Статистика ВК сообщества "Правда Севера"

86-летнюю пациентку с инфарктом головного мозга доставили из Холмогор в Архангельск и полностью вылечили.

На телефон дежурного врача невролога Архангельской областной больницы поступил звонок от терапевта Холмогорской ЦРБ. Он сообщил о том, что к ним привезли 86-летнюю пациентку с признаками острого инсульта, который развился менее часа назад. В ходе разговора выяснилось, женщина вышла на прогулку, и уже через полчаса была обнаружена родственниками лежащей на земле с нарушением речи и слабостью в правых конечностях.

Во время телефонной консультации было принято решение о срочной транспортировке пациентки в Архангельскую областную клиническую больницу. В течение часа машина скорой помощи доставила женщину в приемный покой АОКБ, где ее уже ждал врач-невролог, анестезиолог-реаниматолог, специалисты компьютерной томографии и рентгенхирург.

На момент поступления у пациентки уже полностью отсутствовали движения в правых конечностях, а также собственная речь и понимание обращенной речи, был парез взора и игнорирование правой половины поля зрения. Диагноз — инфаркт головного мозга тяжелой степени. Причина — эмболия левой средней мозговой артерии тромбом на фоне нарушения ритма сердца. Не теряя драгоценного времени, пациентка была подана в операционную.

Врач рентгенхирург Игорь Семьин провёл малоинвазивную операцию. Через прокол в бедренной артерии он зашел специальным проводником в сосуды головного мозга и удалил тромб, тем самым обеспечил проходимость сосудов.

Уже на следующий день у пациентки была отмечена положительная динамика. В течение недели у нее практически полностью ушли все неврологические симптомы.

Сейчас женщина вернулась к своему обычному образу жизни и искренне благодарит всех тех, кто помог ей сохранить здоровье и жизнь.

По словам заведующего неврологическим отделением №1 Ильи Растокина, это яркий пример хорошей командной работы медицинских специалистов и эффективной работы системы маршрутизации больных с острым инсультом из районов области.

— Если бы где-то промедлили и потеряли драгоценное время, все могло бы сложиться иначе. Как минимум, это привело бы к длительному лечению, и это был бы пациент, который нуждался в постоянном уходе. — говорит Илья Растокин. — Но благодаря тому, что все сработали оперативно, мы имеем такой отличный результат. Главное — вовремя обратиться.

Фото пресс-службы АОКБ

Доброе утро, дорогие читатели
Фото с Соловков от Николая Гернета

Единственная в Архангельской области женщина-пилот Валерия Осипчук сегодня совершила первый вылет в качестве командира воздушного судна!

С июня 2018 года, после окончания училища с красным дипломом, она работала вторым пилотом во [club198217969|Втором Архангельском авиаотряде]. Летала и продолжает летать на Л-410.

История о том, как работа в прямом смысле слова даёт человеку крылья — на сайте «Правды Севера».

Фото второго Архангельского объединённого авиаотряда

Есть поговорка о том, что чужие дети растут быстро. Тройняшки Григорьевы из Архангельска нам не чужие, но выросли, действительно, как‑то уж очень быстро…

Казалось, недавно «Правда Севера» рассказывала о том, как крошечные «дюймовочки» появились на свет, сделали первые шаги, произнесли свои первые слова. Вместе с читателями газеты мы переживали за девчонок и радовались их успехам. И в первый класс тройняшек будто вчера провожали тоже вместе. А сегодня Варя, Оля и Света Григорьевы получили паспорта.

В Архангельске, в округе Варавино-Фактория продолжается работа над муралом с изображением бойца, погибшего во время спецоперации на Украине.

Командир отделения, младший сержант ВС РФ Николай Солодун погиб 9 марта. Он проходил службу в 28 отдельном отряде спецназа «Ратник».

Годовалая северодвинка с СМА — Вика Снегирёва — осталась без благотворительной поддержки.

Через месяц Вике предстоит реабилитация в Москве. Но денег на реабилитацию нет.

Почему так вышло и что планирует делать семья Снегирёвых, узнаете в нашей статье.

Память сердца: Переговорный камень

Бывают молчаливые камни, которые намного красноречивее живых людей. К примеру — «Переговорный камень», о котором будет этот рассказ…

Однажды на Соловках я отправился берегом моря к южной оконечности, на мыс Печак. Путь недалёкий, а в моём случае стал бесконечным, ведь по ходу случаются открытия, требующие остановки, раздумий, погружения в историю… На берегу моря, напротив соседнего Заяцкого острова, лежала огромная каменная плита с загадочным текстом, казалось, обращённым к голубым небесам. И слова в этом камне шли напрямую к Господу! Это был «Переговорный камень» — священная реликвия Крымской войны 1853–1856 годов, напоминающая о забытых всеми боевых действиях на Русском Севере.

Сразу забыл о цели похода и надолго задержался у памятного знака. Разгрёб прибитые морской волной пожухшие гроздья ламинарии и груды веток и почерневшей щепы, оттёр засиженные птицами белёсые кляксы на тексте, и в самом начале каменного послания проявилось обращение к путнику, шедшему берегом Белого моря: «Зри сиё…». Два слова звучали словно призыв: «Путник, остановись, прочти этот текст и вспомни былое». А далее — долгий, исполненный в камне рассказ, как же всё было полтора века назад, и каждое слово, и каждая строка — пропахшие порохом героические дни обороны Соловецкого монастыря. Вот уже и солнце описало четверть светового дня, а магия священного места не отпускала…

Вспомнил знаменитого лорда Пальмерстона, премьер-министра Великобритании времён Крымской войны, автора крылатой фразы: «У Британии нет вечных друзей и врагов, у Британии есть одни интересы…» Именно он предписал флоту Британии беспокоить, «кусать» с флангов Россию, как говорится, вести «мелкий разбой» или «шакалить» на Белом море. В 1854 году эскадра Британии встала у дельты Двины напротив острова с очень точным названием Разбойник, пытаясь с моря блокировать город Архангельск. Затем предприняли неудачный десант на Мудьюг, где отличились матросы лейтенанта Тверитинова, которые смелыми действиями и пушечно-оружейным огнём нанесли урон и отогнали неприятеля. Затем под огнём вражеской эскадры геройски сняли все бакены, означавшие фарватер — глубоководный путь к порту Архангельск.

Англичане по привычке начали мелкий разбой — грабили, отбирали товары шедших по Белому морю кораблей. Обстреливали из пушек, сжигали поморские деревни, разоряя Сюзьму, Пушлахту, Кандалакшу, порой уничтожая в селениях до сотни домов. Но Поморье для англичан не стало лёгкой прогулкой: везде встречали сопротивление и оружейный огонь, не допускавший на берег английский десант.

Грабили малолюдные становища зверобоев, а где удавалось, грузили на борт скотину, птицу, не гнушаясь забрать заготовленные на зиму дрова. Сожгли Крестный монастырь на Кий-острове, разграбили реликвии, похитили колокола, а на Заяцком острове сбили замки и разорили церковь Андрея Первозванного, некогда поставленную Петром I.

Профессор Георгий Фруменков в своей книге «Соловецкий монастырь и оборона Беломорья» приводит слова растроганного английского переводчика, который сказал соловецкому старцу-монаху Мемнону на Заяцком острове, не отдавшему врагу монастырское стадо: «Мне жаль вас, Россия добрая… Что нам делать, когда королева посылает нас на это дело?» С той самой поры в народе закрепилась меткая усмешка: «…Англичанка гадит!»

Итак, 6 июля 1854 года два новейших 60‑пушечных фрегата «Миранда» и «Бриск», возглавляемые командующим эскадрой Эрасмусом Омманеем, начали бой против Соловецкой обители. Но артиллерийскую дуэль прекратил меткий выстрел батареи Друшлевского, скрытой на каменистом морском берегу. Ядро пробило борт британской «Миранды», принудив начать в море срочный ремонт. То была самая первая победа, повлиявшая на весь ход боёв на Белом море.

…В задумчивости я сидел на морском берегу, погрузившись в шум морского прибоя. Волны, набегая на «Переговорный камень», казалось, листали странички той давней истории, и я будто слышал раскаты далёкой баталии. Вдруг что‑то насторожило, внимание привлёк круглый предмет, слегка видимый возле краснеющих листьев прибрежной брусники. Очистив от земли и песка, я был сражён нежданной находкой: в моих руках — забытое в веках чугунное ядро времён Крымской войны! Так внезапно и явно давняя и неизвестная моим современникам война постучалась в мою жизнь…

…Наступило утро 7 июля 1854 года. Обитель получила от англичан ультиматум: «Выйти и сдаться, прихватив пушки, оружие и флаги, а коменданту Соловецкой крепости лично сдать победителю шпагу». В случае неповиновения угрожали жесточайшим обстрелом, разорением монастыря. В течение долгих девяти часов 120 бортовых орудий двух английских фрегатов сделали по обители 1800 залпов, причинив немалые пожары и разрушения. По преданию, самое последнее ядро угодило в икону над входом в Спасо-Преображенский собор, и ни у кого не было больше сомнений, что именно Богородица и спасла Соловецкую обитель…

На Соловках не только Богородица, а буквально все были герои! А кто из нас, потомков, помнит имена унтер-офицеров Николая Крылова и Павла Николаева, рядовых Тимофея Антонова, Михаила Фомина и Терентия Рогозина? Где обелиски, где их имена на улицах северных городов? А самым первым из этих героев был настоятель Соловецкого монастыря архимандрит Александр, который возглавил военный совет, указал расположение орудийных расчётов и всегда действовал быстро, решительно и смело. Сформировал летучие отряды для защиты от английского десанта и команды по тушению пожаров. Выпустил заключённых из темниц и всех до единого направил на крепостные стены. А вершиной отваги было личное участие в переговорах с врагом, где настоятель наотрез отказался передать провизию британским морякам. А после славной баталии архимандрит Александр со срочным докладом спешно на почтовой тройке летел в Санкт-Петербург. Он сумел убедить Николая I подписать досрочное помилование героическим заключённым соловецкой тюрьмы и всех защитников Русского Севера представить к наградам и денежным поощрениям!

Неудача на Белом море не прошла в Британии без последствий. Профессор Георгий Фруменков представил важный приказ, что за бездарные действия при осаде Соловецкой крепости, запятнавшие репутацию английских офицеров, был отстранён от должности командир эскадры Э. Омманей. То было признанием чистейшей победы Соловецкой обители над английской эскадрой!

Именно здесь, у «Переговорного камня», я будто переносился во времена героической защиты Соловецкого монастыря, вновь и вновь спрашивая себя: «Сегодня ты в той героической команде защитников Соловков? Выдержал бы ту давнюю проверку боем? Смогли бы мои современники пройти Крестным ходом под свистящими британскими ядрами?» Странички Крымской войны на Беломорье — это образ, это мостик к сегодняшним дням.

Привёз в Архангельск найденное на морском берегу тяжёлое ядро, этот огромный и когда‑то свирепый и разрушительный чугунный снаряд. Пусть останется память о той малоизвестной войне!

Николай Чесноков.

Доброе утро из Котласского района, дорогие читатели
Фото сделал Александр Невежин

Про пса Степана и ворону по имени Фёдор.

Как чужие становятся своими.

Когда с собакой подошла к пустырю, где каждое утро гуляем, услышала пронзительное карканье вороны. Ворона была толстой, можно сказать, пышной — мы её здесь всегда встречаем, и я невольно любуюсь ею. Безусловно, она была бы «кустодиевской красавицей» в вороньем мире, возможно, таковой и является. Это когда сытость и есть красота.

И вот эта бесконечно красивая ворона вопила буквально не по‑вороньи — что‑то сообщала нам как старым знакомым.

На подходе к пустырю есть «предпустырь». Там заметила большого пса и его хозяина. Чего это ворона из‑за них так всполошилась? Но нам‑то лучше их обойти. Мы уже их на прошлых прогулках видели и каждый раз делали обходной манёвр, который угадывал хозяин того пса и отводил его на другой конец поляны.

Но на этот раз мы с ним столкнулись, когда вышли на тропинку. Наши собаки добродушно поздоровались, значит, можно задержаться. Краем глаза заметила, как кто‑то выглядывает из‑за ноги хозяина собаки. Кто‑то серый — выглянет и спрячется. Так обычно поступают стеснительные дети. А может, бездомный котёнок прячется от собак?

Но вдруг, переступая с ноги на ногу, на тропинку вышла ворона, видно, молодая, и встала рядом с человеком.

— Ваша? — пошутила я.

— Моя, — серьёзно ответил он.

А в это время наша знакомая ворона перелетела на ближайший куст и, раскачиваясь на ветке, подняла страшный крик. Похоже, она очень переживала за сородича, звала к себе и заодно выказывала разочарование нашими действиями. Не помогли!

Виктор, так звали нашего нового знакомого, рассказал, что он подобрал бездыханного воронёнка прошлой весной — тот выпал из гнезда. Когда принёс домой, он даже пить не мог, пришлось приложить немало усилий, чтобы тот выжил.

— А как ваш пёс на это реагировал? — спрашиваю.

— Так он и есть его «мамка», — ответил Виктор. — Он же его и нашёл в траве, а потом согревал — воронёнку нужно было материнское тепло — был совсем голый. Он всё время спал со Степаном — тот очень бережно к нему относился.

Пёс Степан ещё раз подошёл к нам, обнюхал, удостоверился в нашей неопасности и разлёгся в траве. Как рассказал Виктор, сам этот пёс прошёл схожий путь — лет десять назад Виктор его подобрал беспомощным, измождённым и больным щенком. Пёс перенёс несколько операций. Теперь стал важным — сам другим может помогать. Кто знает, может, осталась где‑то память о собственных страданиях? И вот они вылились в сострадание к ещё более беззащитному существу.

Ворону назвали Фёдором. Решили, что Фёдор — и всё тут.

— При малейшей опасности Фёдор сразу запрыгивает на Степана, — рассказывает Виктор.

— Почему сейчас не запрыгивает?

— Опасности не чувствует, — пояснил Виктор. — Мы же мирно беседуем, никакой угрозы нет. Он всё понимает.

Фёдор смешно, как собачонка, стоял возле хозяина и переминался с ноги на ногу. Если пёс — «мамка», значит, и «сын» — пёс…

И тут я вспомнила, что взяла телефон! Обычно на утреннюю прогулку с собакой его не беру — нет необходимости, а потерять можно легко, бегая по зарослям пустыря. Но в это утро почему‑то специально вернулась и зачем‑то взяла. Теперь знаю — зачем.

Спросила Виктора, можно ли их сфотографировать.Он взял Фёдора на руки и поставил на спину Степану. Оба сидели спокойно — дело для них привычное. Затем сделала и их общее «семейное» фото.

— Когда вы Фёдора отпустите? — спросила.

— А куда его отпускать? — вопросом на вопрос ответил Виктор. — Фёдор вырос в квартире — это его дом, другой «мамки», кроме как Степана, он не знает. И тот его родным считает — они вообще неразлучны.

И только тут я поняла, что Фёдор ведь мог улететь и сам — крылья, как сказал Виктор, у него в порядке. Но зачем и куда лететь? К тому же Виктор, столь почтенный и уважаемый хозяин, не летает. Степан тоже не летает — странно было бы его видеть качающимся на ветке. Так почему он, Фёдор, должен куда‑то лететь, тем более к этой незнакомой вечно орущей птице?

Виктор взял Фёдора и засунул за пазуху — пора домой. Наблюдавшая за этим действом ворона чуть не свалилась с ветки от возмущения. И звала, звала своего сородича, дескать, давай к своим…

Когда компания ушла, я сказала ей: «Ты птица и не понимаешь, что бывает, когда не бросают не только своих, а и всех, кто попал в беду».

И тогда они становятся своими…

Северодвинка Вика Снегирева — малышка на 150 миллионов — оказалась за пределами «Круга добра».

На днях родители Вики получили ответ из РНИМУ имени Н. И. Пирогова о том, что их дочь «не подходит по критериям отбора для подачи документов в БФ «Круг добра» для закупки «Золгенсма».