Статистика ВК сообщества "SimMama.ru Место встречи родителей"

Врача зовут Ирина. Говорят, хороший врач. Нам повезло. Я ни разу не видела ее лица. Она всегда в маске и в очках.

Она - инфекционист. Хороший инфекционист и плохой психолог.

За все время, что она лечит мою дочь, она не сказала мне ничего успокаивающего.

Она разговаривает со мной языком цифр и фактов.

- ...лейкоцитов 12...

- Это хорошо?

- Это меньше, чем было, но больше, чем норма. И родничок просел. Пересушили.

- Это опасно?

- Я назначу препарат, и он стабилизирует....

Она разговаривает...неохотно. Родители лежащих здесь, в больнице, детей пытают ее вопросами. Она должна отвечать.

Но каждое слово, сказанное ею, может быть использовано против неё.

Ирина выбирает слова аккуратно. У каждого слова есть адвокат, зашифрованный в результате анализа.

Ирина хочет просто лечить. Молча. Без расспросов. Но так нельзя.

Я не знаю, нравится она мне или нет. Не пойму. Я вынуждена ей доверять. Здоровье моей дочери в ее руках.

Она вообще не пытается нравиться, успокоить меня, погасить панику. Но она и не должна, наверное.

Она должна лечить инфекции, а не истерики.

Я вижу, что Ирина устала. Сквозь стекла очков я вижу красные, будто заплаканные глаза.

Я уже не спрашиваю ничего.

Я и так вижу: дочери лучше.

Положительная динамика налицо.

Два дня назад дочка была почти без сознания, я сегодня сидит, улыбается, с аппетитом ест яблоко.

Ирина осматривает дочку, слушает, подмигивает. Говорит ей:

- Молодец, Катя.

А мне ничего не говорит.

Я же не спрашиваю.

После обеда привезли годовалого мальчика. Очень тяжелого.

Ирина стала вызванивать центральную больницу. Дело в том, что здесь, в инфекционной, нет реанимации. А мальчик очень плох. Но центральная грубо пояснила: у него какая-то нейроинфекция, лечите сами, у нас мест нет.

Рабочий день врача - до 15 часов. Ирине пора домой. У нее есть муж и свои собственные дети.

Но мальчик. Он очень плох.

Ирина остается на работе. Наблюдать за пациентом. Ругается с центральной. Требует прислать невролога и какой-то препарат. Ругается с мужем. Муж требует жену домой. Потому что мальчик - чужой, а дома - свои.

Медсестры притихли. Они привыкли, что начальство сваливает в три. После трех в больнице весело.

Годовалый мальчик с мамой лежит в соседнем с нами боксе. Слышимость отличная.

Мама мальчика разговаривает по телефону. Мне слышно каждое слово. Она звонит знакомым и просит молиться за Петю. Подсказывает, какие молитвы. Сорокоуст. И еще что-то. Просит кого-то пойти в церковь и рассказать батюшке о Пете. Чтобы батюшка тоже молился. Батюшка ближе к Богу, чем обычные прихожане, его молитва быстрее дойдет.

Я слышу, как врач Ирина вечером входит к ним в палату, и говорит маме мальчика, что лекарство нужно купить самим. Потому что в больнице такого нет. Запишите, говорит Ирина. Диктует препараты. Среди них - "Мексидол".

Я слышу, как мама возмущенно визжит:

- Мы платим налоги! ... Лечите ребенка! ... Везде поборы!... Я вас засужу...

Ирина ничего не отвечает и выходит из палаты.

Моей дочери тоже капают "Мексидол". Мы тоже покупали его сами.

Я слышу, как мама мальчика звонит мужу. Жалуется на врача, просит мужа принести иконы и святую воду.

У меня есть лишние ампулы "Мексидола".

Я беру упаковку и выхожу в коридор. В принципе, это запрещено, все боксы изолированы, но я ищу Ирину.

Нахожу ее в Ординаторской.

Она диктует список препаратов для Пети. Диктует своему мужу. Она меня не видит, стоит спиной.

- Ну, Виталь. Сейчас надо. Привези. Мальчишки побудут одни 20 минут. Не маленькие...

Виталя бушует на другом конце трубки.

- Виталь, аптека до десяти. Потом расскажешь мне, какая я плохая мать. Сейчас купи лекарства...

- Вот "Мексидол", - говорю я. - У меня лишний. Пусть "Мексидол" не покупает.

Ирина вздрагивает, резко оборачивается.

Я впервые вижу ее без маски. Красивая.

- А, спасибо, - говорит она и добавляет в трубку. - "Мексидол" не надо, нашли...

Я засовываю в карман ее халата тысячу рублей.

- С ума сошла, не надо! - Ирина ловит мою руку.

- Это не Вам. Это Пете.

Она опускает глаза.

- Спасибо тебе, - тихо говорит она и поправляет сама себя. - Вам.

- Тебе, - поправляю я её обратно и возвращаюсь в свою палату.

Ночью Пете становится хуже. Я сквозь сон слышу, как Ирина командует медсестрам, какую капельницу поставить и чем сбить температуру.

Слышу также, как фоном молится мама мальчика.

Когда заболела моя дочь, мне хотели помочь тысячи людей.

Если привести примерную статистику, то примерно из каждой сотни тех, кто хотел помочь, 85% - молились за мою дочь и подсказывали мне правильные молитвы, советовали исповедоваться, вызвать батюшку в больницу, поставить свечку. Говорили: "молитва матери со дна морского достанет".

5 % предлагали попробовать нетрадиционную медицину, гомеопатию, остеопатию, акупунктуру, рейки, колдуна, бабку, целителя, метод наложения рук.

10% - прагматично давали контакты хороших врачей, советовали лететь в Европу, потому что "в России нет медицины, ты же понимаешь".

К утру Пете стало лучше. Он заснул. Без температуры. Спокойно. Заснула и мама. Я не слышу молитв. Слышу храп.

Ирина не спала всю ночь.

В 9 начинается ее новая смена. Она делает обход.

Заходит в палату к нам с дочкой.

- Лейкоцитов 9, - говорит она.

- Спасибо, - говорю я.

- Это хорошо. Воспаление проходит.

- Да, я поняла.

Я ничего не спрашиваю. Я ей очень сочувствую. Ирина в маске и в очках. За очками - воспаленные, красные, будто заплаканные глаза.

Она идет обходить других пациентов.

В три часа заканчивается ее смена. Пете намного лучше. Он проснулся веселый, хорошо поел.

Перед тем, как уйти домой, Ирина заходит к ним в палату. Убедиться, что все в порядке.

Я слышу, как она осматривает мальчика и ласково уговаривает дать ей его послушать.

В этот момент у мамы звонит телефон, и я слышу, как мама мальчика говорит кому-то восторженно:

- ОТМОЛИЛИ ПЕТЮ, ОТМОЛИЛИ!!!!

Я смотрю в окно своей палаты, как врач Ирина идет домой. У нее тяжелая походка очень уставшего человека. Она хороший инфекционист. И очень хороший человек. Посланник Бога, если хотите.

Это она победила Петину болезнь. Убила ее своими знаниями, опытом и антибиотиком.

И сейчас идет домой. Без сил и без спасибо. Работа такая.

Отмолили...

(с) Ольга Савельева.

Ранним утром 7 сентября 2010 года в аэропорту города Мирный полусонные пассажиры занимали места в салоне самолета, ТУ-154. Авиалайнер готовился к вылету в Москву. Скажем сразу: все останутся живы. Позднее специалисты назовут это чудом, ведь шансов выжить у них был один на тысячу, а может и того меньше.

ЧП на высоте 10.600 метров

Самолет находился в воздухе уже более трех часов, когда отключился автопилот. Ситуация неприятная, но это еще не ЧП. Но какое-то шестое чувство подсказало командиру экипажа Новоселову, что в этот раз все так просто не обойдется.

Предвидя вариант с экстренной посадкой, он связался с диспетчером: «У нас проблемы с электропитанием. Прошу подготовить запасной аэродром». Ответа Новоселов не услышал – радиостанция пискнула и замолчала. Самолет остался без радиосвязи.

Вслед за автопилотом стали отключаться остальные приборы. Датчики крена и тангажа, указатели курса «умирали» один за другим. Почти мгновенно вышли из строя все навигационные приборы. «Завалились» не только оба авиагоризонта, но и третий – резервный, что не предусматривается никакими инструкциями, поскольку такого просто не может быть никогда!

Куда садиться?

Без навигационного оборудования экипаж нем, глух и слеп. Это все равно что вести автомобиль в надетом на голову мешке. Ситуация, даже не требующая обдумывания – только посадка, и посадка срочная: отключились насосы, перекачивающие горючее из крыльевых баков в двигатели, а это значит, что максимум через 30 минут двигатели остановятся и самолет начнет просто падать.

Самолет снизился до 3.000 метров, внизу холмы, тайга, садиться на которые – чистое самоубийство. Блеснула серебристая полоса – река Ижма, Ту пошел вдоль нее. Показался стоящий на берегу реки поселок Ижма. Командир и экипаж высматривали подходящее для посадки место. Если такое не будет найдено – сажать самолет они будут на воду, прямо напротив поселка, чтобы жители Ижмы оказали помощь тем, кто уцелеет. И тут штурман крикнул: «Командир, полоса!»

Если бы у летчиков было время на обдумывание, они бы прежде всего удивились: откуда здесь не числящийся ни в каких реестрах, не отмеченный ни на каких картах аэродром? Его просто не должно быть! Это или галлюцинация или… чудо. Ту-154 развернулся и пошел в сторону полосы.

Плач по малой авиации

Россия – огромная страна, в ней более тысячи городов и десятки тысяч поселков. Железные и шоссейные дороги связывают их между собой. Но есть населенные пункты, куда ни поездом не добраться, ни машиной не проехать. С Большой землей их связывает малая авиация. Як-40, Ан-24, Л-410, Ан-2, ИЛ-14 и вертолеты в советское время для жителей горных аулов и таежных поселков были привычным средством передвижения, как для нас сегодня маршрутные такси.

В 1978 году в п. Ижма открыли аэропорт местных воздушных линий, было построено здание аэровокзала и взлетно-посадочная полоса. Каждый день в Ижму прилетали и улетали самолеты местной авиалинии. В аэропорту работали 126 человек.

В 90-х наступили трудные времена, начался закат ижемского авиахозяйства. Самолеты стали летать все реже, сперва пять дней в неделю, затем четыре, затем два. По мере снижения числа рейсов уменьшался и численный состав работников аэропорта. Людей сокращали, многие уходили сами. Из 126 осталось 70, затем их стало 40, потом 8, потом 2.

В 1998 году аэропорт перепрофилировали в вертолетную площадку и в «Комиавиатранс» решили, что для площадки, работающей три дня в неделю, и двух человек много и оставили одного — Сергея Михайловича Сотникова.

Сотников

Сотников работал в Ижемском аэропорту с первого дня его существования. В 1978 году 20-летним выпускником подмосковного Егорьевского авиационно-технического училища, прибыл он по распределению на работу в Ижму и остался здесь навсегда. Заправлял самолеты, был техником, начальником службы ГСМ. В 1997 году стал начальником аэропорта, а через год – начальником вертолетной площадки.

По мере того, как сокращался обслуживающий персонал, Сергей Михайлович брал на себя дополнительные функции. И вот настал день, когда он остался один: и начальник, и дворник, и диспетчер, и кассир, и сторож, и уборщик, и слесарь-ремонтник, и электрик, и прочая, и прочая, и прочая…

Каждый день в любую погоду на своем уазике он приезжал в аэропорт, чтобы где-то что-то подлатать, где-то что-то починить, потому что площадка должна быть готова принять вертолет в любой день, а не только в понедельник, среду и пятницу – мало ли что может случиться, беда всегда приходит не по расписанию.

Незабытая полоса

И все 12 лет Сотников содержал в порядке кроме посадочного квадрата для МИ-8 и взлетно-посадочную полосу, которая была вычеркнута из всех реестров и не значилась ни на одной карте, на которую многие годы не садились и не взлетали самолеты. Он регулярно чистил дренажи от старой травы, чтобы не произошел подмыв полосы, убирал с бетонных плит старую арматуру, регулярно вырубал и выкорчевывал кустарники и деревца, пробивавшиеся в зазорах плит. И так 12 лет.

Местные жители неоднократно пытались использовать полосу как место складирования дров, приезжавшие грибники — как автостоянку. Сотников воевал со всеми и на их возмущенно-недоуменное «Ну почему?!» не желая вступать в споры, коротко отвечал: «Потому!»

Зачем?

Позже Сотникову еще не раз зададут этот вопрос. Ответ его поражает простотой: «Пусть говорят, что аэродром вроде как брошенный, но там же есть человек, который работает, значит я в ответе, правильно? Если я эксплуатирую перрон, где находится посадочный квадрат для МИ-8 и МИ-2, то вот рядом — взлетная полоса в таком тоскливом состоянии, царапает ведь за сердце. Пойдешь, да что-то сделаешь».

В то время как одни резали станки на металлолом, реализовывали по сходной цене уникальные корабли, и искали, чтобы еще продать за границу, другие пытались хоть что-то сохранить и сберечь, веря, что настанет день, и снова понадобятся и станки, и корабли, и взлетно-посадочная полоса. Окажись 7 сентября на «взлетке» бревно или автомобиль, окажись она заросшей кустарником (а за 12 лет мог и лес вырасти!) – и жертвы считали бы десятками.

Аварийная посадка

Ту пролетел на аэродромом. Эх, коротка полоска! Придется экономить каждый метр. И все равно ее не хватит. Длина ижемской ВПП 1340м, а Ту для посадки нужно как минимум 2500. Аварийная гидросистема не подвела — самолет выпустил шасси. Но из-за отказа электропривода не вышли закрылки. Самолет не мог сбросить скорость до положенных 270км/ч, садиться предстояло на 380км/ч, с отключенными навигационными системами, без связи с наземным диспетчером, контролируя положение самолета исключительно по визуальным ориентирам.

Бортпроводница вышла в салон: «Уважаемые пассажиры! Самолет совершает вынужденную посадку. Просим всех пристегнуться, убрать колющие и режущие предметы, снять зубные протезы, очки и обувь на высоком каблуке, поднять спинки в вертикальное положение».

Трижды заходил Ту на посадку и трижды в последний момент взмывал в небо – экипажу не удавалось попасть в начало полосы. Самолет пошел на посадку в четвертый раз. Со стороны Ижмы в сторону аэродрома бежали люди, завывая сиренами, мчались пожарные машины и кареты скорой помощи…

Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твое… Царица Небесная, помоги!

«Пострадавших нет»

Самолет сел прямо на первую плиту, мягко, можно сказать идеально. Добежав до конца полосы, он врезался в лес, ломая и сминая деревья. Будь удар сильнее, могли пробиться крыльевые топливные баки, возникнуть пожар. Но пока самолет катился по ВПП, с каждой сотней метров скорость падала: 380км/ч, 350, 300, 250, 200…

Выкатившись на 164 метра за полосу, Ту-154 остановился. Подъехавшим представителям администрации командир воздушного судна Новоселов доложил: «Самолет Ту-154 совершил аварийную посадку. На борту 72 пассажира и 9 членов экипажа. Пострадавших нет».

Впоследствии эксперты назовут посадку в Ижме Ту с неработающим навигационным оборудованием чудом. Но сами летчики чудом считают появившуюся из ниоткуда взлетно-посадочную полосу. Но как раз в этом не было ничего сверхъестественного – это «чудо» сотворил Сергей Михайлович Сотников, простой человек, из числа тех, на которых и держится Россия.

"Ирена Сендлер жила при фашистах в оккупированной Польше.
Она раздобыла фальшивые документы медицинского работника и посещала гетто, где содержали евреев перед уничтожением.
И эта Ирена выносила детей в чемоданчике. Прятала в чемоданчик грудного младенца и выносила. Детей постарше выводили через канализационные стоки, прятали в коробках, в ящиках, вывозили на машине - это грозило спасителям смертью. Мучительной смертью.
А грудничков - в чемоданчике выносила эта Ирен.
И всего она вынесла две с половиной тысячи детей. Две с половиной тысячи.

Фашисты её поймали. Пытали, сломали руки и ноги. Приговорили к смерти, но ей чудом удалось спастись; бежать из тюрьмы.
Это невероятно, но это так.

Ирена Сендлер прожила почти сто лет. На фотографиях она очень милая. Милая старенькая женщина, Праведница мира.
Одни не хотят нести свою ношу. Им тяжело. А другие выносят в чемоданчике чужих младенцев из гетто, рискуя жизнью. Несут и несут. И это важнее стихов про любовь. Про любовь к себе…
У каждого своя ноша в этой жизни. А у святых - ещё чемоданчик, с которым они подойдут к Вратам. Пустой чемоданчик. Легкий."

ИЗ СЕТИ, ОБРАЩЕНИЕ К ОБЩЕСТВУ

Утром дочь побежала выгуливать собак. Ей сообщила одна из соседок что у нас в подъезде на 5 этаже УМИРАЕТ ПАРЕНЬ. Со словами, умер уже наверное… когда его видела мол, он уже умирал… Дочь забежала домой с собаками в крике срывая голос сообщила эту СТРАШНУЮ НОВОСТЬ… Лётом спустились я и дочь на 5 этаж…А там совсем юный молодой человек бьётся за ЖИЗНЬ!!! Весь побелевший с синими губами и трясущимся телом лежит на полу в подъезде.

Подбежала. Отдала телефон Эмилие. Чтоб набирала скорую… и чтоб попутно делала фото, потому что состояние мальчишки было на грани неба и земли. И это не селфи с ним, это - на случай летального исхода, чтобы в полиции доказать что я пыталась спасти… Ведь есть такая Статья 112. НЕОКАЗАНИЕ ПОМОЩИ ЛИЦУ, НАХОДЯЩЕМУСЯ В ОПАСНОМ ДЛЯ ЖИЗНИ ПОЛОЖЕНИИ.

Не с первого раза удалось вернуть парня в сознание. Говорить он не мог. Встать не мог. Судорогами охватило всё тело. Судорога и дрожь… Ползая перед ним, приподнимая его голову, чтоб не захлебнулся пеной и пытаясь разжать зубы, чтоб продержать. Запаха алкоголя нет. Запаха наркотиков нет. Значит только одно. УПАЛ САХАР.

Эмилия побежала делать горячий чай с сахаром и спустилась вниз. Я тем временем в секунды, когда спазм у него ослабел, успела спросить: - ВЫ ДИАБЕТИК?

Мальчишка попытался сказать, и кроме быыы быыыы ничего не получалось. Тогда я попросила дать понять. Если диабетик, что дай знать. Это быыыыы БЫЛО СЛОВОМ ДАААА….

Я кричала на весь подъезд, ПОМОГИТЕ ПОМОГИТЕ ПОМОГИИИИИТЕЕЕЕЕ…. А в ответ эхо… и тишина…. Иногда открывались на этажах двери и вновь закрывались. А я кричала… ПОМОГИТЕ!!!! ПАРНЮ ПЛОХОООООО, ОН УМИРАЕТ…

Мы начали давать ему сладкий чай, шоколад. Много чая… С каждой чашкой в него возвращалась сила. Удалось его вытащить из зоны мусорки… А скорая предательски была занята. И люди не выходили из квартир помочь. И перешагнули через него не раз, со словами умирает, умер наверное уже.

Данила пришёл в себя…. Ещё и ещё давали сладкого чая и шоколад. Удалось таки с 5 этажа одну из соседок привлечь к спасению. Наконец и она вылезла из своей бетонной коробки… Эмилия уже не должна была бегать на 8 этаж и обратно, чтобы чая принести…

Это не котёнок. Этот мальчик, Человеческий Детёныш. Не умею я перешагивать. Подняла его к себе домой. Одежда его в неподобающем состоянии. Его рвало. Он упал там где ссут в подъездах алкаши и нарики местного разлива.

Ещё в подъезде, когда Данила начал приходить в себя, я у него спросила, как связаться с родными??? Он еле бормотал. Телефон… телефон в кармане… Но там телефона не было… А номера он вспомнить не мог…

Завели мы его домой. Я дала ему тёплый плед и попросила, если сможешь давай я постираю всю одежду. Пока ты приходишь в себя, всё высохнет. Эмилия осталась дежурить у изголовья. А я побежала трясти тех, кто перешагивал через него, когда ему было плохо. Телефон нашёлся у той, кто сообщила нам, что умирает, умер наверное уже. Т.е. перешагивая через умирающего Человека, его обшмонали и вытащили из кармана телефон…

Ярости пост. ЯРОСТИ!!!
Помните я всегда Вам говорю, в начале перешагивают через ЖИВОТНЫХ!!! Начало жестокости всегда такое. Растоптаны цветы, потом Оторванные крылышки у бабочек и мух, потом выколот язык или скинут кот, потом отрублена голова у собаки, и завершает цепочку всегда Человек.

Этот мальчик, юное 18 летнее создание, который шёл из гостей в нашем районе. И у него упал резко ИНСУЛИН. Он увидел, что дверь в нашем подъезде открыта и пытался выжить. А все через него перешагивали. Говорит на 1 этаже ему дверь никто не открыл. Он смог дойти до лифта и не видел куда уже нажимает какой этаж… как дополз туда где я его нашла тоже не помнит…

Это страшно. Страшно. Ведь у каждого из нас есть дети. И этот ребёнок мог быть СЫНОМ любого из нас… Кто бы хотел, чтоб перешагнули над Вами? Да ещё вытащить из кармана телефон. Чтоб дитё вообще никак не смог себе помочь.

Я не знаю читают ли меня соседи. Я знаю, что все сидят и мечтают чтоб животные все передохли. Посмотрите на себя со стороны, кто вы. Посмотрите со стороны на себя. Оскотинились до такой степени!.

Да, это не о животных сегодняшнее утро. Это Человеческий Детёныш… Это такой же детёныш, который молит помочь. Так же и ЖИВОТНЫЕ просят ПОМОЧЬ!!! А через них перешагивают. Перешагнули и дальше с невидящими глазами по жизни. Перешагнули здесь. Там. А ещё воооон там… А потом и не заметили, как перешагнули и через Человека!!!

(Данный пост опубликован с согласия Данилы. Он очень расстроен и разочарован, что через такое прошёл в беспомощном состоянии.)

Сейчас у Данилы высохнет одежда. А я тем временем всех сейчас накормлю. И человеческих и животных детей. Пока сохнет всё уберусь и отправлю Ребёнка домой.

Доброе утро Друзья. Я ВАМ ВСЕМ ЖЕЛАЮ, ЧТОБ ЧЕРЕЗ ВАС НИКТО НИКОГДА НЕ ПЕРЕШАГИВАЛ…. И ЗАПОМНИТЕ ВСЕ: ЧУЖИХ ДЕТЕЙ И ЧУЖОГО ГОРЯ НЕ БЫВАЕТ. БЕДУ ГОРЕ БОЛЬ НАДО ДЕЛИТЬ ПОРОВНУ НА ВСЕХ. А не перешагивать через людей воруя телефоны…

(Автор не стала называть своего имени)

#Родители
Я был у мамы единственным кровным сыном. Она поздно вышла замуж, и врачи запретили ей рожать. Врачей мама не послушалась, на свой страх и риск дотянула до 6 месяцев и только потом в первый раз появилась в женской консультации.
Я был желанным ребенком: дедушка с бабушкой, папа и даже сводная сестра не чаяли во мне души, а уж мама просто пылинки сдувала со своего единственного сына!
Мама начинала работать очень рано и перед работой должна была отвозить меня в детский сад «Дубки», расположенный недалеко от Тимирязевской Академии. Чтобы успеть на работу, мама ездила на первых автобусах и трамваях, которыми, как правило, управляли одни и те же водители. Мы выходили с мамой из трамвая, она доводила меня до калитки детского сада, передавала воспитательнице, бежала к остановке и... ждала следующего трамвая.После нескольких опозданий её предупредили об увольнении, а так как жили мы, как и все, очень скромно и на одну папину зарплату прожить не могли, то мама, скрепя сердце, придумала решение: выпускать меня одного, трехлетнего малыша, на остановке в надежде, что я сам дойду от трамвая до калитки детского садика.
У нас все получилось с первого раза, хотя эти секунды были для неё самыми длинными и ужасными в жизни. Она металась по полупустому трамваю, чтобы увидеть, вошел ли я в калитку или еще ползу, замотанный в шубку с шарфиком, валенки и шапку.
Через какое-то время мама вдруг заметила, что трамвай начал отходить от остановки очень медленно и набирать скорость только тогда, когда я скрывался за калиткой садика. Так продолжалось все три года, пока я ходил в детский сад. Мама не могла, да и не пыталась найти объяснение такой странной закономерности. Главное, что её сердце было спокойно за меня.Все прояснилось только через несколько лет, когда я начал ходить в школу. Мы с мамой поехали к ней на работу, и вдруг вагоновожатая окликнула меня:
– Привет, малыш! Ты стал такой взрослый! Помнишь, как мы с твоей мамой провожали тебя до садика?..»
Прошло много лет, но каждый раз, проезжая мимо остановки «Дубки», я вспоминаю этот маленький эпизод своей жизни и на сердце становится чуточку теплее от доброты этой женщины, которая ежедневно, абсолютно бескорыстно, совершала одно маленькое доброе дело, просто чуточку задерживая целый трамвай ради спокойствия совершенно незнакомого ей человека...
..............................................
Автор: Лариса Мещерякова

Дорогая свекровь, приглашаю вас на наш развод

Когда сын открыл дверь, Людмила с порога испуганно спросила:

— Ты один?

-Да… — опешил Евгений.

— А Оксана?! Где она? Она что, уже ушла?

— Ну, конечно… — сын с удивлением смотрел на мать.

— Значит, я не успела… — обречённо сказала Людмила, прошла в комнату и устало присела на угол стула. – Значит, опоздала…

— Мама, что-то случилось? – спросил сын в тревоге.

Людмила посмотрела на него хмуро и нервно произнесла:

— А что, разве ничего не случилось? Всё хорошо, да? Ты доволен?

— А что, разве всё плохо? – Сын тоже присел на диван и опять настороженно спросил: — Мама, объясни, что всё это значит?

— Нет, это ты мне объясни, сынок, что вот это вот значит?! — Людмила полезла в карман своей куртки, достала оттуда открытку с цветочком на лицевой стороне, и протянула её Евгению. – Сегодня утром я обнаружила это в своём почтовом ящике. Приглашение на развод.

— Приглашение? – Евгений принялся читать текст на обороте открытки, написанный обыкновенной ручкой. – «Дорогая свекровь, приглашаю Вас на наш развод! Ваша невестка Оксана!»

Сын, ошарашенный, пробежался ещё раз по тексту глазами, потом уставился на маму.

— Ты хочешь сказать, что это лежало в почтовом ящике?

— А ты хочешь сказать, что твоя мама сама написала это письмо?

— Неужели она всё восприняла в серьёз? – сам себе задал вопрос сын.

— Кто восприняла?

— Оксана…

— Так… – грозно сверкнула глазами Людмила. – Теперь, сын, объясни маме, что всё это значит? У вас, что, дошло дело до развода? Вы же ещё год вместе не прожили. Где сейчас Оксана? Куда она ушла?

— Мам, успокойся, — неуверенно улыбнулся сын. – Она ушла на работу… Кажется… Во всяком случае сегодня утром у нас с ней всё было как обычно. А эта открытка… Скорее всего, это такая шутка…

— Ничего себе шуточка! Женька, ну-ка, быстро говори, из-за чего у вас это произошло?!

— Да ничего особенно, — нехотя начал рассказывать сын. – Это из-за борща…

— Из-за борща? Какого ещё борща?

— Обычного. Оксана вчера приготовила борщ. Впервые приготовила. Ну и я это борщ немножечко раскритиковал…

— В смысле? Ты что, перенимаешь дурные привычки своего папы?

— Мам, ну реально, борщ у неё получился так себе… Не вкусный. Не такой, как у тебя…

— Где он?

— Кто?

— Борщ!

— В холодильнике. Оксана хотела его сначала вылить, но потом назло мне сказала, что пока я его не съем, она ничего другого готовить для меня не будет.

— Правильно она сказала.

— А я сказал, что я его всё равно есть не стану. А если она ничего готовить не будет, я подам на развод. Ну, в шутку же я это сказал, мам, в шутку.

— А ты её об этом предупредил?

— Что предупредил?

— Что это шутка?

— Угу… Потом… Когда мы уже конкретно поругались.

— У… Весь в отца… Доставай из холодильника борщ.

— Зачем?

— Сейчас мы с тобой его есть будем. Понял?

— Не буду я его есть. Не вкусный он.

— Я тебе дам — не будешь!

Людмила, грозно дыша, прошла на кухню, нашла там кастрюлю с борщом и поставила её на огонь.

— Марш сюда! – почти закричала она из кухни.

— Ну, мам… — как маленький воскликнул сын.

— И не просто марш сюда, а ещё и с ключами от нашей квартиры.

— Зачем это? – встревожился сын.

— Тащи сюда ключи, говорю.

Когда Евгений появился на кухне с ключами от родительской квартиры, Людмила взяла их и засунула в свой карман.

— И что это значит? – обиженно спросил сын.

— А то и значит. Садись за стол.

Она поставила на кухонный стол две тарелки, наполнила их разогретым борщом, и первой приступила к еде. Съев несколько ложек, она сердито уставилась на сына.

— Ты хочешь сказать, что этот борщ нельзя есть?

— Можно… — упавшим голосом ответил сын. – Но у тебя же он гораздо вкуснее…

— Твоя жена приготовила замечательный борщ! – закричала она вдруг на сына. – А у меня он вкуснее только потому, что я его готовлю двадцать лет подряд. Быстро взял ложку и начал есть!

Пять минут за столом слышалось только чавканье и сопение.

После того, как сын опустошил тарелку, он в надежде протянул к матери свою ладонь.

— Мам, я всё съел, давай ключи обратно.

— Нет, милый мой, — усмехнулась она, – так просто ты их не получишь. Сначала выполнишь домашнее задание.

— Какое ещё задание? – испугался сын.

— И не одно… — Она подняла голову вверх и показала рукой на книгу «О здоровой и вкусной пище», которая лежала на холодильнике. – Дай-ка мне эту книжечку.

— Зачем?

— Надо.

Сын с опаской протянул Людмиле книгу, и она сразу же открыла её на странице с оглавлением.

— Слушай, сынуля, внимательно. В воскресение мы с отцом придём к вам в гости, и ты должен собственноручно приготовить к столу следующие блюда…

— Я? – перебил мать сын. — С какой стати? У меня жена есть!

— Запоминай, какие блюда будешь готовить, молодой муж, – строго сказала Людмила. — А если не приготовишь, в родительском доме можешь больше не появляться. Оксане я сейчас позвоню и предупрежу, чтобы не вздумала вместо тебя готовить. Пусть только помогает, типа, картошечки почистит, моркошечки… И борщ я её похвалю. А то… Захотел он, видишь ли, борща как у мамы… Проживи сначала двадцать лет с женой, потом криви лицо. Тебе всё понятно, сын?

— Понятно… — хмуро ответил Евгений.

— И попробуй только схалтурить. Твой папочка тебя с потрохами съест. Он ведь у нас, ты знаешь, поесть любит вкусно…

©Инет

ИДИ И СМОТРИ.

"Этот фильм нам показали в армии.
Во время просмотра, в самом начале, как и всегда, солдаты принялись комментировать фрагменты и героев ленты. Отпускали весёлые реплики. Шутки были ровно до того места, когда на экране задёргался широко раскрытый от ужаса глаз коровы, простреленной трассерами.
В зале повисла тягостная тишина.
Думается, животное не пожалели на съёмках. Было видно как пули прошивают её. Это была смерть. Нам намерено показали. И мы это увидели.
Когда фильм закончился, все также молча, гремя сапогами вышли из кинозала, опустив головы. Сказать, что были потрясены - ничего не сказать.
Что говорить, про тех, кто видел это воочию...
17 октября 1985 года в советский кинопрокат вышел фильм Элема Климова "Иди и смотри".
Повествование от режиссёра:
- Я несколько раз перечитал книгу "Я из огненной деревни" - документальные свидетельства людей, чудом переживших ужасы фашистского геноцида в Белоруссии.
Многие из них тогда были ещё живы, и некоторые рассказы - воспоминания белорусам удалось зафиксировать на киноплёнку.
Никогда не забуду лицо, глаза одного крестьянина, его тихий-тихий рассказ о том, как всю их деревню загнали в церковь и перед сожжением офицер из зондеркоманды предложил: "Кто без детей, выходи". И он не выдержал, вышел, оставив внутри жену и маленьких детишек…
Как сожгли, например, другую деревню: взрослых всех согнали в амбар, а детей оставили. А потом, пьяные, окружили их с овчарками и позволили собакам рвать детей.
Я тогда задумался: а ведь про Хатынь в мире не знают!
И я решил снять фильм об этой трагедии.
Прекрасно понимал, что фильм получится жёсткий.
Решил при этом, что исполнителем центральной роли деревенского паренька Флёры будет не профессиональный актёр, который при погружении в тяжёлую роль мог бы защититься психологически наработанной актёрской техникой, мастерством.
Я хотел найти простого мальчика лет четырнадцати.
Его надо было готовить к сложнейшим переживаниям, потом зафиксировать их на плёнку. И в то же время защитить его от стрессов (эта система психологической защиты была подробно разработана со специалистами), чтобы не в дурдом его после съёмок сдать, а маме живым и здоровым вернуть. К счастью, с Лёшей Кравченко, сыгравшим в итоге Флёру и ставшим впоследствии хорошим актёром, всё прошло благополучно.
Я понимал, что это будет очень жестокий фильм и вряд ли кто-нибудь сможет его смотреть. Я сказал об этом соавтору сценария - белорусскому писателю Алесю Адамовичу.
Но он ответил: "Пусть не смотрят. Мы должны это оставить после себя. Как свидетельство войны, как мольбу о мире".
Работа над картиной началась. У Климова снималось много непрофессионалов - пожилых людей, крестьян, помнивших войну. Съёмочная группа работала как раз в тех местах, где всё это в войну и происходило. Климов признавался потом, что ему страшно жаль было этих людей, которым по его воле приходилось вновь переживать этот ужас.
Как-то снимали сцену сожжения деревни.
Массовку - местных жителей - согнали в амбар.
Но нужного накала эмоций никак не удавалось добиться.
И тогда кто-то из актёров, игравших немцев, дал очередь холостыми в воздух. И тут же из амбара раздался такой человеческий вой, сымитировать который было бы не под силу ни одному актёру…
Наверное, кого-то раздражал фильм «Иди и смотри», его «шоковая терапия».
А вот немцы говорили: «Это мы должны были снять такой фильм!»
Сам Климов так вспоминал о реакции немецких зрителей: "Как-то на одном из обсуждений фильма встал пожилой немец и сказал: «Я солдат вермахта. Больше того - офицер вермахта. Я прошёл всю Польшу, Белоруссию, дошёл до Украины. Я свидетельствую: всё рассказанное в этом фильме - правда. И самое страшное и стыдное для меня - что этот фильм увидят мои дети и внуки".
(Александр Ярошенко)

ПОСВЯЩАЕТСЯ ВСЕМ ДОМОХОЗЯЙКАМ

Устав постоянно слышать одну и ту же фразу: «А что ты целый день делаешь?», тату-мастер из Флориды Ришель Каслберри решила написать пост от имени всех мам-домохозяек. И он взорвал сеть. Ее сильный ответ на этот вопрос был отмечен более 640 тысячами лайков и более 300 тысячами репостов. Это должен прочитать каждый, чтобы действительно оценить невероятные жертвы, на которые идут мамы ради детей.

Все начинается с воображаемой ситуации, когда муж (М) встречается с психологом (П).

«П: — Чем вы зарабатываете на жизнь, мистер Роджерс?


М: — Работаю бухгалтером в банке.
П: — А ваша жена?

М: — Она не работает. Она домохозяйка.

П: — Кто готовит завтрак для вашей семьи?

М: — Моя жена, потому что она не работает.

П: — Во сколько она просыпается?

М: — Она встает рано, потому что ей все нужно организовать: собрать и одеть детей, проследить, чтобы они поели, почистили зубы и взяли с собой все необходимое. Она просыпается вместе с малышом, меняет ему подгузники и переодевает. Кормит грудью и готовит всем тормозки.

П: — Как ваши дети добираются в школу?

М: — Их отвозит моя жена, потому что она не работает.

П: — Что она делает потом?

М: — Обычно она решает, что может сделать, пока выехала в центр, чтобы не снимать лишний раз автокресло с младшим. Она может оплатить счета или заехать в магазин. Иногда она что-то забывает, и ей приходится снова выезжать из дома, с ребенком. Когда она возвращается домой, она кормит малыша, меняет ему подгузники и готовит ко сну, убирает кухню, занимается стиркой и уборкой в доме. Ну, она же не работает.

П: — Что вы делаете вечером, когда приходите домой с работы?

М: — Отдыхаю, конечно. Я же устаю после целого дня работы в банке.

П: — А что ваша жена делает вечером?

М: — Она готовит ужин, кормит нас с детьми, моет посуду, опять убирает на кухне, следит, чтобы собаку выгуляли. Помогает детям с домашними заданиями, а потом готовит ко сну — дает теплое молоко, следит, чтобы они надели пижаму и почистили зубы. Потом она в течение ночи встает покормить грудью младшенького и, если нужно, поменять ему подгузники. Ей же не нужно вставать утром на работу.

-Это будни большинства женщин по всему миру, которые начинаются рано утром и продолжаются до ночи…И это называется «не работает»?!

У домохозяек нет дипломов, но есть ключевая роль в жизни семьи.

Цените свою жену, маму, бабушку, тетю, сестру, дочь…Потому что их жертва бесценна.

Кто-то спросил ее…

«Ты работаешь или просто домохозяйка?»

Она ответила:

«Я работаю женой 24 часа в сутки, я мама, женщина, дочь, будильник, повар, прислуга, няня, разнорабочий, охранник, советчик, и у меня нет отпуска или больничных, я работаю днями и ночами, и не получаю за это зарплату…

И все равно часто слышу фразу: «Но что ты делаешь целыми днями?».

Посвящается всем женщинам, которые отдали свою жизнь во благо семьи. Женщина — как соль. Ее присутствие никто не запоминает, но ее отсутствие лишает все вкуса.

©Инет

БРАЧНЫЕ ОБЪЯВЛЕНИЯ СТОЛЕТНЕЙ ДАВНОСТИ.

- Барышня, светлая блондинка, очень хорошенькая и стройная, хотела бы выйти замуж. Предупреждает, что имеет «грех».

- Унтер-офицер желал бы сочетаться брачными узами с девицей, имеющей свой капитал. Свадьба за счет невесты.

- Только что кончившая гимназию девица желает выйти замуж за холостого и бездетного вдовца с состоянием. Возрастом не стесняться.

- Вдовец 42 лет желает жениться на девушке «без прошлого». Образованный, знает музыку. Теща нежелательна.

- Молодой человек 19 лет с титулом князя имеет 100 тысяч капитала, желает найти себе молодую девушку, интеллигентную, с капиталом от 50 тысяч.

- 21 год, простого звания, с незапятнанным прошлым, с приданным в 800 рублей, хорошая работница и веселого нрава, поссорившись с женихом Алексеем, желает обязательно выйти замуж за солидного непьющего человека.

P.S.Вдогонку….

Приглашение на свадьбу от еврейской мамы:

"С сожалением вы приглашаетесь на свадьбу моего превосходного сына врача и какой-то голодранки, имя которой я не запомнила. Самая большая катастрофа в истории нашей семьи состоится в 9 вечера, в субботу, 8 сентября."

Жёны декабристов в Сибири

Их было одиннадцать человек. Девять — жёны. Две — невесты. Почти все оставили детей, детей с собой брать было нельзя. Ещё семь женщин были с ними, матери и сестры прочих бунтовщиков. Крошечный отряд нежных женщин. Слишком велик контраст, невероятна пропасть между паркетом бального зала и сибирской ледяной пустыней. От муслинового платья до тулупа. От роскоши, в которой росли генеральские дочери, аристократки , княгини, баронессы — до ледяной воды из колодца, темной избы, печи, топить которую пришлось каждый день.

Это — подвиг и есть? Променять торты на чёрный хлеб. Но... нет. Это подвигом не было и никто добровольную аскезу подвигом не считал.

Это был не мир пиров, балов, роскоши, танцев и смеха. Так же, как любой российский подданный они детьми пережили Отечественную войну, хоронили отцов, братьев и друзей. Большинство из них имели прекрасное образование, подолгу бывали за границей, и дух вольнодумия был знаком и осознание власти — как тяжелой, беспощадной машины у них были ничуть не меньше, чем у их мужей. И значение слова «преступник» они хорошо знали. «Государственный преступник» — тем более. Нам оценить масштаб ужаса, каким веяло тогда от этого обвинения невозможно. Посягнуть на царя было равносильно пойти против Бога. И первым подвигом этих женщин было то, что они, пусть не так эффектно как их мужья, без истерики и манифестов — пошли против власти. Не за красивую идею, ни ради почестей и дифирамбов, они поддержали УЖЕ проигравшую оппозицию. И не тихими салонными разговорами, не проникновенными стихами! Они добровольно приняли на себя статус «государственный преступник» и пошли в Сибирь. В ссылку.
Царь разрешил развод с государственными преступниками. Светская власть разрешила отменить церковное таинство. Ведь жены не были в ответе. И дети — тоже. Им сохраняли титулы, положение, имущество. Власть не собиралась их наказывать. Несколько женщин расторгли брак. Ещё несколько остались воспитывать детей по категорическому требованию мужей. Вели переписку, растили детей. Но больше не увиделись ни разу. Подвиг? Нет. Это просто семья, просто такая жизнь...

Остальные же — поехали. Аристократки совершили фактическое самоубийство. Их лишили всего: дворянства, титула, имущества. И даже детей лишили. А самое страшное — лишили будущего детей, которые родятся в Сибири. Их положение с момента рождения — крестьяне. Но они поехали...
Научились рубить дрова. Готовить еду. Обустроили быт. Подвиг? Двести лет назад в Сибири — да, подвиг. Особенно, если нет никакой уверенности в том, что это поможет. Особенно, если твоё содержание определяет государство и ты отчитываешься за каждую копейку. Особенно, если вместо блестящего офицера, каким был муж — каторжанин в кандалах, и можешь только посмотреть на него. Особенно, когда у тебя нет обратного пути. Либо вернёшься с мужем, либо вернёшься вдовой. Либо не вернёшься...

Почти все декабристы в итоге прожили долгую жизнь. Пережили рудники, пережили Читу, много чего пережили. И не только молитвами их жён да горячим супом. Но и ежедневными их хлопотами о смягчении наказания. Женщины, напрягая все силы и связи добились. Рудники заменили земляные работы, потом литейный завод. Сняли кандалы. Разрешили семейные камеры. Потом не каторга, а ссылка, совсем другое. И это — заслуга их жён. Мало кто из современных правозащитников может таких результатов добиться.

Они нашли в себе силы заботиться не только о мужьях. Они учили и воспитывали местных детей. Своих учили, так отчего соседским не помочь? В ссылке родилось много детишек. Одна только Прасковья Анненкова рожала восемнадцать раз! Правда выжило только семеро из них. А Трубецким вовсе чудо случилось... в столице детей у пары не было. А в Сибири, среди всей этой жути и тоски — семеро!
Медициной занимались! Благодаря им глухой край уже не был диким. Никакой миссионер не нёс столько конкретного и ценного. Вдумайтесь... всего одиннадцать женщин! И перевернули уклад тех мест. Эти женщины даже церквей построили чуть ли не больше, чем сама церковь.

Их помнят в Сибири. Они были тем светом, что рассек зимнюю ночь, тем мостом, что протянулся из Европы за Байкал. Их память чтят, ведь то, что эти маленькие женщины сотворили, это даже не подвиг, не подвижничество, а настоящая сила и мощь, дремавшая под тонкой кожей каторжанских фей.
В Иркутске Марии Волконской поставили памятник: молодая женщина со свечами, укреплёнными в подсвечник, приглашает в дом. У них не было тут дома. Но они построили его, укрывая любовь и семью. Они сами как свечи тихо горели во мраке горя и безысходности, но не сгорели, а только сильнее стали, закалили и себя и всех, кто был рядом. В этом и есть их главный подвиг.
А смогла бы я так же?

Ольга Иванова