Статистика ВК сообщества "Современный театр"

Случайный (или нет) юмор на театральных афишах

#humour@protheatre

Готовьте своих детей к встрече с искусством заранее.

Театральный юмор: #humour@protheatre

«В 1956 году директор балетного училища Вагановой, переводя своего ученика в класс к другому педагогу, написал в рекомендации:

«Посылаю к Вам маленького идиота, слабоумного дрянного мальчишку, ничего не понимающего в балете. У него плохой прыжок, и он не в состоянии правильно удержаться в позиции. Отдаю его на Ваш суд, и если он не исправится, у нас не будет иного пути, кроме как выгнать его из училища» .

У «дрянного мальчишки» действительно не было данных – совершенных пропорций, естественной ровности линий, высокого подъема, врожденного прыжка...

Танец никогда не давался ему легко – приходилось работать до кровавого пота. И он работал. Сын военного политрука, который до того боялся отца, что даже не мог прямо взглянуть ему в лицо. Нервный, плаксивый одиночка по прозвищу «Балерина» , которого безжалостно травили и преследовали сверстники.

Участник самодеятельного кружка Дворца пионеров Уфы, под всяким предлогом убегавший из дома, чтобы тайком заняться танцами.

Выпускник одного из лучших в мире балетных училищ, куда он поступил в возрасте 17 лет. Артист, давший балету новое мужское тело.
Скандалист, богач, скупец, бунтарь, красавец, «дикий татарин».
Король мирового балета. Рудольф Нуреев...

Светлана Мингалёва

#citates@protheatre

«Я работал в цирке «Дю Солей». Это лучший цирк в мире. И я - звезда великого цирка. Это гастроли в Нью-Йорке. И я - главный персонаж. Мечта, вершина карьеры... И мне скучно. Неинтересно. Несчастливо.

Почему? А кончилось творчество. Я ежедневно повторяю одно и то же. Развития нет. Не дают развиваться, потому что формула коммерческого успеха - закрепление и повторение.

И у меня начинается депрессия. Что-то неверно. Я нахожусь не там. Депрессия длится несколько месяцев - страшная, тяжелая... Хотя все идеально, меня все любят, меня на руках носят! И вот я ищу возможность вырваться из этого прекрасного, выгодного, перспективного контракта. И вырываюсь. И депрессия проходит.

То есть нужно понять, что именно и в каком месте неправильно, - это раз. И найти в себе силы сделать из этого места шаг - это два. А это всегда очень больно. Очень непросто. И абсолютно необходимо».

Слава Полунин

#сitates@protheatre
#facts@protheatre

«Всё, что я умею, — это театр.

В театре я репетирую годами, оттачиваю интонации, голос, движения. В кино же пришел и за один раз, если умеешь, всё делаешь. Это раньше уезжали на съемки на полгода в экспедицию, обживали костюмы, репетировали. Сейчас такого нет.

Театр — такая неосязаемая вещь, его невозможно пересказать. Это фильм можно пересмотреть, а спектакль от спектакля отличается. Театральные фанаты знают любимые постановки до мелочей и ловят кайф от того, что сегодня было по-другому, чем в прошлый раз.

Я играл с Евстигнеевым и не могу пересказать, насколько он был прекрасен. Космос!»

Фёдор Добронравов

Подписывайтесь на рассылку «Современного театра», чтобы не пропускать самое интересное: vk.cc/c2tdWx

#сitates@protheatre

Находка! Словарь интеллигентного театрала:

#humour@protheatre

Почему Александра Николаевича Островского не знают за границей?

Японцы обожают Чехова. Европейская интеллигенция запросто поговорит о Толстом и Достоевском, с цитатами. А вот спросить про Островского – молчание, нет, не слышали.
Как же так получилось, что Александра Островского, автора полусотни без преувеличения великих театральных пьес, без которых немыслим репертуар любого театра, совсем не знают за границей?

Ответ простой – его почти невозможно перевести, не потеряв прелести его мягкого юмора, сложнее только перевод Грибоедова, разъяснений будет больше, чем текста. Даже названия пьес Александра Николаевича Островского – сплошные афоризмы: «Без вины виноватые», «Бедность не порок», «Бешеные деньги». А уж диалоги героев битком набиты крылатыми словечками, иносказаниями, намеками и подшучиваниями.
Когда профессор Калифорнийского университета, крупный славянист и переводчик, попытался выпустить сборник пьес Островского, названия их не умещались в двух строчках: “It’s a family affair – we’ll settle it ourselves” – это «Свои люди, сочтемся».

Пьесы Островского пытались ставить за рубежом, но, как признавали критики – это получалось слишком сложным для публики, они оставались непонятными и неразгаданными. Язык Островского – тот самый «язык московских просвирен», которому советовал учиться Пушкин, как истинно чистому и богатому русскому языку. Ведь мать драматурга как раз была дочкой просвирни, то есть женщины при храме, которая занималась выпечкой просфор. Профессия грамотного, общительного, но и набожного человека, речь которого не засоряется и не обедняется, но полна летучих фраз и прибауток.
Добавить к этому высокую культуру, образование и писательский талант – получается большая литература.

Говорят, даже и современной молодежи уже сложно объяснить многие казавшиеся простыми выражения, например – «не все коту масленица». Все же теперь знают, что кота надо кормить по часам и тем кормом, который выписал ветеринар, а при чем тут масленица – как это схватить? Потому и не прижился Островский за границей, в отличие от Чехова, переводить которого оказалось намного проще

#facts@protheatre

Этот снимок был сделан случайно. История одной фотографии
Автор фотографии: Юрий Рост

Фотографию нашел в своем архиве худрук «Школы современной пьесы» Иосиф Райхельгауз, свидетель многих театральных переворотов.

– «Я тогда работал штатным режиссером Таганки и хорошо помню, какой там бурлил протест! Это был уже 1985 год, и я первым вернулся в свой родной «Современник». Помню, как поговорил с Анатолием Васильевичем Эфросом.

Разговор был жесткий, тяжелый и неприятный, после чего я вышел из Театра на Таганке и буквально по бульварам дошел до «Современника», зайдя прямо к Галине Борисовне Волчек. Я до Таганки довольно долго работал в «Современнике», поэтому, вполне естественно, чувствовал этот театр своим» – рассказывал «Собеседнику» Иосиф Райхельгауз.

... Галина Волчек в том году начала репетировать спектакль «Близнец» по пьесе Рощина, а Райхельгауз был у нее ассистентом. И тут во время одной из репетиций в театр заглянул Юрий Рост, который жил прямо рядом с «Современником» и мог зайти просто так – поздороваться, выпить кофе в буфете, поболтать.

– «И вот Юра заглядывает в зал, смотрит на сцену и говорит: «Ой-ой-ой, какая тут чудная компания! А ну-ка, садитесь вот сюда». Разместил нас всех, тут же где-то лежала фата из реквизита, он надел её на Галину Борисовну, кто-то принёс из костюмерной ещё что-то белое, «невестино», Марину Неёлову Рост уложил поперёк, велев мне держать её ноги. Всё это с шутками, весело», – рассказывает Райхельгауз.

Многих с этого фото уже нет в живых. В верхнем ряду (справа налево) – Виталий Шаповалов, который был ведущим артистом Театра на Таганке, рядом театральный художник Давид Боровский, дальше - Вениамин Смехов, который, слава Богу, жив-здоров. Рядом стоят покойный ныне Игорь Кваша, один из основателей «Современника», проработавший там всю жизнь, и уже ушедший гений Леонид Филатов.

Дальше – «современник» Владимир Суворов. В очках – Ольга Твардовская, дочь Александра Трифоновича Твардовского, она была театральным художником. Она положила руку на плечо своему мужу Владимиру Макушенко, тоже художнику, ну, а на него опирается рукой Марина Неёлова. Рядом с Волчек совсем ещё молодая Елена Яковлева, только что пришедшая из ГИТИСа в «Современник».

По воспоминаниям Иосифа Леонидовича, «Современник», тогда ещё весь молодой, был «очень играющий» и даже вполне «хулиганистый», а героям этого фото только предстояло стать звёздами.

#photos@protheatre

Дети в кукольном театре в момент, когда убивают злого персонажа
Сад Тюильри, Франция, 1963 год
Фотограф: Альфред Эйзенштадт

#photos@protheatre

Один мальчик очень любил читать антиутопии. Однажды он написал письмо и положил в конверт с надписью "Автору лучшей антиутопии в мире".

Почтальон, когда увидел письмо с таким адресом, задумался - как же отправить его? И решил послать его Олдосу Хаксли, ведь "O, дивный новый мир", по его мнению, был лучшей антиутопией из прочитанных.
Хаксли, когда получил письмо, был удивлён. "Нет, это точно кто-то ошибся адресом. Ведь всем известно, что лучшую антиутопию написал Джордж Оруэлл! Спасибо ему за "1984"!", - и Хаксли отправил письмо Оруэллу.

Оруэлл тоже не стал открывать письмо: "Явно чья-то глупая шутка. Bce ведь знают, что автором лучшей антиутопии был Евгений Иванович Замятин - "Мы" ещё никто не превзошёл!" И отправил письмо мальчика Замятину.

Евгений Замятин, увидев подпись на конверте, тоже не открыл его. "Это слишком высокая оценка моего скромного творчества. Письмо нужно отправить Айн Рэнд. Её книга "Атлант расправил плечи" - настоящий шедевр!" Так письмо отправилось к Айн Рэнд.
Айн Рэнд, получив письмо и увидев надпись на конверте, тут же жадно разорвала его и стала читать.

Письмо начиналось словами: "Здравствуйте, дорогой Николай Николаевич Носов!"

#facts@protheatre