Статистика ВК сообщества "ОнкоДоктор"

12 мая в России, как и во всем мире, празднуется Международный день медицинской сестры.
 
International Nurses Day – это дань уважения всем представительницам и представителям этой нелегкой, но такой нужной и гуманной профессии.

Медицинские сестры и братья – специалисты, которые выполняют предписания доктора по уходу за пациентами. Именно они работают непосредственно с больным на протяжении всего лечения и до самого выздоровления. В абсолютно каждом стационаре не первые лучи восходящего солнца оповещают о начале нового дня, — день больных начинается с приходом медсестры с градусником или лекарством.
 
Современный мир невозможно представить без медсестер и медбратьев. Это незаменимые труженицы и труженики, которые ассистируют врачам на операциях, ведут амбулаторный прием, а также справляются с массой важной и очень нужной работы, чтобы, в конечном итоге, «поставить на ноги» больного.
 
С праздником Вас, уважаемые медсестры и медбратья! Спасибо вам за ваш бесконечный труд, за терпение и доброту, которую вы проявляете к пациентам и их родственникам! Счастья вам и здоровья, любви и понимания в семьях, поддержки и уважения от коллег!

Мы продолжаем делиться с Вами историями пациентов в рамках проекта "ЯМой доктор!" И сегодня с нами поделилась своей историей Ольга Виноградова.

Доверие - это главное..

"Мне было 17 лет, я только поступила в университет. И на плановой флюорографии обнаружили затемнение в правом средостении. Направили в тубдиспансер. Фтизиатры сказали – не наш диагноз, идите к онкогематологу. Более того, именно они, после расшифровки КТ, сказали первыми, что это лимфома. Опухолей было всего пять и одна была величиной с хорошую сливу, ее уже было видно, но я этого не замечала. То есть я присмотрелась уже после КТ к этому месту под ключицей и увидела, что она выпирает. Но до обследования нет, не видела, она совершенно не беспокоила, поэтому видимо так. Я искренне удивилась.

Мой преподаватель в химико-фармацевтической академии, который тогда служил лаборантом в первом меде, взял меня за руку и повел по всем специалистам. Мне сделали трепанобиопсию, подтвердили диагноз лимфогранулематоз (2А) и там же я прошла первый курс химиотерапии.  

Первый ужас – волосы. Это страх семнадцати лет, наверное, теперь с высоты сегодняшнего дня, думаю, я бы испугалась этого гораздо меньше. А тогда казалось катастрофой. Волосы всегда были очень длинными, ниже поясницы, и вот я облысею. Как? Как это пережить? Но дорогу осилит идущий, я смирилась. Отрезала волосы, сохранила прядь, сравнить, когда вырастут, было – стало. Вероятно, я до конца не понимала весь ужас диагноза и поэтому потеря волос казалась главным ужасом.  

Шесть курсов химиотерапии, 8 месяцев, 4 препарата, 6 часов вливаний. Первый курс прошел идеально. Я помню, бегала по отделению с этими капельницами и искренне удивлялась почему все говорят, что это так сложно. Со второй химией пришла тошнота, к третьей выпали волосы, к четвертой казалось все, дальше невыносимо. Тошнило даже от вида самой двери процедурной. А запах антисептика переношу до сих пор с трудом. Болели вены. К концу химиотерапии случались даже судороги, рвало уже просто от боли. Силы давало то, что исследования показывали хороший ответ на химиотерапию.

У меня был прекрасный химиотерапевт, совсем молодой доктор. Он меня очень поддерживал. Говорил – ты прекрасно выглядишь, это временные трудности, надо справиться. Я ему верила. Когда он передал меня на время своего отпуска другому специалисту, я была расстроена, но и этот доктор был ко мне добр и внимателен. И медсестер каждую помню. Они писали мне после каждой химии, справлялись как я себя чувствую. Может быть, потому что я была самой юной пациенткой, а может быть просто потому, что они такие.

За химией по протоколу шла лучевая терапия. Ее я проходила в Онкоцентре в Песочном. Там мы и познакомились с Денисом Викторовичем Лариновым, он проходил там ординатуру. Я шла на лучевую в хорошем настроении, потому что было
понятно, что близко завершение лечения. Я уже знала, что все будет хорошо. После химии от опухолей практически ничего не осталось. Нужно было закрепить результат. Денис Викторович же очень обаятельный и я как-то сразу к нему расположилась. Ни тени сомнения в его профессионализме у меня не было. В нем присутствовала какая-то сила и уверенность, это важно для доктора, и вопрос не доверять вообще не стоял. Все мои врачи были очень молоды. Мои родители справки наводили: хорошо ли лечат, есть ли опыт? Практика показала и опыт был, и лечили хорошо. Денис Викторович сопровождал меня везде, я не была одна ни минуты. И на разметку, и на укладку, и на консультацию везде за ручку. И по всем вопросам практически круглосуточно к нему. Это и сейчас так, спустя 10 лет. Сегодня, когда я заканчиваю
обучение и присматриваюсь к медицинским специальностям, он конечно советует радиологию. Он сам влюблен в свою профессию и меня убеждает, что лучше нее нет.

За месяц лучевой терапии я успела привыкнуть к докторам. Последний сеанс приходился на 27 декабря. Я пребывала в прекрасном настроении, понимая, что в новый 2014 год войду здоровым человеком. Я обошла всех врачей и медсестер, попрощалась, вышла на улицу и расплакалась. И это не были слезы облегчения или радости, я плакала, потому что мне было грустно с ними со всеми расставаться. На первое обследование после лечения я приехала через два месяца и была счастлива всех увидеть. По сей день я езжу раз в полгода-год с той же радостью.

Еще один серьезный страх – это ребенок. Пока шло лечение, мы медикаментозно останавливали работу репродуктивной системы и как все пойдет в будущем, когда придет время, никто не знал наверняка. Через полтора года после окончания лечения, я забеременела. Мои онкологи сказали шансы рецидива 50 на 50. Будем наблюдать. Но все прошло не просто хорошо, а замечательно. У меня не было токсикоза, видимо, мой ресурс тошноты исчерпала химия, беременность протекала идеально. Сейчас моей дочери пять с половиной лет. С нами обеими все хорошо.

Самое главное в лечении — это настрой и поддержка родных. Да, не просто принять диагноз, но нужно постараться убедить себя в том, что все будет хорошо, тем более что
лечение есть. Оно сложное, но эффективное. Я видела людей отчаявшихся, одиноких, тех кого некому было поддержать. Это очень тяжело. В моей палате всегда было многолюдно. Это и родственники, и друзья, и сокурсники. Спасибо им за это! Это очень важно и очень нужно. Мой молодой человек тоже повел себя мужественно. Я бы поняла, если бы он испугался, тут дело такое, каждый решает сам, а он взял себя в руки, ни тенью, не выказав ни тревоги, ни ужаса. Чем мог помогал и всегда тоже был рядом.

Вокруг меня с момента постановки диагноза вообще была очень правильная обстановка. Я представляю, как тяжело было родителям. Во-первых, лимфома в 17 лет само по себе, прямо скажем, неприятное событие, во-вторых, диагноз прозвучал как гром среди ясного неба, ни у кого никогда в роду не было онкологии, я первая. Но мои родители ни словом, ни делом ни выказали мне своего страха или сомнения. Установка была: заболели – лечимся, все будет хорошо.
 
Предложения обратиться к нетрадиционным методам лечения тоже поступали. Вот мол в деревне бабушка лечит, приезжай все вылечим. Папа был груб, но ответ сформулировал четко, смысл которого никуда мы не поедем, будем лечиться у докторов и только. Мы не сомневались в выбранных докторах ни секунды.
 
Денис Викторович и сегодня остаётся для меня важным человеком в жизни. Мы давно уже не просто врач и пациент, мы

практически коллеги. Я заканчиваю университет, пишу диплом, и он мой не последний советчик. Мы сегодня нечасто говорим о диагнозе, чаще о жизни, у кого что происходит. Мы по-прежнему «на вы», хотя это скорее привычка, могли бы и «на ты». 

Волосы отрасли и сосем не изменились. Я сравнивала с состриженными прядями. Те же..."

Если Вы хотите поделиться с нами Вашей историей - напишите нам в личные сообщения!

Часть 2

Я панически боялась химиотерапию. И так испытывала жуткие боли, сопровождающиеся постоянной диареей, а тут еще и химия. Думала: «Да я сразу умру!».

Еще придавало боли то, что у меня растет ребенок. Дочке на тот момент было 5 лет, и она очень была привязана ко мне. Никогда ни с кем не засыпала, только со мной. Моя госпитализация была первым нашим длительным расставанием. Она страдала дома, я в больнице. Мысли о том, что я ее никогда не увижу, не оставляли во мне никаких жизненных сил.

С детства я знала Св. Писание, помнила историю из книги Иов. Тогда я усиленно начала молиться. Я твердо знала, что для Бога нет ничего невозможного! Меня очень ободрил стих из Исаия 41:10 «Не бойся, потому что я с тобой. Не тревожься, потому что я твой Бог. Я укреплю тебя, помогу тебе, буду крепко держать тебя правой рукой».

Размышление над ним мне придавало сил. Это словно был ответ на мои молитвы! Исследуя стих за стихом, я все больше эмоционально укреплялась. В дальнейшем, на базе МКНЦ им Логинова, мне предоставили психолога. Помню, как в наш последний сеанс он мне сказал: «Несомненно, во всем том, что с Вами происходит, видна рука Бога». Он рассказал мне о том, что все отделения уже знают, о 28 - летней девочке с РМЖ. Собирают консилиум, и решают, как оперативно и качественно мне помочь.

Все остальное лечение Бог «носил меня на руках». Всегда находились какие–то «окошки», кто-то отменял запись, и мне удалось в кротчайшие сроки пройти все обследования, требующиеся для дальнейшего лечения.

Меня закрепили за замечательнейшим химиотерапевтом – Гречухиной К.С. Катерина Сергеевна не только профессионал своего дела, но и добрый, чуткий, отзывчивый человек. Как врач, она печется о каждом своем пациенте!

Для прохождения лучевой терапии меня направили в «ПЭТ- Технолоджи» в Подольске. Там произошло мое первое знакомство с Огданской Ксенией Владимировной.

Раньше мысли о лучевой терапии приводили меня в трепет. Всегда думала, что люди, проходившие лучевую терапию, лежат без чувств и медленно умирают. Ксения Владимировна своим позитивным и дружелюбным настроем, вселила уверенности в то, что бояться не стоит, болевых ощущений испытывать я не буду, и с кожей не будет происходить жутких изменений. В дальнейшем Ксения Владимировна также помогала в организации обследований.

В момент прохождения всех процедур, я никогда не была одна. Друзья и родственники жертвовали своим временем, чтобы ездить со мной в Москву, а ведь у кого-то маленькие дети, и работа. Я благодарна Богу за то, что окружил меня таким вниманием и заботой! Подарил мне настоящих друзей, любящего мужа и прекрасную дочку!

Сейчас мне 31 год, я увидела, как моя дочь пошла в школу. Я стала сильнее, спокойнее отношусь к стрессовым ситуациям, и чувствую себя самым счастливым человеком на свете!

Всем тем, кто столкнулся с онкологией, хочу пожелать не падать духом, не терять веру на выздоровление, и помнить, что для человека невозможно, для Бога все возможно! Онкология – это не конец, а начало новой, переосмысленной жизни! Будьте здоровы!

“История пациентки. Как жить с онкодиагнозом…”

Каждый пациент проживает свой диагноз по-своему: кто-то закрывается от всего мира, кто-то «уходит» в депрессию или отрицает свою болезнь. Мы поговорили с пациенткой центра ядерной медицины ПЭТ-Технолоджи Светланой и узнали, как у нее получилось продолжить обычную жизнь, работать, радоваться каждому дню, несмотря на сложный диагноз.

• С чего всё началось?

Все началось  в середине моей беременности. В одном позвонке появилось странное ощущение, с которым я обратилась к остеопату. Он провел какую-то манипуляцию: она помогла на время, потом опять появилась едва уловимая боль. Врачи объясняли тем, что из-за беременности на позвоночник приходится большая нагрузка.

Потом я родила ребенка: боли в спине не исчезли. Сначала это был остеохондроз в виде прострелов. Было тяжело даже переворачиваться с бока на бок. Врачи по внешним признакам мое состояние связывали с родами. Поэтому был упор на спорт, восстановление, массаж, физиотерапию. Говорили, что надо подождать. Никого: ни меня, ни врачей, не смущало, что прошло больше года, а состояние никак не меняется. Мне также было тяжело поднимать ребенка, приседать. Рентген ничего не показывал.

Сейчас мы уже не можем узнать, когда началось, почему так случилось и почему такое течение было, с метастазами в костях, когда первичный очаг (как потом оказалось, в молочной железе) не давал никаких симптомов.

Очередной момент, когда я поняла, что что-то не так ― после самоизоляции. Мы были на даче, сходили на озеро. Тогда я подумала, что спина болит больше и решила пойти еще раз к неврологу. Об онкологии даже не думала, тем более у папы были хронические боли в спине и была операция: я думала, у меня так же.

• Что сказал невролог?

Врач направил меня на МРТ из-за длительно не проходящих болей. На МРТ было заключение: «Вторичное поражение скелета». Я тогда не понимала и не знала, что это. Дальше началось обследование. Параллельно искали первичный очаг.делали рентген легких - “чисто”. Внутренние органы, малый таз на тот момент были обследованы из-за других проблем и было понятно, что и там «чисто».

Я сразу начала гуглить и узнала, что вторичное поражение костей ― возможно вследствие злокачественного процесса. И не могла даже представить, что у меня может быть. Ведь роды и грудное вскармливание снижают риск рака молочной железы (РМЖ).

Особенно, если читать первые признаки РМЖ ― это точно не то, что было у меня. У меня не было болей, выделений, изменений формы груди. Наощупь опухоль не определялась ни мной самой, ни врачом. Я кормила грудью 2 года и всё было идеально, без лактостазов и маститов.

• Что вы делали в этот момент, когда и диагноза точного нет, но есть страх и тревога?

В тот момент, когда диагноз не поставили, но
ты слышишь звоночки, начинается паника. Было страшно и тревожно. Я сразу стала искать психологическую поддержку, обратилась в фонд «Ясное утро». Я им звонила и часами разговаривала с психологом.

Вообще этот период плохо помню из-за стресса. Почти не ела, постоянно с кем-то разговаривала: со знакомыми, с врачами. Муж помогал находить специалистов. Звонила на горячие линии «Вместе против рака груди» от AVON. Писала в «Просто спросить», где можно получить бесплатную консультацию онколога.

Возможно, не потеряться в ситуации помогло то, что был опыт работы с психотерапевтом и до болезни. Я спрашивала саму себя «Что я могу сделать
прямо сейчас себе, чтобы мне стало лучше?», «Если я сейчас позвоню на горячую линию, мне станет лучше?». Удивительно, но становилось. Также много читала о своей болезни.

• Вы считаете, всем пациентам нужно психологическая поддержка?

Да, считаю всем нужна. Хотя многие люди это отрицают. К сожалению, у нас в обществе все еще есть барьер между людьми, которые нуждаются в помощи, и психологами.

У меня было выгорание и отсутствие сил: и из-за хлопот с ребенком, и из-за диагноза. Я просыпаюсь: и нет сил, нет мотивации. Но каких-то суицидальных мыслей не было.

До сих пор периодически бывают упадочные состояния и они выражаются физически. Были периоды, когда страх смерти накрывает. Я старалась не убегать от этих мыслей: знала ― чем дальше буду убегать от них, тем быстрей они будут меня догонять. Лучше погрузиться в них, оттолкнуться от дна и всплыть, чем постоянно бороться с мыслями. Я пришла к осознанию, что все люди умирают: “Я знаю, что умру, но не знаю когда.” Это ведь для любого человека справедливо, не только для онкопациента

Говорят, что бывает около 4% случаев необъяснимого выздоровления на поздних стадиях. Но я стараюсь жить с ощущением здесь и сейчас, а не думать постоянно, попаду я в эти 4% или нет. Для меня это ― уход от действительности. Хотя я понимаю людей, которые крутят эти мысли в голове: это своего рода защита.

• Как вас родные и друзья поддерживали?

Больше всего поддерживали муж, друзья и родители. Родители брали ребенка, чтобы физически меня разгрузить. Муж брал на себя все заботы: ездил со мной на обследования, уезжал с ребенком на дачу, когда мне нужен был отдых, готовил еду.

Друзья тоже поддерживали. Но я говорила о болезни только тем друзьям, которые изначально могли бы поддержать. Боялась рассказывать о своей болезни всем подряд, так как не хотела шока вокруг себя, неадекватной реакции. У меня не было ресурса взаимодействовать с людьми, которых мне бы самой пришлось утешать. Таким образом в курсе были те, кто нацелен на помощь другим, кто пережил трудные моменты в жизни и был способен меня
понять. От друзей получила неоценимое количество помощи, дельных советов, финансовую поддержку, а также контакты врачей. Так я попала к очень хорошим докторам, которые провели мне быстро операцию (биопсия), без волокиты.

Но вообще, чтобы открыться людям, нужно чувствовать внутреннюю готовность. Когда я была готова, я стала говорить о болезни остальным людям, не только близким. Потом завела блог: сначала анонимно, потом открыла лицо и имя. Еще я участвовала в проекте «Моя фототерапия» и рассказала свою историю у них на странице.

Считаю, что нужно быть максимально активным: читать, изучать свой диагноз, общаться с людьми. Я нашла клиническое исследование в МНИОИ им. П.А. Герцена, хочу принять в нем участие. Нужно искать
такие исследования по своему профилю.

Были такой момент, связанный с клиническими исследованиями. Основной протокол мне назначали в ФГБУ «НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина». Тогда меня консультировал научный сотрудник. Через некоторое время у них было клиническое исследование по моему профилю. Я оставила заявку, и мне перезвонил тот самый научный сотрудник, который консультировал. В исследование я не подошла, но у меня остались контакты врача, поэтому я смогу обратиться к нему, если возникнут вопросы.

• Все обследование вы проходили бесплатно?

Финальная стадия обследования, когда поняли, что у меня первичный очаг в
молочной железе ― биопсия. Ее я делала платно в ФГБУ «НМИЦ АГП им. В.И. Кулакова». Платно, потому что нужно было быстрее получить результат и начать лечение. Мне предлагали делать и бесплатно, но для этого нужно было ждать решения врачебной комиссии, назначения даты биопсии, а это ― время. В тот момент я решила, что скорость для меня важнее. Неопределенность буквально разъедала меня.

Препараты я получаю бесплатно по ОМС в Центре амбулаторной онкологической помощи при поликлинике по месту жительства.

В целом какие-то процедуры проходила бесплатно, какие-то платно: в зависимости от ситуации.
(Продолжение интервью завтра...)

"Какие народные методы работают в лечении рака?"

Рады представить Вам наши короткие видео на тему Онкологии от ведущего эксперта "ПЭТ-Технолоджи", врача-онколога - Абашина Сергея Юрьевича.

#онкология #онколог #онкопомощь
#онкологиялечение #ракпобедим #ракдурак #раклечение #reels #тренддня #лечениерака #онкологмосква

Присоединяйтесь к нашему сообществу!

"Границы закрыты, где лечить рак?"

Рады представить вам наши короткие видео от ведущего эксперта "ПЭТ-Технолоджи", врача-онколога - Абашина Сергея Юрьевича.

Я не унываю. Я живу

Мне было 60 лет, когда я впервые в жизни решила пройти комплексное обследование. До этого как-то времени не было. Мама была прикована к постели, сиделка рядом с ней, работа, дети и внуки. Совершенно не до себя. Хотя в моей семье были случаи онкологии – мой отец болел раком прямой кишки. Но этот факт не подтолкнул меня регулярно проверять здоровье.

Обследование я проходила в подмосковном санатории. Во время проведения УЗИ внутренних органов, врач обратил внимание, что у меня на левой почке опухоль. И рекомендовал в обязательном порядке пройти МРТ. Мыслей о раке не было, я же чувствовала себя прекрасно. Тем более, никогда не страдала болезнями почек.

Когда вернулась домой, сразу сделала МРТ. В заключении было написано, что у меня уже 3-я стадия рака. Опухоль больше 9 см.

Ощущение было, как будто я не здесь, не на этой планете. Я шла и не понимала, что происходит. В таком состоянии я была часа два. А потом сказала себе, надо же что-то делать! И стала искать врачей. Через знакомых, через известные клиники, я даже отправила документы в Германию. Но довольно быстро поняла, что мне нужен просто хороший доктор, которому я доверяю. И я его нашла – Иваненко Кирилл Викторович, заведующий Отделением урологии в ЦКБ Российской академии наук в Ясенево.

30-го августа 2015 года я узнала свой диагноз, а 15 сентября была уже прооперирована. Почку удалили и выяснили, что это 1-я стадия рака, а не 3-я. После операции я восстанавливалась месяца четыре, а потом вернулась к обычной жизни, вышла на работу и время от времени проходила обследования.У меня, на тот момент, был замечательный участковый онколог при поликлинике №11 г. Балашихи Белинский Владимир Иванович.

В начале 2018 года у меня начала болеть спина в районе позвоночника. К тому времени я была вынуждена сменить поликлинику и, соответственно, онколога. К сожалению, врач, к которому я попала, не придал серьезное значение моей проблеме и диагностировал защемление нерва. Но спина не проходила и боли усиливались. В ноябре 2018-го, практически через год, я самостоятельно решила пройти МРТ. Там у меня увидели опухоль в подвздошной кости более 10 см. Биопсия показала, что это метастаз, тот же самый мелкоклеточный почечный рак.

Лечение я проходила в онкоцентре в г. Балашиха у химиотерапевта Иванникова Михаила Евгеньевича. Мне была назначена таргентная терапия. Не все препараты подходили, была даже серьезная аллергическая реакция. Но в итоге подобрали хорошее лекарство.

Через 6 месяцев опухоль стала уменьшаться, начали проходить боли. Была положительная динамика и, наконец, наступил эффект стабилизации. И вдруг препарат перестал поступать в аптеки. Спасибо заведующей отделением химиотерапии центра «ПЭТ-Технолоджи» Страдаевой Ирине Юрьевне и ее врачу Марине Викторовне! Благодаря им я смогла еще 1.5 года получать подходящий мне препарат!

Так же спасибо Сатировой Елене Федоровне, зав. отделением химиотрапии клиники «К+31»! Она дала мне возможность получать еще один важный препарат в течение года! А одно общение с ней вселяло оптимизм, уверенность и надежду! Сколько полезного я получаю от общения с ней в социальных сетях! Ее онколикбезы – кладезь информации!

Мне повезло, во время лечения я сталкивалась с замечательными врачами! Я выражаю благодарность всем и каждому, кого упомянула выше! Это великолепные специалисты!

В борьбе с болезнью мне помогла собственная мобилизация. Я всегда старалась надеяться на себя, помогала детям, внукам, родителям, работала. И когда узнала о диагнозе, моя первая мысль была не о себе. А о том, что же будет с моими родными. Моя старшая дочь была беременна, а младшая еще училась в институте.

Беспокойство о семье перевесило переживания о себе. Я понимала, что мне надо жить, надо помогать, я многое не доделала в этой жизни.
На данный момент у меня стадия стабилизации.

На протяжении 7-ми лет я живу с диагнозом рак. Отношусь к своему заболеванию, как к хронической болезни. Рак нужно принять. Но ни как беду, ни как трагедию, а как новое состояние жизни. С этим можно жить. К сожалению, сейчас нет подходящих мне препаратов в свободном доступе. Но я не унываю. Я живу.

В прошлом посте мы говорили про методы лечения боли при онкологии. Сейчас же давайте уточним общепринятые правила подобного недуга, которые используются во всем мире.  
 
Основные принципы терапии ХБС: 

«Не инвазивно»; 

«По часам», то есть не по «требованию», при возникновении боли, а с опережением ее начала; 

«По восходящей» — назначение низких доз более сильного анальгетика после высоких доз более слабого аналигетика; 

«Индивидуально» — выбор оптимального для данного пациента анальгетика или нескольких анальгетиков; 

«С вниманием к деталям» (мониторинг эффективности, профилактика и коррекция побочных эффектов).
 
После того, как мы изучили принципы терапии, то теперь давайте узнаем по какому принципу назначают нестероидные противовоспалительные препараты?
 
Нестероидные противовоспалительные препараты (НПВП) — класс фармакологических агентов, терапевтическая активность которых связана с предотвращением развития или снижением интенсивности воспаления. Являются одним из наиболее часто применяемых в клинической практике лекарственных средств.
 
Около 3 млн человек ежедневно принимают НПВС. При этом 40% из них старше 60 лет. А 9% от общего числа выписываемых лекарственных средств – это НПВС. Хочется отметить, что более 20% пациентов в стационаре получают подобное лечения, хоть и ¼ от общего количества всех побочных эффектов лекарств – это следствие приема НПВС.
  
При назначении препарата врачи обычно придерживаются рекомендаций:

Учитывать наличие потолочного эффекта: они не могут быть эффективны бесконечно; 

Учитывать возможность перекрестной сенсибилизации; 

Назначать поэтапно от более слабых (аспирин, ибупрофен) к более сильным (кетопрофен, пироксикам); 

Не назначать одновременно несколько НПВП; 

Не сочетать с глюкокортикостероидами и антикоагулянтами; 

Полезно сочетать с опиоидами с целью уменьшения потребности в последних; 

Не назначать больным с язвенной болезнью желудка и 12-перстной кишки, бронхиальной астмой; 

Неселективные НПВП принимать во время или после еды, использовать гастропротекторы (омепразол 20 мг/сут и др). При длительном приеме — запивать жидким крахмалом, то есть киселем; 

Назначать с осторожностью больным с сердечно-сосудистыми заболеваниями (особенно селективные НПВП), заболеваниями почек. 

(Продолжение следует…)

"У меня рак, но нет денег на дорогое лечение"

Рады представить Вам наши короткие видео на тему Онкологии от ведущего эксперта "ПЭТ-Технолоджи", врача-онколога - Абашина Сергея Юрьевича.

#онкология #онколог #онкопомощь
#онкологиялечение #ракпобедим #ракдурак #раклечение #reels #тренддня #лечениерака #онкологмосква

Присоединяйтесь к нашему сообществу!

Запись прямого эфира "Как меняется жизнь с диагнозом рак"?
Не забудьте скачать презентацию, она пригодится вам в качестве шпаргалки.