Понравился сайт?Поделись с друзьями!
Статистика ВК сообщества "Ольга Арефьева и "Ковчег""
28 403
92603-ое место по числу подписчиков
13.24%
15.02%
сегодня 1 (0.00%)
за неделю 24 (0.08%)
за месяц 72 (0.25%)
Графики роста подписчиков
Лучшие посты
Когда речь заходит о блокадном Ленинграде, очень много рассказывается о Дороге жизни, но почти никогда не упоминается роль буеристов. А ведь именно они первыми привезли продовольствие в осажденный город. Буер – это кабина или платформа, установленная на коньках и передвигающаяся по льду с помощью паруса. В Петербург подобную конструкцию привез еще Петр Великий, а в первой половине XX века буерный спорт пользовался популярностью у моряков Балтфлота. В начале зимы 1941 года было сформировано два буерных отряда по сто человек в каждом. Эти ребята выполняли функцию разведки, патрулирования и транспортную. На решетчатой платформе можно было разместить до 600 кг муки. При хорошем ветре один буерист успевал сделать за день от четырех до шести рейсов, то есть привезти примерно три с половиной тонны муки, а это семь тысяч буханок хлеба и двадцать восемь тысяч накормленных по блокадным нормам людей. Кроме того, буеристы вывозили из блокадного Ленинграда истощенных женщин и детей. 35 км по Дороге жизни преодолевались всего за 20 минут, когда люди оказывались на другом берегу, они не верили, что все позади, они думали, что их хотят бросить посреди озера. Но их вели в дом, где было тепло и ждал хлеб. Выкрашенные в белый цвет и с белым парусом буера обеспечивали неплохую маскировку, а высокая скорость не позволяла открыть сколько-нибудь прицельный огонь. В таких эвакуационных рейсах за всю войну не был подбит ни один буер. Такая вот маленькая победа на отдельно взятом участке фронта.
Пока все соц сети бурлят ненавистью и негативом, хочется разбавить это приятными новостями и фактами. Мир не так плох, оглянитесь.
Норвежцы приняли решение не бурить нефтяные скважины на Лофотенских островах (с запасами нефти на 53 000 000 000 долларов), чтобы сохранить экосистему островов.
Впервые в истории Малави спикером парламента страны избрана женщина. Эстер Чилендже аннулировала 1500 браков с несовершеннолетними девушками и отправила их снова в школу.
Шведские доноры получают смс со словами благодарности каждый раз, когда их кровь спасает людей.
Благодаря закону о защите исчезающих видов (Endangered Species Act) почти исчезающая популяция морских черепах увеличилась на 980%.
Таиландские супермаркеты отказались от пластиковых пакетов и начали заворачивать покупки в банановые листья.
Голландия стала первой страной без бродячих собак.
Южная Корея организует танцевальные вечеринки для людей после 65 лет. Для борьбы с деменцией и одиночеством.
В Риме можно заплатить за билет в метро пластиковыми бутылками. Таким образом уже было собрано 350 000 бутылок.
Калифорния ограничивает продажу собак, кошек и кроликов в магазинах, чтобы люди брали домашних животных из приютов.
Рисовые фермеры по всему миру начинают использовать на полях уток вместо пестицидов. Утки едят насекомых и щиплют сорняки, не трогая рис.
Канада приняла закон, запрещающий использовать косаток и дельфинов в индустрии развлечений.
Голландия засеивает крыши сотен автобусных остановок цветами и растениями – специально для пчел.
Исландия стала первой страной в мире, узаконившей одинаковый уровень зарплат для мужчин и женщин.
Немецкие цирки вместо животных используют их голограммы, чтобы прекратить эксплуатацию животных в цирках.
Подводный робот LarvalBot засеивает дно Большого Барьерного Рифа микроскопическими кораллами, выращенными специально для восстановления экосистемы.
Для сокращения количества самоубийств, Швеция организовала первую в мире психиатрическую Скорую помощь.
4855 человек стояли часами в очереди под дождем, чтобы сдать анализ на стволовые клетки для спасения жизни пятилетнего мальчика.
Индийская деревня отмечает рождение каждой девочки посадкой 111 деревьев. Таким образом уже высажено 350 000 деревьев.
Благодаря запрету на охоту на горбатых китов их популяция выросла с нескольких сотен до 25 000.
Нидерланды построили пять искусственных островов специально для сохранения птиц и растений. Спустя два года там уже обитает 30 000 птиц и растет 127 видов растений.
Спутники NASA зафиксировали, что мир стал зеленее, чем 20 лет назад.
С 1994 года количество самоубийств снизилось на 38%. Это сохранило около четырех миллионов жизней.
Фото для усиления позитивного настроения!
Норвежцы приняли решение не бурить нефтяные скважины на Лофотенских островах (с запасами нефти на 53 000 000 000 долларов), чтобы сохранить экосистему островов.
Впервые в истории Малави спикером парламента страны избрана женщина. Эстер Чилендже аннулировала 1500 браков с несовершеннолетними девушками и отправила их снова в школу.
Шведские доноры получают смс со словами благодарности каждый раз, когда их кровь спасает людей.
Благодаря закону о защите исчезающих видов (Endangered Species Act) почти исчезающая популяция морских черепах увеличилась на 980%.
Таиландские супермаркеты отказались от пластиковых пакетов и начали заворачивать покупки в банановые листья.
Голландия стала первой страной без бродячих собак.
Южная Корея организует танцевальные вечеринки для людей после 65 лет. Для борьбы с деменцией и одиночеством.
В Риме можно заплатить за билет в метро пластиковыми бутылками. Таким образом уже было собрано 350 000 бутылок.
Калифорния ограничивает продажу собак, кошек и кроликов в магазинах, чтобы люди брали домашних животных из приютов.
Рисовые фермеры по всему миру начинают использовать на полях уток вместо пестицидов. Утки едят насекомых и щиплют сорняки, не трогая рис.
Канада приняла закон, запрещающий использовать косаток и дельфинов в индустрии развлечений.
Голландия засеивает крыши сотен автобусных остановок цветами и растениями – специально для пчел.
Исландия стала первой страной в мире, узаконившей одинаковый уровень зарплат для мужчин и женщин.
Немецкие цирки вместо животных используют их голограммы, чтобы прекратить эксплуатацию животных в цирках.
Подводный робот LarvalBot засеивает дно Большого Барьерного Рифа микроскопическими кораллами, выращенными специально для восстановления экосистемы.
Для сокращения количества самоубийств, Швеция организовала первую в мире психиатрическую Скорую помощь.
4855 человек стояли часами в очереди под дождем, чтобы сдать анализ на стволовые клетки для спасения жизни пятилетнего мальчика.
Индийская деревня отмечает рождение каждой девочки посадкой 111 деревьев. Таким образом уже высажено 350 000 деревьев.
Благодаря запрету на охоту на горбатых китов их популяция выросла с нескольких сотен до 25 000.
Нидерланды построили пять искусственных островов специально для сохранения птиц и растений. Спустя два года там уже обитает 30 000 птиц и растет 127 видов растений.
Спутники NASA зафиксировали, что мир стал зеленее, чем 20 лет назад.
С 1994 года количество самоубийств снизилось на 38%. Это сохранило около четырех миллионов жизней.
Фото для усиления позитивного настроения!
Квартира Гумилева была полна крыс. Ему объясняли, как от них избавиться, но Гумилев отвечал, что крысы у него домашние, а с одной так и вообще за лапу здоровается. Он сидел по вечерам у камина, читал горничной стихи по-французски, горничная чистила ему картошку, и они мечтали, что наступят времена без большевиков, когда Гумилев разбогатеет, станет есть на ужин жареных уток и купит себе аэроплан.
Но пока всего этого не было, а была Аня Горенко (Анна Ахматова), был сын Лёвушка, вот эта их квартирка (Тучков переулок 17, в Петрограде), стихи, конечно, и еще – была Африка.
В Африку Гумилев всякий раз ехал несмотря ни на что. Мог проснуться с температурой под 40, полдня бредить белыми кроликами – казалось бы, ну всё, помирает, но потом складывал вещички, выпивал рюмочку и бегом на поезд.
Из Африки Гумилев вёз всё, что только можно: дома у него стояло большое чучело черной пантеры, зимой он ходил в шубе из убитого им леопарда. Музей Этнографии пополнялся благодаря Гумилеву ценнейшими коллекциями – и все вроде счастливы, все, кроме самого Гумилева, которому всё равно чего-то не хватало и всё равно было одиноко.
– Путешествовать по Африке отвратительно, – говорил он. – Жара... Чем ближе к экватору, тем сильнее тоска. В Абиссинии я выходил ночью из палатки, садился на песок, вспоминал Царское, Петербург, северное небо и мне становилось страшно, вдруг я умру здесь от лихорадки и никогда больше всего этого не увижу.
Но не заболел он там лихорадкой, не умер от жажды, не упал с верблюда, не погиб от копья сомалийцев, у которых только убившему безоружного человека разрешено жениться. Не умер от тифа в конце концов, а ведь уж тифом-то в те годы кто только ни болел. Надежда Тэффи, например, болела. Она лежала в Париже в больнице, и её навещал Биншток. Ей было до того плохо, что она даже новости слушать не хотела.
– Я утомлять не буду, – говорил ей Биншток. – Я только одно. Новость. Гумилев расстрелян.
3 августа 1921 года Николай Гумилев был арестован. Из Дома искусств на углу Мойки, Невского проспекта и Морской он был отвезен в тюрьму на Шпалерной.
В тот же день среди других арестовали и Николая Пунина. «Встретясь здесь с Николаем Степановичем, мы стояли друг перед другом как шалые. В руках у него была «Илиада», которую у бедняги тут же отобрали...»
Поэт проходил по делу о заговоре «Петроградской боевой организации В. Н. Таганцева», которое стало одним из первых в СССР, когда к массовой казни были приговорены представители научной и творческой интеллигенции (448 человек арестованы, 96 расстреляны). В 1992 году все осужденные были реабилитированы, дело признали сфабрикованным.
«Гумилев Николай Степанович, 33 лет, б. дворянин, филолог, поэт, член коллегии «Изд-во Всемирная Литература», беспартийный, офицер. Участник Петроградской Боевой Организации, активно содействовал составлению прокламации контрреволюционного содержания, обещал связать с организацией в момент восстания группу интеллигентов, которая активно примет участие в восстании, получал от организации деньги на технические надобности», — говорится в материалах по делу.
Допрос вел следователь по фамилии Якобсон, рассказы о котором соответствуют мифологизированному сегодня образу чекиста-интеллектуала. Для петербургского отделения ЧК дело Таганцева было возможностью продемонстрировать свои силы и самостоятельность. На тот момент методы работы органов еще не были отточены на тысячах поддельных дел, поэтому их сотрудники шли на ухищрения, чтобы достигнуть своего.
«Допросы Гумилева более походили на диспуты, где обсуждались самые разнообразные вопросы – от «Принца» Макиавелли до «красоты православия». Следователь Якобсон, ведший таганцевское дело, был, по словам Дзержибашева, настоящим инквизитором, соединявшим ум и блестящее образование с убежденностью маньяка», — писал Георгий Иванов.
Вечером, 25 августа Гумилева вызвали из камеры на медосмотр. Его привели в небольшую комнату, которую между собой чекисты называли комнатой вязки рук. Начальник за столом спросил установочные данные: имя, фамилию, отчество, год рождения. Попросил сдать личные вещи.
Эти вещи по накладным поступали в финотдел для учета государством, Там значились платья, шинели, микроскоп, гармонь рваная. И самое страшное — зубы и коронки белого и желтого металла...
Самые ценные вещи начальник положил в ящик стола и громко произнес: «К этапу готов». Эта была условная фраза. Сразу же сзади к Гумилеву подбежали двое молодчиков и начали вязать руки. Они привыкли выполнять эту работу быстро и четко, как на конвейере. Но бывало, что после особо ударной ночи, дети специалиста по вязке рук спрашивали отца: папа, что ты делал, почему они так натружены?
В одном нижнем белье поэта препроводили в комнату вязки ног и усадили на пол, где пятьдесят семь таких же узников. Сидели долго. Ждали ночи и машин, на которых их повезут к месту казни. Время от времени в комнату врывались чекисты и били куда попало, чтобы поддерживать узников в полуобморочном состоянии. К месту казни их привезли почти бесчувственных. Самый здоровый чекист носил связанных к яме, складывал на краю, головой вниз.
– Ложись поудобнее, будем тебя стрелять, – говорили палачи.
А если человек, как червяк, старался отползти, его допинывали ногами...
Расстрел продолжался всю ночь.
Николай Гумилев умер 26 августа 1921 года. Гумилеву в некотором смысле повезло. Его действительно расстреляли...
Расстрел именовался расстрелом только по документам. А по исследованию оказывалось, что людей душили, топили, забивали дубинами. Например, в Белозерске топорами зарубили 55 человек... Часто использовали малокалиберное оружие. Это делалось с прагматической точки зрения, чтобы уменьшить выброс крови и не тратить лишние боеприпасы.
Анна Ахматова до конца своих дней безуспешно искала могилу мужа. Только в 2014 году было установлено, что Гумилёв и ещё 56 осуждённых по «Таганцевскому делу» были расстреляны в ночь на 26 августа в Ковалёвском лесу, в районе арсенала Ржевского полигона, у изгиба реки Лубьи...
О том, как именно он умер, как держался и что говорил, тоже ходит множество ярких легенд, показывающих «белого поэта» несгибаемым героем, сверхчеловеком, смеющимся в лицо смерти. Свидетель гибели Гумилёва (чекист Бобров): «Да... Этот ваш Гумилёв – нам, большевикам, это смешно. Но, знаете, шикарно умер. Я слышал из первых рук. Улыбался, докурил папиросу... Фанфаронство, конечно. Но даже на ребят из Особого отдела произвёл впечатление. Пустое молодечество, но всё-таки крепкий тип. Мало кто так умирает. Что ж, свалял дурака. Не лез бы в контру, шёл бы к нам, сделал бы большую карьеру. Нам такие люди нужны...»
В ЧК он держался мужественно, на вопрос конвоира, есть ли в камере поэт Гумилёв, ответил:
– Здесь нет поэта Гумилёва, здесь есть офицер Гумилёв.
Последним текстом Гумилева была надпись, нацарапанная на стене его камеры №7 на Шпалерной, которую запомнил филолог Стратановский: «Господи, прости мои прегрешения, иду в последний путь. Н. Гумилев».
Николай Степанович Гумилёв (3 апреля 1886, Кронштадт – 26 августа 1921, Петроград) – русский поэт Серебряного века, создатель школы акмеизма, прозаик, переводчик и литературный критик. Первый муж Анны Ахматовой, отец Льва Гумилёва. Совершил две экспедиции по восточной и северо-восточной Африке в 1909 и 1913 годах. 26 августа 1921 года по обвинению в участии в антисоветском заговоре «Петроградской боевой организации Таганцева» был расстрелян. Ему было 35 лет. Сегодня его день рождения.
Николай Гумилев
Жираф
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далеко, далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.
Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.
И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав…
— Ты плачешь? Послушай… далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Николай Гумилев
Волшебная скрипка
Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое тёмный ужас начинателя игры!
Тот, кто взял её однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Сколько боли лучезарной, сколько полуночной муки
Скрыто в музыке весёлой, как полуденный ручей!
Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад и когда горит восток.
Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервётся пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, —
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.
Ты поймёшь тогда, как злобно насмеялось всё, что пело,
В очи глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьёт, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.
Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу — ты смеёшься, эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!
Николай Гумилев
Среди бесчисленных светил
Среди бесчисленных светил
Я вольно выбрал мир наш строгий
И в этом мире полюбил
Одни веселые дороги.
Когда внезапная тоска
Мне тайно в душу проберется,
Я вглядываюсь в облака,
Пока душа не улыбнется.
И если мне порою сон
О милой родине приснится,
Я непритворно удивлен,
Что сердце начинает биться.
Ведь это было так давно
И где-то там, за небесами,
Куда мне плыть — не все ль равно,
И под какими парусами?
Но пока всего этого не было, а была Аня Горенко (Анна Ахматова), был сын Лёвушка, вот эта их квартирка (Тучков переулок 17, в Петрограде), стихи, конечно, и еще – была Африка.
В Африку Гумилев всякий раз ехал несмотря ни на что. Мог проснуться с температурой под 40, полдня бредить белыми кроликами – казалось бы, ну всё, помирает, но потом складывал вещички, выпивал рюмочку и бегом на поезд.
Из Африки Гумилев вёз всё, что только можно: дома у него стояло большое чучело черной пантеры, зимой он ходил в шубе из убитого им леопарда. Музей Этнографии пополнялся благодаря Гумилеву ценнейшими коллекциями – и все вроде счастливы, все, кроме самого Гумилева, которому всё равно чего-то не хватало и всё равно было одиноко.
– Путешествовать по Африке отвратительно, – говорил он. – Жара... Чем ближе к экватору, тем сильнее тоска. В Абиссинии я выходил ночью из палатки, садился на песок, вспоминал Царское, Петербург, северное небо и мне становилось страшно, вдруг я умру здесь от лихорадки и никогда больше всего этого не увижу.
Но не заболел он там лихорадкой, не умер от жажды, не упал с верблюда, не погиб от копья сомалийцев, у которых только убившему безоружного человека разрешено жениться. Не умер от тифа в конце концов, а ведь уж тифом-то в те годы кто только ни болел. Надежда Тэффи, например, болела. Она лежала в Париже в больнице, и её навещал Биншток. Ей было до того плохо, что она даже новости слушать не хотела.
– Я утомлять не буду, – говорил ей Биншток. – Я только одно. Новость. Гумилев расстрелян.
3 августа 1921 года Николай Гумилев был арестован. Из Дома искусств на углу Мойки, Невского проспекта и Морской он был отвезен в тюрьму на Шпалерной.
В тот же день среди других арестовали и Николая Пунина. «Встретясь здесь с Николаем Степановичем, мы стояли друг перед другом как шалые. В руках у него была «Илиада», которую у бедняги тут же отобрали...»
Поэт проходил по делу о заговоре «Петроградской боевой организации В. Н. Таганцева», которое стало одним из первых в СССР, когда к массовой казни были приговорены представители научной и творческой интеллигенции (448 человек арестованы, 96 расстреляны). В 1992 году все осужденные были реабилитированы, дело признали сфабрикованным.
«Гумилев Николай Степанович, 33 лет, б. дворянин, филолог, поэт, член коллегии «Изд-во Всемирная Литература», беспартийный, офицер. Участник Петроградской Боевой Организации, активно содействовал составлению прокламации контрреволюционного содержания, обещал связать с организацией в момент восстания группу интеллигентов, которая активно примет участие в восстании, получал от организации деньги на технические надобности», — говорится в материалах по делу.
Допрос вел следователь по фамилии Якобсон, рассказы о котором соответствуют мифологизированному сегодня образу чекиста-интеллектуала. Для петербургского отделения ЧК дело Таганцева было возможностью продемонстрировать свои силы и самостоятельность. На тот момент методы работы органов еще не были отточены на тысячах поддельных дел, поэтому их сотрудники шли на ухищрения, чтобы достигнуть своего.
«Допросы Гумилева более походили на диспуты, где обсуждались самые разнообразные вопросы – от «Принца» Макиавелли до «красоты православия». Следователь Якобсон, ведший таганцевское дело, был, по словам Дзержибашева, настоящим инквизитором, соединявшим ум и блестящее образование с убежденностью маньяка», — писал Георгий Иванов.
Вечером, 25 августа Гумилева вызвали из камеры на медосмотр. Его привели в небольшую комнату, которую между собой чекисты называли комнатой вязки рук. Начальник за столом спросил установочные данные: имя, фамилию, отчество, год рождения. Попросил сдать личные вещи.
Эти вещи по накладным поступали в финотдел для учета государством, Там значились платья, шинели, микроскоп, гармонь рваная. И самое страшное — зубы и коронки белого и желтого металла...
Самые ценные вещи начальник положил в ящик стола и громко произнес: «К этапу готов». Эта была условная фраза. Сразу же сзади к Гумилеву подбежали двое молодчиков и начали вязать руки. Они привыкли выполнять эту работу быстро и четко, как на конвейере. Но бывало, что после особо ударной ночи, дети специалиста по вязке рук спрашивали отца: папа, что ты делал, почему они так натружены?
В одном нижнем белье поэта препроводили в комнату вязки ног и усадили на пол, где пятьдесят семь таких же узников. Сидели долго. Ждали ночи и машин, на которых их повезут к месту казни. Время от времени в комнату врывались чекисты и били куда попало, чтобы поддерживать узников в полуобморочном состоянии. К месту казни их привезли почти бесчувственных. Самый здоровый чекист носил связанных к яме, складывал на краю, головой вниз.
– Ложись поудобнее, будем тебя стрелять, – говорили палачи.
А если человек, как червяк, старался отползти, его допинывали ногами...
Расстрел продолжался всю ночь.
Николай Гумилев умер 26 августа 1921 года. Гумилеву в некотором смысле повезло. Его действительно расстреляли...
Расстрел именовался расстрелом только по документам. А по исследованию оказывалось, что людей душили, топили, забивали дубинами. Например, в Белозерске топорами зарубили 55 человек... Часто использовали малокалиберное оружие. Это делалось с прагматической точки зрения, чтобы уменьшить выброс крови и не тратить лишние боеприпасы.
Анна Ахматова до конца своих дней безуспешно искала могилу мужа. Только в 2014 году было установлено, что Гумилёв и ещё 56 осуждённых по «Таганцевскому делу» были расстреляны в ночь на 26 августа в Ковалёвском лесу, в районе арсенала Ржевского полигона, у изгиба реки Лубьи...
О том, как именно он умер, как держался и что говорил, тоже ходит множество ярких легенд, показывающих «белого поэта» несгибаемым героем, сверхчеловеком, смеющимся в лицо смерти. Свидетель гибели Гумилёва (чекист Бобров): «Да... Этот ваш Гумилёв – нам, большевикам, это смешно. Но, знаете, шикарно умер. Я слышал из первых рук. Улыбался, докурил папиросу... Фанфаронство, конечно. Но даже на ребят из Особого отдела произвёл впечатление. Пустое молодечество, но всё-таки крепкий тип. Мало кто так умирает. Что ж, свалял дурака. Не лез бы в контру, шёл бы к нам, сделал бы большую карьеру. Нам такие люди нужны...»
В ЧК он держался мужественно, на вопрос конвоира, есть ли в камере поэт Гумилёв, ответил:
– Здесь нет поэта Гумилёва, здесь есть офицер Гумилёв.
Последним текстом Гумилева была надпись, нацарапанная на стене его камеры №7 на Шпалерной, которую запомнил филолог Стратановский: «Господи, прости мои прегрешения, иду в последний путь. Н. Гумилев».
Николай Степанович Гумилёв (3 апреля 1886, Кронштадт – 26 августа 1921, Петроград) – русский поэт Серебряного века, создатель школы акмеизма, прозаик, переводчик и литературный критик. Первый муж Анны Ахматовой, отец Льва Гумилёва. Совершил две экспедиции по восточной и северо-восточной Африке в 1909 и 1913 годах. 26 августа 1921 года по обвинению в участии в антисоветском заговоре «Петроградской боевой организации Таганцева» был расстрелян. Ему было 35 лет. Сегодня его день рождения.
Николай Гумилев
Жираф
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далеко, далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.
Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.
И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав…
— Ты плачешь? Послушай… далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Николай Гумилев
Волшебная скрипка
Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое тёмный ужас начинателя игры!
Тот, кто взял её однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Сколько боли лучезарной, сколько полуночной муки
Скрыто в музыке весёлой, как полуденный ручей!
Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад и когда горит восток.
Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервётся пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, —
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.
Ты поймёшь тогда, как злобно насмеялось всё, что пело,
В очи глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьёт, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.
Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу — ты смеёшься, эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!
Николай Гумилев
Среди бесчисленных светил
Среди бесчисленных светил
Я вольно выбрал мир наш строгий
И в этом мире полюбил
Одни веселые дороги.
Когда внезапная тоска
Мне тайно в душу проберется,
Я вглядываюсь в облака,
Пока душа не улыбнется.
И если мне порою сон
О милой родине приснится,
Я непритворно удивлен,
Что сердце начинает биться.
Ведь это было так давно
И где-то там, за небесами,
Куда мне плыть — не все ль равно,
И под какими парусами?
В Москве в парках запрещено сидеть на лавочках. Огромные штрафы заставят москвичей не пренебрегать самыми надёжными методами предохранения от ковида.
Дело в том, что английскими учёными установлено, что новые штаммы этой смертельной инфекции передаются не только воздушно-капельным путём, но и седалищно-касательным. Вирус легко проникает через ткань, не имеющую специальной противовирусной обработки, и через прямую кишку проникает в лёгкие.
Но выход уже нашелся. Благодаря распоряжению мэра Москвы фабрика, которая до сих пор шила медицинские маски, перешла на выпуск дополнительной продукции - одноразовых медицинских шорт. В этих шортах сидеть на лавочках будет совершенно безопасно. Медики предупреждают, что их менять следует каждые два часа.
Правительство Москвы обещает обеспечить медицинскими одноразовыми шортами всех москвичей и гостей столицы. Да и цена приятно удивит - не более тысячи рублей за штуку при покупке упаковки от 10 штук. Как подчеркнул прессекретарь мэра Москвы, это гораздо дешевле штрафа, который будет ещё увеличен в два-три раза.
Для привитых будет обязательным носить шорты зелёного цвета, для непривитых - красного. Оранжевые шорты разрешены только для государственных служащих.
(с) из интернета
«Когда у общества нет цветовой дифференциации штанов, то нет цели! А когда нет цели — нет будущего!»
Дело в том, что английскими учёными установлено, что новые штаммы этой смертельной инфекции передаются не только воздушно-капельным путём, но и седалищно-касательным. Вирус легко проникает через ткань, не имеющую специальной противовирусной обработки, и через прямую кишку проникает в лёгкие.
Но выход уже нашелся. Благодаря распоряжению мэра Москвы фабрика, которая до сих пор шила медицинские маски, перешла на выпуск дополнительной продукции - одноразовых медицинских шорт. В этих шортах сидеть на лавочках будет совершенно безопасно. Медики предупреждают, что их менять следует каждые два часа.
Правительство Москвы обещает обеспечить медицинскими одноразовыми шортами всех москвичей и гостей столицы. Да и цена приятно удивит - не более тысячи рублей за штуку при покупке упаковки от 10 штук. Как подчеркнул прессекретарь мэра Москвы, это гораздо дешевле штрафа, который будет ещё увеличен в два-три раза.
Для привитых будет обязательным носить шорты зелёного цвета, для непривитых - красного. Оранжевые шорты разрешены только для государственных служащих.
(с) из интернета
«Когда у общества нет цветовой дифференциации штанов, то нет цели! А когда нет цели — нет будущего!»
Сегодня день памяти Янки Дягилевой. Она погибла 9 мая 1991 года. Прошло тридцать лет.
Мы её знаем как рок-певицу, автора песен, участницу нескольких групп (в том числе «Гражданской Обороны») и одну из самых ярких представительниц сибирского андеграунда конца 1980-х. Но как говорила сама Янка: «Те, кому это нужно, и так разберутся, кто я и зачем».
Помним и слушаем.
Мы её знаем как рок-певицу, автора песен, участницу нескольких групп (в том числе «Гражданской Обороны») и одну из самых ярких представительниц сибирского андеграунда конца 1980-х. Но как говорила сама Янка: «Те, кому это нужно, и так разберутся, кто я и зачем».
Помним и слушаем.
Я помню свой первый бой, в котором из нас, сорока двух человек, осталось в живых четырнадцать. Я ясно вижу, как падал, убитый наповал, мой друг Алик Рафаевич. Он учился во ВГИКе, хотел стать кинооператором, но не стал…
Мы бежали недалеко друг от друга и перекликались — проверяли, живы ли. И вдруг:
— То-о-о-ли-ик!
Обернулся. Алик падает…
Рядом кто-то кричал:
— Чего уставился? Беги со всеми, а то и самому достанется, если на месте-то…
Я бежал, не помня себя, а в голове стучало: нет Алика, нет Алика… Помню эту первую потерю как сейчас…
Из оставшихся в живых сформировали новый полк — и в те же места. Грохот такой стоял, что порой сам себя не слышал.
А однажды утром была абсолютная тишина, и в ней неожиданно:
— Ку-ка-ре-ку-у!..
Петух какой-то по старой привычке начинал день. Было удивительно, как только он выжил в этом огне. Значит, жизнь продолжается…
А потом тишину разорвал рев танков. И снова бой.
И снова нас с кем-то соединили, и снова — огненная коловерть… Командиром нашего взвода назначили совсем молоденького, только что из военшколы, лейтенанта. Еще вчера он отдавал команды высоким, от юношеского смущения срывающимся голосом, а сегодня… я увидел его лежащим с запрокинутой головой и остановившимся взглядом.
Я видел, как люди возвращались из боя совершенно неузнаваемыми. Видел, как седели за одну ночь. Раньше я думал, что это просто литературный прием, оказалось — нет. Это прием войны…
Но там же я видел и познал другое. Огромную силу духа, предельную самоотверженность, великую солдатскую дружбу. Человек испытывался по самому большому счету, шел жесточайший отбор, и для фронтовика немыслимо было не поделиться с товарищем последним куском, последним куревом. Может быть, это мелочи, но как передать то святое чувство братства — не знаю, ведь я актер, а не писатель, мне легче показать, чем сказать.
Говорят, человек ко всему привыкает. Я не уверен в этом. Привыкнуть к ежедневным потерям я так и не смог. И время не смягчает все это в памяти…
…Мы все очень надеялись на тот бой. Верили, что сможем выполнить приказ командования: продвинуться в харьковском направлении на пять километров и закрепиться на занятых рубежах.
Мороз стоял лютый. Перед атакой зашли в блиндаж погреться.
Вдруг — взрыв! И дальше — ничего не помню…
Очнулся в госпитале. Три ранения, контузия. Уже в госпитале узнал, что все, кто был рядом, убиты. Мы были засыпаны землей. Подоспевшие солдаты нас отрыли.
В госпитале меня оперировали, вытащили осколок, а потом отправили санпоездом в другой госпиталь, находящийся в дагестанском городе Буйнакске.
Я из своего фронтового опыта помню госпиталь под Махачкалой, заставленные кроватями длинные коридоры. И громкий, словно пытающийся сдержать неуемную радость голос Лидии Руслановой: «Валенки, валенки…»
Пластинку ставят несколько раз. Мы знаем: это по просьбе бойца, который сейчас на операции. Ему надо было срочно ампутировать ногу, а в госпитале не осталось анестезирующих средств. Он согласился на операцию без наркоза, только попросил: поставьте «Валенки»…
Когда меня спрашивают, что мне больше всего запомнилось на войне, я неизменно отвечаю: «Люди». Есть страшная статистика: из каждой сотни ребят моего поколения, ушедших на фронт, домой возвратились лишь трое… Я так ясно помню тех, кто не вернулся, и для меня слова «за того парня» звучат уж никак не отвлеченно…
После ранения на фронт я вернуться уже не смог. Меня комиссовали подчистую, никакие мои просьбы и протесты не помогли — комиссия признала меня негодным к воинской службе. И я решил поступать в театральный институт. В этом был своего рода вызов врагу: инвалид, пригодный разве что для работы вахтера (я действительно побывал на такой работе), будет артистом. И здесь война вновь страшно напомнила о себе — требовались парни, а их не было… Так что те слезы в фильме «Белорусский вокзал», в квартирке бывшей медсестры, вовсе не кинематографические.
Лично я не стал бы называть войну школой. Пусть лучше человек учится в других учебных заведениях. Но все же там мы научились ценить Жизнь — не только свою, а ту что с большой буквы. Все остальное уже не так важно…
Анатолий Дмитриевич Папанов
Мы бежали недалеко друг от друга и перекликались — проверяли, живы ли. И вдруг:
— То-о-о-ли-ик!
Обернулся. Алик падает…
Рядом кто-то кричал:
— Чего уставился? Беги со всеми, а то и самому достанется, если на месте-то…
Я бежал, не помня себя, а в голове стучало: нет Алика, нет Алика… Помню эту первую потерю как сейчас…
Из оставшихся в живых сформировали новый полк — и в те же места. Грохот такой стоял, что порой сам себя не слышал.
А однажды утром была абсолютная тишина, и в ней неожиданно:
— Ку-ка-ре-ку-у!..
Петух какой-то по старой привычке начинал день. Было удивительно, как только он выжил в этом огне. Значит, жизнь продолжается…
А потом тишину разорвал рев танков. И снова бой.
И снова нас с кем-то соединили, и снова — огненная коловерть… Командиром нашего взвода назначили совсем молоденького, только что из военшколы, лейтенанта. Еще вчера он отдавал команды высоким, от юношеского смущения срывающимся голосом, а сегодня… я увидел его лежащим с запрокинутой головой и остановившимся взглядом.
Я видел, как люди возвращались из боя совершенно неузнаваемыми. Видел, как седели за одну ночь. Раньше я думал, что это просто литературный прием, оказалось — нет. Это прием войны…
Но там же я видел и познал другое. Огромную силу духа, предельную самоотверженность, великую солдатскую дружбу. Человек испытывался по самому большому счету, шел жесточайший отбор, и для фронтовика немыслимо было не поделиться с товарищем последним куском, последним куревом. Может быть, это мелочи, но как передать то святое чувство братства — не знаю, ведь я актер, а не писатель, мне легче показать, чем сказать.
Говорят, человек ко всему привыкает. Я не уверен в этом. Привыкнуть к ежедневным потерям я так и не смог. И время не смягчает все это в памяти…
…Мы все очень надеялись на тот бой. Верили, что сможем выполнить приказ командования: продвинуться в харьковском направлении на пять километров и закрепиться на занятых рубежах.
Мороз стоял лютый. Перед атакой зашли в блиндаж погреться.
Вдруг — взрыв! И дальше — ничего не помню…
Очнулся в госпитале. Три ранения, контузия. Уже в госпитале узнал, что все, кто был рядом, убиты. Мы были засыпаны землей. Подоспевшие солдаты нас отрыли.
В госпитале меня оперировали, вытащили осколок, а потом отправили санпоездом в другой госпиталь, находящийся в дагестанском городе Буйнакске.
Я из своего фронтового опыта помню госпиталь под Махачкалой, заставленные кроватями длинные коридоры. И громкий, словно пытающийся сдержать неуемную радость голос Лидии Руслановой: «Валенки, валенки…»
Пластинку ставят несколько раз. Мы знаем: это по просьбе бойца, который сейчас на операции. Ему надо было срочно ампутировать ногу, а в госпитале не осталось анестезирующих средств. Он согласился на операцию без наркоза, только попросил: поставьте «Валенки»…
Когда меня спрашивают, что мне больше всего запомнилось на войне, я неизменно отвечаю: «Люди». Есть страшная статистика: из каждой сотни ребят моего поколения, ушедших на фронт, домой возвратились лишь трое… Я так ясно помню тех, кто не вернулся, и для меня слова «за того парня» звучат уж никак не отвлеченно…
После ранения на фронт я вернуться уже не смог. Меня комиссовали подчистую, никакие мои просьбы и протесты не помогли — комиссия признала меня негодным к воинской службе. И я решил поступать в театральный институт. В этом был своего рода вызов врагу: инвалид, пригодный разве что для работы вахтера (я действительно побывал на такой работе), будет артистом. И здесь война вновь страшно напомнила о себе — требовались парни, а их не было… Так что те слезы в фильме «Белорусский вокзал», в квартирке бывшей медсестры, вовсе не кинематографические.
Лично я не стал бы называть войну школой. Пусть лучше человек учится в других учебных заведениях. Но все же там мы научились ценить Жизнь — не только свою, а ту что с большой буквы. Все остальное уже не так важно…
Анатолий Дмитриевич Папанов
Домашний кролик сбежал, партизанил в лесах, вырыл гнездо на зиму и спас трех щенят, заменив им мать.
Эта история произошла в Омской области. Летом жирный кролик с белым хвостом прогрыз деревянную перегородку и улизнул от местного фермера. Беглеца так и не нашли.
Хозяин с ним мысленно попрощался, зная, что домашним зверям практически невозможно выжить в местном климате.
Но не тут-то было. Кроль на зиму выкопал себе нору метровой глубины возле населенного пункта, где жил раньше.
Итак, сказка продолжилась, хитрый кролик жил и не тужил, даже стал еще толще. Вскоре местные жители узнали об этом чуде. Его стала подкармливать местная жительница Маргарита, заметившая нору. Но на руки он не шел и к себе не подпускал.
С ним подружилась местная беременная собака.
Увидев, что к кролику приходит бездомная псина, соседи подумали, что она его съест. Оказалось, они с ней – друзья, вскоре собака вообще переселилась в нору к кролику и разродилась там. Один раз сельчанка встретила эту собаку на дороге с мертвым щенком в зубах. А через некоторое время «добрые» местные жители ее застрелили – она лежала с окровавленным боком.
Прошло три дня – и соседка услышала писк щенков. Они выползли из кроличьей норы голодные. При этом у двух девочек и мальчика не до конца открылись глаза.
Кролик дал их покормить, но все время следил за женщиной. А потом не давал им выползать из норы – бегал вокруг них как сумасшедший и толкал их носом, а также не подпускал кошек. Температура на то время стояла до –25.
Удивительно, на что способен обычный кролик.
Он стал брать приёмышей на свалку, чтобы они нашли себе еды, и тщательно вылизывал им шерсть после ужина.
Соседка развесила по селу объявления, чтобы найти хозяев щенкам и кролику. Двух девочек уже забрали жители Азово и Березовки. Также нашелся хозяин для кролика, но пока его не забирал, чтобы не замерз последний оставшийся щенок.
В итоге, когда забрали третьего щенка, партизана взял обратно бывший владелец. Он пообещал, что кролик будет жить не в клетке, а на самовыгуле, и, самое главное, этот зверь никогда не пойдет на мясо.
Эта история произошла в Омской области. Летом жирный кролик с белым хвостом прогрыз деревянную перегородку и улизнул от местного фермера. Беглеца так и не нашли.
Хозяин с ним мысленно попрощался, зная, что домашним зверям практически невозможно выжить в местном климате.
Но не тут-то было. Кроль на зиму выкопал себе нору метровой глубины возле населенного пункта, где жил раньше.
Итак, сказка продолжилась, хитрый кролик жил и не тужил, даже стал еще толще. Вскоре местные жители узнали об этом чуде. Его стала подкармливать местная жительница Маргарита, заметившая нору. Но на руки он не шел и к себе не подпускал.
С ним подружилась местная беременная собака.
Увидев, что к кролику приходит бездомная псина, соседи подумали, что она его съест. Оказалось, они с ней – друзья, вскоре собака вообще переселилась в нору к кролику и разродилась там. Один раз сельчанка встретила эту собаку на дороге с мертвым щенком в зубах. А через некоторое время «добрые» местные жители ее застрелили – она лежала с окровавленным боком.
Прошло три дня – и соседка услышала писк щенков. Они выползли из кроличьей норы голодные. При этом у двух девочек и мальчика не до конца открылись глаза.
Кролик дал их покормить, но все время следил за женщиной. А потом не давал им выползать из норы – бегал вокруг них как сумасшедший и толкал их носом, а также не подпускал кошек. Температура на то время стояла до –25.
Удивительно, на что способен обычный кролик.
Он стал брать приёмышей на свалку, чтобы они нашли себе еды, и тщательно вылизывал им шерсть после ужина.
Соседка развесила по селу объявления, чтобы найти хозяев щенкам и кролику. Двух девочек уже забрали жители Азово и Березовки. Также нашелся хозяин для кролика, но пока его не забирал, чтобы не замерз последний оставшийся щенок.
В итоге, когда забрали третьего щенка, партизана взял обратно бывший владелец. Он пообещал, что кролик будет жить не в клетке, а на самовыгуле, и, самое главное, этот зверь никогда не пойдет на мясо.
11 января 2021 года (дата смерти установлена как 8 января) был найден мертвым Сергей Селюнин – Силя, музыкант реликтовой самоиронии и без малейшей тени звёздности. Считается одним из основателей «русского рока». Дебют его группы «Выход» на сцене ленинградского рок-клуба состоялся весной 1982 года одновременно с группой «Кино». В конце 1980-х – начале 1990-х «Выход» воспринимался в одном ряду с «Аквариумом», «Зоопарком» и «Кино». Поклонников привлекала в песнях едкая сатира и интеллектуальный юмор в сочетании с отличной мелодикой.
Круг слушателей был довольно узок, но как рассказывал Силя: «После того, как я услышал свою песню от незнакомого мне персонажа ночью у костра и на вопрос «Кто автор?» услышал в ответ «автор неизвестен, но эту песню все в общежитии поют», я понял, что пора собирать группу».
Таких музыкантов как Силя сейчас точно нет и не будет. Слушайте обязательно его песни.
Круг слушателей был довольно узок, но как рассказывал Силя: «После того, как я услышал свою песню от незнакомого мне персонажа ночью у костра и на вопрос «Кто автор?» услышал в ответ «автор неизвестен, но эту песню все в общежитии поют», я понял, что пора собирать группу».
Таких музыкантов как Силя сейчас точно нет и не будет. Слушайте обязательно его песни.
Накануне своего 45-летнего юбилея канадец Жан Беливо обанкротился. Чтобы справиться с одолевавшей его депрессией, Жан решил совершить кругосветное путешествие. Пешком. Без денег. Он вышел из дома и отправился в путь. Обогнуть земной шар заняло у него 11 лет.
Идея путешествия пришла к Жану, когда он брел по улице и мучительно думал о своих финансовых проблемах. Кому из нас не приходила в голову мысль, что, если просто идти и не останавливаться, то можно обойти земной шар и прийти туда, откуда начал? Разница в том, что Жан не просто об этом подумал, а ровно так и поступил. Он решил уйти от своих проблем и депрессии – пешком. В кругосветное путешествие Жан взял с собой удобную трехколесную тележку, палатку, спальный мешок и аптечку. Мобильный телефон он брать не стал.
Рано утром 18 августа 2000 года, в свой день рождения, Жан с помощью сына выкатил свою тележку на улицу.
«Мы подождали до 9 утра, когда пришли друзья, и все никак не могли понять, счастливый это день или грустный, – говорит Жан. – Мой отец, моя беременная дочь, моя жена Люси – все были там. Люси отправила приглашения журналистам, но никто в итоге так и не появился. В начале десятого Люси сказала мне: «Мне кажется, тебе пора идти». Мы обнялись, я просто свернул за угол – и в следующий раз мы увиделись лишь через много месяцев».
Свернув за угол, Жан направился на юг, в сторону Соединенных Штатов. К тому моменту, когда он дошел до американской границы, он был уже в таком виде, что боялся, его примут за бездомного и не пустят в страну.
«Я тогда еще не очень владел английским, – рассказывает Жан, – и на вопрос пограничника, какова цель моего визита в Соединенные Штаты, ответил: «Я идти в Мексику и Америку, идти пешком». Пограничник помолчал и спросил сочувственно: «Может, вам хоть воды принести?»
Войдя в США с севера, Жан по берегу Атлантического океана дошел до Южной Америки, там взял правее и дальше двинулся по берегу Тихого. В одиночку пересек чилийскую пустыню Атакама, в Аргентине повернул налево и перешел на другую сторону материка. Здесь перед Жаном возникла водная преграда. Перебраться через Атлантический океан пешком явно не представлялось возможным.
Жан некоторое время в задумчивости топтался на берегу. И тут случилось чудо. Местная авиакомпания, узнав о его путешествии, подарила ему билет на самолет до противоположного берега. Так Жан перебрался в Южную Африку и оттуда снова двинулся пешком.
В Ливию Жана не пустили, и ему пришлось идти в обход по Марокко. Потом Жан пошел в Европу и ненадолго заглянул в Англию. В Россию он идти не решился из-за холодов и вместо этого пошел в Индию, Китай и Южную Корею, где, по его словам, встретил одних из самых доброжелательных людей в мире. Потом прошел через Филиппины, пересек Малайзию, Австралию и, наконец, оказался в Новой Зеландии, откуда вернулся обратно в Канаду.
Его путешествие продолжалось 11 лет. Все это время они встречались с женой раз в год – на Рождество.
Несмотря на то, что Жан пытался экономить, как мог, деньги у него кончились еще в самом начале пути – в Центральной Америке.
«У меня не очень хорошо получается попрошайничать, но это пришло как-то естественно, – смеется он. – Я вообще-то довольно стеснительный, но оказалось, это только помогает, потому что в некотором смысле очаровывает людей». Впрочем, деньги и еду люди обычно давали ему сами безо всяких просьб.
«Услышав о том, что я собираюсь пересечь мир пешком, люди просто засовывали двадцать или пятьдесят долларов мне в карман. Я экономил на всем, и этих денег мне хватало надолго. Знаете, в Индонезии и Африке можно отлично поесть на один доллар!» – говорит Жан. Сложнее было с ночлегом. За четыре тысячи ночей, проведенных в пути, ему не всегда легко удавалось найти приют.
«Большую часть времени я находил место, чтобы выспаться: проходил по 3-4 километра, пока не находил безопасный уголок, где можно поставить палатку. А еще просил пустить меня на ночлег. Но это не везде просто. В Америке, например, случалось, что я стучался в семь домов подряд, пока не находил ночлег. Иногда из-за постоянной ходьбы я чувствовал себя настолько усталым, что уже не мог улыбаться и подробно объяснять людям, что я ищу ночлега. Тогда я спал на улицах или в парках, рядом с бездомными».
Жан подсчитал, что за время путешествия его приютили 1600 семей, примерно столько же ночей он провел в палатке, остальное – в пожарных частях, полицейских участках, церквях, ночлежках для бездомных, больницах и школах. В Египте Жан бесплатно вылечил зубы, в Индии получил в подарок солнцезащитные очки, а в Алжире перенес операцию и две недели бесплатно провел в больнице. На Филиппинах, во время пересечения опасного участка на острове Минданао, его сопровождала целая армия из тридцати солдат, которые вместе с ним скандировали: «Мы хотим мира». В чилийской пустыне Атакама Жана едва не загрызла пума. А в Южной Африке его пустили переночевать в пустовавшей тюремной камере, и охранник из утренней смены по ошибке отказался его выпускать.
Но главным из того, что случилось с Жаном за время его путешествия, были даже не приключения, а те изменения, которые произошли с ним самим. За 11 лет Жан не заработал ни цента, и, тем не менее, это были, по его словам, самые яркие и счастливые годы его жизни. Сегодня он уверен, что материальный успех вовсе не является обязательным условием счастливой жизни.
«Я уже не тот парень, что отправлялся в путь, – говорит Жан. – У меня та же личность, но теперь я чувствую себя богачом. Мы все ослеплены деньгами – так много вокруг ловушек вроде «вот купи это, и будешь счастлив». Я больше не хочу играть в эти игры. За свое путешествие я встретил множество счастливых людей, у которых совсем не было денег».
Жан вернулся домой в Канаду в январе 2011-го года в возрасте 56 лет. Он обошел пешком Землю, преодолел в общей сложности 76 тысяч километров, сносил 49 пар обуви и пересек 64 страны. Его путешествие было не только кругосветным, но и абсолютно первым в его жизни. До этого Жан никуда и никогда не путешествовал, если, конечно, не считать турпоездки во Флориду.
Домой Жан вернулся, как и в начале путешествия, банкротом. Только больше его это не тревожило. «Опыт и знания, которые у меня сейчас есть, гораздо ценнее денег»,– уверен он.
Идея путешествия пришла к Жану, когда он брел по улице и мучительно думал о своих финансовых проблемах. Кому из нас не приходила в голову мысль, что, если просто идти и не останавливаться, то можно обойти земной шар и прийти туда, откуда начал? Разница в том, что Жан не просто об этом подумал, а ровно так и поступил. Он решил уйти от своих проблем и депрессии – пешком. В кругосветное путешествие Жан взял с собой удобную трехколесную тележку, палатку, спальный мешок и аптечку. Мобильный телефон он брать не стал.
Рано утром 18 августа 2000 года, в свой день рождения, Жан с помощью сына выкатил свою тележку на улицу.
«Мы подождали до 9 утра, когда пришли друзья, и все никак не могли понять, счастливый это день или грустный, – говорит Жан. – Мой отец, моя беременная дочь, моя жена Люси – все были там. Люси отправила приглашения журналистам, но никто в итоге так и не появился. В начале десятого Люси сказала мне: «Мне кажется, тебе пора идти». Мы обнялись, я просто свернул за угол – и в следующий раз мы увиделись лишь через много месяцев».
Свернув за угол, Жан направился на юг, в сторону Соединенных Штатов. К тому моменту, когда он дошел до американской границы, он был уже в таком виде, что боялся, его примут за бездомного и не пустят в страну.
«Я тогда еще не очень владел английским, – рассказывает Жан, – и на вопрос пограничника, какова цель моего визита в Соединенные Штаты, ответил: «Я идти в Мексику и Америку, идти пешком». Пограничник помолчал и спросил сочувственно: «Может, вам хоть воды принести?»
Войдя в США с севера, Жан по берегу Атлантического океана дошел до Южной Америки, там взял правее и дальше двинулся по берегу Тихого. В одиночку пересек чилийскую пустыню Атакама, в Аргентине повернул налево и перешел на другую сторону материка. Здесь перед Жаном возникла водная преграда. Перебраться через Атлантический океан пешком явно не представлялось возможным.
Жан некоторое время в задумчивости топтался на берегу. И тут случилось чудо. Местная авиакомпания, узнав о его путешествии, подарила ему билет на самолет до противоположного берега. Так Жан перебрался в Южную Африку и оттуда снова двинулся пешком.
В Ливию Жана не пустили, и ему пришлось идти в обход по Марокко. Потом Жан пошел в Европу и ненадолго заглянул в Англию. В Россию он идти не решился из-за холодов и вместо этого пошел в Индию, Китай и Южную Корею, где, по его словам, встретил одних из самых доброжелательных людей в мире. Потом прошел через Филиппины, пересек Малайзию, Австралию и, наконец, оказался в Новой Зеландии, откуда вернулся обратно в Канаду.
Его путешествие продолжалось 11 лет. Все это время они встречались с женой раз в год – на Рождество.
Несмотря на то, что Жан пытался экономить, как мог, деньги у него кончились еще в самом начале пути – в Центральной Америке.
«У меня не очень хорошо получается попрошайничать, но это пришло как-то естественно, – смеется он. – Я вообще-то довольно стеснительный, но оказалось, это только помогает, потому что в некотором смысле очаровывает людей». Впрочем, деньги и еду люди обычно давали ему сами безо всяких просьб.
«Услышав о том, что я собираюсь пересечь мир пешком, люди просто засовывали двадцать или пятьдесят долларов мне в карман. Я экономил на всем, и этих денег мне хватало надолго. Знаете, в Индонезии и Африке можно отлично поесть на один доллар!» – говорит Жан. Сложнее было с ночлегом. За четыре тысячи ночей, проведенных в пути, ему не всегда легко удавалось найти приют.
«Большую часть времени я находил место, чтобы выспаться: проходил по 3-4 километра, пока не находил безопасный уголок, где можно поставить палатку. А еще просил пустить меня на ночлег. Но это не везде просто. В Америке, например, случалось, что я стучался в семь домов подряд, пока не находил ночлег. Иногда из-за постоянной ходьбы я чувствовал себя настолько усталым, что уже не мог улыбаться и подробно объяснять людям, что я ищу ночлега. Тогда я спал на улицах или в парках, рядом с бездомными».
Жан подсчитал, что за время путешествия его приютили 1600 семей, примерно столько же ночей он провел в палатке, остальное – в пожарных частях, полицейских участках, церквях, ночлежках для бездомных, больницах и школах. В Египте Жан бесплатно вылечил зубы, в Индии получил в подарок солнцезащитные очки, а в Алжире перенес операцию и две недели бесплатно провел в больнице. На Филиппинах, во время пересечения опасного участка на острове Минданао, его сопровождала целая армия из тридцати солдат, которые вместе с ним скандировали: «Мы хотим мира». В чилийской пустыне Атакама Жана едва не загрызла пума. А в Южной Африке его пустили переночевать в пустовавшей тюремной камере, и охранник из утренней смены по ошибке отказался его выпускать.
Но главным из того, что случилось с Жаном за время его путешествия, были даже не приключения, а те изменения, которые произошли с ним самим. За 11 лет Жан не заработал ни цента, и, тем не менее, это были, по его словам, самые яркие и счастливые годы его жизни. Сегодня он уверен, что материальный успех вовсе не является обязательным условием счастливой жизни.
«Я уже не тот парень, что отправлялся в путь, – говорит Жан. – У меня та же личность, но теперь я чувствую себя богачом. Мы все ослеплены деньгами – так много вокруг ловушек вроде «вот купи это, и будешь счастлив». Я больше не хочу играть в эти игры. За свое путешествие я встретил множество счастливых людей, у которых совсем не было денег».
Жан вернулся домой в Канаду в январе 2011-го года в возрасте 56 лет. Он обошел пешком Землю, преодолел в общей сложности 76 тысяч километров, сносил 49 пар обуви и пересек 64 страны. Его путешествие было не только кругосветным, но и абсолютно первым в его жизни. До этого Жан никуда и никогда не путешествовал, если, конечно, не считать турпоездки во Флориду.
Домой Жан вернулся, как и в начале путешествия, банкротом. Только больше его это не тревожило. «Опыт и знания, которые у меня сейчас есть, гораздо ценнее денег»,– уверен он.
