Статистика ВК сообщества "Записки Мо"

Я тут случайно наткнулась на курс лекций о сказках Софьи Агранович. И там узнала наконец почему дед и баба в "Курочке Рябе" так отчаянно пытались разбить золотое яичко.

Оказалось, что золотое яичко - это про смерть. Все золотое в древности со смертью ассоциировалось. В сказках в золотое наряжаются существа из Тридевятого царства. А Тридевятое царство на самом деле мир мёртвых.

И когда курочка Ряба одаривает деда золотым яицом, тот изо всех сил пытается от него избавиться, чтобы избежать смерти.

А вот обычное яйцо - это жизнь.
Вот почему дед с бабой так ему радуются.

Люди раньше довольно прочно мир ассоциировали с яйцом. Или с пельменем, как китайцы. Оказывается, верхняя половинка пельменя - это небо. Нижняя - подземный мир. А мясцо в срединке - это наш мир.

В общем, пельмени я теперь без высоких философических дум есть уже не смогу.

#записки_мо

Уже несколько раз было, когда я теряла надежду, глядя на ситуацию со стороны. Вот, например, муж у подруги заболел, потом еще сильнее заболел, потом совсем сильно и впал в кому.

Проходит неделя, две, три, месяц – а она продолжает биться, его показатели становятся все хуже, он уже давно, скорее, мертв, чем жив. И окружающие ее поддерживают, помогают, собирают деньги, ищут врачей, а сами без нее уже вздыхают и думают о том, что уже все, конец, ну, нельзя пролежать в коме столько месяцев и выйти из нее не овощем. Или вообще выйти из нее. И я так думала, к сожалению. А подруга бьется, как в стену, – месяц, другой, третий… и муж приходит в себя! А потом такими темпами начинает выздоравливать, что через полгода выходит на свою старую работу, а через год уже участвует в любительских забегах.

Или вот еще: у меня одноклассник еще в начальной школе попал под машину, было страшное повреждение мозга, тоже кома, год в больницах – вышел совсем другим человеком. Был очень умненький, невероятно обаятельный мальчик, а вышел… ну, страшно сказать, что его родители пережили.

Здоровье у него довольно быстро восстановилось, но личность была уже совсем-совсем другая. И тоже – все вокруг вздыхали, что вот потеряли парня. А мама бегала за ним, вытаскивала из каких-то притонов, лечила от наркомании, плакала перед учителями, носила взятки директору. И вот сейчас это – потрясающий просто мужчина. Умный, успешный, прекрасный муж, заботливый отец. И с родителями отношения очень нежные. Не зря они за него бились.

Или не такие критические случаи, а банальные какие-то. У меня есть знакомая девочка – поразительной красоты, долго работала моделью и все такое. Вышла замуж по большой любви за очень умного, но поразительно некрасивого мужчину, родила дочку – ну, точную копию папы! Я тайно дочку жалела, думала, как же ей будет жить с такой внешностью на фоне ослепительной мамы?

А мама умирала от счастья и искренне считала свою дочь чудом из чудес и самой лучшей раскрасавицей. И наряжала как раскрасавицу, и фотографировала, и хвасталась искренне, и вздыхала, что вот какое же счастье, что дочке достались и такие глаза, и волосы, и улыбка. И тут я смотрю – а дочка-то и правда выросла в раскрасавицу! Причем не в стандартную, как мама, а в такую – раз увидишь и больше никогда не забудешь.

Да, и просто: я три года назад уезжала из Москвы и у нескольких подруг были дети подростки, ужасно противные. Учится не хотят, хамят, канючат, истерят, устраивают из своей комнаты жуткий свинарник – фу, просто! Приехала сейчас, а тех ужасных подростков будто НЛО забрало и на их месте вдруг поселились чудесные, умные, ироничные и очень-очень хорошие молодые люди и девушки. Такие – что всю ночь бы с ними говорить и чувствовать счастье.

Я к чему все это? Не бросайте своих, даже, когда уже все вокруг разочаровались и крутят пальцем у виска – просто не бросайте.

Алина Фаркаш

#картинки_мо

Однажды ко мне в купе (вагоны были уже забиты до отказа) положили раненого полковника. Старший военный врач, командовавший погрузкой, сказал мне:
— Возьмите его. Я не хочу, чтобы он умер у меня на пункте. А вам все равно. Дальше Пскова он не дотянет. Сбросьте его по дороге.
— А что у него?
— Пуля около сердца. Не смогли вынуть— инструментов нет. Ясно? Он так или иначе умрет. Возьмите. А там — сбросите...
Не понравилось мне все это: как так — сбросить? Почему умрет? Как же так? Это же человеческая жизнь. И вот, едва поезд тронулся, я положил полковника на перевязочный стол. Наш единственный поездной врач Зайдис покрутил головой: ранение было замысловатое. Пуля, по-видимому, была на излете, вошла в верхнюю часть живота и, проделав ход к сердцу и не дойдя до него, остановилась. Входное отверстие— не больше замочной скважины, крови почти нет. Зайдис пощупал пульс, послушал дыхание, смазал запекшуюся ранку йодом и, еще раз покачав головой, велел наложить бинты.
— Как это? — вскинулся я.
— А так. Вынуть пулю мы не сумеем. Операции в поезде запрещены. И потом — я не хирург. Спасти полковника можно только в госпитале. Но до ближайшего мы доедем только завтра к вечеру. А до завтра он не доживет.
Зайдис вымыл руки и ушел из купе. А я смотрел на полковника и мучительно думал: что делать? И тут я вспомнил, что однажды меня посылали в Москву за инструментами. В магазине хирургических инструментов «Швабе» я взял все, что мне поручили купить, и вдобавок приобрел длинные тонкие щипцы, корнцанги. В списке их не было, но они мне понравились своим «декадентским» видом. Они были не только длинными, но и кривыми и заканчивались двумя поперечными иголочками.
Помню, когда я выложил купленный инструмент перед начальником поезда Никитой Толстым, увидев корнцанги, он спросил:
— А это зачем? Вот запишу на твой личный счет — будешь платить. Чтобы не своевольничал.
И вот теперь я вспомнил об этих «декадентских» щипцах. Была не была! Разбудив санитара Гасова (он до войны был мороженщиком), велел ему зажечь автоклав. Нашел корнцанги, прокипятил, положил в спирт, вернулся в купе. Гасов помогал мне. Было часа три ночи. Полковник был без сознания. Я разрезал повязку и стал осторожно вводить щипцы в ранку. Через какое-то время почувствовал, что концы щипцов наткнулись на какое-то препятствие. Пуля? Вагон трясло, меня шатало, но я уже научился работать одними кистями рук, ни на что не опираясь. Сердце колотилось, как бешеное. Захватив «препятствие», я стал медленно вытягивать щипцы из тела полковника. Наконец вынул: пуля! Кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся. За моей спиной стоял Зайдис. Он был белый как мел:
— За такие штучки отдают под военно-полевой суд,— сказал он дрожащим голосом.
Промыв рану, заложив в нее марлевую «турунду» и перебинтовав, я впрыснул полковнику камфару. К утру он пришел в себя. В Пскове мы его не сдали. Довезли до Москвы. Я был счастлив, как никогда в жизни! В поезде была книга, в которую записывалась каждая перевязка. Я работал только на тяжелых. Легкие делали сестры. Когда я закончил свою службу на поезде, на моем счету было тридцать пять тысяч перевязок!
— Кто этот Брат Пьеро? — спросил Господь Бог, когда ему докладывали о делах человеческих.
— Да так... актер какой-то,— ответил дежурный ангел.— Бывший кокаинист.
Господь задумался.
— А настоящая как фамилия?
— Вертинский.
— Ну, раз он актер и тридцать пять тысяч перевязок сделал, помножьте все это на миллион и верните ему в аплодисментах.
С тех пор мне стали много аплодировать. И с тех пор я все боюсь, что уже исчерпал эти запасы аплодисментов или что они уже на исходе. Шутки шутками, но работал я в самом деле как зверь...

Александр Вертинский

#картинки_мо

"Мы пошли подавать заявление в загс. Заявление заполнили, идём в сберкассу оплатить пошлину. Это от ЗАГСа метров 200. На середине пути,я понимаю,что замуж я за этого человека не хочу. Более того,даже общаться с ним не хочу. Он мне не интересен. Совсем и никак. Я думаю, "что же мне делать? Так нельзя поступать. Его мама к моей приходила,о свадьбе уже договаривались. Но с другой стороны,почему я должна себя заставлять?"Я останавливаюсь и говорю:" Слушай, я не хочу.". Он спрашивает:" Что не хочешь? В сберкассу идти?". Я говорю" Нет,замуж.". И,как жизнь показала, это было правильное решение. Да и сейчас,если меня несколько раз что-то не устраивает, я прекращаю всякие отношения, не важно какие: деловые, дружеские или любовные."

Я вспомнила отличный текст Лиз Гилберт: "За последние годы я собрала обширную коллекцию неподходящих чувств. Одна моя подруга поймала себя на ощущении горя в день собственной свадьбы. Это определенно было что-то. Вообразите себе триста гостей, дорогое платье от Веры Вонг — и горе?
Стыд, которым она прикрывала это чувство горя, испортило ей последующие годы брака. Разумеется, лучше не чувствовать ничего, чем чувствовать что-то не то!

Другая подруга, писатель Энн Патчетт, недавно опубликовала смелое эссе о другом неподходящем чувстве. Когда после мучительной болезни умер её отец, Энн переполняло счастье. Но люди, прочитавшие её эссе в интернете, испепелили её комментариями. Ведь так нельзя себя чувствовать . Однако Энн чувствовала себя именно так — несмотря на то (или из-за того), что она обожала отца и ухаживала за ним. Она была счастлива за него и за себя, потому что мучение подошло к концу. Но вместо того, чтобы умолчать об этом неправильном чувстве, она рассказала о нём открыто. Я горжусь её смелостью.

Другой друг после долгих лет признался: «Я ненавижу Рождество. Я всегда его ненавидел. Не буду больше его праздновать!». Так нельзя!

Подруга не чувствует грусти или сожаления по поводу аборта, который она сделала тридцать лет назад. Да как она посмела!

Друг перестал читать новости и обсуждать политику, потому что набрался смелости и сказал: «Если честно, мне больше нет до этого дела». Так нельзя!

Один друг сказал мне: «Знаешь, говорят — никто еще не жаловался при смерти, что провел слишком мало времени на работе? Потому что семья и друзья гораздо важнее? Так вот, я, пожалуй, стану первым. Я обожаю мою работу, она мне приносит больше радости, чем семья и друзья. Да и работать куда легче, чем справляться с семейными проблемами. Я на работе отдыхаю». Что? Так нельзя!

Подруга думала, что сходит с ума, когда почувствовала громадное облегчение — её муж ушел после двадцати лет «хорошего брака». Она отдавала всю себя семье, она верила ему и была верна — но он оставил её. Она должна страдать! Она должна чувствовать, что её предали, обидели, унизили! Есть сценарий, по которому следует себя вести хорошей жене, когда муж решает развестись — но она уклонилась от жизни по этому сценарию. Всё, что она чувствовала — радость от неожиданной свободы. Её семья беспокоилась. Ведь моя подруга чувствовала что-то не то. Они хотели купить ей таблеток и сводить к врачу.

Моя мама призналась однажды, что самое счастливое время в её жизни началось, когда мы с сестрой уехали из дома. В каком смысле? У неё должен был быть синдром пустого гнезда и масса страданий! Матери должны скорбеть, когда дети покидают дом. Но моя мама хотела станцевать джигу, когда её дом опустел. Все матери страдали, а она хотела петь, как птица. Разумеется, она никому в этом не призналась. Её бы сразу обличили как плохую мать. Хорошая мать не радуется свободе от детей. Так нельзя! Что скажут соседи?

И ещё одно на десерт: однажды мой друг узнал о своём смертельном диагнозе. Он любил жизнь больше, чем кто бы то ни было. И его первая мысль была: «Слава богу». Это ощущение не уходило. Он был счастлив. Он чувствовал, что сделал всё правильно и скоро всё закончится. Он умирал! Он должен был чувствовать страх, ярость, боль, уныние. Но всё, о чем он мог думать, было — больше не нужно ни о чем волноваться. Ни о сбережениях, ни о пенсии, ни о сложных отношениях. Ни о терроризме, ни о глобальном потеплении, ни о починке крыши гаража. Ему даже не нужно было волноваться о смерти! Он знал, как закончится его история. Он был счастлив. И он оставался счастлив до самого конца.

Он сказал мне: «Жизнь — непростая штука. Даже хорошая жизнь. У меня была хорошая, но я устал. Время уходить домой с вечеринки. Я готов идти». Да как он может? Врачи твердили, что он в состоянии шока, и зачитывали ему пассажи из брошюры о горе. Но он не был в состоянии шока. Шок — это когда чувств нет. У него было: чувство счастья. Врачам просто оно не нравилось, потому что это Неправильное чувство. Однако у моего друга было право чувствовать то, что он чувствовал — разве шестидесяти лет осознанной и честной жизни недостаточно для того, чтобы завоевать такое право?

Друзья, я хочу, чтобы вы разрешили себе чувствовать то, что вы на самом деле чувствуете — а не то, что вам кто-то навязывает как правильное чувство.

Я хочу, чтобы вы опирались на своё собственное ощущение.

Я хочу, чтобы слова чувствует что-то не то вызывали у вас смех, а не стыд.
Мой друг Роб Белл рассказывал о том, как спрашивал своего терапевта: «Нормально ли то, что я чувствую себя так?», а тот терпеливо отвечал: «Эх, Роб… нормального уже давно ничего нет».
У меня тоже нормального уже давно ничего нет. Я не собираюсь страдать и стыдиться из-за того, что мне взбредает почувствовать.
Если я счастлива, моё счастье правдиво и реально для меня.
Если я скорблю, моя скорбь правдива и реальна для меня.
Если я люблю, моя любовь правдива и реальна для меня.
Никому не лучше, когда я заставляю себя думать, что чувствую что-то другое.

Живите цельно. Чувствуйте то, что вы уже чувствуете.
Всё остальное — ЧТО-ТО НЕ ТО.
Для вас.
С любовью...

Марина Баскакова

#психология_мо

Я должна была умереть 2 февраля 2006 года. Это должен был быть мой последний день в физическом мире, так как в тот день доктора сообщили моему мужу и моей семье, что мне осталось всего пару часов.

Я умирала от n-каскадной лимфомы, формы рака лимфатических узлов. До того дня я боролась с раком в течение 4-х лет. В течение четырёх лет эта болезнь разрушила моё тело. Она прошла через всю мою лимфатическую систему, начиная с лимфоузлов на шее. В течение четырёх лет у меня образовались опухоли величиной с лимоны, они были на шее, руках, груди, брюшной полости.

К тому моменту, ещё до моей комы, мои лёгкие были наполнены жидкостью, и каждый раз, когда я ложилась, я захлёбывалась этой жидкостью. Мои мышцы полностью разрушились, я весила примерно 38 кг. Я выглядела просто как скелет, обтянутый кожей. У меня были открытые метастазы на коже, из которых вязкие токсины вытекали наружу.

Я не могла усваивать пищу. У меня была постоянная лихорадка. Я не могла ходить, так как мышцы не работали, поэтому я постоянно лежала, или меня вывозили на инвалидном кресле. Я была присоединена к кислородной маске всё время, без её помощи я просто не могла дышать.

И в то утро 2 февраля 2006 года я впала в кому. Доктора сказали, что это мои последние часы, так как мои органы больше не работают. Моей семье сказали, что, если кто-то хочет попрощаться, то сейчас — самое время.

Неведомо для всех, кто меня окружал, если даже это и выглядело, как будто я в коме и мои глаза были закрыты, я осознавала всё, что было вокруг. Я осознавала своего мужа: он был утомлён, но он был рядом и держал меня за руку. Я осознавала всё, что делают доктора: как они проводили трубки через меня, выводили жидкость из лёгких, чтобы я могла дышать.

Я осознавала каждую мельчайшую вещь, которая происходила, как будто у меня возникло периферийное зрение на 360 градусов. Я могла видеть всё, что происходило вокруг моего тела, и не только в комнате, но и за её пределами. Как будто я стала намного больше, чем моё тело.

Я осознавала, что это моё тело, я могла видеть его, лежащее на больничной кровати, однако я больше не была к нему привязана. Как будто я могла быть везде в одно и то же время.

Куда бы я ни направила своё сознание — там я и оказывалась. Я осознавала своего брата, который был в Индии. Моё тело было в Гонконге. Он спешил на самолёт, чтобы увидеться со мной. Он хотел попрощаться со мной, и я это осознавала. Как будто я была рядом с ним, видела его в самолёте.

Потом я осознавала своего отца и своего лучшего друга, которых я потеряла. Оба они умерли. Однако теперь я осознавала их присутствие рядом со мной, они направляли и общались со мной.

Ещё одну вещь, которую я почувствовала в этом удивительном расширенном состоянии, это что я — это мир ясности, в котором я всё понимаю. Я понимала, почему у меня был рак. Я понимала, что я намного больше, и мы все намного больше и сильнее, чем мы представляем, когда находимся в физическом теле.

Я также чувствовала, что я была связана со всеми: с докторами, медсёстрами, моим мужем, моим братом, моей мамой. Как будто у нас было одно сознание на всех. Как будто я могла чувствовать то, что они чувствовали.

Я ощущала страдание, которое они испытывали. Я чувствовала отказ врачей от меня. Однако в то же время, я не была эмоционально вовлечена в эту трагедию, хотя понимала, что они переживают. Как будто мы делили одно сознание, когда мы не выражены в физическом теле, мы все выражены в одном сознании. Вот как это было.

Я чувствовала, что мой отец пытался сказать мне, что моё время ещё не пришло, что мне необходимо вернуться в своё тело. Сперва я не хотела возвращаться, мне казалось, что у меня есть выбор вернуться или нет.

Я абсолютно не хотела возвращаться, потому что я не могла найти ни одной причины, для чего возвращаться в больное умирающее тело. Я была обузой для своей семьи, я страдала, то есть действительно не было ни одной веской причины.

Но затем я поняла, что если я полностью пойму, что мне сейчас открылось, и пойму, почему я заболела раком, и решу вернуться в тело, то оно восстановится очень быстро. И в тот момент я решила вернуться.

И я услышала, как мой лучший друг и мой отец говорили мне: «Теперь, когда ты знаешь правду, кто ты на самом деле, возвращайся и живи свою жизнь без страха». В этот момент я очнулась от комы.

Моя семья была так рада меня видеть. Доктора не могли это объяснить, они были очень удивлены, но оставались бдительными.

Никто не мог знать последствий, я была всё ещё очень слаба. Никто не знал, останусь ли я в сознании, вылечусь или снова впаду в кому.

Но я-то знала, что поправлюсь. Я говорила своим родным: «Я поправлюсь, я знаю, что поправлюсь, моё время ещё не пришло».

Спустя 5 дней метастазы в моём теле уменьшились на 70%.

Еще через 5 недель меня выписали из больницы.

Я полностью избавилась от рака. Теперь мне предстояло вернуться к жизни, и моя жизнь стала совершенно другой.

Изменилось моё восприятие мира, нашего физического тела, болезней. Мне было очень сложно соединить это новое понимание со своей жизнью. Наверное, лучший метод, как я могу объяснить, что я пережила, это использовать метафору «склад».

Как будто мы находимся в совершенно тёмном складе, где просто кромешная тьма.
Вот прямо сейчас представьте, что вы попали на склад в оптовом магазине, где абсолютно темно. И вы ничего не видите, потому что темно даже напротив вас.

В руке у вас есть маленький фонарик, вы включаете его и освещаете свой путь. Вы можете видеть только лучик этого маленького фонарика. И всё, что вы можете разглядеть — это только участок помещения, освещённый лучиком этого маленького фонарика.

Когда вы направляете лучик в одно место, всё остальное остаётся в темноте. И вот, в какой-то момент включается большой свет, и весь склад теперь освещён. И вы понимаете, что этот склад — огромное место.

Он больше, чем вы когда-либо могли себе представить. В нём полно полок с самыми разнообразными вещами: всё, что вы могли вообразить, и даже то, что не могли, — всё находится на этих полках рядом друг с другом.

Что-то красивое, что-то не очень, большое, маленькое, что-то цвета, которого вы никогда не видели раньше и даже не представляли, что такие цвета вообще существуют; что-то смешное, выглядит нелепо, — всё существует рядом друг с другом.

Какие-то из этих вещей вы видели раньше с помощью фонарика, но многие — вы никогда не видели, потому что луч фонаря на них не попадал. И вот свет снова выключается, и вы остаётесь с одним фонариком.

И даже если вы опять видите только то, что подсвечивается маленьким лучиком фонарика, вы теперь знаете, что на самом деле всё это намного больше, чем вы можете увидеть в одно и то же время. Теперь вы знаете, что это существует, хотя вы не можете это видеть и переживать.

Теперь вы знаете, потому что у вас есть этот опыт. Вот как я чувствовала. Как будто существует намного больше, чем мы можем поверить, чем мы пережили. Просто это за пределами нашего фонарика.

Чтобы дать вам понять это получше, я бы хотела, чтобы вы сейчас поиграли в одну игру.

Посмотрите вокруг себя и найдите всё, что напоминает красный цвет, все оттенки от красного до бордового. Посмотрите и запомните. Как можно больше запомните, потому что я попрошу вас воспроизвести это.

Теперь закройте глаза, расположите голову прямо и скажите, сколько предметов вы запомнили синего цвета. Почти ничего, подумайте об этом.

Откройте глаза и осмотритесь. Посмотрите, как много синих предметов существует рядом с красными, но вы даже не заметили их. Почему? Вы их не осознавали!

Луч этого фонарика — это ваше осознание. Когда вы светите своим сознанием на что-либо, это становится вашей реальностью, тем, что вы переживаете. Прямо перед вашим носом может быть что-то ещё, но если ваш фонарик не направлен на это, вы это даже не заметите. Подумайте об этом.

Подумайте о том, сколько миллиардов долларов мы тратим на исследование рака. Сколько стоят кампании по исследованию рака. Вообразите, если мы столько же средств и энергии будем вкладывать в исследование благополучия. Насколько другой мир у нас будет. Представьте, что мы вложим столько же энергии в мир, вместо борьбы и войны. Мы бы имели совсем другой мир, если бы изменили свой луч осознания.

На более личном уровне я хочу поделиться с вами пятью великими уроками, которые я взяла из этого опыта:

1. Самая главная вещь, самое важное, на что нам необходимо направить свое осознание — это любовь.
Очень легко сказать «Вы должны любить людей», однако одна из причин, почему я заболела раком, это потому, что я не любила себя. Это невероятно важно. Если мы любим себя, мы ценим себя. Если мы ценим себя, мы показываем людям, как к нам относиться. Если мы любим себя, нам не нужно контролировать или запугивать других, или позволять другим контролировать и запугивать нас. Любить себя так же важно, как любить других. И чем больше вы себя любите, тем больше любви у вас есть, чтобы отдать другим.

2. Следующий урок, который я усвоила — это жить без страха.
Многие из нас выросли на этой диете из страха. Нас научили всего бояться. Я боялась всего: рака, плохой еды, не понравиться людям — всего. Я боялась неудач. И большинство из нас выросли в страхе. Люди думают, что страх ограждает от опасности, но на самом деле это не так. Любовь охраняет вас. Если вы любите себя и других, вы убеждены, что вы в безопасности и что ваши любимые люди не встанут на опасный путь. Любовь охраняет вас намного надежнее, чем страх.

3. Третья вещь, которую я узнала и которая очень важна — это юмор, смех и радость.
Мы с рождения знаем, что это такое. Мы с рождения знаем, как важно смеяться, потому что дети делают это всё время. Мы с рождения знаем, что такое любовь и бесстрашие. Но это становится обусловленным, когда мы вырастаем. Смех очень важен, юмор, умение находить радость в жизни. Важнее, чем любая другая активность, которую мы можем себе представить. Если бы в нашей жизни было больше веселья, если бы наши политики научились смеяться, у нас был бы совсем другой мир. Если бы мы больше смеялись, было бы меньше больных людей, меньше больниц и тюрем.

4. Четвертый урок, который я усвоила: жизнь — это подарок.
Большинство проживают жизнь, как будто это изнурительная ежедневная работа, но так не должно быть. К сожалению, только когда мы теряем что-то ценное, мы понимаем всю ценность этого. Мне потребовалось потерять жизнь, чтобы понять ее ценность. Я бы не хотела, чтобы другие люди совершали ту же ошибку, поэтому я здесь и делюсь с вами. Я не хочу, чтобы люди поняли ценность своей жизни, когда уже слишком поздно. Ваша жизнь — это дар. Даже те испытания, которые приходят — это дар.
Когда я заболела раком, это было самое большое испытание для меня. Но сегодня, оглядываясь назад, я понимаю, что это был самый большой подарок. Люди думают, и я думала, что рак меня убивает, но на самом деле я убивала себя до того, как заболела раком. Рак спас мне жизнь. Все ваши испытания — это дар. В самом конце вы всегда обнаружите это. И если вы испытываете трудности и не чувствуете, что это подарок, значит вы просто еще не дошли до конца.

5. Пятый и последний урок — это самое важное для вас, это быть собой.
Будьте собой насколько это возможно. Светите как можно ярче. Используйте свою уникальность. Поймите кто вы, разберитесь кто вы. Любите себя независимо ни от чего, просто будьте собой.
И с этими пятью вещами я приглашаю вас в бесстрашную жизнь…

Анита Мурджани

#картинки_мо

Когда мне было 6 лет, мне радостно сообщили, что мама поехала в магазин за сестрой… Мамы не было 12 дней… А потом набежали всякие тетки, соседки с подарками и пинетками и все радовались и смотрели на нечто, лежащее на МОЕЙ кровати и постоянно зевающее… Мне сказали, что это теперь МОЯ СЕСТРА.
Хорошенько рассмотрев «сестру» я задала маме только два вопроса: «Мам, ты что, в магазине получше выбрать не могла? И чего она все время рожи корчит?» Так в моей жизни появилась сестра…
Вскоре я поняла, что весь мир принадлежащий раньше мне, теперь стал принадлежать ТОЛЬКО ЕЙ… А про меня все забыли… И меня никто не любит… А еще ее надо было постоянно выгуливать на улице… и на цыпочках заходить в МОЮ комнату, чтобы она не проснулась…

Скоро она стала ползать и ее надо было ото всюду ловить… Один раз я не поймала… Мама сильно наругалась… а я так и не поняла за что… Ведь не я же поползла с дивана на пол? Когда она стала ходить, я поняла, что теперь всю жизнь я буду самой несчастной, потому что С НЕЙ НАДО ВСЕМ ДЕЛИТЬСЯ: МОИМИ любимыми игрушками и карандашами и даже КОНФЕТАМИ, что было самое страшное… Но нет, самое страшное было еще впереди: теперь я никуда не могла пойти без нее — это было мое приложение… По другому меня не пускали на улицу. При этом, я должна была следить, чтобы она не сидела на земле, не брала в рот грязные пальцы и не ела всякую гадость… По первому требованию «хочу есть» или «хочу писать» ее надо было вести домой…
Ситуация ухудшалась с каждым днем и вскоре она добралась до моих сокровищ, которые доставались мною по великим праздникам… Однажды, когда я вернулась из школы, МОЯ помада была безвозвратно испорчена, тем, что не закрутив предварительно, на нее надели колпачок, а МОИМИ тенями была раскрашена какая-то газетина, причем, тени использовались как краски и были разбавлены водой… Побила ЕЕ, а вечером мама побила меня… Решила уйти из дома…

Назавтра учительница, проверяя сочинения, улыбнулась и, развернув мою тетрадку перед всем классом, спросила: «Что это»? Под «ЭТИМ» подразумевались два страшных «таракана» (синий и коричневый), которые держали друг друга за руки и были любовно нарисованы МОЕЙ сестрой во весь разворот тетради… Целый день думала, когда она успела все это сделать и положить обратно в мой портфель? Решила, что приду домой, опять побью ее, а потом уйду из дома. До глубокой ночи пришлось переписывать не только «разрисованное» сочинение, но и все предыдущие листы тетради… Мама сказала, что ОНА маленькая, а я должна лучше следить за своими вещами. «Точно уйду из дома… от этой вселенской несправедливости». Долго не могла заснуть… еще и потому, что ОНА во сне постоянно закидывала на меня свои руки и ноги или приползала на мой край двуспальной кровати… а мне было жарко… А еще она ничего не знала, ей ВСЕ надо было показывать и объяснять и постоянно отвечать на дурацкие вопросы… И почему-то, когда она дома делала гадости и потом мило смотрела на родителей своими большими карими глазами,… ей все прощали…

А я ВСЕГДА была старшая…
Однажды наступило первое сентября и мы пошли в школу: я — в седьмой, а она в первый класс. В школе ей не понравилось и она постепенно (к третьему классу) стала двоечницей (вернее троечницей) и не хотела учиться… А мне было стыдно… Я была отличница, а ее учили все мои учителя… И фамилия у нас была одинаковая… И пришлось мне учиться заново вместе с ней: разбирать правила, заставлять писать красиво в тетрадках, учить вместе стихотворения и делать «домашку», в том числе заполнять вместо нее контурные карты про погоду… И не одна драка и ссора состоялась между нами по проводу: «Хочу на улицу» и «Ты еще не все уроки сделала»… Часто я побеждала, так как была физически сильнее и могла отобрать ключи… а без них на улицу не пойдешь… Однажды она заявила, что уроки все сделала, а по русскому ничего не задавали, так как они писали сочинение… Когда я незаметно залезла в ее портфель убедиться так ли это, я обнаружила там сочинение на тему: «Моя семья» с оценкой 5/2. В нем было 36 грамматических ошибок, но по содержанию учительнице оно понравилось. Так вот, самый большой абзац был написан про меня. И выглядело это примерно так: «У меня есть старшая сестра. Она для меня ближе всех, потому что, сколько я помню себя, я всегда вместе с ней. Она никогда на меня не обижается и во всем мне помогает и делает со мной уроки, даже когда хочет спать. Она очень умная и добрая… А еще она умеет играть на гитаре. Когда мне плохо, она всегда придумает, как меня рассмешить. У нее много друзей и все ее любят.

Она научила меня завязывать шнурки и заплетать ровные косички, а еще когда я была маленькая, она всюду брала меня с собой. Она очень смелая: однажды в деревне за нами погнались гуси, а сестра подняла меня на руки, а сама стала от них отбиваться и они ее покусали, а она даже не заплакала, чтоб меня не пугать, хотя ей было очень больно. А когда я наступила на яблоко и меня ужалила оса, она вытащила у меня из ноги жало и потом меня успокаивала. А еще моя сестра научила меня кататься на велосипеде и плавать, хотя я очень боялась. А однажды меня ударил какой-то мальчик, и она подралась с ним из-за меня, хотя вообще не дерется. И когда зимой я потеряла в школе свои варежки, она надела мне свои, потому что было очень холодно, а потом заболела.

А еще она красивая и на нее засматривается какой-то жених. Когда я вырасту, я очень хочу стать такой как она, потому что она самая лучшая… и когда она станет старенькая, я буду ей помогать во всем, завязывать шнурки и ухаживать, как она за мной в детстве»…
А теперь моя сестра уже взрослая… И завтра у нее день рождения… Она студентка последнего курса университета и гордость школы… А еще, она самое родное и очень надежное плечо в моей жизни: помощница, защитница, поддержка и лучшая подруга… Хотя разница между нами 6 лет…

Она меня очень любит, а я люблю ее. Чтобы там ни говорили… никто не поймет тебя так, как поймет, поддержит и порадуется за тебя сестра, РОДНАЯ сестра (разве что только мама…) Особенно та, которую ты растила, ругала, успокаивала… и любила (только сама этого еще не понимала)… И мне так нравится, когда я слышу фразу… «Ой, ВЫ СЕСТРЫ!… У вас глаза одинаковые!» Да, у меня много друзей, замечательная семья, хорошая работа… но иногда я ловлю себя на мысли, какой пустой могла бы быть моя жизнь, не будь в ней этого замечательного и родного человека, если бы много лет тому назад моя мама решила бы не пойти в магазин, где продаются дети...

Автор неизвестен

#картинки_мо

Если не ехать к морю, море придёт само. Хлынет по коридору,
спрячется за трюмо, будет шептать оттуда, будет тихонько звать.
Море звенит посудой. Море мешает спать. Море швыряет гальку
прямо на твой паркет.

Море, мне тоже жалко, что меня рядом нет.

Мальвина Матрасова

#картинки_мо

— Моя мама живёт неправильно. Я очень хочу ей помочь…
— Помочь что?
— Помочь начать правильно жить.
— А вы?
— Что я?
— Вы живёте правильно?
— А причём здесь я? Я же про маму!

Реальный случай. Молодая красивая женщина в ярком платье и с кучей звенящих браслетов. Её пожилая мама живет неправильно. Ведь у мамы есть всё, даже путёвку купили в санаторий. Но мама не хочет в санаторий.

— Она хочет на свою дачу полоть дурацкую картошку, я ей миллион раз говорила, купи сколько надо, я тебе денег дам. И подруги у мамы такие же дурацкие, как и картошка. Только про внуков своих говорят.

— А о чём они должны говорить?

— Надо же думать о духовном росте.

— А вы?

— Опять про меня?

— Расскажите о себе.

— Ну, я окончила журфак.

— А ваша мама училась в университете?

— Нет.

— А папа?

— Я его никогда не видела.

— Т.е мама растила вас одна?

— И бабушка.

— А как вы росли? Расскажите.

— Я маму всегда стеснялась. Мы очень бедно жили. Летом ездили на дачу.

— Полоть дурацкую картошку?

— И ягоды собирали в лесу. Все девочки ели. А мы собирали на продажу. И надо мной смеялись, что моя мама ягодами у дороги торгует. Я на море только в десятом классе поехала.

— А что делали вы?

— А мне говорили: "Учись". Может быть и из-за этого у меня проблемы с мужчинами, что меня не научили, как с мужчинами общаться.

— Нет, проблемы у вас не из-за этого. А из-за того, что вы не видите того, как много ваша мама для вас сделала.

— Да, что она для меня сделала?! Я всё сама!

— Конечно, сама. Кто оплатил ваше образование? Кто полол дурацкую картошку, чтобы у вас была еда? Кто собирал чернику и продавал, чтобы собрать вас в школу? Если я правильно посчитала — ваше детство это девяностые. Я их хорошо помню. Когда денег не было совсем, когда люди выживали благодаря картошке.

— Вы только о материальном! А ведь есть же ещё и духовное! Дружба! Доверие!

— Легко говорить о дружбе и о доверии, когда у тебя всё есть. Трудно, когда тебе нечем кормить ребёнка. И ваша мама сделала всё, что смогла. Она сделала ровно столько, сколько смогла. Она дала вам то, благодаря чему вы можете делать то, что делаете. Да, ей тяжело, да она не понимает, как можно жить по-другому, но её жизненная стратегия, судя по вам, оказалась успешной. А дальше ваша задача.

— Какая?

— Подумайте.

Когда я училась в университете на психфаке, один из наших преподавателей сказал: «Родители всегда неправы, но у вас есть выбор какую жизнь вы хотите прожить, и этот выбор у вас есть благодаря вашим родителям». У наших родителей была не самая простая жизнь. Я хорошо помню своё детство. Я помню, как мама и бабушка кипятили бельё и стирали его вручную. Я помню, как мы жили, когда родителям по полгода не платили зарплату. И я помню зиму, когда у нас не было никакой еды, кроме картошки и консервированных овощей с дачи. Я помню, как плакала моя мама, когда в школе украли мою сменную обувь и не было денег, чтобы купить новую.

У наших родителей слишком много сил уходило на то, чтобы у нас было время. Чтобы мы учились, чтобы наша жизнь была не такой, как у них. Да, они жили неправильно. По нашему мнению. Но наше правильное, отдыхом в санатории, с походами в музей, с путешествиями, с книгами и саморазвитием — выросло на их картошке. И на этом картофельном поле, среди своих таких же подруг, они научились быть счастливыми. А наша задача — поливать свой огород и уважать то, что сделали другие. Для начала уважать. А потом благодарить. И только после этого начинается взрослость.

Елена Пастернак

#картинки_мо

Если бы мы с тобой разговаривали... Я бы обязательно тебе рассказала, как сильно я устала. Как под вечер валюсь с ног после тяжелого дня. Как хочу отдохнуть и просто пройтись по улице, подставляя лицо нежно летящим снежинкам. Как смертельно утомилась от разговоров с вполне хорошими, но такими чужими людьми. Рассказала бы, какой маленькой и беспомощной чувствую себя, в очередной раз столкнувшись с людским лицемерием. Как нестерпимо одиноко бывает вечерами. До слез. А ты бы обязательно стал меня успокаивать. Только ты так можешь. Ты бы сказал мне, что все это мелочи и всем бывает трудно. Что тяжелые времена пройдут и все обязательно будет хорошо. Сказал бы, что нужно уже прекратить эти мои самокопания и позволить себе немного расслабиться. Рассмешил бы меня. Попросил бы одеваться теплее, потому что зима и очень холодно, а я так легко простужаюсь. Посоветовал бы читать хорошие книги, бывать на свежем воздухе и обязательно пить мой любимый чай с мелиссой. А еще сказал бы, что больше всего на свете хочешь меня обнять. Если бы мы с тобой разговаривали...

Алина Ермолаева

#картинки_мо

— А мне Толик сказал, что я мерзко рисую и что моими рисунками надо топить печку, — плачет Ванька, девятилетний сын моей подруги, на чьи удивительные работы я могу смотреть долго и часто…

— Раз плачешь, стало быть, будешь топить? — спокойно спрашиваю я.

— У нас нет печки, но я их порву, все порву, — тихо шепчет мальчик.

— Имеешь право. Я не знала просто, что ты рисуешь для того, чтобы нравиться Толику. Думала, что ты счастлив, когда смешиваешь свои краски, ищешь сюжеты, проводишь долгое время в студии…

— Я счастлив! Очень счастлив! — вскидывается Ванька, вытаращив на меня большие умные глаза.

— Тогда запомни раз и навсегда, что жизнь состоит из тех, кто счастлив, когда что-то создаёт, и из тех, кто счастлив, когда разрушает созданное другими…
Тебя ждёт впереди очень много «толиков», которые будут стараться разрушить всё, что ты создал, или навсегда отбить у тебя охоту делать хоть что-то…
И если ты будешь помогать им, послушно уничтожая всё, что им не понравилось, ты ничего не достигнешь…
Ты будешь пожизненно обслуживать этих «толиков», каждый из которых точно знает, как надо рисовать, но ничего не нарисовал… знает, как писать, но ничего не написал… знает, как лечить, учить, побеждать на Олимпиаде и даже управлять государством… но ничего этого не делает в реальности.

— Почему? — Ванькины слёзы высохли.

— Потому что не умеют, — улыбаюсь я, — а те, кто умеют, знают, какой это труд, ни за что не станут критиковать с такой злостью.
Могут сказать, что им неблизко или непонятно, но вот что надо сжечь — нет…

— Я не буду жечь…

— Верю. Продолжай, даже если «толики» будут дружно тебя останавливать…

Дивные Ванькины картины продолжают свою жизнь, чему я очень рада…

И буду рада гораздо больше, если уберегу ещё чьё-либо творчество от вездесущих «толиков», маскирующих часто свои эмоциональные помои, щедро выливаемые ими на чужие головы, плесневой фразой про «это моё мнение»…

Мнение не уничтожает, не унижает, не обесценивает, не выносит вердиктов там, где не имеет экспертного уровня…
И уж точно не указывает, что делать с пришедшимся не по душе…

Оно принимает или не принимает то, что видит…

Так что — в шею всех «толиков»)

Лиля Град

#картинки_мо