Количество постов 10 272
Частота постов 6 часов 56 минут
ER
44.20
Нет на рекламных биржах
Графики роста подписчиков
Лучшие посты
Борис Михайлович Кустодиев. Сирень. 1906
Холст, масло. 183 x 136 см
Государственный Русский музей, Петербург
Холст, масло. 183 x 136 см
Государственный Русский музей, Петербург
Всё обещало мне его:
Край неба, тусклый и червонный,
И милый сон под Рождество,
И Пасхи ветер многозвонный,
И прутья красные лозы,
И парковые водопады,
И две большие стрекозы
На ржавом чугуне ограды.
И я не верить не могла,
Что будет дружен он со мною,
Когда по горным склонам шла
Горячей каменной тропою.
Анна Андреевна Ахматова, 1916
На фото Анна Ахматова на балконе у художников Кардовских. 1915
Царское Село
Край неба, тусклый и червонный,
И милый сон под Рождество,
И Пасхи ветер многозвонный,
И прутья красные лозы,
И парковые водопады,
И две большие стрекозы
На ржавом чугуне ограды.
И я не верить не могла,
Что будет дружен он со мною,
Когда по горным склонам шла
Горячей каменной тропою.
Анна Андреевна Ахматова, 1916
На фото Анна Ахматова на балконе у художников Кардовских. 1915
Царское Село
Август — астры,
Август — звёзды,
Август — грозди
Винограда и рябины
Ржавой — август!
Полновесным, благосклонным
Яблоком своим имперским,
Как дитя, играешь, август.
Как ладонью, гладишь сердце
Именем своим имперским:
Август! — Сердце!
Месяц поздних поцелуев,
Поздних роз и молний поздних!
Ливней звёздных —
Август! — Месяц
Ливней звёздных!
Марина Ивановна Цветаева, 7 февраля 1917
Картина: Станислав Юлианович Жуковский. Натюрморт с букетом астр и другими цветами. 1908
Холст, масло. 59×45.5 см
Частная коллекция
Август — звёзды,
Август — грозди
Винограда и рябины
Ржавой — август!
Полновесным, благосклонным
Яблоком своим имперским,
Как дитя, играешь, август.
Как ладонью, гладишь сердце
Именем своим имперским:
Август! — Сердце!
Месяц поздних поцелуев,
Поздних роз и молний поздних!
Ливней звёздных —
Август! — Месяц
Ливней звёздных!
Марина Ивановна Цветаева, 7 февраля 1917
Картина: Станислав Юлианович Жуковский. Натюрморт с букетом астр и другими цветами. 1908
Холст, масло. 59×45.5 см
Частная коллекция
Широк и жёлт вечерний свет,
Нежна апрельская прохлада.
Ты опоздал на много лет,
Но всё-таки тебе я рада.
Сюда ко мне поближе сядь,
Гляди весёлыми глазами:
Вот эта синяя тетрадь —
С моими детскими стихами.
Прости, что я жила скорбя
И солнцу радовалась мало.
Прости, прости, что за тебя
Я слишком многих принимала.
Анна Андреевна Ахматова, 1915
Картина: Натан Исаевич Альтман. Портрет поэтессы Анны Андреевны Ахматовой, рожд. Горенко (1889 - 1966)
Холст, масло. 123 х 103,2 см
Государственный Русский музей
Нежна апрельская прохлада.
Ты опоздал на много лет,
Но всё-таки тебе я рада.
Сюда ко мне поближе сядь,
Гляди весёлыми глазами:
Вот эта синяя тетрадь —
С моими детскими стихами.
Прости, что я жила скорбя
И солнцу радовалась мало.
Прости, прости, что за тебя
Я слишком многих принимала.
Анна Андреевна Ахматова, 1915
Картина: Натан Исаевич Альтман. Портрет поэтессы Анны Андреевны Ахматовой, рожд. Горенко (1889 - 1966)
Холст, масло. 123 х 103,2 см
Государственный Русский музей
23 июня родилась Анна Андреевна Ахматова (1889 - 1966) - поэтесса, переводчица и литературовед, одна из наиболее значимых фигур русской литературы XX века.
Дал Ты мне молодость трудную.
Столько печали в пути.
Как же мне душу скудную
Богатой Тебе принести?
Долгую песню, льстивая,
О славе поёт судьба.
Господи! я нерадивая,
Твоя скупая раба.
Ни розою, ни былинкою
Не буду в садах Отца.
Я дрожу над каждой соринкою,
Над каждым словом глупца.
Анна Андреевна Ахматова, 1912
Дал Ты мне молодость трудную.
Столько печали в пути.
Как же мне душу скудную
Богатой Тебе принести?
Долгую песню, льстивая,
О славе поёт судьба.
Господи! я нерадивая,
Твоя скупая раба.
Ни розою, ни былинкою
Не буду в садах Отца.
Я дрожу над каждой соринкою,
Над каждым словом глупца.
Анна Андреевна Ахматова, 1912
Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.
И от лености или со скуки
Все поверили, так и живут:
Ждут свиданий, боятся разлуки
И любовные песни поют.
Но иным открывается тайна,
И почиет на них тишина...
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор всё как будто больна.
Анна Андреевна Ахматова, 1917
Зинаида Евгеньевна Серебрякова. Портрет А.А. Ахматовой. 1922
Бумага, пастель, уголь, сангина. 44 x 35 см
Музей А.А. Ахматовой, Санкт-Петербург
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.
И от лености или со скуки
Все поверили, так и живут:
Ждут свиданий, боятся разлуки
И любовные песни поют.
Но иным открывается тайна,
И почиет на них тишина...
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор всё как будто больна.
Анна Андреевна Ахматова, 1917
Зинаида Евгеньевна Серебрякова. Портрет А.А. Ахматовой. 1922
Бумага, пастель, уголь, сангина. 44 x 35 см
Музей А.А. Ахматовой, Санкт-Петербург
Михаил Васильевич Нестеров. Лисичка. 1914
Холст, масло. 101 x 127 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Холст, масло. 101 x 127 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва
С. Э.
Я с вызовом ношу его кольцо
— Да, в Вечности — жена, не на бумаге. —
Его чрезмерно узкое лицо
Подобно шпаге.
Безмолвен рот его, углами вниз,
Мучительно-великолепны брови.
В его лице трагически слились
Две древних крови.
Он тонок первой тонкостью ветвей.
Его глаза — прекрасно-бесполезны! —
Под крыльями распахнутых бровей —
Две бездны.
В его лице я рыцарству верна.
— Всем вам, кто жил и умирал без страху. —
Такие — в роковые времена —
Слагают стансы — и идут на плаху.
Марина Ивановна Цветаева, 3 июня 1914
Коктебель
Я с вызовом ношу его кольцо
— Да, в Вечности — жена, не на бумаге. —
Его чрезмерно узкое лицо
Подобно шпаге.
Безмолвен рот его, углами вниз,
Мучительно-великолепны брови.
В его лице трагически слились
Две древних крови.
Он тонок первой тонкостью ветвей.
Его глаза — прекрасно-бесполезны! —
Под крыльями распахнутых бровей —
Две бездны.
В его лице я рыцарству верна.
— Всем вам, кто жил и умирал без страху. —
Такие — в роковые времена —
Слагают стансы — и идут на плаху.
Марина Ивановна Цветаева, 3 июня 1914
Коктебель
7 мая 1906 года Александр Блок написал стихотворение "Незнакомка".
Незнакомка
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздаётся детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины,
И раздаётся женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моём стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной,
Как я, смирён и оглушён.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!» кричат.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Её упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за тёмную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чьё-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склонённые
В моём качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
Александр Александрович Блок, 24 апреля 1906
Озерки
Илья Сергеевич Глазунов. В ресторане. 1979
Иллюстрация к стихотворению А. Блока
Бумага, соус, пастель. 108×68,5 см
Незнакомка
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздаётся детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины,
И раздаётся женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моём стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной,
Как я, смирён и оглушён.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!» кричат.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Её упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за тёмную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чьё-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склонённые
В моём качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
Александр Александрович Блок, 24 апреля 1906
Озерки
Илья Сергеевич Глазунов. В ресторане. 1979
Иллюстрация к стихотворению А. Блока
Бумага, соус, пастель. 108×68,5 см