Прием в пионеры в Центральном музее В. И. Ленина в Москве.
Фото: Сергей Субботин, 1977 год.
--
Понравился сайт?Поделись с друзьями!
Статистика ВК сообщества "Мы родились в шестидесятых (СССР)."
10 220
260698-ое место по числу подписчиков
5.73%
14.29%
сегодня 0 (0.00%)
за неделю 32 (0.31%)
за месяц 110 (1.09%)
Графики роста подписчиков
Лучшие посты
Все, кто жил в Советском Союзе, помнят внешний вид вагонов поездов, а точнее то, что окрашены они были неизменно в зеленый цвет. Почему выбор был сделан именно в пользу этой краски и имеет ли этот факт какое-то особое значение?
Этот момент, скорее всего, большинству людей неизвестен, хотя и достаточно интересен.
Так было не всегда. Во времена Царской России вагоны поезда имели цвет в соответствии со своим классом. Все вагоны, относящиеся к первому классу, были окрашены синей краской. В них передвигались высокопоставленные чиновники и богатые, знатные люди. Второй класс был немного попроще и предназначался, как правило, для граждан со средним достатком. Красились такие вагоны в желтый цвет. Для обычных, небогатых людей предназначались зеленые железнодорожные вагоны.
Уже при советской власти концепция изменилась и все вагоны стали зелеными, но их верхняя часть, крыша, отличалась по цвету. Здесь для окрашивания использовалась серая краска. По одной из версий изменения произошли во время войны (Второй мировой). Цель – обеспечить составу надежную маскировку.
Зеленый цвет, особенно за чертой города среди зелени деревьев, действительно мог сделать передвигающийся поезд менее заметным. Но почему тогда еще и серый на крыше? Когда вагоны стоят на станции, то матовый серый цвет, практически идентичный окрасу серого бетона или асфальта на ЖД станции и платформах. Соответственно, ориентиры для самолетов-разведчиков и бомбардировщиков сбиваются, становятся неточными.
Ну, а когда состав с пассажирскими вагонами в количестве от десяти до пятнадцати единиц идет за пределами станций, то с определенной высоты визуально он становится похож на участок дороги, покрытой асфальтом или бетоном.
Преобладающими эти цвета остались и в послевоенный период. Чтобы парк поддерживать в отличном состоянии, необходимо было огромное количество краски. И здесь сыграл свою роль экономический фактор. Минеральные зеленые пигменты были очень устойчивы к солнечным лучам, поэтому не выгорали, к тому же имели невысокую цену.
***
В настоящее время ситуация несколько изменилась, хотя экономию никто не отменял, правда на грузовых коричнево-красных вагонах. Краска «железный сурик», которой большинство из них окрашиваются, из этой цветовой палитры является наиболее дешевой и, в то же время, прочной. Для покрытия пассажирских вагонов она не используется, так как цвет сложно назвать привлекательным.
Со временем цветовая палитра была расширена, появились вагоны синего и голубого цветов
Все изменилось, когда в эксплуатацию были введены фирменные составы. На поездах появились рисунки и надписи, а сами вагоны начали окрашивать в разные тона синего и голубого цветов. Сегодня цветовой диапазон железнодорожного транспорта стал еще шире.
Этот момент, скорее всего, большинству людей неизвестен, хотя и достаточно интересен.
Так было не всегда. Во времена Царской России вагоны поезда имели цвет в соответствии со своим классом. Все вагоны, относящиеся к первому классу, были окрашены синей краской. В них передвигались высокопоставленные чиновники и богатые, знатные люди. Второй класс был немного попроще и предназначался, как правило, для граждан со средним достатком. Красились такие вагоны в желтый цвет. Для обычных, небогатых людей предназначались зеленые железнодорожные вагоны.
Уже при советской власти концепция изменилась и все вагоны стали зелеными, но их верхняя часть, крыша, отличалась по цвету. Здесь для окрашивания использовалась серая краска. По одной из версий изменения произошли во время войны (Второй мировой). Цель – обеспечить составу надежную маскировку.
Зеленый цвет, особенно за чертой города среди зелени деревьев, действительно мог сделать передвигающийся поезд менее заметным. Но почему тогда еще и серый на крыше? Когда вагоны стоят на станции, то матовый серый цвет, практически идентичный окрасу серого бетона или асфальта на ЖД станции и платформах. Соответственно, ориентиры для самолетов-разведчиков и бомбардировщиков сбиваются, становятся неточными.
Ну, а когда состав с пассажирскими вагонами в количестве от десяти до пятнадцати единиц идет за пределами станций, то с определенной высоты визуально он становится похож на участок дороги, покрытой асфальтом или бетоном.
Преобладающими эти цвета остались и в послевоенный период. Чтобы парк поддерживать в отличном состоянии, необходимо было огромное количество краски. И здесь сыграл свою роль экономический фактор. Минеральные зеленые пигменты были очень устойчивы к солнечным лучам, поэтому не выгорали, к тому же имели невысокую цену.
***
В настоящее время ситуация несколько изменилась, хотя экономию никто не отменял, правда на грузовых коричнево-красных вагонах. Краска «железный сурик», которой большинство из них окрашиваются, из этой цветовой палитры является наиболее дешевой и, в то же время, прочной. Для покрытия пассажирских вагонов она не используется, так как цвет сложно назвать привлекательным.
Со временем цветовая палитра была расширена, появились вагоны синего и голубого цветов
Все изменилось, когда в эксплуатацию были введены фирменные составы. На поездах появились рисунки и надписи, а сами вагоны начали окрашивать в разные тона синего и голубого цветов. Сегодня цветовой диапазон железнодорожного транспорта стал еще шире.
Эта пронзительная история произошла на Камчатке почти 40 лет назад: молоденькая учительница Ольга Назарова спасла от гибели на улице доходящего от голода мальчишку, шестиклассника Игоря.
А потом он искал ее всю жизнь, чтобы сказать спасибо.
Писал одноклассникам, обращался даже в «Жди меня». И, наконец, нашел – через 30 лет и четыре тысячи километров - в Лесосибирске Красноярского края.
В день учителя «Комсомольская правда - Красноярск» разыскала обоих – и Ольгу Ивановну, и ее ученика, Игоря Парасича.
Накануне праздника в группе «ЧП Лесосибирск» появился необычный пост. А, если точнее, крик души, мы не преувеличиваем. В нем 53-летний мужчина (он живет сейчас в Керчи) рассказывает о драме своей семьи и благодарит учительницу Ольгу Ивановну, фактически – за жизнь.
Накануне Дня учителя Игорь выложил в соцсети пост благодарности учительнице, которая спасла его жизнь.
Все случилось в Петропавловске-Камчатском в 1982-м году. Игорь учился тогда в шестом классе.
Несколькими годами раньше, когда мальчику исполнилось три года, его отец-военный погиб. Мать была сломлена горем, запила. Пыталась завести другую семью, родила дочку. Но остановиться не сумела – катилась по наклонной. Игорь не узнавал маму: она могла поднять на него руку. Теряла голову, не владела собой.
- Иногда прогоняла меня из дому, иногда убегал сам, - признается мужчина. – Приходилось скитаться, бичевать. Порой жил у друга – прибегал к нему зимой босиком в спортивном костюме. А потом тот переехал. Бывало, жил и в теплотрассе. Еду приходилось подворовывать в магазинах. А летом готовил себе «кудло»: ловил рыбу и варил в большой консервной банке из-под томатной пасты.
В холода, если получалось, приноровился прятаться и ночевать в школе. Прямо на полу в классе, под батареей. А еще соорудил себе «кубло» - в деревянном домике на ледяной горке при катке. Натаскал туда тряпок и старых матрасов, спал, завернувшись в хлам.
Играл в «трясучку» (подкидывали монеты, у кого больше «орлов», забирает все). Был фартовым, за вечер мог натрясти «трешку». Как-то старшие приятели подбили залезть с ними на почту – за посылками. Игорю повезло: для храбрости выпили. И вечно голодного пацана сморило, он уснул. А «корешей» поймали, они попали в колонию.
Так и мыкался до шестого класса – как беспризорник. Все изменилось в один день, когда в их школу пришла новая учительница географии Ольга Ивановна Назарова. Сибирячка, только из института, приехала по распределению.
- Для меня как географа попасть на Камчатку было несбыточной мечтой, - поделилась Ольга Ивановна с корреспондентом «Комсомольской правды – Красноярск». - И вдруг в этот год было не краевое, а СОЮЗНОЕ распределение. Камчадалы присылают запрос, у них дефицит кадров. И мы попали в число счастливчиков.
14-я школа, отдаленный район, местные называли его Сероглазка. Здесь находился причал рыбаков, отсюда уходили в море.
Во многом благодаря Ольге Ивановне жизнь ее ученика сложилась удачно.
- Мне дали шестиклассников. Первое классное руководство. И дети показались такими самостоятельными, взрослыми. А Игорь сразу отличался от всех – был маленьким, худеньким. Жил совсем рядом со школой, в бараке. Прихожу к нему домой (раньше было так принято), что я вижу? Мама пьет, есть еще ребенок, совсем маленький. Мальчишка недоедает.
На следующий день Ольга Ивановна пошла в школьную столовую и попросила: «Игоря кормите каждый день, записывайте на мой счет, я рассчитаюсь». Она и сама не шиковала, какая там зарплата у молодого педагога? Но иначе было невозможно.
Сначала просто подкармливала, а потом случайно узнала: мальчишка не ночует дома. Сам Игорь это скрывал, ему было неловко, не хотел «предавать» маму.
- Однажды вечером решил ехать ночевать на каток, - вспоминает мужчина. – И мы оказались в одном автобусе с Ольгой Ивановной. Увидев меня, она удивилась: куда я, ведь мой дом недалеко от школы? И ребята ей все рассказали.
В тот день до катка - в свое «кубло» - пацан так и не добрался. Ольга Ивановна уговорила поехать с ней общежитие, через полгорода.
- Я и еще четыре девочки-учительницы жили в «секционке», в доме молодого специалиста. В одной комнате три человека, в другой еще два. И тут я с Игорем. Мы поговорили и решили: одну из комнат отдаем ему. А сами впятером перешли в другую, стали ночевать по двое-трое. НЕТ не сказал никто, это было естественно. Мы до двух-трех ночи готовили уроки, Игорь спал в соседней комнате. Ложился, как все дети, в полдесятого.
А тогда это был первый вечер за годы, когда ребенок уснул в тепле, на чистых простынях.
- Не забуду один момент: у него волосы такие были – тоненькие, непослушные. Все время торчали в разные стороны, был, как Нафаня. И я предложила: «Давай я тебя, Игореша, постригу?». Он согласился. Когда я раздвинула волосы, вши там просто кишели. «Ой, у тебя тут какие-то тараканы завелись, - тут же нашлась я. – Надо их срочно выводить, срочно!». Он, конечно, все понял, подыграл мне. Мы купили чемеричную воду, на ночь обматывали голову, утром мыли. Повывели всю живность.
Среди них, молодых девчонок-педагогов, Игорь был, как сын полка. Одна поможет сделать уроки, другая на последние копейки купит пирожное. Все пытались подкормить, помочь.
Так и прошла зима, которую пацан с теплотрассы мог и не пережить. «А весной я выбился чуть ли не в хорошисты», - улыбается Игорь.
- Он был так благодарен, что не доставлял нам никаких хлопот. Ел все, был спокойным, послушным. И поразительно продвинулся в обучении, - добавляет Ольга Ивановна. - Учитель математики всегда говорила: у него настолько неординарный ум, блестящие способности, всегда находит оригинальные решения задач!
А весной был суд. И вскоре мать Игоря лишили родительских прав (она так и не оправилась, пропала). Парня отправили в интернат, его младшую сестренку взяли родные.
- Я его навещала, а после улетела в отпуск в Лесосибирск. Вернулась, а его нет. Забрала бабушка в Черновцы (Западная Украина). Получается, мы так и не попрощались. Я отработала три года в школе, перешла в институт океанографии и рыбного хозяйства. Иногда виделась со своими ребятами, это были мои первые ученики, единственное классное руководство в жизни. А в 86-м переехала обратно на родину, в Лесосибирск. Появилась семья, родилась дочь, потом внучка. Жизнь насыщенная, я вообще подзабыла эту историю.
И тут звонок из Лесосибирска: «Ольга Ивановна, вас спрашивает какой-то мужчина!».
Ольга Ивановна много лет проработала в школе, сейчас она на пенсии.
Как выяснилось, Игорь искал ее 30 лет – списывался с одноклассниками, обращался в «Жди меня». Но безрезультатно, жизнь разбросала. Все изменили соцсети.
- Сама я там бываю редко, страница неактивная. А Игорь поднял информацию о всех Назаровых в городе. И вышел на мою родственницу. А она позвонила мне.
Вот уже десять лет они держат связь – созваниваются, разговаривают, делятся сокровенным.
- У меня очень хорошая семья, работа, - рассказывает Игорь. - Любимая жена, шестеро детей. И не пошли мне Бог тогда, сорок лет назад такого учителя, такого человека… Возможно, всего этого бы не было. Я попросту мог замерзнуть той зимой на Камчатке, во сне, завернутый в тряпье… Да мало ли смертей может поджидать маленького бича. У меня были радости и было горе. Но все это БЫЛО. А могло и не быть.
"Ольга Ивановна, спасибо Вам за доброе сердце!" - пишут в соцсетях ученики и коллеги педагога.
- Когда Игорь нашел меня, я поразилась, какой след остался в его душе, - говорит Ольга Ивановна.
– Да, если хотя бы один человек вспомнит о тебе добрым словом, жизнь прожита не зря. Я всегда повторяю ему: это не я, это ТЫ. Это твое желание не упасть на дно все решило. Бог тебя берег.
Не я ему что-то дала, а он мне многое дал. Рядом с такими людьми мы не черствеем. Хотя это была молодость.
Только окончили институт – можно гулять, общаться: кафе, бары, рестораны. Портовый город, там всего в достатке.
Но у тебя есть ответственность, и это решает дело.
А потом он искал ее всю жизнь, чтобы сказать спасибо.
Писал одноклассникам, обращался даже в «Жди меня». И, наконец, нашел – через 30 лет и четыре тысячи километров - в Лесосибирске Красноярского края.
В день учителя «Комсомольская правда - Красноярск» разыскала обоих – и Ольгу Ивановну, и ее ученика, Игоря Парасича.
Накануне праздника в группе «ЧП Лесосибирск» появился необычный пост. А, если точнее, крик души, мы не преувеличиваем. В нем 53-летний мужчина (он живет сейчас в Керчи) рассказывает о драме своей семьи и благодарит учительницу Ольгу Ивановну, фактически – за жизнь.
Накануне Дня учителя Игорь выложил в соцсети пост благодарности учительнице, которая спасла его жизнь.
Все случилось в Петропавловске-Камчатском в 1982-м году. Игорь учился тогда в шестом классе.
Несколькими годами раньше, когда мальчику исполнилось три года, его отец-военный погиб. Мать была сломлена горем, запила. Пыталась завести другую семью, родила дочку. Но остановиться не сумела – катилась по наклонной. Игорь не узнавал маму: она могла поднять на него руку. Теряла голову, не владела собой.
- Иногда прогоняла меня из дому, иногда убегал сам, - признается мужчина. – Приходилось скитаться, бичевать. Порой жил у друга – прибегал к нему зимой босиком в спортивном костюме. А потом тот переехал. Бывало, жил и в теплотрассе. Еду приходилось подворовывать в магазинах. А летом готовил себе «кудло»: ловил рыбу и варил в большой консервной банке из-под томатной пасты.
В холода, если получалось, приноровился прятаться и ночевать в школе. Прямо на полу в классе, под батареей. А еще соорудил себе «кубло» - в деревянном домике на ледяной горке при катке. Натаскал туда тряпок и старых матрасов, спал, завернувшись в хлам.
Играл в «трясучку» (подкидывали монеты, у кого больше «орлов», забирает все). Был фартовым, за вечер мог натрясти «трешку». Как-то старшие приятели подбили залезть с ними на почту – за посылками. Игорю повезло: для храбрости выпили. И вечно голодного пацана сморило, он уснул. А «корешей» поймали, они попали в колонию.
Так и мыкался до шестого класса – как беспризорник. Все изменилось в один день, когда в их школу пришла новая учительница географии Ольга Ивановна Назарова. Сибирячка, только из института, приехала по распределению.
- Для меня как географа попасть на Камчатку было несбыточной мечтой, - поделилась Ольга Ивановна с корреспондентом «Комсомольской правды – Красноярск». - И вдруг в этот год было не краевое, а СОЮЗНОЕ распределение. Камчадалы присылают запрос, у них дефицит кадров. И мы попали в число счастливчиков.
14-я школа, отдаленный район, местные называли его Сероглазка. Здесь находился причал рыбаков, отсюда уходили в море.
Во многом благодаря Ольге Ивановне жизнь ее ученика сложилась удачно.
- Мне дали шестиклассников. Первое классное руководство. И дети показались такими самостоятельными, взрослыми. А Игорь сразу отличался от всех – был маленьким, худеньким. Жил совсем рядом со школой, в бараке. Прихожу к нему домой (раньше было так принято), что я вижу? Мама пьет, есть еще ребенок, совсем маленький. Мальчишка недоедает.
На следующий день Ольга Ивановна пошла в школьную столовую и попросила: «Игоря кормите каждый день, записывайте на мой счет, я рассчитаюсь». Она и сама не шиковала, какая там зарплата у молодого педагога? Но иначе было невозможно.
Сначала просто подкармливала, а потом случайно узнала: мальчишка не ночует дома. Сам Игорь это скрывал, ему было неловко, не хотел «предавать» маму.
- Однажды вечером решил ехать ночевать на каток, - вспоминает мужчина. – И мы оказались в одном автобусе с Ольгой Ивановной. Увидев меня, она удивилась: куда я, ведь мой дом недалеко от школы? И ребята ей все рассказали.
В тот день до катка - в свое «кубло» - пацан так и не добрался. Ольга Ивановна уговорила поехать с ней общежитие, через полгорода.
- Я и еще четыре девочки-учительницы жили в «секционке», в доме молодого специалиста. В одной комнате три человека, в другой еще два. И тут я с Игорем. Мы поговорили и решили: одну из комнат отдаем ему. А сами впятером перешли в другую, стали ночевать по двое-трое. НЕТ не сказал никто, это было естественно. Мы до двух-трех ночи готовили уроки, Игорь спал в соседней комнате. Ложился, как все дети, в полдесятого.
А тогда это был первый вечер за годы, когда ребенок уснул в тепле, на чистых простынях.
- Не забуду один момент: у него волосы такие были – тоненькие, непослушные. Все время торчали в разные стороны, был, как Нафаня. И я предложила: «Давай я тебя, Игореша, постригу?». Он согласился. Когда я раздвинула волосы, вши там просто кишели. «Ой, у тебя тут какие-то тараканы завелись, - тут же нашлась я. – Надо их срочно выводить, срочно!». Он, конечно, все понял, подыграл мне. Мы купили чемеричную воду, на ночь обматывали голову, утром мыли. Повывели всю живность.
Среди них, молодых девчонок-педагогов, Игорь был, как сын полка. Одна поможет сделать уроки, другая на последние копейки купит пирожное. Все пытались подкормить, помочь.
Так и прошла зима, которую пацан с теплотрассы мог и не пережить. «А весной я выбился чуть ли не в хорошисты», - улыбается Игорь.
- Он был так благодарен, что не доставлял нам никаких хлопот. Ел все, был спокойным, послушным. И поразительно продвинулся в обучении, - добавляет Ольга Ивановна. - Учитель математики всегда говорила: у него настолько неординарный ум, блестящие способности, всегда находит оригинальные решения задач!
А весной был суд. И вскоре мать Игоря лишили родительских прав (она так и не оправилась, пропала). Парня отправили в интернат, его младшую сестренку взяли родные.
- Я его навещала, а после улетела в отпуск в Лесосибирск. Вернулась, а его нет. Забрала бабушка в Черновцы (Западная Украина). Получается, мы так и не попрощались. Я отработала три года в школе, перешла в институт океанографии и рыбного хозяйства. Иногда виделась со своими ребятами, это были мои первые ученики, единственное классное руководство в жизни. А в 86-м переехала обратно на родину, в Лесосибирск. Появилась семья, родилась дочь, потом внучка. Жизнь насыщенная, я вообще подзабыла эту историю.
И тут звонок из Лесосибирска: «Ольга Ивановна, вас спрашивает какой-то мужчина!».
Ольга Ивановна много лет проработала в школе, сейчас она на пенсии.
Как выяснилось, Игорь искал ее 30 лет – списывался с одноклассниками, обращался в «Жди меня». Но безрезультатно, жизнь разбросала. Все изменили соцсети.
- Сама я там бываю редко, страница неактивная. А Игорь поднял информацию о всех Назаровых в городе. И вышел на мою родственницу. А она позвонила мне.
Вот уже десять лет они держат связь – созваниваются, разговаривают, делятся сокровенным.
- У меня очень хорошая семья, работа, - рассказывает Игорь. - Любимая жена, шестеро детей. И не пошли мне Бог тогда, сорок лет назад такого учителя, такого человека… Возможно, всего этого бы не было. Я попросту мог замерзнуть той зимой на Камчатке, во сне, завернутый в тряпье… Да мало ли смертей может поджидать маленького бича. У меня были радости и было горе. Но все это БЫЛО. А могло и не быть.
"Ольга Ивановна, спасибо Вам за доброе сердце!" - пишут в соцсетях ученики и коллеги педагога.
- Когда Игорь нашел меня, я поразилась, какой след остался в его душе, - говорит Ольга Ивановна.
– Да, если хотя бы один человек вспомнит о тебе добрым словом, жизнь прожита не зря. Я всегда повторяю ему: это не я, это ТЫ. Это твое желание не упасть на дно все решило. Бог тебя берег.
Не я ему что-то дала, а он мне многое дал. Рядом с такими людьми мы не черствеем. Хотя это была молодость.
Только окончили институт – можно гулять, общаться: кафе, бары, рестораны. Портовый город, там всего в достатке.
Но у тебя есть ответственность, и это решает дело.
Меня везут в деревню. В Шубино. Родители называют это ссылкой.
Мне лет восемь. Начало лета. Начало приключений. Длинные каникулы. У мамы в сумке вареная курица, чёрный хлеб и огурцы. Меня всегда кормят перед выходом, но я всегда сразу хочу кушать в поезде. Верхняя полка всегда моя. Один раз я упала на стол. Но не больно. Просто для всех неожиданно получилось. Потом мне всегда чего-нибудь подкладывали под край матраса.
Лежу на животе и смотрю в окно. Сердце стучит, кровь бежит. Скорее, скорее, скорее. Так мне хочется уже скорее приехать.
Там озеро, собака в будке, корова, коты, петух и куры, там конь, там сеновал.
Там баня, там бабуля, там дед.
Там вечером с бабушкой коров встречать. Их видно издалека, сначала пыль, потом стадо. У Звездочки белое пятно во лбу. Огромные карие глаза и невероятно мягкий и мокрый нос. У бабули в кармане кофты всегда большой кусок чёрного хлеба для неё. Я боюсь её кормить, мне кажется, что оттяпает всю руку. Бабуля смеется. Она вообще легко смеётся. У неё пара волнистых прядей выбивается из под платка.
Бабушка пахнет вкуснее всех на свете. Нет, мамины ладони вкуснее. Нет, папины руки еще вкуснее, бензином и маслом.
Не знаю, они все очень вкусно пахнут.
Там мама самая добрая становится. Это когда у нас банный день и у мамы мокрые волосы. Она всегда добрая, когда у неё мокрые волосы. Потом большая сковорода с жареной картошкой и зелёным луком и мы все едим из неё ложками. Взрослые чокаются, скоро затанцуют и запоют. Будут у бабули опять пятки болеть. Она сильно стучит босыми пятками об пол, когда танцует. Весь дом ходит ходуном. Я запоминаю частушки.
Там блины. Их жарят утром.
Там в лес за грибами. Там малина. Там иди куда хочу, только нужно успеть на обед и ужин, потом не кормят. У деда дисциплина.
Там крыжовник и яблоки. Дед всегда говорит, приезжай весной, когда они цветут, это очень красиво. Он сам посадил сад для своих дочек, мамы и моей тёти. Теперь это большие деревья и я играю в их тени, когда жарко.
За садом большой стог сена. Один раз я на него все же забралась, обратно слезать было страшно, думала -разобьюсь. Так высоко оказалось. Никому не сказала. Ещё там у меня внутри тайник. Я там тайно прячусь.
Поезд везёт меня в приключения. Я ребёнок, и я счастлива...
Ольга Стасе
Мне лет восемь. Начало лета. Начало приключений. Длинные каникулы. У мамы в сумке вареная курица, чёрный хлеб и огурцы. Меня всегда кормят перед выходом, но я всегда сразу хочу кушать в поезде. Верхняя полка всегда моя. Один раз я упала на стол. Но не больно. Просто для всех неожиданно получилось. Потом мне всегда чего-нибудь подкладывали под край матраса.
Лежу на животе и смотрю в окно. Сердце стучит, кровь бежит. Скорее, скорее, скорее. Так мне хочется уже скорее приехать.
Там озеро, собака в будке, корова, коты, петух и куры, там конь, там сеновал.
Там баня, там бабуля, там дед.
Там вечером с бабушкой коров встречать. Их видно издалека, сначала пыль, потом стадо. У Звездочки белое пятно во лбу. Огромные карие глаза и невероятно мягкий и мокрый нос. У бабули в кармане кофты всегда большой кусок чёрного хлеба для неё. Я боюсь её кормить, мне кажется, что оттяпает всю руку. Бабуля смеется. Она вообще легко смеётся. У неё пара волнистых прядей выбивается из под платка.
Бабушка пахнет вкуснее всех на свете. Нет, мамины ладони вкуснее. Нет, папины руки еще вкуснее, бензином и маслом.
Не знаю, они все очень вкусно пахнут.
Там мама самая добрая становится. Это когда у нас банный день и у мамы мокрые волосы. Она всегда добрая, когда у неё мокрые волосы. Потом большая сковорода с жареной картошкой и зелёным луком и мы все едим из неё ложками. Взрослые чокаются, скоро затанцуют и запоют. Будут у бабули опять пятки болеть. Она сильно стучит босыми пятками об пол, когда танцует. Весь дом ходит ходуном. Я запоминаю частушки.
Там блины. Их жарят утром.
Там в лес за грибами. Там малина. Там иди куда хочу, только нужно успеть на обед и ужин, потом не кормят. У деда дисциплина.
Там крыжовник и яблоки. Дед всегда говорит, приезжай весной, когда они цветут, это очень красиво. Он сам посадил сад для своих дочек, мамы и моей тёти. Теперь это большие деревья и я играю в их тени, когда жарко.
За садом большой стог сена. Один раз я на него все же забралась, обратно слезать было страшно, думала -разобьюсь. Так высоко оказалось. Никому не сказала. Ещё там у меня внутри тайник. Я там тайно прячусь.
Поезд везёт меня в приключения. Я ребёнок, и я счастлива...
Ольга Стасе
Украинская ССР, Киевская область, Обуховский район, Васильков. У школы №8. 1972 год.
--
--
В Советском Союзе была особенная, непередаваемая атмосфера, частично окунуться в которую позволяют фотографии, сохранившиеся до наших дней.
