Статистика ВК сообщества "Мысли Чеченца"

Рассказ горянки
Я, даргинка, уроженка одного из горных аулов, рано вышла замуж.
Замужество моё было выгодно моему отцу, на руках которого оставались ещё четверо детей.
Муж мой, высокий стройный горец,
был для меня самым красивым и любимым человеком.
Родила я ему девятерых детей, но в живых остались только четверо.
Трудная тогда была жизнь, Абдусалам,
но счастливая.
А счастье, как водится, долгим не бывает.

Пришла в наши горы война.
Одним из первых ушёл на войну мой муж – надежда и опора семьи.
Долгими ночами у очага или баюкая детей, плакала я горючими слезами, проклиная войну и тех, кто её развязал.
Но и беда не приходит одна.
Выселили нас спешно с гор на равнину,
в соседнюю Чеченскую республику.
С наспех собранным домашним скарбом,
с малыми детьми и больными стариками, со всех гор, кто как мог, добирались мы до нового места.
Холод и голод, болезни и смерть близких людей перенесли мы с высохшими глазами.

Слёз не было – выплакали мы их тогда, молодой человек, как выплакали их и те, выселенные с родных мест ни в чём не повинные чеченцы, в далёких заснеженных азиатских степях, проявив неистребимую волю к жизни, сохранив свой народ.
Пусть Аллах даст всем погибшим райскую обитель: детям, не увидевшим радость детства; старикам, не познавшим беззаботную старость; воинам, сложившим головы на поле брани; женщинам, не родившим, в трауре умершим;
матерям, ослепшим от долгого ожидания.
Всем, всем. Аминь!

Поселили меня с детьми, как жену фронтовика, в добротном двухэтажном доме, и стали мы привыкать к новой жизни.
От зари до зари работала я на колхозных полях. Не жаловалась – некому было; не чуралась тяжёлой работы – на мне была семья; и только ночами неистово молилась Всевышнему, чтобы скорее закончилась война, чтобы муж и все остальные вернулись живыми и здоровыми.

Слава Аллаху!
За год до конца войны, весь израненный,
в орденах, вернулся муж домой.
Вам, молодой человек, трудно понять радость, которую я тогда испытала. Быстрая и проворная, я готовила еду и плакала, работала в поле и плакала.
Слёзы счастья, материнского женского счастья, лились из моих глаз безостановочно – не стыдилась я их.
Ещё сильнее приблизилась я к Аллаху, благодарила его и возносила ему молитвы.

Надо сказать, Абдусалам, в то голодное военное время питались мы всем тем,
что попадалось под руку.
Готовила я в основном похлёбки и чуду из крапивы, черемши, чечевицы, благо, росло их в том краю много; бывали на столе и ржаной хлеб, и кукурузные лепёшки – мучари.

И вот однажды я начала замечать,
что нахожу выставленную на ночь посуду
с едой, пустой.
Заподозрить своих детей я не могла –
они до утра были со мною, да и других, соседей, винить тоже не могла:
не принято у нас красть кусок хлеба у такого же, как и ты.
Муж не спал несколько ночей –
караулил вора; и под утро одного дня он завёл в комнату взлохмаченного, грязного, оборванного мальчишку лет четырёх-пяти. Мальчик не вырывался, что-то лопотал на чеченском, вытряхивая из карманов бумажные деньги.

Как объяснил мне муж, симпатичный,
с карими глазами, малыш был сыном хозяина дома, в котором мы жили. Родители его оставили или он сам случайно остался – этого мы не знали.
Я знала одно: чего бы нам это ни стоило, мы должны сберечь его, сохранить ему жизнь.
Ведь в то время рыскали по сёлам энкавэдешники, выискивая отставших детей, женщин, стариков, и забирали их неведомо куда.
Был случай, даже пытали постельного больного мальчика булавками, чтобы узнать, крикнет ли он по-чеченски от боли.

Всё это я знала, Абдусалам, но я, прежде всего, мать, и этот ребёнок, не виноватый
в ошибках взрослых, мой ребёнок.
Так я решила, и думала ночами, как сберечь его от энкавэдешников.
Муж мой, как орденоносец, состоял в сельском совете и мог узнать о предстоящей проверке чекистов.

Спасительная мысль пришла ко мне, когда я наткнулась в кладовке на мешок сушёных абрикосовых косточек.
Я вспомнила, как месяц назад, когда дети обожгли глотки горячим урбечом, они целый день не могли вымолвить и слова. Теперь я знала, что делать...
Нагрянувшие энкавэдешники удивлялись: во дворе на полене сидел фронтовик в орденах, а рядом играли чумазые, грязные (специально одинаково одетые и немытые) малыши.
Дети на все вопросы только мычали нечленораздельно и непонятно, все время пытаясь достать до кобуры офицера (уловка моего старшего сына), на что быстро реагировал отец, розгой отгоняя их в дальний угол двора.
Так и ушли чекисты ни с чем, но каждый месяц приходили они, и каждый раз, плача, заливала я горячий урбеч в охрипшие детские глотки.

Как страдала и переживала я те восемь месяцев, Абдусалам, знает только один Аллах.
Слезами обливалось мое сердце при прощании с мальчиком, когда однажды поздней ночью его забрал близкий родственник.
Это был мой десятый ребенок, которого я не родила, но которого любила как родного, беспокоясь за его будущую жизнь.

Но всё проходит и забывается со временем, как проходит и забывается короткий сумеречный зимний день.
После возвращения чеченцев в свои родные места, мы без ропота оставили всё и переехали на новое место жительства. Построили новый дом, обзавелись семьями сыновья, появились внуки – на нашу с мужем радость, жизнь наладилась и налилась цветом, как спелая вишня у нашего крыльца в хороший урожайный год...

Всё забылось бы... Но вот однажды в комнату, где я готовила, вошли двое:
муж, вытирающий рукавом слезы,
и высокий мужчина в черном кожаном плаще и в такой же черной широкополой шляпе.

Я стояла в недоумении.
Но когда мужчина, сняв шляпу, вытащил банку урбеча и попросил меня покормить его, я поняла все. О, мой Аллах!
Мир пошатнулся вокруг меня, глиняная миска, выпав из моих рук, разлетелась на черепки, устало присела я на край тахты.
О, мой Аллах! Я узнала его, моего маленького чеченца по карим неизменившимся глазам, но больше я ничего не видела – мешали слезы, невольно хлынувшие из глаз.
Я стыдливо опустила голову, а он стоял передо мной на коленях, целовал мои руки и плакал; плакал мой маленький взрослый чеченец.

Какими словами всё это тебе передать,
мой Абдусалам, я, право, не знаю.
Теперь я понимала его язык, но, клянусь Аллахом, если бы я его даже не знала, то поняла бы моего мальчика своим сердцем. Это свойственно матерям, потому что даровано свыше Создателем.
Воистину мир тесен!

Так мы и свиделись, затем и попрощались. Поцеловав меня в лоб и поклонившись в ноги, одарив нас подарками, он уехал в свой далекий край, волею судьбы ставший близким и родным.

Одна осталась я сейчас, как видишь.
Ушел из жизни муж.
Следующей у порога смерти стою я,
но спокойна и готова я к встрече со своим Создателем.
Пусть будет милостив и милосерден он ко всем живущим за их прожитые жизни! Аминь! Ведь жизнь – штука удивительная и непростая, не правда ли, молодой человек?

Так закончила она свой рассказ.

Давно это было. Отшумели по душам умерших высокие стройные тополя у равнинной реки да сухой полынный ветер на кизлярских пастбищах.
Но и сейчас перед моими глазами как живая сидит на коленях, склонившись над Кораном, старая мудрая женщина с большим добрым сердцем, до краев наполненным великим чувством, которым одарил нас Всевышний Аллах,
– чувством, имя которому Милосердие.

Автор: АБДУСАЛАМ ШАХБАНОВ

На фото - урахинка Зумруд Сулейманова.
Репост:

Новорожденный чеченский ребенок, чудом выживший после ракетного удара по родильному дому, в городе Грозном, 21 октября 1999 года.

#Нохчичоь #нохчи #Чечня #чеченцы

БЕЗМОЛВИЕ.

Н.Ярычев.

Памяти Юсупа Темерханова

О мужество, достойное немногих,
О храбрость, что не каждому дана!
Ты встал, когда у твоего порога
Багряной кровью пролилась война.

Твой подвиг — как бескрайняя вершина
(Ты поступить иначе и не мог!).
Стал братом мне, кому-то славным сыном,
И от позора всех нас уберёг.

Как высока цена твоей свободы.
Прости нас за молчание, прости!
Ты — славный сын чеченского народа,
Сумевший боль с собою унести.

Пройдут векА, сменяя мир и время,
И нам вослед другие вновь придут.
Твоей отваги огненное семя,
Как добрых дел следы, не пропадут.

Мы памяти твоей верны навеки.
Сьедает грусть, что не смогли спасти.
Как много сил в одном лишь человеке,
Которых нам, увы, не обрести.

Льёт тихо дождь. Земля скулит и ноет.
И солнца свет глядит сквозь облакА.
Мы все ходили за твоей спиною,
И гордо билась по руке рука.

Сегодня жизнь могла б остановиться,
Ведь в каждый дом Чечни пришла беда.
Душа с такой потерей не смирится
И будет плакать долгие годА.

Ты с честью жил и умер тоже с честью
(Да будет славен твой нелёгкий путь!).
Ты стал рукою справедливой мести
За кровь, кого уже нам не вернуть.

Тебя сегодня провожают люди:
И стар и млад — любимый твой народ.
Будь проклят тот, кто подвиг твой осудит,
Кто не скорбит и за тебя не горд.

Мы этот день отметим чёрным цветом
(Чеченский лев, порвавший рыло пса!).
О, зимний холод, остудивший лето,
И в гимны превративший голосА.

Не мне давать твоим делам оценки:
В неравной схватке выигранный бой.
Ты заплатил за честь сестры-чеченки
Ценой судьбЫ (высокою ценой!).

Н. Ярычев
4 августа 2018

Дети без детства.

#Нохчичоь #нохчи #Чечня #чеченцы

Если бы воевала вся Чечня, как говорят корреспонденты, то эти войска, что вошли в Грозный, давно были бы разбиты в пух и прах. Воюют пока еще отдельные группы чеченцев, несколько тысяч, но постепенно начнут все.
Русское командование делает для этого все: убивают мирных жителей, грабят дома. Этим занимаются разные спецназы, о которых говорят, что они не воюют, а прячутся. На убой бросают обыкновенных солдат. Пушечное мясо тут — они. В районе села Алхазурово был сброшен русский десант, и его взяли в
плен. Двое из села пошли охотиться и не вернулись. Сначала их искали родственники, на следующий день к ним присоединились соседи, всего собралось 37 человек. Ходили они по лесу, ходили, пока по ним не открыли огонь. На вооружении у этих сельских ребят и мужиков было несколько охотничьих ружей и
автоматов. Ну, и палки. Зато они сообразили громко кричать по-русски:"Окружай!", "Ни одного не выпускай!", "Тащи сюда миномет!", "Поставь там пулемет!" В общем, подражали герою известного фильма "А зори здесь тихие". Вскоре со стороны противника раздался крик по-чеченски. По голосу узнали одного из пропавших охотников. Русские, мол, хотят вести переговоры. Эти
отвечают: никаких переговоров — если те не сдадутся, немедленно уничтожат всех, сдадутся — оставят в живых. Сдались 50 человек, вооруженные до зубов. Когда командир увидел, кому сдался, сел, говорят, и заплакал. Оружия алхазуровцы теперь имеют больше, чем им надо. А пленных вроде бы решили обменять на своих.

Султан Яшуркаев.

#Нохчичоь #нохчи #Чечня #чеченцы

Один подписчик, наш брат скинул фотографии мечети села Мелч-хи, где оказывается в честь Магомед-Хаджи Вайсерта, этнического немца, принявшего Ислам и ставшим одним из религиозных деятелей Чечни, построена мечеть.

Подписчик сам принимал участие в строительстве, и рассказал о доброте и помощи местных жителей, которые приходили и интересовались, могут ли они чем-то помочь? А в магазинах узнавая, что ребята трудятся на объекте по строительству мечети, давали хлеб бесплатно. Дал сагl йойл царна!

#Нохчичоь #нохчи #Чечня #чеченца #МелчХи

31 декабря 1994 года, начался штурм Грозного российскими федеральными силами. Осада столицы Чечни продолжалась в течение трех месяцев. В итоге, после долгих ожесточенных боев город был взят российскими войсками. Потери сторон за время штурма составили более 8 тысяч человек, по разным оценкам число погибших в Грозном мирных жителей составило от 5 до 25 тысяч человек.
Вступившие в город войска сразу же понесли большие потери. Наступавшие с северо-западного направления под командованием генерала К.Б.Пуликовского 131-я (Майкопская) отдельная мотострелковая бригада и 81-й (Самарский) мотострелковый полк были практически полностью разгромлены. Более ста военнослужащих попали в плен.

Этот день навсегда войдет в историю. Мы помним всех, мы помним каждого. Дал гlазот къобал дойла, Дал геш дойла!

Лучшие сыны нашей малой родины встали на защиту отечества. Эта война отняла у нас многое. Но не сломила нас. Ни первая война, ни вторая. Мы будем помнить, вопреки всему. И пока мы помним, мы будем чеченцами.

Каждый год 31 декабря мы будем поздравлять не с наступающим новым годом, мы будем поздравлять всех с 1994-м годом, днем, изменившим нас, наше сознание.

Добро пожаловать в АД. 31.12.1994.

#Нохчичоь #нохчи #Чечня #чеченцы

Только свободный человек может быть настоящим человеком!
Изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год на протяжении долгих 13-ти лет разлуки с родиной, после традиционных приветствий при встрече, вайнахи задавали друг другу один и тот же вопрос:
- Что слышно? Не говорят ли, что нас домой отправят?
Тоска по родине для моего народа - это не просто тоска по оставленному очагу, дорогим для сердца любого чеченца горам, лесам, рекам. Это была, прежде всего, мечта о свободе, торжестве справедливости.
Стремление к свободе для любого нормального человека является таким же естественным, как необходимость дышать воздухом, пить воду, наслаждаться красотой мира.
Только свободный человек может быть настоящим человеком. Даже приветствие у чеченцев - это не просто приветствие, а пожелание свободы:
«Марша вог1ийла!»
«Приходи свободным!». Прощание - «Марша 1ойла!»
«Оставайся свободным», «Марша г1ойла!» - «Уходи свободным!».
Даже дети, рожденные в ссылке, считали своей родиной Кавказ. Наверное, это было довольно забавно и в то же время трогательно, когда - в подтверждение справедливости своих слов в споре о чем-то - какой-нибудь малыш клялся самой «страшной», на его взгляд, клятвой:
- Чтоб мне никогда своей родины Чечни не видать!
Любовь к далекой, по сути, не известной нам родине мы впитывали из разговоров и рассказов взрослых, которые мы так любили слушать...
...У меня всегда щемит сердце, когда я вспоминаю, как в 1987 году, будучи в турецком городе Бейшехире в гостях у дальних родственников, я была приглашена в дом одной чеченской семьи. Там умирала женщина.
Услышав, что приехали гости из Грозного, она, через своих родственников, попросила нас встретиться с ней. Еще молодая женщина, родившаяся, как и ее отец, и ее дед, в Турции, она своей родиной считала землю своих предков - Чечню.
Женщина пожала мою руку, потом прижалась к ней щекой и долго не отпускала. Тоска по далекой родине съедала ее душу изнутри сильнее, чем рак ее бренное тело. Никогда не забыть мне слова, сказанные ею на прощание. Поцеловав мою руку, с рыданиями в голосе она сказала:
- Передай этот поцелуй моей милой чеченской земле!
Конечно же, этот весет я выполнила...
...Много позже я поняла, какими мудрыми, какими умными и прозорливыми были наши старики, несмотря на почти сплошную неграмотность.
Сколько преданий, легенд, поучительных притчей, интересных историй мы слышали от них. А как красиво они умели все это излагать!
Именно от них мы узнали имена борцов за свободу не только Чечни, но и всего Кавказа: Шейх Мансур из Алдов, бесстрашный Байсангур Беноевский, девушка-воин Таймасха из Гехов, Зелимхан Харачоевский -благородные, мужественные люди, герои бесчисленных народных преданий, песен, легенд...
Сожженный дотла 150 лет назад Дади-Юрт и сейчас не забыт чеченцами, как не забыты Хайбах, Саади-Котар, Самашки, Алды и Грозный.
Сколько бы столетий ни прошло, это история страны, это история народа, и останется она в памяти народа навсегда.

Знаменитые переговоры между Али Адаевым «Ламбада» с командиром «майкопской» бригады. 31.12.1994. Грозный.

#Нохчичоь #нохчи #Чечня #чеченцы #Грозный

За эту войну каждое чеченское кладбище увеличилось в несколько раз. Села сокращаются, а кладбища растут.

Как бы скоро не оказалась вся небольшая чеченская земля сплошным кладбищем с зелеными, звенящими под ветром, железными флажками шахидов на высоких древках. Таких же стройных, как те юноши, которые лежат под ними.

Иностранные журналисты, когда приезжали снимать нашу «танцующую революцию», любовались «образцом мужской красоты», так называли они наших гвардейцев. Сколько таких «Ален Делонов» лежат тут? От президентской гвардии осталась только половина…

Цитата из книги Аллы Дудаевой «Миллион первый».

Фото сделано в Цоцин-Юрт, 25 января 1997 года.

#Нохчичоь #нохчи #Чечня #чеченцы