Статистика ВК сообщества "спи в заброшенном доме"

родственники: почему ты не ходишь на дискотеки?
единственные дискотеки, которые я хочу посетить:

читая предсмертное письмо вирджинии вулф своему мужу, я не могу не думать о том, как много любви может поместиться на небольшом листе бумаги. 28 марта 1941 г. вирджиния наполнила карманы своего пальто камнями и подошла к берегу реки оуз, чтобы в последний раз взглянуть на своё отражение.

«мой дорогой, я уверена, что снова схожу с ума. я чувствую, что мы не сможем пережить это заново. и на этот раз я не поправлюсь. я начинаю слышать голоса. я не могу сосредоточиться. поэтому я приняла единственно верное решение и делаю то, что кажется мне наилучшим. с тобой я была счастлива абсолютно. ты был для меня всем, о чем я только могла мечтать. не думаю, что два человека могли бы быть счастливее, чем были мы, пока не пришла эта страшная болезнь. я больше не в силах бороться. я знаю, что порчу тебе жизнь, что без меня ты мог бы работать. и ты сможешь, я уверена. видишь, я даже не могу подобрать нужных слов. я не могу читать. я просто хочу, чтобы ты знал — за все счастье в моей жизни я обязана тебе. ты был безмерно терпелив со мной и невероятно добр. все это знают. если кто-нибудь и мог бы спасти меня, это был бы ты. все ушло. все оставило меня, кроме уверенности в твоей доброте. я просто не могу больше портить твою жизнь. я не думаю, что в этом мире кто-то был бы счастливее, чем были мы.»

"прах вирджинии вулф леонард похоронил под одним из двух переплетенных вязов на их заднем дворе, которые супруги назвали в честь друг друга. когда он умер, его тело было кремировано, а прах похоронен рядом с вирджинией".

мы оставляли пометки на страницах книг и убегали в следующую историю. самые лучшие второстепенные персонажи.

"с достоевским всё еще хуже. его сто лет не могли перевести на английский, ибо никто не верил, что гений пишет случайными, поспешными, приблизительными словами. торопясь отделаться от пейзажа, достоевский списывает его из бульварного романа: низкие мутные разорванные облака быстро неслись по холодному небу: очень было грустное утро. достоевскому все равно, что едят его герои: …два блюда с каким-то заливным, да еще две формы, очевидно, с бламанже. он безразличен к их внешности: кто поверит, что жгучая грушенька – блондинка? но больше всего ему претит всякая чеканная, соблазняющая афоризмом формулировка. с одной стороны, достоевский торопился, боясь упустить мысль, с другой – не мог ее бросить недодуманной. слова, говорил чжуан-цзы, что силки, они не нужны, когда заяц пойман".

"камасутра книжника. уроки чтения", александр генис

всё просто: для того, чтобы чувствовать себя нормально, мне необходимо покупать не менее одной книги в неделю, читать их необязательно

я могу сказать: я люблю тебя,
но вместо этого я говорю: эй, поехали со мной в фольклорную экспедицию по далёким деревням россии. мы будем нестись в машине под "шанс" дайте танк, пока дорога позволит нам это, а потом пойдём пешком по заросшим травою тропам, будем спать в старых домиках или в палатках, фотографировать котов на фоне расписанных изб. послушаем приметы и предания, чуть не станем жертвами таинственных лесных сил и, может быть, встретим парочку богов, которые удалились от большого мира, потому что люди забыли о них.

я: плохо себя чувствую, надо прочитать что-нибудь хорошее.
что-нибудь хорошее:

меня забавляет тот факт, что в какой-то момент артур хьюз подумал, что молодой человек здесь лишний, и нарисовал новую картину, где исправил ошибку

знаете, когда читаете книгу и тут натыкаетесь на цитату, которую любите, в её среде обитания.
это чувство... просто... wow... ты поймал этого покемона.

отрывки из книги светланы алексиевич "у войны не женское лицо":

«Когда я увидела первого фашистского солдата, я не смогла слово выговорить, у меня отнялась речь. А они идут молодые, веселые и улыбаются. И где бы они ни остановились, где бы ни увидели колонку или колодец, начинали мыться. Рукава у них всегда закатаны. И моются, моются… Кровь вокруг, крики, а они моются, моются… И такая ненависть поднималась изнутри, что еле сдерживаешься. Я пришла домой, я две рубашки поменяла. Так я хотела, так все внутри протестовало против того, что они здесь. Я не могла спать ночами»

«Солдаты залегли. Команда: «Вперед! За Родину!», а они лежат. Опять команда, опять лежат. Я сняла шапку, чтобы видели, что я девчонка, поднялась… И они все встали, и мы пошли в бой»

"Уезжала я на фронт материалисткой. Атеисткой. Хорошей советской школьницей уехала, которую хорошо учили. А там... Там я стала молиться... Я всегда молилась перед боем, читала свои молитвы. Слова простые... Мои слова... Смысл один, чтобы я вернулась к маме и папе. Настоящих молитв я не знала, и не читала Библию. Никто не видел, как я молилась. Я - тайно. Украдкой молилась. Осторожно. Потому что... Мы были тогда другие, тогда жили другие люди. Вы - понимаете?"

"Это потом чествовать нас стали, через тридцать лет... Приглашать на встречи... А первое время мы таились, даже награды не носили. Мужчины носили, а женщины нет. Мужчины - победители, герои, женихи, у них была война, а на нас смотрели совсем другими глазами. Совсем другими... У нас, скажу я вам, забрали победу... Победу с нами не разделили. И было обидно... Непонятно..."

"Она заслонила от осколка мины любимого человека. Осколки летят - это какие-то доли секунды... Как она успела? Она спасла лейтенанта Петю Бойчевского, она его любила. И он остался жить. Через тридцать лет Петя Бойчевский приехал из Краснодара и нашел меня на нашей фронтовой встрече, и все это мне рассказал. Мы съездили с ним в Борисов и разыскали ту поляну, где Тоня погибла. Он взял землю с ее могилы... Нес и целовал... Было нас пять, конаковских девчонок... А одна я вернулась к маме..."

"Я до Берлина с армией дошла... Вернулась в свою деревню с двумя орденами Славы и медалями. Пожила три дня, а на четвертый мама поднимает меня с постели и говорит: "Доченька, я тебе собрала узелок. Уходи... Уходи... У тебя еще две младших сестры растут. Кто их замуж возьмет? Все знают, что ты четыре года была на фронте, с мужчинами... " Не трогайте мою душу. Напишите, как другие, о моих наградах..."