Статистика ВК сообщества "Дискуссионный клуб "Рефлексия""

Войс.

Город раскален. Солнце и воздух такие, как-будто где-то проснулся вулкан, и кипящая золотая лава хлынула вдоль улиц, обжигая своим горячим дыханием все вокруг. Магистраль вьется кольцами, изобилует эстакадами. Эти коммуникации и сообщения между курортным городом и местом назначения так утомляют.

Вот и стемнело, в ста метрах от парковки возник купающийся в неоновой подсветке богато украшенный двухэтажный уродец с претензией на дворец и вензелями над входом, внутри зеркала, мрамор, электрические подсвечники с каплями хрусталя, высокие потолки, мозаичные окна в два человеческих роста арками, белый ягуар на пьедестале, на втором этаже балконы под навесами, рулетка, столы для игры в покер, однорукие бандиты.

Умыться в роскошной уборной с дороги, положить на раковину белого мрамора сотовый, взять аккуратно свернутое в рулет махровое полотенце, заметить, гаджит подмигивает тусклым огоньком. Это она.

Чуть меньше полугода прошло, с тех пор, как он с ней расстался. Перед этим он отправил войс, - я приеду сегодня, - она даже сказать ничего не смогла от радости, отправила голосовое со скулящим звуком, наверное, с таким любимый волчонок вожака стаи встречает своего разъяренного повелителя, ложась на спину, показывая живот и шею, как констатацию беззащитности и покорности.

Сначала он думал о ней редко, потом стал вспоминать все чаще и чаще.
То, что она странная, он понял сразу и то, что у него к ней въедливая изощренная страсть, отравленная желчью ревности и одновременно безразличием, тоже.

«Твайа снихуями» - гласила смс, во второй с восклицательным знаком «это значит, я люблю тебя на санскрите»…

В голове пронеслось ее «мне нравится рассказывать сказки парню с самыми длинными ресницами», красное платье, на которое был повязан синий платок с цветочным орнаментом, фальшивое имя, которым она представилась.

Он смотрел в зеркало, видел собственные воспалённые глаза и никак не мог определить, что за странные ощущения вызывает в нем эта связь, как-будто в голове поселился рой пчел и не давал ему покоя.

Он взялся за серебряный крестик, на синем соломоновом шнурке, который она с таким любопытством рассматривала в их первый вечер, потянул вниз, как-будто хотел порвать шнур, шнур больно впился в шею.

Слава Богу эти ощущения быстро проходят. Слава Богу.

Поцелуй.

Весна выдалась пасмурная, дождь накрапывал на серый асфальт, лужи шли золотистой рябью в выбоинах, отражая электрический свет фонарей, в узловатых ветвях деревьев путался полумесяц, чернильное небо, расцвеченное фиолетовыми облаками, пустовало, редкие окна бетонных коробок панельных девятиэтажек тускло светились.
Быстро натянув джинсы бойфренды, черную рубашку в мелких розовых незабудках, белые кроссовки и легкий желтый плащ, она выскочила до киоска за сигаретами.
Теплый, сухой весенний ветер делал свое черное дело: действовал опьяняюще, как пара глотков бейлиза в каком-нибудь приятном баре в центре города, настроение было соответствующее.
Аккуратно, огибая лужицы, быстро пройти вдоль широкой дворовой дороги, прижимаясь к припаркованным машина, в случае опасности пнуть по колесу, чтобы заработала сигналка и, высунувшийся из окна хозяин тачки не то, чтобы гарант, что не произойдет ужасное, но, хотя бы свидетель.
Поворот налево и по правую руку небольшой уснувший рыночек, по левую местечковый ТЦ, а вот и остановка с сигаретным ларьком, парламент аква блу, пожалуйста, и как ваше настроение, и всякое такое, милая пожилая продавщица улыбается, доброе слово и кошке приятно…
«Девушка!», - окликнул ее чей-то голос, ну такой, какой бывает у парней от 16 до 19 лет. Высокий, худощавый, стройный, длинная челка, выбритые виски, весь в черном, тонкие черты лица, полные губы и глаза, как их рисуют плохишам в японских мультиках, пытаясь передать строгий, демонический взгляд.
«Щаз будет хентай мозга», -подумала она, увидев высунувшегося из синей шестерки пацана.
Такие мысли приходят в голову с ощущением прострела где-то под левой лопаткой, желание смешивается с какой-то безнадегой и пониманием, что, что-то точно будет и это что-то не навсегда.
Еще несколько дурных мыслей и воспоминаний пронеслись в голове белым шумом, кем-то сказанные обрывки безапелляционных умозаключений, типа: «как думаешь, захотел бы я тридцатилетнюю после восемнадцатилетней?» и «после расставания очень нужно, чтобы кто-нибудь перецеловал»…
Он почти не улыбался, взгляд был серьезен и сосредоточен, в шестерке играл Скриптонит и Мияги, перемежаясь с какой-то хренью, типа «мы чекинимся в ТЦ-шке на верхнем этаже, пока он ищет деньги, повиснет во френдзоне, грей меня, мне холодно, я не могу уже», было решено двинуть в КФС, смеялись, жевали картошеньку фри и перченые крылышки, запивая молочным коктейлем… а потом случился поцелуй, внезапный и такой классный, какой бывает только по малолетству.
«Ничего больше поцелуя», процедила она.
Уже дома долго не могла уснуть, плакала отчего-то.
На следующий день он привез ей серебряное колечко в форме крыла лебедя.

Я люблю экзотику, меня клинит на красоте, но к экзотике и красоте довеском всегда пустота, и я говорю себе на итальянский манер: синьорина, баста

Это так же бесперспективно, как пытаться высечь искру, когда кремень отсырел, он пресыщен и до того не зрел

Но, каждый раз, когда его лицо растягивается в циничной полуулыбке, я бесцеремонно пялюсь, каждый раз, когда его ладони стремятся погладить мое колено, я совершаю одну и ту же ошибку, я влюбляюсь

И я расстаюсь с ним каждый час, потом пишу, как хочу целовать его там, у виска, где дремучий лес - линией волос, он смеется, но то не смех, это точно не смех, так цыганская песня льется

Любить такого, как он - это, как не решаясь на суицид, в полночь стоять на мосту, а потом в один рывок нырнуть в его пустоту, любить больше его красоты его пустоту.

И он расстается со мной каждый час, из-за блондинки, брюнетки, худышки, толстушки, мулатки, но всегда возвращается, это так же неотвратимо, как то, что снег белый, а сахар сладкий.

И горизонт завален и сужается до точки
Зрачок от залитого солнцем дня
Блестят глаза, как и сапфир в кулоне на цепочке
Мне хорошо, ты смотришь на меня

Латунь, отсвечивают на браслете
Голуби, грифон и лев
Незаменимых нет на этом свете
Меняют даже королей и королев

В твоем воображении я Саломея
Сошедшая с картин Моро
А может дама с броши под названием камея
А может быть Адамово ребро

Воздушный поцелуй, на память фото
День – сладкий разноцветный леденец
Ты улыбаешься, ты напеваешь что-то
Не зная, что всему придет конец

Он свирепый, но его ярость всегда под контролем. Верхняя линия глаз как абрис взмаха крыльев лебедя, в них тоска смешивается с нежностью. Два черных солнца, и читается бесхитростность, но не та бестолковая, какая бывает у наивных людей, бесхитростность мудреца.

Выносливый, терпеливый и при этом импульсивный. На вопрос о своих делах отвечает сдержанно, мол, без драки не обходится, я же мужчина. Его жизнь и ринг, и улица. Когда он видит меня, его взгляд останавливается и застывает, зрачки расширяются, глаза искрятся стальным блеском, так мерцают звезды в безлунную ночь.

Мы говорим с ним о самом важном, о Боге и о вере, ведь что может быть важнее размышлений о Творце его творении.

Бог для меня все, говорит он. Я никогда с ним не спорил, какие бы обстоятельства Он мне не предлагал, какие бы испытания не посылал. Бог милосерден ко всем и к праведникам, и к грешникам. Он дает шанс каждому из нас. И его взгляд становится еще печальнее и задумчивее.

Он молчит, но его печаль продолжает вести неслышный диалог со мной.

Внезапно он вспыхивает, увидев что-то в моем выражении лица, и я не могу уловить эту эмоцию.

Он резко касается моих волос и так же внезапно одергивает руку.

- Мне кажется, я сто лет тебя знал, - говорит он.

И вот, солнце садиться, пурпурно-золотистый луч касается его лица.

После продолжительного молчания я говорю, что мне пора уходить.

Мы выходим из летнего кафе, от клумб веет медовым ароматом.

Он не спрашивая берет меня за руку и крепко сжимает мою ладонь в своей…

От транспортного кольца до центра шесть остановок, шесть длинных прыжков от скучного сквера Лучистый, в глубине которого спрятался фонтан и неказистая сцена, раскрашенная в триколор. И хочется сбежать оттуда, как от ненужных мыслей, и прогуляться, и попасть из обыденности в состояние влюбленности. Хочется напитаться эмоциями, и тогда, перед прогулкой, выбираешь заведение с темно-красным интерьером и зеркалами, заказываешь брусничный морс, овощи гриль с зеленым цуккини, красным перцем и золотистой картошечкой, и снова заскучав, перебазируешься в бильярдную, где глаз отдыхает на зеленом сукне и бархатных портьерах, и звуки мерного бряцанья бильярдных шаров успокаивают… Здесь можно заказать на десерт шарлотку с корицей и шариком мороженного под нарды с завсегдатаем, выкинуть дубль шесть и, не доиграв, выйти с черного входа. И пока поднимаешься по крутой лестнице, переходишь дорогу, проигнорировав развлекательный центр, на третьем этаже которого кинотеатр с его новейшими ужасами и фантастикой, думаешь о том, как все могло бы быть. Могло бы, да почему-то не случается, а случается что-то другое, за что впоследствии испытываешь благодарность, но не сказать, что вполне доволен этим… По пути вспоминаешь, что на противоположной стороне дороги во дворах прячется загадочный музей солнца, в котором мало кто бывал. Дойдя до булыжного тротуара под мостом, оставляешь позади летний ресторанчик японской кухни, похожий на деревянную пагоду. Слева еще два ресторана, в одном из которых есть особые столики для тайных встреч, притаившиеся в нишах под арками, скрытые за золотистыми тяжелыми шторами в цветочных орнаментах. Там, у зажжённой свечи, остаются не начатыми долгие интересные разговоры с кем-то из прошлого, настоящего или будущего. И думаешь, почему же мечты редко осуществляются? И не то, чтобы не хватает смелости делать нужные шаги… Скорее раздражает понимание того, что парой, испытываешь к кому-то интерес в большей степени, чем его испытывают к тебе, и тогда, как правило, этот диссонанс в дальнейшем сыграет с тобой злую шутку, и благородные потуги не приведут к желаемому. Еще один прыжок, еще одна кофейня, надстроенная над входом в метро, там подают самый вкусный горячий шоколад, а интерьер украшен искусственным водопадом. Совсем скоро вдоль проспекта, в середине дороги возникнет и потянется аллея с ее лавочками и деревьями, с кованным низким витиеватым заборчиком по краям. И вот малоэтажный центр, и Архитектурная академия, и Оперный театр, филармония, консерватория, скверы. В консерватории, за тяжелой резной деревянной дверью скромный органный зал, на восьмом ряду слева от сцены, места, где звуки органной музыки кажутся наиболее живыми и пронизывающими. И понимаешь, эти впечатления дышат ожиданием и желанием быть разделёнными с кем-то. И хочется, шагая, из пункта А в пункт Б, любуясь сталинками и деревьями, залитыми весенним сибирским солнцем, под небом цвета мелких цветков лесной мяты, просто жить и радоваться. Радоваться прикосновениям весеннего ветра к локонам, его игре с подолом красного платья, и любопытно разглядывая прохожих, поднося запястье к лицу, чтобы вдохнуть запах любимых духов, думать о том, что они обязательно ЕМУ понравятся, обязательно. ЕМУ, кому-то, кто думает о тебе сейчас.

- Ну, - протягивает она, закатив глаза, - каждый человек появляется на свет уже в предложенные обстоятельства и должен действовать внутри уже существующего исторического процесса, пока суть да дело, период созревания коры головного мозга, говорят ученые, составляет 21 год и то, не каждый взрослый по мнению Лурии, становится способным к абстрактному мышлению, может корень зла в этом. Детство, самый не защищенный период человеческого развития, экономические кризисы, связанные с этим потрясения и стрессы формируют психологические травмы, тормозящие созревание личности, по идее здесь должна бы огромную роль сыграть духовно-идеологическая платформа, традиции, вера в конце концов и ее представители, однако с этими аспектами общественной жизни в современном мире все очень непросто и противоречиво. Нет института наставничества, навык самоподдержки не привит, знания старших становятся неактуальными каждый год из-за информационного бума, авторитет старших отринут, согласитесь, ведь далеко не каждый зрелый и даже пожилой человек в современных реалиях может похвастаться собственным успехом, а в условиях культа достигаторства, это не придает значимости большинству родительских фигур, да о чем тут говорить, если еще четыре поколения назад большинство населения было безграмотным, знания – основа власти, и политической в том числе, однако без умения их применять, знания – ничто, ну это если вкратце. Психология, за сто лет своего существования, конечно же поднаторела в создании помогающего инструментария, методы работы с психикой похожи на психологические инкубаторы на любой вкус, однако, нужно смотреть на ситуацию шире, психология, в некотором роде, тоже поставлена на службу политике, и отвечает на вопрос «как получить лояльность большинства».

без вариантов, время не лечит...болит
расчехли свой болид
и втопи со скоростью звука
повторяя контуры круга
в оборотах и темпе ты точен
стиль езды под меня заточен
жажда скорости рвет и мечет
без вариантов, время не лечит
и не надо китча и корчей
это замкнутый круг между прочим
ты не первую тачку курочишь
ты давно скоростями испорчен
разомкнуть этот круг порочный
разобраться, где точка разрыва
да кому это на хер надо
наслаждайся, пока мы живы
без вариантов, время не лечит...болит
расчехли свой болид

Однажды, ты находишь себя в той точке своего пути, где любить уже не хочется, но при этом ужасно скучно.

И тогда честно спрашиваешь себя, а что есть такого в жизни еще? Быстрая езда, катраны, вещества, духовный поиск, искусство, наука, политика…

Все это просто игры в наслаждение. И какой приз ты получишь, зависит от того, хочешь ли ты получить наслаждение сиюминутно или ты можешь отсрочить желанный момент в долгосрочную перспективу.

Но что делать, если ты не знаешь даты своей смерти? Утешаться тем, что душа твоя бессмертна? Это смешно, ведь ты даже не знаешь, кем станешь завтра. Ты не в курсе, они не в курсе, никто не в курсе… и не известно, кому будет принадлежать твоя душа.

На что рассчитывать, ведь это игра, в которой правила придумываются по ходу и постоянно нарушаются.

Однажды, в конце июня ты понимаешь, что и нарушать правила и соблюдать их одинаково скучно.

И ты начинаешь действовать по ситуации.

Смакую образ твой, и в голове играет джаз
Чем черт не шутит, встретимся, во снах
Где неба синева прозрачней, чем топаз
И травЫ изумрудной россыпью в лесах
Лови момент, приснись мне в нужный час
Придешь ко мне степенный как монах
И грациозный словно хищник, черный барс
Расскажешь о тринадцати вратах
Напомнишь мне, что между нами связь
Затерянная и забытая в веках
Что между нами заключен альянс
Что между нами миллионы лет...