Статистика ВК сообщества "С красной строки"

Я не хочу умирать из-за
двух или трех королей, которых
я вообще не видал в глаза
(дело не в шорах, но в пыльных шторах).
Впрочем, и жить за них тоже мне
неохота. Вдвойне.

Генерал! Мне все надоело. Мне
скучен крестовый поход. Мне скучен
вид застывших в моем окне
гор, перелесков, речных излучин.
Плохо, ежели мир вовне
изучен тем, кто внутри измучен.

Михаил Жаров и Людмила Целиковская во время перерыва на съемках эпизода смерти царицы Анастасии в фильме Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный», 1944 год.

На первой фотографии— киевский художник Евгений Кобытев в день ухода на фронт. На второй —он же, после возвращения. К вопросу о цене победы. Она не только в списках павших.

Опросник 1927 года. Девочки отвечали на вопрос: кем ты хочешь стать?

Владимир Жириновский в душе.
Обложка New York Times Magazine (19.06. 1994).

Памяти Петра Мамонова.🖤
(1951-2021)

Обыкновенное вещественное доказательство бытия божьего.
Помню как прибежала на его спектакль «Как я читал святого Исаака Сирина» вся какая –то взмыленная, с работы, с башкой, занятой совершенно другими вещами. Купила самый дешевый билет в ЦДХ поэтому сидела в углу, рядом с какими –то манерными тетками. Тетки все снимали на телефон, и хлопали в паузах, Мамонов пилил на сцене доски, ходил на котурнах, и делал картины в стиле Тимура Новикова. Было скучновато.

Но в какой- то момент спектакль моментально переломился. Я сама не поняла, как это произошло, но вдруг обнаружила что я качаю головой, топаю ногами, и хлопаю, а из зала уходят люди! Они уходят, представляете! Они уже все сфоткали, в свои инстаграмы, все манерно похлопали, и испугавшись какого –то непонятного рок –концерта, побежали домой . это было так круто! Такое настоящее! Я думаю, что основная битва, которая сейчас ведется – это битва за настоящее. Потому что во всей это офисной круговерти, лентах фейсбука, в пробках и длинных вагонных перегонах, совсем нет времени , чтобы чувствовать. Это я сама поняла, за последний год в Москве. Поэтому когда я вижу что –то такое крутое и действительное, меня это просто вышибает. Это мне теперь в сто раз ценнее. Я знаю, как это дорого. Я тоже не смогла усидеть на своем месте. И встала, но не для того чтобы уйти, а чтобы спуститься вниз, и занять чье-то освободившееся место поближе к сцене. Сидела и не могла оторвать глаз от прекрасного юродивого Мамонова, от его пластики, вывороченной, словно у человека больного ДЦП, «Большое, кусками наваленное лицо, седая медлительность, рачьи ухватки — я все время всем бываю чужой». Очень крутая музыка, молодые залихватские ребята, «совершенно новые Звуки Му», «любовь покрывает множество грехов». А в конце там такая крутая сцена, она есть в интернете, но это надо видеть. Мамонов поднимается по ступенькам, заходит в такую металлическую клетку, его за жилетку цепляют к двум веревкам, и она на этих веревках начинает болтаться как марионетка, как человек, вверяющий душу богу, его крутит и вертит и туда и обратно, красный цвет, музыкальный шквал. Потом его отстегивают, он падает на колени… тут кстати многие люди уже убегали. Как вообще убегать, когда человек на сцене стоит на коленях? погас свет, и разразился шквал аплодисментов. Все подумали, что конец. После этого загорелся маленький свет, вышел мамонов с толстой книгой и стал читать. Это было так прекрасно! После этой борьбы, после урагана, красного шквала, бум, бум, бум, как буря на море, и тут —- бах, тишина, книга, бог.

Я просто сидела и плакала. От великолепия, от чистоты, от того, что все это не исчезает. Лишь уходит иногда. Так что еще раз. Мои бесконечные признания в любви, петр николаевич, живите сто лет, других таких мракобесов у нас не осталось, живите сто лет, человек с напильником в сердце, бывает всю ночь спишь, а бывает совсем не спишь, человек, который с напильником в сердце, погнался за своим обидчиком, настиг в троллейбусе, и избил до полусмерти, и только потом потерял сознание. Я люблю вас, петр николаевич. Вы обыкновенное вещественное доказательство бытия божьего, обыкновенный дворовый фантаст и волшебник. Маг, чародей и кривляка. таких уже не выпускают. на скамейке у бога нет таких запасных.

(2018)

Зато у моего народа - какие глаза! Они постоянно навыкате, но - никакого напряжения в них. Полное отсутствие всякого смысла - но зато какая мощь! (Какая духовная мощь!) Эти глаза не продадут. Ничего не продадут и ничего не купят. Что бы ни случилось с моей страной, во дни сомнений, во дни тягостных раздумий, в годину любых испытаний и бедствий - эти глаза не сморгнут. Им все божья роса…

Москва- Петушки. Венедикт Ерофеев.

Это еще ничего, что в Европе за наш рубль дают один полтинник, будет хуже, если за наш рубль станут давать в морду.

- Салтыков-Щедрин с очередным сбывшимся предсказанием

Люди, которые оправдывают нападение России на Украину не знают истории. За что Путин наказывает Украину? За то , что они живут свободно. За что советские танки вошли в Прагу в 1968? За то, что они решили жить свободно. А то что же это выйдет? Русские увидят, что у других получилось и им тоже захочется. И эти надписи на снимках 1968 года выглядят совсем как сегодняшние. “Не хочем русских”, “Оккупанты идите домой”, “Советские фашисты”. Одна и та же история бесконечно ходит по кругу. Сколько можно, господи.

когда деревья были большими / лев кулиджанов / 1961

Какая -то совершенно душераздирающая история про одиночество и важность простого человеческого тепла. И это даже не про любовь!
Не про чувственное, не про эротику. А про две души, которые потянулись друг к другу, потому что человеку нужен человек. Одинокий маргинал Кузьма Кузьмич (Никулин) выдает себя за отца девушки -сироты. Ни для чего, просто так. От одинокости и неволи. А она и верит. И такое отчаяние, и такая жалость, и смертельная нежность ко всем этим людям. И доверие! Как он ночует в ее доме в первый раз, а она говорит: "Деньги кстати в комоде лежат...". Когда тебе так доверяют, уже нельзя обмануть!

Как обмануть эти глаза. Эти глаза артистки Гулая, когда она стоит на перроне, пытаясь угадать, кто в этом поезде приходится ей отцом. И туфли на два размера больше, которые приносит влюбленный герой Куравлева. И косноязычие признаний. Он: "Потому что вот ты мне нравишься...". Она: "Врун несчастный...". И милый, милый Шукшин председатель колхоза с гуляющими по лицу желваками. И еще вот это: "Ты зачем соврал?– Не знаю, – говорит, – дай, думаю, совру, и соврал". Такое здесь все человеческое, слишком человеческое. Такое до слез родное.