Статистика ВК сообщества "private image"

Отрывок из манифеста Марины Абрамович:
⠀
"Художник должен выделять время для долгих периодов одиночества
Одиночество исключительно важно
Вдали от дома
Вдали от мастерской
Вдали от семьи
Вдали от друзей
Художник должен проводить много времени у водопадов
Художник должен проводить много времени у извергающихся вулканов
Художник должен проводить много времени, глядя на быстрые реки
Художник должен проводить много времени, глядя на линию горизонта, где океан встречается с небом
Художник должен проводить много времени, глядя на звезды в ночном небе"
⠀
—Фотография Marina Fbramović, Stromboli III Volcano, photographer Paolo Canevari, 2002

Bryan Schutmaat
VESSELS

Bryan Schutmaat – техасский фотограф-документалист, который обычно работает в отдалённых местах, имея дело с обычными людьми, землёй и аспектами сельской жизни. В своей серии «Vessels» он с помощью фотографии исследует американский юго-запад и его людей, которые оставили современную жизнь, чтобы бродить по этому обширному региону: путешественники, автостопщики и скитальцы, пробирающиеся через изменённый ландшафт пустыни.

Пустыня рассматривается как место, где функционируют окраины цивилизации, где человечество конфликтует с природой. Но Schutmaat не только улавливает страхи людей, с которыми он столкнулся; он также уступает место своим личным тревогам.

Чёрно-белые изображения бесплодных пейзажей, запечатлённые с резкими тенями, кажутся почти библейскими, от них исходит надежда и отчаяние. Между тем, портреты раскрывают боль и грубость, которые окружают кочевой образ жизни / Linda Zhengová для журнала GUP

Часто говорят, что время лечит все раны. Но наши тела ранены временем; они гибнут и разлагаются по мере того, как мы неизбежно сталкиваемся с его последствиями. В декабре 2020 года умерла моя бабушка по отцовской линии, а через месяц отец пережил сердечный приступ. После этих событий я решил переехать в дом моего детства на берегу моря, чтобы найти способ справиться с чувствами печали и экзистенциального страха.
⠀
Находясь в этом месте, я заметил, как течёт время. Всё было постоянным напоминанием о моей собственной смертности. Я обнаружил следы себя в пожилых мужчинах, живущих на обочине общества, которые искали ответы у природы в жадном поиске собственной значимости.
⠀
—Фотографии и текст Аллан Салас (Allan Salas) из его проекта «The Rooted Heart Began To Change»

«Во-первых, для того, чтобы начать работу над фильмом, нужно чувствовать, что у тебя есть, что сказать другим. Причём это должно быть настолько явно, что ты уже не можешь терпеть и не делиться этим. Если можешь не делиться, лучше этого и не делать. Во-вторых, всё, что хочется сказать, нужно вообразить. А воображение — это не пульс, который можно прощупать, воображение нельзя зарегистрировать, оно работает от всего — от звуков, впечатлений, образов» // Шарунас Бартас

—Кадры из фильма Шарунаса Бартаса «Нас мало»

«Big brother» – это интимное фотографическое изображение борьбы моего брата Джастина с шизофренией. Здесь используются несколько источников документации, чтобы показать его жизнь с разных точек зрения: его картины и мои фотографии сочетаются с медицинскими и полицейскими записями. Работа показывает систему, находящуюся в кризисе, но в основе проекта лежит история любви.
⠀
Джастин трижды в жизни подвергался резекции, и никуда не деться от того факта, что его состояние тяжёлое. Тем не менее, надеюсь, когда мы перевернём страницы и узнаем его лучше, мы увидим, что Джастин – это нечто большее, чем его болезнь. У него есть интересы, хобби и да, он любит. Джастин встречается со своей девушкой Джеки более 20 лет, хотя это не всегда простые отношения. Тем не менее, история любви занимает центральное место в повествовании».
⠀
—Louis Quail о своём проекте «Big brother»

«Первое, что усвоили фотографы – это то, что фотография имеет дело с видимой действительностью: они не только должны были воспринять это как факт, но и как дар. Если фотограф не осознаёт этого факта, фотография будет препятствием. Фотографы увидели, что окружающий мир сам является художником непревзойденной изобретательности, а для того чтобы фотографы смогли увидеть его лучшие произведения, чтобы сделать их ясными и запечатлеть на плёнке, нужны как проницательность, так и гибкость восприятия» // Джон Жарковски из книги «The photographer’s eye»

Небо над Берлином / реж. Вим Вендерс / 1987

«Как получается, что до того, как я стал тем, кто я есть, меня не было, и что однажды я перестану быть тем, кто я есть?»

«Чтобы фотографировать, вы должны смотреть сразу в двух направлениях: наружу и внутрь. Всё начинается с идеи, интереса к объекту и пока неявного представления о том, что вы хотите выразить в образах. Затем, исследуя тему и заглядывая всё глубже, вы делаете открытия. В рутине часто вспыхивает искра. Если вы открыты, ваша точка зрения и трактовка будут меняться, а понимание предмета станет глубже» // Дэвид Ульрих из книги «Дзен-камера»

—Фотография Fergus Riley

«Я шёл по полю. У меня не было камеры. И вдруг на меня упала тень пролетающего самолёта. Я пошёл домой взял камеру и сфотографировал это место, а потом под фотографией, на которой была только трава на поле и небо, подписал: «здесь на меня упала тень от самолёта».

И эта фиксация и стала новым ходом. Здесь и правда и неправда. И это другой тип фотографии. Эта надпись убрала и мою фигуру, и тень самолёта из изображения, которое стало проще, элементарнее, а информация осталась. Сумма = фото + текст, здесь есть и реальность, и ещё что-то (нереальность)» // Борис Михайлов

—Фотографии Борис Михайлов из серии «Вязкость», 1982

Около 10 лет назад документальный фотограф родом из Баку Рена Эффенди (Rena Effendi) отправилась в Чернобыль, чтобы задокументировать долгосрочные последствия самой страшной ядерной катастрофы в мире. Путешествуя по опустевшим деревням так называемой «зоны отчуждения», она наткнулась на несколько пожилых женщин, которые вернулись домой всего через несколько месяцев после ядерной аварии и решили там остаться.
⠀
Когда Рена разговаривала с ними о радиации, о её опасном уровне загрязнения, всё ещё присутствующем в воде, почве, воздухе и практически во всём, что их окружало, пожилые женщины отвечали ей, что не боятся вещей, которых не видят. Они сажали картофель в зараженную почву своих небольших садов и делали варенье из ягод, которые собирали в запретных лесах Зоны.
⠀
«Голубь летит близко к своему гнезду. Те, кто уехал, все умерли от печали», — говорили пожилые женщины.
⠀
Эти женщины пережили своих мужей, а некоторые даже своих детей. Они пережили Голодомор сталинской эпохи, нацистскую оккупацию, а затем, в 1986 году, Чернобыльский ядерный взрыв. Несмотря на то, что земля заражена и жизнь на ней сурова, они называли эту землю своим домом.
⠀
—Фотографии Рена Эффенди (Rena Effendi) из проекта «Chernobyl Still life in the Zone».