Статистика ВК сообщества "Сердце христианки"

К геям я отношусь однозначно отрицательно. Это очень серьезная проблема. Неправда, что они не влияют на нормальных людей. Верующий человек не может к этому нормально относиться.

Когда я училась в ГИТИСе, у нас педагог был геем.

Очень известный человек. К нему приехали учиться со всей России, было много мальчиков из простых крестьянских семей — нормальных мужиков. К концу обучения весь курс стал голубым.

Поэтому я не верю, что геи безопасны. Я видела, как агрессивно эти люди действуют, как это расползается. Я бы не хотела, чтобы мои дети подверглись этому влиянию. Если у кого-то есть медицинские проблемы с этим, то пусть ведут себя не так шумно, не так демонстративно. Я видела много ситуаций, когда они соблазняют, как они делают из нормальных людей ненормальных.

Я читала автобиографию Жана Маре.

Когда он был маленьким, его соблазнил учитель. Он с такой болью пишет об этом, обращается к родителям: «Следите за вашими детьми, смотрите, проверяйте, потому что это очень страшно».

Потом, когда он вырос и стал красавцем, в него безумно влюбился Жан Кокто.

Маре пишет: «Когда он предложил мне сожительство, это было очень красиво, настолько красиво, насколько это мог сделать талантливейший Кокто, я сидел и думал, пойти мне по этому пути и иметь все — роли, признание, потому что он обещал бросить мир к ногам, — или остаться нормальным. К сожалению, я выбрал Кокто и славу».

Как видите, все это не так уж и просто. И я не понимаю, как им разрешают взять маленького ребенка. Это же полный разврат. Бедный ребенок в этом будет жить. А у него должны быть папа и мама. Это невозможно, меня это ужасает. Естественно, эти дети уже изначально больные. Дай Бог, если им повезет и они встретят на своем пути людей, которые их спасут.

Ирина Алфёрова

Сложно поверить, но так было...

1942. Дикий холод. У бабушки трое детей: 2, 4 и 6 лет. Вот-вот умрут от голода. Разбомбили дом соседей и убило мать двоих детей: 5 месяцев и 10 лет. Все отвернулись. Моя бабушка забрала детей себе. Она доставала из ящика с игрушками на елку (с довоенных лет) один пряник в день, терла его на терке и под язык давала детям. В 1945 вернулся мой дед. Она весила 35 кг при росте 176 см. Она всегда считала себя матерью пятерых детей. И она всех уберегла. Великая женщина. Великий народ. Великая победа!

«Почему такая ненависть ко всему своему?!»

Николай Цискаридзе: "Я не знаю, кого вы называете интеллигенцией. Понимаете, есть люди, которые привыкли быть в вечной оппозиции. Они жили так, когда в стране были сложные годы. Но сегодня... Я всё время не могу понять: в оппозиции кому или чему они живут?! Знаю многих французов, которым не нравится жить во Франции. Они встали и ­уехали в другую страну. Господа, вам не нравится Россия? Пожалуйста, езжайте, сейчас всё можно, ищите, где ваш рай. Но если здесь остаётесь, то почему всё время ругаете свою страну?! Ведь вы тут родились, выросли, бесплатное образование получили великолепное. Вы хоть что-то для страны сделайте сначала, а потом говорите о недостатках! И покажите, что конкретно вы совершили, чтобы их устранить! Моя позиция вызывает крайнее раздражение у «интеллигенции»: меня тут же причисляют к врагам демо­кратии. Я с ужасом слышу, как наши люди, выезжая за рубеж, поливают грязью свою страну. Как это возможно? Мы почему-то не хотим уважать с­амих себя. Будучи за границей, я никому - ни русским, ни иностранцам - не позволяю в моём присутствии плохо отзываться о России и оскорблять нас. Есть элементарные вещи, которые мы обязаны усвоить: пока сами не будем себя уважать, никто нас не будет уважать. Правда не понимаю, как можно плевать в свою Родину..."

Посмотрите на это фото. Солдат, победивший фашизм, вернулся с войны. Он вернулся на разрушенную, выжженную землю. Всё его имущество поместилось в вещмешке. Из одежды — только то, что на нём, из еды — что в нём. У его сына нет даже обуви. А через двенадцать лет мы первыми покорили космос…

Память о подвиге нашего народа в войне пока, слава Богу, ещё жива. Но мало кто говорит сегодня о втором подвиге нашего народа, который он совершил сразу вслед за первым. Ветераны и вчерашние работники тыла не только восстановили с нуля огромную страну после такой страшной войны, но и обогнали многие не воевавшие страны. Как это могло произойти? Каким чудом?

Многим вернувшимся с войны было просто некуда возвращаться — ни дома, ни родных, ни работы, ничего. Многие к тому же были взяты на фронт прямо после школьной скамьи и не имели ни специальности, ни каких-либо навыков. Тяжело?

Прибавьте сюда посттравматический синдром, который позже был назван «афганским». Но в отличие от участников афганской войны, эти люди воевали не два года, а все четыре. Да и физического здоровья война, мягко говоря, не прибавила. Неспроста так много ветеранов умерли ещё в шестидесятых-семидесятых годах, не дожив до старости.

И несмотря на это, люди не только не опустили руки, а совершили ещё один титанический подвиг, сразу с фронта взявшись за восстановление страны. Ветераны сменили на заводах подростков, которые работали там всю войну, начали восстанавливать разрушенные города, мосты, дороги, линии электропередач, заводы, фабрики, школы и больницы. Каждый шёл туда, где он мог бы принести наибольшую пользу стране. Без всяких отпусков и многодневного празднования дембеля.

Помните начало фильма «Место встречи изменить нельзя»? Старлей Шарапов, прямо с фронта, в той же форме, идёт работать в милицию, сразу включившись в незнакомую для него сферу деятельности и учась прямо в процессе. Продолжая при этом ходить в той же форме — ничего другого у ветерана просто нет. Многие аж до начала пятидесятых ходили в чём-то таком полувоенном — кителях без погон, ушанках с пятном от звёздочки, топтавших Европу кирзачах…

Народ жил бедно. Но как-то постепенно встали новые дома, заработали заводы и фабрики, дети пошли во вновь построенные школы, заработала в нормальном режиме бесплатная медицина, в магазинах появились продукты, исчез голод.

В 1947 году отменили продуктовые карточки! Европа поверить не могла. А за год до того, в 1946 году, когда карточки ещё действовали, советские легкоатлеты на чемпионате Европы в Осло в 1946 году взяли шесть золотых медалей. А на олимпиаде в Хельсинки 1952 года СССР занял второе место! Вчерашние фронтовики, с последствиями тяжёлых ранений, в том числе бывшие узники фашистских концлагерей, побеждали своих здоровых соперников.

К середине пятидесятых уже не осталось разрушенных войной улиц, оставленной на обочинах дорог поломанной военной техники, бесконтрольно шатающихся беспризорников. Страна восстановилась просто в фантастические сроки, и какие усилия для этого пришлось приложить ветеранам — знают только они. А уже в 1957 году мы обошли США в космической гонке, а в 1961 запустили человека в космос.

Помните об этом, когда видите ветерана. Он не только победил фашизм, он с нуля построил нашу страну заново. Раненый, полуголодный, потерявший дом и родных, построил её для нас с вами.
И вспоминайте об этом не только на 9 мая!

Я скажу так: "Я долго жил счастливо и беззаботно и был уверен, что все в моих руках, и так будет всегда. Но когда встретился с непредвиденным испытанием, понял, что один не справлюсь. Да, можно быть сильным, можно быть удачливым, но это все нам дается свыше, и на все воля Божия. Поэтому я точно знаю, что за все, что у тебя есть, надо благодарить Бога, за все, от куска хлеба до ребенка".

Дмитрий Певцов, актер, музыкант и педагог

Когда дочери исполнился месяц, к нам прилетела – за три тысячи километров – моя бабушка, посмотреть на правнучку. И однажды днем ребенок что-то очень раскричался, кормили-качали – ну, ничего не помогает. И вот тут на сцену вышел настоящий мастер.

Бабушка детку взяла покрепче и начала укачивать, вверх-вниз, энергично, и песню петь, ту самую, которую я с детства помню, ее собственного сочинения, а может, еще ее мамы: «Ты моя роднулечка, ты моя курулечка, а бай-бай, а бай-бай, мою деточку качай» – и так много раз с вариациями. Каждый звук, каждую интонацию помню и сейчас.

Мы к тому времени уже, конечно, устали от ночных пробуждений и всей обычной круговерти с новорожденным, спать хотелось постоянно. И вот дочь начала затихать – дай, думаю, и я пока прилягу, хоть немного подремать.

А бабушка все поет. Через пять минут пришел муж, тоже рядом лег и мгновенно уснул.

Потом появился сын, ему было почти десять, и вообще-то он днем никогда не спал. Но тут он решительно залез между нами – и затих. Сопротивляться невозможно было этому «а бай-бай, а бай-бай…» Все спали до вечера, выспались до глубины души.

Это одно из самых счастливых воспоминаний в моей жизни, как мы спим все, вповалку, а над нами бабушкин голос, которому так сладко отдаваться во власть, доверяться полностью и каждой клеточкой чувствовать покой и защищенность.

Л. Петрановская, "Тайная опора. Привязанность в жизни ребенка".

«Через всю войну с корытом прошла. Стирали вручную. Телогрейки, гимнастерки... Белье привезут, оно заношенное, завшивленное. Халаты белые, ну эти, маскировочные, они насквозь в крови, не белые, а красные. Черные от старой крови. В первой воде стирать нельзя – она красная или черная... Гимнастерка без рукава, и дырка на всю грудь, штаны без штанины. Слезами отмываешь и слезами полощешь. Зимой ватники тяжелые, кровь на них замерзшая. Я часто их и теперь во сне вижу... Лежит черная гора...»

Это отрывок из книги Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо». Девочки-прачки, бойцы невидимого фронта, всю войну прошли рядом с пулями и взрывами. И лишь немногие из них оказались по достоинству вознаграждены.

Рассказывает Валентина Кузьминична Братчикова-Борщевская, лейтенант, замполит полевого прачечного отряда:
«Первого мая я вышла замуж... А двадцать второго июня началась война. Я с зимы 41-го на фронте. Работали очень тяжело. Ручками... Все женскими ручками... Вот мы приходим, дают нам одну какую-нибудь хату или землянку. Мы стираем там белье, прежде чем сушить, пропитываем его специальным мылом „К“, чтобы не было вшей. Был дуст, но дуст не помогал, пользовались мылом, очень вонючее, запах ужасный. Там, в этом помещении, где стираем, мы и сушим это белье, и тут же мы спим. Давали нам двадцать-двадцать пять граммов мыла – на одного солдата постирать белье. А оно черное, как земля. И у многих девушек от стирки, от тяжестей, от напряжения были грыжи, экземы рук от мыла, слазили ногти, думали, что никогда уже не смогут они расти.

Восьмое марта сорок пятого года. Мы устроили себе праздник. Чай. Какие-то конфеты раздобыли. Выходят мои девчата на улицу и вдруг видят: идут из леса два немца. Волокут за собой автоматы... Раненые... Мои девчата окружили их. Ну и я, как замполит, конечно, написала в донесении, что сегодня, восьмого марта, прачки взяли в плен двух немцев.
Назавтра у нас было совещание командиров, начальник политотдела первым делом объявляет:
– Ну, товарищи, я хочу вас обрадовать: скоро конец войне. Вчера прачки из двадцать первого полевого прачечного отряда взяли в плен двух немцев.

Когда шла война, нас не награждали, а когда кончилась, мне сказали: „Наградите двух человек“. Я возмутилась. Взяла слово, выступила, что я замполит прачечного отряда, и какой это тяжелый труд прачек, что девчонки молодые, работали больше машин, как тягачи. У меня спрашивают: „Можете к завтрашнему дню представить наградной материал? Мы еще наградим“. И мы с командиром отряда ночь сидели над списками.
Многие девчата получили медали „За отвагу“, „За боевые заслуги“, а одну прачку наградили орденом Красной Звезды. Самая лучшая прачка, она не отходила от корыта: бывало, все уже не имеют сил, падают, а она стирает. Это была пожилая женщина, у нее вся семья погибла».

Вы знаете, как самка выбирает себе отца для своих орлят? Она делает такую интересную вещь.

С дерева или куста она отламывает веточку, берёт её в клюв, поднимается на большую высоту и с этой веточкой начинает там кружить. Вокруг самки начинают летать орлы, тогда она бросает эту ветку вниз, а сама смотрит. И вот какой-то орёл подхватывает эту ветку в воздухе, не дав ей упасть, а затем приносит её к самке очень аккуратно, из клюва в клюв. Орлица берёт эту ветку и опять бросает вниз, самец вновь её ловит и приносит ей, а она опять бросает… И так повторяется много-много раз. Если на протяжении определенного времени и неоднократных бросаний ветки орёл каждый раз подхватывает её, то самка выбирает его, и они спариваются с ним.

Зачем она это делает, вы потом поймёте.
Затем они собираются высоко на скале, вьют гнездо из жестких прутьев, редкое, достаточно жесткое, и мама с папой начинаю выдирать из себя, из своей собственной плоти, клювом пух и перья. Этим пухом и перьями они выстилают гнездо, забивают все дырки в нём, делают его мягким и тёплым. В такое мягкое и теплое гнёздышко орлица откладывает яйца, затем они высиживают птенцов. Когда появляются орлята (а они приходят на Свет Божий такими маленькими, голенькими, немощными), родители прикрывают их своим телом, пока они не окрепнут. Заслоняют крыльями от дождя, от палящего солнца, носят им водичку, пищу, и птенцы растут. У них начинают расти перья, крепнут крылья и хвост.
И вот они уже оперились, хотя ещё маленькие. Тогда мама с папой видят, что уже пора...

Папа садится на край гнезда и начинает колотить по нему крыльями: молотит, колотит, трясёт это гнездо. Для чего? Для того, чтобы выбить все перья и пух, чтобы остался только жесткий каркас из веток, который в самом начале они сплели и сложили. А птенцы сидят в этом вытрясенном гнезде, им неудобно, жестко, и они не понимают, что же случилось: ведь мамочка и папочка были раньше такие ласковые и заботливые. Мама в это время летит куда-нибудь, ловит рыбку и садится где-то метрах в пяти от гнезда, чтобы птенчики видели. Потом на виду у своих птенцов начинает эту рыбу потихонечку есть. Птенцы сидят в гнезде, орут, пищат, не понимают, что же случилось, ведь раньше всё было по-другому. Мама с папой их кормили, поили, а теперь всё пропало: гнездо стало жёсткое, перьев и пуха уже нет, и ещё родители сами рыбу едят, а им не дают.

Что же делать? Кушать ведь хочется, надо выбираться из гнезда. И тогда птенцы начинают делать движения, которые они никогда раньше не делали. Они и дальше их не делали бы, если бы родители продолжали с ними нянчиться. Птенцы начинают ползти из гнезда. Вот орлёнок вываливается, такой неуклюжий, еще ничего не умеет, ничего не знает. Гнездо стоит на скале, на отвесном утёсе, чтобы никакие хищники не подобрались. Птенец срывается с этого склона, брюхом по нему едет, а потом летит в пропасть. И тут папа (тот, который ловил когда-то веточки) стремглав бросается вниз и ловит себе на спину этого орлёнка, не дав ему разбиться. И потом, на спине, он поднимает его опять в неудобное гнездо, опять на скалу, и всё начинается сначала. Эти птенцы падают, а отец их ловит.

А Отец ловил их, как орел, на Свою спину. У орлов ни один орлёнок не разбивается.
И вот в какой-то из моментов падения орлёнок начинает делать движение, которого никогда раньше не делал: он расправляет на ветру свои боковые отростки-крылья, попадая в поток воздуха и таким образом начинает летать. Так орлы учат своих птенцов. И как только птенец начинает летать сам, родители берут его с собой и показывают места, где водится рыба. Они уже не носят её ему в клюве.
Это очень хороший пример того, как нам воспитывать своих детей. Как важно не передержать их в тёпленьком гнездышке! Как важно не перекормить их рыбкой, когда они и сами уже могут её ловить! Но с какой заботой мы должны научить их летать, посвящая этому свои силы, и своё время, и мудрость, и навыки! Не зря самка выбирает самца, бросая веточку. Она же не хочет, чтобы её дети разбились. Выберешь нерадивого папашу без проверки, а потом детей недосчитаешься... У орлов и так птенцов мало, один или два...

прот. Максим Волынец

Когда утонул «Титаник», на борту корабля был миллионер Джон Джейкоб Астор IV.
Денег на его счетах в банках было достаточно для того, чтобы построить 30 таких «Титаников». Однако столкнувшись со смертельной опасностью, он выбрал то, что, по его мнению, было морально правильным, и уступил свое место в спасательной шлюпке двум испуганным детям.
Исидор Штраус, совладелец крупнейшей американской сети универмагов Macy's, который тоже был на «Титанике», сказал:
«Я ни за что не сяду в спасательную шлюпку раньше других мужчин».
Его жена также отказалась садиться в лодку, уступив свое место только что нанятой ею служанки Эллен Берд. Она решила прожить последние минуты жизни вместе с мужем.
Эти богатые люди предпочитали остаться без своего богатства и даже жизни, чем уступить моральными принципами.
Их выбор в пользу моральных ценностей продемонстрировал блеск человеческой цивилизации и человеческой природы.
Архимандрит Тихон Шевкунов однажды сказал:
«Мне не раз приходилось исповедовать людей перед смертью.
В своих исповедях они никогда не сокрушаются о том, что не заработали лишний миллион, не построили роскошный дом, не добились успеха в делах. Но люди в последние часы сокрушаются в первую очередь о том, что не смогли сделать какое-то добро, помочь, поддержать родных, близких, даже случайных знакомых».
Как важно, когда у людей есть достоинство, им знакома мораль и они не лишены нравственности.
Есть ли такие люди среди нас? Наверняка есть...
Так ищите же их.
Благородный характер гораздо ценнее, чем жизнь, и тем более он дороже, чем богатство.

Елена Гончар

САМЫЙ БЕСТАКТНЫЙ ВОПРОС, КОТОРЫЙ ЗАДАЮТ ЖЕНЩИНАМ

Писательница Надира Анжель выложила в своем блоге пронзительный пост о самом бестактном вопросе, который задают женщинам.

Вот представьте, женщина, за 30 лет, детей нет. Окружающие спрашивают: «Как так, до сих пор нет детей?». А она каждый раз придумывает новые ответы с натянутой улыбкой на лице. «Нет, пока нет», - выдавливает она из себя, улыбаясь. «А часики-то тикают! Ты же знаешь, не жди целую вечность», - напутствуют ее близкие. И женщина, оставшись одна, закусив губу, плачет.

Плачет, потому что ей за 30, а она ещё не замужем, хотя она красивая, хорошая, добрая, но еще так и не нашлось хорошего честного парня.
Или плачет, потому что она перенесла 4 выкидыша. Плачет, потому что они с мужем пытаются забеременеть вот уже 5 лет, и все никак. Или плачет, потому что у мужа трое детей от первого брака, и больше он не хочет. Плачет, потому что единственный способ зачать - это ЭКО. Плачет, потому что не помогает даже ЭКО.

Плачет, потому что из-за принимаемых лекарств она не может выносить ребенка. Плачет, потому что муж бесплоден, и его грызет чувство вины. Плачет, потому что ее мать продолжает задавать вопросы: «Чего же ты ждешь, дочка?». Плачет, потому что ее свекр и свекровь хотят увидеть внуков.

Плачет, потому что у ее соседки - близнецы, а она обращается с ними как с животными. Плачет, потому что 16-летняя знакомая девчонка забеременела без всяких усилий и пошла на аборт. Плачет, потому что она уже выбрала имена. Плачет, потому что комната для детской спальни по-прежнему пуста в ее доме. Плачет, потому что внутри нее пустота. Плачет, потому что она была бы отличной мамой.

Вот представьте, другая женщина, 34 года, пять детей. Люди говорят ей: «Пять? Господи, надеюсь, вы остановитесь на этом»… И затем смеются, ведь они считают себя такими юмористами. Женщина тоже смеется. Натянуто. А на другой день плачет.

Плачет, потому что она ждет еще одного ребенка и чувствует, что должна скрывать свою радость. Плачет, потому что она всегда хотела большую семью и не понимает, почему людей это не устраивает. Плачет, потому что у нее не было ни братьев, ни сестер, и в детстве она чувствовала себя одинокой. Плачет, потому что у ее бабушки было 12 детей, и она хотела бы столько же.

Плачет, потому что она жизнь не может представить без своих детей, а людям они кажутся наказанием. Плачет, потому что не хочет, чтобы ее жалели. Плачет, потому что люди считают ее безответственной. Плачет, потому что устала от таких шуток. Плачет, потому что устала защищать себя. Плачет, потому что сомневается, стоило ли рожать последних двоих детей. Плачет, потому что устала от пристального внимания. Плачет из-за хамского поведения людей, которые вмешиваются в личную жизнь.

И вот еще одна женщина, 40 лет, один ребенок. Люди говорят ей: «Только один? Неужели не хотелось больше детей?». «Я счастлива и так», - спокойно отвечает женщина, и все поверят ей. Но когда она остается одна, она тоже плачет.

Плачет, потому что рождение ее единственного ребенка стало чудом. Плачет, потому что ее сын постоянно просит братика или сестричку. Плачет, потому что она всегда хотела минимум троих детей. Плачет, потому что ее вторую беременность пришлось прервать, чтобы спасти ей жизнь. Плачет, потому что вторые роды будут слишком рискованными.

Плачет, потому что едва справляется с одним ребенком. Плачет, потому что ее муж умер и вторую любовь она так и не встретила в своей жизни. Плачет, потому что ее семья считает, что хватит и одного. Плачет, потому что помнит, какой была ее послеродовая депрессия. Плачет, потому что она хочет иметь второго ребенка, но не может.

Эти женщины среди нас. Это наши соседки, наши подруги, наши сестры, наши коллеги, наши кузины. Им не нужно ни наше мнение, ни совет до тех пор, пока они сами о нем не попросят. И если вас так и мучает вопрос о том, почему у женщины столько детей или нет их вообще, помните: вас это не касается. Окружающие люди вечно недовольны, как бы жизнь не сложилась, а они находят повод осудить.