Все родители хотят, чтобы их дети выросли прежде всего хорошими людьми. У евреев есть несколько простых секретов воспитания, которые дают потрясающие плоды.
• В еврейской семье родители всегда на стороне своего ребенка. Если учитель жалуется на плохо выполненное задание, родители не будут заставлять свое чадо допоздна сидеть за уроками. Наоборот, они предложат ребенку отвлечься и поиграть или прогуляться и с удовольствием составят компанию. Ребенку важно чувствовать, что в семье он окружен друзьями, а не врагами.
• Вся критика должна идти через предварительную похвалу, а высказывать негативные замечания ребёнку стоит только наедине.
• Родители должны всегда оставаться спокойными. Основатель хасидизма Баал Шем Тов отмечал, что дети настраиваются на мысли взрослых. Если ребенок ведет себя чересчур шумно, то еврейские родители, как правило, стараются успокоиться, расслабиться и не реагировать на его шалости. Работа родителей над собственным душевным состоянием и исправлением своих собственных мыслей помогает решить и проблемы с детьми. Помним: сначала надеваем кислородную маску на себя, потом на ребёнка.
• Нельзя учить ребенка тому, чего не делаешь сам, — правильные качества ему можно привить только собственным примером
• Еврейским родителям важно не только накормить ребенка, но и самим не быть голодными, находясь рядом с ним. Известно, что голодный человек легко раздражается, а это недопустимо, когда речь идет о воспитании детей. У еврейской мамы всегда есть с собой легкий перекус: кусочек шоколадки и настроение поднимет, и позволит расцвести родительским чувствам.
• С ребёнком нужно общаться на равных. Ребёнок — тот же взрослый, который еще не вырос, и относиться к нему соответствующе. Никакого взгляда сверху вниз — еврейские родители не допускают никакого пренебрежения к детям только потому, что они маленькие.
• Евреи считают: лучше не научить ребенка какому-то практическому знанию, чем привить ему комплекс неполноценности и неверия в собственные силы.
• Согласно законам иудаизма, родителям нельзя гневаться на своих детей. Разрешается только имитировать это состояние в воспитательных целях, потому что в гневе человек не контролирует себя и может навредить ребёнку.
• А самое главное — детям необходимо, чтобы их любили в любой ситуации. Если ребенок знает, что его любят, то постарается не делать то, что может ранить его родителей.
Что вы думаете об этих правилах? Есть ли у вас свои методы в воспитании детей?
Понравился сайт?Поделись с друзьями!
Статистика ВК сообщества "ТАКИ ДА! Еврейские темы и обсуждения ВКонтакте"
Господи, как легко жить, когда легко, и как тяжело, когда тяжело! © Филип Рот
45 606
58598-ое место по числу подписчиков
23.39%
29.01%
за неделю -9 (-0.02%)
Графики роста подписчиков
Лучшие посты
27 августа 1896 года родилась удивительная советская актриса Фаина Раневская. В честь праздника мы собрали наиболее яркие и остроумные ее цитаты.
Регина Йонас (нем. Regina Jonas; 3 августа 1902, Берлин — 12 декабря 1944, Освенцим) — первая в мире практикующая женщина-раввин, прошедшая рукоположение.
Регина Йонас родилась в 1902 году в семье мелкого торговца. Во время Первой мировой войны она посещала еврейскую школу для девочек. Ее интересовали предметы, связанные с религией. Общеобразовательные предметы вызывали в ней мало энтузиазма, зато в иврите и еврейской истории она была одной из лучших.
В своих записях и проповедях Йонас неоднократно подчеркивала, что миссия раввина видится ей прежде всего в духовном наставничестве и имеет прямое отношение к педагогической сфере, к которой именно у женщин наблюдается особый талант. Но о женщине-раввине на тот момент никто не мог и помыслить.
В 1923 году Регина заканчивает лицей и получает аттестат зрелости с отметкой «отлично» по педагогике, ставшей ее любимым светским предметом. Годом позже, после дополнительных курсов, ей выдают разрешение на преподавание в средних школах, что, учитывая педагогическую функцию раввина, хоть немного, но приближает ее к заветной цели. Чтобы совершенствовать свои знания в области иудаизма, Йонас поступает в Высший институт иудаизма, а на жизнь зарабатывает уроками иврита и еврейской религии.
Из воспоминаний ее учениц и коллег мы можем составить некоторое, хотя и фрагментарное, впечатление о личности «фройляйн Йонас» за пределами ее теологических работ. Большинство сходятся в том, что Йонас была «чрезвычайно ортодоксальна»: например, в шаббат никогда не носила с собой даже дамской сумочки. При этом ее считали жизнерадостным и веселым человеком.
В 1930 году Йонас заканчивает институт. Ее дипломная работа носит программное название «Может ли женщина занимать пост раввина?» и написана как полемический трактат. Поскольку Йонас не относила себя к либеральному течению, для нее было важно не прибегать к аргументам, которые противоречили бы традиционному пониманию еврейского Закона. Однако для нее столь же важно было провести черту между предписаниями, идущими непосредственно из Торы, и постановлениями отдельных раввинов, обусловленными конкретной исторической эпохой. Так, Йонас в своей работе приходит к выводу, что запрет Талмуда на проповедническую деятельность для женщин имел целью предотвратить «двусмысленные» контакты между женщинами и мужчинами. Однако, как подчеркивает Йонас, в современных условиях этот запрет устарел, и препятствий к исполнению женщиной обязанностей раввина более не существует. При этом Йонас выдвигает для будущих женщин-раввинов требование пожизненного целомудрия, так как брак и особенно материнство несовместимы с должностью, требующей от человека столь полной отдачи.
Начиная с 1933 года, с приходом к власти национал-социалистов, положение евреев в Германии стало стремительно осложняться. Парадоксальным образом в первое время это привело даже к новому расцвету еврейской культуры. Многие усиленно учили иврит и еврейскую историю, готовясь к эмиграции в Палестину. Можно сказать, что эти события ускорили — или вообще сделали возможным — посвящение Йонас в сан раввина. В 1935 году Регина выдержала соответствующий экзамен у известного своими прогрессивными воззрениями раввина Макса Динеманна.
Однако получить работу для Йонас оказалось весьма непросто. Большинство синагог не позволяли женщине — несмотря на наличие у нее раввинского диплома — проповедовать с их кафедры. Йонас начинала с проповедей в домах престарелых и больницах. Для нее не существовало непрестижных мест. Постепенно перед ней открывались и двери синагог. В 1937 году она получила постоянное место в еврейской общине, однако в графе «должность» значилось: «учительница религии». И все же эта работа позволяла ей время от времени исполнять обязанности раввина.
После Хрустальной ночи в ноябре 1938 года, когда по всей Германии горели синагоги и еврейские магазины, положение евреев стало критическим. Но Йонас не думала об эмиграции: она до конца хотела быть со своим народом. Было, правда, еще одно обстоятельство, которое удерживало ее в границах Третьего рейха.
Летом 1939 года она познакомилась гамбургским раввином Йозефом Нордом, который был старше ее на 32 года. Между ними возникла нежная дружба, а затем, судя по многочисленным письмам, и более серьезные отношения.
Помимо любовных признаний переписка между Йонас и Нордом содержит подробные сведения об их работе, объем которой увеличивался по мере роста преследований евреев. И Йонас, и Норд проводили службы в уцелевших синагогах или на частных квартирах, морально поддерживали отчаявшихся и хлопотали о материальной помощи нуждающимся. Вместе с другими евреями всех социальных слоев Регина была привлечена к принудительной работе. Ее распределили на картонажную фабрику. Очевидцы рассказывали, что она вела себя с таким достоинством и уверенностью, что даже надзиратели относились к ней с уважением. В фабричном цехе Йонас ободряла упавших духом, оставаясь верной своему призванию и профессии. Как выразился один из ее друзей Гад Бек, «ее синагога была повсюду».
В ноябре 1942 года Регина вместе с пожилой матерью была отправлена в концлагерь Терезиенштадт. Там она продолжала проповедническую деятельность, заботилась о вновь прибывших и помогала им справиться с шоком, который они переживали в лагерных условиях. В сентябре 1944 года Регину депортировали в Освенцим, откуда она уже не вышла.
Сегодня Регина Йонас считается предтечей «женского поворота» в иудаизме. Многие аргументы, приведенные в ее трактате «Может ли женщина занимать пост раввина?», актуальны и по сей день, ведь, хотя ординация женщин в консервативном и реформистском иудаизме давно идет полным ходом, путь женщины-раввина по-прежнему связан с преодолением сложившихся стереотипов и немалой враждебности.
Регина Йонас родилась в 1902 году в семье мелкого торговца. Во время Первой мировой войны она посещала еврейскую школу для девочек. Ее интересовали предметы, связанные с религией. Общеобразовательные предметы вызывали в ней мало энтузиазма, зато в иврите и еврейской истории она была одной из лучших.
В своих записях и проповедях Йонас неоднократно подчеркивала, что миссия раввина видится ей прежде всего в духовном наставничестве и имеет прямое отношение к педагогической сфере, к которой именно у женщин наблюдается особый талант. Но о женщине-раввине на тот момент никто не мог и помыслить.
В 1923 году Регина заканчивает лицей и получает аттестат зрелости с отметкой «отлично» по педагогике, ставшей ее любимым светским предметом. Годом позже, после дополнительных курсов, ей выдают разрешение на преподавание в средних школах, что, учитывая педагогическую функцию раввина, хоть немного, но приближает ее к заветной цели. Чтобы совершенствовать свои знания в области иудаизма, Йонас поступает в Высший институт иудаизма, а на жизнь зарабатывает уроками иврита и еврейской религии.
Из воспоминаний ее учениц и коллег мы можем составить некоторое, хотя и фрагментарное, впечатление о личности «фройляйн Йонас» за пределами ее теологических работ. Большинство сходятся в том, что Йонас была «чрезвычайно ортодоксальна»: например, в шаббат никогда не носила с собой даже дамской сумочки. При этом ее считали жизнерадостным и веселым человеком.
В 1930 году Йонас заканчивает институт. Ее дипломная работа носит программное название «Может ли женщина занимать пост раввина?» и написана как полемический трактат. Поскольку Йонас не относила себя к либеральному течению, для нее было важно не прибегать к аргументам, которые противоречили бы традиционному пониманию еврейского Закона. Однако для нее столь же важно было провести черту между предписаниями, идущими непосредственно из Торы, и постановлениями отдельных раввинов, обусловленными конкретной исторической эпохой. Так, Йонас в своей работе приходит к выводу, что запрет Талмуда на проповедническую деятельность для женщин имел целью предотвратить «двусмысленные» контакты между женщинами и мужчинами. Однако, как подчеркивает Йонас, в современных условиях этот запрет устарел, и препятствий к исполнению женщиной обязанностей раввина более не существует. При этом Йонас выдвигает для будущих женщин-раввинов требование пожизненного целомудрия, так как брак и особенно материнство несовместимы с должностью, требующей от человека столь полной отдачи.
Начиная с 1933 года, с приходом к власти национал-социалистов, положение евреев в Германии стало стремительно осложняться. Парадоксальным образом в первое время это привело даже к новому расцвету еврейской культуры. Многие усиленно учили иврит и еврейскую историю, готовясь к эмиграции в Палестину. Можно сказать, что эти события ускорили — или вообще сделали возможным — посвящение Йонас в сан раввина. В 1935 году Регина выдержала соответствующий экзамен у известного своими прогрессивными воззрениями раввина Макса Динеманна.
Однако получить работу для Йонас оказалось весьма непросто. Большинство синагог не позволяли женщине — несмотря на наличие у нее раввинского диплома — проповедовать с их кафедры. Йонас начинала с проповедей в домах престарелых и больницах. Для нее не существовало непрестижных мест. Постепенно перед ней открывались и двери синагог. В 1937 году она получила постоянное место в еврейской общине, однако в графе «должность» значилось: «учительница религии». И все же эта работа позволяла ей время от времени исполнять обязанности раввина.
После Хрустальной ночи в ноябре 1938 года, когда по всей Германии горели синагоги и еврейские магазины, положение евреев стало критическим. Но Йонас не думала об эмиграции: она до конца хотела быть со своим народом. Было, правда, еще одно обстоятельство, которое удерживало ее в границах Третьего рейха.
Летом 1939 года она познакомилась гамбургским раввином Йозефом Нордом, который был старше ее на 32 года. Между ними возникла нежная дружба, а затем, судя по многочисленным письмам, и более серьезные отношения.
Помимо любовных признаний переписка между Йонас и Нордом содержит подробные сведения об их работе, объем которой увеличивался по мере роста преследований евреев. И Йонас, и Норд проводили службы в уцелевших синагогах или на частных квартирах, морально поддерживали отчаявшихся и хлопотали о материальной помощи нуждающимся. Вместе с другими евреями всех социальных слоев Регина была привлечена к принудительной работе. Ее распределили на картонажную фабрику. Очевидцы рассказывали, что она вела себя с таким достоинством и уверенностью, что даже надзиратели относились к ней с уважением. В фабричном цехе Йонас ободряла упавших духом, оставаясь верной своему призванию и профессии. Как выразился один из ее друзей Гад Бек, «ее синагога была повсюду».
В ноябре 1942 года Регина вместе с пожилой матерью была отправлена в концлагерь Терезиенштадт. Там она продолжала проповедническую деятельность, заботилась о вновь прибывших и помогала им справиться с шоком, который они переживали в лагерных условиях. В сентябре 1944 года Регину депортировали в Освенцим, откуда она уже не вышла.
Сегодня Регина Йонас считается предтечей «женского поворота» в иудаизме. Многие аргументы, приведенные в ее трактате «Может ли женщина занимать пост раввина?», актуальны и по сей день, ведь, хотя ординация женщин в консервативном и реформистском иудаизме давно идет полным ходом, путь женщины-раввина по-прежнему связан с преодолением сложившихся стереотипов и немалой враждебности.
Марк Шагал влюбился в Беллу Розенфельд с первого взгляда. Они были вместе 35 лет, но и после ее скоропостижного ухода в 1944 году, еще полвека, до самой своей смерти он помнил Беллу и посвящал ей свои работы. Их дочь Ида насчитала около 3000 картин и набросков Шагала с изображением Беллы — первой жены и вечной музы художника.
В день 135-летия Марка Шагала мы собрали несколько его цитат — о Белле, о любви, и о том, что искусство имеет смысл и вообще возможно, только если ему сопутствует любовь.
"Как будто мы давным-давно знакомы, и она знает обо мне все: мое детство, мою теперешнюю жизнь, и что со мной будет; как будто всегда наблюдала за мной, была где-то рядом, хотя я видел ее в первый раз. И я понял: это моя жена. На бледном лице сияют глаза. Большие, выпуклые, черные! Это мои глаза, моя душа".
"Когда я с Беллой, я не хожу, а летаю".
"Белла парит на моих картинах, озаряет мой путь в искусстве. Ни одной картины, ни одной гравюры я не заканчиваю, пока не услышу ее "да" или "нет".".
"Долгие годы ее любовь освещала все, что я делал".
"Как невозможно написать картину без любви в полном смысле этого слова, так же точно и никакое общественное устройство не может быть создано без любви. Поэтому мы все бежим по замкнутому кругу".
"В нашей жизни есть одна-единственная краска, как и на палитре художника, придающая смысл жизни и искусству. Это краска любви".
"С возрастом я всё более ясно ощущаю... как смешно то, что не имеет собственного смысла, собственной души, то, что не пронизано любовью".
"Если все в жизни неминуемо движется к концу, мы должны, пока живем, расцветить жизнь всеми красками любви и надежды".
"Любовь дает силы человеку творить во всех сферах его деятельности".
"Для меня значение имеет только любовь, и я имею дело только с теми вещами, которые крутятся вокруг неё".
"Вопреки всем трудностям нашей жизни, я сохраняю веру в любовь, в которой я был воспитан, и в надежду, которую человек возлагает на любовь".
В день 135-летия Марка Шагала мы собрали несколько его цитат — о Белле, о любви, и о том, что искусство имеет смысл и вообще возможно, только если ему сопутствует любовь.
"Как будто мы давным-давно знакомы, и она знает обо мне все: мое детство, мою теперешнюю жизнь, и что со мной будет; как будто всегда наблюдала за мной, была где-то рядом, хотя я видел ее в первый раз. И я понял: это моя жена. На бледном лице сияют глаза. Большие, выпуклые, черные! Это мои глаза, моя душа".
"Когда я с Беллой, я не хожу, а летаю".
"Белла парит на моих картинах, озаряет мой путь в искусстве. Ни одной картины, ни одной гравюры я не заканчиваю, пока не услышу ее "да" или "нет".".
"Долгие годы ее любовь освещала все, что я делал".
"Как невозможно написать картину без любви в полном смысле этого слова, так же точно и никакое общественное устройство не может быть создано без любви. Поэтому мы все бежим по замкнутому кругу".
"В нашей жизни есть одна-единственная краска, как и на палитре художника, придающая смысл жизни и искусству. Это краска любви".
"С возрастом я всё более ясно ощущаю... как смешно то, что не имеет собственного смысла, собственной души, то, что не пронизано любовью".
"Если все в жизни неминуемо движется к концу, мы должны, пока живем, расцветить жизнь всеми красками любви и надежды".
"Любовь дает силы человеку творить во всех сферах его деятельности".
"Для меня значение имеет только любовь, и я имею дело только с теми вещами, которые крутятся вокруг неё".
"Вопреки всем трудностям нашей жизни, я сохраняю веру в любовь, в которой я был воспитан, и в надежду, которую человек возлагает на любовь".
Расстрелянная литература
В ночь на 12 августа 1952 года, сталинские палачи после жестоких пыток и издевательств расстреляли в подвалах Лубянки 13 приговоренных по делу Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). В их числе был цвет советской еврейской литературы на идише: поэты Перец Маркиш, Лев Квитко, Давид Гофштейн, Ицик Фефер, писатель Давид Бергельсон.
Расстрел 12 августа ставил кровавую точку в существовании еврейской культуры, еврейской идентичности в Советском Союзе. Уже были разгромлены еврейские издания и издательства, закрыты театры, научные учреждения, общественные организации, брошены в тюрьмы и лагеря, частью расстреляны и замучены писатели и журналисты, творившие на идише, ученые, занимавшиеся им.
Хотя идиш существует больше тысячи лет, книги на нем издаются со времен Средневековья, и он был самым распространенным еврейским языком за всю нашу историю, профессиональная литература на идише начала формироваться только на рубеже XIX-XX веков. «Золотой век» ее продлился всего около четверти века. И практически весь он пришелся на советский период.
Несмотря на идеологический гнет, цензурные фильтры, советская еврейская литература была (и теперь уже, к сожалению, останется) самой мощной ветвью всемирной литературы на идише.
В Советском Союзе был самый большой читательский ареал. Численность евреев там примерно соответствовала количеству еврейского населения в Польше и США. Вплоть до войны подавляющее большинство советских евреев считало идиш родным языком, а многие только на нем разговаривали дома. Но кроме того, на привилегированное положение идиша и литературы на нем влияли чисто советские факторы.
Прежде всего (в немалой степени – благодаря позиции Евсекции, еврейской секции коммунистической партии) из-за полного запрета, вплоть до уголовного преследования, иврита идиш получил монопольное положение в качестве единственного разрешенного еврейского языка в СССР. Преследование религии, в частности, иудаизма, массовая миграция еврейской молодежи из местечек привели к тому, что поколение рожденных или выросших после революции евреев в большинстве своем отошли от религии, а значит и от лошн-койдеш. Между тем традиционная еврейская тяга к знаниям, образованию вместе с небывало широким доступом к получению образования для еврейской молодежи сохранили в них уважение к книге, потребность в чтении. Идиш был для них родным языком, читать они стремились на нем. Все это увеличивало потенциальную читательскую аудиторию на идише в СССР по сравнению со всеми странами со значительным еврейским населением. То есть читателей здесь было больше, чем где-либо.
Но еще более благоприятные факторы имелись в Советском Союзе для появления и особенно – существования писательского корпуса. То есть того, что формирует литературный процесс: собственно писателей, критиков, издательства и издателей, литературные журналы, редакции и редакторов. Советская диктатура воспринимала их бойцами идеологического фронта, чиновниками от литературы. Отбор туда был строгий. Контроль – тщательный. Но зато и обеспечение – полное, по мерками советской номенклатуры. Нигде в мире таких условий у писателей не существовало. И тем более – у пишущих на идише. Для еврейских литераторов это было лучшее место в мире.
Вот все это вместе и превратило советскую еврейскую литературу в самую богатую и сильную литературу на идише в мире и в истории.
Вот ее и ликвидировали в течение нескольких недель – по высочайшему распоряжению. А ее носителей – по списку и выбору – уничтожили в течение считанных лет физически: кого буквально, кого – до состояния лагерной пыли. Апофеозом стало 12 августа 1952 года.
Долг выжившего
Мой отец – в то время молодой еврейский поэт Хаим Бейдер – уцелел случайно.
Он считался юным дарованием. В студенческие годы (папа с мамой учились в Одесском пединституте) ему благоволил сам Перец Маркиш, проталкивал его стихи в журналы и альманахи. Первый стихотворный сборник он подготовил в 21-летнем возрасте. Это был 1941 год, лето. И стало не до него.
В 1947-м во время съезда писателей Украины папе устроили творческий вечер, он получил рекомендацию на стихотворный сборник. Когда пришла верстка, папа, естественно, был счастлив. И тут все началось. Набор рассыпали, издательство закрыли...
Это его и спасло. Вышла бы книга – его приняли бы в Союз писателей. И он автоматически оказался бы в списке на арест. Бюрократические стандарты работали четко: вышла книга – можешь вступать в Союз, вступил в Союз – значит, писатель, еврейский писатель – значит националист, значит – ордер на арест. Никто из папиных коллег, старших товарищей, этой участи не избежал.
А к неофициальному по статусу писателю только приценивались. Когда к маме пришел «страховой агент» и стал расспрашивать о папе, родители все поняли. Всю ночь мама жгла в печке папины стихи – опубликованные и в рукописях.
Так он не сел. Так родился я. О том, что мой отец – еврейский поэт, я узнал, когда мне было десять лет. Только тогда стало можно. Папа вернулся в еврейскую литературу уже сорокалетним, а после пятидесяти получил редкую для еврейского литератора возможность вытаскивать из небытия, из забвения собратьев по цеху – живых и еще более – павших; их и было больше.
Он стал заместителем главного редактора единственного в Советском Союзе литературного журнала на идиш «Советиш Геймланд». Зарылся в архивы и рукописные отделы крупнейших библиотек. Он не мог, понятно, возродить эту почти исчезнувшую культуру, эту расстрелянную литературу, которую считал уникальной и великой. Но мог восстановить память о ней, вернуть нам, уже мало с ней знакомым, хотя бы осознание ее масштабов и силы. Тоже своего рода воскрешение – как сейчас сказали бы, виртуальное.
Со временем папа стал, может быть, самым большим знатоком идишистской культуры. В конце жизни он понял, что остался чуть ли не единственным, кто может это сделать. И решил, что обязан это сделать. Больше некому.
Здесь кончается личная история и начинается, неловко употреблять это слово, общенародная.
Еще в конце 70-х папа завел в журнале рубрику «Материалы к лексикону еврейской литературы», где стал рассказывать о еврейских литераторах, деятелях искусства и науки. Почему «лексикон»? Не «словарь», не «энциклопедия», не «очерки»?
В мире идиша существует единственное фундаментальное издание, значение и авторитет которого сродни «Британской энциклопедии» на Западе, «Энциклопедии Брокгауза и Ефрона» в России, Google в Интернете.
Это 8-томное издание «Лексикон новой еврейской литературы», подготовленный самым престижным научно-исследовательским институтом гуманитарных наук на идише ИВО и выпущенный под эгидой Всемирного конгресса еврейской культуры в 1956-1981 годах в Нью-Йорке. Там собраны биографии всех известных составителям «Лексикона» еврейских литераторов, писавших на идише.
Папа загорелся идеей издать 9-й том «Лексикона» — полностью посвященный литераторам, писавшим на идише в Советском Союзе. Это была практически неосуществимая мечта, когда СССР существовал, и еще более нереальной, когда окрылись границы, распался СССР, но и прекратил свое существование журнал «Советиш Геймланд», а книги на идише вообще перестали выходить.
Папа пытался заразить своей идей израильтян. Над ним смеялись: московский мечтатель. Он и сам это понял, когда оказался в Нью-Йорке, стал консультатом ИВО.
Тогда он решил, что сделает «Лексикон» сам. Ну и что, что над предыдущими восемью томами работал целый институт, а он один и ему под восемьдесят? Раз больше никого – значит он сам. Ведь и в атаку ходили в одиночку. Эта книга вышла уже после его смерти – в 2012 году, на идише, под эгидой ИВО.
Он свое дело сделал. Остается нам сделать свое - и хотя бы узнать, что у нас было, чтобы понять, что мы есть.
Автор Владимир Бейдер
В ночь на 12 августа 1952 года, сталинские палачи после жестоких пыток и издевательств расстреляли в подвалах Лубянки 13 приговоренных по делу Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). В их числе был цвет советской еврейской литературы на идише: поэты Перец Маркиш, Лев Квитко, Давид Гофштейн, Ицик Фефер, писатель Давид Бергельсон.
Расстрел 12 августа ставил кровавую точку в существовании еврейской культуры, еврейской идентичности в Советском Союзе. Уже были разгромлены еврейские издания и издательства, закрыты театры, научные учреждения, общественные организации, брошены в тюрьмы и лагеря, частью расстреляны и замучены писатели и журналисты, творившие на идише, ученые, занимавшиеся им.
Хотя идиш существует больше тысячи лет, книги на нем издаются со времен Средневековья, и он был самым распространенным еврейским языком за всю нашу историю, профессиональная литература на идише начала формироваться только на рубеже XIX-XX веков. «Золотой век» ее продлился всего около четверти века. И практически весь он пришелся на советский период.
Несмотря на идеологический гнет, цензурные фильтры, советская еврейская литература была (и теперь уже, к сожалению, останется) самой мощной ветвью всемирной литературы на идише.
В Советском Союзе был самый большой читательский ареал. Численность евреев там примерно соответствовала количеству еврейского населения в Польше и США. Вплоть до войны подавляющее большинство советских евреев считало идиш родным языком, а многие только на нем разговаривали дома. Но кроме того, на привилегированное положение идиша и литературы на нем влияли чисто советские факторы.
Прежде всего (в немалой степени – благодаря позиции Евсекции, еврейской секции коммунистической партии) из-за полного запрета, вплоть до уголовного преследования, иврита идиш получил монопольное положение в качестве единственного разрешенного еврейского языка в СССР. Преследование религии, в частности, иудаизма, массовая миграция еврейской молодежи из местечек привели к тому, что поколение рожденных или выросших после революции евреев в большинстве своем отошли от религии, а значит и от лошн-койдеш. Между тем традиционная еврейская тяга к знаниям, образованию вместе с небывало широким доступом к получению образования для еврейской молодежи сохранили в них уважение к книге, потребность в чтении. Идиш был для них родным языком, читать они стремились на нем. Все это увеличивало потенциальную читательскую аудиторию на идише в СССР по сравнению со всеми странами со значительным еврейским населением. То есть читателей здесь было больше, чем где-либо.
Но еще более благоприятные факторы имелись в Советском Союзе для появления и особенно – существования писательского корпуса. То есть того, что формирует литературный процесс: собственно писателей, критиков, издательства и издателей, литературные журналы, редакции и редакторов. Советская диктатура воспринимала их бойцами идеологического фронта, чиновниками от литературы. Отбор туда был строгий. Контроль – тщательный. Но зато и обеспечение – полное, по мерками советской номенклатуры. Нигде в мире таких условий у писателей не существовало. И тем более – у пишущих на идише. Для еврейских литераторов это было лучшее место в мире.
Вот все это вместе и превратило советскую еврейскую литературу в самую богатую и сильную литературу на идише в мире и в истории.
Вот ее и ликвидировали в течение нескольких недель – по высочайшему распоряжению. А ее носителей – по списку и выбору – уничтожили в течение считанных лет физически: кого буквально, кого – до состояния лагерной пыли. Апофеозом стало 12 августа 1952 года.
Долг выжившего
Мой отец – в то время молодой еврейский поэт Хаим Бейдер – уцелел случайно.
Он считался юным дарованием. В студенческие годы (папа с мамой учились в Одесском пединституте) ему благоволил сам Перец Маркиш, проталкивал его стихи в журналы и альманахи. Первый стихотворный сборник он подготовил в 21-летнем возрасте. Это был 1941 год, лето. И стало не до него.
В 1947-м во время съезда писателей Украины папе устроили творческий вечер, он получил рекомендацию на стихотворный сборник. Когда пришла верстка, папа, естественно, был счастлив. И тут все началось. Набор рассыпали, издательство закрыли...
Это его и спасло. Вышла бы книга – его приняли бы в Союз писателей. И он автоматически оказался бы в списке на арест. Бюрократические стандарты работали четко: вышла книга – можешь вступать в Союз, вступил в Союз – значит, писатель, еврейский писатель – значит националист, значит – ордер на арест. Никто из папиных коллег, старших товарищей, этой участи не избежал.
А к неофициальному по статусу писателю только приценивались. Когда к маме пришел «страховой агент» и стал расспрашивать о папе, родители все поняли. Всю ночь мама жгла в печке папины стихи – опубликованные и в рукописях.
Так он не сел. Так родился я. О том, что мой отец – еврейский поэт, я узнал, когда мне было десять лет. Только тогда стало можно. Папа вернулся в еврейскую литературу уже сорокалетним, а после пятидесяти получил редкую для еврейского литератора возможность вытаскивать из небытия, из забвения собратьев по цеху – живых и еще более – павших; их и было больше.
Он стал заместителем главного редактора единственного в Советском Союзе литературного журнала на идиш «Советиш Геймланд». Зарылся в архивы и рукописные отделы крупнейших библиотек. Он не мог, понятно, возродить эту почти исчезнувшую культуру, эту расстрелянную литературу, которую считал уникальной и великой. Но мог восстановить память о ней, вернуть нам, уже мало с ней знакомым, хотя бы осознание ее масштабов и силы. Тоже своего рода воскрешение – как сейчас сказали бы, виртуальное.
Со временем папа стал, может быть, самым большим знатоком идишистской культуры. В конце жизни он понял, что остался чуть ли не единственным, кто может это сделать. И решил, что обязан это сделать. Больше некому.
Здесь кончается личная история и начинается, неловко употреблять это слово, общенародная.
Еще в конце 70-х папа завел в журнале рубрику «Материалы к лексикону еврейской литературы», где стал рассказывать о еврейских литераторах, деятелях искусства и науки. Почему «лексикон»? Не «словарь», не «энциклопедия», не «очерки»?
В мире идиша существует единственное фундаментальное издание, значение и авторитет которого сродни «Британской энциклопедии» на Западе, «Энциклопедии Брокгауза и Ефрона» в России, Google в Интернете.
Это 8-томное издание «Лексикон новой еврейской литературы», подготовленный самым престижным научно-исследовательским институтом гуманитарных наук на идише ИВО и выпущенный под эгидой Всемирного конгресса еврейской культуры в 1956-1981 годах в Нью-Йорке. Там собраны биографии всех известных составителям «Лексикона» еврейских литераторов, писавших на идише.
Папа загорелся идеей издать 9-й том «Лексикона» — полностью посвященный литераторам, писавшим на идише в Советском Союзе. Это была практически неосуществимая мечта, когда СССР существовал, и еще более нереальной, когда окрылись границы, распался СССР, но и прекратил свое существование журнал «Советиш Геймланд», а книги на идише вообще перестали выходить.
Папа пытался заразить своей идей израильтян. Над ним смеялись: московский мечтатель. Он и сам это понял, когда оказался в Нью-Йорке, стал консультатом ИВО.
Тогда он решил, что сделает «Лексикон» сам. Ну и что, что над предыдущими восемью томами работал целый институт, а он один и ему под восемьдесят? Раз больше никого – значит он сам. Ведь и в атаку ходили в одиночку. Эта книга вышла уже после его смерти – в 2012 году, на идише, под эгидой ИВО.
Он свое дело сделал. Остается нам сделать свое - и хотя бы узнать, что у нас было, чтобы понять, что мы есть.
Автор Владимир Бейдер
Узнавание еврея по лицу стало наукой. А у некоторых народов, в частности, самих же евреев, это врожденный дар. Сегодня рассказываем несколько фактов о еврейском лице.
1. Если верить физиогномике, глаза, нос, уши, рот - эти своеобразные антенны, которые двадцать четыре часа в сутки сообщают, что делается вокруг, и их форма многое может сообщить о человеке. Получается, что крупные, широко открытые глаза того самого усредненного еврейского лица – признак непреходящей способности удивляться и взаимодействовать с окружающим миром. Про крупные уши – те же выводы, а вот крупный нос… Нет, не получается. Ни в одном из изученных нами текстов не говорится о том, что лица еврейской национальности каким-то особенным образом воспринимают запахи. Разве что тот самый общий средиземноморский предок передал нам привет вместе с крупным носом – благо пряностей и благовоний на Ближнем Востоке немало.
2. В середине XX века в перуанском городе Кахамарка двое братьев Альваро и Сегундо Вильянуева Корреа решили обратиться в иудаизм. С них началась община, которая сформировалась к 1958 году. Члены этой общины, получившие имя Сыны Моисея (Бней Моше), строго соблюдали субботу, праздники и кашрут. Со временем эта группа выросла до 500 человек, и в народе их стали называть «инко-евреями». Если сильно не присматриваться, индейские черты лица отдаленно напоминают стереотип еврейского. В американских вестернах, пока не началась мода на коренные народы, индейцев поначалу играли как раз евреи или итальянцы.
3. Замечено, что среди ашкеназских евреев процент светловолосых людей ниже, чем у других жителей Северной Европы, а среди сефардов и мизрахов процент таких людей выше по сравнению с арабами и другими азиатскими группами. Светловолосых больше среди ашкеназов, среди сефардов их меньше, еще реже они встречаются среди мизрахов.
4. Цвет глаз прабабушек и прадедушек ныне живущих евреев тоже подвергся статистической обработке в конце XIX века. Среди российских евреев светлоглазыми были 23%, среди австрийских – 27%, а среди ашкеназов, проживавших на территории Англии, – 11,1%.
5. Не стригите головы вашей кругом, и не порти края бороды твоей» (Лев 19:27). Евреи соблюдают именно этот завет. К тому же, борода и лидерство – вещи в культуре очевидно взаимосвязанные. Есть такая талмудическая история про раббана Гамлиэля II, духовного лидера, наси, в период после разрушения Храма. Настал в его жизни момент, когда был он отстранен от руководства за злоупотребление властью, а на смену ему прочили Элеазара бен Азарию, блистательного молодого раввина, потомка первосвященника Эзры. Но был тот молод и безбород, что стало серьезным препятствием для его назначения. Однако свершилось чудо: Элеазар проснулся как-то утром и увидел, что Бог дал ему длинную и, главное, седую бороду.
6. Так что борода стала важным культурным маркером. Но все же растительность на лице не всем евреям по вкусу, некоторые наши современники ищут и находят компромиссное решение между заветом и реальностью. Если нельзя именно брить, то есть срезать, значит, можно, например, депилировать кремом (тут правда, есть риск лишиться кожи лица). Далее, как это обычно бывает, спор переходит в область семантики выражений «срезать концы волос» и «разрушать/портить концы волос». Например, можно убирать растительность машинкой: волоски на лице уничтожаются, но не до конца. Тора и Талмуд явственно дают понять: у еврейского мужчины должна быть борода. Ее потеря напрямую связана с потерей идентичности.
7. Привычка определять национальность человека по его внешнему виду не исчезнет никогда, ибо напрямую связана с выживанием и необходимостью классифицировать мир. Как и у животных с их навыками точной атрибуции особей разных видов. И только самые продвинутые из нас умеют вовремя вспомнить, как легко обмануть глаз и как мало эта классификация дает сердцу.
1. Если верить физиогномике, глаза, нос, уши, рот - эти своеобразные антенны, которые двадцать четыре часа в сутки сообщают, что делается вокруг, и их форма многое может сообщить о человеке. Получается, что крупные, широко открытые глаза того самого усредненного еврейского лица – признак непреходящей способности удивляться и взаимодействовать с окружающим миром. Про крупные уши – те же выводы, а вот крупный нос… Нет, не получается. Ни в одном из изученных нами текстов не говорится о том, что лица еврейской национальности каким-то особенным образом воспринимают запахи. Разве что тот самый общий средиземноморский предок передал нам привет вместе с крупным носом – благо пряностей и благовоний на Ближнем Востоке немало.
2. В середине XX века в перуанском городе Кахамарка двое братьев Альваро и Сегундо Вильянуева Корреа решили обратиться в иудаизм. С них началась община, которая сформировалась к 1958 году. Члены этой общины, получившие имя Сыны Моисея (Бней Моше), строго соблюдали субботу, праздники и кашрут. Со временем эта группа выросла до 500 человек, и в народе их стали называть «инко-евреями». Если сильно не присматриваться, индейские черты лица отдаленно напоминают стереотип еврейского. В американских вестернах, пока не началась мода на коренные народы, индейцев поначалу играли как раз евреи или итальянцы.
3. Замечено, что среди ашкеназских евреев процент светловолосых людей ниже, чем у других жителей Северной Европы, а среди сефардов и мизрахов процент таких людей выше по сравнению с арабами и другими азиатскими группами. Светловолосых больше среди ашкеназов, среди сефардов их меньше, еще реже они встречаются среди мизрахов.
4. Цвет глаз прабабушек и прадедушек ныне живущих евреев тоже подвергся статистической обработке в конце XIX века. Среди российских евреев светлоглазыми были 23%, среди австрийских – 27%, а среди ашкеназов, проживавших на территории Англии, – 11,1%.
5. Не стригите головы вашей кругом, и не порти края бороды твоей» (Лев 19:27). Евреи соблюдают именно этот завет. К тому же, борода и лидерство – вещи в культуре очевидно взаимосвязанные. Есть такая талмудическая история про раббана Гамлиэля II, духовного лидера, наси, в период после разрушения Храма. Настал в его жизни момент, когда был он отстранен от руководства за злоупотребление властью, а на смену ему прочили Элеазара бен Азарию, блистательного молодого раввина, потомка первосвященника Эзры. Но был тот молод и безбород, что стало серьезным препятствием для его назначения. Однако свершилось чудо: Элеазар проснулся как-то утром и увидел, что Бог дал ему длинную и, главное, седую бороду.
6. Так что борода стала важным культурным маркером. Но все же растительность на лице не всем евреям по вкусу, некоторые наши современники ищут и находят компромиссное решение между заветом и реальностью. Если нельзя именно брить, то есть срезать, значит, можно, например, депилировать кремом (тут правда, есть риск лишиться кожи лица). Далее, как это обычно бывает, спор переходит в область семантики выражений «срезать концы волос» и «разрушать/портить концы волос». Например, можно убирать растительность машинкой: волоски на лице уничтожаются, но не до конца. Тора и Талмуд явственно дают понять: у еврейского мужчины должна быть борода. Ее потеря напрямую связана с потерей идентичности.
7. Привычка определять национальность человека по его внешнему виду не исчезнет никогда, ибо напрямую связана с выживанием и необходимостью классифицировать мир. Как и у животных с их навыками точной атрибуции особей разных видов. И только самые продвинутые из нас умеют вовремя вспомнить, как легко обмануть глаз и как мало эта классификация дает сердцу.
17 мая в 19.00 (по Мск) в группе Букник Плюс в фейсбуке мы проведём прямой эфир с Марией Юрковской, репатрианткой и участницей программы "Маса".
Поговорим про образовательные программы в Израиле, про ожидание/реальность от поездки, о сложностях жизни в другой стране и способах преодоления трудностей. Мария поделится своим опытом и с радостью ответит на вопросы зрителей.
Присылайте свои вопросы!
Поговорим про образовательные программы в Израиле, про ожидание/реальность от поездки, о сложностях жизни в другой стране и способах преодоления трудностей. Мария поделится своим опытом и с радостью ответит на вопросы зрителей.
Присылайте свои вопросы!
