Статистика ВК сообщества "Большой МИР маленьких ДЕТЕЙ"

Самое раннее, самое нежное и трогательное: первые пять-шесть лет. Даже для человеческой жизни — довольно небольшой отрезок, который и во взрослом-то возрасте не всегда ощущается. Всего лишь пять-шесть лет. Наивные пять-шесть лет. Мы отчего-то стараемся утрамбовать их до краев. Чтобы успеть с развивающими занятиями, чтобы не опоздать с английским, кубиками Зайцева, чтобы пораньше заняться танцами. И самое главное — вовремя научить взаимодействовать со сверстниками. Как будто следующие лет шестьдесят мы больше ничему так и не сможем научиться..

Для чего это время? Говорят, что в этом возрасте закладывается фундамент, и надо все успеть, а то будет поздно. Фундамент для чего? Мне кажется, что фундамент для отношений в семье, для отношений с близкими и родными людьми. На мой взгляд — это время тепла и покоя. Время прорастания зернышка. Это время детства. Это время, чтобы вместе просыпаться, завтракать, никуда не торопясь, возиться с ерундой и вообще делать не то, что представляют себе взрослые. Это самое ценное время. Это время, от которого потом, непонятно почему, щемит в сердце, время, пока ты ещё маленький и добрый, пока ты еще никому ничего не должен. Время, по которому потом бывает ностальгия. Время формирования человека.

Из чего? Да, из всего. Хотя бы из того, чтобы вместе жарить блины, из разглядывания дождевых капель на стекле, из шлёпания утром босыми ногами для того, чтобы срочно нарисовать на коробке собачку, из ссор из-за неубранных игрушек, из фонарика под одеялом, из варенья, сегодня размазанного по столу, из того, чтобы говорить и петь глупости, смеяться невпопад, прыгать на кровати, завязывать узелки из ниточек, требовать прямо сейчас и злиться, что нет, плакать от грусти, боли и потери, из бесконечных вопросов и нелепых игр, из приятных и не очень — таких разных дней. Из этого мы состоим. Это мы будем вспоминать. Это сможет согреть нас, когда будет холодно и одиноко.

Жанна Ермашова

Учительница истории из Техаса Лесли Раш написала о том, каким образом в её семье уже много поколений рассказывают правду о Санта-Клаусе. И этот способ настолько прекрасен, что им хочется поделиться со всеми.

– Когда ребёнку исполнилось шесть или семь лет и вы заметили у него первые сомнения в существовании Санты – значит, он готов. Я обычно веду их в кафе и, сделав заказ, произношу речь: «Ты, конечно, очень сильно вырос за этот год. И не только стал выше – я вижу, что твоё сердце тоже стало больше». (Здесь я привожу два-три примера сострадания, внимания к чувствам других людей, хороших поступков ребенка за последний год).

«На самом деле, ты так вырос, что сам можешь стать Санта-Клаусом. Возможно, ты заметил, что большинство увиденных тобой Санта-Клаусов – это люди, переодетые в него. Некоторые из твоих друзей могли тебе сказать, что его вообще не существует. Так думают многие дети, потому что они еще не готовы быть Сантой. Но ты готов.

Расскажи мне о самом лучшем в Санте. Что он получает в обмен за свои старания? (Перевести внимание ребенка от печенья, которое оставляют для прихода Санты к чувству удовлетворения от того, что сделал что-то для других). Теперь ты готов к своей первой работе в качестве Санты!»

Убедитесь, что у вас таинственный голос. Попросите ребенка выбрать какого-нибудь человека – например, соседа. Миссия ребенка – тайно узнать в чем нуждается этот человек и затем обеспечить его этим, завернуть в подарочную бумагу и доставить. И никогда не раскрывать, что это сделал он. Быть Сантой не значит получать одобрение – это бескорыстное желание отдавать.

Мой старший сын так выбрал «тётю ведьму», живущую на углу. Женщина и вправду внушала страх: вокруг её дома шла изгородь и она никогда не позволяла детям заходить за неё, чтобы поиграть в мяч или фрисби. Она часто кричала, чтобы дети играли тише и всё такое прочее. По пути в школу сын заметил, что каждое утро она выходила на крыльцо забирать почту босиком – и решил, что ей нужны тапочки. Так что ему пришлось побыть шпионом и прятаться в кустах, чтобы выяснить примерный размер её ног.

Когда мы купили ей теплые тапочки, он упаковал их и наклеил сверху «С Рождеством от Санты». Однажды вечером после ужина он отправился к ее дому и подложил подарок ей под дверь. Следующим утром мы наблюдали за тем, как она вышла на крыльцо, подобрала упаковку и ушла в дом. Мой сын был вне себя от нетерпения, чтобы узнать, что случится дальше. И на следующее утро мы увидели ее – забирающей почту в теплых тапочках. Сын был в эйфории. Мне пришлось напомнить ему, что НИКТО никогда не должен знать, что это сделал он – иначе он уже не будет Сантой.

В следующие несколько лет он выбирал множество людей для подарков и всегда выбирал для них уникальный, индивидуальный подарок. В один год он тщательно вычистил свой велосипед, поменял на нем седло и отдал его дочери одного из наших друзей. Эти люди были очень бедны. Мы спросили отца девочки, насколько это будет уместно. Выражение лица девочки, когда она увидела около своего дома велосипед, могло сравниться разве что с выражением радости на лице моего сына.

Когда пришло время рассказать всё младшему сыну, старший захотел поговорить с ним сам. Сейчас они оба прекрасные «дарители» и никогда не чувствовали, что кому-то солгали. Ведь им раскрыли секрет того, как быть Сантой.

Charity Hutchinson

«Сама уже должна себе всё чистить. Принеси да подай. Всю жизнь за ней будешь ходить? Сама уже должна. Большая».
Я молчу. И чищу кусок арбуза от семечек.
Она так любит. Без семечек. А руки в соке не любит.
_________________
Я думаю о том, как мы четко усваиваем с детства, что надеяться ни на кого нельзя. Можно только на себя. Самой завязывать шапку. Самой надевать обувь. Самой думать наперед, чтобы не допустить ошибку. Чтобы не услышать: ты же большая уже? Сколько можно? Самой пора! Чем ты думала? Сама виновата».

Пальцы не слушаются, пуговица такая неудобная, а эти завязки. Но мама сказала, что нужно самой, что все уже сами. Мама помогает, но очень недовольна. И очень стыдно, что ещё не умеешь. Нужно уметь. Самой. Чтобы мама была довольна. Самой стирать носки. Самой делать уроки. Самой за собой убирать. Самой, все самой.
Нужно надеяться только на себя. На маму и папу не надо. Они очень недовольны, когда ты не можешь и просишь помочь. И ты уже не просишь… Большая же уже.

«В жизни за ней никто так ходить не будет!» звучит в довесок.
____________________
А я чищу арбуз от семечек… И думаю, что очень важно, когда есть кто-то, кто знает, что ты не любишь, когда руки в соке. Кто завязывает шапку. Кто поправляет шарф. Даже если ты совсем большая. И всё давно умеешь…
Чтобы в один очень важный поворотный момент ты вспомнила этот опыт и поняла, что так бывает. Так может быть. Забота это нормально. Вспомнила и вовремя вышла из тех отношений, где нужно надеяться только на себя, или не начинала их вовсе.

Elena Vishnyakova

Люблю бывать в гостях у родителей.

— Мама, а папа где?

— С утра полез мне за сапогами на антресоль и пропал...

То есть у них в квартире немного восьмидесятые, заповедник, хотя телевизор по диагонали в два раза длиннее моего.

На обед фирменные мамины котлеты. Те, которые помимо котлет, пахнут ещё и детством. За годы они стали только вкуснее. Мой Артём называет их «коклеты», от чего кажется, что он с ними кокетничает. Порой, и правда, кокетничает, ковыряя котлеты вилкой, а я свои пять уже проглотил и воровато тянусь к его.

— Сынок, прекрати! — ругается мама, — кто здесь ребёнок, спрашивается.

Я же дома у родителей, хороший вопрос.

У Артема с дедом деловые отношения. Артём использует деда в качестве автосервиса. Однажды заставил меня притащить к ним сломанный велосипед. Я, конечно, тоже пытался его починить, но сделал только хуже: после моего вмешательства сходство с велосипедом было полностью утрачено. Дед залез в свой заветный шкаф, на двери которого на резинках висит три тысячи отверток, а на полках в банках из-под советского порошкового кофе томятся шурупы. Через две минуты велосипед был в порядке, плюс приобрёл функцию микроволновки. В своё время отец мог собрать из воздуха кассетный магнитофон.

Артём показывает бабушке мультики.

— Сейчас будет страшно, — предупреждает он старушку.

И старушка натурально прикрывает глаза рукой. Старушке натурально страшно. А мой знай откусывает у бисквитных медвежат «барни» головы и ухмыляется.

Мы с отцом смотрим футбол. Он болеет за «Динамо» с шестидесятых. Я делаю вид, что тоже болею за «Динамо». Хотя за те годы, что я болел за «Динамо», я болел за «Челси», «ПСЖ», «Реал», «Баварию» и даже за «Ноттингем Форрест». Перед поездкой к родителям я изучаю состав своей любимой команды.

— А Темка за кого болеет? — интересуется отец.

— Ой, пап, не спрашивай.

— Темка, а ты за кого болеешь? — спрашивает он.

— Я за чёрненьких.

— Как это? Здесь только синенькие и красненькие...

— Он болеет за судью, пап. Говорю же — не спрашивай.

Иногда одновременно с нами к родителям наведывается мой младший брат. Мы все люди местами интеллигентные, и в такой конфигурации из нас должно получаться «Аббатство Даунтон», но почему-то не получается. А получается «Семейка Аддамс».

Мой брат с Артёмом начинают конкурировать, как сверстники, несмотря на то что у брата у самого ребёнок. Камнем преткновения обычно становится «Лего» по мотивам «Друзей», принадлежащее брату.

— Я собирал его две недели, Артём, даже не думай дышать рядом с ним.

Через шесть минут.

— Мама, он украл у меня Чендлера!

— Де-ду-ш-ка!!! — раздаётся крик в другой комнате.

Это значит, Артём получил убежище за дедушкиной спиной. Политика.

Я облокачиваюсь на подоконник, выглядываю в окно. Во дворе мало что изменилось, даже черепашка-«лазилка» та же, только перекрашена. При развитом воображении легко вернуться назад. Вот только котлеты у мамы все чаще подгорают, и отец все реже находит в банках нужный шуруп. И я делаю единственное, что в моей власти — ценю. Каждое мгновение с ними, и не стесняюсь объятий, и вглядываюсь в глаза, и запоминаю мелочи — всем этим мне дальше жить, когда придёт время.

Олег Батлук

К Матвею всё чаще и чаще начали приходить в гости друзья. Растет парень, так что я просто тихо радуюсь, что пока «баб не водит» — и на том спасибо. Они с пацанами сидят в комнате за закрытой дверью, как и положено взрослеющим детям. Слушают музыку, хихикают с Алисой, иногда играют в футбол, судя по звукам. Нет, не по звукам разбивающегося окна, не подумайте, но в целом я готова и к такому повороту сюжета уже.

Как-то пришел одноклассник Мишка. Сели ужинать. Пока мы с Матвеем в тарелках ковырялись, Михаил уже доел свою порцию и просит добавки (еще бы, родители вегетарианцы, а у меня дома мясо на завтрак, обед и ужин, пополдничать тоже могу гуляшиком ).

Ну хорошо, пожалуйста, вскочила, вилочку его отложила, еще котлетку с картофанчиком в тарелку метнула, сверху отбивной нежно укрыла, как одеялком, в микроволновке разогрела, перед голодающим Поволжьем поставила. В конце этой операции возвращаю ему столовый прибор типа вилка.

Миша смотрит на вилку пристально, жует во рту свои сомнения и потом, осмелившись, всё-таки спрашивает:

— А она и должна быть такая… грязная?

Я аж поперхнулась:

— Миш, это ж твоя вилка, просто я ее в сковородку отложила, пока добавку грела.

— Аааа, — тут же соглашается блюститель чистоты, — Тогда ладно.

А я же видела, как мама когда-то уговаривала его хотя бы стряхнуть землю с рук перед тем, как засовывать их в рот по локоть…

***

Мальчик Петя появился у нас вчера после лагеря неожиданно и сразу с ночевкой. Ну так получилось, мы иногда с друзьями кукушачим — подбрасываем своих отпрысков в чужие гнезда, если шибко надо.

Петя с порога поинтересовался, где ванная, вымыл руки, ноги, попросил полотенце. Пошел вытряхивать песок из кроссовок в туалет. Уточнил, можно ли переодеться во что-то чистое и как быть с грязным. Помог донести сумки, наперегонки с моим сыном покрошил в салат огурки с помидорками. Перед сном очень охал, что я не могу найти в доме запасные одноразовые зубные щетки. А когда щетка была всё-таки добыта, возрадовался и прочистил зубы аж три минуты вместо положенных двух.

А я же помню, как мама-стоматолог пыталась объяснить ему что-то про важность, тщательность и длительность, а он только отмахивался вихрами…

***

Перед сном мальчишки позвали меня поиграть в настолку — там нужно минимум три игрока. Третьим будешь? А я допиливаю сторис важные, психологические, мне прям очень нужно еще пять минут взрослого времени. А лучше десять.

Парни ушли, потоптались за дверью грациозными слонятами, опять заглянули:

— Скоро?

— Скоро-скоро, погодите…

Догрузила, бегу к ним и слышу, как Матвей авторитетно объясняет другу:

— Она не просто в телефоне сидит, она там работает. Чтобы отснять и загрузить сторис, нужно много времени. Особенно если умные, а не такие, как мы тут ляпаем иногда.

А я же помню, как он сучил ножками и возмущался, почему мне можно гаджеты по несколько часов в сутки, а у него, видели те, лимиты, ограничения, гимнастика для глаз…

***

Мы все пытаемся заложить в детей свои ценности. Талдычим, талдычим, а потом садимся на кухнях и устало обнимаем чашки с горячим чаем:

— Как горох об стену!

Мы видим их сопротивление, дуракаваляние или бесхитростный детский пофигизм. Нам кажется, что им, действительно, абсолютно наплевать на гигиену, порядок и правила жизни. Что, как только мы ослабим хватку, они начнут есть с земли руками, сидеть в телефонах с утра до ночи и уж точно никогда сами не почистят зубы.

А они чистят, представляете!

Отколупываясь от семей, они вдруг, сами того не замечая, начинают жить нашими ценностями, воспроизводить наши традиции и видеть мир с учетом нашей призмы.

Так может быть, у нас всё-таки получается? Так может быть, мы уже можем пить горячий чай на кухне спокойно? Прямо вот так — с чувством выполненного долга…

[id235067565|Лёля Тарасевич]

-Ой, это вы еще не знаете, как я с женой познакомился, - хохочет таксист. Он явно нацелен на общение как никто другой в три часа ночи. Мы с подругой переглядываемся, мы уже устали, хотим домой в тишине, но молодой парень так безмятежно счастлив возможностью поболтать, что нам остается вежливо молчать.

-Я боксом тогда занимался, ходил весь из себя крутой, приехал куда-то там (это я просто не запомнила, куда именно он приехал, пересказываю по памяти), смотрю - девчонка стоит, я к ней подкатил, что-то неуважительно пошутил с высоты своей крутизны. Очнулся уже на полу. Оказалось, она меня с первого удара вырубила. Каратэ занималась, оказалось, - он заливисто хохочет, - Как пришел в себя, думаю, надо жениться!

-А на свадьбе! На свадьбе у нас какая драка была!

-С женой? – ахаем мы с заднего сиденья. Мы уже проснулись и включились.

-Не, с соседней свадьбой. В ресторане обещали, что залы не пересекаются, а лестница-то одна в эти залы… Ну и пошло-поехало. Жена, конечно, мне это потом припоминала. Ей пришлось прямо в свадебном платье отметелить мужика, который смог отметелить меня. С криком «не смей трогать моего мужа».

Мы хохочем уже все вместе.

-А сейчас-то как живете? Тоже используете каратэ против бокса? Ахаха!

-Да никак не живем. У меня жена в родах умерла, - абсолютно спокойно отвечает таксист.

Мы нервно сглатываем и мямлим «извините» за неуместную шутку.

-Да ничего, это давно было, я дочь воспитываю один уже 13 лет.

Он также приветлив и весел. Мы завозим мою подругу, а потом углубляемся в воспитательные вопросы. Водитель рассказывает, как сложно было отсудить ребенка у родителей жены, которые считали, что мужик девочку воспитать не может. Что раз в полгода он проходит обязательную психологическую экспертизу.

-Вы на них не обижайтесь за экспертизу. Статистика сейчас неутешительная.

-Да я не обижаюсь. Надо так надо, - и сразу видно, что он правда не обижается. Что он вообще по жизни легок и позитивен. Несмотря ни на что.

-Я даже сисей ее кормил специальной, которая надевается на мужиков. Она бутылочку не брала, пришлось доставать вот такое приспособление. Друзья, когда приходили, я им всем предлагал за грудь подержаться! – и хохочет, хохочет от воспоминаний.

-А какой адок этот ваш переходный возраст. А месячные! Я ж ей не объяснил, что такое месячные, а она ночью приходит в слезах – пап, я умираю! Я ее в душ отправил, говорю, ничего не умираешь, сейчас сбегаю в аптеку, всё куплю. И купил. Всё. Подруге звоню на следующий день, которая ее крестная, говорю, приди хоть с ней поговори про всё это ваше женское.

-А ваши родители? Они не помогали? Бабушка там…

-Так я ж сирота! Вырос в детском доме.

Я ошарашенно молчу. У меня в голове сто тысяч вопросов, которые даже задавать неудобно. У меня моя жизнь, которая сегодня показалась такой простой и легкой, как никогда раньше. А еще у меня новое открытие – оказывается, можно сохранять свет, любовь, память. Можно прощать судьбу и понимать органы опеки. Можно вспоминать жену и делить эти воспоминания с дочерью, сделать свою память ее памятью, как сегодня он подарил эту юную каратистку мне. Можно не спать ночами, кормить пластиковой грудью, узнавать, что такое гормональные перестройки. И при этом можно улыбаться. Смеяться. Жить.

В этом парне было столько любви к жизни. И столько психологической проработки, сколько мне не достичь за целую жизнь.

Я насоветовала ему книг для девочек, он старательно записал в телефон названия и тут же нашел парочку в интернет-магазине. Я пожелала ему большой удачи и получила в ответ такое же доброе напутствие.

Вышла у подъезда и проводила машину глазами. Небо уже просветлело. Надрывались в кустах соловьи. Лето вздыхало ночной прохладой, готовясь к завтрашнему зною. У меня на душе было хорошо, тепло, добро и улыбчиво.

А я как-то даже не спросила его имя… Безымянный таксист с непростой судьбой и огромным сердцем.

[id235067565|Лёля Тарасевич]

Накануне Рождества, перебирая старые мамины письма, я вспомнил одну историю, которую она мне время от времени рассказывала.

Я был у мамы единственным сыном. Она поздно вышла замуж и врачи запретили ей рожать. Врачей мама не послушалась, на свой страх и риск дотянула до 6 месяцев и только потом в первый раз появилась в женской консультации.

Я был желанным ребёнком: дедушка с бабушкой, папа и даже сводная сестра не чаяли во мне души, а уж мама просто пылинки сдувала со своего единственного сына!

Мама начинала работать очень рано и перед работой должна была отвозить меня в детский сад «Дубки», расположенный недалеко от Тимирязевской академии. Чтобы успеть на работу, мама ездила на первых автобусах и трамваях, которыми, как правило, управляли одни и те же водители. Мы выходили с мамой из трамвая, она доводила меня до калитки детского сада, передавала воспитательнице, бежала к остановке и ... ждала следующего трамвая.

После нескольких опозданий её предупредили об увольнении, а так как жили мы, как и все, очень скромно и на одну папину зарплату прожить не могли, то мама скрепя сердце придумала решение: выпускать меня одного, трехлетнего малыша, на остановке в надежде, что я сам дойду от трамвая до калитки детского садика.

У нас всё получилось с первого раза, хотя эти секунды были для неё самыми длинными и ужасными в жизни. Она металась по полупустому трамваю, чтобы увидеть, вошёл ли я в калитку или ещё ползу, замотанный в шубку с шарфиком, валенки и шапку.

Через какое-то время мама вдруг заметила, что трамвай начал отходить от остановки очень медленно и набирать скорость только тогда, когда я скрывался за калиткой садика. Так продолжалось все три года, пока я ходил в детский сад. Мама не могла, да и не пыталась найти объяснение такой странной закономерности. Главное, что ее сердце было спокойно за меня.

Все прояснилось только через несколько лет, когда я начал ходить в школу. Мы с мамой поехали к ней на работу и вдруг вагоновожатая окликнула меня: «Привет, малыш! Ты стал такой взрослый! Помнишь, как мы с твоей мамой провожали тебя до садика...?»

Прошло много лет, но каждый раз, проезжая мимо остановки «Дубки», я вспоминаю этот маленький эпизод своей жизни, и на сердце становится чуточку теплее от доброты этой женщины, которая ежедневно, абсолютно бескорыстно, совершала одно маленькое доброе дело, просто чуточку задерживая целый трамвай ради спокойствия совершенно незнакомого ей человека!

Семён Матушевич

В прошлом году я завела книжный дневник. Мы туда с Матвеем пишем прочитанные книги: он свои, я свои. И ещё наши общие тоже я пишу — мол, кто читал, тот и пишет, а кто только слушал, продолжает наслаждаться ничегонеделанием.

А с обратной стороны тетрадки мы стали записывать фильмы, просмотренные совместно. Нормальные такие, а не его дурацкого Вспыша — такое пусть сам смотрит, если ему интересно. Ну и не мои триллеры — нечего ребёнку психику рушить.

В итоге я поняла, что наши фавориты — это фильмы про животных. Не только документальные (хотя мы их тоже дюже уважаем), но ещё и художественные.

По просьбам трудящихся делюсь с вами нашими находками. Порядок от балды, а не по мере возрастания качества.

1⃣ Лисёнок и девочка. Франция, 2007

Кино для любителей неспешного размеренного сюжета. Минимум экшна, минимум слов, минимум персонажей. А точнее всего два — лисёнок и девочка. Зато очень живописная природа и насыщенная звериная жизнь, как она есть, без прикрас от мультипликаторов. И ещё очень глубокий вывод, до которого не каждый ребёнок дойдёт (да и не каждый взрослый, если быть честным): про то, в чем разница между любовью и обладанием. Мы об этом в конце поговорили немного, но я не усердствовала — пускай фильм заронит зернышко, я его слегка сбрызну водой, а там уж со временем само прорастет, куда оно денется.

2⃣ Мой друг мистер Персиваль. Австралия, 2019.

Очень красивый фильм. Ну вот прямо из самого сердца Австралии, со всеми ее постоянными ветрами и бесконечными пляжами. Про пеликана и взращивание умения любить. Про сложное родительство, сложные судьбы и сложные решения — но для детей. Единственное, о чем сразу предупрежу, — хэппи энда не будет. Если знаете, что вашего ребёнка потом нужно будет откачивать неделю, то дочитайте мой список до конца, я вам там альтернативу предложу. Матвей тоже бил кулачком по постели и кричал, что с таким концом не имеют права ставить ограничение 6+, что детские фильмы обязаны заканчиваться хорошо, но я искренне рада, что мы посмотрели Мистера Персиваля и что он испытал такие эмоции. Сложные. После сложного фильма.

3⃣ Миа и белый лев. Франция, 2018.

Как вы догадались, про льва. Ну и про Мию, которая девочка-подросток и которая переезжает с семьей из Европы в Африку разводить львов. Признаюсь честно, меня игра актеров не впечатлила. И общая картинка тоже — хотя чем именно, не отвечу. Всё в ней есть, а чего-то главного не хватило. Матвей сказал, что я взрослая, глубоко оцениваю эту самую игру, а он пока так не умеет, поэтому его всё устроило.

Почему оставлю этот фильм в своём списке? Потому что он про оборотную сторону красивой картинки: заповедников, сохранения природы, защиты животных. Приподними край кулисы — и увидишь, что на самом деле происходит: узаконенная охота, убийство ради забавы, безысходность даже тех, кто хотел бы, чтобы было иначе. Такое важно обсуждать с детьми, такое нужно показывать, о таком стоит хотя бы знать.

Ну и да, концовка хорошая, так что, по Матвеиным меркам, фильм детский, 6+.

4⃣ Мечтатель. США, 2005.

Люди делятся на два категории — тех, кто обожает лошадей, любуется и восхищается ими, и тех, кто к этим животным безразличен. Буду честна, я ко вторым в лагерь, однако фильм про детскую, такую нелогичную и безусловную любовь девочки к лошади посмотрела с удовольствием. Для меня это про веру, про чутьё и немножко про чудо — почему бы и нет?

5⃣ Чемпион. США, 2010.

Менее детский, но тоже про лошадей. Фильм основан на реальных событиях и рассказывает историю домохозяйки, которая вдруг становится обладательницей фермы и решает побороться в мире мужчин за право быть первой. Мы разговаривали с сыном о феминизме в самых первых его значениях, о правах, об истории, а я сидела и пыталась примерить на себя роль главной героини — ТАК верить в себя и в своё дело дано не каждому. ТАК, чтобы в итоге в тебя поверили и твои дети, и твой собственный муж, и чужие люди.

6⃣ Освободите Вилли. США, 1993.

Это старое кино, его уже все, наверное, видели, и менее «природное», и более сюжетное, тут будет и погоня, и захват, и прорыв… американцы снимали, не иначе. Но нам всё равно понравился: за доброту, за искренность и наивность старых фильмов, просто за саму касатку — уж больно красива. Ну и да, каждый раз дилемма: нажива или сохранение живого — что выберешь ты?



Есть у меня ещё в загашнике несколько фильмов, которые собрали много положительных отзывов и которые мы планируем посмотреть в ближайшем будущем. Поделюсь тоже, вдруг вы вперёд меня их успеете глянуть.

7⃣ Пеликан. Франция, 2011.

Сюжет, как я поняла, очень близок к «Мистеру Персивалю», только концовка более позитивная — как раз для слишком ранимых деток. Ну и Эмир Кустурица в ролях — тоже серьезный козырь.

8⃣ Расправь крылья. Франция, 2019.

Ну раз уж пошли по пернатым, то этот будет про диких гусей и как их правильно спасать, если ты приехал на ферму к отцу-орнитологу.

И вообще, вы заметили, сколько в моей подборке французского кино? Кто у нас, оказывается, лидер по съёмке такого рода фильмов? Неожиданно, однако.

9⃣ Бель и Себастьян. Франция, 2013, 2015, 2018.

Это трилогия про мальчика, живущего в деревушке со своей собакой. Вообще собака в фильме — беспроигрышный вариант, кто ж их не любит?! Особенно из детей. Особенно если большая и лохматая. Вот и мы вроде собираемся посмотреть, а вроде боязно — как начнёт просить домой собаку, что я делать буду? От лошади, льва, пеликана и касатки я ещё могу отбрехаться, а вот от пса будет проблематичнее.

[id235067565|Лёля Тарасевич]

Мне давно советовали почитать сыну Поллианну (автор Элинор Портер).
А я экспертно заявляла, мол, рано.
Как рано? – удивлялись люди.
Конечно, рано! – поправляла профессорскую шапочку я.

Всё дело в том, что сама я Полианну читала какими-то урывками и жутко давно, в бездетные еще времена. Видимо, в тот момент мне казалось, что до подросткового возраста ай-кью детей примерно на уровне мартышки – какая им Поллианна?

Из этого своего убеждения прикупила книжку для собственного удовольствия как подростковую литературу – у меня ж ай-кью повыше. И ахнула! Захотела найти каждую переписку, где порола чушь, и постирать сообщения. Что я говорила? Да быть не может! Вам почудилось!

-Сын, вот тебе новая книжка на самостоятельное чтение. Буду ждать, когда прочитаешь, хотела обсудить.

-А про что?

-Про то, как одна девочка придумала игру «найди хорошее». Мы с тобой в такую играли и называли ее «ЗАТОшки», помнишь?

-Неа, не помню, это как?

-Это когда у тебя что-то случилось, даже плохое, а ты придумываешь, почему это хорошее. Типа бассейн у тебя закрыли на ремонт, зато здорово, что зимой, как раз время на лыжи освободились.

-Ясно. И что там с этой девочкой?

-Она своей игрой меняет жизнь целого города.

-Это реально?

-Я думаю, что про город не реально. А про собственную жизнь очень даже.

Матвей крутит в руках книжку, читает название:

-А ты разве не про эту говорила, что мне рано?

-Я? Мммм… да, я так думала. Ошиблась. Зато…. Зато отличная идея, как пост начать про нее.

Очень рекомендую «Поллианну». Возраст 6+. Особенно классно для тех деток, кто по жизни негативист, любит первой реакцией выдать «не хочу, не буду, дурацкое, не вкусное, скучное, уберите». Да и остальным порция позитива никогда не повредит. Лично я зарядилась.

[id235067565|Лёля Тарасевич]

Я плохая мама. Прямо-таки отвратительная.

Ну вот вчера, например. Устала на работе. Отстояла два часа в пробке. Припарковалась за квартал от дома, жутко замёрзла, ещё и подскользнулась. Не упала (вот оно, спортивное детство!), но спину потянула (вот она, приближающаяся старость!). А вместе со спиной я потянула настроение.

Как там это научно называется? Мама не в ресурсе? Так вот – мама не в ресурсе! Знаете, такая мама с ограниченными возможностями.

Я прихожу домой, перед дверью натянув на себя маску хорошей мамы, и начинаю задорно болтать с сыном и готовить ужин.

И тут Матвей разливает молоко. Ну это для него. А для меня это РАЗЛИВАЕТ МОЛОКО!!!!

Я с шумом выдыхаю, вытираю стол, стул, полы и мило ему улыбаюсь. Ночью придётся вымыть полы в квартире. Улыбка у меня выходит кривоватая и ненатуральная. Сын недоверчиво косится на меня, и бочком-бочком движется в сторону ванны — от греха подальше. Он в свои четыре далеко не дурак, и даже не зная слов «не в ресурсе», понимает, что может сейчас огрести.

В ванной он размазывает по зеркалу зубную пасту красивыми узорными завитушками. Он очень ждёт Новый год и приближает его, как может.

Я захожу, сцепляю зубы, чтобы не учить сына нецензурной лексике, и выдаю ему тряпку. Ночью придётся перемывать и зеркало. По моей маске хорошей мамы уже побежали трещины, и я ухожу на балкон в попытке обрести равновесие.

А потом сынулька решает порадовать меня и вымыться сам. Он залезает в ванну и намыливает себя от души – ровно на половину бутыли жидкого мыла. Мыла, которое стоит в Ашане целых 57 рублей.

И тут меня прорывает. Как трубу. Причём трубу от унитаза.

Я кричу что-то о руках не оттуда. О «хоть что-нибудь полезное, а то одни машинки на уме». Кидаюсь угрозами никогда (ты слышишь, НИКОГДА!!!) больше не купить ни одной игрушки, раз такое безответственное отношение к вещам. О цене чужого труда. О цене денег. Всё, что там обычно кричат «отвратительные» мамы.

Я умею кричать. Кучу всего не умею, а в этом я прям спец. Устройте Олимпийские игры по крику, и я стану гордостью страны. Но пока их нет, я стою и ору на сына. У меня личные домашние соревнования. Я прям на финишной прямой, обхожу всех участников.

Спивающийся сосед-омоновец сверху уже надел каску и начал окапываться.

Подозрительная соседка-старушка слева, наверное, вызывает наряд полиции.

Милая мамочка троих детей снизу даст руку на отсечение, что это полтергейст сейчас орёт, потому что я — та, которую, она встречает каждый день на лестничной клетке, — так кричать не могу.

А я могу. И кричу.

Матвей стоит в ванне, уткнув лицо в свои ручки, и между пальцев льются огромные-огромные слёзы. Слёзы боли, обиды и предательства самого близкого человека. Слёзы, которые я сегодня оценила в 57 ашановских рублей.

Он не понимает половины слов, которые я кричу, и только всхлипывает: прости-прости, я больше никогда…

Он идёт спать. Съежившийся, с осунувшимися худыми плечиками и выпирающими лопатками.

А я всю ночь не сплю. Я проживаю этот вечер минуту за минутой. Снова и снова смотрю на то, что наделала. И такая безысходность, как в детстве, когда что-то уже натворил, а как исправить – не знаешь. Меня гложет чувство вины. Даже не гложет, оно меня всю съедает. Кусочек за кусочком отгрызает мою уверенность в себе как в маме. Да и просто как в адекватном взрослом человеке.

Мне кажется, что чувство вины – единственное, что искупает ту боль, которую я причинила сыну. Заставив страдать другого, ты должен страдать сам. Это очень справедливо.

Но дети, они как солнышко: какой бы ни был хмурый вечер, утром они скачут и улыбаются как ни в чём ни бывало. Вот и Матвей с утра приходит валяться в моей постели, досыпать и ластиться.

Я могу сейчас промолчать и спустить всё на тормозах. Могу забыть о вчера и наслаждаться сегодня.

Или всё-таки не могу?

Не имею права, потому что это нечестно. А нельзя научить сына честности, не будучи честной самой.

Поэтому я подползаю к нему и, собрав волю в кулак, начинаю извиняться. Такой нелегкий, но нужный разговор.

Знаешь, сына, я тут всю ночь не могла уснуть, всё думала… Я вчера так была неправа. Не стоило это дурацкое мыло нашей ссоры. Я просто вчера слишком устала и не сдержалась. А сейчас мне стыдно за своё поведение. Прости меня. Я больше никогда…

А дети, они как солнышко. Они прощают сразу и от души. Они какие-то совсем другие, не чёрствые, не обидчивые, не злопамятные. Они ещё не загрязнили свои маленькие души миром взрослых.

Я вчера тоже лежал, мам, — говорит сын, — думал… Мне кажется, я был тоже неправ. Ну с этим мылом. Не стоило его столько лить. Давай больше не будем так сильно ссориться…

Я лежу и плачу. Такие слёзы очищают. Помогают понять что-то важное. И идти в новый день с новым знанием — знанием, которое тебе подарил твой ребёнок. Идти и обещать себе: не забывать эти важные уроки прощения. Никогда, ты слышишь, НИКОГДА!!!

[id235067565|Лёля Тарасевич]