У Куприна есть рассказ о даме, которая ехала с жестоким и грубым мужем в поезде. Муж уснул и храпел — устал замечания делать и одергивать… И дама разговорилась с молодым офицером — совершенно невинный разговор, о посторонних вещах. О том, как в детстве можно замереть — и время словно замедляется, его течение становится иным, и это — почти вечность… О том, как таинственно и странно сидеть под столом, отъединившись от всего мира, трогать бахрому на скатерти… О странной горечи в груди, когда смотришь на пылающие и гаснущие угли… Такие разговоры они вели и прекрасно понимали друг друга; все эти ощущения, чувства, переживания у них были общие, понятные, одинаковые, и говорили они взахлеб о жизни души под храп и завывания спящего грубого человека, стараясь тихо шептать — чтобы не нарушить его сон. Но он все равно проснулся, перевернулся, что-то злобно бормоча в адрес жены. Молодому офицеру надо было выходить — вот уже его станция. И он вдруг понял, что никогда, никогда он не встретит более близкой и родственной души, с которой так счастливо можно жить, просто — быть вместе… И они вместе и вышли, даже не взяв багаж дамы — в полную неизвестность, но и в полную свободу. Они решились и смогли.
Рассказ написан за несколько лет до революции и кровавых событий — будем надеяться, что они успели пожить и порадоваться. Жизнь коротка. То революция, то война, то старость пришла… Но они решились. А многие — не решаются, когда им выпадает огромное счастье — встретить родственную душу. И остаются в вагоне, машут на прощанье и всю жизнь тоскуют и плачут об утраченной любви. Об утраченной возможности любви. Страшно рисковать, страшно оставлять чемоданы с нажитым барахлом, страшно менять жизнь, — это так понятно. Но родственную душу человек встречает всего раз в жизни — если встречает. Не всем это дано. И полное понимание, духовная близость — это и есть истинная любовь. И, наверное, мешкать не надо — поезд едет дальше. Время не ждет. И души не хотят расставаться… И это просто напоминание о любви и быстротечности жизни — иногда об этом надо напомнить тем, кто никак не может решиться.
Автор: Анна Валентиновна Кирьянова
Понравился сайт?Поделись с друзьями!
Статистика ВК сообщества "Enjoybook - фотокнига в 3 клика!"
Оригинальные фотокниги ручной работы.
77 005
34294-ое место по числу подписчиков
10.02%
13.87%
Графики роста подписчиков
Лучшие посты
️
Художник из Лиона, известный как «хирург тротуаров», ремонтирует выбоины на тротуарах города, используя разноцветную мозаику.
Поздняя любовь маршала Толбухина и Фаины Раневской.
А все началось как в старом анекдоте. Помните: из ресторана вываливается пьяный, и увидев человека в золотой фуражке и в брюках с лампасами кричит: — Швейцар! Такси!
Тот ему отвечает: — Я не швейцар. Я адмирал. — Адмирал?! Тогда катер к подъезду!
В один из вечеров 1947 года в ресторане на горе Мтацминда, откуда такой прекрасный вид на Тбилиси, отмечали начало гастролей актеры Театра им.Моссовета. Фаина Раневская вместе со всеми пошла в ресторан, поужинать, но недожаренная семга ей не понравилась и она ушла. Когда выходила ей галантно придержал дверь человек в золотой фуражке и в брюках с лампасами.
— Ах, благодарю! Здесь такие двери, что без помощи швейцара я всегда боюсь быть зажатой между створками.
— Но я, извините, не швейцар, — прозвучал слегка обиженный голос.
Раневская подняла глаза. Перед ней стоял высокий, почти огромный военный.
— Боже мой! Товарищ генерал, простите великодушно!
— Я не генерал. — опять обиженным детским тоном ответил военный — Я — маршал.
Раневская внимательно взглянула на него. Она уже давным-давно не видела вот таких больших, сильных, уверенных в себе мужчин, которые могли бы так вот обижаться. Почти как дети.
— Так это сам маршал открывал мне двери? В жизни не забуду! — без всякого притворства воскликнула удивленная Раневская.
Должно быть, Толбухин был тронут искренностью актрисы, потому что немедленно предложил:
— Меня ждет машина. Я могу вас подвезти. Куда вам нужно?
— Ой, что вы, премного благодарна. Но после всех ароматов ресторана мне просто обязательно нужно проветриться на вечернем воздухе Тбилиси. Или в моих волосах навсегда останется запах жареной рыбы.
Сумерки уже сгустились, в свете неяркого фонаря Толбухин как-то пристально взглянул на Раневскую и с некоторой робостью сказал:
— Простите, вы очень похожи на актрису, которая играла в фильме…– И на какую же? — спросила Раневская, стараясь скрыть разочарование. Наверняка понравившийся ей военный вспомнит фильм «Подкидыш» и уже порядком опостылевшую ей фразу «Муля, не нервируй меня». Такая известность уже порядком достала великую актрису. Нормально не могла пройти по улице. Взрослые улыбались ей вслед, дети бегали за ней, выкрикивая: «Муля, не нервируй меня». Однажды она повернулась к ним и не выдержав проникновенно произнесла: «Дети! Идите в жопу». Неужели и этот огромный военный сейчас брякнет про Мулю.
Но тот неожиданно смутился, совсем как мальчишка. Раневская не могла не увидеть его виноватую улыбку. Словно признаваясь в чем-то нехорошем, неприличном для мужчины его ранга и звания, он смущенно ответил:
— Я совсем случайно увидел сказку. Там была такая актриса… героиня. Мачеха. Мне было ее жаль. Вы похожи на нее.
— Как? — Фаина Раневская остановилась. — Вам понравилась моя мачеха?
— Так вы — Раневская?
— Вы запомнили мою фамилию?
— Профессиональное.
Они стояли друг против друга. Этот короткий диалог был для них сродни самому искреннему признанию. Сказка вдруг невероятным образом сблизила людей, сразу оголила их чувства до той самой степени, когда всякие вопросы в отношении друг друга почти исчезают.
— Разрешите мне погулять вместе с вами? — робко проговорил Толбухин.
— С удовольствием! — весело ответила Раневская. — С таким маршалом, который любит сказки, я готова гулять всю ночь.
Весь вечер до глубокой ночи они бродили по старому Тбилиси. Гуляли, разговаривали, смеялись. Для Фаины Раневской эта встреча буквально перевернула мир. Перед ней был мужчина, воин, под командованием которого находились сотни тысяч солдат. Он приказывал им, посылал их в бой, вершил сотни тысяч судеб. При всем этом неожиданно мягкий, почти робкий мужчина. Она чувствовала, что маленький романтичный ребенок сидит глубоко-глубоко внутри грозного маршала. Фаина Георгиевна была просто счастлива, что смогла увидеть его, что именно ей он, ребенок, открылся.Они стали встречаться. «Он дивный! Он необыкновенно чудный человек», — делилась однажды Раневская со своей подругой впечатлением о Толбухине. Их встречи не были ослеплены какой-то необыкновенной страстью. Это было больше похоже на романтические встречи двух совсем юных, неопытных студентов, где каждый дорожил внутренним миром другого, хранил его, защищал от суровой реальности окружения. Старались оставаться вдвоем. Избегали людных мест, где оба были бы на виду. И не потому что боялись каких-то слухов и сплетен. Им хорошо было вдвоем.
Они часто и подолгу гуляли тихими вечерними улицами города. Днем, при наличии такой возможности, Толбухин увозил Раневскую в горы. Там, возле быстрых холодных речек, они устраивали небольшой пикник, пили красное вино, говорили на самые разные темы.
Нельзя сказать, что Толбухин стал для Раневской идеалом мужчины. Но он был, пожалуй, единственным ее знакомым, о котором она никогда не говорила в игривом, шутливом, ироничном тоне. О любом человеке она могла пошутить, найти в его характере некую черту для своей незлобивой или очень острой иронии. Но о Толбухине Фаина Георгиевна всегда отзывалась с величайшим уважением и с какой-то невероятной материнской нежностью. Кто знает, может быть, для нее Толбухин был одновременно и мужчиной, и сыном.
В августе у Раневской был день рождения. Шел 1947 год. Много позже, когда пройдет почти два десятка лет после этого дня, Фаина Раневская в разговоре со своей подругой признается:
— Милая! У меня в жизни был такой день рождения, который я могу назвать необыкновенно счастливым. Давно… в сорок седьмом году. Но я помню его каждую минуту.
Больше ничего про этот день Фаина Раневская не рассказывала. Говорила только, что ей было еще весело. И говорила про подарок, который ей сделал Федор Толбухин. Маршал прошедший всю войну покоривший и освободивший шесть государств (больше чем кто-то из других советских полководцев) мог осыпать возлюбленную золотом, мехами, драгоценностями, трофейными шмотками…
Маршал Толбухин подарил Раневской игрушечную заводную машинку. Двое зрелых, пятидесятилетних людей, сидели на полу и играли с машинкой. Для Раневской это был самый лучший подарок — дороже алмазов и палантинов из соболей.
Прошло еще два года. Все это время они очень часто встречались. Толбухин как командующий Закавказским военным округом часто посещал Москву по делам, и тогда это были вечера, наполненные нежностью и искренним уважением друг друга. Несколько раз Фаина Раневская приезжала в Тбилиси. Они долго не могли быть в разлуке. А в 1949 году маршал Советского Союза Федор Иванович Толбухин умер. Федор Толбухин несмотря на кажущееся здоровье был очень больным человеком. Мало кто знает что всю войну он прошел с сахарным диабетом, под инъекциями инсулина, которые по приказу Сталина ему доставляли из Америки. Для диабетика I группы, пройти войну это уже великий подвиг. Сколько нервов, сколько здоровья он потерял никому неизвестно.
Жестокий удар судьбы Раневская приняла молча. Ей помогли с пропуском на похороны. Мало кто узнал в тихой, скорбной женщине под вуалью, великую Фаину Раневскую.
Пройдут десятилетия и Алексей Щеглов, внук лучшей подруги Раневской напишет книгу воспоминаний о своей семье. И там будут строки о том самом дне, когда тихая и как-то потускневшая Фаина Георгиевна подарила ему самый завидный подарок: заводную игрушечную машинку… Ту самую, которую ей когда-то подарил ее любимый Феденька Толбухин.Она умерла в 1984 году. Единственным существом, скрасившим в старости её одиночество, был пёс по кличке Мальчик — подобранная ею на улице дворняжка.
А все началось как в старом анекдоте. Помните: из ресторана вываливается пьяный, и увидев человека в золотой фуражке и в брюках с лампасами кричит: — Швейцар! Такси!
Тот ему отвечает: — Я не швейцар. Я адмирал. — Адмирал?! Тогда катер к подъезду!
В один из вечеров 1947 года в ресторане на горе Мтацминда, откуда такой прекрасный вид на Тбилиси, отмечали начало гастролей актеры Театра им.Моссовета. Фаина Раневская вместе со всеми пошла в ресторан, поужинать, но недожаренная семга ей не понравилась и она ушла. Когда выходила ей галантно придержал дверь человек в золотой фуражке и в брюках с лампасами.
— Ах, благодарю! Здесь такие двери, что без помощи швейцара я всегда боюсь быть зажатой между створками.
— Но я, извините, не швейцар, — прозвучал слегка обиженный голос.
Раневская подняла глаза. Перед ней стоял высокий, почти огромный военный.
— Боже мой! Товарищ генерал, простите великодушно!
— Я не генерал. — опять обиженным детским тоном ответил военный — Я — маршал.
Раневская внимательно взглянула на него. Она уже давным-давно не видела вот таких больших, сильных, уверенных в себе мужчин, которые могли бы так вот обижаться. Почти как дети.
— Так это сам маршал открывал мне двери? В жизни не забуду! — без всякого притворства воскликнула удивленная Раневская.
Должно быть, Толбухин был тронут искренностью актрисы, потому что немедленно предложил:
— Меня ждет машина. Я могу вас подвезти. Куда вам нужно?
— Ой, что вы, премного благодарна. Но после всех ароматов ресторана мне просто обязательно нужно проветриться на вечернем воздухе Тбилиси. Или в моих волосах навсегда останется запах жареной рыбы.
Сумерки уже сгустились, в свете неяркого фонаря Толбухин как-то пристально взглянул на Раневскую и с некоторой робостью сказал:
— Простите, вы очень похожи на актрису, которая играла в фильме…– И на какую же? — спросила Раневская, стараясь скрыть разочарование. Наверняка понравившийся ей военный вспомнит фильм «Подкидыш» и уже порядком опостылевшую ей фразу «Муля, не нервируй меня». Такая известность уже порядком достала великую актрису. Нормально не могла пройти по улице. Взрослые улыбались ей вслед, дети бегали за ней, выкрикивая: «Муля, не нервируй меня». Однажды она повернулась к ним и не выдержав проникновенно произнесла: «Дети! Идите в жопу». Неужели и этот огромный военный сейчас брякнет про Мулю.
Но тот неожиданно смутился, совсем как мальчишка. Раневская не могла не увидеть его виноватую улыбку. Словно признаваясь в чем-то нехорошем, неприличном для мужчины его ранга и звания, он смущенно ответил:
— Я совсем случайно увидел сказку. Там была такая актриса… героиня. Мачеха. Мне было ее жаль. Вы похожи на нее.
— Как? — Фаина Раневская остановилась. — Вам понравилась моя мачеха?
— Так вы — Раневская?
— Вы запомнили мою фамилию?
— Профессиональное.
Они стояли друг против друга. Этот короткий диалог был для них сродни самому искреннему признанию. Сказка вдруг невероятным образом сблизила людей, сразу оголила их чувства до той самой степени, когда всякие вопросы в отношении друг друга почти исчезают.
— Разрешите мне погулять вместе с вами? — робко проговорил Толбухин.
— С удовольствием! — весело ответила Раневская. — С таким маршалом, который любит сказки, я готова гулять всю ночь.
Весь вечер до глубокой ночи они бродили по старому Тбилиси. Гуляли, разговаривали, смеялись. Для Фаины Раневской эта встреча буквально перевернула мир. Перед ней был мужчина, воин, под командованием которого находились сотни тысяч солдат. Он приказывал им, посылал их в бой, вершил сотни тысяч судеб. При всем этом неожиданно мягкий, почти робкий мужчина. Она чувствовала, что маленький романтичный ребенок сидит глубоко-глубоко внутри грозного маршала. Фаина Георгиевна была просто счастлива, что смогла увидеть его, что именно ей он, ребенок, открылся.Они стали встречаться. «Он дивный! Он необыкновенно чудный человек», — делилась однажды Раневская со своей подругой впечатлением о Толбухине. Их встречи не были ослеплены какой-то необыкновенной страстью. Это было больше похоже на романтические встречи двух совсем юных, неопытных студентов, где каждый дорожил внутренним миром другого, хранил его, защищал от суровой реальности окружения. Старались оставаться вдвоем. Избегали людных мест, где оба были бы на виду. И не потому что боялись каких-то слухов и сплетен. Им хорошо было вдвоем.
Они часто и подолгу гуляли тихими вечерними улицами города. Днем, при наличии такой возможности, Толбухин увозил Раневскую в горы. Там, возле быстрых холодных речек, они устраивали небольшой пикник, пили красное вино, говорили на самые разные темы.
Нельзя сказать, что Толбухин стал для Раневской идеалом мужчины. Но он был, пожалуй, единственным ее знакомым, о котором она никогда не говорила в игривом, шутливом, ироничном тоне. О любом человеке она могла пошутить, найти в его характере некую черту для своей незлобивой или очень острой иронии. Но о Толбухине Фаина Георгиевна всегда отзывалась с величайшим уважением и с какой-то невероятной материнской нежностью. Кто знает, может быть, для нее Толбухин был одновременно и мужчиной, и сыном.
В августе у Раневской был день рождения. Шел 1947 год. Много позже, когда пройдет почти два десятка лет после этого дня, Фаина Раневская в разговоре со своей подругой признается:
— Милая! У меня в жизни был такой день рождения, который я могу назвать необыкновенно счастливым. Давно… в сорок седьмом году. Но я помню его каждую минуту.
Больше ничего про этот день Фаина Раневская не рассказывала. Говорила только, что ей было еще весело. И говорила про подарок, который ей сделал Федор Толбухин. Маршал прошедший всю войну покоривший и освободивший шесть государств (больше чем кто-то из других советских полководцев) мог осыпать возлюбленную золотом, мехами, драгоценностями, трофейными шмотками…
Маршал Толбухин подарил Раневской игрушечную заводную машинку. Двое зрелых, пятидесятилетних людей, сидели на полу и играли с машинкой. Для Раневской это был самый лучший подарок — дороже алмазов и палантинов из соболей.
Прошло еще два года. Все это время они очень часто встречались. Толбухин как командующий Закавказским военным округом часто посещал Москву по делам, и тогда это были вечера, наполненные нежностью и искренним уважением друг друга. Несколько раз Фаина Раневская приезжала в Тбилиси. Они долго не могли быть в разлуке. А в 1949 году маршал Советского Союза Федор Иванович Толбухин умер. Федор Толбухин несмотря на кажущееся здоровье был очень больным человеком. Мало кто знает что всю войну он прошел с сахарным диабетом, под инъекциями инсулина, которые по приказу Сталина ему доставляли из Америки. Для диабетика I группы, пройти войну это уже великий подвиг. Сколько нервов, сколько здоровья он потерял никому неизвестно.
Жестокий удар судьбы Раневская приняла молча. Ей помогли с пропуском на похороны. Мало кто узнал в тихой, скорбной женщине под вуалью, великую Фаину Раневскую.
Пройдут десятилетия и Алексей Щеглов, внук лучшей подруги Раневской напишет книгу воспоминаний о своей семье. И там будут строки о том самом дне, когда тихая и как-то потускневшая Фаина Георгиевна подарила ему самый завидный подарок: заводную игрушечную машинку… Ту самую, которую ей когда-то подарил ее любимый Феденька Толбухин.Она умерла в 1984 году. Единственным существом, скрасившим в старости её одиночество, был пёс по кличке Мальчик — подобранная ею на улице дворняжка.
Начинаем неделю с романтической фотоистории на катке Петербурга!
Вам нравится настроение съемки?
Автор фото: Константин Тищенко
Вам нравится настроение съемки?
Автор фото: Константин Тищенко
Шарбат Гула — Ее имя переводится с пушту как «цветочный щербет». Фотография этой девочки облетела весь мир, глаза ее невозможно забыть. А она даже не знала, что так знаменита. Ее нашли в горах на афгано-пакистанской границе.
ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠАфганская Мона Лиза
Обложка журнала National Geographic за июнь 1985 года стала самой знаменитой за всю историю издания. Автор снимка, фотожурналист National Geographic Стив Маккарри сделал ее в 1984 году, собирая материал об афгано-советской войне. Задачей Маккарри было освещать положение беженцев, которых было очень много на афгано-пакистанской границе.
Блуждающего по лагерю Насир-Баг Маккарри заинтересовал шатер, использовавшийся в качестве помещения для начальной школы. Подойдя к учительнице, фотограф попросил разрешения ненадолго остаться в шатре и сфотографировать нескольких учеников. Учительница согласилась, и Маккарри привлек взгляд одной из девочек лет двенадцати. Журналист спросил у учительницы, кто она.
Та рассказала, что родную деревню девочки атаковали советские боевые вертолеты, ее родителей убили и она вместе со своими братьями, сестрами и бабушкой вынуждена была бежать, две недели пешком через горы добираясь до пакистанской границы. Маккарри сделал снимок Гулы, а вот имени ее не узнал.
Фото было сделано на цветную пленку без дополнительного освещения, сама «фотосессия» длилась всего несколько минут. Только по приезде в Вашингтон, занимаясь проявлением пленки, Маккарри понял, насколько необыкновенной получилась фотография. «Это был один из тех невероятных, поразительных моментов в работе фотографа, когда все складывается как нужно», — рассказывал он уже позже, в 2002 году.
Фоторедактор National Geographic, впрочем, не сразу оценил старания Стива Маккарри и поначалу не хотел ставить афганскую девочку на обложку, считая ее слишком «тяжелой». Но потом уступил и не прогадал: фотография девочки с пронзительными зелеными глазами стала самой узнаваемой за всю историю существования журнала. Имя ребенка было неизвестно, поэтому фотографию назвали просто: «Афганская девочка». Позже снимок стали называть «Афганской Моной Лизой», он стал символом афганского конфликта и проблемы беженцев всего мира.
ᅠᅠᅠᅠᅠᅠВ поисках Афганской девочки
Более 17 лет имя и личность девочки оставались неизвестными. Все это время Афганистан был закрытым для западного мира, и только в 2001 году, после того как талибанское правительство было свергнуто американскими властями, можно было начинать поиски (в 1990-х годах Маккарри предпринимал попытки узнать имя девочки, но все они оставались безуспешными).
Гула Шарбат была обнаружена командой National Geographic в возрасте около 30 лет (свой точный возраст женщина не помнит). Маккарри узнал ее сразу же, да и самой Гуле не составило труда вспомнить эту съемку: за всю жизнь ее фотографировали только три раза. Позже ее личность была подтверждена при помощи биометрии, которая показала полное соответствие радужной оболочки глаза изображению на фотографии. Свою знаменитую на весь мир фотографию женщина впервые увидела лишь в январе 2002 года. До этого она, конечно, даже не догадывалась, что знаменита на весь мир.
После того как Гула была найдена, Маккарри сказал: «За последние 17 лет, по-моему, не было ни одного дня, чтобы я не получил какое-нибудь письмо, e-mail или телефонный звонок по поводу этой девочки. Одни хотели выслать ей денег, другие — удочерить ее. Были и письма от мужчин, которые хотели найти ее и жениться».
Гулу нашли в районе между городами Джелалабад (Афганистан) и Пешавар (Пакистан). Ее точное место жительства не разглашается по просьбе самой Гулы и ее мужа. Сама женщина придерживается строгих правил, поэтому попросила у мужа разрешения поднять паранджу, чтобы ее сфотографировали во второй раз.
Помимо этого Шарбат Гула снялась в документальном фильме «В поисках Афганской девочки», впервые показанном в марте 2002 года. Во время поисков командой National Geographic было создано благотворительное общество под названием «Фонд афганских девушек», позже переименованное в «Фонд афганских детей».
ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠАфганская Мона Лиза
Обложка журнала National Geographic за июнь 1985 года стала самой знаменитой за всю историю издания. Автор снимка, фотожурналист National Geographic Стив Маккарри сделал ее в 1984 году, собирая материал об афгано-советской войне. Задачей Маккарри было освещать положение беженцев, которых было очень много на афгано-пакистанской границе.
Блуждающего по лагерю Насир-Баг Маккарри заинтересовал шатер, использовавшийся в качестве помещения для начальной школы. Подойдя к учительнице, фотограф попросил разрешения ненадолго остаться в шатре и сфотографировать нескольких учеников. Учительница согласилась, и Маккарри привлек взгляд одной из девочек лет двенадцати. Журналист спросил у учительницы, кто она.
Та рассказала, что родную деревню девочки атаковали советские боевые вертолеты, ее родителей убили и она вместе со своими братьями, сестрами и бабушкой вынуждена была бежать, две недели пешком через горы добираясь до пакистанской границы. Маккарри сделал снимок Гулы, а вот имени ее не узнал.
Фото было сделано на цветную пленку без дополнительного освещения, сама «фотосессия» длилась всего несколько минут. Только по приезде в Вашингтон, занимаясь проявлением пленки, Маккарри понял, насколько необыкновенной получилась фотография. «Это был один из тех невероятных, поразительных моментов в работе фотографа, когда все складывается как нужно», — рассказывал он уже позже, в 2002 году.
Фоторедактор National Geographic, впрочем, не сразу оценил старания Стива Маккарри и поначалу не хотел ставить афганскую девочку на обложку, считая ее слишком «тяжелой». Но потом уступил и не прогадал: фотография девочки с пронзительными зелеными глазами стала самой узнаваемой за всю историю существования журнала. Имя ребенка было неизвестно, поэтому фотографию назвали просто: «Афганская девочка». Позже снимок стали называть «Афганской Моной Лизой», он стал символом афганского конфликта и проблемы беженцев всего мира.
ᅠᅠᅠᅠᅠᅠВ поисках Афганской девочки
Более 17 лет имя и личность девочки оставались неизвестными. Все это время Афганистан был закрытым для западного мира, и только в 2001 году, после того как талибанское правительство было свергнуто американскими властями, можно было начинать поиски (в 1990-х годах Маккарри предпринимал попытки узнать имя девочки, но все они оставались безуспешными).
Гула Шарбат была обнаружена командой National Geographic в возрасте около 30 лет (свой точный возраст женщина не помнит). Маккарри узнал ее сразу же, да и самой Гуле не составило труда вспомнить эту съемку: за всю жизнь ее фотографировали только три раза. Позже ее личность была подтверждена при помощи биометрии, которая показала полное соответствие радужной оболочки глаза изображению на фотографии. Свою знаменитую на весь мир фотографию женщина впервые увидела лишь в январе 2002 года. До этого она, конечно, даже не догадывалась, что знаменита на весь мир.
После того как Гула была найдена, Маккарри сказал: «За последние 17 лет, по-моему, не было ни одного дня, чтобы я не получил какое-нибудь письмо, e-mail или телефонный звонок по поводу этой девочки. Одни хотели выслать ей денег, другие — удочерить ее. Были и письма от мужчин, которые хотели найти ее и жениться».
Гулу нашли в районе между городами Джелалабад (Афганистан) и Пешавар (Пакистан). Ее точное место жительства не разглашается по просьбе самой Гулы и ее мужа. Сама женщина придерживается строгих правил, поэтому попросила у мужа разрешения поднять паранджу, чтобы ее сфотографировали во второй раз.
Помимо этого Шарбат Гула снялась в документальном фильме «В поисках Афганской девочки», впервые показанном в марте 2002 года. Во время поисков командой National Geographic было создано благотворительное общество под названием «Фонд афганских девушек», позже переименованное в «Фонд афганских детей».
В честь школьных выпускных по всей стране мы делимся подборкой очень интересных фотографий.
Русские школьницы, 1900–1910-е годы.
Русские школьницы, 1900–1910-е годы.
