Статистика ВК сообщества "Александр Городницкий (официальная группа)."

18 января 1943 года в ходе наступательной операции "Искра" была прорвана блокада Ленинграда.

Прорыв Блокады мне иных
Важнее годовщин,
Поминки всех моих родных —
И женщин, и мужчин.

Там снова тлеет, как больной,
Коптилки фитилёк,
И репродуктор жестяной
Отсчитывает срок.

Я становлюсь, как в давний год,
К дневному шуму глух,
Когда из булочной плывёт
Парного хлеба дух.

Сказать не смею ничего
Про эти времена.
Нет мира детства моего, —
Тогда была война.

28 ноября в России отмечается День матери.

МОЮ МАМУ ЗОВУТ РАХИЛЬ (песня)

Подпирая щеку рукой,
От житейских устав невзгод,
Я на снимок гляжу с тоской,
А на снимке двадцатый год.
Над местечком клубится пыль,
Облетает вишнёвый цвет.
Мою маму зовут Рахиль,
Моей маме двенадцать лет.

Под зелёным ковром травы
Моя мама теперь лежит.
Ей защитой не стал, увы,
Ненадёжный Давидов щит.
И кого из моих родных
Ненароком ни назову,
Кто стареет в краях иных,
Кто убитый лежит во рву.

Завершая урочный бег,
Солнце плавится за горой.
Двадцать первый тревожный век
Завершает свой год второй.
Выгорает седой ковыль,
Старый город во мглу одет.
Мою внучку зовут Рахиль,
Моей внучке двенадцать лет.

Пусть поёт ей весенний хор,
Пусть минует её слеза.
И глядят на меня в упор
Юной мамы моей глаза.
Отпусти нам, Господь, грехи,
И детей упаси от бед.
Мою внучку зовут Рахиль,
Моей внучке двенадцать лет.

День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады.
Международный день памяти жертв Холокоста.

27 января

Дует ветер холодный с Оста
В неприветливом январе.
День Блокады и Холокоста
Совпадают в календаре.
Полагаю, что неслучайно:
Для того, кто стал сиротой,
Это стало суровой тайной
Из войны позабытой той.
Мне те дни вспоминать непросто, —
Лучше я о них помолчу.
В день Блокады и Холокоста
На столе я зажгу свечу,
Вспоминая пустые миски,
И блокадный крутой мороз,
Вспоминая родных и близких, —
Всех оплакать — не хватит слёз.
И неведомо чувство мести
Обожжённой моей душе,
Где повязаны нынче вместе
Пискарёвка и Яд Вашем.

11 января отмечается всемирный День слова "Спасибо".

Детство моё богато чужой позолотой,
Которую я полагал своей.
Кованый лев на чугунных воротах,
Золототканые шапки церквей,
Мрамором связанное пространство,
Летнего неба серебряный дым,
Всё, что себе я присваивал страстно
Будучи молодым.
Всё, что щекочет усталые нервы,
Всё, что с младенчества взглядом впитал
Таинством первым, любовию первой,
Неистребимый даёт капитал.
Вот изначальное виденье мира,
Где уживаются ночью и днём
Бедный уклад коммунальной квартиры
И янтари куполов за окном.
Старых дворцов ежедневное чудо,
Вязкая от отражений вода.
Брошенным буду, безденежным буду, –
Нищим не буду уже никогда.

1992

22 ноября 1941 выехала первая автоколонна по Дороге Жизни.

ПАМЯТНИК НЕИЗВЕСТНОМУ ВОДИТЕЛЮ

Стоит полуторка на камне,
Пуста шофёрская кабина.
Она видна издалека мне
В посёлке ладожском Кобона.
В её проёме – шпиль собора,
И век иной, и жизнь иная,
И мальчик бронзовый собою
Кого-то мне напоминает.
Сюда попав, зимой и летом,
Водителя не зная имя,
Перед полуторкою этой,
Мы помолчим и шапки снимем.
И вспомним снова мы, как в зимы,
Когда душила всех блокада,
Они по льду нас вывозили,
Детей голодных Ленинграда.
Забыть не позволяет совесть
Далёкий день в апрельской хмари.
Машины шли в воде по пояс,
А лёд был тонок и коварен.
И, в громыхании орудий,
Подать не успевая вести,
Машины эти словно люди,
Тонули с шоферами вместе.
О них, безвестных, вспоминая,
Своё мы оставляем сердце,
Там, где полуторка пустая
Стоит с распахнутою дверцей.

20.08.2020

Мы наши жизни накрепко связали,
Когда в морозном, тающем дыму
Купили ёлку где-то на вокзале,
В чужом её поставили дому.
И Новый год под ёлкою встречали,
И счастливы мы были до утра.
Тогда любовь была ещё в начале,
И жизнь в начале, помнится, была.
В ночи куранты били за стеною,
Скрипела, накренясь, земная ось...
Ушли года. И кто тому виною,
Что мы с тобою прожили их врозь.
Но в старости, уже впадая в детство,
С надеждою мы вспоминаем вновь,
Что Новый год - единственное средство
Вернуть обратно юность и любовь.
И пахнет так от новогодней ели,
Такая за окошком чистота,
Что кажется: постелет снег метели,
И всё начнётся с белого листа.
И даже у последнего причала
Себя не стоит доверять врачу.
И можно всё опять начать сначала -
Поставить ёлку и зажечь свечу.

Сорок один год назад не стало Владимира Высоцкого.

ДВАДЦАТЬ ПЯТОЕ ИЮЛЯ

Век из лоскутов отдельных соткан,
Их соединять теперь пора.
Сорок лет назад ушёл Высоцкий, -
Почему-то кажется – вчера.
И невольно, следом за другими,
Неизменно вспоминаешь ты,
О его ваганьковской могиле,
Где лежат гитара и цветы.
Из Москвы, на солнце разогретой,
Где кружил июльский суховей,
Он от нас ушёл в разгаре лета,
Не дожив до осени своей.
Мы при этом понимали плохо
Что в минуты траурные те,
Завершалась светлая эпоха,
Место уступая темноте.
И не понимали, что назавтра,
Оборвав свой монотонный бег,
Этот век уйдёт от нас внезапно,
Как уходит этот человек.
И, цветочки на могилу бросив,
По своим жилищам расходясь,
Так мы и не поняли, что осень
В этот день июльский началась.

4 сентября 2016 года умерла Новелла Матвеева, российский поэт, бард, драматург, литературовед.

ПАМЯТИ НОВЕЛЛЫ МАТВЕЕВОЙ

Землю медью готовясь засеивать,
Гроздья листьев дрожат на ветру.
Что не стало Новеллы Матвеевой,
Я сегодня узнал поутру.
Посижу я в обнимку с гитарою,
И тугую поправлю струну.
Запою ее песенку старую,
После рюмкой ее помяну.
Как смогла она в жизни неласковой,
Молодежи недолгий кумир,
Написать акварельными красками
Свой далекий загадочный мир?
Как добру ухитрялась учить она,
Посреди городских тополей,
Где, чем жить становилось мучительней,
Тем в душе ее было светлей?
Хоть и видел немало я вдов еще,
Было грустным ее бытие,
В том быту повседневном чудовищном,
В неуютной квартире ее.
И не стоит, наверное, сетовать,
Что, оставшись на свете одна,
Из московского мира бесцветного
В свой цветной возвратилась она.
Там морей побережия синие,
Стаи птиц на крутом вираже,
И страна, что зовется Дельфиния,
Где теперь у нее ПМЖ.

2016

13 ноября - день памяти Ольги Фёдоровны Берггольц (1910-1975).

ОЛЬГА БЕРГГОЛЬЦ

Под питерской январскою пургой,
Где сердце горькой памяти не радо,
Мне Ольга вспоминается Берггольц,
Блокадная мадонна Ленинграда,
Что помнила блокадною зимой
Беду, которой не бывает хуже:
Передвоенный год тридцать восьмой,
Когда чекисты расстреляли мужа.
Ей виделся проклятый этот год,
Крутящийся в мозгу, как киноплёнка,
Где дознаватель бил её в живот,
Чтоб будущего умертвить ребёнка.
Но в сумрачные выжив времена,
Седеющая от тоски и горя,
Неколебимо верила она:
Они – одно, а Родина – другое.
И в чёрный год, где жизни – грош цена,
И делались несметными потери,
Из гулких репродукторов она
Нас призывала к мужеству и вере.
Я помню голос яростный её,
Перемежавший стуки метронома,
Когда сирены вязкое нытьё
Сгоняло нас в укрытия из дома.
Блокадною кромешною порой
Домашнего не уберечь ей крова, -
Скончался муж от голода второй
Морозною зимой сорок второго.
В голубизне прожекторных сетей,
Под шквалами осколочного града,
Ей заменили умерших детей
Неумершие дети Ленинграда.
Над непрозрачной невскою водой,
Один из этих выживших потомков,
Её я помню старой и седой,
Читающей стихи свои негромко.
Была судьба к ней неизменно зла,
И жизнь её была невыносима.
Она до смерти горькую пила,
Свою тоску преодолеть не в силах.
Но, в новые грядущие века
Протягивая солнечные нити,
Живёт её бессмертная строка
На пискарёвском траурном граните.

15.05.2020

Тает в часах песок.
Вся голова в снегу.
Чёрствого хлеба кусок
Выбросить не могу.

Не понимает внук
Мой полуночный бред.
Шепчут, смеясь, вокруг,
Дескать, свихнулся дед.

Вынь мне из сердца боль,
Мой ленинградский Бог,
Чтобы муку и соль
Не запасал я впрок,

Не угождал беде
В мире, где тишь да гладь,
Веря, что чёрный день
Может прийти опять.