Проблемы безопасности в анестезиологической практике
Владимир Анатольевич Глущенко
III Петербургский международный онкологический форум "Белые ночи 2017"
Понравился сайт?Поделись с друзьями!
Статистика ВК сообщества "Анестезия Реанимация Интенсивная терапия ™"
ALIIS INSERVIENDO CONSUMOR
86 528
30364-ое место по числу подписчиков
10.63%
14.48%
сегодня -2 (0.00%)
за неделю 47 (0.05%)
за месяц 165 (0.19%)
Графики роста подписчиков
Лучшие посты
Инциденты в анестезии – «человеку свойственно ошибаться»
Fidel Bayshev (Портсмут, Великобритания)
Fidel Bayshev (Портсмут, Великобритания)
Дорогие коллеги!
Сердечно поздравляю всех нас с профессиональным праздником!!
Желаю не унывать, радоваться жизни, находить прекрасные моменты каждый день, независимо где вы, дома или на работе.
Пусть хочется идти на работу, а после неё домой!
Пусть вас любят и ценят и там и там!
Будьте источником позитива и оптимизма, не смотря ни на что!
Счастья вам!
Dum spiro spero.
Hoc est vivere bis, vita posse priore frui.
Divinum humanitatis minister.
Arte et humanitate, labore et scientia.
Comple aegrotum bona spe.
Est medicina triplex: servare, cavere, mederi.
Medicina fructuosior ars nulla.
Сердечно поздравляю всех нас с профессиональным праздником!!
Желаю не унывать, радоваться жизни, находить прекрасные моменты каждый день, независимо где вы, дома или на работе.
Пусть хочется идти на работу, а после неё домой!
Пусть вас любят и ценят и там и там!
Будьте источником позитива и оптимизма, не смотря ни на что!
Счастья вам!
Dum spiro spero.
Hoc est vivere bis, vita posse priore frui.
Divinum humanitatis minister.
Arte et humanitate, labore et scientia.
Comple aegrotum bona spe.
Est medicina triplex: servare, cavere, mederi.
Medicina fructuosior ars nulla.
Ответ ассоциации акушерских анестезиологов-реаниматологов на письмо врача. (риски аспирации и анафилаксии).
Добрый день, уважаемая ассоциация акушерских анестезиологов-реаниматологов.
Я, Дорофеев Олег Владимирович, врач анестезиолог-реаниматолог перинатального центра Новоуренгойской центральной городской больницы. Прошу Вашей помощи в решение следующего вопроса.
Была произведена экспертиза истории родов и экспертом было сделано замечание, что в осмотре врача-анестезиолога перед операцией кесарево сечение отсутствует регистрация риска аспирационного синдрома и риска анафилаксии согласно клиническим рекомендациям «Роды одноплодные, родоразрешение путем операции кесарева сечения», 2021г. Для оценки риска предполагается наличие шкал.
В доступных документах, а именно, Приказ Министерства здравоохранения РФ от 20 октября 2020г. N 1130н "Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи по профилю "акушерство и гинекология", клинический протокол лечения «Анестезия при операции кесарева сечения», 2018г., клинические рекомендации «Роды одноплодные, родоразрешение путем операции кесарева сечения», 2021г., и других приказах и клинических рекомендациях связанных с анестезиологией мы не нашли данных как регистрировать риск анафилаксии и риск аспирационного синдрома.
В осмотре анестезиолога перед операцией мы указываем наличие или отсутствие аллергических реакций, а также указываем последний прием жидкости и пищи. В клиническом протоколе «Роды одноплодные, родоразрешение путем операции кесарева сечения», 2021г в приложении указывается как оценивать физический статус пациентки по шкале ASA. Как оценивать риск трудной интубации не указан. Мы в своих осмотрах оцениваем его по шкале ШОТИ (Шкала оценки трудностей интубации), правильно ли мы делаем или оценку нужно проводить по другой шкале.
С уважением, Дорофеев О.В.
Уважаемый Олег Владимирович!
Ассоциация акушерских анестезиологов-реаниматологов благодарит Вас за обращение. Действительно, в клинических рекомендация Министерства Здравоохранения РФ «Роды одноплодные, родоразрешение путем кесарева сечения» 2021 г., указано, что «Основная цель консультации врача-анестезиолога-реаниматолога — это осмотр пациентки с регистрацией физического статуса, выбора метода обезболивания, оценка риска трудной интубации трахеи, риска тромбоэмболических осложнений, риска аспирационного синдрома и анафилаксии».
В дальнейшем тексте клинических рекомендаций нет упоминания о существующих шкалах риска развития аспирационного синдрома и анафилаксии, что позволяет врачу анестезиологу-реаниматологу самостоятельно осуществлять записи в предоперационном осмотре, оценивающие возможные осложнения и риски.
Запись в предоперационном осмотре врача анестезиолога-реаниматолога должна содержать любую информацию о последнем приеме пищи, что подразумевает собой проведение оценки риска аспирации и указание возможных аллергических реакций или их отсутствие.
В клинических рекомендациях «Роды одноплодные, родоразрешение путем кесарева сечения» 2021 г., существует таблица «Критерии оценки качества медицинской документации», в которой нет упоминания о проведении оценки риска аспирационного синдрома или анафилаксии. Действительно, в рекомендациях говорится только то, что врач анестезиолог-реаниматолог должен указать риск аспирационного синдрома, а на какую классификацию ссылаться – неизвестно.
Что касается приема пищи в периоперационном периоде, то такой классификации нет, остается только ориентироваться на предлагаемый временной интервал между приемом пищи и началом анестезии. Исходя из этого, риск аспирационного синдрома можно оценивать как низкий, если временные рамки соблюдены и высокий, если времени прошло меньше рекомендуемого.
Эти временные рамки международные ассоциации [Practice Guidelines for Preoperative Fasting and the Use of Pharmacologic Agents to Reduce the Risk of Pulmonary Aspiration: Application to Healthy Patients Undergoing Elective Procedures: An Updated Report by the American Society of Anesthesiologists Task Force on Preoperative Fasting and the Use of Pharmacologic Agents to Reduce the Risk of Pulmonary Aspiration. Anesthesiology. 2017 Mar;126(3):376-393., Weimann A, Braga M, Carli F, Higashiguchi T, Hübner M, Klek S, Laviano A, Ljungqvist O, Lobo DN, Martindale RG, Waitzberg D, Bischoff SC, Singer P. ESPEN practical guideline: Clinical nutrition in surgery. Clin Nutr. 2021 Jul;40(7):4745-4761] единодушно оценивают следующим образом:
Для приема:
прозрачные жидкости не менее 2 ч.;
грудное молоко – не менее 4 ч.;
детская смесь не менее 6 ч.;
другое молоко не менее 6 ч.;
легкая еда не менее 6 ч.;
жареные продукты, жирные продукты или мясо не менее 8 ч (или даже более).
Необходимо помнить, что только политика «ноль-через-рот» и применение регионарной анестезии (пациент в сознании) гарантируют профилактику аспирационного синдрома. Влияние медикаментозной профилактики как на частоту аспираций, так и на летальность не доказано. В следующей редакции клинических или методических рекомендаций этот момент будет обязательно отражен.
Что касается риска анафилаксии в периоперационном периоде. Действительно, практически во всех отечественных и зарубежных руководствах описывается градация степени тяжести анафилаксии/анафилактического шока, а градации степени риска практически нет. Однако, исходя из того, что все препараты, используемые во время анестезии, могут вызвать анафилактический шок, а прогнозирование крайне сомнительно и основано только на сборе анамнеза, необходимо оценивать риски следующим образом:
низкий – нет указаний на аллергию в анамнезе;
умеренный – указание в анамнезе на факт аллергии (лекарственные препараты, пищевые продукты, косметика, укусы насекомых и т.д.);
высокий – указание на анафилактический шок или тяжелую реакцию в анамнезе, аллергические реакции на препараты, используемые во время анестезии.
Хотя интраоперационная лекарственная анафилаксия встречается редко (примерно 1:10000 анестезий), она способствует от 1,3% до 9,0% смертей, происходящих во время общей анестезии. Каждое вещество (включая и антисептики), используемое в периоперационном периоде, может вызвать аллергическую реакцию. Из всех препаратов, используемых во время анестезии, миорелаксанты являются наиболее опасными веществами (до 50-70% случаев анафилаксии среди всех препаратов для анестезии), вызывающими IgE-опосредованную анафилаксию – в порядке убывания важности это: суксаметоний, рокуроний, векуроний, панкуроний, мивакуриум, атракурий и цисатракурий. Перекрестная реактивность между миорелаксантами распространена примерно в 60-70% случаев, и при использовании любого миорелаксанта нет никаких гарантий от развития реакции гиперчувствительности.
Пропофол содержит соевое масло и яичный лецитин в качестве эмульгирующих агентов, однако противопоказаний к применению пропофола нет, даже если пациенты указывают на аллергию на яйца, сою или арахис - лецитин в пропофоле высокоочищен и аллергенные белки отщепляются от соевого масла в процессе рафинирования. 2
Аллергические реакции на пропофол редки с частотой 1:60000 введений. Аллергические реакции на этомидат и кетамин остаются крайне редкими.
Частота аллергических реакций на наркотические анальгетики низкая, однако сенсибилизация к морфину может быть вызвана предыдущим применением фолкодина. В случае аллергии на один из наркотических анальгетиков, может быть использован другой препарат – фентанил, который обычно является оптимальным выбором, так как он не запускает прямую стимуляцию мастоцитов и базофилов.
Пока нет сообщений об аллергии на ингаляционные анестетики (севофлюран).
Антибиотики составляют 40-55% всех случаев анафилаксии в США и некоторых европейских странах, но в данном случае они не использовались.
Кроме того, следует учитывать, что женщины в 2-3 раза более склонны к развитию анафилаксии во время анестезии, чем мужчины, а в 40% развивается не обусловленная IgE реакция гиперчувствительности (прямое высвобождение гистамина), для которой не обязательна предварительная сенсибилизация.
Таким образом, достоверно установить лекарственный препарат, ответственный за развитие фатального анафилактического шока как до анестезии, так и во время развития критического состояния и, соответственно, предотвратить его развитие объективно невозможно.
В одном из последних обзоров выделяют потенциальные факторы риска тяжелой, двухфазной и смертельной анафилаксии [Dribin TE, Motosue MS, Campbell RL. Overview of Allergy and Anaphylaxis. Emerg Med Clin North Am. 2022 Feb;40(1):1-17].
Факторы риска тяжелой анафилаксии:
возраст ≥ 65 лет;
мужской пол;
сопутствующие заболевания: болезни сердца или легких (например, хроническая обструктивная болезнь легких [ХОБЛ], астма);
предшествующее обращение за медицинской помощью или госпитализация по поводу анафилаксии, мастоцитоз;
триггеры: лекарства, яд насекомых, ятрогенные;
использование бета-блокаторов или ингибиторов, ангиотензинпревращающего фермента (АПФ);
интенсивная физическая активность.
Факторы риска двухфазной анафилаксии:
сопутствующие заболевания: предшествующая анафилаксия;
триггеры: неизвестный триггер;
при обследовании: большое пульсовое давление, артериальная гипотония, свистящее дыхание, диарея;
особенности реакции: позднее введение адреналина или введение более 1 дозы адреналина.
Факторы риска смертельной анафилаксии:
пожилые пациенты;
мужской пол;
сопутствующие заболевания: астма, сердечно-сосудистые заболевания, мастоцитоз
особенности реакции: позднее введение адреналина.
Но и эти факторы риска не могут полностью ответить на вопрос как адекватно классифицировать риск анафилаксии/анафилактического шока в периоперационном периоде. В следующей редакции клинических или методических рекомендаций этой проблеме будет уделено особое внимание.
С уважением, Ассоциация акушерских анестезиологов-реаниматологов
Источник: Журнал "Вестник акушерской анестезиологии" №2 (52) Февраль 2022
Добрый день, уважаемая ассоциация акушерских анестезиологов-реаниматологов.
Я, Дорофеев Олег Владимирович, врач анестезиолог-реаниматолог перинатального центра Новоуренгойской центральной городской больницы. Прошу Вашей помощи в решение следующего вопроса.
Была произведена экспертиза истории родов и экспертом было сделано замечание, что в осмотре врача-анестезиолога перед операцией кесарево сечение отсутствует регистрация риска аспирационного синдрома и риска анафилаксии согласно клиническим рекомендациям «Роды одноплодные, родоразрешение путем операции кесарева сечения», 2021г. Для оценки риска предполагается наличие шкал.
В доступных документах, а именно, Приказ Министерства здравоохранения РФ от 20 октября 2020г. N 1130н "Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи по профилю "акушерство и гинекология", клинический протокол лечения «Анестезия при операции кесарева сечения», 2018г., клинические рекомендации «Роды одноплодные, родоразрешение путем операции кесарева сечения», 2021г., и других приказах и клинических рекомендациях связанных с анестезиологией мы не нашли данных как регистрировать риск анафилаксии и риск аспирационного синдрома.
В осмотре анестезиолога перед операцией мы указываем наличие или отсутствие аллергических реакций, а также указываем последний прием жидкости и пищи. В клиническом протоколе «Роды одноплодные, родоразрешение путем операции кесарева сечения», 2021г в приложении указывается как оценивать физический статус пациентки по шкале ASA. Как оценивать риск трудной интубации не указан. Мы в своих осмотрах оцениваем его по шкале ШОТИ (Шкала оценки трудностей интубации), правильно ли мы делаем или оценку нужно проводить по другой шкале.
С уважением, Дорофеев О.В.
Уважаемый Олег Владимирович!
Ассоциация акушерских анестезиологов-реаниматологов благодарит Вас за обращение. Действительно, в клинических рекомендация Министерства Здравоохранения РФ «Роды одноплодные, родоразрешение путем кесарева сечения» 2021 г., указано, что «Основная цель консультации врача-анестезиолога-реаниматолога — это осмотр пациентки с регистрацией физического статуса, выбора метода обезболивания, оценка риска трудной интубации трахеи, риска тромбоэмболических осложнений, риска аспирационного синдрома и анафилаксии».
В дальнейшем тексте клинических рекомендаций нет упоминания о существующих шкалах риска развития аспирационного синдрома и анафилаксии, что позволяет врачу анестезиологу-реаниматологу самостоятельно осуществлять записи в предоперационном осмотре, оценивающие возможные осложнения и риски.
Запись в предоперационном осмотре врача анестезиолога-реаниматолога должна содержать любую информацию о последнем приеме пищи, что подразумевает собой проведение оценки риска аспирации и указание возможных аллергических реакций или их отсутствие.
В клинических рекомендациях «Роды одноплодные, родоразрешение путем кесарева сечения» 2021 г., существует таблица «Критерии оценки качества медицинской документации», в которой нет упоминания о проведении оценки риска аспирационного синдрома или анафилаксии. Действительно, в рекомендациях говорится только то, что врач анестезиолог-реаниматолог должен указать риск аспирационного синдрома, а на какую классификацию ссылаться – неизвестно.
Что касается приема пищи в периоперационном периоде, то такой классификации нет, остается только ориентироваться на предлагаемый временной интервал между приемом пищи и началом анестезии. Исходя из этого, риск аспирационного синдрома можно оценивать как низкий, если временные рамки соблюдены и высокий, если времени прошло меньше рекомендуемого.
Эти временные рамки международные ассоциации [Practice Guidelines for Preoperative Fasting and the Use of Pharmacologic Agents to Reduce the Risk of Pulmonary Aspiration: Application to Healthy Patients Undergoing Elective Procedures: An Updated Report by the American Society of Anesthesiologists Task Force on Preoperative Fasting and the Use of Pharmacologic Agents to Reduce the Risk of Pulmonary Aspiration. Anesthesiology. 2017 Mar;126(3):376-393., Weimann A, Braga M, Carli F, Higashiguchi T, Hübner M, Klek S, Laviano A, Ljungqvist O, Lobo DN, Martindale RG, Waitzberg D, Bischoff SC, Singer P. ESPEN practical guideline: Clinical nutrition in surgery. Clin Nutr. 2021 Jul;40(7):4745-4761] единодушно оценивают следующим образом:
Для приема:
прозрачные жидкости не менее 2 ч.;
грудное молоко – не менее 4 ч.;
детская смесь не менее 6 ч.;
другое молоко не менее 6 ч.;
легкая еда не менее 6 ч.;
жареные продукты, жирные продукты или мясо не менее 8 ч (или даже более).
Необходимо помнить, что только политика «ноль-через-рот» и применение регионарной анестезии (пациент в сознании) гарантируют профилактику аспирационного синдрома. Влияние медикаментозной профилактики как на частоту аспираций, так и на летальность не доказано. В следующей редакции клинических или методических рекомендаций этот момент будет обязательно отражен.
Что касается риска анафилаксии в периоперационном периоде. Действительно, практически во всех отечественных и зарубежных руководствах описывается градация степени тяжести анафилаксии/анафилактического шока, а градации степени риска практически нет. Однако, исходя из того, что все препараты, используемые во время анестезии, могут вызвать анафилактический шок, а прогнозирование крайне сомнительно и основано только на сборе анамнеза, необходимо оценивать риски следующим образом:
низкий – нет указаний на аллергию в анамнезе;
умеренный – указание в анамнезе на факт аллергии (лекарственные препараты, пищевые продукты, косметика, укусы насекомых и т.д.);
высокий – указание на анафилактический шок или тяжелую реакцию в анамнезе, аллергические реакции на препараты, используемые во время анестезии.
Хотя интраоперационная лекарственная анафилаксия встречается редко (примерно 1:10000 анестезий), она способствует от 1,3% до 9,0% смертей, происходящих во время общей анестезии. Каждое вещество (включая и антисептики), используемое в периоперационном периоде, может вызвать аллергическую реакцию. Из всех препаратов, используемых во время анестезии, миорелаксанты являются наиболее опасными веществами (до 50-70% случаев анафилаксии среди всех препаратов для анестезии), вызывающими IgE-опосредованную анафилаксию – в порядке убывания важности это: суксаметоний, рокуроний, векуроний, панкуроний, мивакуриум, атракурий и цисатракурий. Перекрестная реактивность между миорелаксантами распространена примерно в 60-70% случаев, и при использовании любого миорелаксанта нет никаких гарантий от развития реакции гиперчувствительности.
Пропофол содержит соевое масло и яичный лецитин в качестве эмульгирующих агентов, однако противопоказаний к применению пропофола нет, даже если пациенты указывают на аллергию на яйца, сою или арахис - лецитин в пропофоле высокоочищен и аллергенные белки отщепляются от соевого масла в процессе рафинирования. 2
Аллергические реакции на пропофол редки с частотой 1:60000 введений. Аллергические реакции на этомидат и кетамин остаются крайне редкими.
Частота аллергических реакций на наркотические анальгетики низкая, однако сенсибилизация к морфину может быть вызвана предыдущим применением фолкодина. В случае аллергии на один из наркотических анальгетиков, может быть использован другой препарат – фентанил, который обычно является оптимальным выбором, так как он не запускает прямую стимуляцию мастоцитов и базофилов.
Пока нет сообщений об аллергии на ингаляционные анестетики (севофлюран).
Антибиотики составляют 40-55% всех случаев анафилаксии в США и некоторых европейских странах, но в данном случае они не использовались.
Кроме того, следует учитывать, что женщины в 2-3 раза более склонны к развитию анафилаксии во время анестезии, чем мужчины, а в 40% развивается не обусловленная IgE реакция гиперчувствительности (прямое высвобождение гистамина), для которой не обязательна предварительная сенсибилизация.
Таким образом, достоверно установить лекарственный препарат, ответственный за развитие фатального анафилактического шока как до анестезии, так и во время развития критического состояния и, соответственно, предотвратить его развитие объективно невозможно.
В одном из последних обзоров выделяют потенциальные факторы риска тяжелой, двухфазной и смертельной анафилаксии [Dribin TE, Motosue MS, Campbell RL. Overview of Allergy and Anaphylaxis. Emerg Med Clin North Am. 2022 Feb;40(1):1-17].
Факторы риска тяжелой анафилаксии:
возраст ≥ 65 лет;
мужской пол;
сопутствующие заболевания: болезни сердца или легких (например, хроническая обструктивная болезнь легких [ХОБЛ], астма);
предшествующее обращение за медицинской помощью или госпитализация по поводу анафилаксии, мастоцитоз;
триггеры: лекарства, яд насекомых, ятрогенные;
использование бета-блокаторов или ингибиторов, ангиотензинпревращающего фермента (АПФ);
интенсивная физическая активность.
Факторы риска двухфазной анафилаксии:
сопутствующие заболевания: предшествующая анафилаксия;
триггеры: неизвестный триггер;
при обследовании: большое пульсовое давление, артериальная гипотония, свистящее дыхание, диарея;
особенности реакции: позднее введение адреналина или введение более 1 дозы адреналина.
Факторы риска смертельной анафилаксии:
пожилые пациенты;
мужской пол;
сопутствующие заболевания: астма, сердечно-сосудистые заболевания, мастоцитоз
особенности реакции: позднее введение адреналина.
Но и эти факторы риска не могут полностью ответить на вопрос как адекватно классифицировать риск анафилаксии/анафилактического шока в периоперационном периоде. В следующей редакции клинических или методических рекомендаций этой проблеме будет уделено особое внимание.
С уважением, Ассоциация акушерских анестезиологов-реаниматологов
Источник: Журнал "Вестник акушерской анестезиологии" №2 (52) Февраль 2022
«Клинические рекомендации — 2020 года».
Сборник «Анестезия, интенсивная терапия и реанимация в акушерстве и гинекологии. Клинические рекомендации. Протоколы лечения».
Сборник «Анестезия, интенсивная терапия и реанимация в акушерстве и гинекологии. Клинические рекомендации. Протоколы лечения».
Без лица: медсестра реанимации рассказывает правду о работе
В новом выпуске #Безлица маску правды надела медицинская сестра отделения реанимации одной из больниц страны. Девушке её работа нравится, но порой врачи могут накричать и даже ударить. Другие же коллеги стараются всячески подставить и выслужиться таким образом перед начальством. Вообще, как уверяет героиня, квалификация медиков в отрасли под большим вопросом. А порой незнание и нежелание работать всего медицинского персонала приводит к плачевным последствиям.
В новом выпуске #Безлица маску правды надела медицинская сестра отделения реанимации одной из больниц страны. Девушке её работа нравится, но порой врачи могут накричать и даже ударить. Другие же коллеги стараются всячески подставить и выслужиться таким образом перед начальством. Вообще, как уверяет героиня, квалификация медиков в отрасли под большим вопросом. А порой незнание и нежелание работать всего медицинского персонала приводит к плачевным последствиям.
Не все так однозначно с прон-позицией.
Не всем и не всегда.
Пациентов, госпитализированных с COVID-19, полезно класть на живот при искусственной вентиляции легких, но без нее такой подход лишь навредит, выяснили пульмонологи из Вандербильтского университета в США и их коллеги из других исследовательских центров. Об этом они рассказали в статье в журнале JAMA Internal Medicine.
Врачи иногда переворачивают пациентов на ИВЛ на живот — так называемая прон-позиция повышает уровень кислорода в организме, особенно она эффективна для пациентов с лишним весом. В начале пандемии врачи просили лежать на животе и пациентов с COVID-19, которые были в сознании и не находились на ИВЛ — предполагалось, что это может поднять уровень кислорода в крови и избежать необходимости в ИВЛ, оборудование для которой в тот момент было в остром дефиците.
Однако до сих пор было толком не ясно, действительно ли этот способ дает какие-то преимущества. Чтобы разобраться в этом, исследователи отобрали около 500 пациентов, госпитализированных с COVID-19 и способных дышать самостоятельно. Примерно половина пациентов должна была лежать на животе столько, сколько сможет.
Уже на пятый день эксперимента состояние пациентов, лежавших на животе, ухудшилось. К 28 дню, впрочем, значительных различий в смертности, частоте перехода на ИВЛ и продолжительности пребывания в больницу не наблюдалось.
Возможно, дело было в том, что пациенты находились на животе недостаточно долго — они выдерживали всего 3-5 часов в день вместо рекомендуемых 16 и более. Кроме того, не исключено, что позиция способствовала распространению вируса на здоровые участки легких — для пациентов на ИВЛ, чьи легкие и так поражены полностью, такой опасности нет.
«Существует множество руководств, которые предлагают лежать на животе пациентам, еще не находящимся на механической вентиляции. Наше исследование предлагает следовать этим рекомендациям более осмотрительно», — отмечают авторы работы.
Они предполагают, что врачи, которые работают с пациентами с COVID-19, возможно, передумают советовать перевернуться на живот пациентам, которые еще способны дышать самостоятельно.
Не всем и не всегда.
Пациентов, госпитализированных с COVID-19, полезно класть на живот при искусственной вентиляции легких, но без нее такой подход лишь навредит, выяснили пульмонологи из Вандербильтского университета в США и их коллеги из других исследовательских центров. Об этом они рассказали в статье в журнале JAMA Internal Medicine.
Врачи иногда переворачивают пациентов на ИВЛ на живот — так называемая прон-позиция повышает уровень кислорода в организме, особенно она эффективна для пациентов с лишним весом. В начале пандемии врачи просили лежать на животе и пациентов с COVID-19, которые были в сознании и не находились на ИВЛ — предполагалось, что это может поднять уровень кислорода в крови и избежать необходимости в ИВЛ, оборудование для которой в тот момент было в остром дефиците.
Однако до сих пор было толком не ясно, действительно ли этот способ дает какие-то преимущества. Чтобы разобраться в этом, исследователи отобрали около 500 пациентов, госпитализированных с COVID-19 и способных дышать самостоятельно. Примерно половина пациентов должна была лежать на животе столько, сколько сможет.
Уже на пятый день эксперимента состояние пациентов, лежавших на животе, ухудшилось. К 28 дню, впрочем, значительных различий в смертности, частоте перехода на ИВЛ и продолжительности пребывания в больницу не наблюдалось.
Возможно, дело было в том, что пациенты находились на животе недостаточно долго — они выдерживали всего 3-5 часов в день вместо рекомендуемых 16 и более. Кроме того, не исключено, что позиция способствовала распространению вируса на здоровые участки легких — для пациентов на ИВЛ, чьи легкие и так поражены полностью, такой опасности нет.
«Существует множество руководств, которые предлагают лежать на животе пациентам, еще не находящимся на механической вентиляции. Наше исследование предлагает следовать этим рекомендациям более осмотрительно», — отмечают авторы работы.
Они предполагают, что врачи, которые работают с пациентами с COVID-19, возможно, передумают советовать перевернуться на живот пациентам, которые еще способны дышать самостоятельно.
Спасибо вам, сестрички!! Ну и братья тоже))
Без вас нельзя представить полноценную помощь пациентам. Ваш труд незаменим, и зачастую вносит основной вклад в наше общее дело.
Мы все это понимаем и ценим.
Пусть работа приносит удовлетворение от результатов!
Без вас нельзя представить полноценную помощь пациентам. Ваш труд незаменим, и зачастую вносит основной вклад в наше общее дело.
Мы все это понимаем и ценим.
Пусть работа приносит удовлетворение от результатов!
