Статистика ВК сообщества "Dostoiévski перед гроzой"

Захар Прилепин, "Один день из жизни многодетной семьи"
"Свободная пресса", 7 декабря 2013 года

Утром мне надо уезжать в другой город. Детей везти в школу некому. Средние двое прибаливают. Но старшему всё равно надо добраться в гимназию, а она далеко.

Звоню в такси, заказываю, называю адрес, гимназия такая-то.

Через десять минут перезванивают:

- А вы что, ребёнка отправляете?

- Ну, как, - говорю, - ребёнка. Ему 15 лет.

- Такси перевозит детей до 16 лет только в сопровождении родителей.

Я не могу с ним ехать. Жена тоже - а с кем она оставит остальных дома?

- В нём метр семьдесят роста, он чемпион города по борьбе, он вообще не ребёнок, - говорю я. - Если вашего водителя будут обижать - он его защитит.

- Извините, нет.

Срочно ищу другое такси, но в городе уже пробки, никто не успевает.

Откладываю свой отъезд, гружу всех в машину. Старшего в гимназию, средних - в поликлинику выписываться, младшую в садик. Жена с нами.

Детских сидений у нас в машине нет. Потому что если мы поставим детские сиденья - мы не поместимся в один автомобиль. Нам нужно будет ездить на двух.

Это очень хороший закон - про детские сиденья, но вообще он не учитывает интересы многодетных семей. Семьи, у которых четыре маленьких ребёнка, или пять, или шесть детей, передвигаться в автомобиле не имеют права. Они должны иметь два автомобиля или автобус.

Второй автомобиль, соответственно, должна вести жена. А если у неё грудной ребёнок орёт, привязанный к сиденью, то это ничего - его могут успокоить другие дети, двух, например, или четырёх лет. А чем им ещё заниматься в машине? Хотя они, конечно же, тоже привязаны к своим сиденьям, и им не очень удобно успокаивать самого младшего. Лучше они сами поорут вместе с ним. Рули, мама, рули.

За каждого не привязанного к сиденью ребёнка - штраф три тысячи рублей. У многодетных семей очень много ненужных денег, поэтому они могут отдать 12-15 тысяч рублей в помощь ГИБДД.

...Мои литературные гастроли сорвались, ну, ладно, я и так не очень хотел ехать.

Тем более, что у нас сегодня другое важное дело: мы, как многодетная семья, получили, наконец, участок под строительство - бесплатно, от государства. Указ президента! По всей стране он не очень исполняется, а нам повезло.

Едем его принимать и смотреть.

Участок оказался соток на шесть меньше, чем было заявлено в президентском указе. Кому-то ушли наши соточки, ну, что поделаешь.

Другой неожиданностью стало его местонахождение.

В радужных мечтах я представлял двадцать соток на берегу реки, дети играют в траве, собака следит за ними, кот следит за собакой.

Увы, участок оказался в другом, то есть соседнем городе.

По документам - в пригороде, а по факту - в городе. Почти посредине его.

Можно, конечно, туда переехать жить - по утрам нужно будет добираться до гимназии и садика уже не 20 минут, а два часа, в чём есть несомненные плюсы: можно по дороге повторить уроки, да и вообще пообщаться с детьми. Или хотя бы с частью детей, потому что, как мы помним, передвигаться многодетные семьи могут только на двух автомобилях.

На выделенном нам участке нужно в течение то ли года, то ли трёх построить, как минимум фундамент - а то государство участок заберёт обратно. Государство не любит, когда земля пустует без дела. Многодетные должны крутиться, а не лениться.

...Возвращаемся домой, обсуждая с женой, чего бы нам такое построить на своём участке в соседнем городе. Она предлагает лечебницу для зверей.

- Видишь, как много участков нарезали многодетным? - поясняет она, - У всех многодетных есть животные. Все животные болеют. Они все пойдут лечиться к нам.

Я задумываюсь.

- А кто будет их лечить, этих зверей?

Теперь задумывается жена.

Она называет имя нашей дочери.

- Ей же семь лет, - говорю я, - Она сможет приступить к своим обязанностям только через десять, минимум, лет.

Жена снова задумывается.

Мы закупаем продукты в магазине (я никогда не видел, чтоб кто-нибудь покупал в магазине столько продуктов, сколько покупаем мы: дети очень плотоядны, они всё время едят) и торопимся в школу (старшего нужно отвести с уроков на французский к репетитору), в садик (младшую нужно забрать) и, наконец, домой - со средними нужно учить уроки.

Знаете, сколько сейчас задают в школе уроков?

Если не знаете, то вам и не нужно об этом знать.

Иногда бывает по два творческих задания по одному предмету. То есть, два - только по одному предмету, и ещё по одному творческому заданию по трём другим предметам. Не считая основных уроков.

В этом году уже несколько раз родители на родительских собраниях пытались взбунтоваться: такой объём заданий выполнить физически невозможно!

«У нас работа, в конце концов!» - кричат родители.

Министерство образования объясняет, что повышение требований к домашним заданиям преследует благую цель: родители должны больше времени проводить с детьми.

О, да.

Только тогда надо, чтобы родителей было четверо. Двое работают, двое делают домашние уроки и творческие задания. Ребёнок, соответственно, должен быть один. Одного достаточно.

Минобраз желает нам только добра, но на самом деле они борются с демографией. После того, как вы сделаете три тысячи творческих заданий за три года начальной школы, вы больше никогда не захотите иметь детей. Я не шучу.

Так что я требую привлечь чиновников минобраза к судебной ответственности за вредительство в государственных масштабах.

Но пока привлекают нас.

Звонок из школы.

- У вашего сына очень большие проблемы.

(«Боже мой, - думаю, - Что я упустил? Когда это случилось?»)

- Он ведёт себя некорректно по отношению к одноклассникам, - поясняют мне, - И ещё он слушает русский рэп, это ужасно.

- Я приму меры, - говорю я (человек, ведущий себя некорректно по отношению к целым социальным группам и записавший три рэп-альбома и несколько совместок с культовыми русскими рэп-музыкантами).

- Примите меры, но тем временем мы примем свои, - мрачно обещают мне.

Некоторое время обсуждаем это с женой, но вообще говоря, нам некогда ничего обсуждать.

Я проверяю физику и французский у старшего, она колдует со средними. Младшая в это время старательно нам мешает: она ненавидит уроки, уроки мешают ей играть с братьями и сестрой.

- Давай кружиться? - предлагает она всем поочерёдно.

Потом требует есть (только что ела). Ворует карандаши, ластики, пеналы и портфели у старших (нагоняю её в момент распределения фломастеров по зимней обуви). Время от времени начинает орать, но мама (жена) это быстро пресекает. У нас не поорёшь. Наличие такого количество детей окончательно подорвали нашу веру в либерализм.

К девяти часам портфели собраны, все лежат в кроватях. Перед сном старшим можно почитать. Я читаю сказку Корнея Чуковского младшей.

...В час ночи я застаю жену на кухне: она клеит ежу иголки. Одно творческое задание осталось не законченным. Она заканчивает его, зная, что завтра будет новое задание. Самосовершенствование родителей не должно иметь предела.

Между прочим, рисунок со стразами, поделку из картона и тряпичную куклу мы уже сделали. К тому же, пока жена клеила ежа, мы со старшим сыном ответили на дополнительную анкету - двести вопросов, которые поставили бы в тупик клуб самых находчивых знатоков. Собственно, меня они ставили в тупик несравненно чаще, чем сына. Я ответил на 20 вопросов, он на 170. Он привык. Десять вопросов остались неразрешимыми.

На следующее утро младшенькая проснулся в пять тридцать.

- Мамычка-а-а! Мамычка-а-а! - звала она жалобно, - Приди ко мне!

Мы пришли к ней оба.

Мы улыбались - а что нам ещё оставалось делать.

В то же утро я уехал, а со всеми перечисленными (и многочисленными дополнительными) проблемами осталась жена.

Она понимает, что у меня дела: мне нужно всех обхитрить, нарушить те законы, которые ещё можно нарушать, обмануть налоговую, совершить максимальное количество сомнительных или малоосмысленных поступков (написание этой колонки - самый приличный из них), чтобы прокормить наш маленький род.

А моей любимой женщине нужно сделать невозможное - не сойти с ума.

Мир против нас. Такси нас не везёт, страж дорог штрафует, врач поликлиники идёт к больному ребёнку с 10 до 18, и врача нужно ждать, не сходя с места. Школа требует справку о болезни ребёнка, даже если он пропустил один день - а чтобы получить справку, нужно потом потратить половину дня на поликлинику, забросив работу и все дела. Что до государства... Государство платит нам уморительные детские пособия, а больше я ничего про него не знаю.

Хотя, нет, я догадываюсь, что мою жену, несмотря на два её образования, не возьмут ни на какую нормальную работу. Потому что кому нужны работники, у которых вся жизнь - череда непрестанных проблем.

Впрочем, нас же никто не заставлял так много рожать, верно? Надо было думать своей головой, правда ведь?

Наверное, надо уточнить, что я не пытался вас разжалобить. Я просто хотел предупредить, что если ещё кто-нибудь назовёт меня «буржуазным» - я возьму его за верхнюю пуговицу...

Ну, и оторву её. Самое малое, что я могу сделать в ответ.

...Каждая многодетная семья чувствует себя как Конюхов в океане. Счастье в сердце и стихия вокруг.

Владимир Машков:

8 лет идёт открытая война, за которой наблюдает «цивилизованный» мир, но предпочитает ее не замечать. Я поддерживаю решение нашего Президента о признании независимости Донецкой и Луганской народных республик как единственно возможное в сложившейся ситуации сейчас.

Люди, прожившие все эти годы в войне, наконец получили надежду на мирную жизнь. Они сейчас в безопасности.

Вместо того, чтобы множить ненависть к друг другу и к своей стране, помогите тем, кому сейчас это действительно необходимо.

Все сборы от спектакля «Матросская тишина», который состоится 4 марта, будут направлены на поддержку жителей ДНР и ЛНР и граждан Украины, перешедших на территорию России и нуждающихся в нашей общей поддержке.

"...Дети будут любить любого отца… ну, почти любого. Вырастут и простят – и вспыльчивость, и пристрастие к горячительным напиткам, и долгие пропадания в неведомых командировках. Потому что: отец. Но лучше было бы для всех, если б отец не мучился, не страдал, не искал утешения где попало, а был бы доволен своим местом на земле. Улыбчивый и спокойный отец – самая большая опора и надежда для ребёнка. Получив улыбчивое и спокойное детство рядом с таким отцом, ребёнок на этом топливе проедет ещё десяток-другой лет, если не всю жизнь. Недополучив этого – будет сам ломаться, тормозить, съезжать в кюветы, и там подолгу стоять, ржавея. Думать: отчего так? А из-за того, что отец был поломан, и по этому образцу он невольно построил себя. Если ты, отец, недоволен своим местом на земле, – сделай так, чтоб твой ребёнок этого не знал. Постарайся хотя бы. К чему детям твои душевные метания, страсти, вся твоя бытийная суета. Отец должен быть как восход солнца: неотменимый, постоянный, убедительный, горячий".

Захар Прилепин

«Иван Ургант - большой патриот, не нужно клеветать на людей и записывать их в "пятую колонну" — Песков».

Так пусть Иван публично поддержит спецоперацию. Делов-то.

Ну или если он против любой войны - пусть, скажем, гуманитарку доставит сюда - под Мариуполь, например.

Готов лично всё организовать, проложить логистику, встретить Ивана и проводить.

— Нужно донести до тинейджеров, что все, что происходит с ними сейчас, — все уже было. Даже весь этот гламур, все эти стендап-комики — это не сейчас появилось. И в есенинское время существовало все то же самое! Имажинисты 20-х годов кроме прекрасных стихов создали определенный стиль. Они одевались у лучших портных — эти их перчатки, лаковые ботинки, шляпы. Весь этот их оголтелый самопиар: им было по 20, а они выпускали книги о себе, выставляли свои портреты в витринах магазинов, сбивали таблички и переименовывали улицы своими именами, чуть ли не памятники себе ставили — занимались таким продвижением, у них были такие прошаренные мозги, говоря современным языком.

Так что нынешним имиджмейкерам надо бы учиться у них! Есенин в то время переживал ровно все то же самое, что сегодня переживают подростки. Они думают, что раньше жили какие-то скучные дядьки — какой-то лысый Маяковский, какой-то пастушок Есенин, а вот у них-то сегодня новая движуха. Да те ребята в своё время делали такую движуху, что нынешние рэперы просто даже рядом не лежат. Маяковский, Есенин как раз были Бастами и Гуфами своего времени. Не Тимати. Все эти баттлы уже были. Между Есениным и Маяковским было негласное соревнование. Их пытались свести, чтобы они выступили вместе! Но удалось это только студентами литинститута. Они пригласили на встречу Маяковского. И пригласили Есенина. Не сказав, что они будут выступать вместе.

Они увиделись уже на первом ряду. Когда Маяковский вышел, он понял, что Есенин не зря тут сидит. И он сразу начинает с «Левого марша», чтобы завести публику. И Есенин понимает, что надо ответить так, чтобы сбить спесь с Маяковского. И делает бесподобный ход: начинает не революционные стихи читать, а откровенные любовные да ещё проникновенным уставшим голосом. Там сидят 18-19-летние поэты, они мечтают о любви. И публику Есенин сразу «переобувает» под себя… Словом у них было ровно то же самое. Только они гении. Так что врубайтесь, чуваки!

Войска ДНР освободили город Волноваха — Минобороны России.

Едва ли не всякий, проживающий в сталинском элитном доме, мог тогда объяснить, как он туда попал. Там жили инженеры — не просто инженеры, а ведущие инженеры, писатели — не просто писатели, а виднейшие писатели или композиторы, учёные, артисты, военачальники. А сейчас кто там живёт? Все ли могут объяснить, чему они обязаны своим благосостоянием, какие невиданные открытия подарили им возможность жить в отдельно взятых дворцах? Почему сейчас элитой общества считаются не офицеры и академики, не инженеры и художники, а Филипп Киркоров и Ольга Бузова?

Захар Прилепин, 2019-й

Захар Прилепин о Цое:

1. Он не был фриком, и только в самых первых песнях он был слегка социопатом (но в меру, вроде своего Моро в «Игле») - чем отличался от своих рок-собратьев, осмысленно фриков и социопатов. Цой - человек, несущий великое человеческое достоинство. Он мужчина и боец, воплощённый. Он был - нормальный, он был носитель сверхнормы - во времена, когда все начали соревноваться в безумии (и никак не прекратят).

2. Цой, как не удивительно - советский певец, родившийся, вызревший и погибший в СССР. Вне СССР он даже не жил. Он, согласно фразеологии всей этой шоблы - «совок», внук офицера НКВД, пэтээушник. Героика его и тематика втайне аппелирует к Советской военной песне, и к Высоцкому, тоже совершенно советскому, конечно.

3. Фильм «Игла», где он «сам себя» играет - это предвестник «Брата», и Моро - это брат Данилы, только раскосый. Они и делают по сути одно и то же - с отстранённым и чуть ленивым лицом, никогда не повышая голоса, бьют негодяев, с которыми уже не справляется государство. Доделывает дело деда.

4. Альбом «Группа крови» заранее содержал в себе весь смысл и всю суть фильма «Игла», который тогда даже задуман ещё не был. Цой был носитель мифа от природы. Он его не выдумал. Он сам был миф. Миф пел через него. Миф играл через него. Миф живет после него: в нем и вокруг.

5. Никогда не стремившийся на Запад, он, в отличие от всех наших панк-фриков, туда уехавших и оттуда воюющих с "русской тиранией", Цой стал единственным и органичным представителем мирового рок-пантеона, соседствуя с Марли и Кобейном, куда этим фрикам хода нет и не будет. Потому что он свободный, а они нет. Потому что он настоящий, а они поддельные.

Солженицын не мог найти документального подтверждения тому, о чем писал, поскольку все было засекречено. Он писал просто по слухам. «Архипелаг ГУЛАГ» - это собрание лагерной мифологии, баек. То, что эту книгу проходят в школе, не совсем правильно. С таким же успехом можно проходить, скажем, народную мифологию про вампиров.

Захар Прилепин

МИРОТВОРЦЫ и МИРЯНЕ
Захар Прилепин, 24, 2022

«Россия готова вести переговоры с руководством Украины о её нейтральном статусе и об отказе от размещения вооружений в случае ответной готовности Киева», — Песков.

Остановитесь и ещё раз перечитайте.

«Россия готова вести переговоры».

Имейте в виду.

Все занимаются своими делами. Военные — воюют, дипломаты — дипломатят. Аналитики — осмысляют.

Понятно, что многим хотелось бы стремительной войны прямо вот в 2014 году, а лучше — в 2013-м. Но в России пока есть ещё люди, которые проводят чуть более строгий и долгий анализ.

В прошлый раз в Крыму мы сделали всё бескровно — и получили жесточайшее давление.

В этот раз наши ставки куда более высоки, но мир при этом смотрит куда-то мимо Украины: её спасают только на бумаге, в эфирах — велеречивой демагогией.

Выяснилось, что Украина никому не нужна. А тогда была ужасно нужна.

Тогда печеньки ей везли.

А сейчас не везут. Нет больше печенек.

Тогда все ехали туда, а сейчас — оттуда.

Это восемь лет нашей работы.

Это Китай и Белоруссия в качестве партнёров.

Ничего этого тогда не было даже приблизительно. Этого не было и два года назад.

Теперь есть.

Так что — чуть меньше готовых мнений и радикальных советов.

Если мы умеем молиться, то лучше молиться. Там наши дети и братья, и это не игра и не кино.

Нам нужна Украина — без НАТО, без любых мыслей о ядерном оружии, с правом выхода областей из её состава, с осуждённой на государственном уровне неонацистской идеологией, с русскими школами, с восстановленными памятниками, с проведением расследований и судебных разбирательств по донецким и луганским обстрелам, по одесскому кошмару, по убийству Бузины, по убийству Александра Захарченко, по убийству Михаила Гиви Толстых и Арсена Моторолы Павлова.

Нам нужно выпустить на волю сотни политзаключённых и сидящих по украинским тюрьмам ополченцев и прорусских активистов.

Нам нужна Украина, не побоюсь этого слова, демократичная — с открытым для всех политических партий парламентом, с реальной свободой СМИ, с русскими телеканалами.

Нам нужна Украина без агентов ЦРУ на каждом этаже власти.

Как только для создания такой Украины найдутся политические силы в Киеве, готовые брать на себя ответственность, нужно будет немедленно садиться за стол переговоров.

Мы не агрессоры.

Мы думаем о будущих поколениях россиян, которые имели бы в соседях русофобскую, имеющую ядерное оружие державу, направляемую извне и презирающую не только наших граждан, но и своих.

Мы желаем мира всем, но думаем о себе и своих детях — это наш долг.

Мы не считаем своих соседей врагами, в разговоре с которыми уместны все средства убеждения.

Если нас окликнут — мы услышим.

Но только, пожалуйста…

Если не сегодня, то завтра. В крайнем случае — послезавтра.

Уймите кто-нибудь нашу творческую интеллигенцию.

Выделите ей отдельную территорию, и пусть они там играют и поют, скачут и всех жалеют (кроме русских — их не жалко).

Когда тысячи наших детей и братьев пытаются вылечить, выправить эту страшную, лживую, чреватую катастрофами болезнь, заходиться прилюдно в крике — это дурной тон.

Это бесстыдство.

У вас было восемь лет, чтоб кричать.

Огромный срок! В Донбассе целое поколение детей выросло, которое никогда не слышало ваших криков.

Чего проснулись-то?

Лучше попросите Зеленского написать в Москву одну эсэмэску: «Я понял».

Можете попросить своих киевских друзей (раз у вас там целая Украина лучших друзей), чтоб ваши друзья пришли на Майдан и потребовали написать эту чёртову эсэмэску в Москву.

Вместе с эсэмэской можно отправить факсом договор о безъядерном статусе Украины навсегда и об отказе даже помыслить о вступлении в НАТО.

Это для начала.

И это реально даст результат. Одна эсэмэска и пара факсов!

Нет?

Ну на нет и суда нет.

Сил всем братьям, выполняющим долг.

Вы — последние миротворцы на этом празднике инфантилов.