![📌](https://vk.com/images/emoji/D83DDCCC.png)
В конце XVIII – начале XIX века писательство как род деятельности считалось неподходящим для женщин. Грег Базвелл рассказывает о преградах и мерах, на которые приходилось идти английским писательницам ради публикации работ.
Когда-то публикация романов и поэзии анонимно была обычным делом.
Между 1660 и 1750 годами около 50% опубликованной художественной прозы не имели авторства на обложке, а 20% были с псевдонимом или подзаголовком. Процент романов, опубликованных анонимно, вырос еще выше между 1750 и 1790, став больше 80%. Вместе с тем по требованиям редакционной политики, стихи и обзоры, опубликованные в журналах, обычно были без указания авторства.
Идея об авторе как о фигуре интереса возникла только с романтизмом в конце 18 века. Внезапно, благодаря увлеченности креативным гением и литературной знаменитостью, в центре внимания оказываются такие писатели как лорд Байрон, Уильям Блейк и Перси Шелли. Однако для женщин путь к признанию и успеху оставался полон препятствий.
Писательницы конца XVIII – начала XIX века
В конце XVIII – начале XIX века писательство, особенно писательство ради заработка, считалось неподобающим для женщины занятием. Неприличные параллели проводили для идеи о написанных женщинами романах, которые потом продавали готовым заплатить. Распространены были унизительные выражения, такие как «женщина-писака». Женщинам из состоятельных семей вовсе полагалось не работать, а посвящать свои усилия удачному замужеству. В то же время женщины читали книги и писали их в больших количествах. К середине 18 столетия подзаголовок «Авторства Леди» был нередким зрелищем на заглавных страницах. Это указывало не только на пол автора, но и на то, что книга была кого-то определенного сословия, а значит подходила для чтения приличным женщинам.
Первый опубликованный роман Джейн Остин «Чувство и чувствительность» (1811) вышел с подзаголовком «Авторства Леди». Следующий «Гордость и предубеждение» издали со строчкой «От автора ''Чувство и чувствительности''». С перспективы 21 века горько думать о том, что Джейн Остин — одна из наших самых любимых и признанных писательниц — никогда не увидела свое имя на титульных листах ее книг.
Ее авторство «Чувства и чувствительности», вместе с последующими романами, стало широко известно в декабре 1817 года с посмертными изданиями «Доводов рассудка» и «Нортенгерског аббатства». Эти романы вышли с «биографической заметкой об авторке» от брата Джейн Остин Генри, в котором было раскрыто ее авторство. Остин была далеко не одинока в сокрытии ее личности. Ее почти-современницы Мария Эджуорт, Анна Радклиф, Фанни Берни и Мэри Шелли также публиковали свои ранние романы анонимно.
«Литература не может быть занятием жизни для женщины...»
За десять лет до публикации «Джейн Эйр» Шарлотта Бронте отправила сборник своих стихотворений поэту-лауреату Роберту Саути для отзыва. Ответ Саути был далеко не поощряющий. В его письме Шарлотте от 12 марта 1837 он посоветовал ей не заниматься литературой, комментируя «Литература не может быть занятием жизни для женщины и не должна быть. Чем больше она занята своими должными занятиями, тем меньше у нее будет свободного времени для этого даже как для самореализации или отдыха».
Неудивительно, что когда в мае 1846 Шарлотта, Эмили и Энн опубликовали сборник стихотворений, они сделали это под псевдонимами Каррер, Эллис и Эктон Белл. В предисловии к сборному изданию «Грозового перевала» и «Агнес Грей» 1850 года Шарлотта так объяснила причины, почему сестры это сделали:
«Отказываясь от личной огласки, мы скрывали свои имена под именами Каррер, Эллис и Эктон Белл; неоднозначный выбор христианских и явно мужских имен был продиктован неким сознательным стеснением, в то время как мы не хотели объявлять себя женщинами, потому что — не подозревая тогда, что наш стиль письма и образ мышления не был тем, что называется «женским» — у нас было смутное впечатление, что на писательниц склонны смотреть с предубеждениями; мы заметили, как критики используют личность, для наказания она — оружие, для награды — лесть, что не является настоящей похвалой».
Предубеждения о романах авторства женщин
Мэри Энн Эванс, больше известная как Джордж Элиот, озвучила похожие опасения. Ее эссе «Глупые Романы Леди-Писательниц», опубликованное анонимно в 1856 году в Westminster Review, критикует часто нелепые сюжеты романов, написанных женщинами: «Глупые романы леди-писательниц — это класс с множеством подвидов, и каждый подвид определен специфическим сортом глупости, доминирующим в романе: пустота, банальность, ханжество или педантичность. Но коктейль из всех составляющих, эта комбинация разнообразной женственной бессмысленности, производит самую большую категорию подобных произведений, которую мы можем выделить в особенный сорт "мозги-и-шляпки"». [1]
Эллиот считала такие романы подрывом в деле женского образования. Их героини часто были образованы, но это делало их только скучными и внешне остроумными, а не решительными и независимыми. К тому же эти книги имели печальный эффект — они казались образцами всей литературы авторства женщин, это означало, что многие рецензенты-мужчины отвергали серьезные литературные произведения, полагая еще до прочтения, что это легкомысленные романы. Чтобы избежать рецензии на ее работу в таком ключе, Эванс опубликовала свой первый роман «Адам Бид» (1856) под псевдонимом Джордж Элиот. Таким образом ее книгу оценивали саму по себе, а не судя по полу автора. Также это позволило скрыть ее личную жизнь от непристойных слухов — на момент публикации своего первого романа Элиот была в отношениях с женатым философом Джорджем Генри Льюисом.
Широко распространенное мнение, что научная работа — это удел мужчин, привела к тому, что многие женщины публиковали свои работы под мужскими псевдонимами. Вайолет Пейджет, одна из первых феминисток, эссеистка и писательница, публиковалась под именем Вернон Ли. Кэтрин Харрис Брэдли и ее племянница и подопечная Эдит Эмма Купер опубликовали свои стихотворения под именем Майкл Филд. В 1884 году, когда Брэдли было 38 лет, а Купер 22, они опубликовали как Майкл Филд свою первую работу Callirrhoë, которая получила признание критиков. В этом же году Брэдли написала письмо своему другу и наставнику Роберту Браунингу, в котором просила не раскрывать ее личность: «известие о женском авторстве уменьшит и ослабит нашу работу. Нам много что есть сказать миру, что не потерпят из уст женщины».
Воссоздание скрытых историй
В своем эссе «Своя комната» (1929) Вирджиния Вулф резюмирует несправедливости, с которыми сталкиваются женщины-писательницы, и отстаивает более справедливое будущее. Она комментирует: «Риску предположить, что за Анонимно, как часто подписывали множество стихотворений, часто скрывалась женщина». Она также подвела итог бедственному положению таких писательниц, как Шарлотта Бронте, сказав: «Каррел Белл, Джордж Элиот, Жорж Санд — все жертвы внутренней борьбы, судя по произведениям, тщетно пытались скрыться за мужским именем. Этим они отдавали дань условности, которую мужчины постоянно исподволь внушали: гласность для женщины отвратительна (главное достоинство женщины — не давать повода для сплетен, говорил всеми цитируемый Перикл)» [2]
Для Вулф воссоздание жизни и творчества женщин прошлого и создание женской литературной традиции были жизненно важны. Вулф утверждала, что «женщины в литературе всегда мысленно оглядываются на матерей». Каждое поколение писательниц строится на успехе тех, кто был до них, и чтобы это было возможным, жизни тех женщин должны быть известны, их книги прочитаны, изучены, оценены и любимы.
Сегодня трудности, с которыми сталкиваются женщины, изменились. В 1970 такие издательские дома как Virago начали возвращать книги забытых писательниц в литературный канон. В настоящее время все важнее репрезентация и создание условий для того, чтобы книги женщин из этнических меньшинств читали, обозревали, продвигали и продавали наравне с белыми коллегами. Чем больше точек зрения мы встречаем, тем полнее наше понимание жизни.
И хотя анонимные публикации сейчас редкость, использование псевдонимов продолжается, как и использование инициалов с целью скрыть гендер авторки. Когда Bloomsbury Children’s Books выпустили книгу «Гарри Поттер и философский камень», на ней было «Дж.К.Роулинг» — в страхе, что издание с «Джоан Роулинг» отпугнет читателей-мальчиков. Публикуя первую книгу в детективной серии несколько лет спустя, и желая, чтобы ее суди саму по себе, Роулинг выбрала мужской псевдоним Роберт Гелбрейт.
Книги мужчин и женщин, как хочется надеяться, сейчас судят, читают и любят за их собственные качества, а не судя по гендеру автора, но некоторые жанры и сейчас считаются преимущественно для мужчин (скажем, боевики-триллеры) или для женщин (например, романтика). Возможно следующая задача — разрушить эти стереотипы.
[1] Перевод Алисы Вайнруб, vk.cc/c5oLr0
[2] Перевод Натальи Рейнгольд