближайшем будущем промышленное значение для русского плодоводства. Так как Россия главным образом культивирует яблоки, то при составлении Атласа первенствующее место в начале издания решено было уделить яблокам. Далее, так как в России изготовление всякого рода консервов и фабрикатов из плодов имеет покуда лишь второстепенное значение, то имелось в виду обратить главное внимание на те сорта яблок, которые могут быть продаваемы в свежем виде, начиная притом с известных, пользующихся на рынке наибольшим спросом, или наиболее распространенных в России сортов, а затем уже перейти к менее известным, но авторитетно рекомендованным. Атлас решено издавать выпусками, не ограничивая количества выпусков и не предопределяя времени выхода их. Для начала предположено было издать 3-мя или 4-мя выпусками 100 хромолитографированных таблиц, с соответствующим текстом, посвящая большую часть каждого из них (примерно 70 процентов) яблокам, остальную часть - грушам (около 25%), сливам, вишням, черешням и ягодам.
______________________________________________
Пинежская сказительница Марья Дмитриевна Кривополенова (1843-1924)
"И зазвучала странная, непривычная мелодия, несхожая с русской песней. Это был голос древней былины, и слушатели восприняли его сначала как некий аккомпанемент. Но тут же сразу вникли в слова, прониклись содержанием. Ведь былина из Киева, Новгорода, Москвы, давным-давно переселившаяся на Север, нерушимо сохраняла общерусскую родную речь, Кривополенова, блестящая исполнительница былин, и сама по себе была каким-то чудом и счастьем для всех, кто видел и слышал ее. Маленькая, худенькая, одетая в темный, старинного покроя сарафан, застегнутый сверху донизу на серебряные пуговки, в темном вдовьем повойнике, она была похожа не то на девочку, не то на древнюю старуху. Приехав из дремучих лесов Севера, она не боялась многолюдной аудитории — наоборот, полюбила ее, чувствовала себя непринужденно и всегда и везде умела держать ее в напряженном внимании".
Борис Викторович Шергин. Слово о Марье Дмитриевне Кривополеновой.
"И зазвучала странная, непривычная мелодия, несхожая с русской песней. Это был голос древней былины, и слушатели восприняли его сначала как некий аккомпанемент. Но тут же сразу вникли в слова, прониклись содержанием. Ведь былина из Киева, Новгорода, Москвы, давным-давно переселившаяся на Север, нерушимо сохраняла общерусскую родную речь, Кривополенова, блестящая исполнительница былин, и сама по себе была каким-то чудом и счастьем для всех, кто видел и слышал ее. Маленькая, худенькая, одетая в темный, старинного покроя сарафан, застегнутый сверху донизу на серебряные пуговки, в темном вдовьем повойнике, она была похожа не то на девочку, не то на древнюю старуху. Приехав из дремучих лесов Севера, она не боялась многолюдной аудитории — наоборот, полюбила ее, чувствовала себя непринужденно и всегда и везде умела держать ее в напряженном внимании".
Борис Викторович Шергин. Слово о Марье Дмитриевне Кривополеновой.
«Есть у слова «русь» и ещё одно значение, которое я не вычитал в книгах, а услышал из первых уст от живого человека. На севере, за лесами, за болотами, встречаются деревни, где старые люди говорят по-старинному. Почти так же, как тысячу лет назад. Тихо-смирно я жил в такой деревне и ловил старинные слова.
Моя хозяйка Анна Ивановна как-то внесла в избу горшок с красным цветком. Говорит, а у самой голос подрагивает от радости:
— Цветочек-то погибал. Я его вынесла на русь — он и зацвёл!
— На русь? — ахнул я.
— На русь, — подтвердила хозяйка.
— На русь?!
— На русь.
Я молчу, боюсь, что слово забудется, упорхнёт, — и нет его, откажется от него хозяйка. Или мне послышалось? Записать надо слово. Достал карандаш и бумагу. В третий раз спрашиваю:
— На русь?..
Хозяйка не ответила, губы поджала, обиделась. Сколько, мол, можно спрашивать? Для глухих две обедни не служат. Но увидела огорчение на моём лице, поняла, что я не насмехаюсь, а для дела мне нужно это слово. И ответила, как пропела, хозяйка:
— На русь, соколик, на русь. На самую, что ни на есть, русь.
Осторожней осторожного спрашиваю:
— Анна Ивановна, не обидитесь на меня за назойливость? Спросить хочу.
— Не буду, — обещает она.
— Что такое — русь?
Не успела она и рта открыть, как хозяин Николай Васильевич, что молчком грелся на печи, возьми да и рявкни:
— Светлое место!
Хозяйка от его рявканья за сердце взялась.
— Ой, как ты меня напугал, Николай Васильевич! Ты ведь болеешь, и у тебя голоса нет... Оказывается, у тебя и голосок прорезался.
А мне объяснила честь по чести:
— Русью светлое место зовём. Где солнышко. Да всё светлое, почитай, так зовём. Русый парень. Русая девушка. Русая рожь — спелая. Убирать пора. Не слыхал, что ли, никогда?
Я слова вымолвить не могу. У меня слёзы из глаз от радости. Русь - светлое место! Русь - страна света.
Милая светоносная моя Русь, Родина, Родительница моя! Мне всегда виделся невечерний свет в русом имени твоём, коротком, как вдох счастья.
Тут уж никуда не денешься. Тут всё из первых крестьянских уст...
____________________________
Романовский Станислав Тимофеевич (1931 — 1996)
Писатель, член Союза журналистов СССР — рассказ «Русь» (отрывок).
Моя хозяйка Анна Ивановна как-то внесла в избу горшок с красным цветком. Говорит, а у самой голос подрагивает от радости:
— Цветочек-то погибал. Я его вынесла на русь — он и зацвёл!
— На русь? — ахнул я.
— На русь, — подтвердила хозяйка.
— На русь?!
— На русь.
Я молчу, боюсь, что слово забудется, упорхнёт, — и нет его, откажется от него хозяйка. Или мне послышалось? Записать надо слово. Достал карандаш и бумагу. В третий раз спрашиваю:
— На русь?..
Хозяйка не ответила, губы поджала, обиделась. Сколько, мол, можно спрашивать? Для глухих две обедни не служат. Но увидела огорчение на моём лице, поняла, что я не насмехаюсь, а для дела мне нужно это слово. И ответила, как пропела, хозяйка:
— На русь, соколик, на русь. На самую, что ни на есть, русь.
Осторожней осторожного спрашиваю:
— Анна Ивановна, не обидитесь на меня за назойливость? Спросить хочу.
— Не буду, — обещает она.
— Что такое — русь?
Не успела она и рта открыть, как хозяин Николай Васильевич, что молчком грелся на печи, возьми да и рявкни:
— Светлое место!
Хозяйка от его рявканья за сердце взялась.
— Ой, как ты меня напугал, Николай Васильевич! Ты ведь болеешь, и у тебя голоса нет... Оказывается, у тебя и голосок прорезался.
А мне объяснила честь по чести:
— Русью светлое место зовём. Где солнышко. Да всё светлое, почитай, так зовём. Русый парень. Русая девушка. Русая рожь — спелая. Убирать пора. Не слыхал, что ли, никогда?
Я слова вымолвить не могу. У меня слёзы из глаз от радости. Русь - светлое место! Русь - страна света.
Милая светоносная моя Русь, Родина, Родительница моя! Мне всегда виделся невечерний свет в русом имени твоём, коротком, как вдох счастья.
Тут уж никуда не денешься. Тут всё из первых крестьянских уст...
____________________________
Романовский Станислав Тимофеевич (1931 — 1996)
Писатель, член Союза журналистов СССР — рассказ «Русь» (отрывок).
Изображение на Золотых воротах Рождественского собора в Суздале. Начало XIII века.
___________________________________________
___________________________________________
🏻«Я вынул часы и заметил время. Софрон упер баклушу в пенек, находившийся под ним, и быстро топором придал ей форму недолбленой ложки. Затем он теслом, двумя или тремя ударами, выдолбил ее и в одно мгновение вычистил внутренность кольцеобразным резцом, острым, как бритва. Затем ножичком он выправил ручку. Ложка была готова. Я посмотрел на часы: он работал тринадцать с половиной минут».(С)
Анатолий Леман репортёр «Исторического вестника» 1902 год, город Семёнов.
Побывал он у ложкаря Софрона Морозова...
Анатолий Леман репортёр «Исторического вестника» 1902 год, город Семёнов.
Побывал он у ложкаря Софрона Морозова...
Умение девушки прясть в народе воспринималось как знак ее зрелости, готовности к замужеству: «Холостого полюбить – самопряхой надо быть». Пряха, у которой «веретенышко не вьется, куделенка не прядется», по народным представлениям, теряла всякую возможность найти хорошую брачную пару. В сказках девушка находит своего жениха с помощью нити, прядущейся из «серебряного донца – золотого веретенца», привораживает парня умением чисто и тонко прясть.
Все прядильно-ткацкие работы начинались обычно с Филиппова дня (15/28 ноября), когда были окончены дела, связанные с мятьем, трепанием и чесанием льна. Филиппов день, после которого начинался Филиппов (Рождественский) пост, во многих деревнях называли «прядильное говенье».
Для изготовления нитей использовались веретено и прялка. Прялка нужна была для прикрепления кудели, а веретено служило для наматывания готовых ниток, которые получались при вытягивании из кудели отдельных волокон и их скручивании пальцами. Прядение было довольно трудоемким процессом: опытная пряха выпрядала 16 кг кудели только за 40 суток непрерывной работы. Многие девушки вместо веретена работали на самопрялках, где волокно скручивалось и наматывалось на шпульку при помощи колеса, приводимого в движение ногой, что значительно убыстряло работу.
Девушки пряли каждый вечер, за исключением канунов праздников, самих праздников, воскресений, а в некоторых местах и пятниц. Верили, что нарушение пряхой запрета работать в праздничные дни приведет к тому, что у нее будут болеть пальцы; особенно жестким был запрет на прядение в пятницу, то есть в день «бабьей святой» Параскевы Пятницы. Считалось, что, работая в этот день, можно запорошить св. Параскеве глаза.
Для прядения девушки собирались вместе на посиделку. Там девушки прилежно работали, стараясь выполнить урок – задание, полученное от матери.
Если какая-либо девушка, заигравшись, не справлялась с работой – ей старались помочь. К явным лентяйкам относились неодобрительно, над ленивыми и нерасторопными смеялись: «Ой, Окуля, Окуля, еще замуж ладится».
Считалось, что ленивые и нерадивые девушки, не желающие прислушиваться к мнению подруг, своим поведением создают плохую репутацию всей посиделке. Остальные девушки могли изгнать их из своей группы.
Монотонный, утомительный процесс прядения скрашивался пением, рассказами, шутками, играми. Песни исполняли обычно протяжные, грустные, в ритм шумящим веретенам. Рассказы девушки предпочитали слушать страшные: об умершем женихе, пришедшем с того света за своей невестой, о ведьмах, превращавшихся в свиней, об огненном змее, который влетал в печную трубу к вдове, тосковавшей по мужу, о колдунах, помогавших в любовных делах. Все эти истории могли неожиданно прерваться забавной шуткой, которая снимала напряжение и вызывала общий смех. Если девушки уж очень развеселились, забыв про работу, то одна из них могла, например, крикнуть: «Ключики-замочки, запирайте свои роточки». Всем полагалось сразу же замолчать. Девушка, нарушившая молчание, наказывалась: она должна была спрясть той, что выкрикнула «ключики-замочки», три нитки – то есть намотать на ладонь пряжу, снять ее на веретено, и так три раза. Особенно смешливую девушку наказывали построже: она должна была напрясть семь ниток. В некоторых деревнях Девушки играли в карты: каждая пряха по очереди вытаскивала из общей колоды по одной карте, сколько очков было на карте – столько нитей надо было ей выпрясть. Сделать это старались как можно быстрее, чтобы успеть еще взять карт. Игра продолжалась, пока не разбирали всю колоду. Победительницей считалась девушка, набравшая наибольшее количество очков и, соответственно, напрявшая больше ниток.
Возвратясь домой с посиделки, девушка должна была аккуратно положить прялку на место, перекреститься и сказать: «Ну, слава Богу, сегодня попряла!» По поверью, если девушка ляжет спать, не благословясь, то ночью ей кикимора перепутает кудель.
Прядение заканчивалось вместе с Рождественским постом. В Святки прясть запрещалось. Девушки торопили друг друга: «Пряди куделю-то, скоро Святки будут, кикиморы придут да обосцят». Парни, хорошо зная это поверье, подшучивали над ленивыми пряхами: подсыпали им в кудель соль, а потом утверждали, что кикимора приходила.
Согласно поверью, в Рождественский сочельник прялку полагалось забросить на чердак, чтобы остатки кудели на ней кикимора превратила в шелк, а веретено надо было оставить на ночь на перекрестке дорог, чтобы черти намотали на него щелк и чтобы обеспечить богатую жизнь в замужестве.
Все прядильно-ткацкие работы начинались обычно с Филиппова дня (15/28 ноября), когда были окончены дела, связанные с мятьем, трепанием и чесанием льна. Филиппов день, после которого начинался Филиппов (Рождественский) пост, во многих деревнях называли «прядильное говенье».
Для изготовления нитей использовались веретено и прялка. Прялка нужна была для прикрепления кудели, а веретено служило для наматывания готовых ниток, которые получались при вытягивании из кудели отдельных волокон и их скручивании пальцами. Прядение было довольно трудоемким процессом: опытная пряха выпрядала 16 кг кудели только за 40 суток непрерывной работы. Многие девушки вместо веретена работали на самопрялках, где волокно скручивалось и наматывалось на шпульку при помощи колеса, приводимого в движение ногой, что значительно убыстряло работу.
Девушки пряли каждый вечер, за исключением канунов праздников, самих праздников, воскресений, а в некоторых местах и пятниц. Верили, что нарушение пряхой запрета работать в праздничные дни приведет к тому, что у нее будут болеть пальцы; особенно жестким был запрет на прядение в пятницу, то есть в день «бабьей святой» Параскевы Пятницы. Считалось, что, работая в этот день, можно запорошить св. Параскеве глаза.
Для прядения девушки собирались вместе на посиделку. Там девушки прилежно работали, стараясь выполнить урок – задание, полученное от матери.
Если какая-либо девушка, заигравшись, не справлялась с работой – ей старались помочь. К явным лентяйкам относились неодобрительно, над ленивыми и нерасторопными смеялись: «Ой, Окуля, Окуля, еще замуж ладится».
Считалось, что ленивые и нерадивые девушки, не желающие прислушиваться к мнению подруг, своим поведением создают плохую репутацию всей посиделке. Остальные девушки могли изгнать их из своей группы.
Монотонный, утомительный процесс прядения скрашивался пением, рассказами, шутками, играми. Песни исполняли обычно протяжные, грустные, в ритм шумящим веретенам. Рассказы девушки предпочитали слушать страшные: об умершем женихе, пришедшем с того света за своей невестой, о ведьмах, превращавшихся в свиней, об огненном змее, который влетал в печную трубу к вдове, тосковавшей по мужу, о колдунах, помогавших в любовных делах. Все эти истории могли неожиданно прерваться забавной шуткой, которая снимала напряжение и вызывала общий смех. Если девушки уж очень развеселились, забыв про работу, то одна из них могла, например, крикнуть: «Ключики-замочки, запирайте свои роточки». Всем полагалось сразу же замолчать. Девушка, нарушившая молчание, наказывалась: она должна была спрясть той, что выкрикнула «ключики-замочки», три нитки – то есть намотать на ладонь пряжу, снять ее на веретено, и так три раза. Особенно смешливую девушку наказывали построже: она должна была напрясть семь ниток. В некоторых деревнях Девушки играли в карты: каждая пряха по очереди вытаскивала из общей колоды по одной карте, сколько очков было на карте – столько нитей надо было ей выпрясть. Сделать это старались как можно быстрее, чтобы успеть еще взять карт. Игра продолжалась, пока не разбирали всю колоду. Победительницей считалась девушка, набравшая наибольшее количество очков и, соответственно, напрявшая больше ниток.
Возвратясь домой с посиделки, девушка должна была аккуратно положить прялку на место, перекреститься и сказать: «Ну, слава Богу, сегодня попряла!» По поверью, если девушка ляжет спать, не благословясь, то ночью ей кикимора перепутает кудель.
Прядение заканчивалось вместе с Рождественским постом. В Святки прясть запрещалось. Девушки торопили друг друга: «Пряди куделю-то, скоро Святки будут, кикиморы придут да обосцят». Парни, хорошо зная это поверье, подшучивали над ленивыми пряхами: подсыпали им в кудель соль, а потом утверждали, что кикимора приходила.
Согласно поверью, в Рождественский сочельник прялку полагалось забросить на чердак, чтобы остатки кудели на ней кикимора превратила в шелк, а веретено надо было оставить на ночь на перекрестке дорог, чтобы черти намотали на него щелк и чтобы обеспечить богатую жизнь в замужестве.
Русские сказки, содержащие древнейшие повествования о славных богатырях, сказки народные, и прочие оставшиеся чрез пересказывание в памяти приключения.
Составитель: Чулков Михаил Дмитриевич.(1780-1783гг)
Предисловие:"Мы опоздали выучиться грамоте и через то лишились сведений о славнейших наших героях в древности.., прославившихся в свете своею храбростью, и которого науки состояли в одном только оружии и завоеваниях. … время истребило оные из памяти так, что не осталось нам известий как только со времени Великого князя Владимира Святославича Киевского и всея России. Монарх сей устрашивший греков и варваров прославился великолепием двора своего, расточением неисчетным сокровищ на огромные здания народные и государственные, на привлечение ученых мужей и богатырей. … сее возвеличило славу его: сильнейшие богатыри стеклись к нему со всех стран славянских. Войски его ученились непобедимы и войны ужасны; понеже сражались и служили у него славнейшие богатыри: Добрыня Никитич, Алеша Попович, Чурило Пленкович, Илья Муромец и дворянин Заалешенин. С их то помощью побеждал он греков, поляков, … радимичей, болгар, херсонян. Но и удивительно ли государю премудрому и имеющего таких Богатырей, покорять народы, хотя некоторые из них некогда весь свет покорили? Ибо в старину сражались не по нынешнему: довольно было одной силы и бодрости."
#Библиотека_Креславицы #сказки #русские_народные_сказки #древние_сказки
Составитель: Чулков Михаил Дмитриевич.(1780-1783гг)
Предисловие:"Мы опоздали выучиться грамоте и через то лишились сведений о славнейших наших героях в древности.., прославившихся в свете своею храбростью, и которого науки состояли в одном только оружии и завоеваниях. … время истребило оные из памяти так, что не осталось нам известий как только со времени Великого князя Владимира Святославича Киевского и всея России. Монарх сей устрашивший греков и варваров прославился великолепием двора своего, расточением неисчетным сокровищ на огромные здания народные и государственные, на привлечение ученых мужей и богатырей. … сее возвеличило славу его: сильнейшие богатыри стеклись к нему со всех стран славянских. Войски его ученились непобедимы и войны ужасны; понеже сражались и служили у него славнейшие богатыри: Добрыня Никитич, Алеша Попович, Чурило Пленкович, Илья Муромец и дворянин Заалешенин. С их то помощью побеждал он греков, поляков, … радимичей, болгар, херсонян. Но и удивительно ли государю премудрому и имеющего таких Богатырей, покорять народы, хотя некоторые из них некогда весь свет покорили? Ибо в старину сражались не по нынешнему: довольно было одной силы и бодрости."
#Библиотека_Креславицы #сказки #русские_народные_сказки #древние_сказки
"Глебушко и Егибабашна" ( сказка от Анастасии Петровны Дербиной, д.Смольянка, Кичгородецкий район)
Сказывает [id315404697|Анна Бойцова]
П.С. Сюжет сказки схож с сюжетом сказки "Лутонюшка" из сборника сказок Афанасьева.
Сказывает [id315404697|Анна Бойцова]
П.С. Сюжет сказки схож с сюжетом сказки "Лутонюшка" из сборника сказок Афанасьева.