На этой неделе пока тишина разыграю для уважаемых подписчиков
БК - Крейсер Аврора ( компенсация 2250 дублонов ) 3 дня према и 1кк серебра.
Активация один раз на аккаунт. Можно использовать как инвайт.
Условия просты. Лайк и репост на свою страницу с указанием игрового ника ( обязательно)
Результаты 26 декабря после обеда....
Всем удачи. И с Наступающим Новым годом.
Понравился сайт?Поделись с друзьями!
Статистика ВК сообщества "Смотри кино"
13 861
193913-ое место по числу подписчиков
24.36%
34.66%
Графики роста подписчиков
Лучшие посты
HAVEFUNIN0110
war5hipsgeographics
voiceassistantdasha
wbfchampion2022
sausagesshimakaze
war5hipsgeographics
voiceassistantdasha
wbfchampion2022
sausagesshimakaze
Памяти актёра и моряка - Шона Коннери
Умер - «Бонд, Джеймс Бонд» - легендарный актер Шон Коннери, Умер в возрасте 90 лет.
Всю свою жизнь он уважал моряков, потому что у него была детская мечта – он хотел стать моряком. Об этом мечтали все мальчики в самом морского городе Шотландии – Эдинбурге.
В 1946 году, в 16 лет, Коннери сознательно поступил в военно-морские силы Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии. Он обучался в Портсмуте, в школе морской артиллерии по специальности - управление корабельными зенитными установками. Позже он служил матросом на знаменитом авианосце HMS "Formidable" («Грозный»). Не смотря на то, что Шон стойко «переносил все тяготы и лишения военной службы», его мечте стать профессиональным военным моряком не суждено было сбыться. В 19 лет его списали с флота по состоянию здоровья, из-за наследственной язвы двенадцатиперстной кишки.
Как память о морской службе, на его теле остались две татуировки. Одна - это дань уважения к родителям: «Мама и папа» - «Mum and Dad», а другая - патриотическая - говорит сама за себя: «Шотландия навсегда»- «Scotland forever». На официальном сайте Шон Коннери говорится, что «в отличие от многих татуировок, его татуировки не были легкомысленными, а отражали два его важных, жизненных правила: "Главное – это семья и Шотландия!»
Прежде чем стать актером он сменил много профессий побывав: водителем грузовика, спасателем в плавательном бассейне, разнорабочим, натурщиком в Эдинбургском колледже искусств , и даже… полировщиком гробов .
Шон шутил, что во время своей актерской карьеры он всегда хотел сыграть в фильме настоящего моряка, но с первой же такой ролью ему не повезло. Сыгранная им эпизодическая роль помощника капитана в знаменитом фильме «Титаник» (1958) – даже не была указана в титрах.
И всё же его мечта сбылась! В фильме «Охота за «Красным октябрём» он сыграл роль моряка. Да не простого, а военного, капитана 1 ранга, командира новейшей советской стратегической подводной лодки под названием «Красный Октябрь».
В эту роль - советского офицера Марко Рэмиуса – артист Шон Конери вложил весь свой талант и любовь к военным морякам.
Шон умер. Ему шёл - 91 год.
Посмотрите фильм - Красный Октябрь». И не надо вникать в политические линии его сюжета. Просто посмотрите его игру, его актерский талант - как память о великом Шоне Коннери.
Умер - «Бонд, Джеймс Бонд» - легендарный актер Шон Коннери, Умер в возрасте 90 лет.
Всю свою жизнь он уважал моряков, потому что у него была детская мечта – он хотел стать моряком. Об этом мечтали все мальчики в самом морского городе Шотландии – Эдинбурге.
В 1946 году, в 16 лет, Коннери сознательно поступил в военно-морские силы Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии. Он обучался в Портсмуте, в школе морской артиллерии по специальности - управление корабельными зенитными установками. Позже он служил матросом на знаменитом авианосце HMS "Formidable" («Грозный»). Не смотря на то, что Шон стойко «переносил все тяготы и лишения военной службы», его мечте стать профессиональным военным моряком не суждено было сбыться. В 19 лет его списали с флота по состоянию здоровья, из-за наследственной язвы двенадцатиперстной кишки.
Как память о морской службе, на его теле остались две татуировки. Одна - это дань уважения к родителям: «Мама и папа» - «Mum and Dad», а другая - патриотическая - говорит сама за себя: «Шотландия навсегда»- «Scotland forever». На официальном сайте Шон Коннери говорится, что «в отличие от многих татуировок, его татуировки не были легкомысленными, а отражали два его важных, жизненных правила: "Главное – это семья и Шотландия!»
Прежде чем стать актером он сменил много профессий побывав: водителем грузовика, спасателем в плавательном бассейне, разнорабочим, натурщиком в Эдинбургском колледже искусств , и даже… полировщиком гробов .
Шон шутил, что во время своей актерской карьеры он всегда хотел сыграть в фильме настоящего моряка, но с первой же такой ролью ему не повезло. Сыгранная им эпизодическая роль помощника капитана в знаменитом фильме «Титаник» (1958) – даже не была указана в титрах.
И всё же его мечта сбылась! В фильме «Охота за «Красным октябрём» он сыграл роль моряка. Да не простого, а военного, капитана 1 ранга, командира новейшей советской стратегической подводной лодки под названием «Красный Октябрь».
В эту роль - советского офицера Марко Рэмиуса – артист Шон Конери вложил весь свой талант и любовь к военным морякам.
Шон умер. Ему шёл - 91 год.
Посмотрите фильм - Красный Октябрь». И не надо вникать в политические линии его сюжета. Просто посмотрите его игру, его актерский талант - как память о великом Шоне Коннери.
🏻Ещё раз о трагедии С-178...
Почти 40 лет назад, 21 октября 1981 года, в Японском море на подходе к проливу Босфор Восточный (Владивосток) погибла подводная лодка «С–178». В нее врезалось рефрижераторное судно, которое вел нетрезвый старпом, а трезвый капитан отдыхал... лёжа.
Получив смертельный удар, подлодка легла на грунт на глубине 32 метра с огромной пробоиной в шестом отсеке.
По большому счету, аварийную ситуацию создал оперативный дежурный бригады кораблей ОВРа Приморской флотилии, разрешив выход «Рефрижератора–13» из бухты, а его помощник, прибыв с ужина, не задумываясь, дал добро на вход «С–178» в бухту Золотой Рог, почему–то забыв передать на нее информацию о выходящем судне...
После рокового удара семь человек, находившиеся на мостике, включая командира ПЛ – капитана 3–го ранга Валерия Маранго, оказались за бортом. Личный состав кормовых отсеков погиб практически сразу. В носовых остались несколько офицеров и два десятка матросов.
Командование принял старший помощник – капитан–лейтенант Сергей Кубынин.
Вместе с командиром БЧ–5 капитан–лейтенантом Валерием Зыбиным они приняли решение вывести уцелевшую часть экипажа через трубу торпедного аппарата. Однако людей в носовом торпедном отсеке оказалось гораздо больше штатного состава и спасательных комплектов ИДА–59 для выхода из затонувшей подлодки на всех не хватало.
Тем временем, командование ТОФ развернуло спасательную операцию, и появилась надежда, что спасатели смогут передать недостающие «идашки» на борт.
Ждать пришлось трое суток. Темнота, холод, отравленный воздух. Время тянулось убийственно долго. Силы подводников таяли, несмотря на то, что это были молодые крепкие ребята 19–20 лет.
Кубынин был самым старшим – ему перевалило за 26 лет. Как старший по возрасту, званию и должности, он был просто обязан воодушевить подчиненных, вернуть им надежду на спасение. Построив личный состав, Кубынин зачитал приказ о повышении всем званий и классности на одну ступень, не поленившись сделать соответствующую запись в военные билеты и закрепить ее при тусклом мерцающем свете аварийного фонаря корабельной печатью.
После этого каждому моряку был вручен знак «За дальний поход» (коробку с ними случайно обнаружили во втором отсеке).
Настроение в полузатопленном отсеке резко поднялось, все мгновенно забыли о температуре и воспалении легких, которым на третьи сутки уже заболели почти все.
Наконец, получив недостающие комплекты ИДА от спасателей, прибывших к месту трагедии на подлодке–спасателе «Ленок», Кубынин и Зыбин начали выпускать моряков.
Люди тройками заползали в торпедный аппарат, который затем задраивался, заполнялся водой, после чего открывалась передняя крышка. А на выходе из аппарата ребят поджидали водолазы, препровождавшие их в декомпрессионную камеру на борту лежащего на грунте по соседству «Ленка». Тех же, кто по той или иной причине всплывал на поверхность, подвергали той же процедуре в барокамере надводного судна.
Самым последним, как и подобает командиру корабля, покинул «С–178» Сергей Кубынин.
И сделать это одному человеку было чертовски сложно! Предстояло затопить первый отсек и, дождавшись, когда вода достигнет казенной части торпедного аппарата, нырнуть в него и проползти 7 метров железной трубы калибром 533 мм.
Гул в воспаленном мозгу, работа на пределе человеческих сил и откровение на выходе из аппарата – вокруг никого!
Как позднее выяснилось, спасатели даже предположить не могли, что последний оставшийся на борту сможет покинуть подлодку самостоятельно и… поставили на нем крест, свернув операцию!
Кубынин выбрался на надстройку, решив добраться до рубки, а уж затем всплывать на поверхность. Не получилось – потерял сознание, и гидрокостюм вынес его на поверхность.
Его чудом заметили среди волн со спасательного катера.
Сергей пришел в себя в барокамере на спасателе «Жигули». В вену правой руки была воткнута игла капельницы, но боли он не ощущал – находился в полной прострации. Врачи поставили ему семь диагнозов: отравление углекислотой, отравление кислородом, разрыв легкого, обширная гематома, пневмоторакс, двусторонняя пневмония, порванные барабанные перепонки.
По–настоящему он пришел в себя, когда увидел в иллюминаторе барокамеры лица друзей и сослуживцев: они беззвучно что–то кричали, улыбались. Не испугавшись строгих медицинских генералов, ребята пробились–таки к барокамере.
Потом был госпиталь. В палату к Кубынину приходили матросы, офицеры, медсестры, совсем незнакомые люди; пожимали руку, благодарили за стойкость, за выдержку, за спасенных матросов, дарили цветы, несли виноград, дыни, арбузы, мандарины.
Это в октябрьском–то Владивостоке! Палату, где лежал Кубынин, в госпитале прозвали «цитрусовой».
Сергей Кубынин совершил в своей жизни по меньшей мере три подвига.
Первый, офицерский – когда возглавил уцелевший экипаж на затонувшей подводной лодке;
Второй – гражданский, когда спустя годы сумел добиться, чтобы на Морском кладбище Владивостока был приведен в порядок заброшенный мемориал погибшим морякам «С–178».
Наконец, третий, чисто человеческий подвиг – он взял на себя заботу об оставшихся в живых сослуживцах.
Сегодня им уже немало лет, и та передряга со всеми ее медицинскими последствиями ударила по организму самым сокрушительным образом. Бывшие матросы и старшины обращаются к нему как к своему пожизненному командиру, которому верили тогда, у смертной черты, которому верят и сегодня, зная, что только он и никто другой спасет их от бездушия и произвола военкоматских и медицинских чиновников.
И он спасает их, пишет письма в высокие инстанции, хлопочет … заставляет–таки государство делать то, что оно обязано делать без дополнительных воззваний к президенту и высшей справедливости.
Сегодня, особенно после трагедий атомных подводных лодок «Комсомолец» и «Курск», стало ясно: то, что совершили капитан–лейтенант Сергей Кубынин его механик Валерий Зыбин в октябре 1981 года, не удалось повторить никому.
Разве что капитану 1–го ранга Николаю Суворову, организовавшему выход своего экипажа из затопленного атомохода «К–429».
Наградной лист на звание Героя России, подписанный видными адмиралами нашего флота, включая бывшего Главкома ВМФ СССР адмирала флота Владимира Чернавина, так и остался под сукном у чиновников Наградного отдела.
Сегодня мало кто знает об этом подвиге.
И, тем не менее, мы помним своих героев. Мы знаем Сергея Кубынина!
Ныне наш Герой служит в МЧС, несет свои вахты в должности оперативного дежурного МЧС Юго–Западного округа Москвы.
Он по–прежнему остается Спасателем в полном смысле этого слова.
Почти 40 лет назад, 21 октября 1981 года, в Японском море на подходе к проливу Босфор Восточный (Владивосток) погибла подводная лодка «С–178». В нее врезалось рефрижераторное судно, которое вел нетрезвый старпом, а трезвый капитан отдыхал... лёжа.
Получив смертельный удар, подлодка легла на грунт на глубине 32 метра с огромной пробоиной в шестом отсеке.
По большому счету, аварийную ситуацию создал оперативный дежурный бригады кораблей ОВРа Приморской флотилии, разрешив выход «Рефрижератора–13» из бухты, а его помощник, прибыв с ужина, не задумываясь, дал добро на вход «С–178» в бухту Золотой Рог, почему–то забыв передать на нее информацию о выходящем судне...
После рокового удара семь человек, находившиеся на мостике, включая командира ПЛ – капитана 3–го ранга Валерия Маранго, оказались за бортом. Личный состав кормовых отсеков погиб практически сразу. В носовых остались несколько офицеров и два десятка матросов.
Командование принял старший помощник – капитан–лейтенант Сергей Кубынин.
Вместе с командиром БЧ–5 капитан–лейтенантом Валерием Зыбиным они приняли решение вывести уцелевшую часть экипажа через трубу торпедного аппарата. Однако людей в носовом торпедном отсеке оказалось гораздо больше штатного состава и спасательных комплектов ИДА–59 для выхода из затонувшей подлодки на всех не хватало.
Тем временем, командование ТОФ развернуло спасательную операцию, и появилась надежда, что спасатели смогут передать недостающие «идашки» на борт.
Ждать пришлось трое суток. Темнота, холод, отравленный воздух. Время тянулось убийственно долго. Силы подводников таяли, несмотря на то, что это были молодые крепкие ребята 19–20 лет.
Кубынин был самым старшим – ему перевалило за 26 лет. Как старший по возрасту, званию и должности, он был просто обязан воодушевить подчиненных, вернуть им надежду на спасение. Построив личный состав, Кубынин зачитал приказ о повышении всем званий и классности на одну ступень, не поленившись сделать соответствующую запись в военные билеты и закрепить ее при тусклом мерцающем свете аварийного фонаря корабельной печатью.
После этого каждому моряку был вручен знак «За дальний поход» (коробку с ними случайно обнаружили во втором отсеке).
Настроение в полузатопленном отсеке резко поднялось, все мгновенно забыли о температуре и воспалении легких, которым на третьи сутки уже заболели почти все.
Наконец, получив недостающие комплекты ИДА от спасателей, прибывших к месту трагедии на подлодке–спасателе «Ленок», Кубынин и Зыбин начали выпускать моряков.
Люди тройками заползали в торпедный аппарат, который затем задраивался, заполнялся водой, после чего открывалась передняя крышка. А на выходе из аппарата ребят поджидали водолазы, препровождавшие их в декомпрессионную камеру на борту лежащего на грунте по соседству «Ленка». Тех же, кто по той или иной причине всплывал на поверхность, подвергали той же процедуре в барокамере надводного судна.
Самым последним, как и подобает командиру корабля, покинул «С–178» Сергей Кубынин.
И сделать это одному человеку было чертовски сложно! Предстояло затопить первый отсек и, дождавшись, когда вода достигнет казенной части торпедного аппарата, нырнуть в него и проползти 7 метров железной трубы калибром 533 мм.
Гул в воспаленном мозгу, работа на пределе человеческих сил и откровение на выходе из аппарата – вокруг никого!
Как позднее выяснилось, спасатели даже предположить не могли, что последний оставшийся на борту сможет покинуть подлодку самостоятельно и… поставили на нем крест, свернув операцию!
Кубынин выбрался на надстройку, решив добраться до рубки, а уж затем всплывать на поверхность. Не получилось – потерял сознание, и гидрокостюм вынес его на поверхность.
Его чудом заметили среди волн со спасательного катера.
Сергей пришел в себя в барокамере на спасателе «Жигули». В вену правой руки была воткнута игла капельницы, но боли он не ощущал – находился в полной прострации. Врачи поставили ему семь диагнозов: отравление углекислотой, отравление кислородом, разрыв легкого, обширная гематома, пневмоторакс, двусторонняя пневмония, порванные барабанные перепонки.
По–настоящему он пришел в себя, когда увидел в иллюминаторе барокамеры лица друзей и сослуживцев: они беззвучно что–то кричали, улыбались. Не испугавшись строгих медицинских генералов, ребята пробились–таки к барокамере.
Потом был госпиталь. В палату к Кубынину приходили матросы, офицеры, медсестры, совсем незнакомые люди; пожимали руку, благодарили за стойкость, за выдержку, за спасенных матросов, дарили цветы, несли виноград, дыни, арбузы, мандарины.
Это в октябрьском–то Владивостоке! Палату, где лежал Кубынин, в госпитале прозвали «цитрусовой».
Сергей Кубынин совершил в своей жизни по меньшей мере три подвига.
Первый, офицерский – когда возглавил уцелевший экипаж на затонувшей подводной лодке;
Второй – гражданский, когда спустя годы сумел добиться, чтобы на Морском кладбище Владивостока был приведен в порядок заброшенный мемориал погибшим морякам «С–178».
Наконец, третий, чисто человеческий подвиг – он взял на себя заботу об оставшихся в живых сослуживцах.
Сегодня им уже немало лет, и та передряга со всеми ее медицинскими последствиями ударила по организму самым сокрушительным образом. Бывшие матросы и старшины обращаются к нему как к своему пожизненному командиру, которому верили тогда, у смертной черты, которому верят и сегодня, зная, что только он и никто другой спасет их от бездушия и произвола военкоматских и медицинских чиновников.
И он спасает их, пишет письма в высокие инстанции, хлопочет … заставляет–таки государство делать то, что оно обязано делать без дополнительных воззваний к президенту и высшей справедливости.
Сегодня, особенно после трагедий атомных подводных лодок «Комсомолец» и «Курск», стало ясно: то, что совершили капитан–лейтенант Сергей Кубынин его механик Валерий Зыбин в октябре 1981 года, не удалось повторить никому.
Разве что капитану 1–го ранга Николаю Суворову, организовавшему выход своего экипажа из затопленного атомохода «К–429».
Наградной лист на звание Героя России, подписанный видными адмиралами нашего флота, включая бывшего Главкома ВМФ СССР адмирала флота Владимира Чернавина, так и остался под сукном у чиновников Наградного отдела.
Сегодня мало кто знает об этом подвиге.
И, тем не менее, мы помним своих героев. Мы знаем Сергея Кубынина!
Ныне наш Герой служит в МЧС, несет свои вахты в должности оперативного дежурного МЧС Юго–Западного округа Москвы.
Он по–прежнему остается Спасателем в полном смысле этого слова.
NERAZOSHLISDVAKORABLYA