29-го апреля 1931 года в Ленинграде за хранение полкового знамени был расстрелян последний командир 148-го пехотного Каспийского полка Николай Александрович Солодягин.
Солодягин Николай Александрович родился 06 декабря 1871 года.
Православный. Общее образование получил дома. В службу вступил 01.09.1893. Окончил Санкт-Петербургское пехотное юнкерское училище. В офицеры произведен в 89-й пехотный Беломорский полк. Подпоручик (ст. 01.09.1896). Переведен в 148-й пехотный Каспийский полк (ВП 27.01.1898). Поручик (ст. 01.09.1900).
Участник русско-японской войны 1904-05. Штабс-Капитан (ст. 01.09.1904). Капитан (пр. 26.11.1911; ст. 01.09.1908% за выслугу лет). На 01.11.1913 в том же чине в 148-м пехотном Каспийском полку.
Участник Первой мировой войны. На 13.05.1915 в том же чине и полку. Подполковник (пр. 13.05.1915; ст. 11.11.1914; за отличия в делах...). Полковник (пр. после 01.08.1916). Последний командир 148-го пехотного Каспийского полка.
Награды:
Св. Анны 3-й ст. (1905)
Св. Станислава 2-й ст. (06.12.1912)
Св. Анны 2-й ст. с мечами (ВП 01.1915)
Св. Владимира 4-й ст. с мечами и бантом (ВП 22.02.1915)
Мечи к ордену Св. Станислава 2-й ст. (ВП 27.03.1915).
После революции остался в России. До 1924 года проживал в г. Петергоф под Петроградом. Позже - в г. Ленинграде. Арестован органами ОГПУ в 1930 году.
С утерей полкового знамени прекращается и само существование полка, а полковник А. Солодягин верил в возрождение старой русской армии и, сохраняя полковое знамя, надеялся на восстановление Каспийского полка, с которым была связана вся его жизнь.
Факт того, что бывший командир полка полковник Николай Александрович Солодягин хранил у себя полковое знамя, и многие из офицеров знали об этом, позволил ОГПУ заявить о существовании контрреволюционной организации, ставившей своей целью возвращение прежней власти. По делу «каспийцев» было привлечено более пятидесяти человек, связанных в той или иной степени с полком. Большинство из них было арестовано в сентябре-октябре 1930 года.
Следствие было недолгим.
В архиве ФСБ в деле «каспийцев» сохранился необычный документ: «СПРАВКА. По заключению эксперта Каспийское знамя представляет из себя исключительную ценность из-за нашитой на знамя Георгиевской ленты с надписью. Такие знамена пехоте не давались, а исключительно гвардейским полкам. Верно: (Подпись неразборчива)».
Выездная сессия коллегии ОГПУ от 23 апреля 1931 года на основании статьи 58/11 Уголовного кодекса приговорила Н. А. Солодягина, В. П. Морозова, Г. Г. Косовца, А. С. Гире, Л. Н. Сарафанова, К. П. Хохлова и А. А. Чепурковского к расстрелу.
29-го апреля 1931 года Николай Александрович Солодягин был расстрелян.
Приговоренный к расстрелу полковник Морозов Василий Петрович по неизвестной причине был отправлен в лагеря, строил Беломоро-Балтийский канал, затем отбывал ссылку на Колыме, откуда вернулся только в конце 1950-х годов.
Остальные лица, проходившие по этому делу, были приговорены к заключению в концлагеря на сроки от трех до десяти лет, большинство из них было репрессировано в конце 1930-х годов.
Фото Николая Александровича не сохранилось, но скорее всего он и другие осуждённые присутствуют на приведённом фото.
Вечная память настоящим русским офицерам!
Николай II и великие княжны Ольга и Татьяна Николаевны с офицерами 148-го пехотного Каспийского великой княжны Анастасии Николаевны полка во время 100-летнего юбилея полка (22.12.1911 года).
#ПМВ #РусскаяИмператорскаяармия #РоссийскаяИмперия #Российская_Империя #Русская_Императорская_армия #ПоследниегероиИмперии #Последние_герои_Империи
#Перваямироваявойна #Первая_мировая_война
Понравился сайт?Поделись с друзьями!
Статистика ВК сообщества ""Последние герои Империи" Первая мировая война"
Уважительное отношение к памяти погибших при защите Отечества или его интересов является священным долгом всех граждан
12 290
218576-ое место по числу подписчиков
11.81%
12.72%
Графики роста подписчиков
Лучшие посты
Николай Александрович,
Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсонеса Таврического, Царь Грузинский; Государь Псковский и великий князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода низовския земли́, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея Северныя страны́ Повелитель; и Государь Иверския, Карталинския и Кабардинския земли́ и области Арменския; Черкасских и Горских Князей и иных Наследный Государь и Обладатель, Государь Туркестанский; Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голштейнский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая.
Колоризация Ольги Ширниной (Klimbim)
#ПМВ #РусскаяИмператорскаяармия #РоссийскаяИмперия #Российская_Империя #Русская_Императорская_армия #ПоследниегероиИмперии #Последние_герои_Империи
#Перваямироваявойна #Первая_мировая_война
#Николай_II #НиколайII
Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсонеса Таврического, Царь Грузинский; Государь Псковский и великий князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода низовския земли́, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея Северныя страны́ Повелитель; и Государь Иверския, Карталинския и Кабардинския земли́ и области Арменския; Черкасских и Горских Князей и иных Наследный Государь и Обладатель, Государь Туркестанский; Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голштейнский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая.
Колоризация Ольги Ширниной (Klimbim)
#ПМВ #РусскаяИмператорскаяармия #РоссийскаяИмперия #Российская_Империя #Русская_Императорская_армия #ПоследниегероиИмперии #Последние_герои_Империи
#Перваямироваявойна #Первая_мировая_война
#Николай_II #НиколайII
Русские солдаты в казармах. Люр, Верхняя Сона, Франция. 20 февраля 1918 года.
#ПМВ #Перваямироваявойна #РусскаяИмператорскаяармия #РоссийскаяИмперия #Российская_Империя #Первая_мировая_война #Русская_Императорская_армия #ПоследниегероиИмперии #Последние_герои_Империи
#ПМВ #Перваямироваявойна #РусскаяИмператорскаяармия #РоссийскаяИмперия #Российская_Империя #Первая_мировая_война #Русская_Императорская_армия #ПоследниегероиИмперии #Последние_герои_Империи
Строевое учение.
Смоляной Павел, юный герой, 13 лет. Был разведчиком Модлинского пехотного полка. Бежал из плена, неоднократно выполнял опасные поручения. Удостоен Георгиевского креста 4 степени. Был направлен на лечение с Юго-Западного фронта в Николаев. Фото - Николаевская газета 11.07.1915г.
#ПМВ #РусскаяИмператорскаяармия #РоссийскаяИмперия #Российская_Империя #Русская_Императорская_армия #ПоследниегероиИмперии #Последние_герои_Империи
#Перваямироваявойна #Первая_мировая_война
Смоляной Павел, юный герой, 13 лет. Был разведчиком Модлинского пехотного полка. Бежал из плена, неоднократно выполнял опасные поручения. Удостоен Георгиевского креста 4 степени. Был направлен на лечение с Юго-Западного фронта в Николаев. Фото - Николаевская газета 11.07.1915г.
#ПМВ #РусскаяИмператорскаяармия #РоссийскаяИмперия #Российская_Империя #Русская_Императорская_армия #ПоследниегероиИмперии #Последние_герои_Империи
#Перваямироваявойна #Первая_мировая_война
Смирнов Григорий, подпрапорщик Лейб-Гвардии Преображенского полка, Полный георгиевский кавалер.
#ПМВ #Перваямироваявойна #РусскаяИмператорскаяармия #РоссийскаяИмперия #Российская_Империя #Первая_мировая_война #Русская_Императорская_армия #ПоследниегероиИмперии #Последние_герои_Империи
#ПМВ #Перваямироваявойна #РусскаяИмператорскаяармия #РоссийскаяИмперия #Российская_Империя #Первая_мировая_война #Русская_Императорская_армия #ПоследниегероиИмперии #Последние_герои_Империи
Цесаревич Алексей в форме Лейб-гвардии 4-го стрелкового Императорской фамилии полка. Оригинал и колоризация Ольги Ширниной (Klimbim).
#ПМВ #Перваямироваявойна #РусскаяИмператорскаяармия #РоссийскаяИмперия #Российская_Империя #Первая_мировая_война #Русская_Императорская_армия #ПоследниегероиИмперии #Последние_герои_Империи #Николай_II #НиколайII
#ПМВ #Перваямироваявойна #РусскаяИмператорскаяармия #РоссийскаяИмперия #Российская_Империя #Первая_мировая_война #Русская_Императорская_армия #ПоследниегероиИмперии #Последние_герои_Империи #Николай_II #НиколайII
14-летний Георгиевский кавалер и 27-летний полковник Николай Зуев
Зуев Николай Алексеевич — русский офицер, двенадцатилетний герой русско-японской войны, участник Первой мировой войны и Белого движения; в эмиграции — активный участник антикоммунистической деятельности РОВСа и разведывательно-диверсионной борьбы против СССР, участник Второй мировой войны в составе РОА.
Сын оренбургского казака-урядника; приёмный сын лейтенанта Зуева, погибшего на броненосце «Петропавловск» (после его смерти взят на воспитание штабс-капитаном порт-артурского гарнизона).
В 1904 году его имя с раскатами грома, грозно доносившегося с сопок Манчжурии , облетело всю Россию. О нем писали все центральные СМИ, а в 1905 году в Москве была выпущена брошюра « Великий герой, 14-летний георгиевский кавалер Коля Зуев, рисковавший жизнью, совершивший ряд смелых вылазок и трижды удостоившийся Высочайших наград,- Георгиевских крестов II, III и IV степеней». Содержание брошюры в лучших традициях жанра повествовало о сыне народа и оренбургского казака, после смерти отца, усыновленного лейтенантом флота Зуевым, погибшим в свою очередь на броненосце «Петропавловск» и взятым на воспитание офицером порт-артурского гарнизона. В 1904 году Коля дважды пробирался из осажденного Порт-Артура для передачи депеш в штаб командующего русской армии генерала А. Куропаткина.
Во время второй вылазки Колю взяли в плен, однако ему удалось бежать из лагеря японцев, выдав себя за заблудившегося китайчонка:
"Дай-ка, думаю, объявлю себя заблудившимся китайчонком из деревни Фи-Чи-Яни; благо голова стриженая, глаза узенькие, как у китайца, и хорошо говорю я по-китайски — скажу, что я сирота, что моего отца звали Тай-Дзун-Ма-Тесин, что меня зовут Си-Кан-Ю и что я заблудился... Вскоре меня привели к одному японскому офицеру, который также задавал мне целый ряд вопросов и который также говорил то по-китайски, то по-русски, но уж очень неправильно. Я также отвечал ему по-русски, но старался говорить так плохо, какъ обыкновенно у нас говорятъ китайцы, — и японец, видя, что ему не добиться от меня никакого толку, велел пока не выпускать меня.
…Улучив благоприятную минуту, я тихонько, ползком на животе, добрался до одной из лошадей, перерезал ножиком веревку, вскочил на коня и дай Бог ноги, сквозь тёмную ночь, через горы и долы. Я так скакал всю ночь, сам не зная куда, но когда наступило утро, увидалъ, что очутился опять у какой-то китайской деревни, но не вблизи Артура, а где-то в пределах Ляояна. В этой деревне я пробыл несколько дней, а затем по моей просьбе китайцы доставили меня до ближайшей русской позиции."
Перерыв между русско-японской и Первой мировой ушел у Николая на получение военного образования. В 1906 году он зачислен по Высочайшему повелению на казенный счет в Оренбургский кадетский корпус. Затем, также по Высочайшему повелению, был определён в Михайловское артиллерийское училище в Петербурге, блестяще закончил его и перед самой Первой мировой был принят в ряды Сибирской артиллерийской бригады. На германской войне был дважды ранен, награжден Георгиевским оружием за храбрость. Когда Империалистическая война плавно перетекла в Гражданскую, Николай Зуев прошел путь от офицера-артиллериста бронепоезда «Офицер» до командира этого бронепоезда, потом производится в полковники (в 27 лет!) и командует дивизионом бронепоездов «Офицер», «Единая и неделимая» и «Св. Георгий Победоносец».
Гражданскую Николай отвоевал полностью, от звонка до гудка парохода. Надо заметить, что ему везло, потому что лучше все-таки работать таксистом в Париже, чем заживо сгореть полковником в бронепоезде. Но мирная жизнь не в его характере. Он бросает баранку, вступает в Русский общевоинский союз, и продолжет борьбу.
За период с 1927 года по 1938 Зуев четыре раза «ходит за чертополох», так на сленге разведчиков-диверсантов РОВСа назывался переход государственной границы СССР (во время очередного «перехода» в 1937 году полковнику Зуеву удается внедриться на службу в штаб Ленинградского военного округа). Он состоял там на должности помощника начальника штаба!.. Его деятельность была связана с системой революционных групп кутеповской организации, которой в это время занимался новый начальник РОВСа генерал Евгений Миллер. Эти группы должны были содействовать восстанию «красных командиров», которыми руководил маршал Михаил Тухачевский и генерал Витовт Путна. С генералом Путной, когда тот был советским военным атташе в Лондоне, генерал Миллер через своих курьеров поддерживал живую связь... По «соседству» с Зуевым в Ленинграде действовал и другой герой-кутеповец мичман Сергей С. Аксаков, тоже ходивший в подъяремную Россию четыре раза. Мичман Аксаков «устроился» в начале 1937 года шофером секретаря ленинградского обкома партии. Другие кутеповские группы имели другие задания. После провала заговора «красных командиров» большинство офицеров-кутеповцев было экстренно эвакуировано из СССР. И Зуев, и Аксаков стали инструкторами в «Молодой смене» РОВСа в Болгарии, откуда отбирались будущие «походники» в СССР.
В 1936 году он стал основателем и руководителем болгарского отдела военно-научных курсов им. Н.Н. Головина, где готовились молодые разведывательные кадры для РОВСа («Рота молодой смены им. генерала Кутепова» при 3-м отделе РОВСа). С 1938 года по 1941 Зуев готовит будущих «походников» за чертополох. Он разработчик и ведущий курса « Тактика гражданской и партизанской борьбы». В воспоминаниях курсантов, боготворивших его, полковник Зуев – образцовый русский офицер, всегда подтянутый, бодрый, мало говоривший и много делавший и к тому моменту много сделавший..
Нападение Германии на СССР в июне 41-го открыло для Николая Зуева возможность возобновления борьбы с коммунистами. Это был его личный выбор, продолжение дела последних 20 лет жизни - борьбы за освобождение России от сатанинского ига. Так он это понимал. В ноябре вместе с группой в 20 человек из «Молодой смены» Зуев уезжает на Восточный фронт. Сотрудник АНСТ «Юг Украины» - резидент в Одессе с конца 1941-го по осень 1942 года. В дальнейшем - сотрудник АСТ «Крым». Есть версия, что в службе у немцев у полковника Зуева была и американская составляющая. С американцами он мог быть связан еще по линии генерала Н. Головина, чьим именем была названа разведшкола в Болгарии. Сам Н.Головин до войны работал в Париже официальным представителем Гуверовской военной библиотеки, читал лекции в Военном колледже в Вашингтоне.
Так или иначе, но в 1945 году Николай Зуев оказывается в США. К этому времени в активе - 41 год в строю, жизнь полная приключений и смертельного риска, превосходящая любую писательскую фантазию, дикое везение, в пассиве - все войны, в которых участвовал Николай Зуев, проиграны. И Родина уже даже не за морем, а за океаном.
Он умер 22 января 1953 года и похоронен на кладбище монастыря Ново-Дивеево близ Нанует (штат Нью-Йорк).
О нём капитан Бутков писал в своих воспоминаниях: «К сожалению, у меня нет разрешения его близких писать о подвигах полковника Зуева в советской России. Но когда-то это будет описано, и история его подвигов затмит даже «подвиги» киноэкранного Джеймса Бонда...»
Вечная память этому удивительному человеку, верой и правдой служившему своему Отечеству!
Фото:
- Герой-мальчик Коля Зуев;
- Зуев Николай Алексеевич, 1905г.
- Зуев Николай Алексеевич, 1905г.
- Четырнадцатилетний герой Коля Зуев;
- Зуев Николай Алексеевич;
- Зуев Николай Алексеевич, поручик, слева;
- Зуев Николай Алексеевич могила в Ново-Дивеево;
- Зуев Николай Алексеевич могила в Ново-Дивеево, фрагмент.
#ПМВ #РусскаяИмператорскаяармия #РоссийскаяИмперия #Российская_Империя #Русская_Императорская_армия #ПоследниегероиИмперии #Последние_герои_Империи
#Перваямироваявойна #Первая_мировая_война
Зуев Николай Алексеевич — русский офицер, двенадцатилетний герой русско-японской войны, участник Первой мировой войны и Белого движения; в эмиграции — активный участник антикоммунистической деятельности РОВСа и разведывательно-диверсионной борьбы против СССР, участник Второй мировой войны в составе РОА.
Сын оренбургского казака-урядника; приёмный сын лейтенанта Зуева, погибшего на броненосце «Петропавловск» (после его смерти взят на воспитание штабс-капитаном порт-артурского гарнизона).
В 1904 году его имя с раскатами грома, грозно доносившегося с сопок Манчжурии , облетело всю Россию. О нем писали все центральные СМИ, а в 1905 году в Москве была выпущена брошюра « Великий герой, 14-летний георгиевский кавалер Коля Зуев, рисковавший жизнью, совершивший ряд смелых вылазок и трижды удостоившийся Высочайших наград,- Георгиевских крестов II, III и IV степеней». Содержание брошюры в лучших традициях жанра повествовало о сыне народа и оренбургского казака, после смерти отца, усыновленного лейтенантом флота Зуевым, погибшим в свою очередь на броненосце «Петропавловск» и взятым на воспитание офицером порт-артурского гарнизона. В 1904 году Коля дважды пробирался из осажденного Порт-Артура для передачи депеш в штаб командующего русской армии генерала А. Куропаткина.
Во время второй вылазки Колю взяли в плен, однако ему удалось бежать из лагеря японцев, выдав себя за заблудившегося китайчонка:
"Дай-ка, думаю, объявлю себя заблудившимся китайчонком из деревни Фи-Чи-Яни; благо голова стриженая, глаза узенькие, как у китайца, и хорошо говорю я по-китайски — скажу, что я сирота, что моего отца звали Тай-Дзун-Ма-Тесин, что меня зовут Си-Кан-Ю и что я заблудился... Вскоре меня привели к одному японскому офицеру, который также задавал мне целый ряд вопросов и который также говорил то по-китайски, то по-русски, но уж очень неправильно. Я также отвечал ему по-русски, но старался говорить так плохо, какъ обыкновенно у нас говорятъ китайцы, — и японец, видя, что ему не добиться от меня никакого толку, велел пока не выпускать меня.
…Улучив благоприятную минуту, я тихонько, ползком на животе, добрался до одной из лошадей, перерезал ножиком веревку, вскочил на коня и дай Бог ноги, сквозь тёмную ночь, через горы и долы. Я так скакал всю ночь, сам не зная куда, но когда наступило утро, увидалъ, что очутился опять у какой-то китайской деревни, но не вблизи Артура, а где-то в пределах Ляояна. В этой деревне я пробыл несколько дней, а затем по моей просьбе китайцы доставили меня до ближайшей русской позиции."
Перерыв между русско-японской и Первой мировой ушел у Николая на получение военного образования. В 1906 году он зачислен по Высочайшему повелению на казенный счет в Оренбургский кадетский корпус. Затем, также по Высочайшему повелению, был определён в Михайловское артиллерийское училище в Петербурге, блестяще закончил его и перед самой Первой мировой был принят в ряды Сибирской артиллерийской бригады. На германской войне был дважды ранен, награжден Георгиевским оружием за храбрость. Когда Империалистическая война плавно перетекла в Гражданскую, Николай Зуев прошел путь от офицера-артиллериста бронепоезда «Офицер» до командира этого бронепоезда, потом производится в полковники (в 27 лет!) и командует дивизионом бронепоездов «Офицер», «Единая и неделимая» и «Св. Георгий Победоносец».
Гражданскую Николай отвоевал полностью, от звонка до гудка парохода. Надо заметить, что ему везло, потому что лучше все-таки работать таксистом в Париже, чем заживо сгореть полковником в бронепоезде. Но мирная жизнь не в его характере. Он бросает баранку, вступает в Русский общевоинский союз, и продолжет борьбу.
За период с 1927 года по 1938 Зуев четыре раза «ходит за чертополох», так на сленге разведчиков-диверсантов РОВСа назывался переход государственной границы СССР (во время очередного «перехода» в 1937 году полковнику Зуеву удается внедриться на службу в штаб Ленинградского военного округа). Он состоял там на должности помощника начальника штаба!.. Его деятельность была связана с системой революционных групп кутеповской организации, которой в это время занимался новый начальник РОВСа генерал Евгений Миллер. Эти группы должны были содействовать восстанию «красных командиров», которыми руководил маршал Михаил Тухачевский и генерал Витовт Путна. С генералом Путной, когда тот был советским военным атташе в Лондоне, генерал Миллер через своих курьеров поддерживал живую связь... По «соседству» с Зуевым в Ленинграде действовал и другой герой-кутеповец мичман Сергей С. Аксаков, тоже ходивший в подъяремную Россию четыре раза. Мичман Аксаков «устроился» в начале 1937 года шофером секретаря ленинградского обкома партии. Другие кутеповские группы имели другие задания. После провала заговора «красных командиров» большинство офицеров-кутеповцев было экстренно эвакуировано из СССР. И Зуев, и Аксаков стали инструкторами в «Молодой смене» РОВСа в Болгарии, откуда отбирались будущие «походники» в СССР.
В 1936 году он стал основателем и руководителем болгарского отдела военно-научных курсов им. Н.Н. Головина, где готовились молодые разведывательные кадры для РОВСа («Рота молодой смены им. генерала Кутепова» при 3-м отделе РОВСа). С 1938 года по 1941 Зуев готовит будущих «походников» за чертополох. Он разработчик и ведущий курса « Тактика гражданской и партизанской борьбы». В воспоминаниях курсантов, боготворивших его, полковник Зуев – образцовый русский офицер, всегда подтянутый, бодрый, мало говоривший и много делавший и к тому моменту много сделавший..
Нападение Германии на СССР в июне 41-го открыло для Николая Зуева возможность возобновления борьбы с коммунистами. Это был его личный выбор, продолжение дела последних 20 лет жизни - борьбы за освобождение России от сатанинского ига. Так он это понимал. В ноябре вместе с группой в 20 человек из «Молодой смены» Зуев уезжает на Восточный фронт. Сотрудник АНСТ «Юг Украины» - резидент в Одессе с конца 1941-го по осень 1942 года. В дальнейшем - сотрудник АСТ «Крым». Есть версия, что в службе у немцев у полковника Зуева была и американская составляющая. С американцами он мог быть связан еще по линии генерала Н. Головина, чьим именем была названа разведшкола в Болгарии. Сам Н.Головин до войны работал в Париже официальным представителем Гуверовской военной библиотеки, читал лекции в Военном колледже в Вашингтоне.
Так или иначе, но в 1945 году Николай Зуев оказывается в США. К этому времени в активе - 41 год в строю, жизнь полная приключений и смертельного риска, превосходящая любую писательскую фантазию, дикое везение, в пассиве - все войны, в которых участвовал Николай Зуев, проиграны. И Родина уже даже не за морем, а за океаном.
Он умер 22 января 1953 года и похоронен на кладбище монастыря Ново-Дивеево близ Нанует (штат Нью-Йорк).
О нём капитан Бутков писал в своих воспоминаниях: «К сожалению, у меня нет разрешения его близких писать о подвигах полковника Зуева в советской России. Но когда-то это будет описано, и история его подвигов затмит даже «подвиги» киноэкранного Джеймса Бонда...»
Вечная память этому удивительному человеку, верой и правдой служившему своему Отечеству!
Фото:
- Герой-мальчик Коля Зуев;
- Зуев Николай Алексеевич, 1905г.
- Зуев Николай Алексеевич, 1905г.
- Четырнадцатилетний герой Коля Зуев;
- Зуев Николай Алексеевич;
- Зуев Николай Алексеевич, поручик, слева;
- Зуев Николай Алексеевич могила в Ново-Дивеево;
- Зуев Николай Алексеевич могила в Ново-Дивеево, фрагмент.
#ПМВ #РусскаяИмператорскаяармия #РоссийскаяИмперия #Российская_Империя #Русская_Императорская_армия #ПоследниегероиИмперии #Последние_герои_Империи
#Перваямироваявойна #Первая_мировая_война
Лейб-гвардии Уральская казачья Его Величества сотня
#ПМВ #РусскаяИмператорскаяармия #РоссийскаяИмперия #Российская_Империя #Русская_Императорская_армия #ПоследниегероиИмперии #Последние_герои_Империи
#Перваямироваявойна #Первая_мировая_война
#ПМВ #РусскаяИмператорскаяармия #РоссийскаяИмперия #Российская_Империя #Русская_Императорская_армия #ПоследниегероиИмперии #Последние_герои_Империи
#Перваямироваявойна #Первая_мировая_война
Начальник в последний момент боя
В Л. Гв. Гренадерском полку в Великую войну 2-м батальоном командовал полковник Моравский. Скромный характером и внешностью, блондин, небольшого роста, с розовым овальным лицом, с синими глазами и вечным пенсне, он мало подходил к типу воина - вождя. Однако, все знали его неустрашимость, когда он по ночам ходил в передовые секреты не для того, чтобы разнести задремавшего часового, а для того, чтобы ободрить и успокоить солдата в его одиночестве перед лицом врага. Солдаты его любили. В полку называли его, и офицеры и солдаты, между собою, — "дядя Саша".
В бою у деревни Волки на батальон полковника Моравского выпала доля в лоб атаковать опушку леса, мешком входившую в позицию и густо уставленную германскими пулеметами. Против Русских лейб-гренадер Императрицы Екатерины II стоял лучший полк германской гвардии, гренадеры Императора Александра I.
"Началось, — пишет участник этого боя К.Мандражи, — подготовка атаки огнем наших батарей. Вихрь снарядов проносился над головами залегших гренадер"... "На опушке леса, казалось, был ад. Падали сломанные сосны, горели кусты, — вся она была в дыму.
Наступила вдруг минута атаки, огонь артиллерии перенесся дальше в лес.
Дядя Саша вскочил и выпрямился. Сотни глаз его гренадер следили за ним.
— Гренадеры, вперед. "Славься полк наш" — крикнул вдруг дядя Саша высоким голосом. (Первые слова полковой песни-марша.)
Гренадеры как будто только и ждали этих слов, вскочили их густые цепи и, с винтовками наперевес, стремительно двинулись вперед, пригибаясь к земле. Вдруг зарокотали, заглохшие, было, пулеметы, и с фронта, и с боков проклятого мешка понеслись массы поющих пуль. Не обращая внимания на падающих, на стоны раненых, цепи быстро двигались впереди впереди всех, решительным шагом, шел дядя Саша, как будто он стремился уйти от кого-то, уйти безвозвратно. Невидимые нити тянулись к нему от завороженных его примером солдат.
Вдруг он упал. К нему подбежали ближайшие. Цепи, как по команде, остановились, замялись, соединяющая с дядей Сашей нить порвалась, и гренадеры залегли на ровном, как биллиард, поле в пятистах шагах от опушки. Пули били по лежавшим, лихорадочно рывшим лопаткой кучку земли перед собою, чтобы укрыть голову.
Порыв не терпит перерыва. Поднять гренадер не было возможности.
Дядю Сашу, раненного в грудь, бледного от потери крови, фельдшер и санитар перевязывали здесь же в водомоине; он был в сознании и понимал, что все погибло и что через несколько минут все хлынет назад, понеся еще большие потери.
- На перевязочный, — шепнул фельдшер санитару и, подняв дядю Сашу, они быстро понесли его в тыл.
Дядя Саша увидел сотни глаз, безнадежно смотревших на него.
— Стой! — захрипел он несшим его.
Те остановились и тотчас же упали — фельдшер был убит, санитар ранен.
К дяде Саше, беспомощно лежавшему на земле, подскочили фельдфебель и горнист ближайшей роты. Дядя Саша их узнал.
— Иванчук, Сыровой — поднимите меня, чтобы меня видели мои гренадеры.
Те скрестили свои руки и подняли умирающего. Его руки повисли на плечах Иванчука и Сырового:
— Кричи: гренадеры вперед! Ура! — прошептал дядя Саша на ухо фельдфебелю Иванчуку.
Неистовым голосом закричал Иванчук. Вскочили ближайшие, как будто их хлестнуло бичом, за ними другие, и все увидали дядю Сашу на руках Иванчука и Сырового, беспомощно склонившегося на плечо фельдфебеля. Сердца гренадер забились гордостью и дрогнули от умиления при виде торжества духа над плотью.
— Ура! — заревели они, как сумасшедшие, и, презирая страх смерти, неудержимо бросились вперед. Они знали, что они дойдут.
Роль дяди Саши была кончена. Цепи опередили своего умиравшего командира, десятками падают убитые, несуразно взмахивая руками и выпуская винтовки, но другие бегут вперед и, как волны, одна за другой, грозно подкатываются к лесу. А там уже смятение. Неприятельские пули летят через голову бегущих вперед гренадер. А сзади мерным шагом Иванчук и Сыровой несут дядю Сашу и не замечают, что он уже не дышит. Пуля попала ему в голову и кровь заливает лицо убитого.
Дружное торжествующее ура загремело на опушке леса. Там гренадеры беспощадно кололи немецких пулеметчиков. Четвертый батальон со знаменем и командиром полка подходил к лесу. Десятки неприятельских пулеметов, казалось, сконфуженно встречали подходивших.
Командир полка, без фуражки, со слезами на глазах, склонился над мертвым дядей Сашей.
— Накройте его знаменем, — скорбно сказал командир полка и голос его дрогнул. Офицеры и солдаты не пострадавшего 4-го батальона сняли фуражки и запели стройными голосами:
"Славься полк Екатерины,
Полк могучих сил.
Ты в тяжелые годины
Первым в битвах был".
Величественные звуки марша и гордые его слова понеслись к лесу, где остатки геройского 2-го батальона, горсть ошалелых гренадер, хриплыми голосами, но стройно подхватила:
—"Славься полк Екатерины,
Славься древний боевой,
Славься лаврами покрытый,
Славься полк родной."
Этим пониманием психологии толпы и ее способности ко внушению отличались все великие полководцы, талантливые вожди вооруженных масс.
Скобелев, зная свое влияние на солдат, смотрел на себя, как на последний резерв, который, во время двинутый, должен решить бой в нашу пользу.
30-го августа 1877-го года, во время атаки Плевненских укреплений, батальоны, двинувшиеся с 3-го гребня Зеленых Гор на турецкие редуты, несмотря на поддержку Ревельским полком, остановились в 400-500 шагах от неприятеля. Генерал Скобелев приказал находившимся у него в резерве Либавскому полку и 11-му и 12-му стрелковым батальонам поддержать атаку.
Эти пять батальонов подтолкнули боевую линию вперед. Но это движение, сначала довольно энергичное и быстрое, пошло затем "все медленнее".
К довершению трагичности этого "все медленнее", в эту критическую минуту свежие силы турок, вышедшие из Плевны в пространстве между редутом Исса-ага и г. Плевной, перешли в наступление. Это наступление, весьма энергичное, обрушилось на наш правый фланг, вследствие близости обеих борющихся сторон и в силу закрытий, представляемых городом и строениями его окраины, — почти внезапно.
"Известно, как поражает всякая неожиданность, — пишет генерал Паренсов, — тем более страшная. Известно также, как влияет на войска удар во фланг, в обход и, если принять во внимание психическое состояние, напряженность нервов, а следовательно, до высшей степени доведенную впечатлительность находившихся на этих страшных скатах наших войск, то станет понятно, что настала минута критическая. Настала та минута, когда или все назад, самовольно, без команды, стихийно... или переворот, подобный тому, какой был при штурме Гривицких редутов, появление отдельных героев, всех за собою увлекающих."
"Успех боя, — пишет об этом моменте генерал Куропаткин, — окончательно заколебался. Тогда генерал Скобелев решил бросить на весы военного счастья единственный оставшийся в его распоряжении резерв, самого себя. Неподвижно, не спуская глаз с редутов, стоял он верхом, спустившись с третьего гребня на половине ската до ручья, окруженный штабом, с конвоем и значком. Скрывая волнение, генерал Скобелев старался бесстрастно, спокойно глядеть, как полк за полком исчезали в пекле боя. Град пуль уносил все новые и новые жертвы из конвоя, но ни на секунду не рассеивал его внимания. Всякая мысль лично о себе была далека в эту минуту. Одна крупная забота об успехе порученного ему боя всецело поглощала его. Если генерал Скобелев не бросился ранее с передовыми войсками, как то подсказывала ему горячая кровь, то только потому, что он смотрел на себя, как на резерв, которым заранее решил пожертвовать без оглядки, как только наступит, по его мнению, решительная минута. Минута эта настала; генерал Скобелев пожертвовал собою и только чудом вышел живым из боя, в который беззаветно окунулся.
Дав шпоры коню, генерал Скобелев быстро доскакал до оврага, спустился, или вернее, скатился к ручью и начал подниматься на противоположный скат, к редуту 1. Появление генерала было замечено даже в те минуты, — настолько Скобелев был уже популярен между войсками. Отступавшие возвращались, лежавшие вставали и шли за ним, на смерть. Его громкое: "Вперед, ребята", придавало новые силы. Турки, занимавшие ложементы перед редутом 1, не выдержали, оставили их и бегом отступили в редуты и траншею между ними. Вид отступающих от ложементов турок одушевил еще более наших. "Ура", подхваченное тысячами грудей, грозно понеслось по линии. Скользя, падая, вновь поднимаясь, теряя сотни убитыми и ранеными, запыхавшиеся, охрипшие от крика, наши войска за Скобелевым все лезли и лезли вперед. Двигались нестройными, но дружными кучками различных частей и одиночными людьми. Огонь турок точно ослабел, или действие его, за захватившею всех решимостью дойти до турок и все возраставшею уверенностью в успехе, стало менее заметным. Казалось, в рядах турок замечалось колебание. Еще несколько тяжелых мгновений, и наши передовые ворвались с остервенением в траншею и затем в 4 часа 25 минут пополудни, в редут No 1..." (Н.Н.Головин, "Исследование боя", стр. 145-146-147.)
Особенно сильно влияло на толпы солдат и охватывало их гипнозом появление вождя, известного и страшного врагу. Оно гипнотизировало обе стороны. Одной внушало уверенность в успехе, в победе, поднимало ее дух, вдохновляло и окрыляло ее, в другой подрывало веру в свои силы, зарождало страх в предвидении неминуемого поражения.
В эпоху Наполеоновских войн столкновение обыкновенно начиналось около пяти часов утра. Наполеон, избрав себе невдалеке от резерва место, с которого открывался большой кругозор на поле битвы, следил за ее ходом, прогуливался, разговаривал с приближенными, принимал донесения, посылал приказания, а когда нужно, и выговоры, давал подкрепления только тем, которые, он знал, даром не попросят; но чаще в них отказывал. Дело с разными перипетиями тянулось таким образом до 4-х часов пополудни. Тогда он садился верхом, и все знали, что это значит.
Готовился coup de collier.
Он ехал к резерву. Там раздавались восторженные крики: Vive !..
Эти крики шли дальше, захватывали вторую линию бойцов, передавались в передние ряды.
И все знали: сейчас — удар по всей линии.
И те, кто изнемогал в бою, подымались духом, их сердца оживали. Неприятель, утомленный одиннадцатичасовым боем, перемешавшийся частями, лишившийся начальников, обратившийся в толпу, со всею ее психологией, с ее податливостью ко внушению, знал тоже, что это значит. Крики "Vive I Empereur падали на него, как удары грома на растерявшегося путника в степи. В рядах французов нарастал экстаз, ширилась уверенность в победе... Как часто, таким простым приемом, постоянно повторяемым, Наполеон прокладывал своим войскам путь к победе!
Русская штыковая атака, 1904 год. Рисунок Петра Карягина, 1910
#ПМВ #РусскаяИмператорскаяармия #РоссийскаяИмперия #Российская_Империя #Русская_Императорская_армия #ПоследниегероиИмперии #Последние_герои_Империи
#Перваямироваявойна #Первая_мировая_война
В Л. Гв. Гренадерском полку в Великую войну 2-м батальоном командовал полковник Моравский. Скромный характером и внешностью, блондин, небольшого роста, с розовым овальным лицом, с синими глазами и вечным пенсне, он мало подходил к типу воина - вождя. Однако, все знали его неустрашимость, когда он по ночам ходил в передовые секреты не для того, чтобы разнести задремавшего часового, а для того, чтобы ободрить и успокоить солдата в его одиночестве перед лицом врага. Солдаты его любили. В полку называли его, и офицеры и солдаты, между собою, — "дядя Саша".
В бою у деревни Волки на батальон полковника Моравского выпала доля в лоб атаковать опушку леса, мешком входившую в позицию и густо уставленную германскими пулеметами. Против Русских лейб-гренадер Императрицы Екатерины II стоял лучший полк германской гвардии, гренадеры Императора Александра I.
"Началось, — пишет участник этого боя К.Мандражи, — подготовка атаки огнем наших батарей. Вихрь снарядов проносился над головами залегших гренадер"... "На опушке леса, казалось, был ад. Падали сломанные сосны, горели кусты, — вся она была в дыму.
Наступила вдруг минута атаки, огонь артиллерии перенесся дальше в лес.
Дядя Саша вскочил и выпрямился. Сотни глаз его гренадер следили за ним.
— Гренадеры, вперед. "Славься полк наш" — крикнул вдруг дядя Саша высоким голосом. (Первые слова полковой песни-марша.)
Гренадеры как будто только и ждали этих слов, вскочили их густые цепи и, с винтовками наперевес, стремительно двинулись вперед, пригибаясь к земле. Вдруг зарокотали, заглохшие, было, пулеметы, и с фронта, и с боков проклятого мешка понеслись массы поющих пуль. Не обращая внимания на падающих, на стоны раненых, цепи быстро двигались впереди впереди всех, решительным шагом, шел дядя Саша, как будто он стремился уйти от кого-то, уйти безвозвратно. Невидимые нити тянулись к нему от завороженных его примером солдат.
Вдруг он упал. К нему подбежали ближайшие. Цепи, как по команде, остановились, замялись, соединяющая с дядей Сашей нить порвалась, и гренадеры залегли на ровном, как биллиард, поле в пятистах шагах от опушки. Пули били по лежавшим, лихорадочно рывшим лопаткой кучку земли перед собою, чтобы укрыть голову.
Порыв не терпит перерыва. Поднять гренадер не было возможности.
Дядю Сашу, раненного в грудь, бледного от потери крови, фельдшер и санитар перевязывали здесь же в водомоине; он был в сознании и понимал, что все погибло и что через несколько минут все хлынет назад, понеся еще большие потери.
- На перевязочный, — шепнул фельдшер санитару и, подняв дядю Сашу, они быстро понесли его в тыл.
Дядя Саша увидел сотни глаз, безнадежно смотревших на него.
— Стой! — захрипел он несшим его.
Те остановились и тотчас же упали — фельдшер был убит, санитар ранен.
К дяде Саше, беспомощно лежавшему на земле, подскочили фельдфебель и горнист ближайшей роты. Дядя Саша их узнал.
— Иванчук, Сыровой — поднимите меня, чтобы меня видели мои гренадеры.
Те скрестили свои руки и подняли умирающего. Его руки повисли на плечах Иванчука и Сырового:
— Кричи: гренадеры вперед! Ура! — прошептал дядя Саша на ухо фельдфебелю Иванчуку.
Неистовым голосом закричал Иванчук. Вскочили ближайшие, как будто их хлестнуло бичом, за ними другие, и все увидали дядю Сашу на руках Иванчука и Сырового, беспомощно склонившегося на плечо фельдфебеля. Сердца гренадер забились гордостью и дрогнули от умиления при виде торжества духа над плотью.
— Ура! — заревели они, как сумасшедшие, и, презирая страх смерти, неудержимо бросились вперед. Они знали, что они дойдут.
Роль дяди Саши была кончена. Цепи опередили своего умиравшего командира, десятками падают убитые, несуразно взмахивая руками и выпуская винтовки, но другие бегут вперед и, как волны, одна за другой, грозно подкатываются к лесу. А там уже смятение. Неприятельские пули летят через голову бегущих вперед гренадер. А сзади мерным шагом Иванчук и Сыровой несут дядю Сашу и не замечают, что он уже не дышит. Пуля попала ему в голову и кровь заливает лицо убитого.
Дружное торжествующее ура загремело на опушке леса. Там гренадеры беспощадно кололи немецких пулеметчиков. Четвертый батальон со знаменем и командиром полка подходил к лесу. Десятки неприятельских пулеметов, казалось, сконфуженно встречали подходивших.
Командир полка, без фуражки, со слезами на глазах, склонился над мертвым дядей Сашей.
— Накройте его знаменем, — скорбно сказал командир полка и голос его дрогнул. Офицеры и солдаты не пострадавшего 4-го батальона сняли фуражки и запели стройными голосами:
"Славься полк Екатерины,
Полк могучих сил.
Ты в тяжелые годины
Первым в битвах был".
Величественные звуки марша и гордые его слова понеслись к лесу, где остатки геройского 2-го батальона, горсть ошалелых гренадер, хриплыми голосами, но стройно подхватила:
—"Славься полк Екатерины,
Славься древний боевой,
Славься лаврами покрытый,
Славься полк родной."
Этим пониманием психологии толпы и ее способности ко внушению отличались все великие полководцы, талантливые вожди вооруженных масс.
Скобелев, зная свое влияние на солдат, смотрел на себя, как на последний резерв, который, во время двинутый, должен решить бой в нашу пользу.
30-го августа 1877-го года, во время атаки Плевненских укреплений, батальоны, двинувшиеся с 3-го гребня Зеленых Гор на турецкие редуты, несмотря на поддержку Ревельским полком, остановились в 400-500 шагах от неприятеля. Генерал Скобелев приказал находившимся у него в резерве Либавскому полку и 11-му и 12-му стрелковым батальонам поддержать атаку.
Эти пять батальонов подтолкнули боевую линию вперед. Но это движение, сначала довольно энергичное и быстрое, пошло затем "все медленнее".
К довершению трагичности этого "все медленнее", в эту критическую минуту свежие силы турок, вышедшие из Плевны в пространстве между редутом Исса-ага и г. Плевной, перешли в наступление. Это наступление, весьма энергичное, обрушилось на наш правый фланг, вследствие близости обеих борющихся сторон и в силу закрытий, представляемых городом и строениями его окраины, — почти внезапно.
"Известно, как поражает всякая неожиданность, — пишет генерал Паренсов, — тем более страшная. Известно также, как влияет на войска удар во фланг, в обход и, если принять во внимание психическое состояние, напряженность нервов, а следовательно, до высшей степени доведенную впечатлительность находившихся на этих страшных скатах наших войск, то станет понятно, что настала минута критическая. Настала та минута, когда или все назад, самовольно, без команды, стихийно... или переворот, подобный тому, какой был при штурме Гривицких редутов, появление отдельных героев, всех за собою увлекающих."
"Успех боя, — пишет об этом моменте генерал Куропаткин, — окончательно заколебался. Тогда генерал Скобелев решил бросить на весы военного счастья единственный оставшийся в его распоряжении резерв, самого себя. Неподвижно, не спуская глаз с редутов, стоял он верхом, спустившись с третьего гребня на половине ската до ручья, окруженный штабом, с конвоем и значком. Скрывая волнение, генерал Скобелев старался бесстрастно, спокойно глядеть, как полк за полком исчезали в пекле боя. Град пуль уносил все новые и новые жертвы из конвоя, но ни на секунду не рассеивал его внимания. Всякая мысль лично о себе была далека в эту минуту. Одна крупная забота об успехе порученного ему боя всецело поглощала его. Если генерал Скобелев не бросился ранее с передовыми войсками, как то подсказывала ему горячая кровь, то только потому, что он смотрел на себя, как на резерв, которым заранее решил пожертвовать без оглядки, как только наступит, по его мнению, решительная минута. Минута эта настала; генерал Скобелев пожертвовал собою и только чудом вышел живым из боя, в который беззаветно окунулся.
Дав шпоры коню, генерал Скобелев быстро доскакал до оврага, спустился, или вернее, скатился к ручью и начал подниматься на противоположный скат, к редуту 1. Появление генерала было замечено даже в те минуты, — настолько Скобелев был уже популярен между войсками. Отступавшие возвращались, лежавшие вставали и шли за ним, на смерть. Его громкое: "Вперед, ребята", придавало новые силы. Турки, занимавшие ложементы перед редутом 1, не выдержали, оставили их и бегом отступили в редуты и траншею между ними. Вид отступающих от ложементов турок одушевил еще более наших. "Ура", подхваченное тысячами грудей, грозно понеслось по линии. Скользя, падая, вновь поднимаясь, теряя сотни убитыми и ранеными, запыхавшиеся, охрипшие от крика, наши войска за Скобелевым все лезли и лезли вперед. Двигались нестройными, но дружными кучками различных частей и одиночными людьми. Огонь турок точно ослабел, или действие его, за захватившею всех решимостью дойти до турок и все возраставшею уверенностью в успехе, стало менее заметным. Казалось, в рядах турок замечалось колебание. Еще несколько тяжелых мгновений, и наши передовые ворвались с остервенением в траншею и затем в 4 часа 25 минут пополудни, в редут No 1..." (Н.Н.Головин, "Исследование боя", стр. 145-146-147.)
Особенно сильно влияло на толпы солдат и охватывало их гипнозом появление вождя, известного и страшного врагу. Оно гипнотизировало обе стороны. Одной внушало уверенность в успехе, в победе, поднимало ее дух, вдохновляло и окрыляло ее, в другой подрывало веру в свои силы, зарождало страх в предвидении неминуемого поражения.
В эпоху Наполеоновских войн столкновение обыкновенно начиналось около пяти часов утра. Наполеон, избрав себе невдалеке от резерва место, с которого открывался большой кругозор на поле битвы, следил за ее ходом, прогуливался, разговаривал с приближенными, принимал донесения, посылал приказания, а когда нужно, и выговоры, давал подкрепления только тем, которые, он знал, даром не попросят; но чаще в них отказывал. Дело с разными перипетиями тянулось таким образом до 4-х часов пополудни. Тогда он садился верхом, и все знали, что это значит.
Готовился coup de collier.
Он ехал к резерву. Там раздавались восторженные крики: Vive !..
Эти крики шли дальше, захватывали вторую линию бойцов, передавались в передние ряды.
И все знали: сейчас — удар по всей линии.
И те, кто изнемогал в бою, подымались духом, их сердца оживали. Неприятель, утомленный одиннадцатичасовым боем, перемешавшийся частями, лишившийся начальников, обратившийся в толпу, со всею ее психологией, с ее податливостью ко внушению, знал тоже, что это значит. Крики "Vive I Empereur падали на него, как удары грома на растерявшегося путника в степи. В рядах французов нарастал экстаз, ширилась уверенность в победе... Как часто, таким простым приемом, постоянно повторяемым, Наполеон прокладывал своим войскам путь к победе!
Русская штыковая атака, 1904 год. Рисунок Петра Карягина, 1910
#ПМВ #РусскаяИмператорскаяармия #РоссийскаяИмперия #Российская_Империя #Русская_Императорская_армия #ПоследниегероиИмперии #Последние_герои_Империи
#Перваямироваявойна #Первая_мировая_война
Казаки 2-го Кизляро-Гребенского полка Терского КВ Старчак Семён Фёдорович (слева- погиб в бою 26.08.1916г. под городом Дорна Ватра (Галиция)) и Медяник Иван (ст.Щедриновской), Галиция, 1916г.
#ПМВ #РусскаяИмператорскаяармия #РоссийскаяИмперия #Российская_Империя #Русская_Императорская_армия #ПоследниегероиИмперии #Последние_герои_Империи
#Перваямироваявойна #Первая_мировая_война
#ПМВ #РусскаяИмператорскаяармия #РоссийскаяИмперия #Российская_Империя #Русская_Императорская_армия #ПоследниегероиИмперии #Последние_герои_Империи
#Перваямироваявойна #Первая_мировая_война
