Статистика ВК сообщества "Жуткое | Ужасы"

Случилось это в одном селе Ростовской области в середине 80-х годов прошлого века.

Один шестнадцатилетний парень приехал к своим бабке и деду погостить с недельку, так сказать, отдохнуть от городской суеты.

Однажды он пошел на дискотеку. Там он, как бы сейчас сказали, нарвался на местных гопников, завязалась драка.

Он очнулся глубокой ночью в какой-то яме. Жутко болела голова, во рту был привкус крови, очень хотелось пить. Парень, пошатываясь, поднялся на ноги, светила яркая луна и он разглядел, где находился… Кругом, были кресты, а сам он стоял в могиле. Он стал звать на помощь, так как сам не мог выбраться, но никто не отзывался.

Парень присел на корточки и вдруг услышал, что кто-то идет в его сторону! Он резко подскочил на ноги и увидел мужчину, который направлялся к нему.

- Ты что тут делаешь? Спросил мужик парня.

- Я подрался с местными, я не помню, как я оказался здесь.

- Эх, ладно, давай руку. Мужик протянул ему свою руку и помог парню вылезти из могилы.

- Вот спасибо вам, если бы не вы, замерз бы, здесь сидеть до утра.

- Земля - она теплая, согреет. Отозвался незнакомец

- Вы, наверное, тут работаете? Первое, что пришло в голову, то и спросил парень

- Да, года три тут уже, сторожу я. Ну, пойдем, провожу я тебя до выхода, а то скоро петухи запоют.

Мужик провел паренька до выхода. Парень:

- Дядь, как вас зовут? Я отблагодарю вас.

- Да какая разница, ступай уже.

- Нет, все же…

- Георгий Кузьмич я. Все, утром отблагодаришь, шуруй давай.

- А где я вас найду?

- Здесь и найдешь. Он улыбнулся и быстро зашагал по протоптанной дорожке, в темноту.

Вернувшись в дом родственников, парень рассказал все то, что с ним приключилось.

Бабка, перекрестившись, стала плакать и причитать, а дед спустился в погреб за самогоном.

После выпитой первой рюмки за упокой Раба Божья Георгия, рассказали парню, что Георгий Кузьмич был очень хорошим человеком, всегда всем и во всем помогал, но умер ровно три года назад – утонул. Он был отличным плотником, заядлым грибником и азартным рыбаком, вот рыбалка-то его и погубила. Перевернулся на лодке.

- И мимо тебя не прошел, помог. Сказала бабка.

«Это случилось в марте 2006 года во время поста. У моей подружки сильно запил муж, она сетовала, что, мол, с ним, проклятым, делать? Я ей сказала, что слышала, будто надо бутылку водки, которую подержит пьяница, отнести на кладбище и оставить грех покойникам. Подруга, недолго думая, принесла чекушку. Я на ней написала: «Помяни грех Анатолия. Аминь».

Я шла по кладбищу и думала, на какую могилу поставить эту проклятую бутылку, чтоб муж подруги был здоров. Вдоль кладбища текла незамерзающая река, очень близко к ней был похоронен солдат. Слышала, что он здесь, в этой реке, утонул. «Он мне не поможет, - подумала я, - сам был пьяный на тот момент». Я вглядывалась внимательно в памятники, пытаясь найти имя Анатолий. Захочет ли мертвец забрать такой дар и избавить несчастного от порока? По дороге я увидела красивую могилу – всю в живых цветах, видно, похоронили недавно. С фотографии на меня смотрел симпатичный мужчина, сидящий в своем кабинете. Как его зовут, не написали. «Тебя любили на земле, коль столько цветов принесли, подумала я, - ладно пойду дальше, поищу нужную могилу». Достала сигаретку, чтоб перекурить. Но вдруг услышала четко мужской голос в голове: «Положи на мою могилу, я помогу!» Я поставила на могилу бутылку водки, но тот же голос сказал, чтоб сигарету тоже положила, - она мне ни к чему. Я мысленно ответила, что я не собираюсь бросать курить, мне это не мешает. Но сигарету положила, побоялась ослушаться. И голос приказал пачку сигарет, которая у меня в левом кармане лежит, положить на последнюю могилу при выходе с кладбища. Я пообещала сделать, как сказали, только мне это не поможет, курить я все равно буду, и ничего ни у кого не получится, я сюда пришла не за этим.


Я решила посмотреть венки: кто это такой умный здесь похоронен? Один – от коллектива, второй – от друзей, на третьем цветы в нем были живые – написано: Анатолию Петровичу. Я достала сигарету и пошла к выходу, дым подступил к горлу, я закашлялась, и сигарету пришлось выкинуть. Вот и конец кладбища. Я нехотя достала пачку сигарет, положила ее на крайнюю могилу и пошла к выходу.


После этого случая прошло уже много времени. Я так и не курю, и не хочу. Я ходила к своему избавителю, ставила ему свечки за упокой души. Очень я ему благодарна за то, что помог мне изжить эту вредную привычку. А Анатолий, друг моей подруги, с тех пор спиртное в рот не берет. Добрый человек с того света может людям помогать. Царствие ему небесное!»

В 2002 году Япония была потрясена ужасным открытием на токийском ж/д вокзале. Один из вагонов загорелся по причине электронеисправности, и пассажиры были вынуждены в спешке покинуть поезд. Через несколько часов, когда власти начали разбирать оставленный в панике багаж пассажиров, в одной из сумок они нашли нечто ужасное.
Девушка-подросток с ампутированными конечностями, упакованная в пластик, с небольшими отверстиями для дыхания. Её голосовые связки были удалены, чтобы лишить её возможности кричать. Поразительно было отсутствие на ней следов насилия, её здоровью ничего не угрожало, тело её было покалечено, но в хорошем состоянии. Девушка была завёрнута в тот же пластик, что используется при упаковке игрушек.

На свёртке с девушкой внутри маркером была написана цифра 72, в той же сумке был блокнот со списком её аллергий, календарём месячных и прочей информации, касающейся её здоровья. Полиция пыталась получить от неё информацию о лицах, сотворивших это с ней, но их попытки были безрезультатны. Ни говорить, ни писать она не могла, другими навыками общения не обладала.

6 лет спустя, уже 20–летняя женщина, наконец, смогла поделиться событиями прошлого. Женщину звали Кикуми Тоторо. Она считалась пропавшей без вести в 1999 из школы. Родители считали её мёртвой. Кикуми рассказала, что незнакомый мужчина сказал, что её родители послали его забрать её, и она села к нему в машину. Мужчина закрыл ей глаза и чем–то брызнул в лицо, после чего она потеряла сознание. В себя она пришла в большой, ярко освещённой белой комнате, в запертой клетке ещё с двумя девочками. В центре зала стоял операционный стол, за ним человек в хирургической одежде с электропилой в руках, готовившийся отрезать лежащей перед ним девочке ногу. Одна нога у неё была ампутирована ранее, а рука, судя по бинтам, совсем недавно. Самое ужасное для Кикуми было то, что вдоль дальней стены она увидела лежащих девочек, уже перенёсших операцию. Несмотря на то, что они не двигались, они дышали и моргали. После увиденного Кикуми потеряла сознание.

Пришла она в себя на кровати, к которой была привязана. К её ужасу, она не могла произнести ни слова. Она безрезультатно пытается кричать, также она не ощущает пальцев на одной из рук. Её левая рука отрезана, а культя аккуратно зашита. В комнате она не одна. У лежащих там же девочек ампутированы от одной, до трёх конечностей, и все лишены голоса. Кто–то из них дёргается, пытаясь освободиться от держащих их наручников и цепей, другие просто смотрят вверх и плачут. Всё в полной тишине. Кикуми говорит, что утратила ощущение времени довольно быстро, так как ежедневно их пичкали наркотиками.

Её кормили 3 раза в день, оковы с её верхней части тела сняли, и она могла питаться оставшейся рукой. Сначала она скидывает еду на пол, потом поднимает её оттуда и начинает есть. Не имея возможности с кем–либо общаться, и не видя никого, кроме других девочек она начинает терять здравомыслие. Она не знает ни текущее время суток, ни своих похитителей, ни их цели. Время от времени кто–то из девочек исчезает, вскоре возвращаясь и имея на одну конечность меньше. Несмотря на то, что промежуток между ампутациями должен быть несколько недель, счёт времени потерян.

После потери своей последней конечности, левой ноги, она была перемещена в место, которое называет "выставочный зал".

Находясь в новом помещении, она по-прежнему лежит в постели; зал имеет круглую форму и чистый воздух, вдоль стен стоят платформы, на них кровати с девочками, рядом с каждой пометка. В центре операционный стол с инструментами, рядом с ним клетка, на тот момент пустая.

Впервые с её пребывания в роли пленницы она лицом к лицу видит своего похитителя. Это пожилой человек с седой бородой. Она видит на его лице сострадание, он выглядит как типичный "дедушка", ни капли зла нет в его глазах. Он снимает держащие её оковы, и она пытается укусить его. По–видимому он был готов к этому, он толкает её обратно на кровать и прикрепляет к спине металлическую пластину, крепящуюся неким механизмом к затылку и тазу. Кикуми не знала, что в её череп и спину были вживлены крепления, в соединении с пластиной лишавшие её последней возможности двигаться. Мужчина принёс щит длиной примерно в полтора метра, с креплениями и двумя утолщениями. Мужчина взял Кикуми на руки и, положив её на щит, закрепил её пластину. Щит с прикреплённой девочкой повесили на стену. Пожилой человек вышел из комнаты, свет в зале был выключен. Кикуми говорит, что первая ночь была настоящим кошмаром. Со всех сторон её окружали звуки моргающих ресниц, пугавшие сильнее, чем самый громкий крик. Она бодрствует несколько дней, прежде чем ей удаётся заснуть. После пробуждения лицо её освещено, но никого из ходящих рядом нет. На лицах остальных девушек макияж. Они расположены в порядке возраста, от младших к старшим. Она поняла, что их собирали достаточно долго. Все они выглядят как типичные японки, с длинными тёмными волосами и светлой кожей. В зал возвращается мужчина с бутылкой с чем–то жидким внутри. По очереди он подходит к каждой из них и заливает содержимое им в рот. После этого он делает ещё один круг, на это раз поит их водой, и ещё один проверяет состояние тела. В 4–ый раз он просто любуется своей коллекцией, поправляет кому-нибудь волосы или припудривает. Время от времени отбираются 3 девочки, им отрезают левые руки, их последние конечности, и, заворачивая в пластик, прячут в коробки, которые уносят. Когда приходит её очередь, на её пластике пишут номер 72. Сквозь свой ящик она слышит шум мотора. Затем других людей.

Через несколько часов её найдут. Через несколько лет поймают её похитителя, который неожиданно и непонятно умрёт. Помещение с остальными жертвами так и не найдут.

Ежегодно в Японии пропадают несколько десятков тысяч человек. 70% из них несовершеннолетние девушки.

Одна моя родственница 20 лет проработала в суд. мед. экспертизе. И когда я была маленькая, всегда ее спрашивала: “Не боишься с покойниками работать?”. Она мне всегда отвечала, что нужно бояться живых, а не мертвых. Но был один случай, когда она была в замешательстве.

Дело было летом, начало июля 90 года. Привезли к ним на вскрытие ребенка 1,5 месяца. Мать деревенская, все на работе, она ребенка покормит, тот спит, сама бегом скотине варить, кормить, огород 30 соток. Покормила ребенка, на подушку положила, сама бегом работать. Ребенок видно плакал шевелился и с подушки сполз, чепчик завязанный на шее натянулся. Когда она пришла, лицо у ребенка уже было синим, признаков жизни не подавал. Вызвали скорую, пока она из города до деревни добралась, ничего сделать не могли, констатировали смерть.

В это же время у нас у одной «шишки» утонул сын на Волге. Весь город на ушах стоял, искали его несколько дней, не могли найти. Отец каждый день ходил на берег и сидел там часами. И вот однажды сидит, в воду смотрит, и прям перед ним сын всплыл. Время уже вечер, достали и привезли на вскрытие. А день пятница, суббота и воскресенье выходной. Утопленник уже вздутый весь, пахнет, мясо отваливается, ну этот шишка к глав. врачу чтобы сегодня же вскрыли, а утром похоронят. Пока мою родственницу нашли, пока врача, пока на работу их привезли, уже темнеть стало. Заплатили им, чтобы после вскрытия тело обработали, обмыли, вещи оставили, чтобы сразу переодели. И вот как она рассказывает: “Замотали мы головы простынями, одни глаза остались (потому что бывает невозможно вскрытие делать из-за запаха). Врач вскрывает, она помогает и сразу пишет. Ночь уже на дворе, но деньги заплачены и начальству отказать нельзя. Вдруг, говорит, слышу как ребенок плачет из соседней комнаты. Нет, думаю, показалось, одним глазом смотрю на врача, на реакцию- никакой. Ну, думаю, показалось. Через какое-то время опять плач уже громче, врач голову поднимает и на меня смотрит, я на него, не сговариваясь, шагаем в соседнюю комнату, открываем холодильник, этот ребенок 1,5 месячный лежит с открытыми глазами, и открытым ртом. Страшно было, но они его достали всего и осмотрели – мертв, и никакого летаргического сна. Глаза закрыли и опять в холодильник. Пошли дальше вскрытие доделывать. Через какое-то время опять плач ребенка, и все громче и громче. Испугались они сильно, переоделись и деру оттуда. Решили рано утром прийти, вскрытие доделать. Родственница моя домой одна боится идти, ну врач ее провожать пошел до самой квартиры. В пять утра пришли они на работу одели халаты, фартуки клеенчатые, на головы простыни и сразу к холодильнику. Открывают, а там ребенок этот опять с открытыми глазами. Вытащили, еще раз осмотрели нет, он мертв уже более суток.

Потом, когда вскрытие заканчивали, врач говорил, что бывают в практике такие случаи, когда у покойных наблюдаются рефлексные реакции – сжимание и разжимание конечностей, веки глаз, и т. д. Все так по научному по полочкам разложил. А я, говорит, не спорю, головой киваю, а про себя думаю: ну глаза бывают, что у покойников открываются, монеты кладут и рот иногда за подбородок к голове привязываем чтобы не открывался, но плач???

На тридцатилетний юбилей Теймураз пригласил всю многочисленную семью, не зная, что на закуску будет подан он сам.

Москва. Казанский вокзал. Отсюда минчанам предстояло удивительное путешествие на Восток — страну неописуемых красот и легенд. Соседями по купе оказались молоденькая русская девчушка и женщина-узбечка с небольшим багажом.

В дороге знакомятся быстро. Пили зеленый чай — угощала и расхваливала питье узбечка, работающая контролером в женской исправительно-трудовой колонии под Ташкентом, рассказывала разные житейские истории.

— Гульнару осудили на 15 лет, и она мужественно и молчаливо переносила все тяготы тюремной жизни. Кроткая, добрая, чуткая — представить было даже трудно, что эта маленькая женщина совершила преступление, от которого содрогнулась вся приташкентская округа. Кстати, вы, говорите, из Минска? Так она — ваша землячка! Точно помню: дразнили ее «бульбашкой». Попала в наши края совсем молоденькой девчонкой, привез ее узбекский парень, служивший срочную в Белоруссии.

Женой-красавицей Теймураз гордился. Родственники тоже приняли чужестранку. Пособили сообща дом отстроить. Вскоре ребеночек появился. И вся улица пришла поглазеть: белый или смуглый?

Мальчишка уже крепко на ногах держался. Мать души в нем не чаяла. Теймураз же относился к сыну прохладно.

— Не похож он на меня. Не мой! Нагуляла, сучка!

Первая вспышка хоть и была словесной, но ранила сердце Гульнары, как окрестили на здешний манер славянку Галю.

— Да о чем ты, Теймураз? Присмотрись к сыну — глаза твои, чуть-чуть раскосые.

— Я и тебе раскосые сделаю.

Обещание молодой муж тут же исполнил. Избил Гульнару хладнокровно и жестоко. Из дома выходить строго-настрого запретил:

— Увидят соседи или пожалуешься кому — убью! И тебя, и твоего выродка.

Гульнара стерпела. Лишь как-то пожаловалась на тяжкую долю свекрови:

— Шибко бьет он меня. А я ведь второго ребеночка ношу под сердцем.

— Побьет да перестанет. Это — Восток, ты лаской да любовью должна смягчить сердце мужа. По твоей вине оно стало жестоким! Я вырастила сына добрым и нежным.

— Жаловаться бегала! — Теймураз влетел в комнату бешеным зверем. — Плохо тебе живется? Сейчас станет лучше!

Гульнара не чувствовала ударов. Не кричала, не стонала. Только слезы текли по ее разбитому в кровь лицу.

Больше недели Гульнара не могла твердо стать на ноги. Оклемалась. Не так сильно болела уже и выбитая челюсть. Только живот беспокоил — тянуло что-то, резало, кололо. "Это мучается от боли мой ребеночек". Гульнара переживала — и не напрасно — за благополучие человечка, который должен был появиться на свет. Должен был и не появился. Разбитый плод начал загнивать в утробе матери, и врачи чудом спасли саму Гульнару.

Теймураз приутих. Через какое-то время Гульнара почувствовала, что внутри ее вновь подает признаки жизни новое существо.

— Я беременна, Теймураз. И ты, пожалуйста, не бей меня, чтобы не повторилось прошлое.

— Ладно, не буду. Ты мне еще девять сыновей родишь.

— И доченьку, — прижалась к мужу Гульнара.

Девяти богатырям не суждено было появиться на свет. Появилась доченька. Не на воле, не в родительском доме — в тюрьме. К тому времени Гульнара была уже осуждена за убийство.

…Гульнара только-только пришла с базара, закупила фруктов и овощей. Она намеревалась отметить первую «круглую» дату сынишке — пятилетие.

— Что? День рождения? — Теймураз аж побелел от злобы. — В честь белобрысого звереныша устраивать пиршество? Да никогда! Только через мой труп!

Теймураз неистовствовал. Гуля поняла: будет бить. От греха подальше заперлась в комнате. Она не видела, что в этот момент открыл дверь сынишка. Не видела как в ярости Теймураз толкнул его с чудовищной силой. Мальчик отлетел и ударился о стенку, не успев издать не единого звука. По комнате только прокатился глухой удар. От него встрепенулась Гульнара, но не появилась из своего укрытия. Вышла лишь тогда, когда Теймураз замаячил по двору, завел «Жигули» и уехал.

Сынишка неуклюже застыл на полу. Гульнара подумала, что набегался за день, устал и уснул. Наклонилась, чтобы взять на руки и отнести на кровать, и окаменела: из приоткрытого рта мальчика текла кровь. Тело было бездыханное.

— Никому ни слова! — за спиной послышался ненавистный голос. — Врачам скажешь, что упал с лестницы, ушибся головой. Поняла? Нет, ты лучше молчи, с врачами говорить буду я.

Мальчика похоронили. Гульнара стала собирать вещи.

— Ты куда это?

— Домой. Так жить я больше не могу.

— Никуда не уедешь! Опозорить меня хочешь?

Несколько дней Теймураз не выпускал Гульнару из дома, держал взаперти.

— Успокоилась? Вот и хорошо. А теперь сходи на базар, закупи продуктов. Мне тридцать лет исполняется. Или забыла?

Теймураз уехал созывать родню и друзей. Гульнара ушла на базар. Она уже знала, как отпраздновать юбилей отца и убийцы двух ее детей.

Вечером сели пить чай. Вдвоем.

— Человек пятьдесят будет. Мать поможет приготовить плов.

— Не надо. Я все сделаю сама. У меня все приготовлено. Теймураза после чая разморило, он начал зевать.

— Иди приляг, — Гульнара обняла мужа, провожая в спальню. Теймураз увлек ее за собой.

— Подожди. Позже. Я еще на кухне похозяйничаю.

Теймураз еще раз сладко зевнул, веки его слипались. Гульнара обрадовалась: значит, снотворное подействовало.

В спальню она заглянула через час — полтора. Муж похрапывал. Потрогала — спит крепко. Дрожащими руками размотала веревку, одним концом продела под шею. Завязала. Скрутила руки и ноги.

Муж спал почти до утра. Гульнара же не сомкнула глаз. У ног ее лежали охотничий нож-кинжал и топор. Ждала, когда кончится действие снотворного. Хотела, чтобы муж знал, за что умирает. Хотела излить все, что скопилось на душе. Временами только одолевал страх: вдруг, когда начнет убивать, не выдержат веревки и он вырвется? За себя Гульнара не боялась. Опасалась, что не сбудется месть.

Пробудившись от сна, Теймураз не понял, что с ним. Руки, ноги затекли. В голове шумело. Он снова закрыл глаза, надеясь, что это — сон.

— Открывай глаза и уши, муженек, — отрешенно проговорила Гульнара. — Сейчас ты умрешь. Лютой смертью. И пусть меня простит Бог или Аллах.

Гульнара занесла кинжал над Теймуразом. Тот в страхе закрыл глаза.

— Нет, смотри, смотри, как из тебя будет вытекать поганая кровь. Ведь тебе же не было страшно, когда кровь текла из меня, из убитого тобой сыночка.

Острие кинжала вонзилось в живот. Теймураз вскрикнул.

— Больно?! И нам было больно. Ты учил терпеть, никому не жаловаться. Вот и терпи, а пожаловаться тебе некому.

Она била ножом в живот, грудь, руки. Комнату заполнили нечеловеческие крики. Гульнара била и била. Знала, что соседи, если даже и услышат, все равно не придут — здесь такие законы.

Теймураз уже не кричал. Обрезав набрякшие кровью веревки, Гульнара начала расчленять тело. Те части, что не поддавались кинжалу, рубила топором…

Кто-то вдруг постучал в дверь. На крыльце стояла свекровь.

— Сын просил помочь приготовить плов, — вместо приветствия прошипела мать чудовища, с которым судьба свела белорусскую девчонку.

— Не надо. Сама справлюсь. Приходите вечером. Все будет готово.

Свекровь открыла рот, чтобы возразить. Перед самым носом хлопнула дверь, щелкнул засов.

К назначенному времени стали собираться гости. Включили музыку. Свекровь придирчиво оценивала то, что приготовила невестка. По привычке шипела под нос, высказывала замечания, добавляла специи, но в целом осталась довольна - невестка освоила восточную кухню.

— А где Теймураз? — спросил его старший брат. — Гости уже все собрались. Нехорошо заставлять ждать.

— А он и просил, чтобы не ждали, без него за стол садились, — как можно спокойнее ответила невестка.

— Ты что сумасшедшая? Или он умом поехал?

— Умом он не поехал, предупредил просто, что таков сюрприз: он будет в разгар пиршества.

Брат Теймураза недовольно сверкнул глазами. Отец, явно сдерживая разрывающие его эмоции, дал команду:

- Гости дорогие! Всех просим к столу. Чем богаты, тем и рады. У именинника важные дела, он немножко задерживается.

Произнесли первый тост, второй, третий…

Хмельные гости нахваливали плов, а затем затребовали: давай именинника!

— Гульнара! Где ты прячешь благоверного?

— Он, наверное, в спальне закрылся.

Шутку острослова встретили одобрительным смехом. И в этот момент на пороге зала появилась Гульнара. Родственники и гости смолкли, будто языки проглотили, изумленно тараща глаза на поднос, который держала перед собой Гульнара.

— Вот ваш любимый сын и друг. Встречайте.

Кто-то вскрикнул, кого-то стошнило. Зазвенела падающая посуда. Женщины завизжали. Мать Теймураза рухнула на пол. Замертво. Разрыв сердца.

На подносе лежала… голова Теймураза. Волосы гладко и аккуратно зачесаны.

— Съели вы своего именинника. Это все, что осталось, — Гульнара поставила поднос с головой мужа на праздничный стол, у места, оставленного специально для опаздывающего виновника торжества.

— Убью! — мертвую тишину расколол крик отца Теймураза, бросившегося на невестку. Кто-то перехватил его руку с вилкой, занесенную над головой Гульнары-Гали.

— Опомнись! Остынь!

Гульнара рухнула, потеряв сознание, на пол…

— Возможно, — заключила свой жуткий рассказ попутчица из поезда Москва — Ташкент, — это и спасло ей жизнь. На суде она ничего не скрывала, чистосердечно созналась в содеянном. Вместе с мучителем-мужем, вернее, его останками, хоронили и мать. Отец тронулся умом.

Эту историю рассказал мне мой знакомый года два назад.
"В одной деревне, рядом с полем, на котором проходили с/х работы решили построить туалет, люди же всё-таки не железные, как рано утром уходят на поле, возвращаются только к позднему вечеру. Хоть поле это находилось и не так далеко от домов, всё равно, туда-сюда бегать, время тратить... Ну, сами понимаете, какие в деревне туалеты. Вот раскопали уже для него достаточно глубокую яму и ушли, решили, что строить начнут позже, потому что в этот день был какой-то церковный праздник (не помню какой), ну вроде как нельзя трудиться. В этот день недалеко от этого поля гуляли маленькие детишки, лет по 5-6. И вот по неосторожности одна девочка упала в эту яму. Дети-то маленькие, как же они достанут её. Побежали рассказать, да только не смогли объяснить, где это именно. Уже темнеть начинало, детей оставили дома, а сами пошли искать девочку. Так и не нашли, с горем пополам, отложили на завтра. А в последующие дни дожди начали идти. Т.е. и на поле работ не было, а взрослые даже и подумать не могли, что там искать нужно. Так прошло дня три. Погода наладилась, и начались работы на поле. Тут они эту девочку и нашли. Родители радостные, достали её оттуда. Спрашивают: «Мариночка, как же ты без еды, под дождем всё это время сидела?»
А она говорит: «А мне дядя дощечку держал, чтобы я не намокла, согревал меня солнышком, и кушать давал».
Никто не понял, что за дядя? И почему не сообщил никому, что ребенка нашел...
На следующий день пошли с Мариной родители в церковь, свечи поставить, да и просто помолиться. Тут девочка остановилась около иконы Иисуса и стоит, улыбается. Бабушка спрашивает: «Мариночка, что ты там такое увидела?»
А она говорит: «Бабуль, вот этот дядя мне дощечку держал…»

В 90-х годах у нас была компания - человек 15. Все примерно одного возраста - от 20 до 27 лет. Однажды ко мне заехали два приятеля - Игорь и Рома. Сидели на кухне, кофе пили, и Игорь начал "прикалываться", рассуждая, что у нас столько дней рождения в компании, что можно отмечать, просто плавно "перетекая" из "днюхи в днюху". Когда дошла очередь до Роминого дня рождения (2 октября), то Рома резко так сказал, что его не будет. Игорь начал его подкалывать, типа, зажать, что ли, решил? А тот ответил, что ничего он не собирается зажимать и добавил (дословно): "Cтол накрою по полной, а сам уйду, приходите, пожалуйста, сколько угодно". Это было в июне месяце.
Наступил сентябрь. Снится мне сон со 2 на 3 сентября: сидим с Игорем у меня на кухне и разговариваем (не помню, о чем). И тут я его спрашиваю про Рому, а Игорь мне так спокойно говорит, что его убили, и продолжает дальше что-то рассказывать. Я проснулась, и первое, что сделала - позвонила Игорю спросить, как дела. Я его разбудила, и он мне сказал, что мне, мол, делать больше нечего, и все у них в порядке, и что Рома уехал вчера в Пушкин к своей девушке. Прошла неделя. Звонит Игорь и спрашивает, что мне тогда снилось? Говорит, что Ромы с того самого дня никто не видел, и к девушке он не приехал. Вот они неделю думали, что где-то загулял (мало ли девушек), но неделя - это уже слишком...
Рому нашли 29 сентября... Его и еще 5 человек... Они были зверски убиты отморозками, а наводчицей была та самая девушка, к которой он тогда ехал. Их убивали, грабили и закапывали на валу.
Его хоронили 2 октября - в день рождения. Ровно 25 лет... Поминки были у него дома, был накрыт огромный стол, собрались все друзья. Только не было его...

На тридцатилетний юбилей Теймураз пригласил всю многочисленную семью, не зная, что на закуску будет подан он сам.

Москва. Казанский вокзал. Отсюда минчанам предстояло удивительное путешествие на Восток — страну неописуемых красот и легенд. Соседями по купе оказались молоденькая русская девчушка и женщина-узбечка с небольшим багажом.

В дороге знакомятся быстро. Пили зеленый чай — угощала и расхваливала питье узбечка, работающая контролером в женской исправительно-трудовой колонии под Ташкентом, рассказывала разные житейские истории.

— Гульнару осудили на 15 лет, и она мужественно и молчаливо переносила все тяготы тюремной жизни. Кроткая, добрая, чуткая — представить было даже трудно, что эта маленькая женщина совершила преступление, от которого содрогнулась вся приташкентская округа. Кстати, вы, говорите, из Минска? Так она — ваша землячка! Точно помню: дразнили ее «бульбашкой». Попала в наши края совсем молоденькой девчонкой, привез ее узбекский парень, служивший срочную в Белоруссии.

Женой-красавицей Теймураз гордился. Родственники тоже приняли чужестранку. Пособили сообща дом отстроить. Вскоре ребеночек появился. И вся улица пришла поглазеть: белый или смуглый?

Мальчишка уже крепко на ногах держался. Мать души в нем не чаяла. Теймураз же относился к сыну прохладно.

— Не похож он на меня. Не мой! Нагуляла, сучка!

Первая вспышка хоть и была словесной, но ранила сердце Гульнары, как окрестили на здешний манер славянку Галю.

— Да о чем ты, Теймураз? Присмотрись к сыну — глаза твои, чуть-чуть раскосые.

— Я и тебе раскосые сделаю.

Обещание молодой муж тут же исполнил. Избил Гульнару хладнокровно и жестоко. Из дома выходить строго-настрого запретил:

— Увидят соседи или пожалуешься кому — убью! И тебя, и твоего выродка.

Гульнара стерпела. Лишь как-то пожаловалась на тяжкую долю свекрови:

— Шибко бьет он меня. А я ведь второго ребеночка ношу под сердцем.

— Побьет да перестанет. Это — Восток, ты лаской да любовью должна смягчить сердце мужа. По твоей вине оно стало жестоким! Я вырастила сына добрым и нежным.

— Жаловаться бегала! — Теймураз влетел в комнату бешеным зверем. — Плохо тебе живется? Сейчас станет лучше!

Гульнара не чувствовала ударов. Не кричала, не стонала. Только слезы текли по ее разбитому в кровь лицу.

Больше недели Гульнара не могла твердо стать на ноги. Оклемалась. Не так сильно болела уже и выбитая челюсть. Только живот беспокоил — тянуло что-то, резало, кололо. "Это мучается от боли мой ребеночек". Гульнара переживала — и не напрасно — за благополучие человечка, который должен был появиться на свет. Должен был и не появился. Разбитый плод начал загнивать в утробе матери, и врачи чудом спасли саму Гульнару.

Теймураз приутих. Через какое-то время Гульнара почувствовала, что внутри ее вновь подает признаки жизни новое существо.

— Я беременна, Теймураз. И ты, пожалуйста, не бей меня, чтобы не повторилось прошлое.

— Ладно, не буду. Ты мне еще девять сыновей родишь.

— И доченьку, — прижалась к мужу Гульнара.

Девяти богатырям не суждено было появиться на свет. Появилась доченька. Не на воле, не в родительском доме — в тюрьме. К тому времени Гульнара была уже осуждена за убийство.

…Гульнара только-только пришла с базара, закупила фруктов и овощей. Она намеревалась отметить первую «круглую» дату сынишке — пятилетие.

— Что? День рождения? — Теймураз аж побелел от злобы. — В честь белобрысого звереныша устраивать пиршество? Да никогда! Только через мой труп!

Теймураз неистовствовал. Гуля поняла: будет бить. От греха подальше заперлась в комнате. Она не видела, что в этот момент открыл дверь сынишка. Не видела как в ярости Теймураз толкнул его с чудовищной силой. Мальчик отлетел и ударился о стенку, не успев издать не единого звука. По комнате только прокатился глухой удар. От него встрепенулась Гульнара, но не появилась из своего укрытия. Вышла лишь тогда, когда Теймураз замаячил по двору, завел «Жигули» и уехал.

Сынишка неуклюже застыл на полу. Гульнара подумала, что набегался за день, устал и уснул. Наклонилась, чтобы взять на руки и отнести на кровать, и окаменела: из приоткрытого рта мальчика текла кровь. Тело было бездыханное.

— Никому ни слова! — за спиной послышался ненавистный голос. — Врачам скажешь, что упал с лестницы, ушибся головой. Поняла? Нет, ты лучше молчи, с врачами говорить буду я.

Мальчика похоронили. Гульнара стала собирать вещи.

— Ты куда это?

— Домой. Так жить я больше не могу.

— Никуда не уедешь! Опозорить меня хочешь?

Несколько дней Теймураз не выпускал Гульнару из дома, держал взаперти.

— Успокоилась? Вот и хорошо. А теперь сходи на базар, закупи продуктов. Мне тридцать лет исполняется. Или забыла?

Теймураз уехал созывать родню и друзей. Гульнара ушла на базар. Она уже знала, как отпраздновать юбилей отца и убийцы двух ее детей.

Вечером сели пить чай. Вдвоем.

— Человек пятьдесят будет. Мать поможет приготовить плов.

— Не надо. Я все сделаю сама. У меня все приготовлено. Теймураза после чая разморило, он начал зевать.

— Иди приляг, — Гульнара обняла мужа, провожая в спальню. Теймураз увлек ее за собой.

— Подожди. Позже. Я еще на кухне похозяйничаю.

Теймураз еще раз сладко зевнул, веки его слипались. Гульнара обрадовалась: значит, снотворное подействовало.

В спальню она заглянула через час — полтора. Муж похрапывал. Потрогала — спит крепко. Дрожащими руками размотала веревку, одним концом продела под шею. Завязала. Скрутила руки и ноги.

Муж спал почти до утра. Гульнара же не сомкнула глаз. У ног ее лежали охотничий нож-кинжал и топор. Ждала, когда кончится действие снотворного. Хотела, чтобы муж знал, за что умирает. Хотела излить все, что скопилось на душе. Временами только одолевал страх: вдруг, когда начнет убивать, не выдержат веревки и он вырвется? За себя Гульнара не боялась. Опасалась, что не сбудется месть.

Пробудившись от сна, Теймураз не понял, что с ним. Руки, ноги затекли. В голове шумело. Он снова закрыл глаза, надеясь, что это — сон.

— Открывай глаза и уши, муженек, — отрешенно проговорила Гульнара. — Сейчас ты умрешь. Лютой смертью. И пусть меня простит Бог или Аллах.

Гульнара занесла кинжал над Теймуразом. Тот в страхе закрыл глаза.

— Нет, смотри, смотри, как из тебя будет вытекать поганая кровь. Ведь тебе же не было страшно, когда кровь текла из меня, из убитого тобой сыночка.

Острие кинжала вонзилось в живот. Теймураз вскрикнул.

— Больно?! И нам было больно. Ты учил терпеть, никому не жаловаться. Вот и терпи, а пожаловаться тебе некому.

Она била ножом в живот, грудь, руки. Комнату заполнили нечеловеческие крики. Гульнара била и била. Знала, что соседи, если даже и услышат, все равно не придут — здесь такие законы.

Теймураз уже не кричал. Обрезав набрякшие кровью веревки, Гульнара начала расчленять тело. Те части, что не поддавались кинжалу, рубила топором…

Кто-то вдруг постучал в дверь. На крыльце стояла свекровь.

— Сын просил помочь приготовить плов, — вместо приветствия прошипела мать чудовища, с которым судьба свела белорусскую девчонку.

— Не надо. Сама справлюсь. Приходите вечером. Все будет готово.

Свекровь открыла рот, чтобы возразить. Перед самым носом хлопнула дверь, щелкнул засов.

К назначенному времени стали собираться гости. Включили музыку. Свекровь придирчиво оценивала то, что приготовила невестка. По привычке шипела под нос, высказывала замечания, добавляла специи, но в целом осталась довольна - невестка освоила восточную кухню.

— А где Теймураз? — спросил его старший брат. — Гости уже все собрались. Нехорошо заставлять ждать.

— А он и просил, чтобы не ждали, без него за стол садились, — как можно спокойнее ответила невестка.

— Ты что сумасшедшая? Или он умом поехал?

— Умом он не поехал, предупредил просто, что таков сюрприз: он будет в разгар пиршества.

Брат Теймураза недовольно сверкнул глазами. Отец, явно сдерживая разрывающие его эмоции, дал команду:

- Гости дорогие! Всех просим к столу. Чем богаты, тем и рады. У именинника важные дела, он немножко задерживается.

Произнесли первый тост, второй, третий…

Хмельные гости нахваливали плов, а затем затребовали: давай именинника!

— Гульнара! Где ты прячешь благоверного?

— Он, наверное, в спальне закрылся.

Шутку острослова встретили одобрительным смехом. И в этот момент на пороге зала появилась Гульнара. Родственники и гости смолкли, будто языки проглотили, изумленно тараща глаза на поднос, который держала перед собой Гульнара.

— Вот ваш любимый сын и друг. Встречайте.

Кто-то вскрикнул, кого-то стошнило. Зазвенела падающая посуда. Женщины завизжали. Мать Теймураза рухнула на пол. Замертво. Разрыв сердца.

На подносе лежала… голова Теймураза. Волосы гладко и аккуратно зачесаны.

— Съели вы своего именинника. Это все, что осталось, — Гульнара поставила поднос с головой мужа на праздничный стол, у места, оставленного специально для опаздывающего виновника торжества.

— Убью! — мертвую тишину расколол крик отца Теймураза, бросившегося на невестку. Кто-то перехватил его руку с вилкой, занесенную над головой Гульнары-Гали.

— Опомнись! Остынь!

Гульнара рухнула, потеряв сознание, на пол…

— Возможно, — заключила свой жуткий рассказ попутчица из поезда Москва — Ташкент, — это и спасло ей жизнь. На суде она ничего не скрывала, чистосердечно созналась в содеянном. Вместе с мучителем-мужем, вернее, его останками, хоронили и мать. Отец тронулся умом.

Случай, который произошёл со мной прошлой осенью, никак не укладывается в моей голове, снится, и я просыпаюсь в холодном поту. Вот, хочу с вами поделиться, может мне от этого станет легче.

Задержался я в тот день на работе до позднего вечера. Пятница, мои все на даче. Доехал на электричке до моей станции в пригороде, а дальше надо на автобусе. Стою на остановке, холодно, ветер. Неприятная погода. Посмотрел, по расписанию автобуса ещё минут сорок ждать надо. Дай, думаю, может на попутке за небольшую плату доеду. Сошел на обочину и вытянул руку. Долго стоять пришлось. Машин мало, да никто и не торопился останавливаться. Подъезжает один, сказал ему куда, он такую сумму заломил.. Отказался, вообщем.

Стою дальше, авось повезет, попутчик появится. Подъезжает старая семёрка грязно-малинового цвета. Открываю дверь, заглядываю в салон машины. Такое впечатление, что в морозилку голову засунул.
"Ну, думаю, кондиционер у мужика в тачке, нафига? На улице и так холодно, лучше б печку включил..."
Он мне хлопает по сидению переднему, улыбается и ничего не говорит. Я ему, мол, мне до Ждановки. Он:

- Не доеду я до неё с километр где-то, а там дойдешь сам, если сможешь.

И опять улыбается широко так, как будто всю жизнь встречи со мной ждал. Да и сам мужик стрёмным мне сразу показался. Губы в улыбке расплываются, как будто их за ниточки в стороны растягивают, а лицо как восковое - ни один мускул не шелохнется, да и глаза. Как у дохлой рыбы, навыкате и белёсой поволокой подёрнуты.
"Пьяный или обкуренный.." - решил я и стал ретироваться, пятясь задом, чтоб дверку машины захлопнуть. Тут он как перекосится в мою сторону и не дает мне дверь до конца закрыть:

- Садись, денег не возьму, чего испугался-то..

Смотрю я на его руку, а пальцы на его руке не двигаются. С тем же успехом можно рукой макнекена в дверь тыкать. Пальцы словно каменные - в одном положении.. Тут свет фонаря осветил его лицо ярче, чем лампочка в салоне автомобиля. Полная совокупность взгляда его глаз, цвета лица и свалявшихся волос на голове вызвала во мне приступ неконтролируемого страха. Я, плюнув на незакрытую дверь, развернулся и понесся к автобусной остановке, на которой в ожидании автобуса уже стояло несколько человек. Затесавшись в серединку, я перевел дух и оглянулся. Машины не было.

"Уехал, Слава Богу.." - решил. Тут мне за себя немного неловко стало, и я стал анализировать, чтож меня так до одури напугало?
"Ну, нажрался мужик и поехал кататься, стало жарко от горячительных напитков - включил кондиционер на полную мощность, увидел голосующего, остановился, поболтать по дороге просто захотелось.. А я как олень от него поскакал. Повеселил, наверное, его от души.."

Вообщем, больше голосовать я не стал. Со всеми стал ждать автобуса, который опоздал от расписания ещё на полчаса.

Подъезжая к моему пункту назначения - деревне Ждановка - я увидел автомобильную аварию. Сердце неприятно кольнуло. И все же, не смотря на усталость и холод, я вышел из автобуса на одну остановку раньше и направился к месту аварии. Там уже стояли машины ДПС и "Скорая помощь". Подойдя ближе, я понял, что не ошибся - это была та самая машина. Вернее куча рваного железа, обмотанного вокруг бетонного столба. Я спросил у врача про самочувствие водителя, на что тот махнул рукой. Правда потом осведомился, знал ли я погибшего? Ответив, что не знал, я потопал в сторону своей деревни.

В голове проносилось все произошедшее. Вспомнив холод в салоне, я поежился. У меня пронеслась мысль: "Старая семерка, откуда там кондиционер?" Тут мне на глаза попался указатель "До дер. Ждановка 1 км". Почему-то сразу же вспомнились слова того мужика - "Не доеду я до неё с километр где-то, а там дойдешь сам, если сможешь."

"Да, - подумал я, - вряд ли я смог дойти, если бы с ним все-таки поехал."

Может какое-то десятое чувство, пытаясь спасти меня от гибели и нарисовало в моем мозгу - и белёсые глаза, и неестественные черты лица, и дикий холод в салоне, напугав меня до ужаса.. Не знаю.. До сих пор мне снится та машина и тот мужик. Будто едем мы с ним, смеемся и тут захватывает дух и мы падаем в бездну. И опять я просыпаюсь в холодном поту...

Когда училась в университете, была подруга. Потом потерялись, как обычно, по окончании учебы.
Снится мне сон, что пришли мы с моим мужем и ее мужем (даже не знала о его существовании) за подругой в роддом, а нам говорят, что она умерла при родах, и ребенка протягивают. Ее муж отворачивается и уходит, а мой берет ребенка. Проснулась со слезами и криком, что это ошибка. Муж свидетель. Позвонила подруге на мобильный - телефон отключен, но мало ли... Потом несколько ночей подряд снилась маленькая девочка, каждую ночь я с ней возилась. На тот момент были с мужем в командировке, когда приехали домой, нашла в книжках домашний телефон и наконец дозвонилась. Рассказали, что подруга умерла при кесарево, и что осталась девочка.
А впоследствии сон сбылся до конца. Ее гражданский муж сбежал, а мы усыновили ребенка.
И к этой же истории - еще давно, до сна, было несколько случаев. Потащила как-то начальница моего мужа к своей бабке ( сама ехала и его уговорила пойти), так та сказала: "Просится к вам девочка, чего не пускаете?" Муж приехал еще и смеялся: "Не пущу нечего, пусть к другим идет". Посмеялись и забыли. А потом ко мне на базаре подошел странный дедушка в дубленке и босиком зимой. Ходил за мной, стихи читал, о чем-то говорил, и я с ним разговаривала. Так каждый раз, как я была на базаре, он подходил ко мне, как старый знакомый, а один раз говорит: "Видел тебя с мужем и детками - мальчик жених, а девочка малышка совсем". Я говорю: "Вы ошиблись, у меня только сын". "Нет, - говорит. - я тебя ни с кем спутать не мог". Пришлось согласиться. А потом сон этот. Значит, не все так просто. Хотя когда девочку к себе забрали, обо всем этом не думали, это потом вспомнили, - сопоставили.